для простоты изложения я грубо поделила анархизм на четыре категории: гибридный, канонический, наивный, вульгарный, причем последние три имеют "гносеологическое" происхождение, а первый связан с тем обстоятельством, что анархизма в чистом виде не существует, как не существует науки кибернетики.

1.

вместо него существует набор разной степени генетической устойчивости сочетаний, обычно, именуемых через дефис (перечислены в порядке поступления в голову): анархо-коммунизм анархо-синдикализм анархо-индивидуализм анархо-феминизм мистический анархизм анархо-капитализм киберанархизм (за подробностями -- к , но речь здесь, скорее, о киберпанке, а панковская и анархическая субкультуры, имхо, определенно, схожи) криптоанархизм (читайте "Криптоанархию" Ладлоу и "Криптономикон" Стивенсона, причем вторая является художественной иллюстрацией к манифестам первой) анархо-национализм экологический анархизм и прочее в том же духе.

это заставляет осознать, что анархизм в целом (то есть в том виде, как, как было сказано выше, его в природе нет) -- контркультурный винегрет, не позволяющий дать себе исчерпывающего определения, своеобразный первичный бульон, давший начало целой плеяде родственных общественных и политических течений, развитию новой этики и эстетики (последние две, имхо, и позволяют снимать и успешно продавать такие фильмы, как "V for Vendetta").

2.

развивать теорию анархизма дальше, чем она развита сейчас, очень сложно (если вообще возможно), потому что об анархизме, как о любви, уже все, что можно, -- сказано. отсюда, как мне кажется, происходит ситуация с анархической knowlegde base, которая четко делится на две части: 1. околоанархическое словоблудие (вроде того, что вы сейчас читаете) и 2. творчество признанных анархогуру (при всей нелюбви анархистов к авторитетам). представление о содержании #2 и есть "канонический" анархизм. канонический анархизм не является течением в рамках анархизма (как, например, гибридная разновидность), а всего лишь суммой представлений о том, что такое анархизм, основанных на авторитете.

3.

выше, говоря о "гносеологическом" происхождении, я имела в виду, в общем-то, довольно простую и расхожую мысль: знание не наследуется генетически и каждый раз требует получать себя заново и никогда не дается в своей полноте; поэтому приобретение любых новых знаний неизбежно приходит через авторитет: либо из-за отсутствия другого источника, либо из-за невозможности получить непосредственный опыт. приобретение новых знаний -- процесс постепенный и, применительно к анархизму, как правило, начинается с определения. таким образом, часть информации об анархизме получается этимологически, и если значение слова вызывает эхо внутри, возникает интерес, удовлетворяемый двумя путями: изучением матчасти и собственными теоретическими выкладками.

на основании вышесказанного я определяю наивный анархизм как анархизм собственных теоретических выкладок с минимальным знанием авторитетов. для наивного анархизма (иногда одновременно) характерны и дублирование "авторитетных" концепций и абсурдность с точки зрения "канонического" анархизма. при условии, что наивный анархизм честен по отношению к самому себе, он -- хороший шанс для развития личности (не потому что он -- анархизм, а потому что в основе заложена честность).

4.

изменение образа мысли неизбежно ведет к ассоциированию себя с сообществом единомышленников (в данном случае, анархистов), а последнее, в свою очередь, сказывается на образе действия. не знаю, как будут вести себя анархисты в условиях вожделенной анархии, однако, в существующих государственных и общественных условиях упомянутый образ действия неизбежно сводится к протесту. объект же протеста определяется имеющимся в распоряжении данного конкретного анархиста багажа знаний о том, что хорошо и что плохо. также борьба может выражаться как в форме пассивного сопротивления, так и в активной форме, как тогда, когда протестная активность не является реакцией на какое-либо действие, а, напротив, оказывается относительно независимой инициативой. к слову сказать, неизбежная оппозиционность анархизма в современных условиях является причиной того, что в его рядах могут оказаться (и, я думаю, оказываются) люди, для которых борьба является самоцелью.

способность к сознательному действию опирается на ощущение собственной правоты, уверенность в ней. это ощущение всегда субьективно и нередко сомнительно с внешней (я намеренно не говорю "объективной") точки зрения и естественно в силу своей привычности. я допускаю, что существуют люди, которые не испытывают сомнений относительно правоты своих действий, те же, кто в этом отношении не столь счастлив, обычно сталкиваются с классической раскольниковской дилеммой: кто ты, тварь дрожащая или право имеешь? в свою очередь те, кто решают этот вопрос положительно, делятся на две категории: тех, которые считают себя получившими такое право свыше, и тех, кто это право взял себе сам, полагая, что право -- это не дар, а возможность: можешь взять -- следовательно, имеешь право. вторые, таким образом, оказываются "наполеоны" в достоевско-раскольниковской терминологии, а первые -- их подданные, или служители культа, или маньяки (в зависимости от условий). несколько в стороне от перечисленных стоит неофитская активность, питающаяся радостью сознания (кажущейся) причастности истине. или силе. или сообществу.

я столь подробно остановилась на вопросе о деятельности, потому что, в моем понимании, вульгарный анархизм -- анархизм действующий, то есть такой анархизм, который счел возможным и нужным свое стремление, свой голод к свободе воплотить в набор конкретных действий; из многомерности внутреннего ощущения близости истины, сделать трехмерный эрзац, адаптированный для существования в этом мире.

с этим текстом я возилась очень долго, и в тот момент, когда это определение вульгарного анархизма пришло мне в голову, мне стало одновременно неловко и смешно. да, друзья мои, мы все тут вульгарные анархисты. единственное различие, имеющее, впрочем, огромные последствия, когда оно получает развитие, -- это степень самоиронии, самокритики и здорового скепсиса. таким витиеватым и одновременно кружным путем, я опять пришла к выводу, что "качество" анархизма (как и многое другое, в том числе с анархизмом не связанное) в конечном итоге упирается в индивидуальное восприятие и наличие или отсутствие у человека способности к беспристрастному, sine irae at studio, анализу того, что приходит через восприятие. таким образом, получается, что если уж возвращаться в дальнейшем к вопросу о вульгарном анархизме, то начинать придется именно с рассуждения об особенностях восприятия анархизма анархистами, их политических взглядах, этике, эстетике, субкультуре в целом и прочая, и прочая, и прочая.

июнь-сентябрь 2006