День пролетел, как Чапай в атаку.
Одиссей возвращается на Итаку.
В небе заварена щепотка чая,
Всё явственнее запад обозначая.

Покачиваясь, отчаливают к небесам
Кленов зеленые фок, грот и бизань.
Весело, как и утром, визжат щенки.
Но мир светлее с левой щеки.

Это - пора деления надвое:
На Землю и небо, на душу и тело,
На то, что надо и чего не надо,
На свет беспредельного и тень предела.

Это - пора перехода в свет,
Которому никакого дела нет,
Какой ты на самом деле есть.
Тебе и такому свет и весть.

Ранит и лечит горечь блаженства
Оплакать собственное несовершенство -
Горечь, вызволенная вечерним
Утоляющим сердце свеченьем.

А в небе деется грустное таинство:
Свет оседает на западе золотом,
Кем-то родным Земля оставляется,
Главное ж будет за горизонтом.

И - как собачонка за хозяином,
Который вот-вот от земли оторвется
С лайнером, на старт заходящим, -
Сердце на запад вечером рвется.

На закате стою, как пред Богом грешник.
Но ангел, что недолго земной подсвечник
Держит, полоску огня храня,
Обещает прощение для меня.

Мир в этот час - как Тайная вечеря:
Причащается светом каждая мелочь.
Когда-нибудь да поможет нам вера
Преодолеть закатную немочь!


Выйдем к закату, крылья наденем,
Полетим вдогонку за светом,
Туда, откуда льется "Te Deum" -
Нашей мольбы ли, нам ли ответом...