Произошло непоправимое: я не хочу читать. Ничего. Никого. Никогда.
Начиталась!
Глянцевых журналов, предписывающих, какую форму надо придать растительности под мышками и на лобке. Премированных романов без смысла и сюжета, с гордостью зазывающих читателя: это безудержный праздник извращенного разума. Игра? Если бы в бисер, если бы - пусть в пустое - эстетство. Нет, игра в грязь, кровь, дерьмо, потный секс.
Или читать, или жить.
Но жить - это тоже читать. Только Его текст. О, какая печатная литература может создать такой? Она, наша великая, осталась там, в самой читающей стране, которая была отгорожена от всего мира. Остальной мир, в основном, не читал - действовал. И сейчас это действие захватывает меня всё больше. Мир переполнен им, и нет пьесы динамичнее, нет напряжённее реплик.
Ну, разве может сравниться шекспировский сюжет о Ричарде, короле со злым сердцем, с коллизией такого лёгкого и негреховного душегубства, которое происходит на глазах миллионов в условиях демократического жизнеустройства? Сидит Ходорковский, в тюрьме рожает Бахмина, за которую молят сто тысяч сочувствующих, умирает прикованный к больниичной койке Алексанян. Читать такой текст трудновато.
И можно по школьной привычке переключиться на образы.
Образ блестящего и храброго телеведущего: чуть-чуть подтолкнули его ко лжи и сервильности, и... талант ушел. Поучительно, как в реалистической повести литератора типа Трифонова. И приходится признать: наша малая литература - из большой. Онa имеет, конечно, своё место в жизни. Больше того, она ей свойственна природно. Маленькое эхо мирового космоса. И сегодня, когда плохо читается, она особенно хорошо рифмуется с жизнью, неожиданно выдавая нежданные тексты.
Мой приятель, а, может быть, даже друг, присылает мне письма по электронке. В отличие от других он заполняет "субжики". Если их просто переписать цепочкой, вдруг ощутишь биение жизни, живой и бесконечной. Как все- Олеша - книга- вспомнил - прости - вчера- запутался - гости - страсти - лавстори - уехала... И так далее. Если ну совсем ничего не сочинять, а просто двумя словами расшифровать каждый субжик, получится повесть об удивительно чистом, наивном и одиноком человеке.
Литература природна, как отражение дерева на водной ряби озера. Сейчас в озеро слили нечистоты, видеть мешают клочья пены от стирального порошка, нефтяные пятна. Но Его текст читается с полной отчётливостью в самом дереве. Всматриваюсь в лист, в причудливые переплетения ветвей - какая гениальная свобода!
Вот они рядом на нашем участке - прохладно -напряжённый ландыш, весь хрупкий, весь ломкий и сонная фиалка с обессиленно-вялым стебельком. И всё это недостижимо-гармоничные творения.
А если говорить о природе живой, одухотворённой... Попробуйте воссоздать словами крыло стрекозы, трепещущее на солнце. Попробуйте. Оно не земного происхождения -райского.
Сколько слов затратил Умберто Эко, чтобы описать легендарную голубку в "Острове наканунe"!
Сколько определений перебрал, пока назвал её цвет - цвет зрелого апельсина - померанцевый. Но вот живая птица, зимующая в нашем штате Огайо, и занявшая место в его гербе. Красный кардинал. Когда я увидела эту довольно большую птицу алого цвета, то даже вздрогнула от её неожиданной красоты.
Я видела вблизи перо обычного серого голубя, курицы, гуся. И поражалась совершенству этого устройства, этим входящим в единство отдельным волокнам с мелкими зазубринками, дающими в своих сцеплениях идеальную гладкость, отражающую солнце, переливающуюся на свету. А этот край, повторяющий рисунок прибойной волны ...
Одухотворено всё, и камень, и дерево, и птицы. Но мир домашних животных поражает явным присутствием высшего, нематериального начала.
После того, как жизнь заставила меня изо дня в день cуществовать рядом с тремя кошками, я не могу воспринимать их, как прежде. Чуткие собеседники, всё понимающие без слов. И какая разная реакция! Три личности, три персоны...
Панки первая появилась в доме, и она главная кошка, она хозяйка. Какой-то диковинной породы, длинношерстная и черепахового окраса, она, безусловно, аристократка. Белый передник, белые большие лапы, большая мордочка... Когда она подходит к пище, другие кошки расступаются, хотя она никогда не будет ни с кем драться из-за еды. Ест мало, неторопливо. Если есть свободный стул, садится с нами за стол. Трогает меня лапой, напоминая - я здесь. Кусочек со стула берет осторожно лапой, подносит ко рту точно и, осмотрев, обнюхав, съедает. Как человек, умеющий красиво пользоваться вилкой.
Панки могла бы работать в цирке у Куклачёва, явно склонна к подражанию и тянется к общению. Возвращаясь с прогулки, что-то пытается рассказать, бурно и радостно. Она довольно чётко говорит слово "мама", так часто произносимое детьми.
Ей 12 лет и у неё болит правая задняя лапа, но она кошка радостная. Её доброжелательность не знает предела. Подумаю иногда согнать её с кровати - столько пуха! - толкну в бок, а в ответ громкое самоварное "люблю, обожаю". Притягиваю к себе лёгкий, пушистый комок: хорошиий человек Панки, грех обидеть.
Второй появилась в доме моя Пити. Моя, потому что она выбрала меня своей хозяйкой. Ходит за мной по пятам, спит в ногах и постоянно вступает со мной в диалог. Она беспородная, а точнее, той восточной породы, которую иногда зовут египетской. Гладкошёрстная. Когда гладишь Панки, рука погружается в пух. Пити бархатная. Чёрно-серый тигренок с ноcиком карминового цвета и белой мордочкой. Вообще-то красивее быть не может, это настоящая красота - лаконичная, без излишеств. Таких кошек с острыми ушами любил Бродский. Видна пластика каждого движения - встала, потянулась, побежала, переливаются мыщцы, прыгнула за птицей.
Характер у Пити отвратительный. Плебейка Пити Шарикова вcё время крутится у кормушки, объедаясь и выдавая лишнее назад. Агрессивна. Недоверчива. Она уходит от ласки, может тяпнуть за руку и поцарапать. Но иногда... Иногда она вдруг ложится на спину и кротко складывает мягкие лапки на животе - жажда ласки становится нестерпимой. Она...улыбается. И поет песенку. И за эти минуты прощаещь ей всю её стервозность - моя кошка. А после сворачивается, прячет нос и снова становится недоступной и злой
Третьим был Вася. Не запланированным. Приятели купили его для своего маленького сына, но у того со временем возникла аллергия. Не усыплять же, и мы взяли его, хотя и двух кошек было мновато.
Вася красавец, огромный сибирский кот килограммов около 10 весом. Голубоватый мех тугой ковровой набивки, белый треугольник на морде правильной формы. Он очень большой, наш Вася. Когда становится на задние лапы, то легко заглядывает в дом через окно. И делает это как-то осмысленно, поводя огромной башкой влево-вправо совсем человеческим движением.
Но, увы, Васю жизнь пометила черной меткой. Для того, чтобы он не царапал малыша, приятели сделали ему дорогостоющую операцию - удалили когти. У Васи сильные лапы, Но поймать мышь или птичку, как другие кошки, он не может, и значит, прокормить себя сам не способен. Однако время от времени он уходит от нас нaдолго. Подозреваю, что его гонит тоска, потому что первый раз он ушел вскоре после того, как его отдали нам. К прежним хозяевам он не вернулся. Он им вообще не простил ничего. Потому что когда они к нам приходят, он забивается глубоко под кровать и не выходит. Он страдает. Но Вася, как многие мужчины, живёт наверное на два дома. Потому что, возвращаясь после долгого отсутствия, он не кидается к еде. Кто-то еще кормит и ласкает его, такого мягкого, доброго. А быть немного циничным он имеет право.
Прежняя травма и комплекс неполноценности дают себя знать. Когда у нас на время поселился внучкин пёсик - не больше Васи - кошки реагировали на него по-разному. Панки по-королевски не обращала на него внимания, и он тут же отстал. Пити несколько дней сидела на шкафу, приглядываясь к врагу. А, спустившись, поцарапалa его так, что он обходит её стороной. А Вася вот уже два месяца не может преодолеть страх и даёт стрекача при встрече. Его жизнь на втором этаже мучительна и однообразна, спуститься он может только ночью.
Я топчусь возле кошек, пoтому что дальше венец Творения.
Человек. По образу и подобию. И с Божественной свободой воли. Что ты с ней сотворил, человече?
Да, конечно же, Моцарт и Микеланджело. Да, Пушкин и Гауди. Но... Сколько букв ты стёр в Его тексте! Сколько абзацев уничтожил! И сегодня, сейчас. На моих глазах рухнули башни-близнецы. Взорвался сказочный Бомбей. Ашкелон с ханукальными свечками в каждом окошке был накрыт ракетным смертельным огнём. А дальше - видение. С шарика-глобуса сползает на юг красный материк Россия. Моя Россия.
Человечек, стоящий на нем в позе погонщика, делает спортивно-угрожающе движения, и материк, как льдина, скользит всё ниже, ниже. Вот накроет Украину, Крым, Кавказ, а после сорвётся с шарика в пропасть, в небытие, разбившись на мелкие осколки.