Я уже ущипнула себя за руку, несколько раз протерла глаза, потрясла головой и даже легонько постучала поварешкой по лбу. Джинн никуда не исчез, а, наоборот, уселся на табуретку, закинул ногу на ногу и спросил:
- Чаю можно?
Ничего себе сходила в магазинчик. Соку захотела. Апельсинового. Недаром мама говорит, что меня в магазин отправлять - себе дороже.
Джинн сперва еще колыхался, как желе, хлюпая и булькая, а потом вполне себе сформировался в дяденьку восточной внешности, в белых штанах и оранжевой майке. На голове - чалма, очень похожая на апельсин. На ногах - почему-то клетчатые домашние тапочки. Черные усики над губой, бороды нет. "Не Хоттабыч", - подумала я.
Пакет с надписью J7 стоял на столе. Конечно, в нем не было ни капли сока. Оставалось пить только чай.
- Зеленый будете? - спросила я, переходя на "вы". Одно дело - тыкать неоформленной субстанции, взвившейся из пакета, и другое дело - взрослому в клетчатых тапках.
- Ага, - снова сказал джинн.
Не поворачиваясь к нему спиной, я шагнула к раковине и повернула ручку фильтра. Полилась тонкая струйка как бы чистой воды. Я подставила чайник:
- А... как вас зовут?
- Сева, - ответил джинн и показал на коробку.
- А... я думала, джинны в старинных сосудах сидят...
- По-разному, - охотно объяснил Сева. - Свободных старинных сосудов теперь мало, их в музеи сдали. А в музее нормальный джинн сидеть не будет.
- Почему? - спросила я.
В голове был горячий туман. В ушах - вата. Вода перелилась через носик чайника. Я выключила фильтр, криво закрыла чайник крышкой и поставила на газ. Очень хорошо в такие моменты совершать обыкновенные, простые действия...
- А в музеях руками трогать ничего нельзя, - развел руками Сева. - Никто не будет тереть кувшин, никто джинна не выпустит. Так и просидишь тыщу лет с дурацкой табличкой "Амфора из дворца царя Филиппа, IV век до н. э.". А она вовсе и не четвертого века, а пятого и не из дворца, а из дома напротив, где вином торговали.
Сева вздохнул и замолчал. Я вежливо покивала.
- А пакеты ничего, комфортные, - продолжил джинн и почесал плечо. - Форма стандартная, удобная. Коробка - она и есть коробка, ни тебе узкого горлышка, ни вмятин от ручек... Знаешь как впиваются? И ста лет не высидишь.
- А... сколько вы в соке сидели?
- Да недолго, - неопределенно махнул рукой Сева. - Это тоже плюс, кстати. Люблю вылезать часто. Общение люблю. Слушай, а бутербродов у тебя нет? Можно с сыром.
Я снова вежливо кивнула и пошла в коридор к холодильнику. Так, вот сыр, масло, вот остатки ветчины, прихвачу на всякий случай. Вот пачка сосисок...
Туман в голове начал рассеиваться. Какой ловкий джинн! Вылез и сидит себе нога на ногу. А я ему чай готовлю, бутерброды. Это джинн должен мои желания исполнять, а не наоборот! И вообще, надо еще посмотреть, что он может! Вот чай себе сделать не может, например, меня просит. Тоже мне джинн! Так и каждый вылезет из коробки - привет, я джинн, давайте чай. А сам ничего и не умеет.
Я вернулась на кухню с продуктами, взяла с подставки ножик побольше и стала нарезать сыр.
- Долго как чайник закипает, - покосился на плиту Сева. - Много воды налила, он так целый час закипать будет.
- А вы его своим волшебством вскипятите, - посоветовала я.
Он же меня еще и критикует, кулинар!
Джинн удивленно посмотрел на чайник, потом на меня:
- Волшебством - жалко, волшебство для дела понадобится. Ты ведь не хочешь свои желания потратить на домашнюю работу? Я, конечно, могу чай сделать, пол помыть, пыль вытереть... Надо?
- Не надо, - быстро сказала я. - Вот вам бутерброд.
Пока Сева жевал, я соображала. Желания... Вся загвоздка в этих желаниях. Вечно у всех обломы с неправильными желаниями. Меня всегда раздражала девочка Женя из "Цветика-семицветика". Так бездарно потратить семь... ну ладно, шесть желаний. Да и седьмое можно было бы получше загадать, если честно. А то все на свете игрушки ей подай, а всех на свете детей вылечить она не догадалась.
Нет уж, я не буду такой дурой. Я всё сама приготовлю, уберу, посуду помою, мне не трудно. И материальные разные желания типа денег, машины, новенького айфона и тэ пэ - это фигня. Это и без чудес получить можно. А вот именно чтоб чудеса волшебные...
На столе все еще стояла пустая коробка из-под апельсинового сока. Я ее взяла и хотела бросить в мусорное ведро, как примерная хозяйка.
- Э, погоди, ты что делаешь? - с набитым ртом замычал Сева. - Куда понесла? Поставь на место!
Я повертела в руках пустую коробку, пожала плечами и поставила ее обратно на стол.
- Не выкидывай, дура, - не очень-то вежливо сказал джинн. - И смотри, чтобы мама не выкинула. Я в ней спать буду.
- Спа-ать?! А удобно?..
- А удобно в квартиру постороннего человека привести и в своей комнате поселить на неопределенный срок, объяснив родителям, что это джинн из сока?
А что, дельно... Я как-то не подумала. Сева явно соображает, это приятно.
- Я ее смяла немножко, - провела я рукой по зеленым стенкам с апельсинами. - Может, тебе другую купить?
Джинн Сева внимательно посмотрел на меня и вдруг заулыбался:
- Заботливая, это хорошо. Это я удачно попал. Не, другую не надо. Уйду в другую - от тебя уйду и ничего не исполню. Так что пользуйся, пока я здесь. - Он вытянул губы трубочкой и шумно отхлебнул чаю.
Чудеса все-таки...
Уроки не лезли в голову. Какие уроки, какие графики квадратных уравнений, когда за моей спиной на диване сидит джинн Сева и наигрывает на гавайской гитаре финскую польку?!
Коробка из-под сока стояла у батареи. Сева заявил, что любит спать в тепле, желательно на печке.
- Сева, а можно у вас спросить?.. - Я отложила ручку и тетрадь по математике.
- Ну наконец-то! - Сева тоже отложил гавайскую гитару. - Я уже испугался, что за клиентка такая нелюбопытная попалась. Даже скучно! Давай, спрашивай!
Он уселся по-турецки и уставился на меня не мигая.
- А вот... скажите, пожалуйста, а почему вы просто Сева? Вы же джинн. Вы должны быть какой-нибудь там Гасан ибн Абдурахман или еще какой-то ибн. Ну, чтобы по-восточному было и по-старинному.
- Ишь ты, придира какая, - удивился джинн. - Сева ей не годится! Для вас же стараюсь, для вашего региона. Чтобы имя привычное было. А ей не нравится! Мне, может, твое имя тоже не очень. Виктория Викторовна! Масло масляное.
Я надулась и отвернулась к недоделанному графику. Сева снова взялся за польку.
- А больше ничего спросить не хотела? - подал он голос через минуту.
Соскучился, то-то же.
Я старательно высчитывала координаты функции и только помотала головой. Пусть не выпендривается и разговаривает как следует с дамами! Мое имя - моя гордость, между прочим! И означает оно двойную победу!
- Ладно, не дуйся, прикольное у тебя имя, - пошел на попятную Сева. - Предки с фантазией, молодцы. Двойная победа и все такое. Правильно гордишься.
Меня в жар кинуло. Он что, мысли читает? Ой, я же имени своего ему не называла!
- Читаю маленько, - кивнул Сева. - Но ты не волнуйся, это не считается за волшебство. Ты желания придумала?
- А сколько можно загадать? - спросила я.
- Вот! Это вопрос по делу. Значит так. Я сегодня добрый, чай был вкусный, масла на бутерброд ты не пожалела, можешь загадать четыре желания. - И он поднял растопыренную пятерню с загнутым большим пальцем.
- А вы разве сами количество желаний назначаете? - Я развернулась к дивану на своем любимом синем крутящемся стуле.
Сева посмотрел вокруг и демонстративно заглянул под диван.
- Ясен пень, сам. Ты видишь тут еще кого-то? Я нет. Сам назначаю, сам исполняю, сам жалобы от клиентов выслушиваю. А не захочу - вообще ничего не исполню. Если мерзавец попадется, фигушки я что-нибудь сделаю для него.
- Но как же так? - У меня в памяти всплыли всякие фильмы и мультики про джиннов, лампы Аладдина, золотые рыбки, Емелины щуки. - Разве вы не обязаны...
- Обязан? - фыркнул Сева. - С чего это? Я первый раз в жизни вижу этого болвана и чем-то ему обязан? Вот еще.
- Но как же, он ведь вас выпустил на свободу! Избавил от тысячелетнего заточения! По всем законам вы обязаны его слушаться, почитайте сказки!
Я реально возмутилась. У всех есть обязанности, в конце концов!
Джинн тяжело вздохнул и стал похож на нашего учителя математики, вызвавшего меня к доске.
- Ох, ну что за сказочные предрассудки! Ну какое тысячелетнее заточение в пакете сока! Да я эти пакеты меняю как маршрутки. Просто я джинн, добросовестный и ответственный, ясно? Мое дело - исполнять желания, и я их исполняю. Но не все же, ясен пень! Я фрилансер, могу выбирать! Начальства у меня нет, годовых отчетов нет. Вопросы есть? А может, тебе кажется, что четыре желания - это мало за маленькую чашку зеленого чая и средний бутербродик с сыром?
Я покраснела. Я всегда краснею, когда меня обвиняют.
- Да нет, нормально... - пробормотала я.
- Точно нормально? - нахмурился Сева.
- Точно... - еще гуще покраснела я. - Очень даже хорошо. Роскошные условия, честно.
- И я не жмот?
Мои щеки стали свекольными. Про жмота я нечаянно подумала, совершенно случайно! Я стала думать про чудесную щедрость и сказочное везение.
- То-то, - строго сказал Сева. - И давай думай поживей. Только не торопись.
Мне сказочно повезло. Теперь главное - правильно пожелать.
Мы с папой устроились в гостиной на диване и смотрели биатлон. Мы обожаем биатлон. Такие они там все быстрые, красивые, румяные! Ногами толкаются, руками упираются! В подъем - раз-раз-раз! Со спуска - вж-жух! А как драматично стреляют! Бац - попал! Бац - мимо! И весь стадион - ах! Зрители с ума сходят, в дудки дудят, флажками размахивают. Мы с папой на диване подпрыгиваем. Сколько волнения, сколько праздника! Вокруг пейзажи сказочные: горы, небо синее, склоны елками утыканы, как свечками. Эх, туда хочется...
Хочется! Вот чего мне хочется! Ужасно хочется! Никаких сомнений. Когда я туда еще попаду? А можно прямо сейчас!
До старта женского спринта оставалось десять минут. Комментатор со смешной фамилией Областной раскачивал зрителей своими нелепыми цитатами и намеками на близкое общение с нашей женской сборной. Каждая биатлонистка была у него зверьком или птичкой: зайчиком, мышкой, ласточкой, лошадью... И все красавицы, конечно. Интересно, как бы он меня назвал?
- Сева! - позвала я шепотом, входя в комнату. - Сева, друг...
- Какой я тебе друг? - раздалось из-под батареи. - Дверь закрой.
Я плотно закрыла дверь.
- Ну, надумала?
Из пакета вопреки всем анатомическим нормам торчала взрослая усатая голова.
- Надумала! - засияла я. - Только не тяни, там скоро старт!
- Подумаешь, старт... Успеешь наглядеться. Они целый час стартовать будут. Еще надоест смотреть-то.
Сева стал появляться из коробки. Шея, плечи, руки... Вот он сложил пальцы правой руки для щелчка...
- Погоди! - завопила я громче комментатора Областного. - Постой. Слушай, а можно туда не зрителем попасть...
- А кем? - уставился на меня Сева.
- Ну... этим, как называется, самым таким... - Я не решалась произнести свое желание, которое было, наверное, очень наглым. Или нормальным? Чудеса так чудеса!
Можно было и не произносить, ведь джинн читал мысли.
- Чемпионкой мира, что ли? - усмехнулся он. - Да пожалуйста. Время действия ставлю два часа. Вернешься - разбуди, расскажешь, как было...
Сева зевнул и втянулся обратно в пакет.
По рукам и ногам побежали мурашки. Стало щекотно, будто я бутылка с лимонадом, которую встряхнули, и во мне туда-сюда летают пузырики.
- Эй, а папе что сказать? - успела крикнуть я.
- Папе всегда правду надо говорить, - глухо проворчал Сева. - Скажи, что...
Я не дослушала и взорвалась миллионами пузырьков.
Первое, что я увидела, - синее небо и ослепительный снег на вершине. Альпы... Первое, что я услышала, - голос Областного, который орал, казалось, прямо в уши: "Первым номером пойдет наша легкокрылая, легконогая стрекозка, наше чудо, внезапно свалившееся на нас, можно сказать, с неба..." В этот раз его нелепые комментарии попали в десятку - не поспоришь. Значит, к зверюшкам и птичкам добавились насекомые, так-так.
Шум, гам, музыка, в глазах рябит. Зрители имена чемпионов выкрикивают, тренеры ходят хмурые, спортсменки разминаются. Все такие яркие, такие гладкие, такие блестящие, как рыбки... Ой, вот же эта знаменитая немка, та самая! Мамочки, могу потрогать за рукав... Какая она смешная, оказывается, маленькая такая! А вот чешка с медными волосами! Улыбается, как в рекламе. Ну правильно, в любой момент папарацци снять могут. Тут надо быть всегда готовой, в носу не поковыряешь... А какие перчаточки, какие штанишки... А я-то в чем? Не в домашнем платье, надеюсь? Нет, я тоже в костюмчике! Ух ты, какой красивенький, какой скользкий! Сиреневый. И номер на груди - 1. Ну, Сева, молодец, ничего не скажешь! Ай да джинн! Так, срочно делать селфи!
- Вика, ты готова? - рявкнули сзади.
Я обернулась. Ко мне шел толстый мужчина в красно-синей куртке. Наверное, мой личный тренер.
- Чего ты здесь торчишь? Ты очипилась? Бегом на старт, чтоб тебя!.. Ты вообще размялась или дурака валяешь? Проверь патроны! Да шевелись, чучело! С тебя медаль сегодня, слышишь? Я Круглову снял, тебя поставил! Давай, девочка, давай, работай, работай! Поправку на ветер поняла какую делать? Три минуты до старта! Ноги в лыжи!
А где лыжи-то?! Ах, да вот же, в руке у меня! Я нагнулась, чтобы положить их на снег, и обнаружила на плечах лямки. Винтовка. Ничего, легкая, раз я ее не сразу заметила. Ну, значит, и патроны где-то здесь, потом найду. Я же чемпионка, правильно? Я знаю, где патроны лежат.
С креплениями вышла заминка. У меня дома крепления с такой кнопочкой, а тут кнопочки нет... Как ботинок вставить, непонятно.
- Давай, Виктория, что ты возишься? - подскочил толстый тренер, поднял какие-то штучки на креплениях, помог встегнуться. - Что, переволновалась? Соберись, соберись! На тебя вся надежда! Круглову я снял, ты же знаешь!
Эх, джинн Сева, специалист, не мог мне крепления сделать знакомыми? Вот балда. Ладно, спишем на волнение. Я же чемпионка. Сейчас как побегу... Ноги-руки у меня чемпионские должны быть!
Из-за всей этой суеты даже не посмотреть вокруг! Альпы же!
- Первый номер на старт, второй - приготовиться. Раз, два, три... Старт!
- Давай, давай, давай! - разом оглушили меня несколько голосов.
И я пошла. Меня папа немножко научил коньковому ходу и говорил, что у меня уже неплохо получается. На одной ноге скользишь, вторую поднимаешь. Скользишь - поднимаешь... Скользишь... Ой, запнулась, чуть не упала. Палка воткнулась между лыж, нечаянно. Винтовка по спине елозит, зараза. Не такая уж и легкая... Уф, что-то я запыхалась.
Через две минуты, когда меня, чемпионку, обогнала четвертая участница и улетела вперед, я поняла, что влипла. Ноги-руки были мои родные, только костюмчик чемпионский. И эти мои руки-ноги уже здорово устали, а проехали не больше двухсот метров. Стадион сначала затих, потом я услышала смешки, кто-то крикнул: "Она под кайфом!" А что говорил Областной, я старалась не слушать.
Едва кончился стартовый коридор, едва я ушла со стадиона и стала забираться на первую горку (получалось только елочкой, лыжи вверх не ехали), ко мне подскочил тренер. На мое счастье, он не мог говорить. Он просто пыхтел, как и я. Молча он дернул меня за руку и стащил с трассы на обочину.
- Другим... не мешай!.. - наконец смог он произнести. Потом сорвал со спины винтовку, отобрал палки и дрожащим пальцем показал на лыжи. Я мигом расстегнула крепления, дрыгнула ногами, и лыжи откатились в кювет.
- Вон... пошла... из команды вон... уйди... - задыхался бедный толстяк.
Мне его стало ужасно жалко. Бедненький, он же не виноват...
- А вы скажите, что я сильно заболела, - посоветовала я.
- Я скажу, что ты умерла! - со всей силы рявкнул тренер.
Я сиганула за дерево, потом за другое, за третье. Петляя между елками, как заяц, убралась подальше от тренера и от трассы.