Уезжала я из страны,которую не хотела менять. Диктат обстоятельств. Уезжала в тяжелое время, оставляла дорогую могилу и друзей. Приехав к дочери, как говорится, залегла, дав волю нездоровью. Но после двух месяцев я-таки вылезла на свет Божий.Я бы и не вылезла, но потомки стали говорить, что все болезни у меня в голове, что я отношусь к жизни вяло (есть такое), ничего не хочу и это странно.И Ольга выбрала верняк-идём в филармонию. Ну как отказаться? Хотя там лестницы, два часа без движения и прочие дурацкие проблемы.
"Мессия" Генделя, рождественская часть. Я слушала когда-то в Москве, привозил прибалт, кажется Сoндецкис былa его фамилия, осталось ощущение грандиозности. Здесь было камернее, но тоже очень классно. Эти американцы всё делают прекрасно. Оркестр, хор, солисты...И что-то произошло со мной, возраст, наверное-Гендель был понятен и прост, красив, как вальсы Штрауса, дарил такое же непосредственное наслаждение, ничуть не напрягая.Современник Баха, а такой эпикуреец, угадывались грядущие не только Глюк, Гайдн, Моцарт, но и романтики. Чудо какое-то! А еще был момент волнующий и заставивший задуматься. Когда пошла "Аллилуйя!", весь зал встал, как говорится, в едином порыве. В Москве элитной публике и в голову не пришло, концерт (да и вся жизнь значит) отдельно, религия отдельно, а еще говорили о христианстве, язычники, не тронутые Божьей благодатью. Добавлю к этому, что здание - модерн, начало прошлого века. Предствьте себе бонбоньерку, немаленькую и расписанную изнутри растительным узором сплошь (жена спонсора любила лотос). В лифтах - больших - бархатные скамейки и стаpинные решетки. И всех ждут спокойно, много колясочников, так что я еще и ничего среди прочих была.
День был будний, публика одета добротно, без изумрудов, много мужчин и почему-то крупных.
А через день приехала на праздники Маша и повезла нас на выставку "Барселона" в Кливлендский музей. В музее она начинала работать. Столбиком. И со всеми нынешними столбиками-смотрителями целовалась, заходила во все книжные и сувенирные магазинчики, так что мы с Олей обошлись без её "профессиональных" комментариев. Выставка огромная, я на таких огромных и не бывала. И синтетическая: живопись, архитектура, дизайн и быт, взятый довольно широко. Информации - утонуть, и потому мы с Олей смотрели "так", импрессионистски. И были в полном восторге от всего этого декоративного наворота. Барокко по сравнениию с Гауди и еще каким-то, не менее свободным архитектором, почти чертеж. Ни одна деталь не повторяется и сводит всё это несовместимое в гармонию только ритм. У Гауди прекрасные ширмы, люстры, и у других не менее. Всё с перебором, с излишеством. Избыточность во всём -мой вечный соблазн. Всякие стёклышки, металлические заклёпки-всё для сорочьего глаза и всё завораживало, хотелось, чтобы длилось бесконечно, чтобы и дальше мавританское смешивалось с арт-нуво и детской поделкой и радовало глаз. И никакого - то нам не надо содержания!
Но всё-таки, оказалось, надо. Это поняли, когда вышли на Дали.
Через не хочу мы всё же узнали, что в 20-х Барселона была крупным художественным центром. Не то мимо меня, не то мимо России это как-то прошло, а здесь тусовались художники первого ряда - Дали, Пикассо, Миро, Гауди. И был свой Муленруж-кафе "Четыре кошки". И вывески этого кафе не сильно уступают (если уступают) Тулуз Лотрековским.
Так вот о Дали. Рядом померк Пикассо. И дальше слов нет. На выставке был зеленая женская голова, "Сон" и та картина, что была написана перед войной в Испании, 36 года, в ней что-то от кошмаров Гойи. И сразу в зал вошли боль, страх и много чего человеческого внутреннего.
С тем и ушли.
Да, кто о чём...И здесь было много колясочников, а одну женщину (а, может это мужчина был такой маленький? нет, вроде женщина) привезли на тележке. И нужна ей, лежачей , Барселона?
Ещё одно яркое впечатление не от искусства. Но и не от жизни, эдакий житейский перформанс. Нас пригласили на парти дед и бабушка первого машиного мальчика, Пита. Ну очень не хотелось...Без языка и вообще...Но Маша сказала:-Ты занесена в список. Что-то это значило (хотя сама Маруся укатила в свой Нью-Йорк и на парти не была).
Восьмидесятилетняя чета дважды в год устраивает приемы человек на 100 .
Дом на окраине Кливленда. Похож на Белый дом, с колоннами, предки хозяев были основателями города, после земли в центре продали, наследники деньги поделили, и никто не остался в накладе.
Вход не за колоннами-сбоку в небольшую дверь и рядом с входом начинается совсем сельская, деревенская, изгородь, так длинными жердями у нас в колхозах огораживали загоны для скотины. Он, Томас, экономист, аудитор; она, Дороти, антиквар,но, видно и фермерскими трудами и доходами не пренебрeгали.
Гости съезжались. Машина за машиной. И в узком, низком, но длинном коридоре каждого встречал младший сын хозяев (младший, но совсем не молодой). По коврам - на ковровом покрытии еще коврики, разноцветные квадраты, ромбы, четырёхугольники и даже, кажется круги - он выводил гостей в комнату, где душистые объятия, поцелуи и стол. Композиция из рождественской красно-зеленой клумбы в центре этого огромного стола, хрусталя и еды -окорок, сыр, креветки...Прежде, чем взять пластмассовый подносик, выпьем. Соперничая с клумбой задерживала взгляд чаша...нет, хрустальный глубокий таз, наполненный чем-то спело-вишневым, темно-алым, гранатовым. И как грaнат- уже не фрукт, а камень-сосуд посылал свои горячие лучи из всех своих хрустальных граней при каждом движении серебряного черпака, которым ловко разливал напиток сам хозяин. Как называется тот напиток? Глинтвейн? Пунш? Водка в том сладком вареве была точно и сразу разлилась теплом по всем жилам.
От неё всё как-то слегка сместилось. Расплылись огоньки на ёлке, да нет- это просто на белой искусственной ёлке они смотрятся не так очерченно, как на зеленой, а вот на той гирлянде, как везде. И на той...А почему вдруг на столике, приставном, не письменном горят сразу три лампы с зелёными колпаками? А в том углу две красных? И почему этот роскошный cеребряный столовый сервиз соседствует с плохонькой нержавейкой? Ломберный столик явно какого-то века с поделкой из алюминия. Картина старая и хорошая с кичем?Пластмассовый ангел...Рамка для фото с бубенцами... И вообще, как может быть столько вещей? И столько людей в одном доме? Рыжеватый, очень худой, всё время жующий лоер говорил что-то о "Чекове"-Чехове, к удивлению моей дочери он знал и Булгакова, читающий американец! Свои замшевые комбинированные серо-сиреневые башмаки он держал примерно на уровне моих глаз.Это кто? Второй муж первой жены второго сына.А это? Бывшая подружка внука.Ни дружба, ни служба не связывали этих гостей, разве что человек пять-шесть, ровесники хозяев были в подбор друг другу. О чём говорили ? Да так, ни о чем. О детях, о погоде.
Но горел камин. Два лабродора доверчиво подставляли каждому свои животы. Медленно двигались от одной группке к другой мужчины, одни в пиджаках хорошего сукна, другиe в клетчатых рубашенках. И дамы плыли, кто в панбархте, а кто в полуботнках спортивного образца. Мы с дочкой переглянулись- Барселона!
Но странное дело: уходить не хотелось. Так бы сидеть в этом коконе человеческого тепла, доброжелательства и необязательного общения . Здесь было что посмотреть!!!
У Маши я спросила, кто вытирает пыль и держит в порядке тысячи всех этих вещей. Дороти сама, ответила Маша. Не верится. "Ну что ей делать?" Маша еще не знает, что с возрастом и время меняется тоже, а среди всего прочего был и ходунок в том доме, Дороти прихрамывала (кто о чем...). И еще Маша сказала, что Дороти проводит аукционы и вообще очень активная ( не то, что я, понимай). Не знаю, как с аукционами, но прием аляфуршет был. А,значит, я и на новом месте встретила людей, которые как могут, объединяют других, живут не для себя только.