Коршунова Альбертина Дмитриевна : другие произведения.

Проект "Дракон стремится к морю"-1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 2.05*33  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Проект ле Гранда и фон Инфернберга без описания Хёлльмунда. Для удобства и быстрейшего завершения романа. Есть продолжение

   Вступление.
  
  
  Морские волны неторопливо, тщательно вымеряя силу удара, с шумным рокотом обрушивались на прибрежные скалы, обдавая непоколебимую твердь фонтанами солёных брызг и хлопьями мутной, грязноватой пены. Хлопья эти таяли быстро и стремительно, хлюпая и лопаясь, исчезали обречённо и бесславно, не оставляя после себя у подножия могучих утёсов ни малейших следов. Брызги же, разбиваясь об острые камни, беспорядочно разлетались во все стороны и, сверкнув на миг в багровых лучах заходящего солнца, тут же пропадали из вида, заставляя лишь гадать о своей дальнейшей судьбе. Но подобный итог нисколько не смущал водную стихию. И море продолжало биться о берег - размеренно, без суеты, словно понимая, что работа его безумно сложна и тяжела, и секрет её успешного выполнения кроется вовсе не в бешеном натиске и безудержной ярости, а в суровой настойчивости и железном терпении. Многие тысячелетия длилось их противостояние с сушей, десятки веков из года в год, изо дня в день вода точила камень, постепенно вымывая горную породу, и колоссальный опыт, обретённый в этой непримиримой борьбе, дарил морю убеждённость в том, что долгожданная победа неизбежно останется за ним. И не смущало его нисколько, что Город, раскинувшийся у берега роскошными, белоснежными виллами, рвущийся ввысь величавыми башнями- небоскрёбами, врезающийся в водную гладь длинными молами, многочисленными причалами и пристанями, похоже, совершенно не замечал титанической битвы, кипевшей прямо перед его взором. Море великодушно прощало Городу его легкомыслие и беспечность. Не застав начала борьбы, он почти не имел шансов увидеть её окончание и блистательный триумф неуёмной стихии. Да и не нужен был морю такой свидетель - мелочный и жалкий, не способный оценить всё величие действа, определявшего саму суть мироздания. Так пусть же наслаждается своим мнимым господством, ослеплённый разнузданными страстями, обуреваемый бесчисленными пороками. Век его короток. И скрывая презрительную усмешку в бездонных глубинах, море продолжало свой изнурительный труд.
  Всё внимание же прибрежных утёсов было обращено на медленно уходящее в морскую пучину алое светило. Пламенели небеса, золотисто-розовым сиянием отражаясь в кромке воды на горизонте, предвещая скорое приближение сумрака и навевая тихую грусть по безвозвратно ушедшему дню - ещё одному из бесчисленного множества дней, пережитых безмолвными и бесстрастными скалами. И не волновало их бушующее море, равнодушными оставались они к его ударам и угрозам. Почему? Уж не потому ли, что появившись на несколько миллиардов лет раньше живительной стихии, успели за это время постичь самое главное - ничто не возникает ниоткуда и никуда не исчезает бесследно. И хлопоты моря - это всего лишь невинная шалость капризного и глупого ребёнка, за которую взрослые не судят слишком строго. Пусть дитя тешется. А ещё скалы знали: в этом безумном мире возможно всё. Ничтожный сдвиг, еле уловимое смещение, и отступит море, уйдёт на милю-другую назад, обиженно шумя и негодуя, и всё закончится. Не знали только утёсы, доживёт ли до этого момента, казалось, надёжно и прочно обосновавшийся возле них Город с его роскошными, утопающими в зелени и цветах белоснежными виллами, рвущимися в небесную синь могучими башнями, врезающимися в водную гладь длинными молами, многочисленными доками и пирсами. Но не ведали они ответа и на другой, вполне резонный вопрос - а нужно ли это Городу? Короток век его легкомысленных обитателей, и живут они лишь своими чувствами, не задумываясь о вечном, не обращая внимания ни на кого вокруг. Да и пусть живут, лишь бы горя не знали. И скалы, пряча снисходительную улыбку, устремляли задумчивый взор вдаль к тонущему солнцу, искренне восхищаясь одним из прекраснейших зрелищ на этой земле. Приближалась ночь.
  
  'Как известно, драконы были рождены в водной стихии, но затем, по одной только им ведомой причине, переселились на сушу и покорили небо. С той поры прошло много веков, но древнее предание о прежней жизни сохранилось среди этих гордых существ, передаваясь из поколения в поколение. Говорят, когда дракону становится совсем тоскливо или одиноко, он устремляется к морю, чтобы, окунувшись в его пучину, попытаться вернуть утраченную беззаботность и обрести душевное умиротворение и покой. Наверное, море всё ещё считает их своими детьми...' (Милослав Мортимер 'Секреты стихий и священных животных')
  
  'Меч воина-некроманта выкован, чтобы нести смерть. Помни об этом, обнажая его' (Раймунд фон Вейхс ' Боевая магия. Путь.')
  
   Дракон стремится к морю.
  
   Глава 1. Кровавая луна светит в ночном небе.
  
  Никогда, слышите, никогда не пытайтесь завершить вечером или тем более ночью то, что не успели выполнить днём. Всё равно ничего у вас не выйдет. Это время суток не терпит судорожной спешки и лихорадочной суеты, ибо предназначено совсем для иного.
  Впрочем, давать советы всегда легче чем самой следовать им. Если я такая умная, то, что тогда делаю в офисе в двенадцатом часу ночи? Осталась полюбоваться видом ночного Города, благо, что мой кабинет расположен на одном из верхних этажей высоченного небоскрёба - настоящего колосса из стекла и бетона, надменно возвышающегося над своими собратьями. Очень забавно. Хотя, картина, что открывается моему взору, действительно великолепна.
  Тьма опустилась на Город - уверенно, решительно, властно, и последний, готовый к отпору, враждебно ощетинился холодным, безжизненным светом неоновых ламп и загадочным голубым сиянием рекламных вывесок и витрин. Никто уже не посмеет написать, что непроглядный мрак поглотил тебя, приятель. И никуда ты не пропал, а стоишь там, где стоял, только сказочно преобразился, словно по волшебству. Поверьте мне на слово, в чём-чём, а в чародействе и колдовстве я разбираюсь очень даже неплохо.
   Таинственные реки огня, плавно несущие свои воды по городским проспектам и магистралям, мириады светлячков, уставших беспечно носиться в иссиня-чёрном небе и присевших отдохнуть на окнах и балконах домов - как изменили они привычный облик огромного мегаполиса. И ведь за каждым из этих огоньков, даже самым крошечным, скрываются чьи-то размышления, переживания и поступки. В каждом из них может таиться чей-то взор, с надеждой, отчаянием или насмешкой взирающий на Город и... на меня? Занятно, смотреть друг на друга и даже не подозревать об этом. Ну а превращение. Для кого-то это очередное доказательство красоты и безупречности сотворённого мира. Для меня же - яркое свидетельство ожесточённой борьбы, что развернулась на беспокойных ночных улицах. Движение - это жизнь. И Город упорно борется за возможность не останавливать безумный бег с приходом непроглядной тьмы. Город отчаянно сражается за право жить. Не ругайте его сильно - он дерется, как умеет.
  Ведь его грозный противник совершенно не собирается складывать оружия. Тьма никому не позволит оспаривать своё господство. В этой битве она призывает на помощь самых мощных союзников - естественный ход событий и обыкновенную усталость. Для человека ночь - пора покоя. Так повелось издревле, и не жалким сервам нарушать самой природой установленный порядок. Тьма действует методично и планомерно, разбивая Город на квадраты, просачиваясь туда, где менее всего ожидает встретить достойный отпор. Тихим, ласковым голосом начинает она напевать убаюкивающую колыбельную, вкрадчиво и нежно шепча на ухо чарующие слова. И оправдывается коварный расчёт, и приходят к властительнице ночи первые серьёзные успехи. Погружаются во тьму один за другим спальные районы утомлённых тяжёлым трудом заводских и фабричных рабочих. Гаснут огни в широким кольцом окружающих центр Города, одноэтажных пригородах, где проживают все те, кому удаётся жить не от зарплаты до зарплаты, а пусть постепенно и понемногу, но копить презренный металл, предаваясь мечтам о сытой, обеспеченной старости. Правда у роскошных вилл хозяев этой жизни, не у всех, но у многих, тьму подстерегает неудача. Да, там есть чем встретить эту ожидаемую, но незваную гостью. Набор стандартный - громкая музыка, смазливые девушки (юноши), хмельное вино и что покрепче (не злоупотреблять), кофе, наркотики, сигареты - набор стандартный, но эффективный и проверенный. И тьма вынуждена отступить. Недалеко и ненадолго, нет, отказываться от законной добычи она не собирается, а потому рыщет неподалёку от мест безудержного веселья хищным зверем, парит в воздухе хищной птицей в ожидании своего часа. Может дождётся, а может так и пробегает, пролетает зря до самого рассвета. Зато в деловой части Города она одерживает полную победу. Не принимать же во внимание тусклый свет, что еле-еле пробивается наружу сквозь широкие окна стройных башен, в которых разместились бесчисленные офисы могущественных корпораций, холдингов и фирм. Охрана добросовестно отрабатывает своё жалование, но сегодня она ночному мраку не соперник.
  И всё же есть, есть в Городе очаги ожесточённого сопротивления, которые тьме так и не удастся подавить. Ярко горит вдалеке залитый многочисленными огнями морской порт со всеми его доками, причалами и пришвартованными судами - от гигантских лайнеров до крошечных траулеров и катеров. Не собирается безропотно погружаться во мрак и промзона. Жуткое это место, скажу я вам, меня туда ночью калачом не заманишь. Да и никто ночью, даже самый отчаянный и безрассудный, в промзону не пойдёт, ибо нечего там, в промзоне ночью никому делать. Примут цеха ночную смену и безлюдно в ней до самого утра. Мрачно и совсем неуютно. Право слово, нечего на неё и смотреть.
  И, разумеется, не сдаётся тьме квартал развлечений. Хотя, что значит квартал, это название, не более чем дань уважения истории и древней традиции. Сегодня, это настоящий город в Городе. Что бы вы в нём ни искали - азарта, красоты, развлечений или порока - скучать вам не позволят до самой зари. Её встреча - достойный финал нескольких часов бесцельного, но увлекательного прожигания пустой и зачастую совершенно бессмысленной жизни. В любом случае, оно стоит того. Короткий век требует острых ощущений, а за приобщение к тайнам искусства наслаждения не грех заплатить любую цену.
  Да, воистину счастлив тот, кто, встречая ночь, способен полностью отрешиться от дневных забот, тревог и волнений. Освобождаясь от груза повседневной суеты, очищая сердце и разум, мы, в минуты задумчивого созерцания ночных чудес и превращений, совершенно по- иному начинаем воспринимать весь окружающий нас мир. Философы уверяют, что таким образом мы приобщаемся к вечности и обретаем душевное равновесие. Но интересно, смогли бы они сохранить невозмутимость и спокойствие духа, узнав, что ночь будет бесконечной, а восходящее солнце никогда больше не окрасит небеса в нежно-розовый цвет? Никогда...
  Ладно, пора закругляться. Мысленно я, конечно, с несгибаемыми борцами за круглосуточное бодрствование, но меру надо знать во всём. Ведь завтра, судя по всему, меня ожидает весьма нелёгкий день. Надо набраться сил. Однако, как же недобро светит кровавая луна. Читала я в старинных легендах, что именно при такой луне выходил на свою жуткую охоту Лунный Кот. Это чудовище боялись как огня, ибо, как уверяли знающие, оно похищало человеческие души. Интересно, сколько правды таится в древних сказаниях? Итак, я дарю тьме ещё одну, пусть и небольшую, но неоспоримую победу. Да придёт мрак.
  От верхушки небоскрёба до подземного гаража путь неблизкий и даже на скоростном лифте занимает немало времени. Ну и каково это, спросите вы, чувствовать себя в полном одиночестве на почти опустевшей гигантской автостоянке? Ничего особенного, если не давать разыграться собственному воображению. Знаете, в этом даже есть своя особая прелесть. Через каких-то нескольких часов здесь будет просто не протолкнуться, но сейчас только я нарушаю царящую кругом тишину. Я свободна и вольна делать всё, что мне заблагорассудится, я ощущаю свою уникальность и неповторимость, и мне это, признаюсь откровенно, очень льстит.
   Я не спеша направляюсь к моему автомобилю, специально выбирая самый длинный маршрут. Я наслаждаюсь покоем, искренне, как ребёнок, радуясь выпавшему шансу на некоторое время побыть одной, не тревожась, что меня могут окликнуть и побеспокоить в самый неподходящий момент. Звук моих шагов (я пусть и не на высоких, но все, же на каблуках) гулко отдаётся в огромном безмолвном помещении. Мне остаётся пройти ещё совсем немного, когда моё настроение и само восприятие окружающей обстановки резко меняется. Бесследно исчезли приятная расслабленность и радостное умиротворение, как по волшебству рассеялись и улетели прочь рассеянная беспечность и тихая задумчивость. Мой мозг, все мои чувства одновременно подают один и тот же сигнал - тревога! Где-то в этой, оказавшейся такой обманчивой тишине затаилась угроза. Что является её источником? Или... кто? Не останавливаясь, я внимательно сканирую территорию гаража, пытаясь засечь что-либо подозрительное или враждебное. Вроде всё в порядке и беспокоиться не о чем, но мой внутренний голос подсказывает, что некто, укрывшийся неподалёку, замыслил что-то очень недоброе. А предчувствие меня никогда не подводило. Поэтому я всё ещё жива.
  В нескольких метрах от моей машины я явственно ощущаю близкую опасность. Очень близкую. Смерть приближается ко мне. Она летит, еле слышно рассекая воздух, мечтательно кружась в беззаботном полёте, жаждая поскорее познакомиться со мной. Я не дам ей такой возможности. Стремительный уход в сторону, и смерть, дрожа от негодования, проносится мимо, так и не осуществив своего заветного желания. Острая стальная пластина в форме шестиконечной звезды с поразительной лёгкостью вонзается в бетонную опору. Отличный бросок, просто нет слов! С нетерпением жду встречи с тем, кто столь искусно выполнил его. Ну же, давай, покажись, приятель!
  И он не заставляет себя ждать, эффектно выпрыгивая из-за ближайшей колонны. Безукоризненно исполненное сальто завершается выходом в боевую стойку. Пред моим взором предстаёт один из тех, ради кого я и прибыла в мир сервов.
  Чёрная мягкая обувь на бесшумной подошве с раздвоенным мыском. Чёрные штаны и куртка, перехваченная чёрным же поясом. Чёрный капюшон и маска, скрывающая нижнюю часть лица. И единственное украшение, довершающее одеяние незнакомца. Белая головная повязка с изображением человеческого черепа в центре чёрной четырёхконечной звезды. В голубых, холодных как лёд глазах я читаю мой смертный приговор. Потрясающая безжалостность и целеустремленность. Что же, как говорится, на ловца и зверь бежит. Проверим твою квалификацию, боевой некромант? Испытаем твоё мастерство, паладин смерти? Обещаю, я буду очень суровым экзаменатором.
  -Прими смерть от руки познавшего её суть, - хищное остриё слегка изогнутого клинка уже готово пронзить мою плоть. Не рановато ли? Между нами не меньше семи шагов и поэтому...
  Я лишь понимающе киваю в ответ. Мой черёд показывать трюки. Громкий щелчок пальцами, и густые клубы белого дыма скрывают меня от неприятельского взора. Буквально через мгновение они рассеиваются, и я вновь предстаю перед врагом, но уже в совершенно ином обличии. Теперь моё одеяние только цветом отличается от наряда незнакомца. Я облачена в тёмно-зелёный камуфляж, а мою чёрную головную повязку украшает изготовившийся к бою белый дракон. Когда-нибудь я обязательно разъясню значение этого символа, ну а пока...
  До меня доходили слухи, что боевая классическая магия против тебя бесполезна, но позволь убедиться в этом лично. Молния ослепительной вспышкой срывается с моих пальцев, но паладин совершено не реагирует на неё. Да и зачем? Смертоносный заряд проходит сквозь него, не причиняя никакого вреда. Скверно. Тем не менее, права скрестить со мной клинки ты пока не заслужил. Пройди ещё одно 'несложное' испытание, превзойди самую зловещую из колдовских дисциплин. Преодолей магию Смерти. 'Вестник Небытия'! Вылетевший из моей ладони тонкий чёрный диск беззвучно устремляется к цели и... бесследно исчезает в мгновение ока окружившей некроманта еле заметной дымчатой пелене. 'Всепоглощающая Сфера' - самая совершенная из защитных аур. Впечатляет... Хорошо, считай, что твоё заветное желание осуществилось. Не зря же в народе советуют держаться подальше от его исполнителя. Уверена, 'Прикосновение смерти' и сегодня оправдает свою ужасную славу.
  Но сначала, я последую твоему примеру и позабочусь о надёжной защите. Теперь и меня окутывает прозрачная дымка, для рассеяния которой, кажется, достаточно лёгкого порыва шаловливого ветерка. Ну, так как, не желаешь проверить на прочность мою ауру? Нет? Похоже, ты из тех, кто не любит понапрасну расходовать силы и энергию. Разумный подход. Ну а я уже не получу в самый разгар доброй рукопашной неприятный сюрприз в виде 'Духа смерти' или 'Смертоносной иглы'. Такие заклинания, особенно выпущенные в упор, несколько отвлекают внимание от вражеского клинка, да и сами по себе далеко не безобидны.
  'Прикосновение смерти'. Это им угрожает мне некромант. Боевое контактное заклинание, сотворённое в образе двуручного меча с изогнутым клинком, овальной гардой и переплетённой чёрной шнуровкой рукоятью. Прославленное в бесчисленных мифах и сказаниях легендарное оружие паладинов смерти, наделённое молвой чудовищной разрушительной силой и неимоверной всесокрушающей мощью. Лично слышала душераздирающую историю о том, как паладин смерти в бою (!) легко перерубал дула танковых орудий и лихо сносил башни грозным, защищённым магией машинам. Ну, не мешки таскать же, верно?
  Как бы там ни было, но теперь и я сжимаю в вытянутой руке пока ещё вложенный в чёрные лаковые ножны меч. Упирая большой палец в гарду, медленно выдвигаю из ножен идеальной полировки и шлифовки клинок. Вражеская кровь неоднократно обагряла его, и всякий раз он с жадностью впитывал её. Ты снова почувствовал этот дурманящий аромат? Ты опять, как и прежде, рвёшься насладиться её восхитительным вкусом? Ну же, не волнуйся мой друг, разве я когда-нибудь подводила тебя? Моя ладонь уверенно ложится на рукоять меча; без излишней суеты, способной лишь унизить достоинство и честь, я неторопливо обнажаю смертоносное оружие. И как тебе сладкий воздух свободы? Готов исполнить своё предназначение? Ведь для тебя это никогда не было в тягость.
  Надеюсь, вы не подумали, что, обнажив клинок я, сразу же, очертя голову, брошусь на врага? Строгое соблюдение установленных традиций и ритуалов - это как раз то, что отличает цивилизованного человека от грубого и невежественного дикаря. Если паладин смерти потеряет лицо до боя, его исход уже не будет иметь для него никакого значения. Я бы могла с ледяным достоинством добавить, что именно поэтому боевой некромант никогда не опустится до нападения на безоружного или не готового к защите, но боюсь, что торчащая в бетонной опоре звезда заставит вас сильно усомниться в истинности моих слов. Этот безумный мир состоит из одних противоречий, верно?
  Что же касается ритуала. В основе многих традиций изначально лежали вполне практические соображения. 'Прикосновение смерти' - заклинание страшное, клинок, в котором оно воплощено, необычайно лёгок и в руках умелого воина способен пронзить или рассечь любую защиту за ничтожное мгновение. А потому, фехтовальная дуэль боевых некромантов, как правило, необычайно скоротечна и состоит всего из нескольких выпадов или ударов, наносимых с молниеносной быстротой. Нередко всё завершается одним-единственным точно выверенным движением. Так что ввязаться в подобную схватку, не укрепив в должной мере свой дух, а самое главное, не сокрушив или поколебав решимости противника, значит проявить верх безрассудства и неосмотрительности. Вступая в бой, не познав ни себя, ни врага, ты вверяешь свою судьбу и саму жизнь слепому случаю. И одержанная победа становится источником неизбежного поражения в будущем. К чему тогда изнурительные тренировки и мучительные поиски верного Пути, если главное испытание твоего мастерства превращается в пустую азартную игру? Разумеется, жизнь намного сложнее любых теорий и учений, и не существует правил без исключений, но сейчас, ни я, ни, похоже, серв, не видим причин, нарушать священную традицию. 'Ожидание смерти хуже самой смерти' - увы, но эти слова справедливы даже в отношении её повелителей. И если вы полагаете, что наш поединок ещё не начался, то вы жестоко заблуждаетесь. Возможно, именно сейчас и определяется его победитель.
  Приняв боевые позиции, мы стоим неподвижно, безмолвно глядя друг другу в глаза. Во взгляде серва лёгко читается абсолютная убеждённость в том, что подземная автостоянка станет последним местом в моей жизни. Вся его воля, вся его внутренняя сила и мощь направлена сейчас исключительно на то, чтобы эта убежденность передалась и мне, полностью завладев моим разумом и сознанием. Вряд ли это можно назвать попыткой посеять страх в моей душе. Я бы охарактеризовала его старания, как желание заставить меня смириться с неизбежным и безропотно принять уготованную мне участь. Похвальная настойчивость и завидное упорство.
  Что же касается меня, то я хочу лишь одного - чтобы взглянув мне в глаза, серв понял и осознал всю банальность задуманного им действа. Да, как бы с печальным вздохом объясняю я ему - всё происходящее сейчас, по большому счёту - суета сует, и нет до него никому никакого дела. Мне скучно, ибо, как написал один мудрец - пройдёт и это. И не верь тому, кто скажет, что вот, посмотри и удивись новому. Всё давно - давно придумано до нас. Одним словом, приятель, ты - не первый, и, что самое главное, далеко не последний. Вот так.
  Сами понимаете, такое отношение способно озадачить кого угодно. Но только не моего противника. Его реакция говорит сама за себя - ни смущения, ни бездумной ярости. Всё та же непоколебимая уверенность в собственной правоте. Это достойно уважения. И всё же... 'Наши поступки красноречивее любых слов...' У этой фразы не может быть никакого второго смысла, не так ли? Я вижу, ты меня прекрасно понял.
  А это означает, что времени у меня почти не осталось. Раз не удалось сокрушить твою волю и заставить тебя усомниться в победе, пора перейти к укреплению и очищению собственного духа. Избавься от волнения, освободи сердце и разум, уподобь сознание сияющей луне и незамутненной поверхности чистого горного озера. Вспомни четыре основных правила, которыми следует руководствоваться в бою.
  Первое - никогда не терять равновесия. Это касается как тела, так и духа. Неустойчивость тела не позволит с должным успехом ни защищаться, ни атаковать. Также и неустойчивость духа - вспышки гнева или излишняя осторожность, неизбежно приведёт к поражению. Во всём надлежит соблюдать меру.
  Второе - никогда не терять врага из вида. Очень важно видеть движения противника, но ещё важнее, чтобы и его замыслы также не оставались незамеченными. Вовремя увидишь начало движения - успеешь защититься. Вовремя заметишь рождение мысли - успеешь опередить. Разумеется, собственные планы необходимо тщательно скрывать от неприятельского взора.
  Третье - достигай наибольшего наименьшим. Преждевременная усталость - главный союзник твоего врага. Стоит ли говорить о том, что техника владения оружием и телом должна быть безупречной. Помни, что совершенству нет предела, и каждое занятие - ещё один шаг на пути к истине.
  Четвёртое - никогда не стоять на месте. Движение - залог победы, остановка же подобна смерти. В первую очередь это относится к разуму. Ведь бой - это, прежде всего, сражение умов.
  Конечно, и проигрыш в тренировочном поединке даёт немалую пищу для серьёзных размышлений, но от горького опыта поражения в смертельной схватке толку большого не будет. Это следует хорошо запомнить.
  Равно как и то, что смерти нет. Только малодушный отчаянно цепляется за жизнь, трусливо считая её бесценной. Ему не постичь, что таковой её делает страх перед несуществующим призраком. Лишь тому, кто познал его иллюзорность, открывается истинный смысл небытия. Существует лишь Путь. Путь, что ведёт тебя к Цели. И Цель эта сейчас находится на острие моего меча. Пора...
  Словно по неведомому сигналу, мы одновременно устремляемся в атаку. Уловки и ухищрения сейчас бессмысленны и жалки, если воин чувствует, что пора нанести удар, он наносит его без малейших колебаний и раздумий. Наши клинки скрестились. Началось!
  
  
  
  Спокойно и уверенно парирую первые удары, нацеленные в голову и шею. Тут же перехожу в контратаку, обрушивая клинок на чёрный капюшон неприятеля. Сталь встречает сталь, и мой меч устремляется вниз, отражая попытку поразить мою печень. На короткий миг наши взгляды вновь скрещиваются. Интересно, каков ты без маски, а? Ни секунды промедления! Ещё раз мой клинок пытается рассечь вражеское горло, а затем, потерпев неудачу, пронзить насквозь его грудь. Скорость, наивысшая скорость! И опять звон стали оглашает мирную автостоянку, ставшую ареной смертельной битвы. Похоже, нас учили по одной программе.
  Решил разорвать дистанцию серией кульбитов и сальто? Нет времени аплодировать безупречности их исполнения. Быстрее, необходимо достать паладина прежде, чем он изготовится к защите. Опоздала. Последний прыжок завершается безукоризненным выходом в боевую стойку. И в последний же момент успеваю заметить, как некромант обращает ко мне рукоять своего оружия. Все назад! Мой черёд показывать акробатическое мастерство. Сначала колесо, а затем, на всякий случай, и двойное сальто. Из рукояти меча вырываются клубы чёрного дыма. Упаси, святая Покровительница, вдохнуть его. Нечего сказать, приятный сюрприз. Браво.
  Но долг платежом красен. Дым ещё не рассеялся, а во врага уже летит пущенный мною 'сгусток небытия' - небольшой шар тёмно-зелёного цвета, таящий внутри себя одну из самых зловещих, разрушительных сил в этой Вселенной. Увы, чёрная безмолвная вспышка разрывает пространство слишком далеко от вновь проявившего чудеса акробатики серва. И теперь уже я отчаянным прыжком в сторону избегаю близкого знакомства с этим метательным снарядом. Твоя попытка тоже не засчитывается, приятель. Две воронки в бетонном полу и сомнительное утешение тем, что мы оба способны предвидеть последующие действия противника. Противоречивый итог.
  Итак, мы снова стоим на ногах, приняв боевые позиции (клинок некроманта занесен над головой, мой меч я держу на уровне груди), готовые продолжить поединок. Друг, а не испытать ли на тебе действие магии внушения? Сейчас, пока ты ещё не набросился на меня, самый подходящий момент проверить её эффективность. Удастся ли взять тебя под ментальный контроль? Устоишь ли ты против 'Песни Сирены' высшего уровня?
  'Песнь Сирены' пропета втуне... Чем же ты нейтрализовал моё заклинание? 'Берушами Улисса' или 'Медведем, наступающим на ухо'? Подходящее время для шуток, не так ли? О, ты же несёшься прямо на меня.
  Твоя непоколебимая решимость вкупе с абсолютным презрением к смерти многократно усиливают опасность атаки, придавая дополнительную скорость и без того молниеносным ударам, выпадам и блокам. Я даже вынуждена отступить под мощным и стремительным натиском паладина. Разумеется, неудача с применением магии внушения не смутила мой дух и не лишила спокойствия и внутренней уверенности. Всякое случается. Но и у некроманта с чистотой разума и сознания всё в порядке и отдавать завоёванную инициативу он явно не намерен. Продолжаешь упорно теснить меня? Извини, но такое развитие событий меня совершенно не устраивает.
  Парирую два удара в верхний уровень, отражаю едва не удавшуюся попытку вспороть мне живот. Завершишь комбинацию выпадом? Так и есть. Слегка уклоняясь, отвожу в сторону нацеленное в грудь остриё меча. Самое время контратаковать. Два мощнейших вертикальных удара по голове и размашистый горизонтальный на уровне груди. Успел отразить? А как тебе это? Я обрушиваю на плечо врага ещё один удар. И снова мой противник на высоте.
  Применяешь всё тот же трюк? Сальто назад, прыжок с поворотом в воздухе чуть ли не на сто восемьдесят градусов... Браво! Теперь я вынуждена крутить сальто, уклоняясь от пущенного в меня смертоносного шипа. Тебе это даром не пройдёт, обещаю...
  Вновь устремляешься в атаку? Позволь слегка охладить твой пыл. Посланная мной восьмиконечная звезда летит прямо в лицо врага. И хотя некромант успевает отбить её мечом, но при этом вынужден остановиться. Сила натиска утеряна, а значит, мой черёд атаковать. Противник парирует первый выпад, в который раз выполняет очередное сальто-мортале и... попросту исчезает прямо в воздухе. До боли знакомый приём.
  Вот оно, самое знаменитое умение боевых некромантов, породившее немало сказаний и легенд - способность мгновенно исчезать и перемещаться в пространстве без создания магического портала. Причём ключевым словом здесь является именно 'мгновенно'. Собственно, как раз им и объясняется несколько странное для непосвящённого наблюдателя поведение серва в начале нашего столкновения. Видите ли, на паладина смерти можно нападать либо ВНЕЗАПНО (именно так), или же, если ваша попытка застать его врасплох предсказуемо провалилась, с соблюдением всех правил и формальностей классического дуэльного кодекса. Иначе, он, почувствовав неравенство сил или свою неготовность к бою, попросту удерёт подобру-поздорову, оставив вас и ваших приятелей с носом, а затем ещё и обвинит всю вашу дружную компанию в подлости, трусости и низком коварстве. И что характерно, будет совершенно прав. Но я увлеклась.
  Неужели серв действительно решил оставить меня в покое? Маловероятно. Вспомни обжигающе убийственный холод его глаз. Нет, этот товарищ пойдёт до самого конца. Откуда же он выскочит? За моей спиной? Вполне возможно и даже совершенно очевидно. Но вот когда именно? Соберись, сконцентрируй сознание и волю, слейся с окружающим миром, став его неотъемлемой частью. Отбрось всякое сомнение и колебание, освободи разум, чтобы довериться чувствам. Что подсказывает тебе интуиция? Пора...
  Стремительно разворачиваюсь, принимая на меч страшнейший по силе удар, способный, рассечь меня от плеча до пояса. Резким движением отвожу вражеский клинок и тут же наношу ответный укол. Клянусь Покровителем, этот выпад закончит наш бой! Вся моя сила, всё моё мастерство и воинское искусство сосредоточены сейчас на острие меча. Оно пройдёт сквозь любую защиту и от него невозможно увернуться. Отточенная сталь глубоко вонзается в тело властителя смерти. Всё кончено.
  Я вижу, как стекленеет вражеский взор, как прямо на глазах жизнь покидает его тело. Сработало ужасающее заклинание, или удар сам по себе оказался фатальным? Какая теперь разница. При любом варианте победа остаётся за мной.
  Я вырываю клинок из поверженного противника, и некромант безжизненно оседает на бетонный пол. Осторожно приближаюсь к нему, чтобы окончательно развеять все сомнения. Они совершенно беспочвенны, мой враг мёртв. Я медленно припускаю маску с лица.
   - Познавший смерть, да примет её, - с тихим, почти неслышным звуком клинок входит в ножны, которые украшает белый дракон.
  Без обнажённых мечей и сражений
  Жизнь бы текла беззаботней.
  Только как с истиной быть?
  Да, мне противостоял настоящий мастер. Иначе не родилось бы столь легко это трёхстишие. Пусть оно станет проявлением моего уважения к тебе и твоему воинскому искусству. Ведь только воин способен в полной мере постичь смысл этих строк.
   И я искренне надеюсь, что ты - тонкая ручная работа, эксклюзивное и уникальное изделие, на создание которого ушли многие годы упорного и кропотливого труда. Ибо если ты - дешёвая массовая штамповка...
  Даже при наилучшем раскладе об отдыхе придётся забыть. Этой ночью мне точно не удастся поспать. Сразу же по приезду домой я незамедлительно свяжусь с моей клиенткой - берегиней фрайгеррата Кречетово Ладомирой, а уж она, будьте уверены, устроит мне настоящий допрос. Не упустит ни малейшей мелочи, ни самой незначительной детали. И я её понимаю. С другой стороны, а стоит ли сообщать, по крайней мере, сегодня, о моей дуэли? В конце концов, убить хотели меня, и я вправе решать, как... Нет. Чем больше я раздумываю над характером покушения, тем больше прихожу к выводу, что его главной целью было не моё убийство. Вернее, убить то меня действительно хотели, но... нет, я сообщу о бое берегине. И тот, кто планировал дерзкую операцию, прекрасно это знал. Что же, он добился своего. Вызов будет озвучен.
  Пора покидать это место. Мне не стоит беспокоиться ни о видеокамерах, установленных в гараже, ни о мертвеце. Я более чем уверена, что за моим поединком наблюдали самым внимательнейшим образом, и это были точно не сотрудники охраны. А значит, к утру исчезнут и труп, и ночная видеозапись. Останутся лишь две воронки от 'Сгустков небытия' и дыра в стене от моей молнии. Вот так и рождаются нездоровые сенсации.
  И всё же, как зловеще светит в ночном небе кровавая луна. Неужели Лунный Кот действительно вышел на свою жуткую охоту? Интересно, чья душа приглянулась ему?
  
   Белый дракон.
  
  Однажды мастера меча и боевой магии Раймунда фон Вейхса спросили, почему из всех драконов люди больше всего не любят именно белого.
   - Принесите мне бумагу, а также чёрные и красные чернила, - ответил мастер.
  Когда его пожелание исполнили, фон Вейхс взял кисть и на одном листе нарисовал дракона красными чернилами, а на другом - чёрными.
  - Красный дракон - символ крови и ярости. Чёрный дракон - символ траура и злобы. Война и смерть - что может быть страшнее в этом мире? Только белый дракон, - негромко, но уверенно произнёс боевой маг.
   - Но почему, мастер? - воскликнул один из пришедших.
   - Нарисуй мне белого дракона, - протянул ему чистый лист знаменитый воин.
  - Но мастер, как можно нарисовать белого дракона чёрными или красными чернилами, да ещё на белой бумаге? - удивился гость.
   - Я покажу тебе, - ответил фон Вейхс.
  С этими словами он снова взял кисть и принялся закрашивать белый лист чёрными чернилами. Когда он завершил работу, взгляду изумлённых гостей предстало удивительное зрелище - на чёрном листе, гордо раскинув широкие крылья, красовался белый дракон. То же самое фон Вейхс повторил и с красными чернилами.
   - Я понял! - хлопнул себя по лбу один из собравшихся, - чёрный и красный драконы - это лишь вестники надвигающейся беды. Но белый дракон появляется тогда, когда беда уже пришла в дом и бороться с ней поздно. Всюду царит жестокость, горе и смерть, льются потоки крови и слёз. Вот почему люди больше всего ненавидят и боятся белого дракона.
   - Так и рассуждают те, кто испытывают к нему подобные чувства, - горько усмехнулся мастер, - но это неправда. На самом деле, белый дракон не откуда не появляется и никуда не исчезает. Он всегда живёт рядом с нами.
   - Почему же мы не видим его в мирное, спокойное время? - взволнованно воскликнули все.
   - Потому что вы видите лишь чистый лист бумаги, - спокойно ответил фон Вейхс, - когда люди счастливы - они беспечны. Когда к ним приходит горе - они становятся малодушными. Лишь в этом разгадка их отношения к белому дракону.
   - Но мастер, - неуверенно начал один из гостей, - получается, что ни ярость, ни злоба не овладевают белым драконом даже в самые жестокие времена?
   - И что с того? - спросил фон Вейхс.
   - Можно ли тогда считать его вестником надежды? - тихо закончил гость.
   - Надежда живёт в наших сердцах, - улыбнулся воин, - вот о чём следует всегда помнить.
  
   Глава 2. Осмысление печального прошлого в свете тревожного будущего.
  
  Что день грядущий мне готовит? Какая судьба ожидает фрайгеррат Кречетово? Какую участь уготовил нам, людичам-венедам, всесильный Покровитель? Забавно. Неужели эти занятные вопросы породил мой противник, который давно превратился в окоченелый труп? Хорошо, насчёт окоченения я, возможно, немного погорячилась, но ведь, по сути, это правда. Он мёртв мертвее некуда и уже никому не доставит никаких хлопот и неприятностей. Не успокаивай себя. Ты ведь прекрасно понимаешь, что предвещает этот бой. Похоже, настоящие проблемы только начинаются. Где же берегиня?
  Город сервов. Я отлично знаю, за кем прибыла сюда. Циничный демон, назвавшийся его близким приятелем, едва не разрушил мою карьеру и порядком испортил мне жизнь. Что сотворит с ней тот, кто скрывается в Городе под покровом иссиня-чёрных небес, освещённых предвещающей смерть и горе кровавой луной? Я более чем уверена, именно он стоит за сегодняшним нападением. Скиталец. Я не знаю, какие мотивы движут им, но убеждена - в Город пришло Зло. Слишком чужд его обитателям их эгоистичный и своевольный гость, чтобы нести благо. Когда же мы встретимся?
  Для меня эта история началась полгода назад, когда операторы магических систем слежения зафиксировали несанкционированное проникновение в наше королевство некой органической субстанции. Пришелец вынырнул словно ниоткуда прямо в центре столицы, буквально в нескольких шагах от комплекса правительственных зданий и королевского дворца. Его появление сопровождалось сильнейшими возмущениями магического фона, невольно наводившими на мысль, что для прибытия в Эмеральд-Сити незваному гостю пришлось преодолеть серьёзнейшие препоны и преграды, по сравнению с которыми наши защитные поля казались жалкой и ничтожной помехой, досадным недоразумением, недостойным даже мельком брошенного взгляда. Пришелец разорвал их, как путник в лесу рвёт на ходу попавшуюся ему по дороге паутину, не обращая на неё ни малейшего внимания. Прибыл ли он из холодных глубин космической пустыни или вообще из иного измерения, пришлось ли ему пробиваться не только через пространство, но и само время - сейчас уже никто не даст на это точного ответа. Пришелец навсегда унёс эту тайну, не открыв её до конца даже той, кому довелось стать его последней собеседницей. Тогда же... тогда фрайгерра-кудесника Мирослава де Монтиньи фон Фалькенхорста - супруга королевы Венцеславы и властителя фрайгеррата Кречетово, самого могущественного из восьми фрайгерратов, интересовало совсем иное. Ему был нужен сам Скиталец. Живым и только живым. Очевидно, кудесник знал то, что было неведомо остальным. Сперва де Монтиньи решил не связываться с воительницами Ирбиса и поручил поимку пришельца сотрудницам службы королевской безопасности, усилив их витязями королевской дружины. Объяснялось это как закулисными интригами и скрытым соперничеством различных силовых ведомств, так и прохладными личными отношениями супруга королевы и воеводы Дружины Воительниц Ирбиса Ратмиры Фелиции фон Вельвен. Но после того, как первые попытки задержания Скитальца позорно провалились - по словам участников неудавшихся захватов пришелец в первом случае буквально растаял в воздухе, а во втором словно провалился сквозь землю, при этом, по их клятвенным заверениям, совершенно не используя классическую магию - было принято роковое решение подключить к операции антитеррористическое подразделение Дружины Воительниц Ирбиса, которым командовала моя лучшая подруга - полковник Ратислава Алисия фон Плеттенберг.
  Последующие трагические события того ужасного дня навсегда останутся в моей памяти. В высшей степени несуразным и нелепым может показаться вам предшествующий им разговор, который состоялся у меня в кабинете сразу же после того, как спецназовцы Ратки спешно покинули расположение Дружины. Нашу беседу нельзя назвать ничем иным, как бессмысленным трёпом, пустой болтовней праздных бездельниц, от скуки решивших дать волю длинным языкам и откровенно бредовым фантазиям, но сейчас, спустя месяцы, мне почему-то кажется, что его содержание лучше всего характеризует всю иррациональность и абсурдность происшедшего. Нас было трое - я, кстати, разрешите, наконец, представиться, графиня Воислава Глория Мортимер (моя замужняя фамилия) фон Эффенвальд, тогда полковник королевских вооружённых сил, начальник Управления военной разведки и контрразведки Дружины Воительниц Ирбиса; баронесса Велирада Реджина фон Юнгинген - полковник, заведующая Оружейной мастерской Дружины Воительниц Ирбиса (проводила инструктаж для бойцов Ратки по применению магических артефактов парализующего действия) и последняя участница нашего разговора - баронесса Лучезара Раймунда фон Фойхтванген- подполковник, командир отряда специального назначения, созданного согласно официальной формулировке 'для проведения особых операций за пределами Изумрудного королевства'. Конечно, Зарка была несколько уязвлена тем, что её подразделение не привлекли к поимке пришельца, но ведь это Раткиных девчонок учат брать противника живым и невредимым, а Заркиных головорезов готовят к несколько иным... в общем, здесь я понимала де Монтиньи. Впрочем, это неважно, тем более, что меня фрайгерр приказал не подпускать к операции на пушечный выстрел. У нас с Мирославом были личные счёты, но это долгая история. Итак, мы втроем собрались в моём кабинете и, наверное, от осознания собственной бесполезности и ненужности, принялись нести всякую чушь, принимаемую нами за серьёзное обсуждение развернувшихся в столице событий.
  Для начала мы дружно и решительно отвергли предположение, что пришелец является офицером враждебных вооружённых сил, проводящим разведку и стремящимся выведать наши главные стратегические секреты и тайны. Не проводят так разведку, позволяя противнику сразу же засечь себя, торжественно оповещая о своём прибытии всех и вся, превращая свой визит в феерическое, зрелищное шоу. Уж ту бурю в энергосфере, что поднял пришелец, наверняка, зафиксировали не только мы, но и алеманы с нормандинами во всех их королевствах, райхфюршествах и Орденах. Да и то сказать, какие это наши военные секреты могут заинтересовать того, кто с лёгкостью преодолел мощнейшие защитные поля, прикрывавшие наиболее стратегически значимые для нас объекты? Разве что пришелец прибыл в Эмеральд-Сити, чтобы выведать рецепт приготовления знаменитой венедской пельмешки? Ну, так ведь у каждой доброй хозяйки он свой и при этом совершенно уникальный. И здесь наша беседа плавно перешла на обсуждение наших вкусовых пристрастий. Лично я просто обожаю пельмешки. Но только не варёные. Терпеть не могу разваливающуюся на куски, отвратительную на вкус тошнотворную массу, плавающую в бульоне словно скользкая, мерзкая медуза в море, а если при этом из такой пельмешки вываливается её мясная начинка, и кушать приходиться только вот это вязнущее на зубах месиво... бр-ррр!!! Мне становится противно только от одной мысли о такой, с позволения сказать, трапезе! Нет, я люблю жареные пельмешки, с хрустящей золотистой корочкой, без капли лишней влаги, разумеется, приправленные ароматными специями, и чтобы они подавались в специальных глиняных горшочках. Ну, в обыкновенной тарелке тоже можно, я не против. Вот это вкуснотища!
  - И ничего ты не понимаешь, - сердито надувшись, оборвала мои восторженные разглагольствования Велирада, - твои жареные пельмешки вредны для здоровья, а варёные пельмешки в собственном бульоне - самая вкусная вещь на свете, и ничто в этом мире с ними сравниться не может. Просто ты не умеешь готовить, вот и всё.
  Что правда, то правда. До кулинарных способностей Велирады мне ой как далеко. Чуть ли не каждые выходные Велирада несколько часов упорно колдует на кухне, и результаты её стараний всякий раз вызывают всеобщее восхищение. А уж если говорить о её пельмешках, м-м-м, у меня слюнки начинают течь, лишь только я представляю большущую тарелку с плавающими в ней Велирадиными пельмешками. Да, Велирада без ума от варёных пельмешек. Но как же она их готовит! Велирада - женщина крупная, и пельмешки лепит тоже большущие, при этом умудряясь приготовить их так, что внутри каждой из них плещется вкуснейший бульон. Когда такую крупную пельмешку берёшь в рот... ох-ох-ох. Ну как у неё выходит, что бульон не выливается наружу, а тесто не расползается? Я даже не замечаю, как уминаю всю тарелку, а ведь порции, что накладывает Велирадочка, поначалу вызывают у меня неподдельный ужас. Правда себе она всё равно кладёт ровно в два раза больше, я даже не представляю, как это всё помещается у неё потом в животе? Хотя живот у Велирады... скажем так, действительно очень вместительный. Но из спортзала Велирада не вылезает сутками, а потому обильные трапезы не слишком сказываются на её могучей фигуре. Что эта богатырка вытворяет со штангой. Вообще-то, глядя на мою подругу, я невольно вспоминаю одну сказку, прочитанную в глубоком детстве, но до сих пор стоящую у меня на книжной полке. Есть там эпизод, буквально потрясший моё воображение, и одна из его участниц представляется мне стопроцентной копией Велирады. Или Велирада - это точная копия той героини? Как-то я даже спросила мою подружку:
   - Велирада, ты любишь жареных голубей?
   - Обожаю, - улыбнувшись, ответила она.
   - А лягушек? - задала я второй вопрос
   - Бр-рр! - на лице моей подруги возникло выражение глубокого и искреннего отвращения.
   - Ну а если бы кто-то приложил своих лягушек к твоим голубям, что бы ты сделала?
   - Дала бы ей здорового леща, - нахмурила брови Велирада, - и не надейся, тебе подобное с рук тоже не сойдёт
   - Так-так, - задумчиво произнесла я, - понятно. Знаешь, Велирадочка, а ведь чревоугодие - один из смертных грехов. Да и гнев тоже.
   - На что это ты намекаешь? - надула губы Велирада.
   - Забудь, - махнула я рукой, - не бери в голову.
  И как выяснилось позднее, зря я посоветовала Велираде столь легкомысленно отнестись к моим словам. Та сказка оказалась вовсе не... но мне ещё придётся вернуться к ней.
  А тогда, помню, мелькнула в голове безумная мысль, что если таинственный пришелец действительно прибыл к нам, чтобы выведать тайну приготовления пельмешки, то ему следует, не отвлекаясь на ерунду, как можно скорее похитить Велираду и под пытками выбить из неё секретный рецепт. А, следовательно, всем нам, собравшимся в кабинете, нужно быть начеку и держать ухо востро. К счастью, вслух эту глупость я не произнесла. Потому что в этот самый момент в беседу вступила Лучезара, и её слова заставили меня на некоторое время позабыть обо всё на свете, включая и пришельца.
   - А я покупаю мороженые пельмешки в магазине, - вот что, нисколечко не смущаясь, беззаботно заявила Зарка.
   - Ты ешь мороженые пельмешки?! - одновременно вырвался возмущенный вопль из моих и Велирадиных уст, - да как ты можешь?
   - У меня нет времени самой готовить пельмешки, - важно объяснила Лучезара, - и кроме того, магазинные пельмешки вполне даже ничего на вкус. Чего вы так взъелись?
   - Не смей называть этот жалкий полуфабрикат пельмешками, - грозно нахмурилась Велирада, - ты даже понятия не имеешь, что тебе подсовывают эти мошенники в супермаркетах под видом наших пельмешек, и какую дрянь ты кушаешь по их милости и собственной глупости. Небось, покупаешь самые дешёвые, так?
   - И ничего не самые дешёвые, - обиделась Лучезара.
   - Бьюсь об заклад, - подлила я в свою очередь масла в огонь, - наверняка ты, Зарочка, предпочитаешь импортные мороженые изделия, - у меня язык не повернулся назвать 'это' пельмешками. Тебе какие больше по вкусу - алеманские или нормандинские?
   - К твоему сведению, - поддержала меня Велирада, - та мерзость, на которую алеманы и нормандины лепят свои этикетки, а затем всучивают таким дурочкам, как ты, на самом деле изготовлена их сервами. Тебе нравится пища сервов, Зарочка?
   - А Зарке всё равно, что внутри, - усмехнулась я, - главное, чтобы снаружи была красивая и яркая упаковка. Ведь верно? - невинно поинтересовалась я.
   - В общем, - сурово произнесла Велирада, - наше тебе, Зарочка, осуждение и порицание.
   - И не столько за твой дурной вкус, - объяснила я, - сколько за предательство наших славных традиций и обычаев. Как ты можешь так спокойно заявлять, что у тебя, дескать, нет времени самой готовить пельмешки!
   - А ну сейчас же давай клятву, что больше никогда не будешь покупать мороженные импортные пельмешки, - грозно нависла над несчастной Лучезарой Велирада.
   - Отстань от меня, - жалобно запричитала Лучезара, - ну чего ты ко мне привязалась?
  Но тут над ней нависла и я. Встретившись с моим холодным взором, Зарка сразу сникла.
   - Ладно, ладно, сдаюсь, - пробурчала она, - что вам обещать?
  И в моём кабинете прозвучал торжественный обет больше никогда не покупать мороженые пельмешки в магазине. А мы с Велирадой на радостях пообещали Зарке навестить её в ближайшие же выходные и устроить совместное приготовление пельмешек с их дальнейшим дружным поеданием. Пора, пора приобщать Лучезару к искусству кулинарии. А то, право слово, куда это годится, венеда - и не добрая хозяйка на кухне? Впрочем, я Зарке прощаю многое - слишком хорошо помню, как она восьмилетней девчушкой в один день потеряла отца с матерью. Ректор школы попросила меня присмотреть за Лучезарой и постараться не дать ей замкнуться в себе. Вот из этих неуклюжих поначалу попыток вновь научить её смеяться и радоваться, и зародилась трогательная дружба маленькой девочки и четырнадцатилетней, слишком серьёзно воспринявшей поручение ректора, девушки-подростка. А спустя два года мне пришлось искать подход к тринадцатилетней Велираде, лишившейся в очередной войне с Орденом лауреннитов-госпитальеров горячо любимого отца. Правда на этот раз за помощью ко мне обратилась её соседка по комнате - Ратислава Алисия фон Плеттенберг. Но что это меня потянуло на грустные воспоминания?
  Ну а наш пустой разговор вновь вернулся к таинственному пришельцу, безнаказанно носящемуся по улицам Эмеральд - Сити и сеющему панику среди его мирных обитательниц.
  Так кто же он такой, в конце концов - вот вопрос, на который мы твёрдо намеревались дать ясный и исчерпывающий ответ. Первой на этот счёт высказалась Велирада. Раз пришелец, по нашему дружному мнению, не является военным разведчиком, то почему бы не предположить, что он - почтенный клиент какого-нибудь туристического иномирного агентства, решивший приобрести путёвку в мир Чёрной Луны в поисках экзотики и острых ощущений? И Велирада красочно поведала нам возможные подробности разговора пришельца - по её словам либо главного бухгалтера какой-нибудь средних размеров фирмы, либо солидного торговца недвижимостью и земельными участками с оператором иномирного туристического агентства. Итогом этой беседы становилось заключение стандартного договора, по которому турагентство с одной стороны обещало клиенту испытание особо острых ощущений в выбранном им мире, а с другой гарантировало ему безопасность и оказание своевременной помощи в случае непредвиденных обстоятельств. К договору, безусловно, прилагалась специальная страховка, приобретение которой являлось обязательным условием для подобного рода соглашений. И вот с этим страховым полисом на руках пришелец и отправился в свой вояж. А фон Фалькенхорст скорее всего является деловым партнёром директора турагентства и за заранее обговорённое вознаграждение обеспечивает развлекательную программу. Так что все эти погони и попытки захвата - не более как её составляющие, тщательно разработанные и отрепетированные, а потому нечего к ним и относиться на полном серьёзе. И очень даже хорошо, что мы втроём не участвуем в этом пошлом балагане. Во всяком случае, она, Велирада, этому факту очень счастлива. Не хватало ещё, чтобы Мирослав на ней деньгу зашибал.
  На этом месте рассуждения Велирады были прерваны Лучезарой, которой не терпелось взять реванш за историю с морожеными пельмешками. Версию Велирады Зарка просто подняла на смех. Во-первых, объяснила она нам, визит пришельца - событие уникальное, доселе, по крайней мере, на её памяти не случавшееся. А следовательно, ни о каком туристическом бизнесе говорить не приходится, ибо любой бизнес - это прежде всего извлечение прибыли, а на одиночных заказах большого дохода не получишь. Даже если допустить, что путешествие в наш мир является услугой очень и очень дорогой и доступна далеко не всякому, а, скорее всего, так оно и есть, то и в этом случае нельзя не учитывать один нюанс, который начисто разбивает в пух и прах теорию Велирады. И нюанс этот, бросив торжествующий взгляд на насупившуюся Велираду, Лучезара тут же поспешила назвать. Сервис. Да-да, именно сервис.
   - Вот скажи нам, пожалуйста, Велирадочка, - как будто сладеньким, а на самом деле полным ехидства и ядовитого сарказма голоском вопросила Зарка, - когда ты отправляешься в поход по какой-нибудь якобы дикой и неизведанной местности, будь то неприступные горы, дремучие леса, или непролазные болотистые джунгли, в общем, туда, куда посылает тебя твоё турагентство со страховым полисом на руках. Разве ты не требуешь, чтобы тебя в полных смертельных опасностей странствиях обязательно сопровождал опытный проводник, знающий эти места, как свои пять пальцев, и способный безо всякой карты вывести тебя из какой угодно глуши?
   - Ну, требую, - призналась Велирада, понимая, что отпираться бесполезно и глупо.
   - И ведь ты особо настаиваешь на том, чтобы это был самый бывалый и самый бесстрашный следопыт, причём за его услуги ты готова заплатить любую запрашиваемую сумму, верно?
   - Ну, верно, - вновь подтвердила Велирада и почему-то густо покраснела.
  - Тогда где же проводник? - взвилась Лучезара, - где же сопровождающий? Пришелец по столице в одиночку разгуливает. Кто его безопасность обеспечивает? Знаешь, реклама рекламой, риск риском, но если с ним что-то случиться серьёзное... Нет, когда от клиентов нет отбоя, несколько несчастных случаев только способствуют усилению популярности маршрута и прибыльности дела, я согласна. Но когда у тебя один-единственный клиент за как минимум сорок лет, и он при этом платит бешеные деньги за возможность развеяться - ты с него пылинки будешь сдувать и глядеть в оба, чтобы не дай Покровитель с ним что-то приключилось. Ну представь, если этого пришельца какая-нибудь наша отчаянная домохозяйка с перепугу угостит молнией или потоком пламени, или какой-нибудь не в меру крутой защитник частной собственности вышибет ему мозги зарядом картечи из дробовика? Всё - твоему турагентству конец, оно может смело объявлять себя банкротом. Больше с ними никто и не подумает связываться. Вот ты бы, Велирадочка...
   - Ну, хорошо, - капитулировала Велирада, - тогда кто он по- твоему?
   - Во всяком случае, уж точно не обычный турист, - победно вскинула голову Лучезара, - думаю, он - настоящий путешественник-экстремал, прибывший к нам на свой собственный страх и риск. Зачем, спросите вы? Вам всё равно бесполезно разъяснять. Тебе, Велирадочка, с твоими страховками и роскошными отелями, никогда не понять мятежной натуры, бросающей дерзкий вызов стихиям и самой судьбе. Кто я такой, чего стою и на что способен в трудную минуту - вот вопросы, для ответов на которые этот смельчак прибыл в наш мир. Так что облава, устроенная на него де Монтиньи, самая что ни на есть настоящая. Но вот только симпатии её -Зарки, целиком и полностью лежат на стороне загадочного гостя.
  И когда мои подруги перестанут, наконец, проецировать на других собственные пристрастия и предпочтения? Да, обе они обожают путешествовать, и свои отпуска частенько проводят по всяким экзотическим местам нашего королевства (по заграницам они, как воительницы Ирбиса, сами понимаете, особо не разъездятся). При этом Велирада в своём выборе руководствуется прежде всего наличием там, где она намерена отдохнуть, всех благ цивилизации, как-то - комфортабельного отеля, вышколенной прислуги, высокого уровня обслуживания и прочих прелестей уютной жизни. А вот Лучезара отдыхает, как правило, в местах, где комары не водятся. Потому что там никто не живёт. Ни люди, ни животные. Природа там такая, для жизни неподходящая.
  Но возвращаюсь к нашей беседе. В тот самый миг, когда Лучезара с победным кличем добивала уже практически прекратившую оказывать сопротивление Велираду, я вдруг отчётливо поняла, что если я прямо сейчас, сию же секунду, не приму самых решительных и даже, в некоторой степени, жёстких мер, то последнее слово в нашем разговоре останется за Заркой, а это меня не устраивало никоим образом. В самом деле, как из спора с моим участием победительницей может выйти сопливая девчушка, которой я читала сказки, и которая столь доверчиво прижималась ко мне, обнимая за плечи и утыкаясь носиком в грудь? И вообще, это мой кабинет.
   - Зарка, - с места в карьер бросилась я в атаку, - я, конечно, готова признать, что твоя теория и остроумна, и солидна, и даже очень увлекательна. Но верность истине заставляет меня выступить против неё. Видите ли, в своих рассуждениях и предположениях вы обе не берёте в расчёт один весьма существенный момент. Кто именно принимает участие в охоте на пришельца? Правильно, представители власти, другими словами само государство. То есть наше королевство предпринимает открытые враждебные действия против, и вот здесь я предлагаю остановиться поподробнее. Против кого? Понимаете, сколь не была существенной разница между обычным туристом и отчаянным путешественником- экстремалом, в конечном итоге, они оба являются добропорядочными и законопослушными гражданами своей страны, независимо от установленной в ней формы правления и общественного строя. А разве не обязано государство защищать своих граждан, где бы они не находились, в случае, если их жизнь или свобода подвергается угрозе? Особенно, я подчёркиваю, если эта угроза исходит от представителей менее развитой цивилизации. Увы, но будем откровенны - то, с какой лёгкостью пришелец преодолел наши защитные поля не оставляет ни малейших сомнений насчёт того, кто из нас стоит на более высокой ступени магического развития. Только подумайте, как поступили бы мы, если, скажем, сервы осмелились задержать кого-то из наших туристов- мужчин, совершающих секс-вояж по их миру. (Наши мужчины в подавляющем большинстве совершенно лишены магических способностей, поэтому сервы, гипотетически, способны на подобное безобразие.) Вообразите, каковы были бы наши ответные действия.
   - Но если пришелец - отчаянный экстремал, - начала было Лучезара.
   - Зарка, у каждого экстремала есть друзья, поклонники, семья. В конце концов, он может являться национальным героем, и его судьба будет волновать соотечественников гораздо сильнее, чем участь простого туриста. На помощь экстремалу всегда отправляется спасательная экспедиция. Вспомни хотя бы того капитана, ради поисков которого пришлось плыть вдоль какой-то параллели чуть ли не вокруг всей планеты. Или отважного лётчика, который затерялся в полярной пустыне, и едва не лишился из-за этого досадного происшествия законной жилплощади...
   - Славка, это всё - полузабытые предания и легенды, - недовольно скривила губы Зарка.
   - Зарочка, - озвучила я самый доступный для моей подруги аргумент, - если с тобой, не дай, конечно, Альбертина - заступница, что-нибудь произойдёт во время твоего очередного смелого рейда в безлюдную глухомань, неужели мы все - и я, и Ратка, и Велирада, и Светомила, забыв обо всём и побросав все наши дела, моментально не поспешим тебе на помощь? Ты за кого нас принимаешь?
   - Ну, вы - это... - пробурчала Зара.
   - Что это? - передразнила её я, - зачем же ты отказываешь пришельцу в том, в чём относительно себя абсолютно уверена? Помощь обязательно придёт. И Мирослав - хоть он и мужчина, далеко не дурак. Он это прекрасно осознаёт. Тогда почему он всё же охотится за пришельцем?
   - Почему? - одновременно воскликнули Велирада и Лучезара.
   - Потому что этот пришелец - иномирный преступник, - торжествующе произнесла я,- и у себя на Родине находится вне закона. И в розыске. Вполне вероятно, их правоохранительные органы связались с Мирославом и попросили о помощи.
   - Так он что, у нас скрывается от правосудия? - уточнила Лучезара.
   - Не только, - покачала я головой, - уверена, что и в нашем мире он продолжает свою преступную деятельность.
   - Это какую же именно? - осведомилась Велирада.
   - Он, - вздохнула я поглубже, ощущая прилив творческого вдохновения, - высасывает наши мозги и делает из них наркотики. Вот так.
   - Врёшь, - одновременно недоверчиво хмыкнули Зарка и Велирада.
   - И ничего я не вру, - не на шутку обиделась я, - всё сходится. Мирослав охотится за пришельцем, потому что знает, что санкций со стороны его соотечественников не последует. Наоборот, в случае его поимки де Монтиньи ждёт щедрая награда и глубокая благодарность. А пришелец не покидает наше королевство, потому что ещё не собрал необходимого количества сырья для наркотика. Вот он и рыщет по столице в поисках добычи.
   - Славка, ты фантазируешь, - вынесли вердикт мои подруги, - и у Ратки, между прочим, это лучше получается. Не пытайся её перещеголять.
   - Вот поймает вас пришелец и как вонзит в ваши глупые головы вот такую иглу, - развела я пошире руки, - вспомните тогда мои слова. Но уже поздно будет.
  Как сейчас помню... именно после этих слов дверь кабинета широко распахнулась и на пороге показалась моя заместительница - подполковник Велизара де Квинси. Взглянув на неё, я невольно вздрогнула. На лице Велизары не было ни кровинки.
   - Полковник Мортимер, - каким-то странным, неестественным голосом проговорила она, - там девчонок фон Плеттенберг привезли.
  
   Благородный рыцарь.
  
  Вот какую легенду рассказал гостям Раймунд фон Вейхс на дне рождения своей дочери.
  - Солнечным летним днём в один богатый, но мрачный город приехал доблестный и отважный рыцарь. Разумеется, прибыл он не просто так, а с определённой целью. Дело в том, что процветающим, но унылым городом многие годы правил свирепый и кровожадный дракон, которого молва величала самым опасным и сильным из всех драконов, живущих на земле. И надо признать, что эту репутацию дракон заслужил вполне справедливо - на своём веку он пролил немало крови, убив многих храбрых воинов. Некоторые из них бросили вызов жестокому чудовищу, других из охотничьего интереса выследил сам дракон. 'Убийца рыцарей' - именно эти, произносимые испуганным шёпотом слова, привлекли внимание нашего героя, подвигнув отправиться в рискованное путешествие. Ибо борьба с драконами была, как раз тем занятием, в котором бесстрашный рыцарь не знал себе равных. Не одна драконья голова украсила стены его замка, не один раз благодарные жители мира Чёрной Луны превозносили имя своего мужественного избавителя. Но зло ещё царило в мире, а на стенах оставалось немало свободного места. Долг звал рыцаря на свершение новых подвигов. Воинская честь и гордость требовали найти достойного врага. А, как известно, кто ищет - тот всегда найдёт.
  Да, упомянем ещё об одном увлечении рыцаря, в котором он добился серьёзных успехов. Между жаркими схватками, наш герой писал превосходные баллады, которые затем исполнял при дворах могущественных королей, райхфюрстов и маркграфов. Стоит ли говорить, что и музыку к своим стихам рыцарь сочинял сам. И всякий, кто хоть раз слышал рыцаря, признавал, что отважный воин - безусловно, очень талантливый миннезингер. Поэтому неудивительно, что во всех странствиях вместе с острым мечом рыцаря сопровождала верная шестиструнная гитара, которая в его руках порой становилось оружием не менее грозным, чем неотразимый клинок.
  Не стал исключением и тот солнечный день, когда рыцарь стоял возле главных городских ворот, с любопытством рассматривая стены, башни и многочисленные дома. В тот момент он ещё не решил, куда ему идти. Сразу же во дворец Дракона - бросить вызов безжалостному чудовищу на смертельный поединок, или же, сначала, пройтись по городским улица и площадям, чтобы понять, чем дышат и как живут простые горожане под властью грозного и жестокого властителя. В этот миг его внимание привлекла блестящая кавалькада, состоящая из роскошно одетых всадников, галопом направлявшихся к открытым вратам. Кавалькаду возглавляла изумительно красивая светловолосая женщина на вороном скакуне, одетая в чёрное платье, расшитое узором в виде молний из золотых и серебряных нитей. Гибкая, стройная фигура всадницы дышала ловкостью и силой, надменное лицо красавицы выражало совершенную уверенность, в её холодных изумрудных глазах легко читалась многолетняя привычка властвовать и распоряжаться чужими жизнями и судьбами. Женщина бросила мельком на рыцаря равнодушный взгляд, и ... Наш герой готов был поклясться, что на его меч холодная красавица не обратила ни малейшего внимания, будто сама мысль о том, что это оружие может представлять для неё угрозу, казалась ей нелепой и смешной. Но вот когда её взор упал на гитару. Всадница с досадой прикусила губу, а в её изумрудных глазах совершенно неожиданно вспыхнула какая-то непонятная и необъяснимая ярость. Рыцарь видел, как женщина даже натянула поводья, чтобы остановить лошадь, но в последний миг почему-то передумала, и кавалькада, не сбавляя скорости, скрылась за городскими воротами. Заинтригованный странной реакцией незнакомки, рыцарь ещё некоторое время постоял на месте, а затем медленно направился к небольшой книжной лавке, что находилась как раз неподалёку. Ведь как настоящий миннезингер, наш герой был неравнодушен к художественному слову. Поздоровавшись с продавцом - пожилым седым мужчиной, в глазах которого светились книжная мудрость и богатый жизненный опыт, рыцарь принялся рассматривать стоящие на полках фолианты. К его удивлению все они были либо учебниками магии и других наук, либо справочниками и энциклопедиями.
   - Неужели у вас не продаются поэмы, баллады и рыцарские романы? - с изумлением обратился он к продавцу.
   - Увы, нет, - грустно улыбнулся тот в ответ, - здесь вы их не найдёте.
  - Неудивительно, что ваш город выглядит столь мрачным и унылым, - задумчиво произнёс рыцарь и пристально посмотрел в окно, - песен в нём я тоже не услышу? - с интересом добавил он после короткой паузы.
  - Музыка не звучит на наших улицах уже многие годы, - с печалью изрёк хозяин лавки.
   - Я, кажется, догадываюсь почему, - неожиданно засмеялся рыцарь, - но, так как я никуда не спешу, может, расскажите, как искусство покинуло ваш город? Это было бы очень любезно с вашей стороны.
   - А если вместо этого я посоветую вам поскорее покинуть город, - и хозяин лавки кивком указал на гитару рыцаря, - вы прислушаетесь к моим словам?
   - Полагаю, что нет, - вновь рассмеялся рыцарь и положил гитару на прилавок, - я хочу услышать эту историю.
   - Как вам будет угодно, - вздохнул старик, - что же, да будет вам известно, что наш правитель...
   - Дракон, - уточнил рыцарь.
   - Мы избегаем называть его так, - осторожно ответил хозяин лавки, - так вот наш властитель считает себя очень одарённым поэтом и музыкантом.
   - Вот оно что, - с лёгким удивлением произнёс рыцарь, - всё не так просто, как мне показалось, - тут он вновь улыбнулся, - но продолжайте, - обратился он к владельцу лавки.
   - Всё свободное время от жарких и кровопролитных схваток наш повелитель посвящает искусству, - продолжил старик, - в этом он видит своё призвание и именно его слугой называет себя.
   - Дальше, - с усмешкой потребовал рыцарь.
   - Как всякая творческая натура, наш правитель довольно впечатлителен и вспыльчив. Он терпеть не может бездарей и рифмоплётов...
   - Равно как и тех, кого считает конкурентами, - продолжил рыцарь, насмешливо глядя старику в глаза, - тех, чьи строки могут успешно соперничать с его произведениями и даже затмить их. Не так ли?
   - Не мне судить служителя прекрасного, - отвёл взгляд старик.
   - Судя по царящей в городе атмосфере у вашего правителя безупречный художественный вкус, - с иронией заметил рыцарь, - талантов он определяет на раз.
   - Увы, это так, - печально подтвердил владелец лавки.
   - И как же он поступает с собратьями по служению прекрасному?
   - Стремится сжить их со свету любыми способами.
   - В каком смысле?
   - В прямом, - тихо ответил книжник, - сжигает их книги, морит в тюрьмах, травит, казнит.
   - Простое изгнание кажется ему недостаточным? - с любопытством поинтересовался рыцарь.
   - Наш властитель считает, что к данному случаю пословица 'С глаз долой из сердца вон' неприменима.
   - Резонно, - хмыкнул рыцарь, - но почему в вашей лавке я не вижу произведений того...
   - Каждый месяц наш повелитель устраивает публичное выступление на главной городской площади.
   - Приходит много народа? - прищурился рыцарь.
   - Яблоку негде упасть. И все стремятся попасться на глаза властителю.
  - Похвальное стремление, - одобрительно кивнул рыцарь и как будто задумался над чем-то, - но, - строго продолжил он, - несмотря на свою величину, ваша площадь все же слишком мала, чтобы вместить всех желающих.
   - У окружающих площадь домов плоские крыши, - пояснил владелец книжной лавки, - на них поднимаются те, кому не хватило места внизу.
   - Городские архитекторы очень предусмотрительны, - уважительно произнёс рыцарь, - но позвольте, ведь люди могут лишь наслаждаться несравненным талантом вашего правителя. А как же...
   - Слуги повелителя совершенно бесплатно раздают собравшимся тексты его произведений. Кроме того, у нас есть большая библиотека.
   - Чей фонд довольно однообразен хоть и богат, - улыбнулся рыцарь, - теперь мне многое стало действительно понятно. Благодарю вас. Ну а как же подарочные издания? Дорогая бумага или даже пергамент, роскошный переплёт, красочная обложка.
   - Это ручная работа и строго на заказ, - ответил книжник, - к тому же, наш повелитель считает, что на искусстве грех делать деньги. Вдохновение и золото несовместимы.
   - А кто-то золоту предпочитал злодейство, - как бы самому себе тихо пробормотал рыцарь, а затем неожиданно задал книжнику очень бестактный вопрос, который не пристало задавать благородному человеку.
   - Ну а вы, лично, как оцениваете творчество вашего просвещённого властителя? Уверен, вы часто ходите на площадь, - и рыцарь пристально посмотрел на собеседника.
   - У меня же лавка, - осторожно проговорил книжник.
   - Но ведь книжная лавка, - парировал рыцарь.
   - Могу сказать лишь одно, - столь же осторожно продолжил его собеседник, - наш повелитель услаждает ему подобным. И не потакает низким вкусам толпы.
   - Но ведь кому-то это должно искренне нравиться?
   - Возможно тем, кто живёт во Дворце, - пожал плечами старик.
   - Ваш рассказ всё более и более увлекает меня, - усмехнулся в ответ рыцарь, - признаюсь, после всего услышанного я с превеликим нетерпением жду встречи с вашим повелителем.
  - Я вновь советую вам поскорее уезжать из нашего города, - взволнованно обратился к нему книжник, - вам очень повезло, что властителя сейчас здесь нет.
   - А где же он? - поинтересовался рыцарь.
   - До него дошли слухи, что к городу приближается отважный воин, знаменитый победитель драконов, который жаждет сразиться с ним. Вот наш повелитель и поскакал вместе со свитой навстречу ему, чтобы принять бой в чистом поле. Сейчас все его мысли заняты предстоящей битвой.
   - И проехал ваш повелитель через главные ворота? - уточнил рыцарь.
   - А через какие ещё ворота выезжать правителю? - удивился книжник.
   - Вот и разгадка странного поведения прекрасной незнакомки, - искренне рассмеялся рыцарь, - что же, разведка у вас поставлена неплохо, но блондинка есть блондинка. Или неужели у меня настолько не воинственный вид? Ну да, всё правильно, - добавил он после небольшой паузы, - драконы ведь похищают прелестных девушек вовсе не для того, чтобы лишь любоваться их несравненной красотой. Полагаю, ваш повелитель вернётся очень скоро. И в неважном расположении духа.
   - Вы точно решили дожидаться его возвращения? - с отчаянием спросил книжник.
   - О да,- нехорошо улыбнулся рыцарь, - видите ли, приятель, мне ещё ни разу не доводилось состязаться в музыке и поэзии с драконом. Равно как и убивать женщин.
  ....................................................................................................................
  - А что же было дальше? - хором воскликнули гости Раймунда фон Вейхса.
   - А дальше, - торжественно произнёс фон Вехс, - моя дочка, которой сегодня исполнилось четыре годика, встанет на стул и исполнит перед нами своё первое заклинание, которое она специально выучила для этого праздника. Альбертина, иди сюда.
  
  
   Враг не дремлет.
  
  Человек сидел за столом и внимательно изучал содержимое вместительной папки, аккуратно откладывая в сторону просмотренные листы. Часть из них была отпечатана на принтере, часть различным почерком заполнена от руки. Ещё несколько толстых папок лежали на столе, ожидая, когда хозяин кабинета доберётся и до них. Но человек никуда не спешил.
  Это могло показаться странным, ведь висевшие на стене часы показывали начало двенадцатого ночи. И хотя мужчина - сероглазый шатен тридцати пяти-тридцати шести лет, вникал в бумаги явно не из праздного любопытства, но и служебного рвения при этом совершенно не выказывал. Было очевидно, что задержаться, допоздна, его заставило вовсе не чувство долга. Казалось, что мужчина ждёт чего-то очень важного и значимого, а содержимое папки изучает лишь затем, чтобы скрасить томительное и напряжённое ожидание. Впрочем, лицо мужчины оставалось невозмутимым и бесстрастным, а в его движениях совершенно не проглядывалось ни чрезмерного волнения, ни излишней нервозности. Похоже, он отлично владел собой, всегда и везде сохраняя самообладание и холодную голову. Но именно это абсолютное спокойствие в столь поздний и неурочный час ярче всего свидетельствовало о том, что этой ночью случится нечто особенное. И человек это хорошо знает.
  Мужчина бросил взор на часы, захлопнул папку и быстро встал из-за стола. Теперь было видно, что он высок и отлично сложен. Двигаясь быстро, легко и бесшумно мужчина подошёл к окну. Его взгляд устремился к верхним этажам высокого здания, настоящего колосса из стекла и бетона, надменно возвышавшегося как над своими собратьями, так и над всем Городом. Там, вдали, под самыми небесами, одиноко светился крошечный огонёк, будто маленький светлячок, устав носиться в иссиня-чёрном небе, решил передохнуть на теле могучего гиганта. Но человек точно знал, чьи именно мысли, чувства и переживания скрываются за этим огоньком, и даже предполагал, что именно сейчас, оттуда, даже не догадываясь об этом, некто смотрит прямо на него. Мужчина скрестил руки на груди и усмехнулся. Встретившиеся взгляды невидимых друг для друга людей. Ночь располагает к мечтательности и романтике. Этот мир полон загадок и чудес, а потому прекрасен и восхитителен, несмотря на всё зло, что свершается и собирается свершиться под его небосводом. Светлячок отдохнул и улетел прочь. Похоже, мужчина ждал именно этого.
  Столь же быстро и бесшумно он вернулся на место, но уже не открывал папок, а сидел неподвижно, откинувшись на спинку стула, над чем-то размышляя, что-то просчитывая в уме. Из этой неподвижности его вывел вибрирующий сигнал мобильного телефона. Вероятно, мужчина знал, что ему позвонят. Без суетливости приняв вызов, он негромко и невозмутимо произнёс:
   - Я слушаю.
  - Встреча закончилась победой гостей, - голос невидимого собеседника звучал бесстрастно, даже слишком бесстрастно для искреннего равнодушия, - мы записали матч.
   - Я понял, - столь же невозмутимо ответил мужчина и выключил телефон.
  Минуту - другую он сидел, закрыв глаза, видимо, стараясь обуздать вызванные сообщением эмоции. Затем мужчина резко выдохнул и открыл глаза.
   - Конечно, с её стороны это настоящее свинство, - улыбнувшись, еле слышно произнёс он и бросил взгляд на закрытые папки, - хорошо, хоть время потрачено не зря.
  Его рука легла на компьютерную мышь, оживив экран плоского монитора. Щёлкнув по ней, мужчина запустил сетевой браузер, после чего быстро набрал в поисковой строке следующий адрес - 'Ветла.рос'. Экран окрасился в песочный цвет, затем на нём стали стремительно появляться изящные узоры и письмена, выполненные в псевдо-экзотическом стиле, а в завершении заставку сайта украсила большая фотография улыбающейся светловолосой женщины, чьи глаза скрывали солнцезащитные очки.
  'Добро пожаловать на сайт Воиславы Ветловской - самой обаятельной и прекрасной писательницы роской фантастики' торжественно гласила самая крупная из надписей.
  Однако мужчина не обратил на приветствие никакого внимания. Похоже, он точно знал, почему зашёл на этот сайт. Стрелка курсора остановилась возле слова 'Новости', раздался ещё один щелчок. Экзотические узоры на песочном экране сменились текстовым сообщением: 'Дорогие друзья, рады вам сообщить, что Воислава Мирополковна закончила повесть, которую она обещала написать для конкурса 'Челленджер-86'. Как вы, наверное, уже знаете, по правилам конкурса, двум его участникам даётся одна тема, которую они должны раскрыть в своих произведениях с диаметрально противоположных точек зрения. В ближайшее время повесть Воиславы Ветловской ' Самум надвигается на оазис' будет опубликован на официальном сайте конкурса. А пока приводим её краткое содержание для особо нетерпеливых поклонников.
  'В роскошном отеле, расположенном в самом центре раскалённой пустыни, в двухстах милях от ближайшего жилья, собирается группа людей. Во время ужина бестелесный голос обвиняет гостей в преступлениях, которые они совершили в прошлом, но не понесли за них никакой ответственности. Попытка возмущённых людей покинуть отель заканчивается неудачей. Внезапно начавшийся самум отрезает их от остального мира. Гости остаются наедине с неведомым обвинителем и своей совестью. Смогут ли они достойно выдержать столь тяжёлое испытание? Ждёт ли их спасение и счастливый финал? Ведь самум неотвратимо надвигается на крошечный оазис, оказавшийся в действительности лишь зыбким миражом'
  Также сообщаем, что оппонентом Воиславы Мирополковны на конкурсе будет Виктор Велесов, чья дебютная повесть 'Убежище' произвела в прошлом году настоящий фурор и была признана многими критиками лучшим произведением в жанре мистического триллера. Администрация конкурса уже объявила о том, что получила от господина Велесова его повесть. Нас ждёт увлекательное, но честное соперничество, победителями в котором станете, прежде всего, вы - дорогие читатели'
  - Гостиница в центре пустыни, - сокрушённо покачал головой мужчина, - наверное, экзистенциальная драма, не иначе. Хорошо, посмотрим, кто кого. Пустынный зной против обжигающего холода гор. Наше противостояние началось, - добавил он и щёлкнул кнопкой мыши. Песочный фон на экране исчез.
  По-видимому, мужчина уже не считал нужным оставаться в кабинете. Он выключил компьютер, положил все папки в стоявший рядом со столом сейф, достал из кармана ключи. Заперев сейф, ещё раз взглянул на настенные часы и, выключив свет, вышел в коридор. Всё это он, естественно, проделывал сотни раз, а потому, закрывая кабинет, даже не взглянул на металлическую табличку, привинченную к дверям. Собственно, ничего интересного для мужчины на табличке и не было. 'Начальник оперативного отдела Велесов В. В.' - вот и всё, что гласила надпись на ней.
  В коридоре мужчину ожидал сюрприз. Из-за двери соседнего кабинета пробивался электрический свет. Мужчина укоризненно покачал головой и решительно взялся за дверную ручку.
   - Лорд Всемогущий, почему вы ещё не дома? - обратился он к стройной темноволосой девушке, которая что-то набирала на клавиатуре компьютера.
  Девушка поспешно поднялась со стула и виновато поклонилась:
   - Простите меня, Виктор Викторович. Я думала, что могу понадобиться вам. Простите.
   - С этими бумагами я совершенно забыл о вас, - недовольно хлопнул себя по лбу Виктор, - но вы, Оксана, тоже хороши. У нас ведь не казарма, чтобы ждать приказа командира. Рабочий день давным-давно закончился.
   - Я хотела как лучше, - виновато потупилась девушка, - я не услышала, как вы вышли из кабинета.
   - Нет, это моя вина, - махнул рукой Виктор, - теперь, я просто обязан проводить вас до дома. Ночью на улицах небезопасно, сами знаете.
   - Не стоит, я живу неподалёку, - покраснела Оксана, - в самом деле, у меня есть табельное оружие.
   - И вы посещаете занятия по самообороне, - улыбнулся Виктор и внимательно посмотрел на девушку, - не спорьте. Пистолет вы ведь носите в сумочке, а её у вас попытаются забрать в первую очередь, - со странной усмешкой добавил он, - собирайтесь, мы пойдём вместе.
  И они действительно вместе вышли из большого, построенного в монументальном стиле, здания, на фасаде которого, справа и слева от внушительных дверей, можно было прочитать: 'Агентство по борьбе с незаконным оборотом наркотических веществ'.
   - Ну что, сегодня вы проводник, - обратился мужчина к спутнице, - ведите нас.
   - Вы сказали, что заработались с бумагами, - робко сказала девушка, очевидно пытаясь поддержать непринуждённый разговор.
   - А, вы же знаете, чем больше бумаг, тем хуже настроение, - досадливо поморщился Виктор, - бросьте. Мы уже не на работе. Оглянитесь вокруг. Не правда ли, восхитительная ночь.
   - Воздух смягчился, - тихо проговорила девушка, закрыла глаза и сделала глубокий вдох, - я специально выхожу поздним вечером на балкон, чтобы дышать этой прохладой. Мне кажется, она хранит в себе какую-то тайну, и если мне удастся разгадать её, моя жизнь изменится.
   - Интересно как? - с любопытством спросил Виктор.
   - Я мечтаю попасть в волшебное королевство, - ответила Оксана и смущённо улыбнулась, - нелепое желание для офицера, правда?
   - Ну почему, - пожал плечами Виктор, - мечты есть мечты. Ну а насчёт королевства, знаете, я не рискнул бы отправиться туда, даже если бы мне и выпал шанс.
   - Почему? - удивилась девушка.
   - Боюсь разочароваться. Ведь это только в сказках в волшебных королевствах течёт беззаботная жизнь. А на самом деле...
   - Что на самом деле? - испуганно спросила Оксана.
   - Там всё как у нас. Страдания, ярость и кровь, - задумчиво произнёс её собеседник. Произнёс так, словно знал это наверняка.
   - Впрочем, это ваша мечта, я не вправе вторгаться в неё, - смутился он, - издержки профессии.
   - Ничего, ничего, - поспешно пробормотала девушка.
   - Хорошо. В конце концов, кто мы есть без мечты? Пусть вас посетит однажды добрая волшебница и вручит приглашение на... - Виктор почему-то замолчал, - в злых волшебников и драконов вы ведь не верите?
   - Давайте оставим эту тему, - застенчиво улыбнулась Оксана, - как-то уж совсем несерьёзно получается. Два офицера...
   - Действительно. Уже скоро полночь, а мы всё стоим на месте. А ведь что может быть лучше прогулки под чистым звёздным небом.
  Оксана говорила чистую правду. Не прошло и двадцати минут, а она и Виктор уже подходили к её дому, по окнам и балконам которого, устремлялись ввысь к самим небесам виноградные лозы. Редкий электрический свет едва-едва пробивался сквозь густую листву.
   - А у вас красиво, - заметил Виктор, - не только двор, но и сам дом утопает в зелени. Теперь я понимаю, откуда взялась ваша мечта.
   - Это не новостройка, - сказала Оксана, - поэтому всего пять этажей.
   - Да я вижу, что дом возведён строителями, у которых ещё была совесть, - не сдержал улыбки Виктор, - да ещё почти в центре Города. Вам здорово повезло.
   - Это от бабушки, - пояснила девушка, - а вот видите ту пристройку, что соединяет мой дом с соседним? Это ЗАГС.
   - Всё необходимое прямо под боком.
   - Я зайду в магазин, мне надо купить кое-что из продуктов, вы не против? - спросила девушка.
   - Да нет, с удовольствием составлю вам компанию. Надо же и ЗАГС, и круглосуточный магазин. Да ещё, вижу, и парк через дорогу. Вы счастливица.
  Поиски необходимого завели Оксану и сопровождавшего её Виктора в самую дальнюю секцию магазина. Девушка внимательно рассматривала упаковки йогурта, выясняя дату изготовления и раздумывая, чему отдать предпочтение - качеству или цене. Виктор же рассеянно изучал ассортимент натуральных соков, расположенных на соседних стеллажах. В этот момент послышался звук открываемой двери, громкий топот и истерично-угрожающий крик:
   - Ну ты, дура, деньги из кассы все гони, быстро!
  Оксана побледнела, нервно и судорожно потянулась к сумочке. Виктор молча перехватил её руку, отрицательно покачал головой, прижал палец к губам. Затем осторожно выглянул из-за стеллажа, скрывавшего их от находившихся у дверей, и принялся изучать обстановку.
  Возле кассы стояли трое парней. В руках у двоих, что покрепче, были ножи, а вот у третьего - тщедушного типа в застиранной спортивной куртке и заношенных джинсах - пистолет. Пистолет этот он направил прямо на девушку-продавщицу, которая с ужасом смотрела на грабителей, не в силах даже пошевелиться. Сжимавшая оружие рука неприятно дёргалась, да и всего бандита, как и его подельников била какая-то странная дрожь.
   - Ты чё оглохла, овца! - сорвался на визг владелец пистолета и резко дёрнулся, - кому говорю, деньги гони! - рука с пистолетом рванула вперёд, а вторую парень занёс над головой, видимо не зная, что делать - сразу стрелять в девушку или сначала ударить её.
   - Нет, - еле слышно пролепетала несчастная продавщица.
   - Колян, вали её на хрен, - тревожно произнёс один из вооружённых ножом и зачем-то судорожно поднёс руку к носу.
   - Уважаемые, можно я вам помогу?- вежливо и спокойно сказал Виктор и медленно направился к возбуждённой троице.
   - Мужик, тебе чего надо?! - парень в куртке нервно направил пистолет на Виктора. В его глазах заиграл нехороший страх. Вот так и спускают курок.
   - Я хочу помочь вам и девушке, - миролюбиво объяснил Виктор и вытянул руки перед собой - хочу, чтобы она сделала правильный выбор. Хочу показать ей нужный пример.
   - Ты это чего? - недоумённо переспросил владелец пистолета.
   - Вам ведь деньги нужны? Разумное и понятное желание. Смотрите, - Виктор указал на кошелёк, который он держал в правой руке, - здесь пятьсот талеров. Сейчас я отдам этот кошелёк вам. Когда девушка увидит, что я - здоровый взрослый мужчина отдаю вам деньги, она поймёт, что в этом нет ничего страшного или зазорного. И тоже отдаст вам выручку. И мы все останемся довольны. Ну как, вы согласны?
   - Это ты хорошо придумал, - нервно, но довольно рассмеялся грабитель, - классно.
   - Возьмите кошелёк, - улыбнулся Виктор и сделал ещё несколько шагов, протягивая бумажник.
  Парень с пистолетом сделал шаг навстречу и тоже протянул руку.
  Резким ударом обеих рук Виктор выбил пистолет, затем последовали быстрый тычок в горло и точный удар в висок. Грабитель замертво грохнулся на пол. Его товарищи не успели даже опомниться, как Виктор одним хищным прыжком очутился рядом с ними. Первый из грабителей согнулся пополам от хлёсткого удара ногой в пах. Второй машинально и неумело выбросил вперёд руку с ножом, но лезвие лишь рассекло воздух. Виктор ударил его по берцовой кости, затем захватил вооружённую руку и резко вывернул кисть. Грабитель с воплем выронил нож и тут же замолк, оседая на пол после удара ребром ладони по шее. Его приятель так толком и не оправившийся после удара в пах последовал за ним. Его Виктор уложил коленом в подбородок.
   - Сегодня я домой не попаду, - сокрушённо покачал он головой и взглянул на часы, - нет, уже всё-таки попаду.
  Он укоризненно посмотрел на продавщицу:
   - Девушка, ну вы и нашли с кем играть в героиню. Вы, что не видите, они же наркоманы. Да ещё и в состоянии ломки. Такие чужую жизнь не ценят.
   - Наркоманы? - тихо переспросила Оксана, подходя к месту схватки.
   - Наши клиенты, - подтвердил Виктор, - уверен, это опять 'Слёзы дракона'. В сущности, это больные, несчастные люди, их лечить надо, а я их так...
   - Подонки они! - всхлипнула девушка-продавец и без сил опустилась на стул, - сволочи!
   - А пистолет у них был боевой? - уточнила Оксана.
   - Натурально, - кивнул Виктор, - девушка получила бы пулю за милое дело. Рука тряслась, но не дрогнула бы. И это в районе, который борется за звание самого безопасного в Городе.
   - У нас, вообще-то, обычно спокойно, - виновато произнесла Оксана, - но вы молодец!
   - Если бы я действительно был молодцом, - поморщился Виктор, - их бы здесь просто не было. Это же наша недоработка. Живой укор совести. Я изучаю бумажки, а эта зараза спокойно гуляет по всему Городу. Ладно, полицию вы вызовете?
   - Хорошо, - вытащила из сумочки мобильный телефон Оксана.
   - Я не хотела сегодня выходить в ночную смену, - причитала продавщица, - не хотела! На небе светит кровавая луна! Ещё мой дедушка говорил, что это знак беды.
   - Две недели назад, когда вот такой же гражданин устроил пальбу в школе, никакой кровавой луны на небе не было, - отмахнулся Виктор.
   - А ведь и верно, - поддержала девушку Оксана, - как я раньше не обратила внимание. Кровавая луна. Как я рада, что вы настояли пойти со мной. А я то...
   - Успокойтесь, - прижал девушку к себе Виктор, - всё уже позади. Это всё глупые суеверия.
  Но что-то в его взгляде говорило о том, что он прекрасно знает, кому сулит горе эта ночь. И причина странного поверья не является для него тайной. Только в глаза ему никто не смотрел.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 3. Воительница принимает вызов или продолжение воспоминаний.
  
  - Что, значит, привезли? - недоумённо произнесла я, ещё до конца не осознавая весь страшный смысл Велизариных слов - подполковник, с вами всё в порядке? Что произошло? Где фон Плеттенберг?
   - Они лежат на внутреннем дворе, - судорожно глотнув воздух, не то прохрипела, не то просипела де Квинси, - там уже все собрались. И фон Плеттенберг, и подвоеводы, и фон Вельвен. Все.
   - Да что там стряслось... - начала было я, но тут до меня вдруг дошло. Словно обухом ударили по голове. Их привезли... Они лежат на внутреннем плацу... Покровитель, что с Раткой!
  Дошло не только до меня. Велирада и Лучезара, в спешке опрокидывая стулья, вскочили на ноги почти одновременно со мной. Мы даже не стали тратить время на то, чтобы спуститься вниз на лифте. Просто создали портал, ведущий на плац, и гурьбой бросились в него, прихватив с собой явно прибывавшую в шоке Велизару.
  Я сразу же увидела их. Шесть обычных носилок, покрытых белыми простынями. Обыкновенные санитарные носилки, столь часто используемые во время учений. Только сегодня никаких учений не проводилось. Всё происходило взаправду, по-настоящему. И под белыми простынями лежали...Мне стало дурно. Шесть мёртвых девчонок! Шесть. Таких потерь в ходе одной операции наша Дружина не несла с окончания Гражданской войны. Да что же это такое? Как же они допустили?
  Я перевела взор на стоявших возле носилок офицеров. Вот Ратка, вмиг почерневшая, осунувшаяся, зажимающая руками рот и нос, поддерживаемая взволнованно перешептывающимися подвоеводами - Миладой Уонтлейн и Белоярой Уорнклифф. Смотрит невидящим взглядом прямо на трупы, и любому, кто заглянет ей в глаза - куда только подевались вечно горящие в них озорные искорки - станет сразу же понятно, что смерть подчинённых Ратка себе не простит никогда. На коленях станет вымаливать прощение у их родственников - родителей, братьев, сестёр, но даже если и не услышит из их уст ни малейшего упрёка - себя не простит всё равно. Не просчитала, не предусмотрела, расслабилась, послала на смерть. Верную смерть. Верную ли?
   - А парализаторы, как же парализаторы!!! - раздался прямо над моим ухом яростный рёв Велирады, - где они? Их применяли?
  И завертелось. Одна из спецназовцев Ратки спешно подносит Велираде парализатор, та нетерпеливо хватает его и начинает поспешно изучать все его механизмы:
   - Проклятие, - взрывается фон Юнгинген, - из него же стреляли!
   - Он что, неисправен? - сразу же вскидывается Милада Уонтлейн.
   - Кой Джесс неисправен! - в бешенстве орёт Велирада, - я лично проверяла всю партию! Из него стреляли и стреляли зарядом, установленным на полную мощь. Его хватило бы на то, чтобы обездвижить не только любую из нас, но даже боевого оборотня.
   - Оборотни не боятся магии, - вклинилась в разговор Белояра Уорнклифф.
   - Может в этом и кроется разгадка, - вмешалась в перепалку начальник Генерального Штаба Дружины Воительниц Ирбиса полковник Светомила Корделия фон Валленроде- ох, как же стремительно делает блестящую карьеру эта самоуверенная, высокомерная красавица - впрочем, протекция самой воеводы стоит многого, - как я поняла из предварительного доклада, там применяли и боевые заклинания. От отчаяния, наверное...
   - Девчонки не нарушали приказа, - еле слышно вырвалось из груди фон Плеттенберг. Ратка продолжала защищать своих подчинённых, пусть даже и мёртвых.
   - Возможно, стреляли по конечностям, - пожала плечами фон Валленроде, - а даже если и нет, никто не собирается их осуждать. Успокойся, Алисия.
   - Перестань нести чушь, - сурово хмурит брови Велирада, - к тому же ты ни бельмеса не разбираешься в оружейной магии. Парализатор...
   - Так, хватит вести пустые споры, - негромкий, но властный и уверенный голос воеводы Ратмиры Фелиции фон Вельвен сразу же охладил пыл всех участниц намечающейся ссоры, - слушайте меня очень внимательно, - добавила воевода, окинув пристальным взором собравшихся на плацу, - я объясняю всем, что произошло в городе, и это, запомните хорошенько, - единственно верная трактовка событий. Понятно? Используя магию предсказания, полковник фон Плеттенберг смогла вычислить, куда точно попробует сбежать пришелец при очередной попытке его поимки. В этом месте его поджидала группа захвата - шесть 'пантер' из антитеррористической группы под командованием поручика де Тесси...
  'Горяна... её дочери и двух лет не исполнилось. Будет помнить мать лишь по голограммам и кадрам семейной хроники'
  -Группа де Тесси была оснащена всем необходимым, чтобы нейтрализовать и обездвижить чужака. Расчёт фон Плеттенберг оказался совершенно верным (Ратка - это не остолопы из службы безопасности). Пришелец, преследуемый основными силами спецназа, действительно переместился в рассчитанное место. Что произошло далее - нам точно неизвестно. Очевидно, Горяна и её бойцы попытались выполнить приказ. Пришелец оказал сопротивление, - воевода на секунду замолчала, - подкрепление прибыло слишком поздно. Полковник фон Плеттенберг не несёт никакой ответственности за гибель группы захвата. Её действия были тщательно продуманы и обоснованы. Я не стану давать ход служебному расследованию. А теперь выполняйте мои приказания, - продолжила фон Вельвен, - Фойхтванген, - глухо обратилась она к Лучезаре, - готовьте ваших девчонок.
   - Есть, - кивнула Зара, тут же бросаясь к казарме, где располагалось её подразделение.
   - Всем 'тигрицам' через десять минут собраться у меня в кабинете для инструктажа, - сказала воевода, - этот пришелец чрезвычайно опасен.
  Значит, для поимки чужестранца задействуют всех сильнейших боевых магов Дружины, независимо от того, где они служат - в разведке, Генеральном Штабе, оружейной мастерской или линейных подразделениях. 'Тигрицами' укрепят группы бойцов Ратиславы и Лучезары. По существу, на охоту за незваным гостем выступит весь высший офицерский состав Дружины. В том числе и я.
   - Вы привлечёте к поимке боевых оборотней? - обратилась к воеводе Милада Уонтлейн.
   - Нет, - отрицательно покачала головой фон Вельвен, - оборотни слишком... импульсивны. А приказа взять пришельца живым никто не отменял. Я жду всех вас в моём кабинете.
  И любой, взглянувший сейчас на воеводу, несомненно бы понял, что Ратислава может думать и полагать всё, что ей угодно. Её мнение не значит для фон Вельвен ровным счётом ничего. Единственной виновницей гибели бойцов фон Плеттенберг воевода Ратмира Фелиция фон Вельвен фон Эффенвальд (её девичья фамилия) считает одну-единственную особу, и всю ответственность за смерть девчонок возлагает исключительно на неё. И эта особа - она сама. И именно ей предстоит просить прощения у родителей, сестёр и братьев погибших, и даже если она не услышит ни слова упрёка из их уст - себя воевода всё равно не простит никогда.
   - Как их убили? - остановила я одну из помощниц Ратки.
   - Вы не поверите, полковник, - потрясённо ответила она, - но, похоже, просто голыми руками.
   - Что? - я действительно не поверила.
   - Убедитесь сами, если это вас так волнует.
  Голыми руками? Почему меня так заинтересовала необыкновенная техника исчезновения пришельца? Никакой классической магии по уверениям очевидцев. Неприятный вывод напрашивался сам собой.
  Я сделала это. Сделала через не могу, пересилив саму себя. Я подошла к одним из носилок и отдёрнула простыню. Откровенно говоря, мерзкое ощущение. Изучать, ощупывая бездыханное тело, не нормандина, не алемана, не полукровки, не серва, не даже дружинника или ратницы ополчения, нет - сестры по оружию. Ту, кто ещё сегодня, какой-то час назад жила полной жизнью, любила, надеялась и имела далёкие планы на будущее. Но надо, надо во имя тех, кто ещё жив, и кому грозит подобная участь. Я не зря так поступила. Проклятие!
  Удары наносились в самые уязвимые места. Наносились расчётливо, хладнокровно, с явным и осознанным намерением убить. Я нисколько не сомневалась, что при желании пришелец мог с лёгкостью вырубить или раскидать несчастных Раткиных бойцов и, шутя уйти от погони. Но он поступил по-другому. Почему? Неужели из-за холодного бешенства, охватившего его, когда он осознал, что потерпел поражение в состязании умов? Иного объяснения я не находила. И как же он поведёт себя при следующей стычке? Впрочем, моё основное жуткое открытие заключалось вовсе не в этом. А в том, что реальность оказалась намного удивительнее, чем мои самые нелепые и бредовые предположения. Это было даже невероятнее, чем моя абсурдная идея о преступнике, который высасывал наши мозги. Но это было правдой. Пришелец, убивая девчонок, использовал технику паладинов смерти. Так же, когда уходил от преследователей. Пришелец был боевым некромантом. И, судя по тому, что он вышел победителем из схватки с шестью 'пантерами' - великим мастером этой страшной дисциплины.
  Я отчётливо представила, что произойдёт через какую-то пару-тройку часов. Ратка и Мира обязательно достанут чужака. Для них это теперь вопрос чести и менее всего при охоте за ним они будут думать о сохранности собственной жизни. Найдут, как пить дать найдут, и, не раздумывая, вступят в бой. Но только каковы у них шансы на победу? Ну, хорошо, хорошо у Миры и Ратки шансы всё-таки есть - они не просто 'тигрицы', они - 'лигрицы', да и Конрад (муж Миры) её чему-то да научил. А если на пришельца нарвётся обжорка Велирада, или зазнайка Светомила, или Зарка, или Милада и Белояра? Нет, вызов чужестранца должна принять я, особенно, если предположение фон Валленроде о его иммунитете к магии окажется верным. Я - единственный боевой некромант в королевстве людичей-венедов, если не считать, конечно, того, кто обучил меня этому страшному искусству. Увы, он не может участвовать в операции по целому ряду веских причин. Надеяться мне придётся только на себя. Жребий брошен. В кабинет воеводы я так и не явилась...
  
   Лунный Кот.
  
  Ночная тренировка - испытание больше для духа, чем для тела. Преодоление не сколько усталости, сколько лени и малодушия. Улучшение не техники, но нравственное совершенствование и постижение самого себя.
  И одиночество тогда становится основным условием успешного преодоления Пути.
  
  В пустом тренировочном зале стройная светловолосая девушка выполняла упражнения с классическим оружием ближнего боя - парными короткими серпами. Удары её были сильны и стремительны, перемещения быстры и легки. Все движения девушки отличались той особой грацией, что превращает грубую схватку в изящный танец и свидетельствует о безукоризненной технике бойца. О последнем, впрочем, говорил и украшенный золотыми узорами чёрный пояс, перехватывавший белую куртку с эмблемой школы.
  'Хай!' - с резким выкриком девушка нанесла прямой удар ногой, а затем отточенным движением перерезала горло воображаемому врагу. Серпы ещё раз рассекли воздух, девушка, высоко подпрыгнув, исполнила круговой удар с разворота. Уверенно приземлившись, она мгновенно приняла боевую стойку и замерла в готовности отразить возможную атаку. Но атаки, по-видимому, не последовало, и девушка, со спокойным выдохом опустила оружие. Упражнение завершилось, завершилось там, откуда девушка и начала свою опасную, чарующую пляску.
   - Безупречная техника, - неожиданно раздался в тишине низкий насмешливый голос, - я даже начинаю забывать, что воздух не даёт сдачи.
  Девушка стремительно обернулась. В нескольких шагах от неё, почти в самом центре зала, стоял, скрестив руки на груди, высокий, широкоплечий мужчина. Вся дорогая одежда незнакомца - и брюки, и рубашка, и лёгкий, почти невесомый плащ были какого-то странного серебристого оттенка, поэтому создавалось впечатление, что от всей его фигуры исходит загадочное серебряное сияние. Лицо мужчины скрывала серебряная полумаска, словно в зал незнакомец прибыл прямо с праздничного бал-маскарада или карнавала.
   - Кто вы? - настороженно спросила девушка, почему-то не удивляясь самому появлению незваного гостя. Ведь двери зала по-прежнему оставались закрытыми.
   - Разрешите представиться, - изящно поклонился незнакомец, - меня зовут Жан Клод д'Арджент. Рад нашей встрече, Влада.
   - Вы нормандин? Что вам нужно? - в словах Влады зазвучала тревога.
  - Впечатляющая коллекция, - указал на стоявшие у стены на пьедестале кубки д'Арджент, - скажите, те, кто награждал вас, догадывались, чему именно вы обязаны своими успехами? Они знают, чья кровь течёт в ваших жилах?
   - Жить в мире сервов, используя наши преимущества, одно из немногих прав, которым обладаем мы, - ответила Влада, - и какое вам до этого дело? Это город росов, а не бретонов, - в голосе девушки послышался вызов.
  - Боюсь, вы не поняли, кто я такой, - усмехнулся Жан Клод, - но это неважно. Ответьте, вы действительно верите, что это - он снова кивнул в сторону кубков, - и это - добавил он, посмотрев на Владу, - и есть боевые искусства?
   - В формальных упражнениях заключён их сокровенный смысл, - сказала девушка.
   - Стремитесь постичь их суть, да? - засмеялся её гость, - в противном случае мы бы не беседовали в столь поздний час. Я тоже когда-то увлекался этим, - Жан Клод вдруг с необычайной лёгкостью медленно поднял ногу и на несколько мгновений застыл практически в вертикальном шпагате.
   - Надо же, форму не потерял, - довольно произнёс он, опустив ногу и грациозно выполнив полный поворот, - я открою вам главный секрет боевого искусства. Он заключается в двух словах - сохранение жизни.
   - Чьей? - тихо спросила Влада.
   - Ну, уж явно не того, кто стоит напротив, - ответил д'Арджент, - скажите, что вы знаете о звёздах?
   - Я не астроном, - приняла боевую стойку Влада. Она вдруг поняла, что добром этот нежданный визит и странный разговор не закончатся.
   - А вот звёзды знают всё. Именно они позволили мне исполнить волю того, кто пожелал встретиться с вами.
   - Кто он? - только и спросила Влада.
   - Сейчас увидите, - улыбнулся д'Арджент.
  И перед ним прямо из воздуха появился меч с рельефной двуручной рукоятью, крестообразной гардой и узким изогнутым клинком. Клинок этот источал кровавое сияние, которое отбрасывало зловещие блики на серебряную фигуру д'Арджента и придавало всему происходившему мистический и ирреальный характер. Меч медленно подплыл к д'Ардженту, по его лезвию пробежала быстрая рябь. Кровавое сияние усилилось и превратилось в поток холодного пламени.
   - Он чувствует вас, - пояснил Жан Клод и взял меч, - на небе светит кровавая луна. Нет смысла откладывать ваше знакомство.
  Д'Арджент вытянул перед собой руку с оружием и направился к девушке.
  
  
  
  
   Плита.
  
  Время пока работало на меня, но я прекрасно осознавала, что предоставленная мне фора продлится недолго. Скоро, очень скоро великая охота продолжится, и кто поручится, что бесстрашные охотницы вновь не превратятся в беззащитную дичь? И даже если мои подруги и сёстры добьются успеха - кому нужна победа, оплаченная столь высокой ценой.
  Я обязана первой выйти на след убийцы. Но как добиться этого, как узнать, где сейчас скрывается пришелец, и самое главное - как заставить его принять бой именно со мной? По здравому размышлению я пришла к выводу, что столь нелёгкие задачи следует решать по очереди.
  Если ты не можешь внятно объяснить, зачем иноземец прибыл в твой мир, постарайся, по крайней мере, понять, что способно привлечь его внимание. Какие тайны и секреты заинтересуют незваного гостя? И уж кому как не мне, главе разведки Воительниц Ирбиса искать ответ на столь резонный вопрос. Напрасно фрайгерр Мирослав де Монтиньи фон Фалькенхорст пренебрёг моей помощью. Хотя, кто сказал, что я стала бы сотрудничать с ним?
  У каждой уважающей себя спецслужбы есть секреты, в которые посторонних стараются не посвящать. Даже если они - королева или воевода. Моё ведомство не являлось исключением.
  Мне не надо было ничего искать. Я уже знала верный ответ. Признаюсь, в моём кабинете я валяла дурака, за что и была сурово наказана Покровителем. Тем более следует постараться, чтобы заслужить его прощение.
  ЭТО мы обнаружили год назад. Наткнулись почти случайно, занимаясь поисками, как оказалось, не таких уж и ценных артефактов и рукописей давно не существующей магической школы. Легенды, как всегда, всё преувеличили на порядок. Но вот про нашу находку в них не говорилось ни слова.
  Мы почему-то сразу же назвали её ПЛИТОЙ. Собственно, это и была плита. Идеально выпиленный кусок холодного чёрного монолита с абсолютно ровной и гладкой поверхностью, без каких-либо намёков на трещины, царапины или тем более полости или дыры. Его предварительное изучение, предпринятое руководительницей нашей исследовательской группы ведуньей Любомудрой де Лотье, не дало ясного ответа ни на один из интересующих нас вопросов. Происхождение, химический состав, назначение монолита так и остались для нас неразрешимыми загадками. А учитывая, что плита не поддавалась никакому воздействию, даже магическому, приходилось признать, что никаких особых выгод из нашей находки мы не извлекли. Но именно поэтому, и мы это прекрасно понимали, за пределами экспедиционного лагеря о плите не должен был знать никто. Даже среди посвящённых лишь двое более или менее до конца представляли, с какой поистине жуткой вещью нам довелось столкнуться. В тот вечер ведунья Любомудра спешно вызвала меня в свою полевую лабораторию, куда мы перевезли нашу находку сразу же после того как осознали её значимость и ценность.
   - Полковник, - взволнованно сообщила мне де Лотье, - несколько минут назад на плите появился рисунок. Взгляните на него.
  Странное это было изображение. Представляло оно одетого в тёмно-синий хитон мужчину - атлетически сложенного, с необычайно хитрым лицом и что самое поразительное - синим огнём на голове вместо волос. Рядом с фигурой огневолосого атлета были нарисованы два небольших чёртика, один - толстый, а второй - тощий и пронырливый, причём если толстый чёртик вызывал скорее улыбку и некоторую симпатию, вероятно из-за предполагаемой неуклюжести и недалёкости, то вот насчёт его пронырливого собрата у меня не возникало никаких сомнений - подкожный и весьма вредный тип. Собственно, и насчёт их хозяина я не питала особых иллюзий - выражение его глаз ясно свидетельствовало, что сей атлет, несмотря на свою чудовищную силу, привык полагаться больше на подлость, коварство и расчётливую ложь.
   - Плита показала свою сущность, - внешне невозмутимо констатировала я, - Гадес...
   - Что? - недоумённо переспросила меня ведунья Любомудра
   - Кто, - машинально поправила я, - так древние обитатели легендарной Терры называли бога подземного мира. Гадес - владыка Преисподней. Мы именуем её Хёлльмундом.
   - Это Покровитель? - испуганно прошептала де Лотье.
   - У Покровителя много сущностей и обличий, - пожала я плечами, - судя по всему, перед терранами он предпочитал являться именно в таком виде. Странным у него иногда бывает вкус.
   - Так эта...
   - Плита Гадеса, - название само родилось у меня в голове, - не хочу выдвигать скоропалительных гипотез, но чем не шутит Покровитель, возможно, эта плита, не что иное, как инструмент для построения портала в мир Создателей.
   - Вы серьёзно? - материалистическая основа мировоззрения Любомудры давала о себе знать.
   - Вы знакомы с некромантами? - задала я ей довольно неприличный вопрос.
   - Нет, - поспешно ответила она, испуганно вздрогнув, - они ведь вне закона.
   - Разумеется, - понимающе кивнула я, - но одно из их преданий гласит, что основатель этой зловещей и преступной разновидности магии Роджер Колдгрейв (это его именем кличут эмблему боевых некромантов) получил опасные знания из рук бога смерти Таната - слуги Гадеса. Понимаете о чём я?
   - Легенды существуют в любой секте, - уж слишком резко для той, кто уверен в своей правоте, возразила де Лотье.
   - Что же, - миролюбиво ответила я, - скорее всего, вы правы. Надеюсь, вы сумеете в самые короткие сроки разгадать все загадки, связанные с нашим трофеем. Впрочем, не спешите особо. Времени у вас будет предостаточно.
   - А разве мы не сообщим о плите... - неуверенно начала Любомудра.
   - Мы можем сообщить о ней, - согласилась я, - но только тогда на ВАШУ (я особо выделила это слово) находку сразу же наложат лапы сотрудники научного отдела службы безопасности и люди де Монтиньи. А вас к ней больше не подпустят и на сто шагов. Полагаете, они справятся лучше вас? Что же, если вы считаете, что их квалификация превосходит вашу, я извещу королеву...
  Все учёные и исследовательницы - необычайно тщеславные индивидуалистки. С ведуньей Любомудрой больше проблем не возникло. Если не считать вопроса, который она задала сразу же после того, как я приказала перевезти таинственную находку на один из наших особо засекреченных объектов.
   - И всё-таки, почему на плите появился рисунок?
   - Она в вашем полном распоряжении, спрашивайте у неё что хотите, - отшутилась я.
  В самом деле, не говорить же ей, что плита почувствовала присутствие той, кому она могла открыться и явить свою истинную суть, и что эта кто-то - ваша покорная служанка. Согласитесь, после напоминая о том, что некроманты находятся вне закона, это было бы несколько некрасиво и бестактно.
  Вы, наверное, хотите спросить, а почему я в таком случае вообще завела разговор о некромантии и легендах, связанных с ней? Видите ли, я всегда придерживалась принципа, что полуправда намного эффективнее чистой лжи. Ведь теперь, случись что, у ведуньи Любомудры не будет повода подозревать меня в нечистых намерениях. Если ты некромант, не пытайся делать вид, что совершенно несведуща в их магии и истории. Проколешься один раз и, тем самым, погубишь себя. Но если дать понять, что тебе эта тема знакома и близка, хотя бы из-за специфики профессии (разведчица должна всё знать о врагах короны) - неудобных вопросов задавать не станут. И никто не удосужится проверить, насколько далеко ты зашла по опасному пути. Я же останавливаться не собиралась.
  Де Монтиньи ни к чему знать о плите. Хотя бы из чисто политических соображений. Его влияние после женитьбы на королеве Венцеславе стремительно росло, и, по мнению нашей партии, он становился опасен. Ну и ещё здесь сказались мои честолюбивые амбиции. У меня появился реальный шанс стать сильнейшим боевым магом мира Чёрной Луны. Покровитель умеет искушать, а мы, женщины, - очень слабовольные создания.
  Итак, смелое решение было принято. Я не сомневалась, что у де Лотье ничего не выйдет, и все её опыты и эксперименты закончатся полным крахом. И дело заключалось даже не в том, что некроманты всегда умели надёжно хранить свои секреты. Любомудре противостояла интеллектуальная мощь самих Создателей, а её материалистическое сознание, к счастью для меня, было слишком ограниченным и примитивным, чтобы достойно противостоять изощрённому разуму властителей Хёлльмунда. Плиту Гадеса создали не в нашем мире. И те, кому она была передана, наверняка, получили подробную 'инструкцию' по её эксплуатации. Я надеялась, что некромантия - это и есть та самая вожделенная инструкция, тот самый ключ, что позволит мне открыть дверь в неведомое и подчинить моей воле источник доселе невиданного могущества. Но приходилось признать, что я что-то упустила в моих расчётах. Я даже смутно догадывалась что - настоящий, реально существующий ключ, 'включающий' и активизирующий скрытую в плите чудовищную силу. Неужели без него все попытки обречены на провал? Но почему тогда на плите появился рисунок? Зачем она дала мне знак? Это жестоко. В конце концов, я рисковала очень многим - репутацией, карьерой, свободой, возможно даже и жизнью. На некоторое время я законсервировала проект, приостановив все исследования. Но за месяц до рокового появления пришельца я вновь начала посещать секретный комплекс. Попробовала применить новую методику - плод несчётного количества часов напряжённых и мучительных раздумий. После первой же попытки мне показалось, что дело сдвинулось с мёртвой точки. А буквально неделю назад я почувствовала, ощутила каждой клеткой моего тела, что плита, да, да, плита обратила на меня внимание. Это можно было назвать своего рода односторонним сеансом... телепатической связи? Нет... оно же не живое существо. Но я, да, я уверена, что мне удалось, наконец, пробудить доселе мирно дремавшую внутри неё силу. Ненадолго - на короткий миг, хватившего лишь на один-единственный импульс, тем не менее, достаточно мощный, чтобы... привлечь внимание пришельца? Неужели именно поэтому он прибыл сюда? Выходит, гибель Раткиных девчонок лежит и на моей совести? Некромант и смерть всегда шествуют рядом. Я закрыла глаза. Умей отвечать за свои поступки. Встреться лицом к лицу с тем, кого позвала в гости. Ведь место вашего неизбежного свидания тебе прекрасно известно. Покровитель, я вручаю тебе мою судьбу и душу. Надеюсь, мы на одной стороне?
  
   Сказка о злом волшебнике.
  
  Однажды перед сном маленькая Альбертина фон Вейхс позвала отца.
   - Что хочет юная волшебница? - спросил дочь прославленный мастер меча и боевой магии.
   - Сказку - коротко и предельно ясно ответила Альбертина.
   - А почему не мама? - поинтересовался Раймунд фон Вейхс.
  Этот вопрос поверг маленькую Альбертину в глубокое раздумье. Некоторое время она пристально смотрела в потолок, в её светло-голубых глазах отчётливо читалась напряжённая работа мысли. Работа эта оказалась весьма плодотворной. Лицо Альбертины прояснилось, и она важно объяснила:
   - Мама устала.
   - Это веская причина, - согласился фон Вейхс, - и какую же сказку ты хочешь услышать?
  И на этот вопрос ответ последовал далеко не сразу. Чистый взор снова обратился к потолку, и, по-видимому, сумел отыскать на его идеально белой поверхности нужную подсказку.
   - Хорошую.
  - Разумное пожелание и очень удобная позиция, - одобрительно кивнул фон Вейхс, - за содержание сказки отвечает рассказчик, а оценивает и выносит вердикт исключительно слушатель. Детство - прекрасная пора. Искренне веришь - то, что нравится тебе - приводит в неописуемый восторг всех остальных. Хорошую. Уж слишком по-разному понимают люди это слово. Но с другой стороны, папа ведь худого не посоветует и плохому не научит, верно?
   - Сказку, - повторила маленькая Альбертина.
   - Слушай внимательно и наслаждайся. В одной далёкой-предалёкой сказочной стране жил злой волшебник. Из-за скверного нрава он постоянно ссорился с остальными волшебниками, всячески стараясь испортить им жизнь. Добрые волшебники, в свою очередь, платили злому той же монетой, справедливо полагая, что ничего другого он и не заслуживает. Вражда эта длилась многие годы, так что уже трудно было сказать наверняка - то ли добрые волшебники относились к злому столь плохо из-за того, что он зол, или это злой волшебник стал таким из-за отношения остальных волшебников к нему. А так как прекрасная королева и храбрые рыцари сказочной страны всегда стояли на стороне добрых волшебников, то злому волшебнику однажды стало очень неуютно в столице королевства. Разозлённый на всех и вся, злой волшебник в гневе покинул город и поселился в самом отдалённом уголке сказочной страны, отгороженном от остальных земель высокими заснеженными горами и дремучими вечнозелёными лесами. Здесь, в глуши, где ему никто не мешал и не досаждал, он рассчитывал наконец-то воплотить в жизнь зловещий и ужасный замысел, который погрузил бы сказочную страну во мрак и хаос. Зачем? Злой волшебник и сам до конца не знал ответа на этот вопрос. Явить всем свою истинную силу и мощь? Навредить королеве, остальным волшебникам и рыцарям? Показать их беспомощность и неумение защитить жителей сказочного королевства? Заполучить под шумок то, на что он уже давно положил глаз? А может, никакой причины вовсе и не было, а была лишь горькая обида на весь свет и желание, чтобы плохо стало не только ему одному? А что если злой волшебник прекрасно осознавал, что его замыслам никогда не суждено сбыться, и именно поэтому, впрочем, какая разница? Главное, злой волшебник с головой погрузился в работу, надеясь, что времени это займёт не так уж и много. Ведь его не станут отвлекать или беспокоить понапрасну. Но вот тут он серьёзно ошибся.
  Дело в том, что до него в этом крае никогда не жили волшебники. И это было совершенно естественно - любой уважающий себя чародей посчитал бы ниже своего достоинства поселиться в таком захолустье. А в сказочной стране маги издревле помогали простым людям, причём делали это совершенно бескорыстно. Поэтому местные жители, которые ужасно завидовали людям из других, более близких к столице областей, искренне обрадовались. Теперь и у них будет свой волшебник, который обязательно поможет им.
  Сначала они просто подходили к дому злого волшебника, с любопытством заглядывали в окна, словно желая убедиться, что настоящий волшебник теперь действительно живёт рядом с ними, и это никакой не сон и не выдумка. Потом они начали здороваться с ним на улице, перекидываться парой слов о погоде и прочих пустяках, делиться с ним местными сплетнями и слухами. Ну а затем настал день, когда они впервые попросили его о помощи.
  Почему злой волшебник согласился помочь людям? На то было целое множество причин. Во-первых, он считал постыдным обижать тех, кто не мог достойно противостоять ему. Нет чести в издевательстве и глумлении над слабым и беззащитным. В сказочной стране это понимали даже злые волшебники. Во-вторых, злой волшебник относил себя к волшебникам действия. Зло должно крыться в поступках, а зло бездействия, каким бы опасным и страшным оно не являлось - это удел малодушных. В-третьих, соглашаясь помочь людям, он, тем самым, подменял собой королевскую власть. А ведь королева всегда поддерживала добрых волшебников. Так почему бы не воспользоваться удобным случаем и не уронить её авторитет и престиж в глазах её же подданных? Ну и, наконец, четвёртая причина - злой волшебник увидел, что люди считают его не злым волшебником, а просто волшебником. И что кроме него помочь им некому.
  Утешало злого волшебника одно - любое деяние можно при желании выдать за самое ужасное злодейство на земле. Например, борьбу с разбойниками.
   - Разбойники? - уточнила маленькая Альбертина.
   - Совершенно верно. Свирепые разбойники не давали житья несчастным людям в прямом смысле этого слова. Они грабили торговые караваны, идущие по дороге, которая связывала этот глухой уголок с центральными землями сказочного королевства, убивая и калеча всех, кто следовал с ними. Они нападали на отдалённые поселения, оставляя после себя лишь разоренные пепелища. Они похищали женщин и детей, требуя за них немалый выкуп. Одним словом, в своих бесчинствах и злодеяниях они не останавливались ни перед чем.
   - Наказать? - то ли спросила, то ли предложила маленькая Альбертина.
   - Увы, для этого местные власти не располагали достаточными силами. У них не было ни храбрых рыцарей, ни опытных рейнджеров, ни искусных чародеев. А все просьбы о помощи, отправленные в столицу, оставались без ответа. По-видимому, там хватало своих, более важных и насущных проблем. Так что рассчитывать шерифу и его помощникам оставалось только на себя. Но их возможностей, чтобы обуздать разбойников, явно не хватало. Ведь они столкнулись не с обычными разбойниками.
   - Необычные? - переспросила маленькая Альбертина.
   - Да, - подтвердил фон Вейхс, - некоторые из них могли превращаться в страшных чудовищ. Другие умели этих чудовищ призывать. Третьи были способны оживлять мертвецов и управлять ими. Четвёртые владели магическими артефактами и свитками заклинаний. Кроме того, их было так много, что они образовали целых две шайки.
   - Две?
   - Да, две. И эти шайки постоянно враждовали друг с другом. Но вернёмся к злому волшебнику. Итак, чаша людского терпения переполнилась, и жители обратились к нему за помощью. И злой волшебник, дав согласие, отправился разбираться с вконец обнаглевшими бандитами.
   - Драка?- скорее не спросила, а потребовала подтвердить маленькая Альбертина. Её глаза засияли странным блеском.
   - Разбойники не понимают доброго слова, - пожал плечами фон Вейхс, - к тому же, каких добрых слов можно ожидать от злого волшебника? Только не надо называть это дракой. Драка - это когда ты сегодня ткнула кулачком в живот Велемилу. Зачем ты это сделала?
   - Занятие, - указала пальцем в белый потолок маленькая Альбертина, - сказку, - добавила она, давая понять, что сейчас не время, не время отвлекаться на посторонние темы.
  - К этому вопросу мы обязательно вернёмся позднее. Итак, злой волшебник действовал очень умно. Сначала, он натравил разбойников друг на друга, внушив главарям обеих банд, что основная угроза исходит не от него и властей, а от враждебной шайки. И лишь затем, когда одна банда уничтожила другую, лично занялся победителями. В тот день он собирал кровавую жатву.
   - Всех-всех? - с волнением поспешила узнать маленькая Альбертина.
   - Злые волшебники очень недолюбливают тех, кто отвлекает их от зловещих планов. И остывают лишь тогда, когда срывать гнев и раздражение уже не на ком, - успокоил дочь Раймунд фон Вейхс, - в дело пошло всё, даже те заклинания, которые применять можно лишь в одном случае - когда очень хочется.
   - Лёд?
   - В том числе. Все ценные вещи и предметы, обнаруженные у разбойников, злой волшебник за символическую плату, буквально за какую-то пригоршню монет, отдал людям, которые уже на следующий день перепродавали их друг другу втридорога. Впрочем, сказка не об этом. Ведь очень скоро злому волшебнику пришлось опять помогать соседям.
  Потому что в отдалённом, затерянном в лесной глуши уголке сказочной страны вспыхнула эпидемия. Опасная болезнь стремительно распространялась среди людей, и врачи не могли излечить больных. Причина их бессилия крылась в том, что эпидемию вызвали крошечные существа, против которых обычные лекарства оказались бесполезны. Они совершенно не действовали на этих маленьких, но очень опасных существ, которые назывались вирусами. В отчаянии люди вновь обратились за помощью к злому волшебнику. И злой волшебник решил, что тот, кто сказал 'альфа', должен сказать и 'омега'.
   - Госпиталь? - торжественно произнесла маленькая Альбертина тоном, не допускающим ни малейших сомнений в том, что она имела в виду. Не лечебницу, не больницу, не клинику, а именно госпиталь, потому что это слово имело для маленькой Альбертины поистине сакральный смысл.
   - Да, - не менее торжественным тоном подтвердил радостные ожидания дочери Раймунд фон Вейхс, - девять дней и бессонных ночей злой волшебник провёл в местном госпитале, помогая врачам создать лекарство, которое смогло бы остановить эпидемию. Конечно, несчастным докторам пришлось изрядно натерпеться от его совершенно невыносимого нрава. Злой волшебник обрушил на них целый поток упрёков, язвительных насмешек и несправедливых обвинений, и с каждым днём этот поток всё усиливался и усиливался. Но все понимали, что злой волшебник срывает на них своё раздражение лишь потому, что, прежде всего, злится на самого себя, и поэтому не обижались на его выходки и словесные выпады. Все прекрасно знали - только он способен победить болезнь. Эта победа стала для злого волшебника делом чести. Он работал круглые сутки напролёт, забывая даже побриться, так что очень скоро врачи и сёстры госпиталя за глаза стали называть его 'Красной бородой'.
  - Красной?
  - Это из-за политики, тебе ещё рано интересоваться ею. Наконец, на десятый день, после бесчисленных исследований и экспериментов, злой волшебник добился долгожданного результата. Оставалось лишь сделать последний шаг. Облачившись в чёрное одеяние, злой волшебник в полном одиночестве громогласно произнёс страшные слова ужасного заклинания и смешал в нужной пропорции магические зелья и эликсиры. Зловещий, леденящий душу хохот возвестил о триумфе новоявленного целителя. Да, полученное им вещество убивало. Убивало и, тем самым, дарило жизнь. А значит, кое-кто не зря прожил на этом свете. Эпидемия была остановлена. Болезнь была побеждена. И злой волшебник с чистым сердцем вернулся к своему зловещему плану. Летело время, дни складывались в недели и месяцы, и работа уже подходила к концу, когда злой волшебник решил на всякий случай прибегнуть к магии предсказания, чтобы убедиться, что его замыслу ничто не угрожает. Однако заглянув в будущее, злой волшебник сильно забеспокоился. Нет, его плану ничего не угрожало. Но вот жизни одной девушки, которая жила неподалёку от злого волшебника и относилась к нему с трогательной доверчивостью и наивным восхищением, грозила серьёзная опасность. И опасность эта исходила от очень страшного, безжалостного и необычайно могущественного существа.
  И тут Раймунд фон Вейхс обнаружил, что его дочь крепко спит. Да, маленькая Альбертина заснула с чистой совестью, ибо сказку ей рассказали, безусловно, хорошую, потому что в ней были и драка, и, что намного важнее, госпиталь. И этот самый госпиталь, точно так же как и драка, позволяли её отцу предвидеть будущее маленькой Альбертины безо всякой магии предсказаний. Будущее это было неотвратимым и предопределённым, и, возможно поэтому, ничуть не смущало прославленного мастера меча. Но это - уже совсем иная история.
  
   Беда приходит в лунную ночь.
  
  Мягкий голубоватый свет заливал просторный зал, позволяя прекрасно рассмотреть изготовившихся к бою людей. Своим одеянием, равно как и оружием, они разительно отличались друг от друга, словно этим различием пытались убедить мир в том, что между ними нет ничего общего. Одежда первого из бойцов - высокого, атлетичного мужчины - своей расцветкой вызвала бы немалое удивление, и даже шок у любого приверженца классически - строгих, неброских тонов. Состояла она из красных штанов и лёгкой куртки, поверх которой была надета ещё одна куртка золотистого цвета - пусть и без рукавов, но зато с широкими, стоячими плечами, благодаря которым, она напоминала перевёрнутую пирамиду. Ноги и руки мужчины украшали золотистые гетры и нарукавники. Нижнюю часть лица скрывала красная маска, голову покрывал красный капюшон, поверх которого была повязана широкая жёлтая лента, украшенная загадочной надписью 'NECRO' и разбивавшим её на две неравные части оскалившимся лигром. В правой руке красно-жёлтый воин сжимал изогнутый меч, на широком клинке которого отчётливо виднелись вытравленные узоры и письмена, чей истинный смысл, вероятно, до конца понимал лишь сам владелец оружия. Не из-за них ли для поединка он выбрал именно этот меч?
  Второй из бойцов ростом не уступал противнику, но о его телосложении и внешности ничего определённого сказать было нельзя. Очертания фигуры полностью терялись в складках просторной чёрной одежды, словно сама тьма обволакивала незнакомца с головы до ног. Уж не являлся ли таинственный воин её прямым порождением? Не потому ли его лицо закрывала маска, выплавленная из чёрного матового стекла - непроницаемая для света, без отверстий для дыхания и глаз, как будто составлявшая единое целое с воротником и поднятым капюшоном. Казалось, ни один, даже самый острый и пытливый взор не пробьётся сквозь эту абсолютную черноту, но сама чернота поглотит всякого, кому не посчастливится заглянуть в неё. Первозданный мрак и безжизненная пустота - вот чем щедро делилась маска с окружающим миром. Было в этом что-то запредельно жуткое и омерзительное. Безликость воина тьмы страшила гораздо больше, чем его оружие - парные короткие мечи с узким прямым клинком и особой гардой, позволяющей поймать вражеский клинок, а затем обезоружить соперника резким поворотом кисти. Впрочем, в изумрудных глазах красно-жёлтого воина не проглядывалось и намёка на испуг. Скорее наоборот - лигр так и рвался в бой, с нетерпением ожидая условленного сигнала.
  Безликий коротко кивнул. Повторять приглашение дважды ему не пришлось. Небрежно кивнув в ответ, его противник сразу же устремился в атаку. Столь непохожие клинки скрестились.
  
  
  
  
  
  
   Глава 4. Встреча.
  
  Секретный научный комплекс, в специальной лаборатории которого я и де Лотье проводили наши исследования, располагался на территории старого, давным-давно заброшенного металлургического завода, находящегося на самой окраине столицы Изумрудного королевства людичей-венедов. Для меня до сих пор остаётся неразрешимой загадкой кто и, главное, зачем построил его. К магии он не имел ни малейшего отношения, а если учитывать нашу врождённую неприязнь ко всем индустриальным объектам... помните, с каким содроганием я говорила о промзоне в Городе сервов? Б-р-р...уверяю вас, это не моя личная фобия. Мы, людичи-венеды, - дети природы и, как все дети, совершенно искренне и даже несколько наивно восхищаемся её бесценными сокровищами, бережно хранимые нами на протяжении многих поколений - зелёными лесами, под таинственной сенью которых живут жизнью полной тревог и опасностей их многочисленные обитатели - от мелких муравьёв и забавных жуков до свирепых волков и грозных медведей: цветущими лугами, чей опьяняющий аромат заставляет забыть о мирской суете и жалкой толчее, царящих в 'цивилизованном', 'культурном' мире: прозрачными и чистыми родниками, чьё мелодичное журчание, лаская слух, открывает нам оказывающимися вдруг такими простыми секреты настоящего счастья и подлинной любви. Ладно, скажу прямо, этот завод, как нечто девственной природе, безусловно, чуждое и даже нескрываемо-враждебное, вызывал у меня какое-то странное ощущение внутренней неуверенности и первобытного, ничем логически не объяснимого, а следовательно глубоко иррационального страха, точнее не страха, я ведь не трусиха, а особо сильного желания держаться от него как можно подальше. Это желание возникало у меня всякий раз, когда я прибывала на объект. Я ничего не могла с собой поделать. Забавно, что сервы наших настроений не разделяют. Наоборот, они гордятся своей промышленностью, полагая, что именно её развитость подчёркивает их привилегированное положение и делает царями природы. Можно сказать, для них завод - дом родной. И чем он крупнее, тем лучше. Особый восторг у них вызывают так называемые градообразующие предприятия. В общем, не стану углубляться в дебри их психологии, только знаете, меня иногда посещала совершенно дикая мысль о том, что этот металлургический гигант был построен сервами в их мире, а уж затем, непонятно кем, нами или ими, переправлен сюда, в Эринию - мир Чёрной Луны. И в тот роковой день я вдруг поняла, что знаю ответ на вопрос, не дававший мне покоя все предшествующие годы. Я наконец постигла замысел неведомых проектировщиков и строителей. Они были провидцами. Они предвидели всё - и появление в одном из цехов их мрачного детища зловещей плиты, и мою неизбежную встречу с безжалостным Скитальцем. И я, по здравому размышлению, должна была признать- более подходящего места для предстоящего знакомства было не сыскать.
  Я поймала себя на мысли, что впервые, очутившись здесь, не испытываю смутной тревоги и желания побыстрее покинуть комплекс. Хотя нет, нечто подобное я ощутила в ту ночь, когда мне удалось разбудить плиту, будь она проклята. Если бы я знала... Остановилась бы? Или всё-таки посмела? Нет, забудь, прошлого не изменишь, а терзания нечистой совести - не лучшие помощники в ситуации, которая должна возникнуть с минуты на минуту. Я одна. Весь персонал объекта покинул его по моему распоряжению сразу же после того успеха. Мною двигал страх. Я боялась, что кто-то - Любомудра или её ассистентки встанут у меня на пути, помешают из-за малодушия, зависти или обыкновенной глупости свершению моих далеко идущих замыслов и планов. Что же, у всего есть и своя светлая сторона. Мне действительно никто не помешает. Приступай же...
  Итак, Скиталец прибыл в мой мир по зову плиты. Почему же он всё ещё не нашёл её? Да потому, что больше плита никаких сигналов не подавала. Вернее не она, а я. В моей голове разрозненные элементы головоломки начинали складываться в единую картину. Неделю назад в ходе очередного эксперимента мне удалось 'включить' плиту Гадеса. Её активность, пока непонятным мне образом, засёк пришелец. Не знаю, чем он руководствовался в принятии решения, но очевидно, что пробуждение могущественной силы, возможно первое за многие столетия, послужило серьёзным основанием для совершения столь дерзкого рейда. Но отчаянного рейдера почти сразу же начинает активно преследовать де Монтиньи. С какой целью? Мирославу ничего не было известно о моей находке, за это я могла поручиться чем угодно. Импульс, вызванный моими заклинаниями, он также не почувствовал, в противном случае его визит на объект и мой арест последовали бы незамедлительно. И всё же, его действия говорили сами за себя. Кудесника появление пришельца врасплох не застало, и отреагировал он на чрезвычайную ситуацию весьма оперативно. Почему? Уж не потому ли, что это было далеко не первое посещение нашего мира теми, кто владел ключом к разгадке тайны плиты Гадеса? Ведь де Монтиньи намного старше меня. Вот оно - недостающее звено. Кто-то из партнёров или друзей пришельца уже побывал в мире Чёрной Луны! И скорее всего назад не вернулся. Вероятно, пришелец решил, что плиту активизировал именно он. И поспешил на зов. Сейчас он ожидает повторного сигнала. Что же, ты его получишь. Ведь теперь это в наших общих интересах. Если я проиграю и погибну, то кровью смою вину за смерть девчонок Ратиславы. Если же Покровитель проявит благосклонность и дарует победу мне, что же... я сдамся Ратмире и безропотно приму самое суровое наказание за моё преступление. Ведь некромантия и некроманты находятся вне закона. О снисхождении я просить не стану. Пора.
  На этот раз я не испытывала никакого волнения. Знала, что у меня всё получится. Я заставлю ещё раз пробудиться творение всесильных Создателей, и пришелец безо всякого труда определит её местоположение. Порукой тому служила поразительная близость от завода места его проникновения в наш мир. Если находясь Джесс знает где, он смог со столь потрясающей точностью вычислить местонахождение плиты, то сейчас, будучи от неё всего в нескольких километрах, он уж точно не ошибётся. Ты придешь. Обязательно придёшь.
  'Именем вставшего между сильным и слабыми, победителем и побеждёнными, гонителем и преследуемыми... Именем не признавшего Высшего Судию и воспротивившегося Воздаянию и Великому мщению... Именем, не убоявшегося Гнева, но принявшего его на себя...Именем пожертвовавшего собой ради спасения других. Именем, несущим свет, но олицетворяющим Тьму. Именем Покровителя заклинаю...'
  Сами по себе слова мало что значат. В устах недоучки, дилетанта или невежды любое заклинание, даже самое мощное, превращается в безобиднейшую, а зачастую и просто нелепейшую декламацию, способную лишь позабавить или насмешить взыскательного слушателя. Некоторые маги в процессе преподавания требуют от своих учеников, что называется 'почувствовать слово' и заставляют будущих волшебников и чародеек часами упражняться в искусстве дикции и выразительного чтения, но на мой взгляд эти занятия - пустая трата времени и сил. Магия - это магия, а риторика - это риторика, и нечего смешивать эти две почтенные дисциплины. Среди наших политиков-мужчин найдётся немало искусных ораторов , способных в публичном диспуте заткнуть за пояс кого угодно из колдуний или ведуний, да только по-настоящему стоящих магов среди них днём с огнём не сыщешь. Истинное колдовство не нуждается в дешёвых эффектах. На самом деле всё очень просто. Что есть слово? Озвучивание мысли. Что есть мысль? Работа разума. В чём она заключается? В познании и воздействии на окружающий мир. В чём залог их успеха? В решимости, упорстве и вере. Так что есть заклинание? Триумф моей воли. Исчерпывающий ответ.
  ' ... перед проникшей в сокровенные тайны небытия, перед обретшей власть над вселяющей ужас стихией, перед верной служительницей великих Создателей - склонись и яви свою мощь. Такова моя воля, и да исполни её.' - последние слова еле слышно, почти беззвучно слетают с моих уст. Та, к кому они обращены, их услышит. Нет нужды понапрасну сотрясать воздух. Силы и энергия мне ещё понадобятся. И судя по всему - очень скоро. Началось...
  Нет, пол не задрожал у меня под ногами, плиту не окутали густые клубы едкого чёрного дыма, а языки рвущегося к потолку бушующего пламени не окружили меня огненным кольцом. Про ослепительно сверкающие молнии и говорить не приходится. Не ударила ни одна. Да, происходящее в лаборатории совершенно не соответствовало расхожим представлениям о волшебстве и колдовских обрядах. Но не спешите на основании этого обвинять меня в неуважении чародейских традиций и нежелании потакать вкусам и пристрастиям большинства. Примите во внимание следующее обстоятельство - некромантия не имеет никакого отношения к магии стихий .
  Холодное спокойствие и совершенная невозмутимость, граничащая с полной отрешённостью моего сознания от всего суетного и ничтожного, позволили мне взглянуть на себя как бы со стороны, и это необычное состояние духа, столь любимое многими мастерами воинских искусств, придало всем моим чувствам и мыслям какую-то особую чёткость, ясность и глубину. Теперь я могла не только с поразительной точностью и безошибочностью определить характер воздействия, оказываемого на меня чёрным непроницаемым монолитом, но и отважиться на гораздо более дерзкий шаг - попытаться постичь саму её природу и скрытую суть. С чем же соприкоснулись мои тело и разум? Что в действительности ощущаю я? Ну же, смелее. Настал момент истины.
  И опять я вынуждена начать мой рассказ со слова 'нет'. Нет, на меня не обрушился мощный всесокрушающий поток чистой энергии смерти, чей мёртвенный, пронизывающий холод я ощутила бы всей кожей. Не захлестнула меня волна смертельного ужаса и чудовищной боли, не накрыла всю с головой, не заставила в страхе опуститься на колени. Не пронзили мои мышцы и внутренности одновременно тысячи, пропитанных опаснейшим ядом, острейших игл . Не пронёсся сквозь меня, разрывая в клочья кишки, лёгкие и сердце, зловеще завывающий вихрь. И мои кости вовсе не возжелали сорвать с себя мою плоть, дабы превратить меня в безвольную и бесчувственную нежить. В общем, ровным счётом ничего из того, что в косных обывательских мозгах прочно ассоциируется с некромантией, не произошло. Заклинание моё, знаете ли, экспериментальное, толком ещё не отлаженное, поэтому при его применении возможны побочные эффекты. Да и у плиты, как выяснилось в последствие, оказались свои собственные представления о некромантии.
  Более всего это походило на медленное вхождение в тихо текущую летнюю реку. Исходящая от плиты энергия была подобна струящейся воде, мягко и нежно ласкающей кожу и приятно охлаждающей в жаркий полдень утомлённое невыносимым зноем тело. В ней совершенно не чувствовалось ни жёсткости, ни грубости, ни агрессии, наоборот, соприкосновение с ней порождало ощущение душевного успокоения и необычайной радости. Я вдруг отчётливо представила, как легко ступаю по мягкому речному дну, с каждым шагом приближаясь к абсолютной свободе от оставшихся на берегу волнений и тревог. Вот сделан последний из них, теперь, сильно оттолкнувшись от дна, отдайся полностью реке, плыви по течению, смеясь и наслаждаясь беззаботной жизнью. Вслед за погружением наступает очищение. Мне неожиданно захотелось сбросить одежду и скинуть обувь. Встать на плиту босыми ногами, ощутить её прохладу, а затем лечь, прикоснувшись к её гладкой поверхности животом и грудью, заключив в объятия, слившись в единое целое. Абсолютная нагота. Ведь это так естественно. Стоп.
  Вот именно. Боюсь, в данный момент это неосуществимо. Ведь кое-кто с минуты на минуту должен прибыть сюда из весьма и весьма длительной командировки. Я выразилась, кажется, понятно? Извини, но я терпеть не могу избитые анекдоты.
  Всё-таки хорошо наблюдать за собой со стороны. Всё происходящее сразу же предстаёт в истинном свете. Ведь ты изучаешь меня, верно? Тогда, в первый раз, осторожно, даже с некоторым подозрением, а вот сейчас - с видимым интересом и явным любопытством. Готова поклясться чем угодно, ты с нетерпением ожидала моего повторного визита. И знаешь, меня почему-то не покидает ощущение, что моя одежда ничего не скрывает от твоего незримого, пристального взгляда. Честно говоря, я чувствую себя несколько неуютно. Но мы ведь обе уже взрослые, не так ли? Что же, похоже, ты действительно обладаешь и разумом и сознанием. Чего же ты хочешь от меня? Может намекнёшь? Ты читаешь мысли?
  И в этот самый миг перед моим внутренним взором отчётливо предстало следующее видение.
  В центре огромного зала, чьи голые, уныло-серые стены, равно, как и выложенный мощными каменными плитами пол, производили довольно тягостное и гнетущее впечатление, на высоком и широком помосте, слабо освещённом четырьмя установленными по его углам высокими светильниками, горевших соответственно кроваво-красным, золотисто-жёлтым, ядовито-зелёным и холодно-циановым огнями, лежала уже ставшая столь близкой моему сердцу плита Гадеса. Из-за царящего в зале полусумрака, что-либо за пределами помоста разглядеть было очень сложно, но мне всё-таки удалось различить смутные очертания нескольких человеческих фигур, одетых в тёмные плащи и обращённых лицами к плите. На ней же стояла на коленях полностью обнажённая темноволосая женщина необычайно дивной красоты, чей плоский мускулистый живот был весь исчерчен какими-то непонятными узорами и изящными письменами на незнакомом мне языке. В изумрудно-зелёных глазах красотки явственно читались необычайное возбуждение и необъяснимый восторг, её алые губы, обнажая ряд безукоризненной белизны ровных зубов, безмолвно шевелились, очевидно произнося какое-то заклинание. Я успела ещё с некоторой завистью оценить безупречно сложенную фигуру колдуньи, прежде чем последние слова не слетели всё так же беззвучно с её прекрасных уст. Тут же пламя всех четырёх светильников разом ударило вверх, отбрасывая разноцветные отсветы на плиту и тело волшебницы. На помост поднялся один из стоявших вокруг него людей и с почтительным поклоном поднёс нагой красавице прямой обоюдоострый кинжал, предназначенный, судя по его роскошным рукояти и гарде, скорее не для боя, а для совершения ритуальных церемоний или жертвоприношений. То, что произошло далее, наверняка повергло бы в шок любую из женщин, не служащих в Дружине Воительниц Ирбиса, а у самых чувствительных вызвало бы непроизвольный приступ тошноты и даже обморок. Но у меня с нервной системой всё было в полном порядке, на войне, а я участвовала во многих кампаниях, повидать пришлось всякое, так что взгляда я в ужасе не отвела, а потому могла прекрасно наблюдать, как колдунья, взяв кинжал обеими руками и повернув его клинком вниз, всё с тем же выражением экзальтированного восторга на прекрасном лице медленно, я бы даже сказала с какой-то неспешной торжественностью, вспорола себе живот вертикальным разрезом от лобка чуть ли не до самой груди, а затем, отбросив окровавленное оружие, вывалила или точнее выплеснула с потоком крови свои кишки на гладкую поверхность зловещего чёрного монолита. Боли при совершении этой, с позволения сказать, процедуры она явно не испытывала, похоже перед церемонией колдунья выпила сильнодействующее обезболивающее зелье, которое, если и не полностью дурманило разум, то уж во всяком случае заставляло совсем по иному воспринимать окружающую реальность. Как только кишки женщины коснулись плиты, последняя словно бы ожила. По её поверхности пошла мелкая рябь, и мне показалось, что из твёрдого камня плита превратилась в какую-то желеобразную трясущуюся массу, с жадностью поглощающую принесённый ей 'дар'. Я видела, как пробудившаяся плита впитывает кровь, уходящую куда-то в её глубь, как тончайшая плёнка, вырастающая из клокочущей чёрной жижи стремительно обволакивает вывалившиеся внутренности, словно готовясь высосать из них все жизненные соки. А ещё я видела безумную радость в изумрудных глазах темноволосой красотки и отчётливо услышала её торжествующий смех. Видение исчезло.
  'Вот это - настоящая некромантия' - пронеслось у меня в голове. Собственно говоря, смысл кровавого ритуала был для меня понятен и вполне очевиден. Как известно, центр сосредоточения магической энергии у женщин-колдуний находится чуть ниже пупка. Кишечник же все учёные-маги давно называют 'третьим мозгом человека' - по концентрации нервных клеток и окончаний он чуть ли не превосходит головной мозг, не говоря уже о спинном. Неудивительно, что наши предки в своих древних верованиях помещали душу женщины-венеды в её живот. Поэтому, если принять за истину версию о том, что создателями плиты Гадеса являлись властители Хёлльмунда, можно сделать сам собой напрашивающийся вывод, что нагая красавица, вспоров себе живот и выпустив кишки, добровольна отдала свою душу Покровителю и его любимцам. Интересно, что она рассчитывала получить взамен? Привилегированное положение там, в его владениях? Жаль, что её дальнейшая судьба останется для меня покрытой мраком.
  Так ты этого добиваешься от меня?!
  'Я знала, что все плиты - извращенцы!' - моему возмущению и негодованию не было предела - 'вот возьму и пну тебя ногой'
  Закончить обличительную тираду я не успела. Почувствовала, как сзади меня открывается портал. Чужой, не созданный магией Изумруда. Я медленно обернулась. Что же, рада, что мои расчёты и ожидания оправдались в полной мере. Вот мы и встретились, Скиталец...
  
   Глава 5. Знакомство или боевая некромантия во всей своей красе.
  
  - Прошла зима междоусобий наших, под йоркским солнцем лето расцвело
   И тучи все, нависшие над нами, в пучине океана погреблись.
   Прочь, раб! Я жизнь мою на карту ставлю, и я дождусь, чем кончится игра!
   Шесть Ричмондов, должно быть, вышло в поле: я пятерых убил, а не его!
   Коня, коня! Престол мой за коня!
   Дайте разрешенье во Францию вернуться, государь.
   Напиток был его изготовленья.- ну, благородный Гамлет, а теперь
   Прощу тебе я кровь свою с отцовой, ты ж мне - свою!
   Прекрасней и страшней не помню дня.
   Хотя Бирнам напал на Дунсинан и не рождён ты женщиной, мой недруг,
   Мне хочется, свой щит отбросив прочь, пробиться напролом в бою с тобой
   И проклят будь, кто первый крикнет: 'Стой!'
   Нет, милорд.
   Твоя жена и я распорядились, чтоб в темнице Корделию повесили, сказав,
   Что это ею сделано самою в отчаянье.
  
  Именно так, торжественно декламируя бессмысленный и нелепый набор напыщенных строк, которые у меня язык не повернётся назвать подлинной поэзией, возвестил о своём прибытии хладнокровный и безжалостный убийца.
  - Тысяча угодников и сто футов под килем! - добавил он после небольшой паузы, с любопытством осматриваясь по сторонам, - неплохую гавань ты выбрал для своего старого корыта, Барбекю!
  Не предпринимая никаких действий, я молча и бесстрастно смотрела на пришельца. Глупо упускать предоставленную перед боем возможность самым внимательным образом изучить опаснейшего врага, поражение в схватке с которым грозит неминуемой смертью. Поединка всё равно не избежать, так что торопиться с его началом явно не стоит. Нас разделяют всего несколько десятков шагов. Успею ли я составить о тебе хоть какое-то представление, прежде чем ты преодолеешь это ничтожное расстояние? Время пошло...
  Высокий, крепкого сложения, тёмно-русые волосы аккуратно подстрижены и безупречно уложены- по-видимому там, откуда ты прибыл, парикмахерское искусство находится на должной высоте. Резкие черты загорелого лица почему-то наводят на мысль, что тебе многое пришлось повидать и пережить на своём веку. И что-то мне подсказывает, что с точным определением твоего возраста я могу дать серьёзного маху. Лучше и не пытаться. Что ещё есть в тебе интересного? Дорожный тёмно-коричневый костюм, пошитый из добротной и прочной материи, длинный плащ, чей изящный покрой как будто призван компенсировать его неброский, невыразительный цвет. Лёгкие туфли на бесшумной подошве, идеально подходящие к костюму и, одновременно, обеспечивающие максимальное удобство при беге и ходьбе. Что же, назвать твой вкус уж совсем непритязательным я, пожалуй, не решусь. Грамотное и удачное сочетание практичности и эстетизма, выдающее в тебе человека неординарного и... а какой ещё оказался бы способен убить шестерых 'пантер'? Эх, понаблюдать бы, как ты двигаешься... Ну всё, время вышло. Кажется, пришелец наконец-то соизволил обратить на меня внимание...
  - Разрази меня гром! - то ли с удивлением, то ли с восхищением воскликнул он, - опять я натыкаюсь на белокурую красавицу! Впрочем, в прошлый раз вас было шестеро, - на губах пришельца заиграла довольная улыбка.
  - В нашем королевстве у всех светлые волосы, - невозмутимо просветила я Скитальца, волевым усилием подавляя нарастающую внутри меня бешенную ярость, - так что красавицы-блондинки будут вам попадаться на каждом шагу.
   - И глаза у них у всех без исключения будут одинакового изумрудного оттенка? - уточнил пришелец.
   - Он вам нравится? - с подчёркнутой вежливостью поинтересовалась я. Что же ты видел в глазах тех, кого хладнокровно лишал жизни одну за другой?
   - Он изумителен! - восхищённо вскинул руки Скиталец, - признаюсь откровенно, редко когда мне доводилось видеть такой же совершенный по своей чистоте цвет. Ну так как, неужели все ваши женщины являются счастливыми обладательницами столь чудесных глаз?
   - Ну почему все, - поспешила я несколько разочаровать пришельца, - среди наших женщин попадаются и голубоглазые особы. Но лично я искренне советую вам держаться от них подальше. В гневе они - сущие звери (те из вас, кто мог воочию наблюдать наших боевых оборотней в деле, наверняка оценят мою остроту).
   - Уверен, эти ужасные фурии составляют ничтожное меньшинство, - вновь улыбнулся Скиталец, - однако, - поспешно добавил он, - прошу меня простить. Я несколько заболтался с вами, привлечённый вашей несравненной красотой и несомненным обаянием, а между тем, меня ждёт один давний приятель. Барбекю, отчаянный плут, где же ты? Покажись, наконец, старине Биллу.
   - Не хотелось бы огорчать вас, - деликатно кашлянула я, - но кроме нас двоих здесь никого нет.
  - Вот как? - бросил на меня удивлённо-подозрительный взгляд старина Уильям (почему Уильям , а не Билл? Видите ли, я не поддерживаю близких отношений с закоренелыми подонками и убийцами, особенно с теми, кого мне, вероятно, предстоит убить) - вы уверены в этом?
   - Абсолютно, - утвердительно кивнула я.
   - Надо же, - задумчиво произнёс Скиталец, поглаживая идеально выбритый подбородок, - а я был убеждён, что без перстня Персефоны малыша Бака оживить невозможно. Неужели он включился сам? Да ещё дважды... Занятно. Вот так, друг Горацио, оказывается, на этом свете, действительно есть многое, что и не снилось нашим мудрецам.
   - Вы это мне? - на всякий случай осведомилась я.
   - Нет, что вы, - поспешил успокоить меня пришелец, - разве я осмелился бы столь дерзко обращаться к прекрасной леди. Безобидные размышления вслух, не более того. Но раз уж мы опять вступили в разговор, - Уильям снова окинул меня внимательным взором с ног до головы, - между прочим, что столь прелестное и юное создание, как вы (ничего себе) делает в этом мрачном и неуютном зале?
   - Лаборатории, - машинально, ещё толком не придя в себя от развязной фамильярности Скитальца, поправила его я.
   - Как вам будет угодно, - отвесил лёгкий поклон пришелец, - и всё же, вы удовлетворите моё любопытство?
  - Подрабатываю сторожем на пол-ставки, - небрежно процедила я (вот так тебе, и мы не лыком шиты), - кстати, объект этот - секретный, и вам здесь находиться, вообще то, не полагается. Так что, боюсь, придётся вам давать исчерпывающие объяснения насчёт незаконного проникновения в соответствующем ведомстве.
   - Казённый стиль, что может быть ужасней в устах красавицы, способной красотой своею дивной затмить луну, серебряным сияньем осветившим ночь, - с явно фальшивой скорбью продекларировал Уильям.
   - Сэр, - поспешила ледяным презрением поставить я на место наглеца ( и подлого убийцу), - приличествует ли воспитанному джентльмену в своих речах уподобляться бродячему трубадуру или менестрелю?
   - Вот так намного лучше, - одобрительно поднял большой палец Скиталец, - что же, в мои намерения вовсе не входит становиться причиной ваших неприятностей, связанных с моим, как вы изволили выразиться, 'незаконным проникновением' на секретный объект, да ещё в вашу смену. Позвольте мне принести искренние извинения и поспешно удалиться прочь.
  И с этими словами пришелец повернулся ко мне спиной. Самое время вспомнить, что я - женщина, а следовательно, некоторая подлость мне простительна. Я не стала применять классическую боевую магию, все эти разящие молнии, всесокрушающие потоки пламени и ледяные штормы - слишком велик был риск, что против Скитальца они окажутся бессильны. Не выпустила я в него и пару-тройку обычных пуль из захваченного на всякий случай пистолета ('Юнгинген - 300 - тактик' - табельное оружие спецподразделений Дружины Воительниц Ирбиса). Я пошла ва-банк и использовала мой главный козырь - боевую некромантию. В спину Уильяма полетел 'Дух смерти' - самое мощное заклинание боевой некромантии из известных и доступных мне. Увы, легкомысленная и непростительная беспечность Скитальца оказалась бессовестным притворством. Обернувшись с невероятной быстротой, впрочем, он наверняка предугадал мои намерения, а потому ничего сверхъестественного в его скорости на самом деле не было, Уильям с лёгкостью парировал мою атаку защитным блоком 'Костяной щит'.
   - Вы, женщины, вместилища порока и коварства, - с нарочитой печалью произнёс он. В то же самое время серо-стальные глаза пришельца горели радостным, торжествующим огнём, как будто я своим поведением оправдала его самые смелые ожидания и предположения, - я сразу понял, что с вами что-то не так. Сторож на пол-ставки, ну надо же. Какая изощрённая фантазия. Значит, любите играть грязно?
   - Полагаете, вы заслуживаете большего? - с сарказмом спросила я, несколько досадуя, что Скиталец так легко раскусил меня.
   - Что же, вы сами ступили на этот путь, винить вам больше некого, - пожал плечами Уильям, - итак, одна загадка благополучно разрешилась. Это вы активизировали Бака. Прекрасное достижение для некроманта. Но, боюсь, эта игрушка окажется слишком опасной в ваших прекрасных руках. Сожалею, но мне либо придётся забрать его у вас, либо... - Скиталец сделал многозначительную паузу, - может всё-таки уйдёте? Обещаю, я в спину стрелять не стану, - усмехнулся пришелец.
   - Плита Гадеса, - медленно и отчётливо ответила я, - является собственностью правительства Изумрудного королевства людичей-венедов, и мой долг - обеспечить её сохранность и неприкосновенность. Так что, боюсь, мне придётся отклонить ваше заманчивое предложение.
  - Плита Гадеса? - внимательно посмотрел на меня Уильям, - неужели она явила вам свою суть? Видели рисунок?
   - Вот именно. (перстень Персефоны. Всё сходится).
   - Она выбрала вас, - тихо произнёс Скиталец, - надо же, я начинаю жалеть о том, что мне сейчас предстоит совершить.
   - Кстати, пока мы не начали, может объясните, почему вы называете её Баком? - поинтересовалась я.
   - Обычное имя, ничем не хуже иных, - хмыкнул пришелец, - хотя изначально это была просто аббревиатура.
   - Аббревиатура? - переспросила я, чувствуя как у меня начинают подкашиваться ноги, - вы хотите сказать, что изначально плита Гадеса называлась Большим...
   - Да, - улыбнулся Уильям, - Большим Аннигиляционным Коллайдером. Большим - потому что, они сам по себе не маленький, и, главное, результаты его работы сразу становятся видны невооружённым глазом с очень неблизкого расстояния. Аннигиляционный - это слово лучше всего характеризует последствия этой самой работы. Ну а Коллайдер - пришелец сделал небольшую паузу, - вам ведь известно, кто является его создателями?
   - Да, - кивнула я, - властители Хёлльмунда...
   - Именно. Так вот, Создатели придерживаются принципа, что всё стоящее во всех существующих мирах рождается в процессе столкновения и конфликтов. И чем они острее и бескомпромиссны, тем интереснее и красочнее их производные. Без них, по их скромному мнению, жизнь превратилась бы в сплошную серую скуку и совершенную бессмысленность. Поэтому и Коллайдер.
   - И я работала с ним?
   - Точно, - засмеялся Скиталец, - рядом с вашей столицей. Не сомневайтесь, защитные поля её бы не спасли.
   - Прогресс без риска невозможен, - вот и всё, что я смогла выдавить из себя, медленно опускаясь на пол, - извините, вы не могли бы немного подождать. У меня что-то закружилась голова.
   - Конечно, конечно, - заверил меня пришелец, - я ведь всё-таки мужчина, и, что бы вы не говорили, джентльмен, а потому не могу последовать вашему примеру. Дайте знак, когда будете готовы.
  Ты так уверен в своей победе? Ну а почему бы и нет? После избиения шести 'пантер' имеешь полное право на проявление благородства к одинокой воительнице, на твой взгляд обречённой на гибель. Ну мы ещё посмотрим кто кого...
   - Теперь у меня нет иного выхода, - объяснила я, прямо с пола стреляя в Скитальца очередным 'Духом смерти', - ваша голова - моё спасение и прощение.
  - Любите же вы всё перекладывать с больной головы на здоровую, - сокрушённо вздохнул Уильям, с изящной небрежностью отражая мою атаку, - ладно, вы сами напросились. Так и быть, преподам вам последний суровый урок в вашей короткой жизни. В конце концов, подлость и коварство должны понести заслуженную кару.
  Пока он не принимал меня всерьёз, что, в принципе, мне было на руку. Резко вскочив на ноги, я, во-первых, для очистки совести, а во-вторых, для отвлечения внимания пришельца, всё-таки пустила ему в грудь 'Молнию ярости', а затем, практически сразу же, выстрелила в него из моего 'Юнгингена'. Всё-таки не зря Светомила Корделия фон Валленроде возглавляет наш Штаб. Голова у неё варит будь здоров. На мою молнию Скиталец даже не отреагировал. Не принеся ему никакого вреда, она мирно прошла сквозь его тело, пробив глубокую дыру в дальней стене лаборатории. Что касается пули. Вот тут Уильям выкинул следующую штуку. На её пути встало сотворённое им буквально из воздуха зеркало, прикрывшее его от смертоносного свинца. Я увидела, как пуля, вместо того, чтобы разнести вдребезги хрупкую преграду, с противным чмоканьем погружается в зеркало и, очутившись каким-то невообразимым образом по ту сторону, в зазеркалье, летит прямо в моё отражение, а если быть точнее... Отточенная годами упорных тренировок реакция, вот, что спасло мне жизнь. Я инстинктивно бросилась в сторону, с огромным трудом уклоняясь от мною же выпущенной пули . С подобным фокусом я сталкивалась впервые. Интересно, где он ему обучился? Во всяком случае, ещё раз судьбу я испытывать не собиралась. Проклиная всё на свете, я отшвырнула пистолет как можно дальше.
   - Осталось только поднять руки, встать на колени и, сказав 'Сдаюсь' , слёзно умолять о пощаде, - ехидно прокомментировал моё решение Скиталец, - вдруг ещё не поздно?
  Даже если бы вместо накрытых белыми простынями носилок на внутреннем дворе командного центра Дружины Воительниц Ирбиса стояли, стыдливо переминаясь с ноги на ногу и сконфуженно докладывая о провале операции, пусть и жестоко избитые, но живые воительницы группы Горяны де Тесси, то и тогда я бы не опустилась до подобного унижения. А уж теперь, после гибели девчонок... Дело даже не в том, что просить о пощаде безжалостного убийцу бесполезно, противно и попросту глупо. Чем, чем, а слезами его не проймёшь уж точно. Но главное, отступлю я, с пришельцем схватятся другие. Ратмира, Ратислава, бойцы Лучезары. Я не допущу, чтобы на моей совести оказалось ещё несколько смертей. А кроме того, в виду открывшихся фактов, необходимо учитывать ещё один нюанс. Коллайдер. Ни в коем случае нельзя подпускать к нему Скитальца, а уж тем более оставлять их наедине. Если Уильям, обиженный столь негостеприимным приёмом, оказанный ему нами, решит вдруг отомстить, а убийство девчонок свидетельствовало и очевидно свидетельствовало о том, что пришелец очень превратно толковал понятия'справедливости и необходимой самообороны', что ему помешает оживить плиту и использовать её чудовищную мощь против мирных жителей нашей столицы? Совесть? Я сильно сомневалась в её существовании. Что же я натворила! Какая же я дура! Дура, дура, дура!!! Это же надо, навести его прямо на цель.
   - Благородный джентльмен может кое-что пообещать несчастной леди? - хрипло выдавила я, не поднимаясь с пола.
   - Я внимательно слушаю, - в голосе Уильяма послышались участливые нотки.
   - Поклянитесь, что моя смерть окажется последней, - эти слова я постаралась произнести как можно твёрже и решительнее.
   - Ваша просьба для меня закон, - приложил руку к груди Скиталец, - даю слово, что выполню ваше пожелание. Только вот, - лукаво добавил он, с нехорошей усмешкой взирая на меня сверху вниз, - скажите, разве вам, как сумевшей разбудить плиту Гадеса, не хотелось бы перед смертью стать свидетельницей демонстрации её поистине беспредельных возможностей?
  Из моей груди вырвался глухой стон.
   - Вижу, мы прекрасно поняли друг друга, - беззлобно рассмеялся пришелец.
  Мне нет прощения. И неужели меня действительно ожидает столь ужасная участь? Бессильно наблюдать, как бездушный убийца забавы ради хладнокровно уничтожает тысячи моих соотечественниц? Похоже, именно её уготовил мне Скиталец. Не исключено, что в конечном итоге, он даже 'милостиво' сохранит мне жизнь. Ведь догадывается, наверняка, сволочь, что я всё равно наложу на себя руки. А может попробовать обмануть его? Прямо сейчас со словами: 'Помните, вы дали слово' пустить себе в сердце молнию или тот же 'Дух смерти'? Нет. Слишком рискованно. Вдруг он сочтёт моё 'неспортивное' поведение достаточным основанием для того, чтобы считать себя свободным от всех принятых обязательств? Да и кому ты собралась верить? Действительно, одну руку, давая обещание, Уильям держал у груди. Зато вторую прятал за спину. С чего бы это?
  - Вам не приходилось слышать историю о правителе, ради обретения творческого вдохновения приказавшего поджечь столицу собственной державы? Наблюдая за бушующим пламенем, он, если верить рассказчикам, то ли пел, то ли торжественно декламировал отрывок из какой-то классической поэмы, её название вылетело у меня из головы, - Скиталец несколько раз щёлкнул пальцами, очевидно надеясь таким способом освежить свою память, - Я это к чему, - поспешил объяснить он, - что-то уж очень давно я не сочинял по-настоящему приличных пьес. О, очистительный огонь, от скверны, въевшуюся в плоть и грязи, замаравшей душу, избавь Великий Город!
   - Уверена, этот тип плохо кончил, - прервала я пришельца.
   - Да, бескрылая чернь и грубая солдатня не поняли тонкой артистической натуры, - с сожалением подтвердил мою правоту Уильям.
   - Гений и злодейство несовместимы, - это изречение я прочитала в каком-то древнем манускрипте.
   - Так ведь я и не претендую на гениальность, - скромно произнёс Скиталец, - я всего лишь получаю удовольствие от сплетения слов в дивные, волшебные узоры, а если мои старания вызовут чью-то похвалу и будут благожелательно оценены - что же, не стану скрывать, мне будет приятно.
   - И любую критику, даже самую жёсткую и злобную, встретите спокойно и с пониманием? - в моём вопросе слишком очевидно слышались недоверчивые, язвительные нотки.
   - Разумеется, - с достоинством ответил пришелец.
   - Рассказывайте больше! - саркастически усмехнулась я, - знаю я, что вы за народ такой - сочинители. У меня муж - писатель.
   - Вот как? - вскинул бровь Уильям, - любопытно, и какие же события в его творческой биографии заставили вас столь превратно судить о служителях муз?
   - Видите ли, - начала я мой рассказ (во-первых, мне необходим тайм-аут, чтобы придти в себя и разработать оптимальный план последующих действий, а во-вторых, чем не шутит Покровитель, может моя история отвлечёт Скитальца от зловещего и ужасного Коллайдера), - несколько лет назад мой супруг написал роман. Из-за которого я перессорилась со всеми моими подругами, а с одной из них, самой близкой, едва не дралась на дуэли.
   - Надо же, - поразился пришелец, - никогда бы не подумал, что... а впрочем, страсти, творческие страсти, они не могут не кипеть. А, извините, кто из вас выступил инициатором ссоры?
   - Какая теперь разница? - недовольно поморщилась я, - честно говоря, мне не особо и хочется вспоминать о тех событиях. Как подумаю, что из-за какой-то фантазии могла вспороть живот лучшей подруге...
   - Вот она - сила настоящего искусства! Близких подруг она превращает в злейших врагов, готовых драться насмерть, ибо по-иному их спор уже не разрешить... Надеюсь, всё закончилось благополучно? Для вашей приятельницы? - уточнил Уильям.
  - Хвала Покровителю, да, - облегчённо вздохнула я, - Конрад нас всех помирил.
   - Конрад?
   - Вы его всё равно не знаете.
   - Ну разумеется, - не стал проявлять навязчивой настойчивости пришелец, - и всё-таки, объясните, из-за чего именно ваши подруги так взъелись на этот роман? Я, конечно, понимаю, что женская логика...
   - Видите ли, - поспешила я оборвать совершенно неуместные рассуждения Скитальца о наших интеллектуальных способностях, - в своём романе мой супруг описал нравы, царящие в одной из офицерских школ...
   - Подождите, - неожиданно, в свою очередь, взволнованно прервал меня Скиталец, - вы не 'Любовь под зелёным пологом и меч, пробуждающий гнев' имеете случаем в виду?
   - Ну да, - растерянно подтвердила я, - но...
   - Потрясающе, - ошеломлённо вымолвил Уильям, - нет, это не может оказаться просто случайным совпадением. 'Об этой горе, горделиво возвышающейся над окрестными равнинами, издревле слагались легенды. Будто ястребы, вьющие на ней гнёзда, превосходят своих собратьев по уму и смелости, а будучи прирученными, не только верно служат хозяину на охоте, но и приносят ему счастье и удачу. Будто под зелёным пологом лесов, густо покрывающих её склоны, пылкие сердца обретают секрет вечной любви и познают истинный смысл этого таинственного и прекрасного чувства. И что где-то там, высоко на вершине, охраняемый отважными птицами, ожидает своего господина грозный и могучий волшебный меч, наделённый выковавшим его оружейником непреклонной волей и пытливым разумом. Будто меч этот надёжно защищён от случайного взора и откроется лишь тому, в ком признает достойного обнажить его. Одни уверяют, что меч всё ещё не выбрал своего владельца. Другие же, поклявшись в правдивости своей истории, поведают вам о том, как юная колдунья, отправившаяся однажды на гору в поисках трав для любовного зелья, спустилась с неё с грозным оружием в руке и безжалостно сокрушила напавших на её родину врагов. Отважную девушку рассказчицы гордо именуют первой воительницей Ирбиса и на этом завершают своё удивительное повествование. Ну а легенда продолжает жить. Легенда о том, как поднявшаяся на гору с мечтами о любви, вернулась с её вершины готовая убивать.' Видите, я помню эти строки наизусть.
   - Невероятно, - на большее меня не хватило.
   - Что же, теперь мне понятно возмущение ваших подруг, - продолжил Скиталец, - действительно, есть от чего придти в ярость - ваш муж блестяще описал, как девушек, рождённых для любви, методично и жестоко превращают в безжалостных убийц. И что самое трагичное - у вас нет иного выхода. Ведь ваши мужчины в подавляющем большинстве лишены магических способностей, не так ли? Я читал 'Трутни в летнюю пору'. Скажите откровенно, это не с вас списан образ женщины-инструктора, обучающей на военных сборах ополченцев фрайгеррата работе с боевыми магическими артефактами? Вы в самом деле каждые пять минут хватались за голову и отчаянно вопили: 'Достали!'
   - Это собирательный образ, - спокойно объяснила я, - в частности, 'Достали!' кричала, и то, всего один раз, кузина моего супруга. И между прочим, в ополчениях других фрайгерратов дела обстоят ещё хуже...
   - Ручаетесь за точность формулировки? - улыбнулся пришелец.
   - Не будем придираться к отдельным словам, - ловко вывернулась я.
   - Кстати, ваш супруг довольно самокритичен, - поспешил сменить тему Уильям.
   - Мой муж, - с достоинством ответила я, - маг высшего уровня.
   - Те самые пресловутые два процента, - понимающе кивнул Скиталец, - тогда его, наверное, очень не любят.
   - Завистники и те, кто не желает работать над собой, - чётко обозначила я свою позицию.
   - Ладно, - махнул рукой Уильям, - но вы ведь тоже, наверняка, заканчивали школу 'Ястребиной горы', я прав?
   - И что с того?
   - Почему же вас не задел его роман? Между прочим, описанное в нём - действительно чистая правда?
   - Естественно, - подтвердила я, - вы ведь понимаете, что роман почти целиком и полностью основывается на моих рассказах о нравах и порядках, царящих в школе. Кое-что, правда, Милослав почерпнул от своей кузины, вот она, действительно, долго на него дулась. Что же касается вашего первого вопроса...
   - Я весь в нетерпении...
   - Во-первых, я разбираюсь в литературе. Во-вторых, понимаю, что на одни и те же события можно смотреть под разными углами, и каждая из точек зрения будет по-своему верной. И в-третьих, я точно знаю, что любовь из моего сердца никому вытравить не удалось. Я - любящая жена, заботливая мать, а потому не испытываю комплексов по поводу того, что мне приходится иногда лично отправлять прямиком в Хёлльмунд очередного подонка, - бросила я многозначительный взгляд на моего собеседника.
   - Достойный и весьма обстоятельный ответ, - уважительно посмотрел на меня Скиталец, - жаль, что в конечном итоге вы оказались в явном меньшинстве. Кстати, мне почему-то казалось, что меня хотят захватить именно живым.
   - А свою личную свободу вы считаете величайшей ценностью на свете и готовы защищать её всеми доступными средствами? - съязвила я.
   - Все мы в той или иной степени подвержены влиянию общественных предрассудков, - сокрушённо пожал плечами Уильям, - значит, вы твёрдо решили нарушить приказ?
   - На вас действует только боевая некромантия,- объяснила я, - а её потому так и называют, что... надеюсь, вы понимаете мой намёк?
   - Конечно, - усмехнулся пришелец, - выходит, вы отвечаете категорическим отказом на моё предложение о безоговорочной капитуляции
   - Нет веры вам, мужчинам, ослеплённым дикой страстью, что мутной пеленой туманит чистый разум, - нараспев протянула я, вскакивая на ноги и вновь атакуя Скитальца очередным 'Духом смерти'.
   - Я оскорблён, и в лучших моих чувствах! - возмущённо воскликнул Уильям, снова с пугающей лёгкостью парируя моё заклинание, - честно говоря, ваше однообразие начинает меня утомлять. Ладно, с вашими атакующими возможностями всё ясно, посмотрим, как вы умеете защищаться.
  С этими словами пришелец резко выбросил вперёд руку, и в мою сторону полетело, оставляя за собой в воздухе ряд постепенно уменьшающихся в диаметре едва заметных кругов, 'Копьё смерти' - ещё одно из смертельно опасных заклинаний боевой некромантии.
  Я успела выставить защиту, к счастью, в быстроте реакции я не уступала Скитальцу - 'Алмазный панцирь' высшего уровня - самый прочный блок классической магии, вдобавок усиленный заклинанием боевой некромантии 'Костяная стена'. И 'Копьё смерти' не сумело пронзить моё тело, лишь отбросив меня шагов на шесть назад и едва не сбив с ног. Мощь, вложенная пришельцем в атакующее заклинание, была поистине колоссальной. Вслед за первой атакой сразу же последовала вторая. А затем и третья. Скиталец явно решил не давать мне передышки.
  Дело принимало весьма скверный оборот. Уильям, прочно завладев инициативой, методично расстреливал мою оборону, заставляя полностью сосредоточиться на отражении его мощнейших атак. Пока, ценой невероятных усилий, мне это удавалось, но я прекрасно осознавала, что надолго меня не хватит. В голове подозрительно шумело, во рту явственно ощущался солоноватый привкус крови. Очередное 'Копьё смерти' отшвырнуло меня ещё на несколько шагов, едва не пробив магическую защиту. Я поняла, что следующая атака окончательно сокрушит её. Необходимо срочно менять тактику, иначе мне не избежать неминуемого бесславного поражения и, что гораздо ужаснее, мрачной перспективы стать свидетельницей разрушения Эмеральд-Сити и гибели большинства его жителей.
   - Всё ещё не теряете надежды отправить меня прямиком в Хёлльмунд? - с еле уловимой иронией поинтересовался пришелец, очевидно уже нисколько не сомневаясь в скорой и окончательной победе, - между прочим, там, насколько мне известно, читали роман вашего супруга. И оценили его очень высоко.
   - Да откуда же вы прибыли? - в отчаянии прохрипела я, бессильно опускаясь на одно колено.
   - Откуда? - усмехнулся Уильям, - скажем так, по сравнению с вашим нормальным миром, то, где мне довелось побывать, является сущим кошмаром. Вы даже не представляете, с кем там приходилось иметь дело.
  - Силком вас туда никто не тянул, - слабо улыбнулась я.
   - Верно, - согласился Скиталец, - команду 'Валруса' Фойерштайн набирал исключительно из добровольцев.
  - Уверена, в плавание вы отправились не простым матросом, - я банально тянула время, чтобы набраться сил. Их у меня почти не осталось.
   - Я был штурманом, - пояснил пришелец, - и да будет вам известно, это очень неблагодарная работа. Особенно для первопроходца.
   - А как же романтика?
   - Развеялась без следа при первом же столкновении с суровой реальностью, - поморщился Уильям, - впрочем, я ни о чём не жалею.
   - А почему были штурманом? - поинтересовалось я, - вы, что, потерпели кораблекрушение?
   - Кораблекрушение? - задумчиво переспросил Скиталец, поднося руку к подбородку, - какой удачный образ, - тихо произнёс он несколько секунд спустя, пристально смотря мне прямо в глаза, - мы столько времени бороздили по Восьми Кругам, наводя страх и ужас на всевозможные порождения Тьмы, что даже не заметили, как из грозных, таинственных пришельцев превратились в неотъемлемую часть этого жуткого мира. 'Валрус' под 'Весёлым Роджером' стал местной достопримечательностью, поглазеть на которую с безопасного расстояния, естественно, съезжались зеваки со всего Восьмикружья. Не поверите, но они встречаются даже там. Грустный финал...
  Да, безрадостная вырисовывается картина. Ведь совершенно очевидно, что мой противник не просто находится по ту сторону добра и зла, что было бы ещё не так страшно по сравнению с реальным положением вещей. Восемь Кругов... Получается, что непонятно сколько лет, но уж точно немало, Скиталец со товарищами странствовали по мирам, где о самом понятии 'добро' имеют весьма и весьма смутное представление, а вернее, не имеют никакого представления вовсе. Последнее, разумеется, не могло не отразиться самым роковым образом на мировоззрении и моральных принципах Уильяма, наглядным подтверждением чему служила гибель несчастных девчонок Ратиславы. И почему бы сверхчеловеку, а я абсолютно уверена, что Скиталец, судя по его репликам и поведению, причислял себя именно к данной категории существ, под настроение не стереть с лица Эриннии... Монтиньи - осёл!!! Да и я не лучше...
   - Значит, до Девятого Круга вам добраться так и не удалось, - я не смогла скрыть некоторого злорадства, - и ваше увлекательное плавание потеряло всякий смысл...
   - Всему рано или поздно приходит конец, - невозмутимо ответил пришелец, - кстати, наш поединок не является исключением, - продолжил он, бросая на меня многозначительный взгляд, - ну...
  У меня есть два варианта. Первый - подняться на ноги и принять боевую стойку. И второй - опуститься на оба колена и смиренно склонить голову. Эх, если бы не Коллайдер. Джесс с ней, с фамильной гордостью...Но присяга и клятва 'служить и защищать' - вещи святые.
  - Между прочим, - попыталась я выиграть последние драгоценные секунды отдыха, - 'Дух смерти' считается более мощным заклинанием чем 'Копьё'... Вы, что, таким образом выражаете ваше мнение о моих боевых способностях?
   - Ну что вы, конечно нет, - бросился успокаивать меня Скиталец, чему я, разумеется, была очень рада во всех отношениях, - смею вас заверить, у меня и в мыслях не было задеть вас за живое, и уж тем более намеренно обидеть моим выбором. Просто копья - это моя страсть. Я питаю к ним особую слабость. В частности, заклинание, применённое против вас, я специально развивал до максимально возможного уровня.
   - Я это почувствовала, - кисло улыбнулась я, - мои комплименты.
   - Польщён и очень признателен, - поклонился Уильям, - кстати, я внёс в него определённые дополнения. Вы, надеюсь, заметили, по какой сложной траектории летит моё заклинание? Это существенно увеличивает его разрушительную мощь.
   - Признаюсь, мне было не до этого, - несколько смутилась я, - но бьёт ваше копьё действительно будь здоров.
   - Очень жаль, - искренне огорчился пришелец, - но ничего, я любезно предоставлю вам по меньшей мере ещё одну возможность. Вы готовы?
   - Билли, заряжай, - задорно подмигнула я, вставая в боевую стойку.
   - Я был у Фойерштайна штурманом, а не канониром, - как-то уж очень недобро улыбнулся Уильям, - но если вы настаиваете...
  Слова Скитальца оказались сущей правдой. Пущенное им копьё и в самом деле летело не по прямой линии, а по какой-то замысловатой синусоиде, словно его трясло от лихорадочного возбуждения и нестерпимого желания поскорее пронзить мою плоть. Представляю, какая горькая досада охватит тебя и твоего хозяина, когда ты потерпишь полное фиаско. У меня ещё остались кое-какие сюрпризы, специально припасенные для подобного рода ситуаций. Я потратила немало времени на разработку особой техники мягкой защиты, позволяющей успешно отражать мощные атакующие заклинания с минимальными затратами магической энергии и сил. Скажу сразу, мои труды окупились сторицей. Этот метод позволял мне одерживать победы в поединках и с рыцарями Сапфирового Зала - лучшими воинами Великого Сапфирового королевства нормандинов, и с паладинами-стратегами Великих Орденов, и с мятежными берегинями и кудесниками во время братоубийственной Гражданской войны, одним словом с теми - кто формально превосходил меня в боевой магической мощи. Искреннее надеюсь, что моя техника не подведёт меня и на этот раз. В конце концов, мне ведь уже доводилось иметь дело с боевыми некромантами.
  Никаких 'железных щитов', 'алмазных панцирей' или 'гранитных стен'. Все эти заклинания, равно как и их многочисленные аналоги, относятся к жёстким блокам, принимающих на себя всю мощь магических атак противника, а потому, мало подходящих для схватки с теми, чьи магические умения и навыки существенно превосходят ваши. Моя техника основана на совершенно иных принципах. Я создаю защиту, которая мягко отводит атакующее заклинание в сторону, не позволяя ему поразить намеченную цель (то есть меня). Так копьё (а ведь именно 'копьё' применил против меня Уильям) при соприкосновении с рыцарской кирасой, не пробивает её насквозь, а, благодаря сферической форме последней, бессильно соскальзывает с неё, не причиняя никакого вреда мчащемуся во весь опор всаднику (вам ведь не раз доводилось наблюдать подобную картину на многочисленных рыцарских турнирах, устраиваемых нормандинскими и алеманскими владыками). Разумеется, построение такого заклинания требует серьёзной подготовки и огромного боевого опыта, но и того и другого мне не занимать. Итак, 'Непроницаемая полусфера'! (физику, физику учить надо)
  На этот раз мне пришлось отступить всего на один шаг. Где-то справа от меня 'копьё' Скитальца вонзилось в бетонный пол , образовав в нём широкую и глубокую воронку. Очередная атака, и такая же воронка возникает уже слева от меня. А я, между прочим, непоколебимо стаю на месте. Чем я только раньше думала? Голова - два уха. Горделиво расправив плечи, я бросила торжествующий взгляд на несколько обескураженного таким поворотом событий пришельца. Впрочем, он довольно быстро пришёл в себя.
   - Вы удивляете меня всё больше и больше, - в голосе Уильяма слышалось искреннее уважение и восхищение, пусть даже и с добавлением еле уловимой иронии, - должен признаться, с подобным я сталкиваюсь впервые. Обязательно возьму ваш метод на вооружение.
   - А там в Восьми Кругах, что все настолько тупые? - с деланной небрежностью поинтересовалась я.
   - За всех не скажу, но те, с кем мне доводилось схлестнуться, по счастью, особым интеллектом не блистали, - мягко улыбнулся Скиталец, - что же, в виду сложившихся обстоятельств... так вы говорите, что 'Дух смерти' считается более мощным заклинанием? И оно, если мне не изменяет память, ещё и самонаводящееся? - мягкая улыбка как-то уж очень резко сменилась жёсткой и, прямо скажем, нехорошей усмешкой.
  Вот самонаводящихся заклинаний мне как раз только и не хватало. Нет, приятель, я не собираюсь упускать столь подходящего момента для перехвата инициативы. Пора вспомнить, что одной лишь защитой, пусть даже и весьма искусной, бой не выиграть, и активными, наступательными действиями постараться, во что бы то ни стало сорвать опасный замысел Скитальца. 'Незримая смерть'!
  Назвать то, что применила я, заклинанием будет не совсем корректно. На самом деле, это целое направление некромантии, включающее в себя несколько десятков различных заклинаний, объединённых общей основой их ужасного влияния на любое живое существо, обитающего как в мире Чёрной Луны, так и за его пределами. Эта основа - крайне вредоносное излучение особых, буквально заряженных чистой смертью, микрочастиц, оказывающее разрушительное воздействие на организм человека или животного. Проявляется оно на начальных стадиях по-разному - в резком упадке физических сил, ослаблении иммунитета, снижении магических возможностей - тут многое зависит от конкретно применённого заклинания, ну а в итоге, если не принять решительных контрмер, всё зачастую завершается для жертвы очень и очень плачевно. Почему излучение прозвали 'незримой смертью'? Не только из-за того, что её нельзя увидеть невооружённым взором, а несчастная жертва поначалу ничего не ощущает и даже не подозревает о страшной опасности, которой она подвергается. Излучение практически невозможно засечь и с помощью классической магии. Правда, в конце концов, сильнейшим магам Эриннии совместными усилиями удалось создать прибор, способный не только засекать излучение, но и измерять её мощность и интенсивность, но ведь каждого таким прибором не оснастишь. А, кроме того, вся прелесть 'незримой смерти' заключается в том, что применять её можно не только против одного человека, но и, что называется, 'по площадям'. В древние времена с её помощью выкашивались целые города и области. Потом наши предки взялись за ум, и 'незримая смерть' была официально запрещена специальным соглашением, подписанным и ратифицированным всеми без исключения субъектами международного права мира Чёрной Луны. И во многом именно из-за неё некромантия и практикующие некроманты были объявлены вне закона.
  По идее, после облучения магическая мощь Скитальца, равно как и его устойчивость к магическому воздействию, должны резко снизиться. Но как всё будет обстоять на самом деле? Во всяком случае 'незримая смерть' для него незримой, к сожалению, не стала. Судя по его насмешливому взору и кривой ухмылке, он его прекрасно почувствовал. Но занесённую для вызова 'Духа смерти' руку всё-таки опустил. Уже хорошо.
   - Ну ведь можете, ведь можете, когда захотите, - в голосе пришельца совершенно не слышалось какую-либо досады или раздражения, наоборот, складывалось впечатление, что моё заклинание лишь улучшило его настроение и добавило позитивных эмоций, - открою вам один секрет,- доверительно продолжил он, - я всегда предпочитал именно этот, безусловно, самый цивилизованный и единственно приемлемый для культурного человека, способ ведения боевых действий. Знаете почему?
   - Вообще-то догадываюсь, - ответила я, - но если вам так невтерпёж поделиться со мной своей тайной, валяйте. (Я как раз успею полностью восстановиться).
   - Согласитесь, применение всех этих разящих молний, огненных потоков и дождей, а также ещё многого другого из богатого арсенала боевой магии при штурме крупных городов, являющихся центрами сосредоточения вселенской мудрости и красоты, неизбежно приводит к самым ужасным, я бы даже сказал катастрофическим последствиям, исправить которые зачастую уже не под силу никому.
   - Вы о гибели памятников культуры, бесценных произведений искусства и библиотек? - уточнила я.
   - Именно, именно, - с горечью подтвердил Уильям, - сколько раз мне приходилось быть свидетелем этого дикого безумия, когда в бушующем, беспощадном пламени войны, гибли наивысшие достижения человеческого гения, заслуживавшие права, и я не побоюсь этого слова, законного права на бессмертие и вечную жизнь! Всякий раз, при виде подобной трагедии, моё сердце обливалось кровью. Нет, не могу, не могу без дрожи вспоминать об этих кошмарах. Взять хотя бы это аббатство - аббатство Святого Антония...
   - Наслышана о той ужасной истории, - не моргнув глазом, соврала я.
   - Вот почему, - несколько успокоившись, продолжил Скиталец, - при наших рейдах на крупные населённые пункты я всегда настаивал на исключительном применении 'Сияния святой Альбертины'.
   - Вы так его именуете?
   - Не правда ли, удачное название? - вопросом на вопрос ответил Уильям.
   - В нём чувствуется поэтика, - согласилась я после секундного раздумья.
   - Самое главное, что может быть проще? Мы облучаем город, отплываем от него на некоторое, как правило, весьма непродолжительное время, (вы, надеюсь, уже составили верное представление о магических возможностях нашей бравой команды), а затем возвращаемся обратно лишь для того, чтобы пожать лавры бескровной победы. И вот, пожалуйста, в городе царят тишина и покой...
   - Мёртвая тишина... - бесстрастно произнесла я.
   - Великолепная метафора, - поздравил меня Уильям, - вы случаем не пробовали реализовать себя на литературном поприще.
   - Я постараюсь, - не стала расстраивать его я.
   - Так вот, кругом царят мёртвая тишина и покой...
   - Как на кладбище, - вновь прервала я пришельца.
   - И опять вы попадаете точно в 'десятку', - восхищённо щёлкнул пальцами Скиталец, - но позвольте мне завершить мою мысль. А все материальные и, что гораздо важнее, духовные ценности находятся в полной сохранности и...
   - Готовы перейти в руки новых владельцев, - понимающе улыбнулась я.
   - Сами понимаете, такие вещи без присмотра оставлять никак нельзя, - развёл руками пришелец.
  - Полагаю, за долгие годы странствий вы собрали неплохую коллекцию культурных артефактов, - решила поразить я своей проницательностью Уильяма, - кстати, кто-нибудь из ваших товарищей не составлял вам здоровую спортивную конкуренцию в борьбе за обладание тем или иным трофеем?
   - Буду с вами предельно откровенен, - с некоторой грустью ответил Скиталец, - моих товарищей, как правило, интересовало несколько иное... А что касается моей коллекции, то вы, безусловно, правы - мне позавидовал бы любой из собирателей культурных древностей и охотников за сокровищами, рождённых смелой фантазией и дерзновенным вдохновением творческого гения.
   - Неужели ваших коллег не прельщал даже материальный аспект этого дела? - недоверчиво спросила я, - ведь всем известно, что одержимые безудержной страстью коллекционеры готовы заплатить какую угодно сумму ради приобретения...
   - Смею вас уверить, - прервал меня пришелец, - там был только один из тех, кто подпадает под ваше описание. Но я предпочитал выигрывать приглянувшееся моему взору в карты или кости.
   - Значит, за стол с вами лучше не садиться, - сделала я весьма неутешительный вывод из слов собеседника.
   - Вряд ли вам представится возможность убедиться в этом лично, - усмехнулся Уильям, - а так как вы, судя по всему, относитесь к типу женщин, не привыкших слепо доверять чужим словам,... оставим эту тему.
   - Работа у меня такая, - пробурчала я, - выходит, вам всё досталось фактически бесплатно?
   - Завидуете? - улыбнулся Скиталец.
   - Низменное чувство. Зависть иссушает душу, а ведь кое-кому она должна достаться в полной целостности и сохранности.
   - Интересное суждение, - вскинул бровь пришелец, - и как остроумно...
  - Я не видела вашей коллекции, - продолжила я, - но ручаюсь, что в моём городе вам её пополнить не удастся.
   - А вот это мы ещё посмотрим, - по этому вопросу Уильям явно придерживался совершенно противоположной точки зрения, - не слишком ли вы возомнили о себе после ваших незначительных успехов?
   - Сейчас проверим, насколько они незначительны, - ответила я, атакуя Скитальца очередным 'Духом смерти'. На этот раз, чтобы отразить испускающий бледно-голубоватое сияние шар, пришельцу пришлось приложить немалое усилие. 'Незримая смерть' вновь подтвердила свою ужасающую славу. К сожалению, достигнутый ею эффект не вполне оправдал мои надежды и ожидания. Магическая защита Скитальца по-прежнему оставалась достаточно надёжной и прочной, чтобы успешно противостоять моим боевым заклинаниям. И что самое неприятное, действие 'Незримой смерти' на его просто чудовищный по силе и иммунитету организм оказалось весьма кратковременным. Мощь Уильяма восстанавливалась прямо на глазах. Вторую и третью атаки Скиталец парировал гораздо увереннее. Проклятие, неужели мне придётся схлестнуться с ним врукопашную, чтобы применить контактные заклинания боевой некромантии? Другого способа сокрушить практически неуязвимого противника я не находила. Откровенно говоря, перспектива лезть с кулаками на того, кто голыми руками сумел за несколько секунд убить шестерых 'пантер' меня не особо вдохновляла, но, как любят выражаться нормандины 'на войне, как на войне'. Джесс, где же это он так прокачался?
  - Как вы думаете, почему я столь подробно расписывал перед вами все преимущества использования 'незримой смерти' и рассказывал о моей роли в принятии её на вооружение нашей сплочённой и дружной командой? - вежливо осведомился пришелец.
   - Не смейте применять её против меня! - решительно выпалила я, сразу же переходя к сути проблемы.
   - Разрешите поинтересоваться, почему? - вежливость Скитальца становилась совершенно невыносимой.
   - У меня выпадут все волосы, и я буду лысой и некрасивой, а для творческой личности поднять руку на красоту - непростительный грех, - в конце концов, блондинка я или нет?
  - Даже и не знаю, как отнестись к подобным доводам и аргументам, - несколько озадаченно произнёс Уильям, - с одной стороны, в ваших словах, безусловно, есть определённая логика. Мне неоднократно приходилось воочию наблюдать указанный вами побочный эффект 'Сияния святой Альбертины', да и ваше замечание насчёт преступления против красоты не лишено здравого смысла и, скорее всего, во многом справедливо. Но с другой стороны, - пришелец сделал небольшую паузу, видимо собираясь с мыслями, - с другой стороны... вашу причёску нельзя назвать длинной. По крайней мере, сзади вы подстрижены довольно коротко.
   - Но обратите внимание на мою чёлку, - парировала я крайне неубедительное возражение Скитальца, изящно и непринуждённо вскидывая голову.
   - К тому же в некоторых краях, где мне довелось побывать, лысая женщина вовсе не считается воплощением безобразия и уродства, - не сдавался Уильям.
   - Но ведь сейчас вы находитесь в нашем королевстве, - мягко возразила я, - а у нас на этот счёт сложились совершенно чёткие представления. Для общего развития, в древности наши предки обривали на лысо девушек, покрывших себя несмываемым позором и запятнавших свою честь бессовестными поступками. Видите, как тесно переплелись в этом вопросе внешняя эстетика и духовно-нравственное начало.
   - Скажите, а, по мнению ваших глубокоуважаемых предков в число бессовестных поступков, покрывающих несмываемым позором совершивших их, вошла бы попытка убийства мирного туриста? - как бы мимоходом поинтересовался пришелец.
   - Вряд ли на подобный статус имеет право претендовать злостный нарушитель визового режима, - мне пришлось приложить немалое усилие, чтобы сохранить хладнокровие и невозмутимость. Мирный турист, как же! Потрясающая наглость и невероятный цинизм.
   - Я родился в свободной стране, - с достоинством вымолвил Скиталец
   - В любом случае применение вами 'Сияния святой Альбертины' будет выглядеть жалким, беспомощным эпигонством, если уж не совсем откровенным, бесстыдным плагиатом, - попробовала я перевести обсуждение данной проблемы в несколько иную плоскость.
   Как вы понимаете, мне очень не хочется, чтобы Уильям облучил меня своим 'святым сиянием'. Мои шансы на благоприятный исход атаки с применением контактного заклинания боевой некромантии и так не особо велики, а под воздействием 'незримой смерти' подобная попытка превратится в форменное самоубийство. Если уж моё заклинание сумело серьёзно ослабить магическую мощь пришельца, то боюсь даже представить, что сотворит с моим организмом его 'жалкий плагиат'. Пусть в нашей дискуссии я выгляжу полной дурой но зато я пока здоровая дура. И бороться я буду до последнего.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 2.05*33  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"