До начала торжества оставалось еще два часа, но на улицах Призона царило необыкновенное оживление. Празднично одетые горожане прохаживались по отмытой до блеска мостовой. Из открытых окон летел смех и веселые выкрики.

Воду в фонтанах разогрели, и она испускала едва заметный, ароматный пар. Многие, конечно, подходили поближе, с интересом заглядывали в мраморную чашу. На это и был расчет. Как только тугие струи выстреливали вверх, запах многократно усиливался, убивая все живое термоядерной смесью лаванды, корицы и сандала.

Рита обошла последний фонтан по широкой дуге, и все равно расчихалась так, что в затылке загудело.

- Это похоже на аллергию, - изрекла алхимик, на всякий случай отступая на шаг - У тебя нездоровый вид.

Рита пробурчала в ответ нечто грубое и потащила ее в первый попавшийся на пути переулок. На сегодня было достаточно приключений. Некоторое время они почти бежали, рискуя угодить под колеса разукрашенных экипажей. Все вокруг расплывалось.

- Убила бы, - прохрипела Рита, от души сморкаясь в предложенный платок, - Да не держи ты меня, падать я пока не планирую.

- Что, так плохо?

Рита посмотрела по подругу красными, полными слез глазами:

- Убила бы того мерзавца, кто это придумал.

Аня изобразила на лице трудночитаемую мину. То ли сочувствие, то ли ехидство, то ли все сразу.

- А ведь я проверяла этот состав...видимо, выборка была маловата. Или у кого-то слишком чувствительный нос.

- Да-да, - Рита запрокинула голову, пытаясь хоть так остановить неиссякаемый поток слез, - И нюх, и слух. Все-то у меня слишком чувствительное. Боже, да когда же это прекратится?

- На этот раз я абсолютно уверена. Никто кроме тебя не жалуется. Бритва Оккама, - напомнила Аня, - Не нужно множить сущее без необходимости.

Рита хотела было возразить, но лишь махнула рукой. На этом поле она не игрок. Формулы, схемы, методологические принципы, у Ани был ворох аргументов. Рита могла противопоставить им только полчашки собственных соплей. И плевать, что хренова бритва стоила Ане золотого старого образца.

Звонарь уперся как строптивый, престарелый осел. Не помогли ни увещевания, ни демонстрация малахитового медальона. Мужчина, по его собственным уверениям, родился на колокольне, и был не против на колокольне же и умереть.

- Посмотреть не дам, - гнусно ухмыляясь сказал он, когда алхимик перешла от уговоров к угрозам, - Хоть что делайте, а не дам. На колокольне висит замок с секретом. Хоть скиньте меня из окошка, а внутрь вам не попасть.

Рита отнеслась к его словам со всей серьезностью и уже тянула подругу к выходу, когда та вдруг вывернулась и зашептала едва слышным, трагическим тоном:

- Какой же вы молодец! Просто слов нет какой умница! Разрешите ремарочку от сочувствующего алхимика? С утра холодает... вдруг веревки замерзли? Начнете тянуть, они могут треснуть, а то и оторваться. Вы же исполнительный, вдумчивый человек, - она покачала головой и жестом фокусника извлекла из складок плаща новенький золотой, - Я положу эту монету здесь, а вы тем временем проверьте веревки, а то мало ли. Мы только поглядим в приоткрытую дверь, ни шага внутрь не сделаем. Слово королевского алхимика, никто не узнает.

Рита была уверена, что звонарь немедленно, не говоря больше ни слова, побежит за охранниками. И нахмурилась, поневоле представив возможные последствия потасовки. Они стояли почти на самом верху башни, спираль лестницы едва угадывалась в темноте. Если прибавить сюда непрочные, доходящие только до пояса перила...

- Даже не думайте переступать порог, - буркнул звонарь, прерывая ее логические выкладки, - Смотрите, но не трогайте. И потише там. Не отвлекайте от работы. Пять минут до шести.

На колокольне гулял ледяной ветер. Стоило распахнуть дверь, как он бросился обгладывать щеки, полез в горло, мешая вдохнуть. Рита закрыла от него лицо руками навытяжку, чтобы видеть хоть что-то.

- Ну? - крикнула Аня высоким голосом, - Все как я говорила!

Веревки и правда обледенели; сплетенные в толстую паутину, они едва колыхались, оживляя самые маленькие, размером с детское ведерко колокольчики.

Звонарь принялся счищать лед с ближайшего к выходу узла. Перетянутая шалью спина закрывала весь обзор. Наконец звонарь повернулся боком.

- Видишь? - Аня легонько толкнула ее, указывая дрожащей рукой туда, куда охотница смотрела и без этого, - Большой колокол тут ни при чем. На нем даже языка нет.

- Действительно, - пробормотала Рита, - Но это все равно странно, хоть убей. Очень.

Солнце стояло в зените, но бронзовая громадина не отражала ни единого блика. Как будто поверхность сначала долго шлифовали в ноль, а потом наоборот - шкурили негрубой наждачкой. Голуби, которых ветер швырял о стены и между веревками, делали все, чтобы держаться от Большого колокола подальше.

Звонарь покончил с осмотром, бросил негодующий взгляд на посетительниц. Аня ответила ему вежливым полупоклоном. Мол, не извольте беспокоиться, мы благодарны за оказанное доверие, можете даже представить, что нас тут нет. Звонарь дернул подбородком, но промолчал. Побродив по колокольне еще немного, он сверился с круглой ракушкой карманных часов и взялся за толстый, замыленный от частых прикосновений канат.

Несколько дней спустя Аня утверждала, что сердце ее сжалось от дурного предчувствия. Якобы она уже тогда знала, что колесница размеренной, полной надежд жизни покатилась к пропасти. Тем не менее, ни одно из обозначенных чувств не отразилось на ее лице. Аня лишь поморщилась, когда первый раскатистый удар Малого колокола сотряс башню и вместе с ней - ее нутро.

После четвертого удара задрожали колокола поменьше. Голубиные перья, до поры спрятанные между досками пола, заметались в воздухе. Рита смотрела на звонаря, неистово терзавшего канат, и жалела потраченного золотого.

Она тронула подругу за локоть, жестом предлагая уйти, да так и застыла: с шеей, вывернутой для кивка в сторону.

Первое, вне всякого сомнения пробное слово Большого колокола, прошило тело насквозь. Доски под ногами взвыли. Рита почувствовала, как прямо под каблуком вспухает шляпка рвущегося наружу гвоздя. Следующее мгновение почему-то выпало из памяти. Рита обнаружила себя уже на полу.

Она видела, как корчится под огромным колоколом звонарь, и как плещутся веревки над головой. Голуби куда-то пропали, Рита видела только одного. Коричнево-белое пятно метнулось к окну, вылетело вон, перевернулось в воздухе и рухнуло вниз. Ее рука все еще сжимала локоть подруги. Так сильно, что парчовая ткань разошлась, оголяя нательную фуфайку.

- Ты могла бы поверить мне на слово, - буркнула Рита, глотая последние, самые соленые слезы, - Я слышала этот звук в шесть утра. Такое ни с чем не спутаешь... Уж лучше бы пошли в библиотеку.

Аня пожала плечами.

- Успеем. Зато звонарь получил своевременную медицинскую помощь. Неизвестно сколько бы он провалялся там, оглушенный и едва живой. Хорошо бы узнать, что стало с тем, кто звонил утром... И вообще надо выяснить, как такое вышло... Если хочешь знать мое мнение, это очень похоже на резонанс. Наверняка они изменили расположение остальных колоколов, а Большому просто передалась их вибрация, - она помолчала, с беспокойством поглядывая на залитый красным платок, - Что, снова кровь пошла носом? Может, это и не аллергия.

Рита осторожно помотала головой:

- Говорю еще раз - это от твоих треклятых фонтанов. Ну, пошли. Нечего смотреть на меня как на двадцатипятилетнюю клячу.

- Ты и есть двадцатипятилетняя кляча, - хмыкнула алхимик, - Даже чуть старше.

Они вернулись на Кленовую улицу и вскоре добрались до западной площади. Рита, подвергавшая сомнению саму идею централизованного городского торжества, была вынуждена согласиться хотя бы с тем, что место выбрано очень удачно. Многие поленятся топать в такую даль.

К тому же, как не уставала повторять Аня, западная площадь значительно выигрывала в части обеспечения безопасности. Ее окружали высокие, "благополучные" дома. Квартирки тут были метров по двести и не меньше, чем по пять комнат в каждой. С водоснабжением, отоплением и всеми прочими, давно забытыми Ритой словами. Кому попало их не продавали.

- Наверное, ужасно обидно оказаться в первом ряду, но с завязанными глазами. Но лучше уж так, чем пускать в дом кого ни попадя.

Некоторые окна были забиты насмерть. В других то и дело посверкивало что-то железное.

Надо отметить, что "дозорных" Рита переносила куда лучше, чем выставленных у арки солдат. Лица у них были парадные, а вот все остальное - нет. Большие, прямоугольные щиты и коротковатые копья наводили на нехорошие мысли.

- Безопасность на таких мероприятия - главное.

- Говоря о безопасности ты, разумеется, имеешь в виду короля и членов Городского Совета?

Аня на мгновение остановилась, глядя на подругу в бессильном исступлении.

- Да сколько же можно? Никогда бы не подумала, что ты станешь настолько политически активной.

- Они ввели фиксированные цены на всю продукцию вашего долбанного Аптекарского переулка, - Рита кашлянула, заставляя себя понизить голос, - Как думаешь, насколько быстро в каждом доме появятся "почти-целители" и "травники-любители"? Догадываешься, чем это пахнет?

- Хватит, - зашипела Аня, - В среднем цены прежние. Кое-что даже подешевело.

- Это пока.

- Знаешь, а ведь это обидно. Неужели ты считаешь, что гильдия действительно позволит Совету диктовать свои условия?

Рита пожала плечами.

- Они уже диктуют. Иначе какого лешего ты устроила тот цирк с передачей моего обычного заказа?

- Потому что кто-то, - Аня ткнула в нее пухленьким, но притом очень жестким пальцем, - получает "свой обычный заказ" чуть ли не бесплатно. Все, митинг окончен. Мы и так почти опоздали.

- Куда нам? - буркнула Рита, - Туда?

- Да, в самую гущу.

Их то и дело задевали плечом, ноги путались в пышных юбках, по бедрам и коленям стучали спрятанные в ножны клинки. И запахи! Странная, резкая, часто тошнотворная смесь. Рита впервые в жизни не могла отделить один запах от другого. Казалось, от миниатюрной, наряженной в молочное кружево девушки нестерпимо разит кислыми овощами, а от грузного, разменявшего вторую половину века торговца пахло так одуряюще приятно, что на ум шли всякие непристойности.

- Ну, как тебе? - спросила Аня, удерживая ее от дальнейшего движения вперед.

Они остановились у самой сцены. Ни каркаса, ни настила было не видно - все закрывал красный, собранный в плотные складки бархат.

- Симпатично, - выдала Рита, подумав, -- Но вообще, конечно...

Как будто большая, неаккуратная скатерть укрывала стол на низеньких ножках. Может быть поэтому конструкция казалась неустойчивой? Рита попыталась вообразить, что произойдет, свались оттуда Его Величество. Поймают ли короля стражи? Станут ли наказывать нерадивых строителей? И эти странные катышки по периметру... зачем они вообще?

- Сейчас начнется иллюминация, - тихо предупредила Аня, так и не дождавшись подробного вердикта охотницы, - Как же быстро темнеет!

В следующие несколько минут Рита на собственном примере убедилась в справедливости пословицы "дураку полработы не показывают". Бумажные фонарики, обрамляющие край сцены, разгорелись нежным золотистым светом. Народ зашевелился, где-то вдалеке послышались выкрики глашатаев.

- Три, два, один, - отсчитала Аня, - Начали.

Фонарики вспыхнули алым и сорвались с креплений. Поплыли наверх рывками, как гигантские фосфоресцирующие медузы. Нет, не медузы, скорее какие-то водные цветы, которые долго созревали в глубине холодного озера и рвутся теперь на поверхность, чтобы явить себя миру. Огненные кувшинки расцветали в тридцати метрах над сценой. Было видно каждый из лепестков по отдельности. В том, как они расправлялись была такая мягкость, такая сила, такой тонкий расчет, что смотреть равнодушно не получалось даже у Риты. Зрелище заставило замолчать многотысячную толпу, и в этот короткий миг тишины раздался пронзительный и чистый плач скрипки.

- Нравится? - самодовольно хмыкнула Аня.

- Шутишь?..

Скрипку сменили фанфары, и народ дружно задрал головы, опасаясь пропустить главный момент вечера. Рита подумала, что они расположились чересчур близко - сцена задрожала под тяжестью шагов королевских големов, откуда-то снизу вылетела тощая, почти невидимая в сумерках кошка. Рита хотела было отступить, но толпа наседала со всех сторон. Локти оказались притиснуты к бокам, а в поясницу то и дело упиралось оголовье меча стоявшего позади солдата.

Вслед за големами на бархат подмостков ступил король. Спустя миг напряженной тишины площадь взорвалась аплодисментами. Его Величество медленно поднял руку в приветственном жесте. Рита видела, что губы его зашевелились, но до нее не долетало ни звука.

- Опять напортачили с резонатором, - вполголоса произнесла Аня, - Выставили камни в самом неудачном месте.

Волшебники засуетились вокруг сцены, по краям полотнища пошли волны. Глядя на тонкую, ссутуленную фигуру Беовульфа, Рита почему-то прониклась к нему сочувствием.

- Это надолго?

Алхимик привстала на цыпочки.

- Нет. Надеюсь, что нет

Наконец громогласный, многократно усиленный магией голос разнесся над площадью. Рита слушала, отмечая про себя заранее предугаданные пункты его речи. Пока все совпадало.

Король начал с банальностей: с "великой вехи в строительстве Призона" и "важности проделанной титанической работы". Многим инженерам, а также особенно отличившимся работягам он вынес личную благодарность, обещая подкрепить доброе слово доброй наградой. Сумму он весьма предусмотрительно не обозначил.

- Дорогие, любимые жители Призона! - голос Беовульфа крепчал с каждой секундой, - Сегодня - не обычный день, и празднуем мы не обычные наши успехи. Прошли времена, когда стена, окружающая город, была лишь смехотворным, наполовину разрушенным сооружением. Сейчас я смотрю на нее и не могу отличить банальное ремесло от произведения искусства.

Рита почувствовала благоговейный трепет, и в смущении тряхнула головой. Однако этот жест не помог отогнать морок. Королевская воля проникла в нее незаметно. Просочилась сквозь кожу и разлилась теплом, наполняя нутро сладкой дрожью сопричастности к чему-то большому. И даже великому. Она перестала думать о том, кто натаскивал Беовульф на его сегодняшнюю речь. Не вспоминала о ворохе бумажек, которые наверняка лежат где-то в пришитом к мантии кармане. Она просто слушала его голос. И радовалась, что он говорит так долго, так неторопливо, отмечая все маломальски-значимые события. Временами он умолкал, глядя куда-то вдаль. Лицо его становилось задумчивым, и ужасно красивым с такого расстояния. Рита пыталась проследить за его взглядом, но видела только дозорные башни и верхний ярус отстроенной накануне стены. Невозможность разделить его мысли почти причиняла ей боль.

- Мой выход, - алхимик сжала ее руку, - Запуском занимается Маришка, но начинка целиком и полностью моего производства. Ну же, смотри внимательно!

Рита очнулась только когда в ладонь впились ногти подруги.

- Знаю, ты это не любишь, - пробормотала Аня, удерживая ее мутный взгляд, - Но попробуй для разнообразия не сопротивляться. Считай, что это вроде бесплатного алкоголя на вечеринке.

Она хотела съязвить, но не нашла нужных слов. В небо уже взметнулись три быстрые кометы. За ними, с промежутком в пару секунд, полетели следующие.

Над башнями всходило новое солнце. Тонкие, огненные линии складывались в причудливые узоры, рисуя то нездешние пейзажи, то сцены из обычной Призонской жизни. По лицу Ани, на которое Рита иногда находила сил посмотреть, бежали теплые блики. Она подняла ладонь, с удивлением рассматривая подсвеченную изнутри кожу. Ей отчего-то хотелось рассмеяться. Хотелось обнять каждого, до кого получится дотянуться. Наверное, нечто подобное испытывали и все остальные. Восхищенный вздох прокатился по площади, и король, выждав немного, предложил приступить к праздничным гуляниям.

Затихшая музыка появилась вновь. Оркестр заиграл какой-то веселый, всем знакомый, но непонятно откуда взятый мотив.

Они принялись танцевать. Почему-то не все одновременно. Танец имел черты заразной, быстро передающейся болезни. Зародившись где-то у сцены, он охватил всю площадь, полез выше, перекидываясь на расставленных по стенам солдат. Застучали каблуки, зазвенел смех; все задвигалось, завертелось. Аня, подхватив длинную юбку, выставляла, как будто для похвалы, то одну, то другую ножку.

Рите пришло в голову, что все это очень похоже на попытку вылечить похмелье новой пьянкой. Но думать об этом всерьез не хотелось. Хотелось оседлать мелодию и двигаться в такт. Хотелось улыбнуться, когда кто-то ненароком задевал ее локтем. Ведь и правда, может же она хоть раз просто...

- Ты слышала? - спросила Аня, неожиданно остановившись на середине очередного па, - Как огромную крышку от кастрюли уронили на пол...

Рита прислушалась, но сквозь музыку, разговоры и смех разобрать что-то путное было решительно невозможно. Кто-то коротко взвизгнул, но голос был явно мужским и к тому же почти сразу переходящим в хохот.

- Человек думает, что это смешно. Хочешь поучить его манерам?

- Вот опять, - сказала Аня, расширяя глаза.

Теперь, пожалуй, слышали все. Где-то вдалеке раздались истошные крики, а сидящие на возвышении музыканты сбились с ритма.

Волна беспокойства прокатилась по затихшей толпе. Люди, раскрасневшиеся от дикого танца, обменивались удивленными взглядами. Кто-то кричал, требуя возобновления музыки, но оркестр, выдав последние нестройные ноты, совершенно затих.

Когда-то давно Рите приходилось слышать, что человек, вне всякого сомнения, животное стадное. Утверждение казалось ей вполне разумным, хоть и малость обидным. Сейчас она понимала всю глубину своей ошибки.

Сельдь сбивается в плотный косяк, кружит в толще воды, обманывая акулу зеркальными отражениями серебряных боков. Скворцы взмывают ввысь плотным, серо-коричневым облаком, и танцуют в небе, легко расступаясь у самого носа хищной птицы.

Но якобы стадный человек в случае опасности ведет себя по-другому.

Плотная, многотысячная толпа заволновалась далеко не одним махом. Все было с как танцем, изменился только вектор.

В то время как горожане, стоявшие ближе к центру площади, недовольно оглядывались и требовали от оркестрантов музыки, у западных ворот царила паника. На мостовую сыпались бусины, летели обрывки кружевных воротников. Некоторые женщины прокляли в тот вечер своих портних. Другим, впрочем, не пришлось никого проклинать. Единожды запутавшись в подоле и упав под ноги своим стадным сородичам, они уже не могли подняться.

- К арке, - тихо приказала Рита.

Аня встала на цыпочки, облокотившись на ее плечо.

- Погоди. Если это происходит из-за моих фейерверков...

Договорить она не успела.

Широкоплечий, огромный как гора мужчина вдруг издал ни на что не похожий вопль и кинулся прочь. Рита едва успела подтащить подругу ближе. И - тут же толкнула ее вперед.

- Быстрее! Ну!

Мужчина бежал прытко, за ним, как за крупнотоннажным крейсером, оставалось пустое пространство. Рита нырнула туда, волоча за собой Аню. Все, что ей было нужно - несколько секунд форы. Может, и зря она так, может ей станет неловко через минуту. Сколько раз бывало такое...

Лица горожан побелели и вытянулись. Кое-кто тоже рвался к выходу, но большая часть застыла, хватая ртом воздух.

- Рита! Рита, да погляди же!

Она бросила быстрый взгляд через плечо и только прибавила ходу. Крыша дозорной башни, увенчанная коническим шпилем, обвалилась прямо на ее глазах. Черепица, должно быть, разлетелась на многие метры вокруг, однако прятаться от разрушений было некому. Толпа отхлынула от западных ворот. Рита слышала, как разбивается при ударе о камень обожженная глина.

- Что это? Что это было? - твердила Аня. Голос ее дрожал, - Это василиск?

Они не добежали до выхода каких-то пятьдесят метров. Провал ближайшей арки чернел впереди - освещавшие его факелы смели и растоптали. Лишь маленький огонек еще теплился в конце туннеля. Людское море бушевало, вливалось в арку толчками. Люди стояли так плотно, что Рита едва удержалась, чтобы не пойти по головам.

Чужие локти давили ребра, в спину упирались ладони, кто-то пихнул ее так сильно, что охотница не думая откинула голову назад. Затылок столкнулся с чем-то мягким, но человек с разбитым носом даже не всхлипнул. Лишь навалился на ее спину с двойным усердием.

- Драконы! - завывал "крупнотоннажный крейсер". Он оказался ненамного ближе к арке и застрял, втиснутый между рвущимися наружу горожанами и тележкой со сладостями, - Драконы повсюду!

Он все кричал и кричал, пока наконец один из солдат не ударил его рукоятью меча.

Половина фонарей полопалась, горячий, едкий сок брызнул на затылки. Где-то вдалеке послышался сухой хруст, и за ним - страшный грохот. Он мог означать только одно. Там, у северного конца площади рушились обитые красным подмостки.

И вдруг все стихло. Никто не вопил от страха и боли, солдаты не перекрикивались с командирами. Гомон толпы оборвался, умолк на середине звука.

Мысленно возвращаясь в этот вечер, Рита с удивлением вспоминала, что поначалу ее не тронула всенародная паника. Давка и необходимость перешагивать через упавших заставили ее разозлиться, но не более того. Однако это внезапное молчание окатило ее холодом.

- Рита, - прошептала Аня беззвучно, - Рита!..

На них посыпалось каменное крошево и обломки ставен. Одно из окон, выдернутое из стены вместе с откосами и подоконником, рухнуло на группу одетых в одинаковые, светленькие платья женщин. Может, они были чей-то прислугой, а может, подружками невесты. Некоторые приурочили свадьбу к городскому празднику. Рита видела, как рама развалилась при падении на внезапно опустевший пятачок мостовой. А за секунду до этого видела, как ее угол погружается в рыжую макушку одной из "подружек невесты". Почему-то было не слышно звона стекла.

- Боже милостивый! - выдохнул кто-то рядом, - Господи, прости нас!

Рита была полностью солидарна с незнакомцем. Точнее не скажешь.

Чудовище извернулось, удобнее устраиваясь над аркой. Оно было серым, едва ли светлее каменной кладки. Было быстрым, тонким и при этом огромным. Рита не сразу рассмотрела все детали и в первый момент костяной дракон показался ей сгустком дыма, ожившим ворохом грязных бинтов. Возможно, всему виной были крылья.

Тонкие, изъеденные дырами, они колыхались без остановки. С людей, замерших на подступах к арке, сбрасывало шляпы. Рита, к счастью или несчастью, стояла далековато и не чувствовала движения воздуха. Она не ощущала запаха, не знала даже есть ли он. Она могла только смотреть.

На то, как накладываются одна на другую тени. На то, как ворочаются открытые взгляду головки суставов.

От когтей, впившихся в стену, расползались трещины. Голые ребра чудовища чуть шевелились - как фаланги исполинской руки.

Неизвестно, как долго могло продолжаться это молчаливое созерцание, если бы кто-то в толпе не издал отчаянный, нечеловеческий крик. В нем невозможно было угадать ни пола, ни возраста - только звериный страх.

Однако настоящий ужас настиг людей на мгновение позже.

Дракон как будто ждал этого крика. Он оттолкнулся от кладки и задолго до того, как обломки и целые кирпичи рухнули на мостовую, уже был в самой гуще. Первые его жертвы не успели даже как следует выпучить глаза. Они смялись, расплющились под весом чудовища молча. Те, кому "повезло" выжить - ринулись прочь, загребая воздух руками. Дракон извернулся ужом, сгреб их и выбросил высоко в небо. Рита видела, как их тела на мгновение замирают в наивысшей точке. Один человек мотал руками, точно пытаясь взлететь. Остальные были как куклы.

Расчистив территорию, дракон замер. Раззявил залитую кровью пасть. Глотка его, конечно, не издала ни звука, но народ почему-то опомнился. Толпа прыснула во все стороны.

Риту почти сбили с ног, снова смяли бока и поволокли, поволокли куда-то в центр площади. Она едва поспевала стряхивать цепкие руки с плеч. Каждый старался не просто продвинуться вперед, но сгрести ее под себя, бросить под ноги бегущим позади неудачникам.

Пальцы все также сжимали обрывок ткани с Аниного рукава, но подруги рядом не было. Рита пыталась замедлиться, но поток тянул ее прочь и оставалось только орать, перекрикивая визг раненных:

- Аня! Аня, я здесь!

- Рита! - где-то далеко позади хрипела алхимик, - Ты должна мне помочь! Порох! За сценой есть пять зарядов. Надо добраться до них. Я смогу...я смогу их пересобрать.

Сцена превратилась в гигантскую, побитую градом коробку от холодильника. Из-под бархата торчали две ноги в рваных брюках.

Какой-то парнишка пытался вытянуть их наружу, но ноги вдруг ожили и наградили его таким пинком, что он отлетел на несколько метров и, не удержав равновесия, плюхнулся на задницу. Он попытался было вскочить, но пробегавший мимо мужчина пихнул его в бок. Еще двое запнулись, третий, судя по сдавленному воплю, наступил на живот.

- Подожди! - голос Ани отдалился и звучал слабо, - Пожалуйста! Нам нужно вернуться!

Она замолчала, и это было страшнее всего.

Рита остановилась, пританцовывая на месте. Шаг влево, полупоклон вправо, короткий, отсекающий прикосновение удар. Людской поток, потеряв половину своей силы, огибал ее с неохотой.

- Скорее! - закричала Аня, выныривая из-за плеча какой-то валькириеобразной женщины, - Он недолго будет занят.

Ее и дракона разделяли сотни метров усеянной телами мостовой, но чудище, казалось, услышало эти слова. Оно встрепенулось. Привстало на задних лапах, молотя рваными крыльями по воздуху.

- Тащи его сюда, к сцене!

- Что?! - заорала Рита, пытаясь пробиться к подруге, - Да ты рехнулась!

- Ты должна притащить его как можно ближе! Я знаю, что делать. Ну же, доверься мне. Иначе все эти люди умрут!

Наверное, ей стоило сказать это вслух. Мне плевать на них, Аня. Мне. На них. Наплевать.

- Приведи его! - рявкнула алхимик, запихивая подол платья за пояс.

Это было лучшее и самое дорогое ее платье.

"Настолько шикарное, что если меня в нем похоронят, тебе придется охранять мою могилу"

- Приведи, или я сделаю это сама!

Рита без слов схватила ее за ворот, потащила, сама точно не зная куда.

- Он поубивает тут всех! - захлебывалась Аня, - Я никогда тебе не прощу, слышишь?! Ты сама себе не простишь! Он пойдет дальше, в город, ты что, не видишь?! Отпусти меня, отпусти! Не хочешь помочь, так хотя бы не мешай!

Рита замерла всего на мгновение. Прикинула, сможет ли вытащить ее. Вытащить волоком, дав предварительно по голове. Люди метались вокруг, топтали Анин подол, толкали, злили. Заставляли отвечать сильным тычком на едва заметное прикосновение. Нет, ей не выбраться с "грузом".

- Чтоб тебя, - прошептала Рита, - Чтоб тебя, сволочь...

Бежать навстречу костяному дракону было непросто. Стоило ему шевельнуться, и кровь на миг обращалась в лед. А шевелился... шевелился он часто. И всегда - с неизменным результатом. Боже, какая же она все-таки идиотка!

Из окон окруживших площадь домов велась беспрерывная стрельба. Однако солдаты метили вовсе не в дракона.

Должно быть там, у самых ворот происходило нечто еще более жуткое, чем костяное чудище. Риту то и дело обгоняли. Сначала единицы, потом десятки ничего не соображавших людей. Рита не оборачивалась, ей хватало того, что ждет впереди. Многие успевали шмыгнуть в Рябиновую или Кленовую арки. И многие же становились легкой добычей для дракона. Странно, но на этот раз никто не задевал ее. Она была призраком. Или прокаженной. Все бежали от опасности, и только она - к ней.

Сквозь крики и плачь Рита слышала скрежет собственных зубов.

Она перехватила древко ближе к концу. Перешла на шаг.

Дракон поначалу не обращал на нее никакого внимания. Пасть его металась и щелкала с глухим скрежетом; хвост то сворачивался в тугую спираль, то молниеносно расправлялся. Эти движения выглядели хаотичными, но не были таковыми на самом деле. Каждое приносило кому-то смерть или увечье. Мостовая в радиусе тридцати метров была черна. И как будто завалена мусором.

- Ты - не настоящий, - шепнула Рита, когда дракон концом хвоста размолотил вцепившуюся друг в друга парочку.

- Ты - не настоящий, - повторила она, внезапно, даже для себя, срываясь с места.

Он склонил голову и уставилось на нее пустыми глазницами.

Бармаглот был прав, как и всегда. Любой сильный зверь по природе своей ленив.

Он попытался смахнуть ее тем же манером, что и тех двоих до этого. Хвост поднял фонтан каменных брызг. Рита легко перескочила через гирлянду из белых позвонков.

- И? - крикнула она, подначивая скорее себя, чем его, - Это все?

Только тогда дракон ударил в полную силу. Земля задрожала, из щелей в мостовой выплеснулась кровь.

Рита метнулась в сторону, меняя направление с ловкостью косули. Он и правда был слишком быстрым. Белая лента и темные капли. По площади покатилось эхо каменного треска.

В три отчаянных, неровных скачка Рита добралась до костяных ребер. Челюсти щелкнули над головой, но было поздно. Колени согнулись, инерция волокла ее вперед: мимо метровых, блестевших черным когтей, прочь от хищной пасти, и еще дальше - вглубь колоннады костяных лап, под самое брюхо чудовища.

Дракон замер от неожиданности. Рита слышала сухое потрескивание его позвонков. Еще миг - и он завертится волчком, или сделает кое-что попроще и похуже. Ему нужно было только немного припасть к земле. Огромные ребра, толщиной с бедро преуспевающего трактирщика, раздавили бы человека также легко, как рифленая подошва давит мокрицу.

У Риты остался крошечный, исчезающие малый шанс.

Когда лезвие топора вонзилось в сустав, соединявший бедро и голень, дракон вздрогнул всем телом. Мостовая затрещала под его когтями. Где-то наверху с грохотом захлопнулась пасть.

- Беги! - крикнул ей какой-то идиот.

- Беги!!

Ноги ее заскользили по мокрому камню. Она отчетливо слышала три оглушительных, сотрясающих землю такта. Третий был особенно тяжким - каждый прыжок загонял лезвие топора все глубже. Бедра гудели от скорости, а в опустевшей голове бродили странные мысли. Почему дракон не извернется, чтобы выдернуть длинное древко? Почему он не взлетает? Почему он вообще двигается, этот мертвый дракон?

- Ты - не настоящий, - прохрипела Рита.

Она остановилась у разрушенных подмостков, тяжело дыша и жалея о том, что не знает никакой, даже простенькой молитвы. Две секунды до столкновения.

Дракон расправил крылья, закрывая собой половину мира. Зловещий, страшный. Неумолимый как сама смерть.

- Чтоб вас всех! - прошептала Рита.

Она ринулась в бок в последнее мгновение. Молчаливая, широко открытая пасть пронеслась мимо как таран. Она была уверена, что выиграет у смерти еще малость. И, конечно, забыла, что вокруг по-прежнему бесновалось исступленное человеческое стадо.

Первый удар сшиб ее с ног, второй вбил затылок в землю. В глазах почернело. Она дернулась всем телом, собираясь вскочить. Но отчего-то не смогла. Локоть провалился вниз. То ли камень размяк, то ли из руки исчезли кости. На вторую попытку времени не было - еще пара быстрых ног доделала то, что не смог сотворить с ней дракон.

Неизвестно как долго она пролежала посередине западной площади. Может быть, час, а может, и половину ночи. Домовладелец пришел в ее комнату под утро. Он сидел у кровати на единственном, продавленном до пола стуле.

Присутствие чужака привело Риту в чувство, но говорить не было не желания, ни сил. И она просто слушала его, ощупывая стянутые повязкой ребра.

- Этот твой колобок, конечно, героическая дама, - лицо домовладельца подрагивало от напряжения, настолько непривычно ему было улыбаться, - Даром что алхимик... Ну да ладно, не будем пока об этом. Так, о чем это я? Значит, ты не помнишь, что было дальше?

Рита едва заметно кивнула.

- Когда этот ее "салют", - Мономах поморщился, - стукнулся о драконье крыло, мы сначала ничего не поняли. Многие как сидели под пологом, так и продолжали сидеть. Но я, как ты понимаешь, не столь труслив. Я с самого начала проковырял в дрянном королевском бархате аккуратную дырочку.

Стул под Мономахом скрипнул. Он придвинулся так близко, что еще немного - и улегся бы рядом. Рита скосилась на него, хотела одернуть, но не смогла найти сил и только закрыла глаза.

- Зрелище было первосортное. Эта тварь... она все сообразила сразу и тут же кинулась на алхимика. Ха! Видела бы ты ее потуги! Она только оттолкнулась от земли, как огонь с крыла перекинулся на позвоночник. Я думал все, finita la comedia, но нет. Тварюга еще долго носилась по площади. Почернела, почти рассыпалась, но на людей бросалась до последнего.

Мономах помолчал, видимо, ожидая хоть какой-то реакции. Потом, вздохнув, продолжил рассказ:

- Сцена загорелась, я помогал ее тушить. У многих сегодня благодаря колобку еще и ожоги. Хочешь посмотреть?

Она не хотела, но он все равно показал.

- Ну, так и будешь молчать? Воды, может, тебе принести или чего покрепче?

- Что с Аней?

- С алхимиком-то? - Мономах с хрустом почесал отрастающую бороду, - Нет ее. А ты как хотела? Такие дела так просто не делаются, за все, знаешь ли, нужно платить. И за подвиги, и за звания. Что, думаешь она вечно тут сидеть будет? Дружба дружбой, но она королевский алхимик. Ушла она. С час назад где-то. Сказала, заглянет ближе к обеду.