Кристаллизация.
* * *
Если б я не знал тебя,
был бы просто некрасивым...
Прихотлива как судьба -
стал я нужным и любимым.
* * *
Расступаются строки
и внимательный вечер,
нацепив очки ловко,
уют тянет из печи.
Ручкой ночи чернильной -
в образах эти стены -
остывает рук глина,
строка дышит же веной.
Не уснуть, не проснуться -
спичкой пронзено веко...
Тишиной захлебнуться
хоть до утренней метки.
* * *
Утомлённые заботою быть кем-то,
мы в слезах становимся собою.
Только слабость в мире этом-то запретна.
Дождь или сор - объяснение простое.
И, промокшие, продрогшие до боли,
обнажаемся, одеть чтобы сухое.
Сердце, тело и уста покрыты солью...
Пыль в глазах ведь! Объяснение простое.
* * *
Путь странника извилист -
так тонок лёд в ногах,
упрям шаг, слог отрывист,
улыбка на устах.
Вино гостеприимства
и человек дождя,
ты отыскал единство
в зыбкой кромке дня.
Как хлеб в устах голодных
пространство пред тобой.
Как ветер ты свободен.
О, вечный путь домой!
* * *
Подрастает локон
у младенца дня,
сон летит из окон,
крыльями звеня.
И, взрываясь светом,
смотрит жадный глаз -
происходит это
будто в первый раз.
Забывая листья,
осень я прощу -
обретенье истин
в будущем ищу.
Свет проник, припудрил
веки наяву.
Вот уже и утро...
Боже, я живу!
* * *
За дорогою долина
вся в цветах полуденного солнца.
Распахнув же глаз оконце,
пыльные, мы довершим картину.
Меж цветов летают пчёлы,
просящих любовью опыляя.
Вот тела на землю опадают -
дерево любви бело и голо.
Мёд уста умыл немного -
сладок крепкий сон под небом ясным...
Но вечор вот хмурит брови властно.
Возвращаемся мы на дорогу.
* * *
(к "Английскому пациенту")
Нет, не успеть к заходу жизни
в распятые сердца огонь вдохнуть -
и вот мгновеньем путь исчислен,
чтоб задохнулась криком грудь.
Пока надежда смотрит зорко
глазами древнего слепца,
лишь пыль пустыни шлют вдогонку
пылающие щупальца.
Нет, не успеть к началу смерти,
к прощальным остывающим словам.
Но с лёгкой доли круговерти
вновь слышишь голос... и уходишь сам.
* * *
Кому дан шанс любви безумной
глубинный жребий испытать?
И солнца властный шелест лунный
на плечи хрупкие принять.
Кому дано исполнить волю
сердец, окрашенных в зарю,
тот раб прекрасного и боли,
свободу бросит алтарю.
* * *
Радостная, светлая,
покрывало звёзд зажги,
обогреют белые
руки полночи мазки.
Пусть костёр желания
наши лики озарит
и слезу касания
долгим взглядом напоит.
На ресницах радости
расцветёт мой поцелуй
лепестками радуги
и сияньем сладких лун.
Лишь под утро ясное
отлетит дыханья бег,
отблесками красными
всколыхнётся наш ковчег.
* * *
Я меняюсь - постоянство
не моя величина
Как осеннее пространство
поглотит души весна
Вся зелёная планета -
кубок красного вина
Хмель иллюзий, хмель заветный
покоряет всех до дна.
* * *
Колышется дыханье колыбельки,
рукою ласковою направляясь,
грядущее вздыхает у постельки,
в мечтаньях разноцветных растворяясь.
"Усни", - донёсся шёпот заоконный,
твой чудный сон пусть будет в расставанье.
Любимые, моргают глазки сонно,
улыбкой уменьшая расстоянье.
* * *
Бесконечность размышлений -
праздничная карусель:
масок ловких предпочтенье,
красок приторный кисель.
Беспристрастно оглянуться
и увидеть сквозь стекло
бледные живые лица,
глаз сверкающий укол.
* * *
Ложится чувства мотылёк
на рук вздыхающую ласку,
как тела сладкого глоток -
вина любви хмельная краска.
В долине тишины ты звук,
мелодии волшебной фея,
в твоих глазах не меркнет стук
сердец и губы пламенеют.
Ворвавшись в мой забытый дом
дыханием весенним свежим,
теперь ты - травянистый слой,
зелёный, ласковый, безбрежный.
* * *
Грудь вздыхает, сердце бьётся,
голова на грани сна,
лишь искусственное солнце
свет забрало у окна.
Вот поленья с жарким треском
ноги обдают теплом,
но глаза пронзает резко
боль, ведь в комнате темно.
Простелившись у окошка,
мысли теплоту плетут...
И мяучит ветер кошкой
в одиночества плену.
* * *
Определённость: я люблю.
Значенья смысл глубокий
в глазах смеющихся ловлю -
их блеск со мною соткан.
В руке держу ладонь весны,
опахалом мне ветер,
зимы растаял снег вины,
что одинок и светел.
Как долго я могу смотреть
вслед новому закату!
Чтоб ночью чутко замереть
и сбросить латы.
* * *
Усни, прекрасное созданье
истомою закрытых глаз,
молочно-белое сиянье
несёт пленительный показ.
Улыбкою вздыхают губы,
ресниц вуаль бежит щекой,
малины цвет грудь приголубил,
спускаясь вниз, вслед за рукой.
Невольных мыслей восхищенье...
Своим дыханьем обогрев,
я обниму тебя... В руке
поёт твоё сердцебиенье.
* * *
Фонарный свет пробил окно,
и тьмы налипшей комья
на подоконнике безмолвья
кладут гротескное пятно.
Размытых трещин чернота,
и рук спокойных бледность.
Пульсирует под кожей вена
с безвременьем простёртым в такт.
Безликий человек стекла
рассматривает брови,
на губы бросил каплю крови -
и вот картинка запеклась.
А свет бежит по волосам,
едва задев сознанье...
В неясной тени очертанья
себя нарисовал он сам.
* * *
Печаль струится в жилах,
на землю падает тень глаз,
где ты, где ты, свет милый? -
я одинок в вечерний час.
Остановилось время,
придавленное тишиной,
и, чувствую, что грусти семя,
взрастает в ледяной покой.
* * *
В дымке осознанья утешенье -
листьев монолог в вечор звезды...
Солнце тянет руки для прощенья -
капля освежающей воды.
Как уютно в петлях размышлений
каплю безрассудства обрести...
Забывать падение мгновений
в бесконечной радости любви.
И, переступив околоземье,
что-то малое в большом понять...
Тихое счастливое свеченье
крепкими руками обнимать.
* * *
Ты войдёшь и крепкого объятья
губы напоит волшебный вкус,
тут же пригласим откушать сласти
только месяца кручённый ус.
Ночь цветов прохладнои постели
нам расстелет мягкий млечный плед,
и шуршаньем лиственной свирели
будет долгий поцелуй воспет.
* * *
Вознёсшийся в небес широты,
взгляд изумлённый замечал
парящей радуги красоты -
росток морщин в плену начал.
О чистоту чтоб не разбиться,
грех глаз я неустанно тёр,
хотел я быть не мыслью - птицей -
и память поглотил костёр.
Теперь, ослепший, в взмахе крыльев,
пытаюсь краски уловить.
Но белизна полна бессилья -
не возродит морщинки нить.
* * *
Скользнул по телу лучик взгляда -
прохладный любопытный дождь,
весеннего хозяин сада
набросил ласковую гроздь.
Я - дерево, мой ствол шершавый
любовью солнца опалён...
Протягиваю листья жадно,
вбирая каплей страстный стон.
* * *
В знакомой комнате затишье,
тепло - снимаю влагу с лба,
блеск пальцев к мрамору приближен,
дрожит в свету едва-едва.
Волос больных неясный обруч
виски взял мёртвою петлёй...
Сознание подобно скотчу -
след на бумаге запятой.
* * *
Меж стволов тут бродит похоть -
ветка веткой покрывается,
сплетниц - птиц надрывный хохот
в красках дня переливается.
Слепит глаз тел обнажённых
многоликое присутствие,
в колыбели сна трезвонит
змей фруктовое напутствие.
Кружит голову заботой:
лишь глаза пошире открывай -
слаб ты в западне животной.
Всё закономерно - это рай.
* * *
В загадке человека бесконечность,
миг искренности - и паденья вечность,
спокойное лицо, губ сжатых бледность -
неповторимо на бумаге это,
с рожденья поиск отраженья зеркал
и действий, мест, ещё не бывших клеткой,
брелок в руке - неудовлетворённость,
забытых кем-то камней счастья пропасть
* * *
Далёкая, открытая,
слова мои избитые
вдаль и в окошко тянутся,
и я не здесь уж кажется.
Я в радости, я в комнате,
меня впитала полностью
гладь глаз твоих бездонная,
игривая и знойная.
Но вот нить обрывается,
вновь в душу пробирается
печаль моя глубокая:
любимая - далёкая.
* * *
Отворились двери ночи.
Что там: птицы золотые
или тьмы вселенской клочья?
Сна полотна на камине.
Любопытствием пресытясь,
веки тяжестью вздыхают.
Языки огня предвидят
полудрёмы сладкой стаю.
* * *
Невинность белых клавиш,
а чёрные - сомненья след
Струна, струна, ты плачешь?
Отдаться чувству, дать обет?
Когда зов плоти жаркий
мелодией коснётся вдруг,
ты примешь жребий сладкий
и вдохновишь недуг.
* * *
В прощении - любовь,
прощания боль раны,
и стаи в небе зов,
настойчивый печальный.
Заботы волшебство,
как беззаботность детства.
Уюта торжество
в кругу семейства.
* * *
У меня хватит силы
теплоту удержать -
я поправлю у милой
непослушную прядь.
Но, читая по звёздам
отраженье твоё,
удивлюсь, что так поздно -
мы костёр разведём.
* * *
Единственная мне в окошко смотрит
внимательно, заботливо, как в колыбель
Рукою чистоты разбросана постель
костяшками стекла нам ветер вторит
И тишиною ласк уют укроет
укромный белый домик на краю мечты
Огонь в камине губ коснулся - это ты,
волнующееся желанья море.
* * *
Извилистый путь - ветерка дуновенье,
дыханья дрожащего пыльная песнь
Что за поворотом: полей ли цветенье
иль взгляда уставшего злая болезнь?
Скитание вечно, как вечно то место,
где ты, отдохнуть решив, ляжешь в траву...
Кристальное небо уходит отвесно,
а ты остаёшься, любви присягнув.
* * *
Весною солнца брови
густым нальются соком,
в речах пернатых громко
мелькнёт загар перцовый.
Трава полюбит землю,
а зелень небо гладит.
Когда же жар осядет,
тень ночи бросит семя.
Луны придёт господство.
И, глядя в мир притихший,
Господь влюблённый свыше
сердец рукой коснётся.
* * *
Шумит ольха. В объятьях ветра
весна глаз, полная листвы,
любимый ласковый и верный
ей ветви бережно укрыл
Луна им шепчет светом мягким
слова раскрывшихся цветов
Уста наполнил голос сладкий
и светом напоил бутон.
* * *
Кто рядом? Безымянный человек,
с лицом, зачёркнутым морщиной?
Нет, это ясных глаз небесный бег
в вечерний час перед лучиной.
А чья рука? Заката ли ладонь
перед молитвой, ночи обращённой?
И соприкосновения огонь,
искры невинности прощённой.
* * *
Остыл скелет скамейки
под почерневшим клёном
Вот тропкой под клоном
бегут листов салфетки
Блестят глазищи лужиц
навстречу пульсу шага
А воронья ватага
над головою кружит
Как серо, как ненастно
и пусто как к полудню...
О, боже, как прекрасно
дышать всей, полной грудью!
* * *
Мягко тает откровенье,
и бумагою насытясь,
дым желания осеннее
украшает листьев сети.
Под глазами слёз морщины
разбивают зеркал эха,
и глаза зелёны - сини -
крик младенца, счастья веха.
Птица пусть в вечор одета,
обмахнёт небес высоты:
озарения комета -
ты - мечтанья путь высокий.
* * *
Шагов бессмыслица
в руках усталости
Любовь отшельница
от сердца малости.
В лучах оправленных
заботой осени
земля заправлена
следами босыми.
Как задремавший день
бессонница в ночи
Улыбки слабой тень -
спешащие грачи.
* * *
Дыхания коснулся сон,
губами губы приоткрыл.
Ему вослед явился стон
и тело бисером укрыл.
Нетерпеливой влаги соль
постель щекоткой разбудила,
ткань чтобы, любопытна коль,
ковш сновидения испила.
* * *
Мгновение пронзительно смотрит,
как сердце становится эхом...
Секунды воск талый покроет,
рассвет оплетёт лучей снегом
И ветром насытясь бескрайним,
душа отворится покоем...
Ночь ясная звёздами ранит,
ослепших глаз веками поит
* * *
Холодный ветер
взъерошил землю,
в неверном свете
асфальта темя
Колючих веток
поджались крылья,
и листьев слепок -
следы бессилья
Сквозь неба брови
пылит светило
Биенье крови
в земле остыло
И в этой чаше
моё скитанье...
Мой взор украшен
очарованьем.
* * *
Мелодия флейты колышет портьеру,
волнует серебряных звуков прохлада
О, дивная песня, разлуки отрада,
что ищешь во тьме одиноко, потерю?
Войди в мою комнату зеленолицей,
оставь на пороге футлярчик из грусти
Мой сон - для тебя, благородная птица,
открытой души моей плач - твоё устье.
И тенями лёгкими белого танца
мы ночь окрылим золотой чистотою
Волшебная флейта, останься со мною!
Или же позволь мне с тобою остаться.
* * *
Ты поднимешь руки к сердцу,
открывая взгляду душу
Поцелуй ресниц воздушный
даст желанию согреться
Вот за тёмным покрывалом
дети дышат в колыбели
Сладость в обнажённом теле
на губах, укрытых вздохом.
* * *
Всё застыло в ожиданье,
замер воздух - зеркало небес...
Только взгляда обаянье
в тесноте картин имеет вес.
Холодом цветёт дыханье,
вместо пальцев ледяной цветок.
В этой пустоте молчанья
только солнце смотрит на восток.
* * *
Вьюга плачет, как ребёнок,
надоедливо свища,
смотрит талая свеча
на печаль спросонок.
Руки грею у камина -
память - чистое тепло,
зарисовано стекло,
краски - снег - и вся картина.
Расставание с тобою -
правда времени и звёзд,
я смотрю, как лижет хвост
ночь верхушкой огневою.
Соль губы смешав с водою,
увлажню листок к тебе...
Невеселия обет -
расставание с тобою.
* * *
Растревожил кудри света
белый - белый звездопад.
Это солнечной кометы
пухлый северный наряд.
Королевство снежной бабы
в угольных глазах блестит.
Скатеркой покрылись хляби...
День замёрзнуть норовит.
* * *
Стены пропитались ночью.
Яма светлая окна поглотить
реальность хочет,
солнцем утренним звеня.
Потянулся хрустом гулким
новорожденный мотив,
стёкла поднимают руки,
дирижируя в прилив.
Средоточие печали
рассосалось по углам.
Пали веки мрака, пали,
уступая небесам.
* * *
Дыханье твоего тепла
отогревает звёзды
Косички полночь заплела
в объятий спелых грозди.
В нечаянном движенье глаз
мелькают такты вздохов
Руки отчётливый анфас
так нежен и так лёгок.
Вдруг сердца стук, пронзив тела
в пространстве лёгкой ткани,
как исступлённая юла,
блаженством сладким ранит.
* * *
Бесшумно пробирается уж вечер,
касаясь окон прихотливою рукой,
и мама убаюкивает свечи,
ребёнку напевая мягко и легко.
Заботой материнской укрываясь,
закрыться глазки у малютки норовят,
но нежность рук держащих продлевая,
ребёнок маме улыбается опять.
И стрелки у часов вот засыпают,
и месяц надолго к стеклу приник,
чтоб в память счастье и тепло роняя,
навеки оставлять нам в сердце этот миг.
* * *
Ты войдёшь, как шорох ветра,
улыбнёшься темнотой
в комнату мою в пол метра,
нарушая мой покой.
Тесно, честно, нам не будет,
только вот теплей чуть-чуть
Может простыня остудит
встрепенувшуюся грудь.
В бережном касанье слова
нового ты не найдёшь,
но задашь вопрос свой снова,
будто что-то не поймёшь.
Станут руки терпеливо
свой рассказ луной плести,
но моргнёт заря сонливо,
скажешь ты: пора идти...
* * *
Ласковая девочка,
улыбнись мне тихо
Губ волшебных цепочка -
глаз моих утеха
Нежная, волшебная,
гений обаянья
Ты - мечта заветная
моего сознанья
Разбуди желание -
в ожиданье сказки
Тела обожание
в колыбели ласки
Весь в твоём внимании,
пред тобой день гаснет
Ты - очарование,
солнца луч и счастье.
* * *
Я помню солнечного всхлипа
безумный бег сквозь сеть дорог,
в биенье сердца кадры клипа
и кожи соляной пирог.
Я торопился за тобою
в седле железного коня...
Вот крылья ног пространство кроют.
Вот поворот... Ты ждёшь меня.
* * *
Стынут мысли кровяные
в лёгкой коже одеял -
в тишью скованной долине
огонёк тепла так мал.
Опьянённый паром вздоха,
воздух стелется ужом.
Стрелки у часов оглохли
и уснули вечным сном.
Словно в королевстве теней,
сумрак бодрствует, томит.
Веки стали тяжелее.
Только вьюга всё не спит.
* * *
Беспокойный росчерк взгляда
колдовством зимы укрыт:
нагота огнём горит,
но глаза таят прохладу.
Зимний, неприступно белый
стан пылает хрусталём -
губы обожжёт вином
искуситель самый смелый.
Уваженье же окажешь,
изумишься красотой -
правдою уст золотой
ты любить её заставишь.
* * *
По мановению уюта
в телах любви растаял пульс.
Звук поцелуя слышен будто...
Но губы так сладки на вкус!
В прибое нежного касанья
стон чаек омывает высь.
След пенистой волны оставил
в губах встревоженную мысль.
И на вершине предвкушенья
пространство серебром пылит -
в неясном негативе зренья
телес косичка - монолит.
* * *