Считаю своим долгом уведомить читателя о том, что эта книга- символическая , где нет ни слова вымысла. Много лет я потратил на то ,чтобы написать хоть что-нибудь достойное внимания. И если честно, то потратил время зря . И если читателю захочется бросить все это куда-нибудь подальше, то я не обижусь. Но в 1881 году мне суждено было , на собственный страх и риск, окунуться в совершенно другую стихию, забросив литературу , я начал изучать химию .
Подвергая себя неизведанному , я отправился в Англию. Там , изнемогая от долгих лекций , зубря наизусть различные труды по химии, наблюдая по утрам серое небо за окном , и такое же серое лицо в зеркале, вымокая каждый день до нитки ,я мечтал ,когда вернусь домой . Но возвращение наступило быстрее, чем я мог предположить . И дело даже не в том, что мне постоянно не хватало денег, и не в том , что мне опостылела Англия с ее вечным туманом, дождем, и холодом , который простирался от берега до берега ,захватывая все: дома , постели , улицы, экипажи, и души людей. Я не мог больше видеть химию . Итак я решил вернуться домой... Я никогда не думал, что однажды утром, проснувшись, подойдя к зеркалу, и в который раз увидев синие круги под глазами, я развернусь и начну вот просто собирать вещи, и что вернувшись домой, я пойму, что химия порядочно мне надоела...
Я не жалел, о том, что несколько лет потратил просто так, для меня это все же не была пустая трата времени, я никогда не бывал после этого в Англии...
Через несколько лет я стал доктором, но карьеры блестящей так и не сделал, родители мои потеряли счет моим сумасбродствам, и уже не обращали внимания, жениться я не хотел, считая, что успею в любой момент, так и тянулось время, изо дня в день , из недели в неделю, проходили годы, я не забывал, что должен заниматься своими прямыми обязанностями, и что после я выйду на пенсию, хотя , если и честно признаваться до нее еще было очень много времени, но в силу того, что я вел тихий образ жизни, какой может вести практически сельский врач, то мне казалось, что живу я давно и что, время покоя уже вот-вот подойдет. Но как ни странно покажется, я все-таки не забрасывал литературу и писал урывками, тайком, хотя бояться было некого, жил я один и у меня крайне редко бывали гости. Был у меня один друг, который рано женился , у него почти всегда не хватало денег, так как детей в доме было не мало ни много, но пятеро, жена крайне сварливая женщина, всегда мне старалась угодить, так как почти всегда ее муж приходил ко мне занимать денег, и ему это всегда удавалось, в общем он являлся полной моей противоположностью, и многие в нашей местности знали и меня и его, и никто, почти никто не мог понять, что же нас связывало столько лет подряд, а связывало нас одно, но оно было таким огромным, что даже мне порой не хватало слов, это были звезды, ночное небо, со всеми его явлениями, мой друг, Себастьян , в тайне от жены подрабатывал и покупал, а вернее выписывал, дорогие аппараты...
Как я уже говорил, я много лет потратил на то, чтобы написать книгу, что-то по - настоящему стоящее, но писал ее мой верный друг...
Это была поистине удивительная история, захватывающая дух, я не мог тогда и представить, что это так все печально закончиться. 3 июня, его жена прибежала ко мне вся в слезах, и сказала, что Себастьян повесился. Ко мне было прощальное письмо, его смерть, нежданная , так как нечего не предвещало ее, ошеломила меня.
" Друг ,- обращался он ко мне, - я не хочу Вас огорчать, но поверьте так надо, я не могу больше видеть как медленно меня разъедает скука, да, возможно я поступаю глупо, но другого я так и не увидел, мне вдруг так стало скучно, что захотелось серьезных перемен."
Более глупого письма я тогда еще не видел, я многое мог понять и попытаться объяснить, но это письмо, ввергло меня в еще больший шок, оно мало, что прояснило. Дальше шли событие за событием: его похороны, отъезд его жены и детей. Вещи Себастьяна вдова отдала мне, объяснив это тем, что, мол, не хочет, чтобы ее дети, закончили дурно, объяснение было столь же глупым, сколь и поступок моего друга. Но они все же уехали, вещи пылились у меня на чердаке, время шло, мне уже почти было тридцать, а округа практически забыла о повешенном, а оно и правильно, помнить надо немногим, тем, кто близко его знал, а всем - это я считаю вольностью по отношению к усопшему.
В один из осенних дней, я решил устроить приборку, и полез на чердак, там я нашел и бумаги и всякие другие вещи принадлежавшие Себастьяну. Там была и его книга, странным казалось мне только, что я так быстро и в принципе легко оправился от шока, и от утраты близкого мне человека.... На пыльном чердаке, о котором, мне хочется сказать отдельно, здесь было поистине все. Но привлекала меня туда только одно, то, что там было всегда тепло, так же как и пыльно. Пыль никогда оттуда не исчезала, хоть прибирай там каждый Божий день. Но в этом, как мне виделось, было, свое неповторимое очарование. Я любил подолгу просиживать там, но меня еще больше притягивало туда, с того момента, как я обнаружил книгу. Первую часть я проглотил за несколько дней, шел дождь, и тихий его шорох придавал очарование моему занятию. Сидя у маленького окошка, на чердаке, я упивался текстом, понимая, что за всю жизнь мне так и не удалось написать не то, что равного, но даже похожего. Но чем дальше я читал, тем более она меня поражала, во-первых, мне казалось, что я слышу голос Себастьяна, тихий и плавный, во-вторых, мне сразу бросилась в глаза схожесть сюжета и подлинной жизни моего покойного друга, меня это потрясло до глубины души....
Каждый вечер я преданно отдавал чтению и уже через две недели я все прочел.
Наступила зима. Мой небольшой домик на окраине занесло снегом. Шли дни...Но память о друге не покидала меня, и книга написанная им постоянно была у меня на виду. Единственное, что я мог теперь ему дать, так это быть самым преданным читателем.