За окном продолжал идти дождь. Надрывно, как разозлённая банши, завывал ветер. Громко тикали большие часы. Переменчиво горели свечи, точно волшебный огонь вот-вот задует сильный сквозняк. Седобородый волшебник задумчиво смотрел на спящего ребёнка и думал.
В магической Англии было неспокойно. Альбусу Дамблдору пришло время выбирать, как защитить юного победителя Тёмного Лорда от приспешников Тёмного Лорда. К сожалению, Альбус не смог сохранить в тайне, как погиб Волдеморт. Причина тому - несдержанность прибывших на место трагедии авроров и, главное, нескольких невыразимцев - сотрудников Отдела Тайн - которые сделали официальное заявление, как и почему погиб Тёмный Лорд. И распространили среди волшебников быстрее, чем это можно было представить.
Невыразимцев и Министерство Магии можно было понять - раскрыв место и детали смерти Волдеморта, они ударили по морали его сторонников, заставили их метаться, ошибаться... проигрывать. А ликование десятков, потом и сотен волшебников, самостоятельно проверяющих выводы невыразимцев, заставили тех слуг Тома, которые тянули только на "прислужников", забиться в самые глубокие норы. Но оставались Пожиратели Смерти, ближний круг Тома, - и совсем не хотелось испытывать надёжность волшебной защиты на действительно квалифицированных мстителях, мастерах проклятий и тёмной магии, прошедших жестокую гражданскую войну.
Альбус видел два варианта решения этой проблемы: оставить мальчика у родственников, семье Дурслей, или же воспитать его лично. В первом случае ему никто не сможет повредить: защита матери у Гарри основана на магии крови и вместе с привязкой к ближайшим родственникам легко оградит даже от попытки найти. Однако пределы этой защиты неизвестны и нет времени на детальное исследование. С другой стороны, защита личного дома Дамблдора крайне сильна. Он сам разработал и наложил комплекс защитных чар, а знакомый мастер ритуалов довёл его до совершенства. Эта магия была гораздо мощнее и тоньше, чем чары Хранителя Тайны и охватывала не только сам дом, но и достаточно обширную область вокруг.
Старый маг так задумался, что чуть не пропустил момент, когда настала пора собираться. Оставив младенца под присмотром своего домового эльфа, профессор Альбус Дамблдор, директор школы чародейства и волшебства, отправился на очередное судебное заседание. Настала пора приструнить Барти Крауча - после падения Волдеморта он совсем сорвался, отправляя на пожизненный срок при малейших подозрениях, а из всех действительно авторитетных магов на стороне милосердия, компенсируя жестокость Крауча, мог выступить только он.
Решение же судьбы младенца Поттеров пришлось отложить - Альбус только отправил Минерву посмотреть, что за люди эти Дурсли. События последующих двух недель слились для Альбуса в один бешеный хоровод. Заседания, законопроекты и собрания Ордена Феникса - вот три вещи, на которые маг тратил своё время. За ребёнком присматривал домовой эльф - впрочем, Альбус не сказал бы, что он был ненадёжной нянькой. А убирать руку с пульса событий сейчас нельзя, никак нельзя! О маленьких же детях он всё равно заботиться не умеет.
Огромным ударом стало предательство Сириуса Блэка. Как сообщили ему Поттеры, Сириус был Хранителем Тайны расположения их дома в Годриковой Лощине. До сих пор было загадкой, почему молодая семья не предпочла самого Альбуса, который занимался охраной Хогвартса, координацией Ордена Феникса и политикой, а не участвовал в боях, а значит, не рисковал собой, в отличие от того же Блэка. Но сделанного не воротишь...
Вторжение в дом значит, что Хранитель предал Орден Феникса в целом и Поттеров в частности. Более того, Сириус нашёл и убил вместе с несколькими магглами Питера Петтигрю, одного из друзей семьи Поттеров. Детали предательства остались неизвестными: как и многие из соратников Дамблдора, Сириус принимал специальный эликсир, после которого организм остро реагировал на Веритасерум и иные "допросные зелья", вплоть до впадения в кому и смерти. Эта мера, вместе с особой клятвой, не давала никому из членов Ордена выдать даже название организации, не говоря уж о конкретике. И теперь Сириуса Блэка судили и отправили, вопреки усилиям Альбуса, на пожизненное в Азкабан, не дав выяснить подробности. Барти Крауч... стал неуправляем. Что может быть хуже Главы Визенгамота, которого боится большая часть его членов?
Плохой вестью было и устранение от ответственности многих высокопоставленных пожирателей смерти. Министерство Магии... Смотря на него, Альбус вспоминал, почему в молодости чуть не стал революционером. Коррупция, небрежность, некомпетентность, нежелание наладить нормальную работу... Впрочем, пока влияния Альбуса хватало, чтобы вовремя поправлять или компенсировать ошибки Министерства.
Всё-таки не зря он выбрал должность преподавателя в Хогвартсе и настойчиво забирался наверх. Альбус не брезговал даже и зельем доверия для предыдущего директора, Армандо Диппета и, в конце концов, оказался на ключевой должности. Будучи директором Хогвартса он мог контролировать как распространение опасных знаний о, например, тёмной магии из Запретной Секции библиотеки, так и направлять моральное развитие школьников. О детские умы! Оказывая влияние на них, Альбус приобрёл куда больше сторонников и добровольных помощников, чем заседая на светских раутах "высшего общества" чистокровных и участвуя во всяческих мероприятиях. Открытая пропаганда не работала в волшебном мире, провоцируя только сопротивление, зато мягкое, ненавязчивое воздействие на детей вершило чудеса. Всё больше и больше адекватных людей... Иногда Альбусу казалось, что сама магия мешает волшебникам, при отсутствии самоконтроля, вести себя благоразумно.
Годы и годы... Альбус был как никогда близок к исполнению мечты, к тому, чтобы стать самой влиятельной фигурой в магическом мире Англии и, наконец, открыто диктовать свою политику. Как многое он бы изменил! Выровнять, наконец, политический курс Министерства, организовать нормальное взаимодействие с маггловской властью, как в Америке, реформировать образование, поменять законы об ограничении использования магии... Конечно, будучи министром, он мог бы больше, но лишь в пределах Министерства. Увы, Дамблдор понимал: с вершины власти, даже действуя не в одиночку, он не смог бы поменять мировоззрение всех магов. Зато с самого низа, с воспитания детей, а затем с помощью личных связей, у него появляется такая возможность. Как же многому его научил старый-добрый Слизнорт! Альбус не спешил. Десятки ритуалов - рук того же замечательного мастера - отложили его смерть на десятилетия. Он мог позволить себе действовать неспешно, пока ставленник-министр не придёт к власти естественным путём.
Гриндельвальд и Волдеморт. Эти двое сбили все планы. Сначала пришлось участвовать чуть ли не в партизанской войне против Гриндельвальда, бывшего друга. Впрочем, этот эпизод жизни он старался не вспоминать. Нельзя. Слишком много боли и разочарования. Затем, когда ситуация, казалась бы, выровнялась, а планы начали реализовываться, появился Тёмный Лорд. Волдеморт. Альбус ещё раньше подозревал, что мальчик с подчёркнуто тёмным окрасом волшебного дара станет властолюбцем и, возможно, одним из сильнейших чёрных магов, но реальность, как всегда, превзошла все ожидания.
Волдеморт стал и талантливым лидером, увлёкшим за собой чистокровных, и магом-изобретателем, составившим замкнутую на себя систему подчинения, так называемые "Чёрные метки". А метил, в итоге, на место Гриндельвальда: на место ужаса всего мира, как считало большинство - и на место потенциального императора всех европейских сначала волшебников, а потом и магглов, как понимало думающее меньшинство.
Впрочем, в этот раз Альбус был проворнее, вовремя сообразил, что к чему, собрал старых соратников по Ордену Феникса, набрал новых, организовал сопротивление, не дал войне разрастись дальше Англии. Да, для родины эта война была куда как разрушительней, чем война с Гриндельвальдом, зато, будучи сосредоточенным на противостоянии с Альбусом и аврорами Барти Крауча, Тёмный Лорд не мог позволить отвлекаться на массовую пропаганду своих идей в Европе. Конечно, какой-то приток сил со стороны был, но в очередную мировую войну дело не переросло. Потом было пророчество Трелони, смерть Поттеров и падение Лорда. Увы, как он ни пытался, помешать этим событиям у Альбуса не получилось. Впрочем, возможно их компенсировать. В конце концов, он должен этим людям больше, чем любому в Ордене.
Последней весточкой от пожирателей стало нападение на авроров Лонгботтомов. Защиту Фиделиуса они со своего дома уже сняли, расслабились - зря, очень зря! Их сын Невилл остался расти с бабушкой. Больно, как больно, когда верные друзья и соратники по Ордену уходят... Будучи прекрасным легилиментом, Дамблдор знал точно: сумасшествие Лонгботтомов, вызванное многократным Круциатусом, пыточным заклятьем, неизлечимо. Их разум разрушен полностью и восстановлению не подлежит.
В нападении участвовал сын Крауча. С тяжёлой душой Альбус использовал этот факт на заседании Визенгамота. И Крауч потерял репутацию - в скором времени его сместят с поста. Министром Магии Англии он не будет - что ж, хоть какой-то плюс от этого страшного события.
И снова Альбус Дамблдор стоит у детской кроватки, взвешивает "за" и "против". Он может передать ребёнка в семью Дурслей. Однако Минерва настойчиво отговаривала от этого. Мол, Дурсли - самые отвратительным магглы, каких она видела. С другой стороны, Альбус ясно видел, что на малыше Гарри лежит кровная защита матери. Неясно, где Лили нашла древний ритуал, сочетающий тёмную и светлую магию, как наложила его втайне от мужа, преимущественно светлого мага, к тёмной магии относящегося с большой осторожностью... Неясно. Но факт был фактом.
Кровный ритуал служил для сокрытия от недоброжелателей и защиты против первого существа, атакующего малыша. Таковым и стал Волдеморт. Маленький мальчик - первый, на памяти Дамблдора, кто выжил после успешно сработавшего Смертельного Заклятья, причём не от кого-то там, а Тёмного Лорда лично! Альбус, осматривавший место происшествия, ясно видел это, а изображения со следящих заклятий, вплетённых от греха подальше в дом Поттеров, подтверждали невероятный факт (в том числе, подсуетившимся невыразимцам). Ещё и шрам с отметкой чёрной магии...
Аура малыша на глубоких уровнях представляла собой невероятную мешанину. Однако Гарри был жив и здоров, что само по себе невероятно. Уровень магии ребёнка зашкаливал, и именно он придавал малышу жизненные силы, позволял метаболизму функционировать на максимуме, игнорируя повреждения от заклятия Авада Кедавра. Волдеморт передал Гарри, и так, в потенциале, сильному волшебнику, существенную долю своих способностей, невольно помог выжить. Было что-то ещё, Альбус чувствовал тень свершённого над ребёнком ритуала, но суть его понять не мог.
Итак, кровная защита против отвратительности Дурслей. Есть ещё тот факт, что весь мир знает: Гарри Поттер - "мальчик-который-выжил", что он - победитель Волдеморта. Альбус не успел - да и не мог успеть остановить распространение этой информации, увлечённый хороводом дел. Теперь же Гарри чествуют как героя. Каким он вырастет с таким отношением в почти любой приёмной семье? Маленьким принцем, высокомерным и зазнавшимся?
Что же тогда делать? Конечно, у Дурслей он будет расти в строгости... но не чрезмерной ли? Под защитой... но такой ли незаменимой? Дамблдор решает не рисковать. Делая ключевое решение для последующих событий, беря во внимание такие факты, как неокончательность смерти Волдеморта и истинное пророчество Трелони, Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор решает оставить воспитание Гарри Джеймса Поттера... себе.
Кто-то может назвать Альбуса Дамблдора бесчувственной сволочью, умелым манипулятором, человеком, для которого нет ничего святого, который не остановится ни перед чем... Кто-то скажет, что он - воплощение всех светлых идеалов, образец морали и альтруизма. И они будут неправы. Как всегда, истина лежит где-то посередине.
Альбус считал себя идеалистом, но отнюдь не бесчувственным, отнюдь не чуждым прагматизма. Планируя изменить развитие магического мира Англии, он прекрасно сознавал, что запачкается во многих грязных историях. И знал, что иначе нельзя. Оставляя Гарри себе, он пошёл на компромисс. С одной стороны, он даст мальчику всё, что знает и умеет сам. Вырастит прекрасного мага и человека, которому с чистым сердцем передаст свою ношу. С другой, даже если воспитание не удастся, он проверит свои давние предположения насчёт природы волшебства. Конечно, проводить, по сути, эксперименты над ребёнком, как минимум, бесчеловечно. С тяжёлым сердцем, однако, Альбус пошёл на них - слишком уж многое лежало на кону.
Исследования Альбуса некогда начались с Хогвартса. Обучая поколение за поколением детей, он, интереса ради, решил провести статистическую оценку колдовских сил учеников. В те времена он уже активно занимался политикой и решил устроить себе своеобразный отдых, вспомнить времена молодости, когда каждый месяц создавал новое заклинание. После составления общей таблицы, старый маг сразу заметил закономерность: в целом, за исключением ряда случаев, сила магов снижалась от поколения к поколению. После дальнейшего сопоставления, выяснилось, что закономерность носит абсолютный характер: доля детей с сильным для своего поколения даром приходилась на тех родителей, что вступили в брак позже прочих.
Серьёзно Альбус испугался, когда получил подобную статистику окольными путями от прочих магических школ. Неужели магия уходит из мира? Маги вырождаются? Не обнаружив ни в древних трактатах, ни в новейших исследованиях Отдела Тайн намёков на ответ, маг обратился к маггловской науке, что раньше не раз выручала его. Проведя исследования с помощью нескольких учёных под Империусом, Дамблдор убедился: генетика не имеет к ситуации никакого отношения. Тогда маг обратился к иному аспекту волшебства - ритуалам.
Больше года ушло на составление достаточно могущественного ритуала. Положение планет, расчёт влияния активности Солнца, погодные предсказания... Словом, Альбус использовал все достижения магической и маггловской науки, чтобы выбрать наиболее подходящие условия для Ритуала Познания. И, наконец, в наиболее подходящее время, посреди Тихого Океана, на парящем металлическом диске, окружённый таинственным красноватым сиянием, великий маг исполнил первое заклинание.
Сотни и тысячи взмахов палочки. Сложные фигуры, объёмные руны, обращения к старым и новым символам - ритуал переплёл в себе всё. Каждое Великое Познание уникально, и каждое требует огромного вложения ресурсов и длительной самоподготовки, а уж исполнение... Без зелий выносливости он никогда не смог бы провести его. Наконец, всё было сделано, и волшебник погрузился в транс, чтобы в глубине души - или мира? - найти ответ. Врата истины отворились, неся знания, и знания те возложили на чародея новую ношу.
Магия не подчинялась законам генетики. Неведомым образом появилась она в людях в незапамятные времена - здесь Альбус увидел лишь смутные образы, противоречащие друг другу. С тех пор магия надёжно угнездилась в роде человеческом. Она передавалась по наследству, за редким исключением. Количество волшебников было не абсолютной константой, но процентом от численности человечества. И если магии не хватало носителей среди детей волшебников, она проявляла себя в магглах - отсюда магглорождённые, которых становилось всё больше в связи с угасанием чистокровных родов. Рождаемость среди волшебников резко упала после принятия Статута о секретности - а число магглорождённых соразмерно росло.
Но магия - это не только сам магический дар, а ещё и его сила, причём суммарная сила всех магов не зависела от числа владеющих ей, которое являлось некоей долей от всего человечества. Суммарная сила магов - угасала. Медленен был этот процесс, но обладал небольшим ускорением. И вот сейчас, по прошествии тысячелетий с появления первых чародеев, процесс нелинейного угасания набрал достаточную скорость. Магов будет больше в связи с ростом человечества. Магических сил у каждого - меньше, покуда не сотрётся различие между магами и магглами.
Кроме общих сведений, могущественный ритуал дал много конкретики. В частности, Дамблдор узнал, что магический дар - лишь канал к неведомому Источнику Магии, который сам по себе неиссякаем. Именно он дарует всем волшебным существам свою мистическую силу. Именно он, через узенький каналец, посылает волшебникам свою энергию. Сокращение размера этого канала и проявлялось уменьшением силы магов.
Новая серия исследований была посвящена природе канала к Источнику и, главное, возможности его расширения. Увы, и после составления десятков заклятий и малых ритуалов познания, Дамблдор понял немногое. Канал находился где-то вне обычной реальности, однако воздействиям специальных ритуалов и заклятий поддаётся. Да, его можно было расширить - более того, его можно установить искусственно, и о последнем Альбус знал не из ритуалов. Были специальные заклинания усиления собственной магии, были ритуалы источников - но все они работали временно.
Возможен был и ритуал постоянного источника - правда, это приводило к тому, что у одного из магов пропадали способности. Зато расширять уже существующий канал можно неограниченно. Единственное препятствие - возраст во время первого расширения. Альбус открыл ключ к могуществу, но, увы, ему было уже не суждено им воспользоваться. В итоге, он решил начать с Гарри Поттера, который имел хороший потенциал в половину дамблдоровского и гибкий, готовый меняться канал. Благо от смерти его хранит кровная магия матери, а от потери магии - сила пророчества.
Начальный и главный этап Альбус провёл, когда малышу настало два года. Первые всплески магии, связанные с нестабильностью формирующегося разума уже прекратились, а для тех, что вызываются эмоциями, не пришло время. Это гарантировало, что помех не будет.
Внешне ритуал выглядел незатейливо: несколько горящих свечей вокруг кроватки, объёмная мерцающая руна и стоящий в напряжении маг. Альбус предпочитал невербальную магию, более того, как прекрасный теоретик, мог заменить слова образами происходящих процессов, сопровождая их усилием воли. Вот и сейчас он интенсивно колдовал, выстраивая последовательность магических преобразований. Результат - генерация одного единственного ритуально-заклинательного комплекса, могущего пройти за привычную реальность и присоединиться к магическому каналу, даруя ребёнку способность менять его пропускную способность. Разумеется, не обошлось и без "защиты от дурака": новая способность работала только при чётком понимании пользователя, что он делает и, конечно, далеко не сразу давала огромную силу.
Когда всё закончилось, когда угасли свечи и растворилась в воздухе руна, закрепляя изменение, Альбус Дамблдор вытер лоб, тяжело вздохнул и молвил:
- Ну, здравствуй, Гарри, первый из новых магов.
Глава первая: учёба
Восемь лет спустя.
- Деда, а правда, мои родители были крутыми магами? - в очередной раз спросил зеленоглазый мальчик.
- Безусловно, мой мальчик, - улыбнулся, вздыхая, Альбус. Малыш оказался на удивление упрямым, ему доставляло удовольствие доводить "дедушку Ала". М-м-м, или, может, ему нравилось слушать о родителях? - Они были очень талантливыми волшебниками.
- Деда, а у тебя есть их портрет?
- Ох! - Дамблдор хлопнул себя по лбу. Действительно, как он мог забыть! - Прости старого мага, внук.
Альбус аппарировал, но не просто так, а с "предподвывертом". Этот выверт и был тем единственным ключом, что позволял проникнуть к Альбусу домой. Даже домовые эльфы этого не могли: свою домовиху, Дайну, Дамблдор сам обучал особенной аппарации.
Переместился он к особняку Поттеров. Особняк Альбус в своё время лично скрыл от глаз посторонних, заодно заключив в кокон стазис-чар, запрещающий внутри себя всякое изменение. Снаружи это выглядело, будто время в особняке остановилось. Впрочем, стазис хранил обстановку не только от бега времени, но от мародёров и любопытных, желающих поглазеть на место гибели Тёмного Лорда. Пожалуй, преодолеть, не снимая, стазис Дамблдора в Англии был по силу лишь ему самому да Волдеморту, неведомо где летающему в виде духа. На случай делегации взломщиков, дом опутали следящие чары, настроенные на попытки снятия магии.
Короткая формула окутала мага едва заметным сиянием. Теперь он мог двигаться внутри кокона чар. Никто иной такую формулу без специального ключа не повторит - а гипотетическому Волдеморту понадобится время на взлом. Торопясь, волшебник вошёл в дом. Магия позволяла ему различать окружающее: для обычного зрения внутри стазиса, где замерли и электромагнитные волны, царила тьма. Альбус нашёл то, что искал, в спальне. На столике стояла фотография в потрескавшейся от выплеска чёрной магии рамке. Волшебник медленно обхватил рамку, позволяя сиянию чар вырвать предмет из стазиса, и направился обратно.
Появившись в гостиной, он протянул фотографию малышу. Тот заворожено разглядывал рыжеволосую колдунью в белом подвенечном платье и мужчину в строгом костюме, столь напоминающего своё отражение. Молодожёны улыбались и махали сыну.
- Деда! - с неожиданной решительностью обратился Гарри. Наблюдающий за ним Альбус вздрогнул, стирая с лица грустную улыбку. - Ты говорил, что папа дрался со злыми магами, а мама спасла меня от чёрного мага.
- Всё верно, Гарри, - осторожно кивнул Альбус.
- Ты же научишь меня делать так же? - с детской прямотой прозвучал вопрос.
- Э-э... Гарри, - запнулся Дамблдор.
Подумалось: а почему нет-то? Ведь Гарри - способный мальчик, уже сейчас уверенно контролирующий - после нескольких наказаний от деда - вспышки своей магии. Традиционно маленьких волшебников не учат в таком возрасте именно по причине недостатка контроля. В руках средненького волшебника любая палочка превращалась в орудие хаоса и разрушения, поскольку маг не мог нормально состыковать свою нестабильную энергию с магическим проводником.
Несмотря на общую нестабильность, контролировать своё волшебство Гарри умел уже сейчас. Альбус усмехнулся "кощунственной" мысли учить ребёнка беспалочковой магии. Действительно, а почему нет? Вот только теперешнего уровня контроля для этого не доставало.
- Видишь ли в чём дело, Гарри, - хитро прищурившись, начал директор Хогвартса. - Ты ещё слишком мал, чтобы учиться магии.
- Деда? - ребёнок смотрел вопросительно, однозначно разглядев за словами недосказанность. Всё-таки, за проведённое вместе время он наловчился угадывать настроение опекуна.
- У меня есть два условия, внук, - строго сказал Альбус.
- Какие, деда? Я всё-всё сделаю!
- Во-первых, никогда не показывай свою магию в школе и вообще на виду у неволшебников, - Дамблдор не собирался демонстрировать, что Гарри у него, и, соответственно, не допускал контактов приёмного внука с детьми магических семей. Взамен, дабы дать Гарри навык общения, он организовал посещение маггловской школы и возможность играть с детьми магглов. Заодно решилась проблема с адаптацией к маггловскому миру - не придётся уделять на это большое время, как самому Альбусу в былые времена.
- Хорошо, деда, - покладисто сказал Гарри.
- Во-вторых, прежде чем приступать к магии, тебе надо хорошо её контролировать.
- Но деда! - возмутился Гарри. - Ведь я умею, ты сам говорил, что хорошо.
- Хорошо для повседневности и плохо для учёбы, - наставительно поднял палец Альбус. - Мальчик мой, это второе условие и, если хочешь учиться колдовать, ты его исполнишь.
- Ну деда... - попытался разжалобить волшебника мальчик. Увы для него, Альбус был неприступен, и Гарри засел за контроль.
Год спустя.
С самого пробуждения Гарри чувствовал, что сегодня необычный день. В чём необычный? Он не знал, но это чувство редко его обманывало. Так и оказалось: после завтрака дедушка Ал обратился к маленькому магу:
- Ну что, Гарри, готов к новому этапу постижения магии? - очки-половинки хитро блеснули.
- Конечно, дедушка! - воскликнул мальчик, которого переполнял энтузиазм.
- Успокойся, мальчик мой, - серьёзно попросил Альбус. Гарри притих - очень редко дед просил о подобном, значит, разговор зайдёт о чём-то серьёзном.
- Деда?
- Ты научился простейшим формам магии. Перечисли-ка их!
- Правильно, - Дамблдор в очередной раз поразился, что он смог научить ребёнка беспалочковому волшебству в таком возрасте. В одном ли только изменённом канале дело? Может, детей стоит учить именно в таком возрасте? Благодаря постоянному волшебству магия Гарри, которую Альбус воспринимал тёмно-фиолетовой аурой, стала гораздо стабильней. Хаотичное кручение потоков волшебства сменялось упорядоченностью, в ауре ясно проглядывали замкнутые контуры, вокруг головы и кистей рук формировались грубые эффекторы, уже сейчас чем-то напоминающие ауру волшебной палочки в руке взрослого мага. - Я хотел бы поговорить с тобой о Ритуале Полного Слияния.
- Ты не рассказывал о нём, - заинтересовался Гарри.
- Это очень опасный ритуал, - заметил Альбус. - Чем старше проводящий его маг, тем он опасней. Тебе девять, и неудача в ритуале ничем не грозит.
- А что он делает? - с любопытством спросил Гарри.
- Ты сможешь видеть чужую магию, мой мальчик, - улыбнулся Альбус, - а свою ощущать как вторую пару рук.
- Я хочу видеть магию! - среагировал Гарри. - Когда мы его проведём?
- Начнём сейчас, - кивнул своим мыслям старый волшебник. - Возьми меня за руку.
К сдвоенной аппарации Гарри привык, негативных эмоций она - уже! - не вызывала. А вот точка назначения - вызвала.
- Деда! - восхитился Гарри, осматриваясь. - А где мы?
- Это очень древнее место, - рассказывал Альбус, ведя приёмного внука вдоль переливающихся под "люмосом" полупрозрачных стен, будто выложенных огромных многоцветных драгоценных камней. - Его показала мне мой учитель.
- У тебя был учитель? - мысль, что всезнающего дедушку кто-то учил, потрясла мальчика, и он решил во что бы то ни стало узнать, кем был этот человек.
- Да, - улыбнулся воспоминаниям Дамблдор. - Её зовут Атика. Она учила меня всего год, но за этот год я научился большему, чем за всю предыдущую жизнь.
- Она? Дедушка, тебя учила женщина? - всё больше удивлялся Гарри.
- Очень необычная женщина, - взмах палочки, и сплошная кристаллическая стена истаяла, открывая проход. - Атика родом с юга. Она мало что рассказывала о себе. Но как магу мне до неё далеко и сейчас.
- Дедушка? - но Дамблдор будто не заметил вопроса, продолжая неспешно повествовать:
- Мне было сорок пять, когда я повстречал учителя. Тогда она выглядела моложе, и сейчас она выглядит младше меня. Не знаю, как она сохранила молодость, но не думаю, что создание Философского Камня было бы для неё чем-то невозможным, - ещё одна стена преобразовалась в проход. - Помню, тогда я ещё смеялся, как такая молодая волшебница могла стать чемпионкой в Международном Магическом Турнире от двадцать второго года. Тогда Атика показалась мне хвастуньей, однако она согласилась устроить небольшое соревнование. Сейчас мне думается, - третий раз стена превратилась в арку, - что она сразу отметила меня, привлекла внимание и показала в соревновании долю своих истинных возможностей. После её убедительной победы я попросился в ученики. Она не отказала.
Дамблдор замолк, когда изгиб кристаллической пещеры вывел их в большой зал. В отличие от предыдущих пещер, здесь с потолка не свисали гроздья полупрозрачных камней - потолок, как и пол, был одним большим камнем. В глубинах камня-потолка и камня-пола светился яркий огонёк. Мальчик замер, разглядывая чудо, а Альбус погасил палочку.
- Первое, что дала мне учитель, - молвил маг, когда его внук вдоволь налюбовался, - это Ритуал Полного Слияния. Именно здесь она проводила его.
- Ты тоже проведёшь его здесь, деда? - поинтересовался мальчик.
- Здесь, Гарри, - глаза волшебника смотрели куда-то вдаль. Он вспоминал. - Это очень хорошее, чистое место. Сам Ритуал можно проводить где угодно, но здесь, скорее всего, он будет успешен. Мальчик мой, ты готов? - в голосе Альбуса чувствовалась странная холодность и торжественность.
- Да, - робко ответил Гарри.
- Тогда запомни - ты можешь принять, а можешь и изгнать. Это будет только твой выбор, - поднял палочку. - Уасс тиа магико! - взмахнул ей. Дамблдор сделал шаг от Гарри, которого окружила сплетённая из ярко-жёлтых линий сфера. - Эфер лле тай огарио, - новое заклинание заставило сферу медленно раствориться, а Гарри - опуститься на пол в глубоком трансе. Альбус вовремя подхватил его и аккуратно разместил на наколдованном матрасе. - Антериос! - невидимая волна, незаметная немагу, прокатилась по пещере. - Что ж, - тихо сказал сам себе Альбус. - Я сделал всё, что мог.
Полёт. Чувство парения и движения в неизвестность, скорее интригующего, чем пугающего захлёстывает Гарри! Он летит куда-то в кромешной тьме, пока...
...Пока не зависает перед сиянием, перед медленно переходящими друг в друга красками. Много фиолетового. Меньше - чёрного. Белый. Капелька оранжевого. Капелька зелёного. Сияние висит вне него и, одновременно, внутри. Сияние - это... магия?
Магия. Колдовство. Волшебство. Она принадлежит ему от рождения. Фиолетовый - это его собственная магия, данная от рождения... и от деда? Что-то внутри подсказывает - да, часть этой силы дал ему дедушка своим строгим воспитанием и множеством интересных историй. Фиолетовый интригует, бодрит, он колкий и немного строгий.
Белый - тоже его, но откуда-то из прошлого. Откуда? Стоит сосредоточиться, как всплывает ответ: это его наследство, то, что досталось от родителей, то счастье и любовь, что дали они после рождения. Это было так странно - видеть наяву результат родительской любви. Как жаль, что он почти не помнит... Белый - тёплый, солнечный и ластится к нему, точно кошка.
Оранжевый и зелёный. Огонь и природа. Это то, что он открыл в себе сам. Его тренировки с дедом. Шалости. Причиной являлось предпочтение двум навыкам - поджигать и вызывать ветер. Оранжевый яркий, горячий и бодрит сильнее фиолетового, а вот зелёный успокаивает и расслабляет, но в то же время освежает, будто накрывая прохладным одеялом.
Чёрный. Его Гарри оставляет на потом, будто предчувствуя сложность. Чёрный - это некогда чужая магия. Магия... магия того, кто убил его родителей? Но всё же - собственная, уже прижившаяся в его душе сила. Нечаянный подарок. Злой? Нет - но и не добрый. Просто чёрный, едкий, немного страшный, но сильный - и надёжный. Этот цвет считает его своим так же, как он считает его своим.
Откуда-то он знает, что нужно делать. Надо всего лишь пожелать, и выбранный цвет будет твоим. Только один? Нет, он может принять хоть их все. Но вот хочет ли? Безусловно, фиолетовый, белый, оранжевый и зелёный - его цвета. Повинуясь желанию, они летят навстречу, соединяются с ним, соединяются друг с другом и становятся цветами его магии. Но вот чёрный...
Гарри замирает. Чёрный, угрожающий цвет спокойно парил перед ним, не навязываясь, не грея, не поддерживая, холодный, горделивый - словно говорит: "Я могу и без тебя, мальчишка". Он может выбрать его - а может и отвергнуть. Как там говорил дедушка? "Цвет магии - это не повод считать волшебника злым. Тёмный маг может быть добрым. Светлый маг - злым. Давным-давно на своём опыте я убедился в этом". Но говорил он и другое: "каждая магия по-своему опасна. Тёмная магия - опасна вдвойне, в первую очередь - для самого мага".
Гарри Поттер неуверенно смотрит на черноту, переливающуюся на сером фоне. Потом спрашивает:
- Ты же не причинишь мне вреда?
Чернота насмешливо колышется:
- Если будешь осторожен, - таким мог бы быть ответ, умей цвет говорить.
- Тогда я принимаю тебя.
И чёрный растворяется в нём. Остаётся только... серый? Окружающая серость - она ведь тоже цвет! Абсолютно ненаправленная, ничем не сформированная, магия, принадлежащая каждому волшебнику, каждому магическому существу, даже каждому живому существу - такой она была. Серый цвет не надо было принимать. Он всегда был вместе с ним. Стоило это осознать, как серость исчезает, унося с собой бодрствующее сознание.
Альбус Дамблдор наблюдал, как магия покинула Гарри, чтобы взвиться вокруг него невидимым обычным взглядом коконом. Пять цветов. Вместе они составляли тёмно-фиолетовую ауру. Если фиолетовый, как догадывался директор Хогвартса,- это его влияние, то тёмный оттенок...
И вот сейчас пятицветное сияние кружилось в сером ореоле. Вот четыре цвета втянулись, а фиолетовый перекрыл собой остальные. Осталась чернота. Альбус не знал, что выберет мальчик. Пожалуй, любой его выбор будет верным. Когда чёрный цвет втянулся в ауру, затемняя её, Дамблдор осознал, что Гарри сделал свой выбор и что ему предстоит один серьёзный разговор.
Год спустя.
- Тёмная магия... - вздохнув, произнёс Дамблдор. - Тёмная магия - древнейшее искусство, Гарри. Древнее магии светлой и, в чём-то, могущественней неё. Можешь дать определение тёмной магии из книг, которые прочёл?
- Конечно, дедушка, - уверенно ответил Гарри. - Тёмная магия - это магия, прямо причиняющая вред человеку против его воли.
- Человеку? - приподнял бровь старый маг.
- Телу или душе человека, - уточнил Гарри. - А это важно?
- Очень, - Дамблдор смотрел в камин, и языки пламени поблёскивали на его очках. - Видишь ли, мальчик мой, любая магия, направленная на человека, меняет его. Я могу поднять тебя "вингардиум левиоса". При этом, разумеется, я повлияю на тебя, на твоё расположение. Я могу оглушить "ступефаем". При этом я тоже повлияю на тебя, даже - против твоей воли. Но я всего лишь отброшу и лишу сознания, ничего больше. Тёмная же магия... Назови любое тёмное заклинание.
- "Авада Кедавра"?
- Это уже не просто тёмное, это - чёрное заклятие. Чёрная магия - это та тёмная, что меняет и душу заклинателя.
- Что делает "авада" с душой жертвы? - тихо спросил Гарри. Он уже знал, как погибли его родители. Именно это заклятье. Зелёный луч, зелёная вспышка... Она приходила к нему во снах - но Гарри не рассказывал об этом дедушке. Он знал и так.
- Остановка нервной деятельности. Всей, - тяжело произнёс Альбус. - Одновременно с этим душа исторгается из тела и отсекается навсегда. Но, думаю, нам пока стоит оставить эту тему. Чёрная магия - отдельный разговор. Приведи пример просто тёмного заклинания.
- "Секо"? - не сразу ответил Гарри, пытающийся избавиться от навязчивой картинки - зелёной вспышки и крика своей матери.
- Да, "секо". Заклятье, наносящее сильную рану. При должной силе может даже разрезать насквозь. Эти чары несут особую, тёмную энергию. Тело человека упорно сопротивляется прямому разрушению. То же "диффиндо" нанесёт лишь маленькую ранку. Его энергия нейтральна, и человек успешно сопротивляется ей. Энергия "секо" специально такая, чтобы эту защиту преодолевать.
- Деда, а как же "конфундус"? Или "петрификус тоталус"?
- Для первого требуется много сил, и оно относится к магии разума. Магия разума, менталистика - более тонкая, она не вредит сама собой - она делает это через другой... пласт реальности. Это будет удар не магией, а своей волей через магию. Второе... Второе не наносит вреда, оно мягко обходит защитные барьеры противника, но энергия его - не разрушительная. Более того, созидательная - тело мага под "петрификусом" почти не поддаётся слабой магии. "Петрификус тоталус" - это светлая магия, как бы это ни было удивительно.
- Хорошо, а как тогда быть с "фурункулюс"? - нашёл Гарри неопровержимый пример - магию, вызывающую на теле целую кучу нарывов. Когда Гарри рассматривал живую иллюстрацию в книге, его едва не стошнило!
- Никакого вреда, - улыбнулся Дамблдор. - Капелька неприятных ощущений, немного менталистики, чтобы их усилить, и видимость. Аналогично дело обстоит с большинством атакующих чар: менталистика, простые физические воздействия, видимость. Даже трансфигурация человека - это всего лишь видимость, иллюзия, но иллюзия высшего качества, как, впрочем, и любая обратимая трансфигурация. Тёмная же магия - это вред, исцелить который далеко не всегда легко.
- И только? - Гарри был разочарован. Тёмная магия представлялась чем-то сложным, таинственным, пусть и опасным.
- Я привёл общепринятую точку зрения, - невозмутимо сказал старый волшебник. - На самом деле всё обстоит гораздо сложнее. Тёмная магия - это определённый тип энергии. Её очень удобно использовать для боевых заклинаний, разрушающих энергетику. Это и защитные чары, и боевые. Также тёмная магия используется для проклятий. На этом большинство тёмных магов и останавливаются.
Гарри молча ждал продолжения - за столько лет общения с Альбусом он научился внимательно слушать и подмечал, когда дедушка закончил - а когда осталось что-то ещё.
- Теоретически тёмная магия может быть направлена на созидание, - продолжил Дамблдор. - Но это всё равно, что разрушать магией светлой. Чаще всего - бессмысленная трата сил, - ещё одна пауза.
- Изменения, - не выдержав, вставил Гарри.
- Всё правильно, - подтвердил Альбус, довольно улыбнувшись. - Изменения. Тёмная магия способна менять в самых широких пределах, как и магия светлая. Бессмысленно применять тёмную магию для изменения неживого - здесь нейтральная будет более эффективна, ведь она действует, сливаясь с предметом, подменяя его суть, в то время как тёмная будет насильно эту суть искажать, наталкиваясь на ожидаемое сопротивление. Зато тёмная способна на то, что непосильно светлой и сложно нейтральной - изменение живых существ, в том числе - человека.
- Но это же...
- Незаконно? - риторически спросил Альбус. - Да. Опасно? Да. Сложно? Очень. Но это, пожалуй, одни из самых величайших чудес магии, чудес злых и чудес добрых. Оборотни. Вейлы. Русалки. Вампиры. Вот они, плоды тёмной магии! Принадлежать одной из магический рас - это и дар, и проклятие. Очень сложно сделать дар, не взяв чего-то взамен. Теперь ты осознаёшь, Гарри, насколько могущественна тёмная магия? Её сила - это не только смертоносные чары, с лёгкостью разрушающие замки и уносящие жизни. Её сила - это и тонкое, едва заметное волшебство, которое обращает человека в магическое существо.
- Ты будешь учить меня тёмной магии, деда? - тихо, с едва заметным предвкушением в голосе, задал вопрос мальчик.
- Нет, Гарри. В тёмной магии я откровенно плох. У тебя будет другой учитель.
Глава вторая: другой учитель
Они встретились в небольшом горном монастыре в Гималаях. Монастырь был уникален тем, что в нём жили, медитировали и постигали сущность бытия совместно маги и магглы, причём первых было даже больше. Впрочем, это ни смущало ни тех, ни других - волшебством в монастыре пользовались редко, в почёте была простая физическая работа.
- Я не могу себе представить тебя, поднимающей из колодца воду и несущей её в горы без магии, - развёл руками маг в пурпурной мантии с длинной ухоженной бородой. Альбус Дамблдор с ноткой веселья удивлялся рассказу своей собеседницы.
- Я не рассказывала тебе о родине, - сухо констатировала та.
На вид ей было лет тридцать. Сколько же на самом деле? Сама она обычно отмахивалась: не считаю, мол, годы. И тут Альбус был готов поверить: годы считать было попросту не в её духе. Невысокая, смуглая, черноволосая с резкими, хищными движениями, она была совсем не похожа на всех южанок, которых только встречал Дамблдор, и лёгкий акцент был неузнаваем. Неизменная маггловская кожаная куртка, которая была на ней в любую погоду и время года, только подчёркивала не очень-то скрытую агрессию, которой ожидал от неё каждый встречный. Ох и смеялся Альбус, когда она недоумевала, почему её так часто боятся при встрече! Как можно не бояться, если она кажется отравленной иглой, которую коснёшься ненароком - и умрёшь в мучениях?
- Никогда, - подтвердил Дамблдор. Она вообще не очень-то любила личные темы - что свои, что чужие. Социальность никогда не была её сильной стороной, и это ещё мягко сказано.
- На родине предпочитали специализированные ритуалы, - сказала она. - Маги-воины сосредотачивались на боевых ритуалах, слуги - на бытовых. Не было времени учить чужую область. Мы делали всё руками, когда слуги гибли.
- Шла война? - мягко уточнил Альбус.
- Война вечна! - отрезала собеседница. - Мирное время - только повод лучше подготовиться к следующему бою.
- Такой взгляд на мир и делает войну вечной, - заметил Дамблдор.
- И такой же взгляд приводит к величию, - ухмыльнулась она. - Пусть недолгому, но триумфу, когда ты на вершине, когда враг сокрушён, покорён, склоняет перед тобой голову. Тебе ведь знакомо это чувство, ученик?
- Но я не одобряю, - покачал он головой.
- Безусловно. Война вечна - но надоедает, истощает даже не силы, а душу, - она отвернулась и уставилась в такое огромное ярко-голубое небо. - Такие, как ты, однажды изменят природу людей - может, и войну отменят. Зачем звал? Я только недавно пришла в себя и начала наводить контакты - пятьдесят лет медитации, знаешь ли, даром не проходят.
- Зачем так много? - уже серьёзно удивился Альбус.
- Самопознание, гармония и дальше по списку, - хмыкнула она. - Доживёшь до двухсот, поймёшь, зачем. Итак?
- У меня появился ученик, - осторожно начал Дамблдор. - И у него талант к тёмной магии.
- Как интересно, - прищурилась она. - Не Гарри ли Поттер?
- Уже слышала?
- Гарри Поттер, Волдеморт, "мальчик-который-выжил", новейшая история Магической Англии, - пожала она плечами. - Вхожу в курс дел потихоньку. Смотрю, я упустила интересную заварушку, пока занималась собой.
- Помнишь наш разговор о статистике?
- Угасание магического дара? Я провела Великий Ритуал Познания - нам это не грозит, - ответила она. - Ты, вижу, тоже?
- Нам - не грозит, но всем остальным, всему волшебному миру...
- Тебе есть до него дело, - констатировала она. - Мне - не очень. Волшебных миров не один и не два, а без магии здесь станет немного спокойней, не находишь? Магия - это всегда война.
- Я хочу сохранить наш мир, - они встретились взглядом - и Альбус привычно встретил вызов тёмно-карих глаз. - Я изменил магический дар Гарри.
- Хм, - только и сказала она. Взгляд глаза в глаза на секунду стал и мысленным контактом. Она поняла. - Интересное решение. И ты хочешь, чтобы я его обучала?
- Именно так, учитель, - и отметил, что невольно подхватил отрывистый стиль её речи.
- Ты знаешь мои методы, - она разорвала контакт первой и вновь утонула взглядом в бесконечных небесах. - И ты пришёл вовремя - сейчас я поспокойнее.
- Рад, что ты согласилась, - легко улыбнулся он.
Они простояли ещё полчаса, без слов, без лишних движений - просто смотря на небо и горы. И после этого созерцания на душе у Дамблдора воцарился настоящий медитативный покой - и он задумался, какое же пламя должно было гореть у неё в душе, чтобы пять десятков лет его слегка лишь укротили?
- Делерет! - рука, направленная на каменный валун, чертит в воздухе петлю ритуала усиления. Невидимый обычному взору, но вполне явный для того, кто прошёл Ритуал Полного Слияния, сгусток тёмной магии летит в цель. Камень трескается и распадается горой щебня.
- Неверно, - строго прокомментировала женщина со столь яркой, непривычной Гарри внешностью. Южной - так назвал её дед. - На чём ты сосредоточился?
- На образе разрушения, - заметив предупреждающий взгляд учителя, Гарри поправился. - На разрыве химических связей.
Недоверчивый хмык.
- Легилименс.
Гарри попытался защищаться, но тщетно. В конце концов, на этом поле победить её не мог и дедушка, по его словам.
- Ясно, - задумчиво произнесла женщина. - Преобразование энергии идёт немного не так. Без палочки правильно у тебя получаются только простые заклинания. Сложные надо адаптировать индивидуально. Пора бы тебе купить свою волшебную палочку.
- Палочку? - переспросил Гарри. - Кажется, ученики Хогвартса покупают палочки примерно в это время?
- Всё равно, - отмахнулась женщина, задумчиво глядя на остатки валуна. - К Олливандеру обращаться не стоит. Нам нужен особенный проводник.
- Почему особенный, учитель Атика?
- Твой проводник не должен вызывать привыкания, - молвила та. - Ты же не хочешь разучиться творить магию без палочки?
- Конечно, нет!
- Тогда идём. Берись за руку.
- Альбус!
- Атика? - старый маг смотрел на неё, в который раз удивляясь, как хорошо она выглядит в таком возрасте. Ещё один секрет, шкатулку с которыми Атика напоминает.
- Скажи мне, кто для тебя Гарри?
- Внук, - без заминки ответил Дамблдор. - Ученик. Возможно, преемник.
- Как я и думала. Преемник. Альбус, ты сознаёшь, что это - не его путь?
- Возможно, - расплывчато ответил он. - Но есть ещё пророчество Трелони. Я рассказывал подоплёку дела.
- Пророчество... - усмехнулась Атика. - Все пророчества - прах.
- Это истинное пророчество, - покачал он головой. - Все условия соблюдены, все признаки присутствуют.
- Все пророчества - прах, - с той же интонацией повторила она. - Все, Альбус. Пророчества лишь направляют события, не более того. Достаточно сильный человек опрокинет любое предсказание, будь оно хоть трижды истинным. Для этого совсем не обязательно быть магом - достаточно избрать иной путь и следовать ему.
- Ты уверена в своих словах? - в чём Дамблдор не сомневался, так это в способности Атики разбивать любые преграды.
- Да... ученик. Пророчества описывают наибольшую вероятность и, скажем так, ведут по ней. Пророчества - похожи на растянутые во времени заклинания, склоняющие к определённым действиям, и это не мои мысли, а чужие эксперименты. Конечно, природа пророчеств на самом деле не магическая, но аналогию провести можно. Гарри Поттер не обязан быть победителем Волдеморта.
- Но если не он, то кто?
- Например, ты. Ты обладаешь достаточной силой, чтобы его победить.
- Один раз - да. Я рассказывал тебе о крестражах. После каждого возрождения он будет всё сильнее и сильнее - пребывание за гранью... Ты понимаешь. А найти все крестражи уже невозможно. Я слишком поторопился с Ритуалом Полного Слияния.
- Что ж... Я помогу тебе. Оттягивай его возрождение как можно дольше. Я подготовлюсь.
- Я... не рассчитывал на твою помощь. Спасибо. Но ты говорила, что не вмешиваешься, и даже войну с Гриндельвальдом... Почему?
- Мальчик. Это не его путь. Тем более, не ему становиться твоим преемником. Ты - уникум, Альбус. Сочетать политику и магию такого уровня... Мой ученик, - гордая... улыбка? Она и впрямь изменилась после монастыря. - Но путь власти - это не путь Гарри Поттера. Дай ему выбрать свой.
- А не выбираешь ли за него ты, Атика?
- Нет. Я лишь учу. Он сам выбирает, чему учиться. Ты много рассказал ему о последствиях любого выбора. Продолжай в том же духе, но не перекладывай на него ответственность. Проблема угасания магии - только твоя, как и проблема скрытых сил.
- Не думал, что ты пробьёшься так быстро, - и, главное, настолько незаметно!
- Твои ментальные щиты стали, наконец, по-настоящему интересными. Но - недостаточно хорошими. Просто практиковалась больше двух веков. Кстати, ты собираешься знакомить мальчика с его сверстниками-магами?
- Нет. Пока рано.
- Я тоже так думаю. Как ты смотришь на небольшое приключение для Гарри?
- Небольшое приключение? - недоверчиво переспросил Дамблдор, вспоминая, что называла Атика этим словом.
- Ничего по-настоящему опасного. Для него опасного, а не для меня. Да, читаю - не думай так громко и смени, наконец, щиты. Безопасность ребёнка я гарантирую. Должен же кто-то показать ему мир? Да, дела в Министерстве и МКМ тебя извиняют, но кроме тебя у него теперь есть я. Уверена, ему понравится!
Деревянный дом был большим. Очень большим. Он стоял на опушке леса, и прямо-таки искрился волшебством. Над домом сияла объёмная иллюзия слов на английском, французском, русском и ещё нескольких языках.
- "Грефронт и Этьен, лучшие артефакты на заказ", - прочитал Гарри. - Здесь мы купим палочку?
- Ну, сначала надо её заказать, - Атика уверенно направилась к деревянному же крыльцу. - Я уже обо всём договорилась, осталось только провести измерения.
За широкой дверью располагался магазин артефактов. Гарри с любопытством разглядывал кинжалы, мечи, палочки, медальоны, всевозможные украшения и совершенно невзрачные вещи вроде скорлупки от грецкого ореха. Каждый артефакт ярко светился в магическом зрении. Ценники поражали - ниже четырёхсот галлеонов ничего не было. Зато выше... Скорлупка стоила всю тысячу!
- Рад тебя видеть, Атика, - Гарри отвлёкся от разглядывания, чтобы послушать разговор учителя и гоблина, вышедшего ей навстречу. - Давно не виделись.
- И ещё век бы не встречаться, Греф, - поморщилась в ответ женщина. - С тебя - замеры.
- Разумеется, - вежливо кивнул гоблин. В его поведении Гарри чувствовалась скрытая враждебность, такая же, какую открыто демонстрировала Атика. Почему они покупают палочку именно здесь? Он же не обманет? - Прошу сюда, юноша.
Замеры продлились от силы минут десять. Гоблин подносил артефакты, напоминающие лабораторные приборы с уроков физики, что-то замерял, записывал. Наконец, он сообщил:
- Завтра в восемь утра можете забирать заказ.
- Прекрасно, - сухо ответила Атика.
- До встречи, старый враг, - попрощался гоблин.
Атика, а вслед за ней и Гарри, промолчала.
- Кто он? - поинтересовался мальчик, когда они отошли за радиус действия антиаппарационных чар.
- Мой старый враг. Жаль, что обслуживал он, а не Этьен.
- И ты доверила ему делать мою палочку? - возмутился Гарри.
- Он - гоблин. Свой кодекс чести. Сегодня мы - его клиенты. Вот когда будем соперниками...
- Соперниками?
- Позже расскажу, - и взяла Гарри за руку. Рывок аппарации!
- Ещё раз! - язвительно выкрикнула Атика. - Я даже не замечаю твоих атак!
- Делерет!
Шаг в сторону. Она даже не поставила щит.
- Таранталегра, делерет, секо! - все три заклятия были направлены, как и учила Атика, по-разному - чтоб противник точно не увернулся от чего-то одного!
- Протего, - спокойно сказала Атика, шагнув в сторону. Щит принял на себя только "таранталегру", и его вполне хватило.
- Секо, эльро, ступефай!
Атика улыбалась, не сходя с места, непринуждённо держала щит.
- Я не использую сил, превосходящих твои, - напомнила она.
- Секо, секо, секо, секо! - рука Гарри выписывает ритуалы усиления. Невидимые лезвия впиваются в щит, разрывая, и вот последнее добирается до...
Шаг в сторону. Улыбка.
- Уже лучше. Но недостаточно. Прости, но это поможет. Эл-фриго эринус сио, - Атика даже не указала на Гарри, кажется, заклятье подействовало на площадь. На неё тоже?
Впрочем, Гарри стало не до отстранённых размышлений. Его вдруг захватил гнев, потом - ярость, причём не горячая, а ледяная. Это было чувство, которое постигает далеко не каждый взрослый: расчётливый гнев, упорядоченная жажда преодоления. Ум словно стал работать по-другому: осталась только цель, ярость и стремление.
- Секо! - и шаг в сторону. Правильно - мелькнул "ступефай". - Эльро, секо, ступефай, протего! - следующий луч "ступефая" разбился о невидимый щит. Атика явно действовала не в полную силу, Гарри помнил, как она взорвала "ступефаем" валун не хуже, чем "редукто". - Протего, - щит чуть в стороне. - Ступефай, секо, делерет, делерет, делерет! - как только неподдерживаемый "протего" истощился, Гарри сделал шаг в сторону, за предусмотрительно выстроенный щит. Очередной красный луч разбился об него, в то время как последние три заклятья Гарри пробили щит Атики, бессильно соскользнув с неё самой.
- Финита ментис, - широкий жест, и мальчик без сил упал на песок. Будто из него что-то вынули, что-то важное, что-то поддерживающее.
Когда сознание вернулась, Гарри обнаружил себя лежащим на мягком покрывале, в тени белого тента. Рядом сидела учитель. Стоило ему прийти в себя, как учитель повернулась. На привычно спокойном лице мелькнула тень беспокойства.
- Как себя чувствуешь, Гарри?
- Нормально, - и это действительно было так. Тело было будто бы невесомым. Мальчик сел, заметив, что сознание странным образом стало яснее и чётче, чем обычно. - Даже превосходно. Что ты сделала?
- Немного лечебной магии и чары ясного сознания, - ответила та. - Думаю, ты хочешь узнать, что это было?
- Я не знаю, что ты сделала, но я словно стал тем воином из скандинавских саг, берсеркером.
- Чары холодной ярости. Прости за них, но это был лучший способ.
- Зачем? - немного грустно спросил Гарри. На душе было неприятно.
- Ты должен почувствовать это состояние хотя бы раз, чтобы потом учиться вызывать сознательно. В дуэли оно позволяет игнорировать ментальные атаки, чтобы его сбить, нужно иметь немалую ментальную силу. И ещё: разве ты не заметил, насколько сильнее стал?