Шел прохожий. Хороший,
Любовался подобной ему погодкой,
Шел одетый, в костюме, с лицом, незаросший,
Шел, как ходят другие, то есть походкой.
С виду - все основания, что он в молодости был сокол,
Но, споткнувшись, поскользнулся на спелой редиске
И взмахнул зачем-то двумя руками. Затем о цоколь
Крупного, с крышей, здания небрежно, забыв о риске,
Зацепился затылком. А зря. Ибо, ниже попадав, диски
Его позвоночника стукнулись сразу все вместе о мокрый асфальт.
И всем стало ясно, что он умрет, это факт.
А в небе вовсю уже вились грозные тучи,
И молния била и била в пригнувшийся низко лес.
На время прохожему стало, как видно, лучше,
И смертный мел со щеки его впалой слегка исчез.
С тяжелым трудом показав напоследок ловкость,
Пострадавший привстал, собой опершись на локоть,
Обвел слезою прохожих, кто мимо пройти успел,
И тихо-тихо запел:
"Сыро осенью, никуда не годится,
Но сырее в душе, листья желтые в ней.
Ветер, холодом дуя, без конца победой гордится
Над разбитым теплом продолжительных летних дней.
Оттого впереди и темно вечерами рано.
Тополь вопль по листьям издал на днях поутру.
Что ты ноешь, души глубокая сильная рана?
Жаль, что я так не вовремя очень быстро умру?
Не успел от судьбы я резко в сторонку деться -
Рок дерьмовый, шагая, ты тихо подкрался ко мне!
Мокни, мокни, асфальт! Я вспомню кусочки детства
И навечно умчусь на скачущем черном коне.
Вот мелькают уже в голове разноцветные кадры.
Человек - это явно некто в огромном пространстве, где
Он - масштаб в уголке своей географической карты
С островом счастья в соленой, как сельд, воде.
И на этом острове, как в книжке про Винни-Пуха, -
Перелески, полянки, бабочки... И среди них
Домик Бога стоит, домик друга и домик духа,
А на ветках - яблоки самых ярких и сочных книг.
Правда, в жизни масштабы такие, что цифры точной
Не назвать, конечно, но на картах у всех всегда
Остров видится пятнышком, чаще же - только точкой,
А вокруг, как селедка, - вода, вода, вода.
Ты, погода, не порться и ты, ворона, не каркай.
Я вот ноги и руки от асфальта сейчас отниму
И туда поскачу, где я стану всецело картой
Этого острова - в масштабе один к одному".
Песня затихла. Считай, стало сразу хуже
Исполнителю. Еще бы! Последние силы
Мало кто тратит в пользу своей могилы.
Но он их потратил. А уже из лужи
Посматривало солнце, выпрямлялся согнутый лес.
И только прохожий лежал, как будто совсем исчез.