1
Средь дивного леса, где эльфы поют,
Где мирный дриады находят приют,
Есть озеро, где отражается свет
Далеких и близких нам звезд и планет.

В том озере, сотканном из серебра,
На лунной дорожке златого ковра,
Печально вздыхает ундина одна -
В беспечного эльфа она влюблена.

Сын легкого ветра, и нежной зари,
Ее он не слышит - зови-не-зови,
Хоть с песней веселою каждую ночь
Над озером дивным проносится прочь,

И плащ его соткан из звездных лучей,
А песня звенит, будто вешний ручей.
Он мчится с кифарой на быстрых крылах,
Не видя ундины на светлых волнах.

Вздыхает ундина не год, и не два,
Сменилась уже семикратно трава,
Не в радость несчастной бессмертье и свет,
Кувшинки и рыбки, туманный рассвет...

Ундина в отчаяньи, в горькой тоске,
Почти что от гибели на волоске,
Колдунью лесную решилась просить,
Чтоб принца эльфийского приворожить.

Колдунья, по дружбе, согласье дала -
Влюбленной она отказать не смогла,
И в час, когда звезды взошли над рекой,
Ей зелье сварила своею рукой.

"Но будь осторожна, - сказала она, -
Трава эта чудная очень сильна,
И зелье использовать нужно уметь,
Иначе же может твой принц умереть."

"Ах, Фея лесная, так как же мне быть?
Беду эту я не смогу пережить!"
"Секрет этой влаги, Ундина, таков;
Что в сердце, не знающем нежных оков,

Любовь, без сомненья, она прорастит.
Но тот, кто уж любит - тот будет убит,
Едва лишь отведает чудный сей яд -
Все чувства его, будто хворост сгорят."

Решила Ундина: "Да будет все так!
Пусть лучше погибнет любимый мой враг!
Пусть в пламени лучше сгорает лихом,
Когда он не станет моим женихом!.."

2
Вот утро настало, с ним праздник лесной,
Справляемый издревле каждой весной,
И пели жар-птицы, дрозды, соловьи,
В лесу расцветающем, песни любви.

Царь Леса премудрый, с супругой своей,
С лесной чаровницей, царицею фей,
На весь расчудеснейший сказочный мир
Устроили пышный, торжественный пир.

Кусты и деревья, трава и цветы,
Божественно юной полны красоты,
И в вешнем журчаньи кристальной воды
Звучали музыки небесной лады.

Для дивных феерий настали часы.
Блистали лучисто алмазы розы,
А солнце венчало просторы Земли,
Как златом венчают себя короли.

Цветами усыпан таинственный лес,
Как звездною россыпью купол небес,
Тут феи, изящные как мотыльки,
Порхали, едва колыша стебельки.

Здесь нимфы плясали под буйный напев
Веселых сатиров, а духи дерев
Качали ветвями в такт музыке той,
Звеня вдохновенно и нежно листвой.

Тут пили нектары, и мед золотой,
Бодрящий, целительный чайный настой,
Вкушали иные природы дары -
С полей и чащобы, озер и горы.

Тут эльфы решили устроить турнир,
Не в звоне оружья, а в пении лир,
Тому же, кто лучшую песню споет,
Ундина прекрасная мед поднесет

В священнейшем кубке Озерных царей,
Хранящем всю магию древних морей.
Ундина сама предложила сей приз -
Для эльфов беспечных приятный сюрприз.

Принц Эльфит с улыбкой на деву взглянул,
Вдруг, взгляд его дрогнул, а в сердце кольнул
Предчувствием странным неведомый хлад.
Эльф замер, тревогой неясной объят.

Элисса - царевна Ундина нежна,
Прелестна, но как же печальна, бледна,
Взволнована, будто страшится чего...
К чему это, право, тревожит его?!

3
Вот грянули весело, тишь разогнав,
Цимбалы и флейты, звон скрипок и арф,
Сплетаясь в звучании с пением птиц,
Как нити златые в покровах цариц.

В волнующих звуках забылся народ
Волшебного царства. Нектары и мед
Оставлены в кубках своих до поры -
Все в чарах пьянящей эльфийской игры.

Турнир продолжался, кружился, звенел...
Последним прекрасный принц Эльфит запел.
Нежданною искрой любви опален,
Созвучием новым он был вдохновлен,

И дивная песня в устах родилась,
Мелодия струн в небеса пролилась,
И в высшем порыве творения он
Волшебным видением был окружен:

В тумане, мерцавшем живым серебром,
И пылью алмазной, сияющим сном,
Вставали картины небесных дворцов,
Тончайшей работы тончайших резцов...

Сражались драконы, горя чешуей,
За право цветок охранять неземной...
И лились прозрачно и странно в ночи,
Звезды незабвенной, священной лучи...

И лебедь тревожил озерную гладь,
Жемчужину светлую тщась отыскать,
В глубинах, хранящих тот клад ото всех -
К ней нет ни дороги, ни тропки, ни вех.

Но лебедь, томлением сердца ведом,
Все ищет, вздыхая над илистым дном.
Отыщет ли лебедь к жемчужине путь?
Иль просто ему суждено утонуть...

Взирал с восхищеньем волшебный народ
На образы, жившие в магии нот,
В душевном порыве, в эльфийской мечте,
В искусстве, забытом почти на Земле.

Ундина в отчаяньи слезы лила.
"Ах, как он прекрасен! Ах, как я могла
Желать ему смерти иль ложной любви,
Обманом в его растворенной крови!

Я вижу - он страстно в кого-то влюблен.
Как чувством безмерным своим окрылен!
Неужто же вправду могла б я убить
Того, кто так сильно умеет любить?

Нет, жизнь я разрушить его не могу,
Ведь если умрет он, я тоже умру.
О Небо, в какую попала я сеть!
Уж лучше тогда мне одной умереть!"

4
Затихли последние такты, и грез
Развеялась дымка средь юных берез.
Кудесника-эльфа приветствует Лес,
Искусство его вознося до небес.

Царь Леса веселый, с царицей лесной,
Его восхваляют, венчая листвой
Древнейшего лавра в чудесном краю,
И дарят ему благосклонность свою.

Но странно задумчив эльфийский герой -
Он пел свою песнь лишь Элиссе одной.
Но где же ундина? Исчезла она.
И словно бы в сердце порвалась струна.

"А где же Элисса?! - опомнились все. -
Уж близится время к вечерней росе,
Пора бы явиться ей с Кубком Царей,
Хранящим всю магию древних морей!"

Царевны Озерной никто не видал,
С тех пор, как принц Эльфит балладу сыграл.
Куда подевалась ундина-краса?
Над сказочным лесом сбиралась гроза...

Царь леса, тревожно нахмурившись, встал,
На поиски птиц легкокрылых послал.
Отправились ласточки, гуси, стрижи,
И прочие звери - еноты, ежи,

Царевну Элиссу повсюду искать -
Ундину не нужно ли, часом, спасать?!
Все ждут с нетерпением. Пир позабыт.
Вдруг лебедь со стоном протяжным летит -

Вернулся к пирующим первый гонец.
И Эльфит вскочил, молвив: "Это конец!.."
Все в ужасе: "Рано еще говорить!
О чем же нас лебедь хотел известить?"

Кружась над поляной как белая тень,
Воскликнула птица: "Как солнечный день
Уходит с дыханием тьмы ледяной,
Почила царевна, и вечный покой

Сковал ее сердце, и веки смежил,
Хоть рок всех созданий волшебных сулил
Бессмертье ундине и юность навек!.."
Так лебедь им мрачно, торжественно рек.

"О, горе! - вздохнул весь волшебный народ. -
Какое несчастье постигло наш род!"
"Но полно, - так молвлено было Царем. -
Идемте ж скорее, царевну найдем.

Увы, ее слезы уж нам не вернут,
Но пусть ее тело сюда принесут.
Нам почести должно усопшей воздать,
Достойно ее погребенью предать.

А в честь ее славную песню сложить,
Я Эльфиту-магу хочу поручить..."
Тут скорбью исполненный праздничный лес
Заметил, что Эльфит куда-то исчез.

С посланником-лебедем эльф улетел.
Он первым Элиссу увидеть хотел.
На светлой поляне ее он нашел,
Где вечный покой на нее снизошел.

Прекрасна Озерная Дева во сне,
Навек нерушимом, хоть в жарком огне
Душа ее зельем была сожжена -
Яд страшный ундина вкусила сама.

Эльф, внешне спокоен, над телом стоял,
Хоть горем исполнен. Но принц не желал
Предаться тоске беспросветно-пустой -
Смирившись и свыкшись с своею бедой.

"Как это случилось?" - он тихо спросил.
Всезнающий лебедь к нему обратил
Янтарные очи, и так отвечал:
"Царевну живою еще я застал,

Но смерть одолела почти уж ее.
Она мне поведала горе свое,
И мне наказала все в тайне хранить.
Тебе одному можно тайну открыть.

Хотела она, чтоб ее ты простил."
И тотчас же Эльфиту лебедь открыл
Царевны Озерной сердечный недуг,
Толкнувший на гибель от собственных рук

Несчастную Деву, лишенную сил
Желаньем того погубить, кто ей мил.
И принц рассмеялся, рассказ услыхав,
Но горше был смех тот, чем горечь отрав

Волшбой извлеченных во мраке ночном
Из сока растений над Мертвым холмом.
"Искусна ты, Смерть! Но запомни слова:
Не будешь ты полного знать торжества

Над той, что достойна великой любви!
Проснись! О Элисса! И снова живи!
Не так , пусть, как прежде, но в мире с Землей,
Что примет нескоро тебя на покой!.."

Встревожился лебедь: "Что ты говоришь?
Как Смерть неподкупную ты покоришь?
Закон ее ведом: что умерло раз,
То связано с нею навеки, и лаз

Из тени могильной уже не найти,
Лишь стоит однажды в нее низойти..."
"О Лебедь, природы закон мне знаком,
Но Жизнь не удержит и Смерть под замком!

Не стану я Смерть или Жизнь отрицать,
Но можно ведь их воедино связать!
Есть память о древних эльфийских певцах,
Что песнею жизнь пробуждали в сердцах

Навеки, как будто, умолкших, не раз.
Но жизнь они сами теряли тотчас.
Мне хочется это теперь изменить:
Пусть к жизни недолгой смогу пробудить

Озерную Деву, утрачу и сам
Я легкие крылья, бессмертье и сан -
Лишь смертную жизнь нам дано обрести,
Но вместе мы будем на этом пути."

5
Меж тем, опечаленный дивный народ
Отправился в чинный и скорбный поход
К почившей ундине, и сумрак ночной
Развеял бессчетных светильников рой.

Цветы и листва отражали лучи,
И свечи каштанов мерцали в ночи,
Опаловым блеском пронизан, туман,
Как саваном легким облек караван.

Поляна печали совсем уж близка...
Но что это вдруг!.. - Золотая река
Струится, мерцая, на крыльях ветров,
Как дивной страны зачарованный ров,

Вкруг светлой лужайки звеняще бежит;
Хрустальная крепость прозрачно блестит,
И камень тех башен - вихрящийся свет,
Меняющий чудно и форму и цвет;

И словно с землею сошлись небеса,
Рассыпаны всюду вокруг, как роса,
На каждой травинке, на каждом листе
Блистает по светлой чудесной звезде;

В мерцающей буре рождается свет
Свежее и чище, чем вешний рассвет,
Сияние льется, бушует, растет,
В нем райских садов многоцветье цветет...

Сменились картины. В суровых горах
Свет солнца искрится в чистейших снегах...
Развеялось. Грозно поет ураган,
Из грезы грядущего Эльфитом зван.

Лишь песня прекрасного эльфа-певца
Здесь властна над миром, как слово Творца.
И рушатся замки, и строятся вновь,
В сраженьях земных проливается кровь,

Доспехи крошатся, и тупится сталь,
И рыцари ищут Священный Грааль,
По светлому морю бегут корабли...
Ужасны... прекрасны картины Земли!

Во тьму и кошмары, во пламя и лед,
Вливается светлой поэзии мед,
И в самых мрачнейших Земли уголках
Есть мудрость и слава! И в этих лучах

Смешалось пророчество с дымом мечты,
И снова в садах распустились цветы,
Огни золотистые в кронах зажглись,
Алмазные струи с небес пролились,

И птичии трели, и слезы росы
Небесной, возвышенной полны красы;
В Эдеме, рожденном средь дикой глуши,
Над миром волшебным бессмертной души

Восстало светило Великой Любви! -
"Восстань же ундина! И тоже живи,
И в мире реальном, и в сказочном, том
Что в сердце прекрасном таится твоем!"

И очи открыла Озерная дочь -
Исчезла, истаяла смертная ночь,
Волшебник эльфийский ее победил!
И Эльфит ундину легко подхватил,

Навстречу рассвету на крыльях вознес,
С Волшебной страною прощаясь без слез,
Весь мир напоследок он сердцем объял,
Спустился тихонько... и вмиг потерял

Он быстрые крылья, и силу чудес.
День новый пришел в Очарованный Лес.
Но нет, не утрачен был Дух Волшебства -
Два мира опутали узы родства,

Отныне они неразлучны навек -
Волшебную силу хранит человек.
Два мира связала Святая Любовь,
И в смертных играет бессмертная кровь.

Со сказочным Лесом простилась чета -
Их счастливы были и долги лета,
Пусть магии древней теперь лишены,
Их души волшебны, и вечно они

В потомках своих воплощаются вновь,
И снова встречают и жизнь, и любовь.
Всем смертным доступен бессмертия дар -
Наследие мира возвышенных чар:

Высокие грезы - замена крылам -
Поныне возносят людей к облакам,
Тревожат их музы и Дух божества,
И мудрость, и тайная власть ведовства,

Мечты их к безумствам бессмертным влекут,
Бессчетны, как звезды, столетья бегут,
Но все же не меркнет с течением лет
Волшебных созданий таинственный свет

В очах их потомков. И кружится мир.
Царь Леса все так-же сзывает на пир
Младою весною свой чудный народ.
Но Эльфит уж больше для них не поет,

Элисса под светлой звездой золотой,
Уже не играет с алмазной волной...
Но память о чуде поныне жива!
Хоть память лишь песня... легенда... слова...

25 июня 1994