Серебряные кафтаны деревья надели, белое пуховое одеяло накрыло поля. Наступила холодная страшная зима. Казалось, сердце замерзает на вдохе. От холодов многие животные в лесу погибали, Тар не успевал помочь всем. Семью лисов они давно приютили в доме, построив небольшой закуток с выходом на улицу, через который те могли беспрепятственно выбираться.
А сами с лисом напару пропадали в заиндевевшем лесу, стараясь помочь каждому, относя подкормку, находя замерзающих, отогревая, подкармливая. Но с каждым днём становилось холоднее и приходилось возвращаться раньше. К середине зимы начались метели, сделавшие невозможным даже эти выходы, ветер завывал за стеной, а лис сидел на подоконнике, печально глядя на белое крошево. Ведь каждый новый день уносил много жизней - тех, кого он знал, и тех, кого только предстояло узнать. Это печалило сердце молодого лиса, который, видимо, ощущал теперь чувства Тара как свои собственные: пробивающуюся тоску от понимания, что самое неисправимое происходит рядом, а поделать ничего нельзя.
После того, как метели немного стихли, они выбрались в заснеженный лес, замерший, затихший в зимнем оцепенении. Первым, на кого наткнулись, был ворон, который, хрипло каркнув, сказал лису не ходить дальше - в лесу чужие люди. А значит, те браконьеры вернулись, рассчитывая на легкую добычу. Ведь те же олени сейчас не могли бегать быстро по глубокому снегу, а скинуть вес они ещё не успели, следовательно, не потеряют в цене. Но сил ни у кого не будет, и они станут лёгкой добычей.
Лис решал сложную дилемму: с одной стороны, он просто обязан сообщить шаману о безобразии, творимом в лесу, но тот точно кинется на защиту и может пострадать. С другой стороны, лис мог промолчать и увести Тара подальше отсюда. Но всё в этой жизни решает случай - как только они собрались уходить, грянул выстрел, и юноша удивлённо, но безошибочно повернулся в ту сторону.
- А это что такое, - нахмурился, взглянув в виноватые глаза Вереса, мгновенно понял и почувствовал страх, который впервые учуял у рыжего, когда тот появился на пороге.
- Это они?! - скорее не вопросительно, а утвердительно сказал, глядя куда-то в небо, видя что-то недостижимое для взора простых смертных, - им нечего делать в нашем Лесу. Им не будет прощения.
Странные и страшные для шамана-хранителя слова прозвучали, меняя течение судеб... но не только тех, кто ранил тогда лиса. Не только их судьба изменилась. Тар грустно улыбнулся, взглянув в глаза зверя, и сделал то, чего не делал никогда - привязал того к тонкому деревцу.
- Прости, друг мой, но сегодня нам с тобой не по пути. Живи, а я должен закончить начатое. - С этими словами юноша легко поднялся, направившись в сторону браконьеров. Его провожали тоскливые, разом потускневшие глаза рыжего лиса и бусинки глаз чёрного ворона, который отлично понимал, что произойдёт.
Шаман стоял на поляне перед удивленными людьми и говорил с ветром, прося у него помощи и поддержки. Не дать этим "людям" выйти из леса - такова была просьба Тара. Зазмеилась позёмка, предвещая сильнейшую метель, в лицо летела ледяная крошка, а юноша отдавал свою силу и тепло ветру, который попросил их как плату.
- Эй, ты что, блаженный? - удивление прошло, и теперь браконьеры спокойно смотрели на человека.
- Это парень из деревни охотников, - вдруг сказал самый молодой парнишка, которому едва минуло двадцать - одногодка шамана. - Он часто пропадает в лесу, кормит диких животных. Псих, в общем, один живёт.
- Вот как, - нехорошо ухмыльнулся стоявший впереди и, видимо, главный браконьер. Поднял ружьё. - Значит, печалиться и искать никто не станет. Мне не хочется, чтобы он спустил на нас городские власти. А такие тихие помощники животных могут, я-то знаю.
- Мы так не договаривались, - юноша, в ужасе от того, какой эффект произвели его слова, посмотрел на главаря, который уже спокойно прицеливался.
- Молчи и не гавкай, щенок, ты знал, на что идёшь, когда выбрал такой путь, - усмехнувшись, браконьер спустил курок и стал разглядывать упавшего человека.
- Но, - слова прервал выстрел, парнишка изумлённо смотрел на только что дышавшего и жившего, кому уже не ходить по земле, на того, кому и он тоже принёс смерть.
- Иди проверь, и двигаемся дальше, - безразлично пожимая плечами, но зорко следя за действиями младшего, рыкнул главарь.
Парнишка задрожал и подошёл, пощупал сонную артерию, проверяя пульс.
- Он мёртв? - Ещё не до конца осознавая и не веря, протянул, глядя на старшего.
- Конечно, я не промахиваюсь по неподвижным мишеням. Пошли, бестолочь, нам ещё тех оленей, что настреляли, нужно в машину погрузить.
Двое мужчин, которые не участвовали в диалоге, повернулись и спокойно пошли. Они не впервые ходили на дело, и не всегда их жертвами становились безобидные косули или блаженные. Бывало, что, встретив лесника, не знали, уйдут ли живыми, так что привыкли уже: или ты, или тебя. Считали это само собой разумеющимся.
Люди покинули поляну. На белом снегу лежал лишь шаман, а ветер крепчал, получив обещанное - жизнь, за которую он собирался исполнить последнюю просьбу шамана, решившего так. Хотя он мог отдать и любого другого, ветер принял бы. Он давно уже мечтал выморозить горячее сердце лиса, рыжий слишком сильно нарушал законы. Не пристало зверю быть таким. Но пока был жив шаман, не появлялось возможности, а вот теперь взвыл ледяной северный ветер. Он ненавидел лис, в отличие от своих собратьев, желал им лишь одного и признавал только после того, как заледенеют, станут острыми ледяными осколками сердца гордых и хитрых зверей.
Затянуло всё белым маревом, но лис нашёл своего друга, того, кого поклялся защищать. Слишком долго перегрызал он верёвку, задержался, не успел, всё это слышалось в тоскливом вое, от которого леденела душа, и счастливо смеялся ветер.
- Ненавижу! Не прощу! Не будет вам покоя, на небе ли, на земле ли! Люди! Все! Убивать! - зелёные глаза светились во тьме, а Лес замирал и дрожал, в его сердце рождался новый зверь. Сильный, хитрый и безжалостный - его совесть и тепло умерли сегодня здесь. Слёзы катились по рыжему меху, который тускнел и темнел, становясь чёрным как уголь, меняя и вид, и стать.
Весело хохоча, нёсся по лесу ветер, указывая дорогу, а следом за ним, ведомый ненавистью и болью, мчался кицунэ, чёрный как ночь демон, потерявший самое дорогое, что было в его душе и поклявшийся отомстить всем людям.
Настигнув тех, кто когда-то уже стал врагами, но не понёс наказание, зло усмехнулся. Теперь он мог очень многое, а уж мстить и убивать зверь умел.
Чёрная молния метнулась к людям, чьи сердца замерли в страхе от той ауры ужаса, которая распространялась от лиса.
- Верес, кладбищенский Вереск. Зря ты когда-то смягчил моё имя, от судьбы не уйти. Только ты мог выбрать себе путь, почему же не выбрал? - тоскливо вопрошал юноша, как две капли воды похожий на шамана, лишь яркие зелёные глаза и волосы цвета воронова крыла говорили о том, кто это. - Знал ли ты, чем всё закончится? - Спрашивал небо, смахивая с лица слёзы и брызги крови.
Он исполнил обещание, не было в лесу больше живых людей, - они валялись среди деревьев, там, где их настиг лис. С разорванным горлом лежал старший, а у молодого парнишки на лице навеки застыл смертельный ужас.
Чёрный зверь стоял возле мёртвого юноши, вспоминая своего шамана.
"Ненавижу". - Одна эта лишь мысль билась в душе, выворачивая её наизнанку.
- Но сначала... - лис отправился на поляну, где погиб его единственный и дорогой друг, тот, кому он был предан всем сердцем и душой. - Прощай, - улыбнулся, такой мягкой улыбкой, которой больше никогда и никому не улыбнётся ужас ночей. Выкапывая яму в промёрзшей земле, рассаживая пальцы в кровь, кицунэ плакал, последний раз плакал искренне, с каждой слезинкой чувствуя уходящее тепло из груди, чувствуя, как необратимо заледенело сердце. Засыпав холодной землёй вперемешку со льдом, окрашенным кровью зверя, вздохнул. Подымаясь, запев песню прощания, от которой кровь застывала в жилах всех, кто слышал тоскливый вой.
- А теперь... - Кицунэ направлялся к деревне - ему ещё предстояло выпустить из дома младших собратьев и попрощаться с котом. А кроме этого, там были люди, ненавистные существа, посмевшие покуситься на самое дорогое для него. Ещё столько людей, которым предстояло принести смерть.