Конкурс остросюжетного рассказа я рассматриваю как мастер-класс по меткости слова, а свой обзор ниже, как предварительное подведение итогов, чему я могу поучиться у других участников: как надо делать и как делать не надо. Естественно, как надо и как не надо делать в схожих обстоятельствах текста мне, Косому. Обзор ни в коей мере не претендует на объективность.
По заданию конкурса герой рассказа попадает "из огня, да в полымя", причём случается с ним это вследствие сделанного им выбора. И тут выходит такая закавыка - у нас отпадает традиционный зачин: "Иду я из бани, морда красная, никого не трогаю", - а тут, - Внезапна! - "Налетели ветры злые, да с французской стороны", вообщем, далее по тексту: "Жить захочешь - ещё не так раскарячишься".
Герой должен сделать выбор. Сознательный. В меру своей компетентности. В меру очевидной читателю компетентности. Возможно, ошибочный выбор, но тогда - в меру раскрываемой читателю ошибочности. И рассказ остросюжетный. То есть, никаких тебе томных гамлетов, нарефлексирующих сто пудов колебаний и сомнений. Герой должен действовать, жизни героя должна угрожать опасность.
Я думаю, что лучший выбор - это выбор, меняющий персонажа, а перед читателем ставящий по прочтению некий нравственный вопрос.
Понятно, что на конкурс принимались рассказы и с иной трактовкой его правил. Но в обзоре я разбираю тексты с позиций, которые в настоящий момент ближе и интереснее мне самому.
Сперва рассказы-примеры про выбор, который делают персонажи - настоящий и не очень:
Гроник
Нечаянные обстоятельства
Берег правый, берег левый,
А кругом одна вода -
Разлюбила коммуниста,
Полюбила беляка!
Выбор реальный, выбор неоднократный. Выбор в компетенции персонажа, которая распознаётся читателем по мере разворачивания сюжета. "Из огня, да в полымя" Николая Громова приводят и решения, как действовать, чтобы выкрутиться из опасностей в пути, которые создают ему и Красные и Белые, и роковой выбор - довериться Марьяне, ставшей за время её разлуки с главным героем любимой женщиной атамана Анненкова.
А вот жизненно важного вопроса, поставленного перед читателем ребром, я здесь не нахожу. Есть колоссальный потенциал для его появления - реалии Гражданской. По моим ощущениям, материал, собранный для написания рассказа, несколько не добродил, поэтому и жизненно важный вопрос ещё не прорезался. Материалу, по которому писался рассказ, ещё бы чуток осмыслиться, дойти, и вот тогда - глубинные пласты текста смогут явиться на бумаге и заиграть.
Гипнотизер
Сны
Но случился в деревне с сеансом
Выдающийся гипнотизёр...
(Александр Башлачёв)
Понятно, что ничего не понятно.
Женя видит вещие сны и записывает их в дневник. Подруга Жени видит в вещих снах проблему, едва ли не болезнь и побуждает Женю сходить на приём к гипнотизёру. На сеансе Женя невольно начинает безоговорочно доверять этому специалисту, а потом, по ходу сеанса, вещие сны начинают складываться в картинку, из которой вытекает, что некой девушке грозит опасность. Женя пытается девушку предупредить, а потом решается ехать её спасать, что вполне логично приводит Женю к опасностям и приключениям.
Выбор - вмешаться - и неприятности, как следствие выбора есть. Единственно, что это не "из огня, да в полымя", это просто - из тихой мирной жизни в опасное приключение.
Женю никак нельзя упрекнуть в пассивности - она бросается спасать чужого ей человека, однако в рассказе о ней не звучит ясно и громко тема выбора пути. И леший его знает, почему. Может быть, из-за фатальности снов?
Похоже, что в мире, предрасположенном к проявлениям предопределённости, нужно жёстче заострять внимание на том, что там может быть поправимо человеком и какой ценой.
Не Агата
Двойник
Только знайте где-то
Ищут вас по свету
Требуют к ответу
Двойники!
(из рок-оперы "Овод")
Замечательный рассказ о том, как вроде бы самый очевидный выбор - действовать и разрешить свои сомнения приводит главного героя к краху, к стиранию его личности. А был ли герой? А эти два двойника - феномены, относящиеся к мистике или к психиатрии?
А ещё "Двойник" - очень мелодичный рассказ, завораживающий, заводящий в мрак и морок.
Вах! Я не умею так нежно пугать читателя.
Блицор
Капкан для Счастливчика
Только песня совсем не о том,
Как не ладили люди с котом
Добрая летняя история, главным героем которой оказывается кот. За воришкой-котом идёт погоня, кот, хорошо зная свою охотничью территорию, раз за разом принимает решения, как будет спасаться.
Выбор всякий раз настоящий, пусть его и делает зверь. А есть ли выбор для читателя? Серьёзный, жизненный? Так рассказ же про кота! Наш выбор - лето, солнышко и нега!
Киса Воробьянинова
Прошлое встретит тебя за углом
Замрите, ангелы, смотрите, я играю,
Моих грехов разбор оставьте до поры,
Вы оцените красоту игры.
Завязка истории: жила-была - вышла за угол за сладостями - и попала! Выбор, неоднократный выбор, Кира сделает, изыскивая способы, чтобы спастись. При этом, большую часть повествования героиню не влечёт пассивно "из огня да в полымя" складывающимися обстоятельствами. Кира, будучи экс-мошенницей, весьма компетентна в том, как можно выжить и погибнуть в тех условиях, куда она попала. А являясь при этом живым, детально прописанным персонажем, она убедительна в своих навыках и познаниях для читателя.
Присоединюсь к mek, "Прошлое встретит тебя за углом" - гимн женщине!
Лёгкая история про то, как держать хвост трубой, про то, как находить выход и не сдаваться обстоятельствам. Рассказ - вдохновение и поощрение на то, чтобы не складывать руки, чтобы действовать, чтобы выбирать.
Ценный для меня пример, как можно приободрить читателя и поднять ему настроение.
Наш Мир
Ритуал
Маленький мальчик котёнка нашёл
К тёмным сектантам с котейкой пришёл....
Аццкий СатОна на ёлке пищит
Чёрный котяра когтит и мурчит.
(Косой Арбалетчик)
Выбор описан в рассказе невнятный. Понятно, что Лёха желает "причинить добро" миру, устранив из него нехороших тёмных сектантов. Непонятно, какова у него реальная возможность выбирать между различными способами причинения этого добра и какова мера его компетентности в предпочтении того или иного варианта. У читателя при этом компетентность - нулевая, а оснований довериться познаниям героя нет.
Рассказ написан в форме страшной истории, но страшно не получается. Получается наивно-хвастливо. Страшно может быть в "Двойнике" Не Агаты с затапливающей тебя нереальностью, с мороком, воплощающимся во плоти. Страшно в "Цу-Е-Фа!" у Ученика Чародея, там шажочек за шажочком с паузами-разрядками, - как раз передохнуть перед следующим, - накапливается обречённость. И выстреливает, накопившись, буквально, материально и неожиданно - ступеньками лестницы, на которую выбирается мошенница-гадалка. А в "Ритуале" обнадёжили встречей со зверскими злодеями, намекнули на перерождение в зверя, дали знать, что будет про страшную-престрашную боль - и что на выходе?
Мне урок в том, как плохо разочаровывать настроившихся закошмариться читателей.
Степанцова Ольга
Я останусь человеком
Я - тигр, а не кот
Во мне сейчас живёт
Не Леопольд,
А леопард!
Тяжелобольная женщина, которую не поддерживает, практически отвергает уже муж, узнаёт о новом, экспериментальном способе лечения и решается его испробовать. Оказывается, что в препарат входит слюна оборотня, и героиня начинает сама превращаться в оборотня - большую кошку. Более того, выясняется, что оборотни эти не сами по себе гуляют, а под "крышей" могущественной организации, которой они нужны в качестве звериной бойцовой силы. Женщина решается остаться человеком и с помощью подсказок случайной помощницы находит путь в иной мир, где может жить в мире и со звериной, вернувшей ей здоровье и с человечьей сутью.
"Из огня да в полымя" - есть. Выбора, сознательного, информированного, выбора пути - нет. Героиню ведёт. Всякий раз ведёт.
Пожелаю ей на всякий случай, чтобы тот, иной, мир не оказался бы "полымем из огня" уже на новом, более крутом витке разборок и погонь!
Jaronimo
Мишень
Эгей, эгей!
На бронетранспортёре...
(народная КСПшная)
Наверно, самая показательная на конкурсе ситуация с описанием в рассказе ложного выбора.
"Внутренний ад" Дилана Кеннета обеспечен детской психологической травмой от неизбытой вины за то, что много лет назад он, играя в дуэль, он по-настоящему убил брата. Как и полагается незалеченной психологической травме, она требует от героя вновь и вновь повторения случившегося. А поскольку технологии в авторском мире позволяют повторить травмировавшую ситуацию почти-почти буквально, то травма выруливает Диланом тык-в-тык в лапы к этим самым технологиям.
Выбора нет, приключений нет. Однако, прочитал не без удовольствия. Среди тех трёх дел, - на самом деле, и ещё трёх, и ещё, и ещё много раз по трёх, - на которые никогда не устаёшь смотреть, есть и такое, как страдания ковбоистого америкоса!
Задумался, что же можно было написать, чтобы испортить мне эту радость? А если показать, хотя бы краешком, как цивилизация, продуктом которой является герой рассказа, дошла до жизни такой? Куда в ней сгинула классическая психология? Или каким образом классическая психология прошла где-то совсем мимо десятилетиями страдающего Дилана Кенета? Как решались современные вопросы биологической этики, и каким путём они дорешались до подобного использования клонов? Тут заодно было бы и читателю, над чем задуматься, и у героя появилась бы пусть и призрачная, но альтернатива, и его выбор, приведший его, как и полагается подобному выбору, на круги ада пожарче и пониже, был бы куда более его собственным выбором.
Грустно не доложить персонажу заслуженного им мира.
Доктор Алексия
Под местным наркозом
Вы увидав меня не прячьте взгляд
Ведь я ни в чём, ни в чём не виноват...
Завязка рассказа - тоже пример ложного выбора. Мы ничего не знаем о том, насколько героиня подготовлена к решительным действиям в экстремальных обстоятельствах, но подозреваем в ней обычную женщину, не спецагента, не супервумен, что в дальнейшем и подтверждается.
Её терзания, что она могла бы выпрыгнуть из флаера, могла бы попытаться бежать - не про реальный выбор бездействовать, они - просто реакция психики на экстремальные обстоятельства. А есть ли у Алексии реальный выбор лечить либо не лечить бандитов или же ей всецело руководит долг врача?
Настоящий выбор Алексии в том, что она в таком сумеречном, обвиняющем себя состоянии, всё-таки не принимает банду как свою организацию, свою жизнь. Бандиты ей - раненые и больные - пациенты, здоровые - враги. Пусть и враги уже воспринимающие её своим врачом, всё больше доверяющие ей. Правда, этот выбор приводит Алексию не "в полымя", а к спасению. Когда главарь, дерущийся с её мужем, рассказывает "своему" врачу, где взять оружие, а Алексия передаёт нож мужу.
Нравственный вопрос для читателя, на мой взгляд, здесь поставлен о разделении и слиянии наших самоидентичностей. Я - не только моя семья. Я - не только моё окружение. Я - не только моя профессия. Я - не только мой долг. Но я это и - мой долг!
А ещё здесь для меня интересный пример ловкой игры с читателем. Позиция Алексии выражена прямым текстом, и в то же время, я читаю, волнуясь, я не сразу понимаю, кому она передаст нож, насколько она осталась верна своим убеждениям, своему супругу и своей стороне.
Дальше пара мыслей про человечность и уязвимость героев.
Plumbum
Мираж и розовый носок
Бжик, бжик, бжик -
Уноси готовенького!
Бжик, бжик, бжик -
Кто на новенького?
В этом рассказе, формально говоря, персонаж делает выбор - не делиться с товарищами по магическому ремеслу некой новой силой и огребает за это драки с разборками. Вот только, нам совершенно неочевидно, чем эта новая сила явится в мире, были ли у героя какие-то другие варианты выбора, насколько он компетентен в своих оценках происходящего. Да и в какое "полымя" попадает герой? Рискует пару спортивных микротравм получить?
Я так понял, что удачливость, крутизну героя важно хорошенько дозировать. Здесь - передоз удачливости и крутизны. Персонаж более убедителен и любим, если он уязвим. Яркий пример сочетания крутизны-удачливости и уязвимости - Кира у Кисы Воробьяниновой в рассказе "Прошлое встретит тебя за углом". Она уязвима уже потому, что - кормящая мама, за которой гоняются бандиты. А ещё она очень человечна со своим килограммом халвы в сумке. Я понимаю в финансовых афёрах не больше, чем в боевой магии, но компетентности Киры я доверяю, а компетентности мага с мечом-Миражом - нет.
На конкурсе есть и другие персонажи уязвимость которых в сочетании с их удачливостью и внутренним стержнем (прогибающимся либо нет под гнётом обстоятельств) делает их ближе читателю. Например, капитан сейнера из "Запаха лаванды" Маркизовой Лужи; Пашка, ищущий Сювятар и зечка Аветистова в "Краю Озёр" у Фантазёра-2016; анестезиолог Алексия из рассказа "Под местным наркозом" Доктора Алексии - тут уж просто подробнейше описаны слабости, сомнения, самогрызство, метания героини.
А теперь наблюдения о том, как в рассказы о выборе, который встал перед героем, пробираются старинные сюжеты о том, как героя влекёт судьба.
Адекватный Неадекват
Богам нужны рабы
Мой диагноз - паранойя,
Это значит - пара лет!
(Высоцкий, "Песня о врачах")
"Богам нужны рабы" - рассказ с примером ложного выбора. Дмитрий Водянов не может не предпринимать усилий для излечения пациента - он врач, но всенепременно выбрать верный путь лечения вне его компетенции - он начинающий врач, столкнувшийся с крайне необычным и тяжёлым случаем. Ну а превращение в итоге психиатра в служителя Иммухаана я бы счёл просто профессиональным риском его работы.
Я так понял, тут из-за спины приключенческого рассказа выглядывает сюжетная линия старой-престарой сказки: "жил-был" - "послали"- "боролся, искал..." - "превратился". В силу своей древности эта сюжетная линия очень живуча и потому легко проникает в рассказы о выборе, превращая их в лучшем случае в рассказы о судьбе.
Как я наблюдаю здесь, эта линия прорастает не только в истории про доброго психиатра, покорённого и преобразованного своим пациентом. Она прорывается в "Снах" у Гипнотизёра - удобно ведь отправить героиню в дорогу не просто потому, что ей вещее снится, а ещё и затем, что это вещее подтверждено ей экстра-специалистом, а в финале усадить девушку у камина жечь заветную тетрадь. В "Я останусь человеком" у Степанцовой Ольги героиню на поиски выхода оба раза направляют - и к тому, чтобы стала оборотнем, и тому, чтобы перешла в иной мир.
Другая сюжетная линия, легко входящая в историю о выборе и в одних случаях усиливающая её, а в других - подменяющая её собой - "запрет и нарушение запрета".
Сравню-ка для начала два рассказа:
Иванов П.П.
Азраил
Есть такой порошок,
С ним летать хорошо
Называется: "по-о-о-о-рох"!
На первый взгляд выбор у главного героя есть. Слабенький, немотивированный, но всё-таки имеется: послушать встреченного в чайхане неряшливого собеседника и придумать новые фокусы для того, чтобы защитить себя и Зухру или положиться на среднеазиатское авось. Поясню, почему нашёл этот выбор слабеньким и немотивированным. Все опасаются демонов, не задумывается о "о технике безопасности" только хитромудрый Фархад. А может быть, он такой несуеверный сторонник прогресса? Но тогда, во-первых, нужно его убедительно и описать таковым, а во-вторых, для несуеверного сторонника прогресса тем более очевидно, что тематику фокусов надо бы менять, не для демонов, так для людей, чтобы чего не заподозрили.
На это можно возразить, что за Фархадом - погоня, а у Фархада - Зухра. А вот это - как раз причина, почему настоящий выбор есть у героя только на первый взгляд. А на второй и на третий он просто следует велению гормонов и инерции отрепетированных представлений.
Вот она - старая-старая сказка: герой не может не нарушить запрет - герой нарушает запрет - герой огребает за нарушение запрета.
Маркизова Лужа
Запах лаванды
Беззаконную небо карает любовь,-
Ты сама будь свидетель тому
(Жуковский)
В этом рассказе выбор героя тоже состоит в нарушении запрета. Но в "Запахе лаванды" эта старая сказка не столь буквальна, нарушение обычая приводит к гибели мистическим образом, таким неявным, что и не возьмёшься утверждать, что вот она - конкретная причина, а вот - буквальное из неё следствие.
Но всё же. Капитан ведёт сейнер через Бискай. Капитан готовится к битве с непогодой. Капитан перед выходом в шторм надевает чистое исподнее - традиционно перед этой вахтой принимает душ. Капитана ждёт дома жена.
Капитана принимает из душа буфетчица Найна, и он соглашается уступить ей, влюблённой, чтобы от него, "породистого", женщина могла бы завести ребёнка. Капитан не теряет голову от гормонов или, скажем, от нежданного осознания хрупкости человеческой жизни в преддверии надвигающейся стихии. Капитан сам сдаётся страстям, женской заботе, ласке, лести о том, какого замечательного сына он может породить и как безопасно он это сделает с Найной: "Я не разрушу твою семью. И никогда больше не встану на твоём пути".
Читатель следит за мыслями, эмоциями, телесными ощущениями капитана, как тот продвигается шаг за шагом к измене своему обычаю, своему оберегу, своей чистоте.
И нарушение обряда срабатывает в полной мере. Бог им судья, что там на самом деле было причиной, что следствием, а что случайностью, но по логике этой старой-старой сказки срабатывает именно нарушение запрета!
Хочешь ты, хрен моржовый, в чистом исподнем на бой выходить, так не клади болт на жену, которая тебя ждёт из плаванья и не клади болт на море, которое встречает тебя штормом. Не предавай их доверие, породистый!
Отчасти тема старой сказки про нарушение запрета срабатывает фоном на подъём обречённости в "Цу-Е-Фа!" у Ученика Чародея: говорила же Джулии бабушка, чтоб не связывалась... Немного её есть и в "Двойнике" у Не Агаты: если уж подозреваешь двойника во враждебности и потусторонности, не надо в его доме есть и пить!
А дальше - самое интересное для меня про то, как заиграл или не заиграл в рассказах авторский мир.
Не Фаворит
Приговорённые
...кормят, стригут
и очень ждут,
чтобы мы скорей превратились в баранов
(В. Мальцев)
Принято решение уходить, сопротивляться. Но, сделав такой выбор, преодолев препятствия, Жорж упирается в стену, за которой - безжизненное пространство. На протяжении повествования, до его гибели, мы видим мир глазами героя, а в развязке получаем информацию о том, в каком мире на самом деле жил Жорж.
Это очень тяжело играть за некомпетентного, неосведомлённого персонажа и притом убедительно показать его глазами мир и закономерность последствий сделанного им выбора. Ведь герой принимает решение, исходя из реалий мира, с которыми читатель должен уже успеть хорошо ознакомиться. Достаточно ли описано этих реалий? Чтобы описать решение Жоржа - несомненно. Чтобы дать читателю ключи, подводящие к развязке (А лучше всего дать такие ключи, которые до поры будут вводить в заблуждение относительно перспектив героя.), чтобы погрузить читателя в общество поднадзорных клонов, очень отличное от его опыта - нет.
Но идея хорошая.
Её бы допилить!
И такая ещё мысль возникла. Просто мысль вслух. Интересно, а мог ли Жорж быть взят на работу иного уровня за свой ум? Он же не со страху ломанулся, куда глаза глядят. Он вычислил! Он работал с механизмами и натренировал соображаловку. А для распознавания пропорций ума, страха, покорности хранить тайну от простых клонов у них тесты и умные компьютеры есть. Нужно же кому-то обслуживать технику и на невидимой клонами стороне. Да и утилизаторы, оставляющие запах озона тоже надо кому-то ремонтировать и настраивать. И есть ли в таком случае у Жоржа шанс затаиться и готовить переворот?
А вот другой пример авторского мира глазами персонажа. Правда, здесь герой передаёт своё восприятие не фантастической реальности.
Агент Провокатор
Причина моей смерти
Ты прости разговоры мне эти,
Я за ночь с тобой отдам всё на свете!
Девчонка - девчоночка...
Выбор персонаж делает. Реальный выбор. Возможность оценить женщину, которую жигало начинает раскручивать на деньги вполне в его компетенции. А уж успешно герой в этот раз просчитал свою жертву или нет...
Вследствие ошибки в своих расчётах жигало оказывается кобелем-сопроводителем при богатенькой дамочке, ну туда ему и дорога. Пытаясь сменить кормящую руку в сочетании с дающей, - "Молчите, Ржевский!" - жигало не останавливается перед убийством, и этот выбор приводит его на электрический стул. Жаль только, без сообщницы.
Что касается до нравственного выбора перед читателем. То с одной стороны, рассказ написан с сочувствием к главному герою. С другой стороны, повествование разворачивается от лица жигало, мы видим мир глазами кобелино, и мир этот оказывается омерзителен. Не ходите той дорогой. Вы не головою на ней рискуете (Хотя и головою тоже.) Вы рискуете выпасть из нашей Вселенной в чернушную хмарь.
По мне так, рассказу не хватает проблеска, светлой искорки, форточки в мир, брошенный его героем. Вот момент, когда ему уже вынесен смертный приговор - лучшее время для того, чтобы мог уже пробраться лучик света. Боже упаси, я не о раскаянии. Только о мгновении живости красок и звуков.
И ещё несколько наблюдений за авторскими мирами, проработанными и не очень:
Савич
Пуговица
Будем мы за ней ходить
И точить кинжалы,
А потом её бжик-бжик,
Чтоб не убежала!
("На Кавказе есть гора", народная)
Здесь по мне так, как раз пример непроработанного мира. Он антуражен, но не тянет ресурсами на обеспечение сюжетной интриги. Вы уж либо покажите "Россию, которую мы потеряли"(с), где это такую годную девку родной отец за амуры застрелит или дайте побольше ключиков, убедите меня, что для Савича подобное убийство вполне в его натуре. "Не верю-с" Оговорка о том, что: "Никита Савич старых правил, переживал сильно. Пробовал запирать дочь, бывало, и руку прикладывал, собирался даже в монастырь ее определить" хороша, как ключик для детектива. Детектив не требует обоснования, почему необычное преступление совершил необычный человек. Известно зачем: чтобы сыщику с читателем было бы над чем поломать голову! Для остросюжетного рассказа с темой о выборе такой подачи материала уже не достаточно. Здесь нужно так описать реалии происходящего, чтобы обеспечить обоснование информированного, а может, наоборот, дезинформированного, вообщем - качественно обоснованного в глазах читателя решения персонажа.
Впрочем, выбора реального я тут тоже не нахожу - герой пуговицу положил в карман по инерции, рассказал историю на привале просто потому, что она ему душу тяготила. Герой не решает, героя влекёт по судьбе.
Зато - стильно!
Зато в рассказе есть попытка поставить вопрос о нравственном выборе перед читателем и есть перспектива, куда, по мнению автора, приведёт такое насильственное утверждение своей правоты.
Джимми
Грэйхаус
Брат ты мне или не брат,
Рад ты мне или не рад...
Вот это - сильная вещь и в описании авторского мира, и в раскрытии темы выбора. Главное решение, которое делается в рассказе, как мне видится - цивилизационное. Обратно, к простоте и природному праву или же - вперёд, к модификации тела? Оба варианта ведут "из огня да в полымя": первый - к вырождению и сектантству, второй - к разврату сверхпотреблением. Оба варианта подводят читателя к нравственному вопросу о благе и опасности прогресса, о возможности катастрофы, когда средство используется не для созидания, а превращается в самоцель.
Выбор пути развития общества показан читателю через детективную интригу, развязкой которой оказывается переезд Зако в тело Катарсиса по частям, отдельными органами, в последнюю очередь к которым добавляется его голова, отрезанная для того особым образом.
Красивая фантастическая идея воплотилась в органичном для неё мире. И герой - Форкс - этому миру под стать. И его личные решения тоже остры и тоже приближают к гибели: немодифицированное тело - к большей уязвимости на территории Серых; выбор защищать брата и не отдавать его Серым - к потере брата, которая поначалу воспринимается Форксом, как его убийство и к расследованию; расследование - на территорию Серых, к единственному источнику ответа - Катарсису.
В целом - блеск! Надеюсь увидеть автора на пьедестале.
Отдельное мерси за панковский антураж!
Иванов П.П.
Венец зимы
Целый год напролет, целый год,
Будто нет ни весны, ни лета.
Чем-то скользким одета планета,
Люди, падая, бьются об лед,
Гололед на земле, гололед...
(Высоцкий "Гололёд на Земле")
А вот здесь - выбора пути для человеческого общества толи нет, толи он его варианты не показали читателю. Не сражаться? А что, со скорпами можно было поладить миром? А как? Не использовать спецсредства? Не допускать эмоционального выгорания солдат? А каким способом?
Не могу не сравнить расстановку сторон конфликта с тем, как она проработана в рассказе Джимми. В "Грэйхаусе" выбор того или иного пути развития у общества есть, в целом понятны (пусть местами и смутно) противоречия конфликтующих сторон и есть направления (Выбор!), как им можно было не доходить до погибели такой: быть более социально-ответственными, ориентироваться на творчество, на созидание.
А в "Венце зимы" вышло, на мой взгляд, вот то самое, традиционное. Старая-старая сказка про то, как главный герой (а в данном случае и "вся королевская рать"): жил-был - попал! - выкрутился-выжил - превратился.
В то же время. Рассказ близок по форме к космоопере. А космооперы - "братья меньшие" волшебных сказок, герои которых попадают в обстоятельства разной степени кровавости. Поэтому, не смотря на отсутствие реального выбора перед персонажами, нравственный вопрос перед читателем всё-таки автором ставится. Ну ладно, победа над скорпами - венец зимы, тут другой цены победы, похоже, не предусмотрено. Но ведь человек человеку не скорп! Необязательно нам вот так всегда, в постылость и в холод!
И вот ещё пример рассказа, где перед читателем поставлен нравственный вопрос посредством цивилизационного решения в авторском мире. Но в отличие от двух предыдущих эта история рассказана автором тепло и жизнеутверждающе:
Просвирнов А.Ю.
Друзья
"Нет мозгов - нет боли" (с)
Эх, жаль, рассказ вне конкурса - не могу пожелать автору места на пьедестале.
Вот образцовый рассказ про выбор! Георгий, опасаясь странных вещей, которые с ним происходят, решается на любительское расследование, скорее даже, исследование и, само-собой, находит себе неприятностей, опасностей и врагов.
Разгадкой необычных происшествий с героем, а также загадочного оптимизма и возбуждения, которое Георгий видит в городе, оказывается очередная попытка осчастливить-обаранить человечество новоткрытым биохимическим способом, используя симбиоз гриба нового вида и клеток человеческого мозга.
То есть второй пласт выбора - цивилизационный, основанный на интересном фантастическом допущении, дораскрытым автором до значительных изменений, происходящих в поражённом этим насильственным оптимизмом обществе.
И реальный выбор перед читателем: зачем нам боль, тревога, самоотречение, непростые отношения? А можно ли человеку без них?
Браво!
И напоследок, пару слов ещё про два рассказа, сильных и ярких.
Фантазер-2016
В краю озёр
Есть пуля в нагане
И надо успеть
Сразиться с врагами
И песню допеть.
И нет нам покоя - гори, но живи -
Погоня, погоня, погоня, погоня...
Лихо закрученная история, где по ходу погони, в процессе поиска и спасения девушек, в процессе выручения персонажами друг друга, им постоянно приходится решать, как поступить и, случается, что их решение приводит к новой опасности.
Выбор персонажа - здесь скорее только один из элементов приключений. Но персонажи живы и убедительны, решения принимают в меру своей компетентности, другое дело - реальной компетентности или преувеличенной.
Вообщем, рассказ мне очень понравился, и я желаю ему высоких баллов, но он, так вышло, в стороне от основной темы моего обзора. "В краю озёр" для меня на этом конкурсе - добрый счастливый отдых за чтением.
Ученик Чародея
Цу-Е-Фа!
Нежнее, чем польская панна
А значит, нежнее всего!
(Бальмонт)
Один из моих любимых рассказов на конкурсе. Надеюсь в финале увидеть Ученика Чародея на пьедестале. Выбор в компетенции героини. Выбор реальный и неоднократный: браться ли за хорошо оплачиваемое мошенничество не своей специализации; обмануть и охмурить клиента или помочь ему разобраться, кто имитирует в его доме полтергейст; кого подозревать; поверить рациональному или мистическому; какие действия предпринять для расследования, а после - в попытке спасения. И буквально каждое решение приближает гадалку к гибели.
Героиня описана с симпатией, но при этом бескомпромиссно показано, что она творит зло, что её ложь губит и её и других людей.
Рассказ выполнен в форме детектива, и эта форма работает на обличение преступницы и следующее за ним возмездие, на нравственный посыл, на читательские эмоции, которые подводят к тому, чтобы задуматься о жизненных выборах.
В рассказе есть элементы триллера, и это очень грамотный триллер - не нарочитый, аккуратно затягивающий, с паузами-разрядками, полными иронии и доброго юмора и, наконец, приводящий героиню к обречённости на погибель.