К Либии

Я провожу прекрасные деньки
В глухих садах под сенью эвкалипта.
Ты, Либия, и волн твоих коньки
Не увлекут, пусть даже среди лип та

Возьмет меня в объятия слезами,
Сомкнет ладонями, показывая грудь,
Я буду тверд пред милыми глазами,
А ты, песчаная, с Тибуллом да пребудь.

Пребудь со всеми, кто своей строкою
В умах прошелся мрамор громоздя,
И кто моря античною рукою
Плескал, не зная русского гвоздя.

Меня минуют чары Каллиопы,
Мне Музы дарят грешные мелки
И простоту (в глуши от всей Европы),
Что в раннем возрасте кидала мне селки

В виде посланий или репродукций,
Когда я, бедный, наглость не имел,
Но строил в сердце храмы без конструкций
И в даль алеющую вечером глядел.

Что видел там я, Либия? - утраты,
Которые я понял не умом...
Я множил грусть, карманные затраты,
Своих идей был преданным послом.

И что с того? Наивному младенцу
Я был зеркален, и десятки лет
Стучался грубо без ответа в дверцу,
И ждал откроет ее бронзовый атлет,

Увитый лаврами, с диковинным наречьем,
Укажет порт, где грузят корабли.
Куда проследую, и за его предплечьем
Тебя увижу я, о Либия! в дали.

Ты далеко! Ты дальше, чем Таврида.
Ты дальше Корсики, но ближе, чем Аид,
Куда не нужен мне пиджак из твида,
И где не встретит нас московский гид.

Ты словно ночь, что едет на верблюде,
Миндаль глазниц скрываешь за чадрой.
Везешь мечту сокровищем на блюде
И бедуин, молясь, пьет твой настой

В воздушном мареве под небом малахита,
Где моют золото и бреют черепа.
Куда без чайника нельзя ходить, где vita
Без обрезания порочна и скупа.

Твердыня нищая, ты Либия! отдайся
Пройдохе меткому, что бивням цену знал.
А в будни, Либия, смерди и размножайся
С тем, кто твой дар, как я не осознал,

Но все же гнал к твоей земле сноровку,
Несомый мыслями о прибыли и снах,
Испытывая жар и голодовку,
Минуя Этну и сицилийских птах.

Его не остановят даже Боги,
Которых эфиоп твой высекал
Из камня дикого, исхаживая ноги,
Как жертва глупая он кровью истекал,

А после наблюдал как самолеты
Продляют видимость того, о чем мечтал.
И в серебре потусторонние пилоты
Услышат, Либия, божественный вокал.

И твои пастбища, пустыни и постройки
В своем безмолвии без желчи и осанн
Дают нам гения, что хаживал вдоль Мойки,
Но верь мне, Либия, не видел океан.

Твой океан!, что омывает душу...
Но он был близок всем, кто коротал
Свои деньки в ухабистую стужу
И на стекле выписывал коралл.

Меня поймет, лишь тот, кому не важно
Что на дворе, какой сегодня год.
И кто проследует линейно и отважно,
Держа в руках своих искусства плод -

Размером, Либия. что равен невеличке.
Так ее лапками цепляюсь я за даль,
Уже забытую, как мертвые странички,
И небывалую, как горизонта сталь,

Что режет виденье реальнейших событий,
Где я рождаюсь, ибо поспешил
Сегодня жить среди кровопролитий,
Но голубям я вдоволь накрошил

Своих посланий, Либия, где крохи
Кусками кажутся блудливым языкам,
И потому они снуют, как блохи,
И отдают хвалу засушенным жукам.

Оставим, Либия, всю эту свистопляску.
Под эвкалиптом я с тобою говорю.
Пусть ты не ведаешь Сибирь или Аляску,
Но, тем не менее, тебе стихи дарю.

Дарю тебе, о Либия, крупицы,
Как будто я в саду нарвал цветов,
И бросил их, как падаль, в лицо жрицы,
Что создает тебе невидимый альков.

Он мучает меня, крадет от сада,
Где я нашел себе подругу и досуг,
Где я чураюсь всероссийского парада,
И где земной тащу я литер плуг.

Раскинулись мои поля широко,
А в центре, прямо к сердцу через лист,
Бежит ручей, не ведая оброка,
И только Бог - свидетель и стилист.

Сижу в саду кромешного цветенья,
Хранимый травами под сенью облаков.
Читаю в небе "эвкалипт прощенья".
Кто выдумал тебя для чувственных оков?

О Либия, пасомый я тобою,
Как речь моя, пасомая нуждой
Быть там, где нет меня. Я равен гою,
Что озабочен только мылом и едой

В виду того, что нет другой надежды,
И только чрево нам дарует суть
Себя явить в сей мир хоть без одежды,
Кинуть слова и замертво уснуть.

Так вот, я здесь не обольщаюсь
На счет себя, пусть травами храним,
Где я сижу и в мыслях уменьшаюсь,
И потому, мой путь к тебе не зрим.

2006 г., лето.