На писание я чернил не извожу
   На писание я чернил не извожу,
И бумажку под подушкой не держу,
Просто так без дела лягу и лежу,
Смежил веки, на подлунный мир гляжу.
 - ах какие распрекрасные слова,
- волос дыбом, приподнялась голова,
В двух словах клубок дорожный, нить, канва,
Полусладкая, липучая халва.
 Ой ли, мой ли, то ли, ум ли так востер?
Или я кого-то в сторону оттер?
Есть кино, а в нем глухонемой актер,
Ну, а я ему дублер, или суфлер.
  Вновь рукой висок задумчивый подпер,
  - ой ли, мой ли, то ли, ум ли так востер?
- дверь в кабак, при ней швейцар, или вахтер,
В кабаке бренчит упившийся тапер.
 Мне писание не труд И не борьба,
А скорее развесёлая гульба,
 Коль с купцами погулять мне не судьба,
так всегда есть голодрань и голытьба.
   Но быть может в круг меня туман, дурман,
Бриллианты лишь стекляшки и обман,
Или я, как сотни прочих графоман,
Что ж пусть так к чему за словом лезть в карман.
 Пусть в конце увижу я, лишь мрак и глушь,
Так сея стезя сгубила тысячи душ,
Был по случаю впряжён в Пегасов гуж.
По неволе пру вперед покуда дюж.