Он - небрит, запущен, плохо пахнет. Он любит всё, что содержит C2H5OH и вряд ли станет любить тебя больше.
Тем не менее, женщины годами сосуществуют с Забулдыгами и не собираются с ними расставаться.
Забулдыгами не рождаются, это не фатально. Ими становятся.
В юности Забулдыга имеет другой image - "Душа компании". Он поёт, балагурит, любит всех девчонок и верит в счастье. Он пьёт. И не всегда - лимонад. Но пока в меру.
Вне зависимости от наличия в его "репертуаре" собственных стихов, он всем напоминает молодого Есенина. Или молодого Высоцкого. Талантом, надрывом, прищуром.
Он готов постоять за честь женщины, он говорит правду зажравшемуся декану, он переводит бабуль через дорогу.
А потом... Количество потребляемого лимонада резко падает, тогда как иные, спиртосодержащие напитки, начинают превалировать. Почему?!
Эта перемена в химсоставе происходит примерно на 5-7 год после женитьбы. На той, певунье - хохотунье с ямочками на щеках...
К этому времени хохотунья из "Машеньки" превращается в "Маруську" - злую и скаредную. Бигуди - мужнины треники - запах борща... "Ты чё про маму сказал, урррод?!! Забулдыга, опять носки по комнате расшвырял!"
Маруська требует, "шо бы всё, как у всех!" В советские времена Маруська вожделела дачу, югославскую "стенку", финские полусапожки. Современная Маруська выцыганивает поездку в Париж, квартиру в престижном районе и Пентиум для "младшенького".
Маруська визжит и готовит подгоревший гуляш. Она изгоняет тёплую компанию институтских товарищей, ломает удочки и спускает мотыля в унитаз. "Ещё эти забулдыги сюда придут...!!!"
И пиво! Напиток мужской солидарности - ПИВО с грохотом исчезает в недрах гулкого мусоропровода...
На работе - тоже бардак. Начальник - вор, профком - сборище карьеристов... В стране - развал, у власти - Гайдары... Надо на баррикады идти, мужики! Он послушно ходит на баррикады, митинги, забастовки
"Как я мог голосовать за Ельцина?...Кто такой этот Явлинский?...И это наш Зюганов?!" - раздаётся из курилки. Из года в год. "Вась, ещё по одной? А пивка после смены? Да ла-а-адно тебе..."
Домой? К Маруське? К "младшенькому", который опять будет выть про Пентиум?! Выхода нет?
Выход есть. Вон, Колян, Толян и Абрам Исидорович нашли же выход...
Пить. Много. Часто. Без повода. Русский бунт - жестокий и беспощадный. Упьюсь до "белочки" - всем назло!
И он пьёт. Он превращается в того самого Забулдыгу. Забулдыга ночует в кюветах, дерётся с участковым, орёт "Шуме-е-ел каммммыш!..."
"Ну, чё, чё вылупилась? Что, уж и выпить нельзя трудяшшшемуся чччеку?" Маруська плачет, умоляет, убегает ночевать к маме. "Вася, может, закодируемся?"
Он кодируется. Месяца три он, свеж и весел, ходит на работу. "Хорошо бы на байдарках, как на втором курсе...А, Маш?"
Но Маруське невдомёк. Она опять что-то орёт про запущенную дачу и загубленную молодость...
И Забулдыга хлопает дверью. Вслед несётся: "Чё хлопаешь? Авось не починишь!"
"...Алё! Из милиции беспокоят! Гражданин Василий Чугункин - ваш родственник? Приходитя, забирайтя!"
Маруська роется в комодике. "Деньги...штраф. Урррод! Что это? Фотка".
Подпись - "Машенька и Вася в Константинове" - на Родине молодого Есенина...