Остаток ночи прошел в тревожном бдении. Весть о трагедии прокатилась по улицам, заглянула в каждый дом. Маркизы и чернорабочие соскочили со своих постелей, собаки выли и рвались с цепей, все вооружились как и чем попало. Резервные полки выстроились по тревоге, на дозорных башнях сначала удвоили, а после утроили караул. Дворец превратился в гудящий улей.

Весьма вероятно, во всем Призоне спали только двое: голубоглазая, абсолютно глухая кошка и отстраненный от службы командир Северного гарнизона.

Кошка, в отличие от Лешего, находилась в куда более приятном положении. Ей досталась кушетка, тогда как Леший уснул в неудобном, низеньком кресле. Кроме того, она в любой момент могла покинуть комнату, юркнув в отдушину у потолка. До нее было довольно высоко - около трех метров - но расцарапанные обои говорили о том, что побег был совершен не единожды.

Лешему такая свобода нынче не полагалась. Но и жаловаться на "тюрьму" было как-то неловко.

Комната, в которой его заперли, выглядела до неприличия уютно. Помимо кушетки и кресла здесь нашлась пара толстенных пледов, кувшин с мятной водой и кокетливого вида ночная ваза с крышечкой. Даже окна имелись, и из них, стыдно сказать, открывался неплохой вид. Леший распахнул лакированную створку и на пробу подергал утопленные в стены железные прутья. Прутья, разумеется, не поддались, однако толк от его действий все же был. Спустя минуту дышать стало намного легче.

- Сколько же я проспал? - прошептал Леший, разглядывая ярко-синие клумбы внизу.

Пешеходные дорожки были усыпаны листьями. Он прислушался, надеясь угадать скрежет метлы или грабель вдалеке, но смог разобрать лишь многоголосый гомон. Иногда он пропадал, иногда усиливался, как бывает, если кто-то в толпе выкрикнул верные, разделяемые остальными слова.

Заключение под стражу, к тому же настолько роскошно обставленное, не должно было волновать командира Северного гарнизона. Прежде всего он был прав. А во-вторых, ему приходилось падать и не с такой высоты. Все образуется. Рано или поздно. Так или иначе.

Он глядел в окно, стараясь вспомнить название синих цветов. И повторял про себя эти слова.

- Такое знакомое название... Ты его сто раз слышал, - бормотал он время от времени, - Если так хочется напрячь память, вспомни лучше его. Все наладится.

Но на ум, конечно, шло другое. Вытянувшиеся лица подчиненных. Прижатая к земле походка чиновника. Обеспокоенный, по-нехорошему жесткий взгляд Хьюго.

Его подвели к карете по возможности быстро. Леший сжимал перекинутый через предплечья плащ, так что солдаты не могли заметить стальные браслеты. Но они, несомненно, заметили отстегнутое наплечье с королевской символикой.

Их обступили со всех сторон. Четверка латников напряглась, придвинулась ближе друг к другу. Леший видел, как побелело, обескровившись, лицо чиновника. Кромвель бросился к кучеру, перехватил длинные вожжи и почти влез на козлы.

- Как это понимать? - Леший устал настолько, что был не в состоянии следить за мимикой и только надеялся, что его голос звучит достаточно строго, - Слезай немедленно. Хьюго, собирай всех наших и отправляйся в гарнизон. Мы закончили. Передай Громобою, чтобы навел порядок на стенах. Не хочу по возвращении обнаружить запрятанный по углам каменный лом, - он на мгновение замолчал, причесывая подчиненных внимательным, требовательным взглядом, - Вам все ясно? Приступайте.

Леший искал в толпе Фарса и Атома, но они как сквозь землю провалились. Боже!.. Он ведь радовался этому!

Он присел на кушетку и машинально опустил руку на меховую спину. Кошка поглядела на него и издала хриплый, ни на что не похожий звук. То ли зарычала, то ли мяукнула.

- Вот и я не понимаю, - согласился Леший, - Неужели их тоже заперли где-то здесь?

Сказав это вслух, он заволновался по-настоящему. Атом был высокопоставленным офицером, но из простого сословия. Про Фарса и говорить нечего. Вполне возможно их бросили в одну из многочисленных камер Восточной тюрьмы.

Леший все эти годы думал, что выкинул ее из памяти. Но нет. Кажется, он просто приучил себя убирать эти мысли в самый дальний ящик. Фарс наседал с расспросами, и он всегда отвечал, что там - сплошная темень и скука, рассказывать нечего. Наверное, он даже верил в свои слова.

Старший смотритель был с ним вежлив, и все же в его голосе читалась снисходительность. Он то и дело повторял:

- Не споткнитесь, ваше сиятельство! Прямо у вас под ногами гадкий порожек. Поберегите ноги, мы-то люди привычные...

Леший кивал с преувеличенной благодарностью, и они шли дальше. Под низким, блестевшим от влаги потолком. Между неровными, норовившими царапнуть плечо стенами. Факел горел неярким, желтым светом и почти не чадил.

- Хорошее масло? - спросил он, но смотритель лишь ухмыльнулся.

Они добрались до первой двери. Какое-то время было слышно только тяжелое дыхание и перезвон ключей.

- Магия, - улыбнулся смотритель, подкрепляя поворот ключа сложным и довольно неприличным жестом, - Вернее, маги. Меняют набор пальцевых знаков каждую неделю. Им кажется, что это - смешно. Начинали с обычного кукиша, а закончили...

Внутри косяка что-то щелкнуло. Укрепленная сталью дверь отворилась бесшумно.

- И факелы, раз уж вы спросили, тоже не совсем обычные. Поглядите наверх. Видите эти соляные разводы? Половину нашей работы делает море, - он снова улыбнулся, пропуская Лешего вперед, - Вы, надо полагать, пришли не из праздного любопытства?

- Мне приказано конвоировать госпожу Аделаиду.

Смотритель хмыкнул.

- Хотите сказать: то, что от нее осталось? Она у нас больше недели, если вы понимаете о чем я.

Тоннель приобрел ощутимый уклон и сузился. Лешему пришлось повысить голос - до того громко вдруг зазвучали их шаги:

- Нет. Говоря откровенно, я вас не понимаю.

Смотритель замер перед следующий дверью, воткнул факел в заржавленное крепление и опять принялся выписывать замысловатые фигуры. Губы его шевелились.

- Скоро сами увидите, - вздохнул он, когда дверь наконец поддалась, - Эй, вы там! У нас гости, сполосните пару кружек и достаньте из песка бутылочку чего-нибудь поприличней!

В первое мгновение Лешему показалось, что он смотрит в бездну. Потом тьма впереди него загустела, пришла в движение. Как будто прямо из воздуха соткалась одна, затем вторая фигура. Факел, мигнув, догорел, оставляя их в кромешной темноте. Леший отступил на пару шагов, инстинктивно сжал рукоять меча. В лопатки уперлась непонятно когда запертая дверь.

- Да уж, приятного мало, - сочувствие в голосе смотрителя мешалось с ехидством, - С непривычки тут темновато.

Он говорил что-то еще, но Леший уже не слушал. Тьма постепенно отступала. Молчаливые, быстрые тени превратились в людей, непонятные нагромождения впереди приобрели вид многочисленных, сваленных в кучи бочек. Каменный потолок располагался высоко, он выплыл из тьмы последним. А вот стены, за исключением той, что позади, так и не появились. Леший оглядел своды пещеры и едва подавил охватившую его дрожь.

- Здесь около пяти акров. Как вы могли заметить, ваше сиятельство, воздух тут, - смотритель хмыкнул, подбирая правильное слово, - он необычный. В прежние времена алхимики ходили сюда как на работу: собирали образцы, мучали меня и остальных глупыми вопросами.

- Алхимики?

- Ну да. Откуда, по-вашему, взялись их хваленые фонари? - он кашлянул, - В воздухе висит какая-то дрянь. То ли живность, то ли пыль, они так и не докопались до правды. Но дела это не меняет - света достаточно, чтобы не свалиться в один из каналов. Но дышать этим подолгу, как бы это сказать... не полезно для душевного здоровья. Хотя, наверное, кому как. Я вон работаю тут с основания и ничего.

- Так вот ты какой, цветочек аленький... - пробормотал Леший, и вздохнув, повысил голос, - Значит, здесь есть еще и каналы?

- И преинтересные!

Леший насчитал триста шагов, прежде чем их путь преградила широкая, черная лента.

- Этот можно перепрыгнуть. Или помочить ноги, если ваше сиятельство любит острые ощущения.

Водная гладь была маслянистой. Смотритель угадал мысли Лешего:

- Это не нефть, просто вода. Обыкновенная, соленая морская вода, - он наклонился, подобрал с земли горстку камней и песка, - Смотрите внимательно.

Камни ударились о поверхность с тихим всплеском. Секунду или две тишина нарушалась только их дыханием; круги расходились, сталкивались друг с другом, превращаясь в однообразную рябь. Смотритель выждал еще немного и крякнул с обычным своим самодовольством: "Вот оно!".

Леший едва успел отскочить от края. Вода взметнулась вверх, точно где-то на дне проснулся гейзер.

- Что это, рыба?

- А кто ее знает? Тут полно всяких тварей, одни и правда смахивают на рыб, другие... Эта совсем мелюзга. Канал узкий и живность посерьезней сюда попросту не помещается... а, не забивайте себе голову. Нам дальше, ваше сиятельство. Аделаида у нас размещена ближе к середине. Вот сейчас лучше бы нам идти поосторожней... Эй вы там, спускайте воду!

Впереди чернел очередной канал, больше похожий на широкую, глубоководную реку. На противоположной его стороне слабо поблескивали железные решетки. Своды пещеры нависли над ними так низко, что Леший то и дело пригибался.

- Камеры вырублены в породе, - подал голос смотритель. Они остановились на приличном расстоянии от воды, прислушиваясь к лязгу отворяемых заслонок, - Как я уже говорил, в моем штате мало людей. Половину работы делают снующие в основном канале твари. Согласитесь, это довольно изящное решение?

Вода опускалась все ниже. Прошло неприлично много времени, но Леший по-прежнему молчал. До него, как любил говорить Фарс, наконец-то дошло что это за место.

- Видите это безобразие? - как ни в чем не бывало продолжил смотритель, когда из воды вынырнули окончания решеток. Большинство было погнуто так сильно, что издали казалось, будто это не железо, а спутанные волосы великанши. - Твари держатся у самой поверхности, и стоит кому-то из узников пернуть погромче, как они тут как тут. Ну, идемте, нам перекинули мост.

Доски прогнулись под их весом. Застонали, как умеет стонать только наполовину гнилое дерево.

- Аделаида! - позвал смотритель, - Аделаида, за тобой пришли!

Леший заставил себя забыть рыхлое дно обезвоженного канала, не вспоминал копошившихся внизу мелких тварей. Плеск и хлюпанье стерлись из его памяти, как стирается дурной сон, увиденный посреди ночи. Лицо смотрителя размылось, Леший не узнал бы его при встрече. Но даже спустя много лет он помнил Аделаиду. Или, вернее - то, что от нее осталось.

Голубоглазая кошка под его рукой вдруг напряглась: зашипела, изгибая тонкую спину. Когти ее впились в обивку.

- Как спалось, ваше сиятельство?

Королевский дворецкий вошел в комнату бесшумно и теперь ощупывал командира Северного гарнизона внимательным, чуть напряженным взглядом.

- Сколько времени?

- Половина восьмого, ваше сиятельство, - дворецкий поставил на подоконник кувшин и сдернул с предплечья полотенце, - Я предложил бы вам завтрак, но, к несчастью...

Леший меланхолично кивнул.

- Желаете освежиться перед аудиенцией?

Леший снова кивнул, и дворецкий осторожно смочил в воде уголок полотенца. На его лице расцвело выражение крайней досады. Дворецкий служил Беовульфу едва ли не с первого дня и имел репутацию человека, способного помнить тысячу самых разных вещей.

- Забыли принести таз?

Дворецкий вздрогнул.

- Прошу прощения, ваше сиятельство.

- Что там происходит? - Леший указал на окно, из которого все так же сочились далекие выкрики, а теперь еще и вой военных горнов, - Ну, говорите же. Не бойтесь, я не поставлю вас в неловкое положение. Все это - из-за меня?

Леший знал королевского дворецкого с тех пор, как Северный гарнизон полностью перешел под его командование. Все эти годы он выглядел одинаково: высокий, прямой как палка, горделивый и одновременно подобострастный. Всегда почтительный, самую малость ехидный. На губах - приятная, немного загадочная полуулыбка, в жестах - быстрота и изящество. Он не выражал недовольства, редко смеялся и уж точно никогда не хохотал на людях. Неудивительно, что Леший почти испугался такого события.

- Нет, ваше сиятельство, дело в другом. Я хотел бы рассказать подробности, но боюсь, вы не поверите.

Дворецкий не сказал больше ни слова. Они покинули комнату, у дверей которой не оказалось стражи, поднялись по черной лестнице на крышу. Леший заморгал, заново привыкая к открытому пространству. Позолоченная сталь шпилей на миг ослепила его, холодные порыва ветра загоняли дыхание обратно в легкие.

- Пригнитесь, ваше сиятельство. По ту сторону парка всегда находится парочка любопытных с подзорной трубой.

Они прошли по крыше, наверное, метров сто, остановились у скрытого парапетом люка. Послышался звон ключей и скрип несмазанных петель. Дворецкий обернулся, на лету превращая вынужденную позу в отточенный до автоматизма полупоклон.

- Нам вниз, ваше сиятельство.

Леший кивком приказал ему спускаться первым. Да, тот чинуша определенно был прав. Все это выглядит дурно. Крики толпы внизу, молчание дворецкого, тайный проход и эта глупая, театральная неизвестность.

Он выждал с минуту прежде, чем упереться руками в края люка. Первый брусок веревочной лестницы зашатался из стороны в сторону.

- Осторожнее, ваше сиятельство, - пробормотал дворецкий, когда носок Лешевского ботинка угодил в нечто мягкое там, внизу, - Здесь очень мало места... Вы поняли где мы?

Леший оглядел крошечную, обитую войлоком клетушку. Кивнул, прикидывая пройденное по крыше расстояние.

- В личных королевских покоях. Или где-то рядом.

Лицо дворецкого исказилось странной гримасой - губы дрожали в улыбке, но подбородок замялся. В глазах читалась не то паника, не то какая-то обреченность.

- Вам в эту... дверь.

Леший нащупал шершавую ткань холста. Наверное, стоило пропустить дворецкого вперед, раз уж у них образовалась такая традиция. Но было поздно. Тот уже карабкался вверх по лестнице, закрывая собой синий кусочек неба.

Должно быть, Леший выглядел довольно нелепо, поправляя картину, из-за которой только что вышел. В спину ему полетел смешок.

- Так любите аккуратность, ваше сиятельство?

Окна королевских покоев выходили на юг, но благодаря плотным шторам в комнате царил полумрак. Бармаглот стоял у стены, спрятав руки в карманы, и как будто чего-то ждал. Было слышно, как трещат в камине только-только разгоревшиеся поленья.

- Вас тоже вызвали сюда в тайне от всех? - спросил Леший, выждав для порядка пару секунд, - Что это? Очередная уловка Совета?

Охотник покачал головой.

- Так-так... Неужто я слышу раздражение? Вам чем-то не угодил Городской Совет?

- Ничем. Кроме того, что меня привезли сюда в кандалах.

- В кандалах? - проговорил Бармаглот, оглядывая его с ног до головы, - И где же они, ваше сиятельство?

Леший прошелся по комнате, как бы невзначай заглянул за наполовину откинутый полог кровати. Ему отчего-то казалось, что здесь непременно должен быть кто-то еще. В спину ему полетел новый смешок.

- Мы одни. Охрану отпустили. Все важные люди находятся сейчас в северном крыле.

- Все важные люди? Странно слышать это от вас.

- Не преувеличивайте мою значимость. Переговоры с городскими властями ведет глава гильдии. И он же отвечает за последствия. А я... я бы назвал себя советником, если бы это слово не приобрело налет непристойности. Нет, решать должен кто-то другой. Старые генералы готовятся к прошлым сражениям. Гибкость - это второе, что отбирает у человека возраст.

Леший растер ладонь, удивляясь собственному спокойствию. В другое время он бы остатанел от таких рассуждений.

- И что же первое?

- Напор. Так что из трех охотничьих добродетелей в достатке у меня только умеренность.

"И гадкий характер" - подумал Леший, с некоторым опасением присаживаясь на край королевского ложа. Он всегда симпатизировал охотникам, но в данный момент вся его симпатия куда-то подевалась.

- Я бы сделал исключение, - продолжил Бармаглот, подхватывая его мысль, - Я собирался присутствовать на встрече. Но кое у кого проснулись амбиции... Архонт уверен, что сам сможет отстоять право охотников быть охотниками и никем другим сверх этого. Если все пройдет удачно, нас ждет нищенское существование... или война.

- Война? - глухо пробормотал Леший, - Вы называете это удачным исходом? Боже, да что здесь случилось?

Бармаглот улыбнулся без радости.

- Открытая схватка лучше медленной смерти в силках. Поверьте старому браконьеру, ваше сиятельство.

- Но король... он может приказать вам сложить оружие.

- Беовульф этого не сделает. По крайней мере, не сразу, - он замолчал, рассматривая своего собеседника так, будто отыскивал в нем слабое место, - Ваше, кхм, грехопадение случилось очень некстати. Мне отчего-то кажется, что воевать нам пришлось бы на одной стороне. Вы спрашивали, что случилось?.. Вид у вас молодецкий, но все же сядьте поудобнее.

Леший хмыкнул, складывая руки на груди. Это какая-то странная, дурно поставленная пьеса. Он слушал внимательно, но недоверчиво. Рассказ первого заместителя напоминал байку - слепленную на ходу и интересную лишь благодаря мастерству повествователя. Конечно, охотники врали редко, но если уж врали...

- Что, не можете представить такую махину?

- Разумеется, нет. Она не смогла бы летать.

- А также двигаться. И жить.

- Ладно, хорошо. Пусть... Скольких она убила, эта ваша тварь?

- Моя? - Бармаглот качнулся на каблуках, - Она такая же моя, как и ваша. Я бы сказал, по большей части ваша. Совет все мнется, медлит с решением. Может, они дождутся, пока погибнет еще парочка командиров, но я уверен - дело в конце концов решится в вашу пользу.

Затылок Лешего обдало холодом.

- О чем вы?

- Командир Западного гарнизона погиб в героическом, но крайне глупом сражении, - бросил охотник как бы между делом. Потом, видимо сообразив, какое впечатление произвели его слова, покачал головой, - Вы, должно быть, хорошо знали Атома? Что ж, примите мои соболезнования. Это печально, но не слишком неожиданно.

- Да, я его знал. И довольно близко.

- Даже так?

Бармаглот негромко цыкнул сквозь зубы. Лицо его вдруг помрачнело и осунулось. Леший, глядя на него, почему-то ощутил неловкость. Как если бы он подсмотрел что-то личное, и его поймали за шкирку у замочной скважины. Целый миг он наблюдал перед собой обычного человека - скорбящего и немного растерянного.

- Пожалуйста, не злитесь на меня, - сказал Бармаглот сухим голосом, - я давно разучился говорить о смерти с должным уважением. Это часть нашей профессии, но я понимаю, что для вас это происшествие - большой удар.

Сидеть на королевском ложе было мучительно. Леший чувствовал, что проваливается вглубь душной перины, причем не только физически. Он встал и прошелся по комнате, сжимая и выкручивая запястье до хруста. Боли он не чувствовал.

- Расскажите. Расскажите мне, как это случилось. Как они могли подойти к стенам незамеченными?

- Тут вы не правы. Их заметили издалека. Дозорные решили, что группа одетых как попало людей - просто запозднившиеся мы. Так бывает. Если зажечь слишком яркий огонь - глаза становятся невосприимчивы к тьме.

- Вы поэтому задернули все занавеси?

- Не поэтому, - отрезал Бармаглот, перемещаясь ближе к камину. Королевские покои напоминали пустыню, но охотника все равно тянуло к огню, - Я, знаете ли, не люблю вмешиваться в естественный ход событий. Здесь уже было темно, когда я пришел.

Леший остановился, пристально глядя ему в спину. Бармаглот, вне всякого сомнения, чувствовал его взгляд, Леший был в этом уверен.

- Зачем вы пришли сюда?

- Мальчишка вызвал меня. Как и вас. Даже под защитой големов - он боится. Весь город объят паникой. "Костяной дракон! Большой колокол заговорил!"... Идиоты! Дракон огромен, его не спрячешь под пнем и, уж поверьте, таких чудищ не может быть много. Те, другие... Две дюжины черных тварей расправились с сотней солдат.

Он замолчал, продолжая вытягивать руки к огню. Потом вдруг обернулся.

- Ну, как вам ваша профессия? Все еще нравится?

Огонь подсвечивал его густые брови и углублял морщины. Леший только теперь вспомнил, как много ему лет.

- Она никогда мне не нравилась.

- Неужели? Могу поспорить, час назад вы готовы были молиться о возвращении должности.

- Тогда, в овраге, - Леший глядел на него, стараясь уловить малейшие признаки неоткровенности, - Вы не думаете, что те существа были разведчиками? Вы могли предотвратить то, что произошло, могли послать погоню. Почему вы этого не сделали?

- Для действующего... для недавнего командира вы задаете исключительно глупые вопросы, - Бармаглот покачал головой, и надолго замолчал, рассматривая собеседника с не меньшей внимательностью. Казалось, он решает в уме какую-то сложную задачу, - И кем я должен был рискнуть? Вторым заместителем, который ценен для гильдии, а мне почти как сын? Маргаритой, над которой у меня нет никакой власти? Может быть Дорном - нашим лучшим и едва ли не единственным учителем фехтования?

- Там были еще люди.

- Были, - крякнул Бармаглот, - вчерашние хлебопашцы и парочка охотников средней руки. Но мы же говорим о преследовании противника, а не о самоубийстве. Если бы я знал, чем грозит наше невмешательство, послал бы этих двоих. Она бы пошла, наверное... Хотите совет на случай, если переговоры Архонта провалятся?

Леший кивнул, все также неотрывно глядя на него.

- Берегитесь ее также, как береглись бы злейшего врага. Земли вокруг города опасны, вспомните, как мы начинали. Сейчас будет хуже. Не ставьте к ней в командиры трусов и самодуров. Никто из них не вернется. А вы даже не поймете, что произошло.

Бармаглот присел у очага, подбросил в огонь пару осиновых поленьев. Жар выплавил из дерева сок, комната наполнилась шипением и треском. Некоторое время они молчали, но стоило Лешему собраться с мыслями, как охотник обернулся и поднял руку, обрывая его на полуслове.

- Я не закончил, ваше сиятельство. Она не одна такая, можете не таращиться так. Умение выживать - тоже часть нашей профессии. Кого-то это озлобляет, других учит уходить от неумелого руководства.

- Я не вижу разницы.

- Потому что она невелика. Она лишь в том, что другие не получат в процессе никакого удовольствия. Говорю вам, не ставьте приличного охотника в безвыходное положение. Это может сработать один раз, но ничем хорошим оно не закончится... Ну, запомните еще парочку имен на случай, если на ваших доспехах снова появится пасть Великого Красного Дракона?

- Не появится, - ответил Леший, - После такого провала - точно нет.

- О. Так я прав? Вы расхотели возвращаться к должности? Интересно. Мне говорили, что уж кто-кто, а вы умеете держать удар.

Огонь разгорался все ярче, поленья трещали не переставая. Леший молчал.

- Я не держу удар. Я привык к тому, что меня бьют, - сказал он наконец, - Здесь тоже есть разница.