Короткий материал для обсуждения "польского трека" и modus operandi США на этом примере.
В отсутствии "афганского фактора" в данной АИ основным негативным фактором в отношениях между США и СССР станет "польский", поскольку именно здесь в РИ была начата реализация комплексной долгосрочной программы по дестабилизации соцлагеря. Обсуждаем как этому можно было противостоять в 1977-1979 гг.
США
Начать надо, пожалуй, с периода после окончания Второй Мировой Войны. США в послевоенные годы проводили в отношении СССР политику "с позиции силы" с военно-стратегическими концепциями сначала "сдерживания" коммунизма (1947 -- 1952 годы), а потом "массированного возмездия" (1953 -- 1961 годы). Эта политика предполагала подготовку и развязывание мировой термоядерной войны против СССР и других социалистических государств с использованием на стороне США основных стран капиталистического мира, втянутых в систему агрессивных военных блоков или связанных с США двусторонними соглашениями.
Инициатором отхода от этих концепций был, вероятно, Бжезинский. До 1960 г. он, будучи профессором гарвардского университета, преподавал там международные отношения в центре русских исследований. Состоявшиеся в 1956 г волнения в Польше и Венгрии наталкивают его на размышления о том, что Восточная Европа, даже будучи частью советского блока, имеет огромный антисоветский потенциал в перспективе и это пространство не стоит рассматривать в одной связке с СССР. На тот момент это было свежей мыслью для американского политического истеблишмента, который тогда рассматривал коммунистический блок как монолит. Так, Эйзенхауэр пытался применить удушающие меры по отношению ко всем странам поддерживающими коммунизм. Бжезинский выступает с критикой такого подхода, полагая, что это только сблизит их с Советским Союзом, а более перспективно противодействовать советскому блоку мерами, направленными на его раскол, прежде всего по национальным линиям.
Некоторое время эта мысль циркулировала на окраине политической мысли США, однако положение поменялось в 1960 г, когда Бжезинский стал консультантом Кеннеди по вопросам внешней политики - с этого момента идеи Бжезинского начинают проникать в мейнстрим. После победы Кеннеди на выборах Збиг не получил позиций в администрации президента США, однако у него появилось заметное влияние как у видного эксперта по вопросам "советского блока". Именно он, вероятно, вложил в уста Кеннеди слова, сказанные в 1961 г:
"Мы не можем победить Советский Союз в обычной войне. Это неприступная крепость. Мы можем победить Советский Союз только другими методами: идеологическими, психологическими, пропагандой, экономикой".
В следующей Администрации, при президенте Джонсона он получил позицию одного из советников. Именно он во многом сформировал политику, известную как "наведение мостов". Впервые она была озвучена в речи Джонсона в мае 1964 г, где сразу же, пусть и витиевато, были обозначены и цели и средства такой политики:
"Мы будем продолжать строить мосты через пропасть, которая отделяет нас от Восточной Европы. Это будут мосты возрастающей торговли, идей, визитов и гуманитарной помощи. Мы делаем это в силу четырех причин.
Во-первых, чтобы открыть путь к новым взаимоотношениям со странами, стремящимися к большей независимости, однако не способными рисковать изоляцией.
Во-вторых, чтобы распахнуть души нового поколения для ценностей и надежд западной цивилизации.
В-третьих, чтобы дать больше простора игре мощных сил законной национальной гордости - самому серьезному препятствию притязаниям любой страны господствовать над другой.
В-четвертых, чтобы продемонстрировать, что перспективы прогресса для Восточной Европы лежат в более широких взаимоотношениях ее с Западом".
В целом, можно сказать, что именно в первой половине 60-х США "поменяли опорную ногу" в противостоянии с СССР, перенеся центр тяжести с военно-стратегических концепций на политические, экономические и идеологические. Почему это произошло? Во-первых, в результате осознания неэффективности любой прямой военной атаки на "советский лагерь". Переход к противостоянию в иных плоскостях давал перспективы победы, отсутствующие в военно-стратегическом тупике. Во-вторых, это стоило недорого. В-третьих, снимало неприемлемый риск термоядерной войны.
Показательными "натурными экспериментами" выступили Вьетнам, где политика применения прямой силы потерпела сокрушительное и дорогое для США поражение, и чехословацкие события 1968 г (в их подготовке уже была заметна организующая и провоцирующая роль США) - тут хоть и не удалось перехватить власть, однако было доказано, что выбранная стратегия может вызвать существенную дестабилизацию как в отдельно взятой стране соцлагеря, так и нанести всему соцлагерю значительный экономический и моральный ущерб.
Впрочем, все вышесказанное не означало ни отказа от прямого применения силы на периферии (множество "войн по доверенности" тому свидетельство), ни продолжения гонки вооружений. Последняя, помимо решения важных внутриполитических задач, выполняла двоякую роль: оказывала значительное экономическое давление на СССР и, что не менее, а, может быть, и более важно, отвлекала руководство СССР от противодействия идеологическим диверсиям. Теперь США начали работать над дезинтеграции и "советского блока" и самого СССР изнутри системно и с далеким горизонтом.
СССР и "советский блок"
Руководство СССР также стремилось снять риск термоядерной войны, поэтому "протянутую руку Запада" приняли с облегчением. Начались переговоры о разоружении и разрядке напряженности, сформировался тезис о "мирном соревновании двух систем". Чуть позже появились первые точки соприкосновения, когда США и СССР работали по ряду острых международных вопросов рука об руку, нарабатывая тем самым определенное доверие друг к другу. Среди прочих, здесь следует упомянуть тему ОТРАГ (попытка частной компании из ФРГ создать дешевый ракетный носитель, что подрывало режим нераспространения ракетного оружия), а также устранение режима "красных кхмеров" в Кампучии.
Впрочем, переговоры о разоружении шли с большим скрипом. США устраивал любой их исход: как дальнейшее давление на экономику СССР и отвлечение внимания, так и получение несбалансированных в свою пользу договоренностей. В силу этого достижение сбалансированных договоренностей стало почти неподъемной задачей.
Во влиятельных околовластных кругах СССР началось движение в направлении не то чтобы согласия с "идеей конвергенции" как таковой, но, во всяком случае - принятия ее за основу обсуждения глобальных перспектив человечества и первичной основы коммуникации с Западом. "Борзая команда из ИМЭМО" влет вросшая в систему ЦК (не без участия Андропова и международного отдела ЦК) и подключение советского экспертного сообщества высшего уровня к анализу общемировых проблем вначале через венский МИПСА (IIASA), а потом с собственным филиалом - ВНИИСИ также способствовали.
В европейских "странах социализма" движение "навстречу новым веяниям", в среднем, шло быстрее чем в СССР. После событий 1956 года (Венгрия и Польша), внутри советского блока образовалась своеобразная группа государств практиковавшая социализм "с лицом разного уровня человечности". Кадар и, особенно, Гомулка вызывали определенную позитивную реакцию даже в либеральных группах образованных слоев населения СССР.
Следует сказать о том, что руководство СССР и знало, и получало много не только сигналов, но и развернутых аналитических материалов о том, что США перешли к активным действиям против СССР и соцлагеря в невоенной сфере. Однако повторилось, на новом, естественно, уровне, "22.06.1941" - серьезность ситуации катастрофически недооценивалась.
Сказалась зацикленность высших партийных руководителей всех социалистических стран на собственно военной опасности - то есть угрозе прямого вооруженного конфликта с НАТО во главе с США (все прошли через войну, тяжелым психологическим грузом висела "цена Победы"), и это не позволяло адекватно оценивать уровень новых угроз в форме, скажем, информационно-психологической войны. Точно так же не было обращено особое внимание на тот факт, что не сопоставимая с реальными боевыми действиями дешевизна этих форм войны делает ее доступной для сообществ частных лиц (или групп внутри той же администрации США), позволяя высшему руководстве страны убедительно и вполне достоверно отрицать причастность.
Тот факт, что в Венгрии произошел масштабный вооруженный мятеж, быстро ликвидированный войсками Советской Армии, а в Чехословакии "контрреволюция", по сути, вообще не приняла боя с войсками нескольких стран ОВД, укрепляли уверенность в том, что до начала серьезных военных событий сколько-нибудь значимая угроза возникнуть не может.
Такая катастрофическая недооценка действий противника сохранялась, по сути, до самого развала СССР и лишь в двадцать первом веке в России начало формироваться серьезное и системное противодействие такой стратегии "Запада". Однако поезд под названием "СССР" к тому времени уже ушел...
Польша
В отличие от событий в Венгрии или Чехословакии, где на первый план выходили политические и национальные проблемы на фоне политических кризисов, в Польше ситуация все время обращалась к экономической тематике. Именно эта ситуация и была переконструирована в разрушительную атаку на социалистическое государство.
Конечный неуспех самой Народной Польши в противостоянии с антисоциалистическими структурами определился двумя базовыми факторами - отсутствием альтернативы фактически ведущему в тупик экономическому курсу правительства и предельной неадекватностью правоприменительной практики по отношению к внутреннему оппоненту, как бы получившему иммунитет.
--
Экономический кризис
Польша не была самой благополучной страной "социалистического лагеря". В политике первого секретаря ЦК ПОРП В.Гомулки, руководившего страной с 1956 г., к концу 60-х годов усилились консервативные тенденции. Его личный интеллектуальный багаж устарел и перестал соответствовать усложнившимся запросам польского общества. Существовал хронический конфликт партийного руководства с интеллигенцией и молодежью. Неэффективной была и экономическая политика. В 1970 г. она спровоцировала массовые выступления рабочих, которые были подавлены силой. В декабре 1970 г. В.Гомулка по рекомендации Москвы был заменен на посту первого секретаря более молодым Эдвардом Гереком (57 лет).
Новое руководство страны скорректировало социально-экономическую политику. Оно отменило решение о повышении розничных цен на продовольствие, увеличило минимальную заработную плату, пенсии, пособия многодетным детям, приступило к разработке новой концепции социально-экономической политики. В качестве первоочередной задачи было определено проведение экономической реформы, при этом особый акцент был сделан на непонимании прежним руководством значения научно-технической революции. В итоге в основу нового курса польское руководство положило идею модернизации экономики за счет заимствования в зарубежных средств. Советский Союз, желая добиться позитивного перелома в ситуации в Польше, пошел на предоставление ей льготных кредитов. Польское правительство также смогло получить доступ к средствам международных финансовых институтов.
Были задействованы и внутренние резервы: рост сельскохозяйственного производства в связи с благоприятными климатическими условиями и отменой обязательных поставок. Была существенно повышена заработная плата трудящимся. Все это обеспечило небывало высокий для Польши рост реальных доходов при незначительном увеличении производительности труда. Быстрыми темпами шло перевооружение польской промышленности, увеличивалось число закупаемых на Западе лицензий. В IV пятилетке (1971--1975 гг.) среднегодовой прирост промышленного производства составил 10,4%, национальный доход увеличился на 62%, средняя заработная плата возросла на 40%. Окрыленное успехами, руководство ПОРП заявило, что Польша вступила в этап строительства "развитого социалистического общества".
Однако уже к концу 1974 г. польская задолженность Западу превысила 100 % стоимости ее экспорта в капиталистические страны. Для покрытия долгов стали широко использоваться краткосрочные кредиты, что только отодвигало угрозу банкротства, но не устраняло ее. Государственный долг Польши непрерывно рос и составил к концу 70-х гг. около 20 млрд долларов (~120 млрд в текущих долларах). Все это наложилось на разворачивающийся на Западе серьезный экономический кризис (из которого Запад вышел только в 80 году), что сузило возможности перекредитования и сократило спрос на польский экспорт. Для возврата кредитов правительство было вынужденно перейти к политике "затягивания поясов", что ликвидировало факторы, лежащие в основе предшествовавшего экономического роста: рост государственных расходов и потребительский спрос. Это привело к стагнации в экономике Польши во второй половине 1970-х, а, начиная с 1980, экономика страны вошла в рецессию.
--
Особенности общественного сознания.
Как ни удивительно, но общественное сознание в Польше в 70-е оставалось в основе своей социалистическим, базируясь на трех основных идеях:
--
Социалистической.
До первой половины 80-х в сознании поляков не наблюдалось отхода от принципов того социализма, на котором основывалось послевоенное жизнеустройство страны. Одним из главных его мировоззренческих принципов был эгалитаризм - ценность равенства людей, которая в социальном плане проявлялась в уравнительности доходов. Социологи регулярно вели "измерение" этого показателя в польском обществе. Выводы их таковы: "До середины 1970-х годов преобладало мнение, что социальные различия слишком велики, и многие (58% рабочих и 38% интеллигенции) даже заявляли о необходимости их полного "стирания". Особенно сильны такие настроения были в среде верующих. Неудивительно поэтому, что сама идея национализированной экономики и централизованного планирования оставалась глубоко укорененной в сознании населения.
--
Национальная идея.
Нахождение советских войск в Польше (хотя там находилось всего две дивизии) травмировало общественное сознание, также, как и носившие преувеличенный характер мнения о несамостоятельности польского руководства перед Кремлем.
--
Идеи свободы и индивидуального успеха (в которых поляки не усматривали противоречия с принципами эгалитаризма и коллективизма).
Популярными лозунгами оставались "больше социализма", "долой советскую оккупацию", "свободу, хлеб и справедливость". Такой причудливый сплав мировозрений можно назвать "социалистическим идеализмом".
--
Формирование внутренней оппозиции
До событий конца 1974 - начала 1976 г. оппозиционность проявлялась в двух формах: как диссидентство и умеренная (конструктивная) оппозиция.
Типичный пример диссидентства: Куронь ("вечно юный левак" из харцеров - Союза Польской молодежи) и Модзалевский (историк-медиевист, академик, вполне типичный "ученый марксист-либерал", в будущем автор главной торговой марки "польской смуты" - слова "Солидарность") в 1964 г опубликуют на западе своей "Открытое письмо к партии". Это был программный документ, резко критиковавший тоталитаризм с левосоциалистических позиций. Куронь был в очередной раз исключен из партии, Модзелевский отстранён от научной работы в Институте истории, в 1965 году приговорен к 3,5 годам лишения свободы. Условно-досрочно освобождён в августе 1967 года и без особых эксцессов продолжал свою деятельность (и преподавательскую, в том числе) до марта 68 года, когда за участие в "студенческом путче" вновь был осужден на 3.5 года.
Легальной оппозицией были клубы католической интеллигенции (существовало пять клубов) и действовавшая в сейме депутатская группа "Знак" (количеством пять человек). Легальная оппозиция имела несколько известных журналов и издательств.
Июньские события 1976 г*. дали новый толчок деятельности оппозиционно настроенной части интеллигенции.
* - Стремясь ослабить давление на потребительский рынок, правительство приняло решение провести в июне 1976 г. резкое повышение цен на продовольствие с незначительной компенсацией заработной платы. Это решение натолкнулось на решительное сопротивление рабочих. В 10 воеводствах прошли организованные забастовки протеста, а в Радоме, Плойке и на тракторном заводе "Урсус" под Варшавой рабочие вышли на улицы. Против демонстрантов были брошены подразделения милиции, вооруженные водометами, дубинками и слезоточивым газом. Наиболее активные участники демонстраций были арестованы или уволены с работы. Но выступления рабочих заставили партийно-государственное руководство отказаться от повышения цен.
В сентябре 1976 г. Был создан Комитет защиты рабочих (КОР), в состав которого вошли активные участники мартовских студенческих выступлений 1968 г., а также известные писатели, ученые, представители духовенства. Комитет оказывал правовую и материальную помощь арестованным участникам демонстраций в июне 1976 г., развернул активную правозащитную деятельность. После освобождения из заключения осужденных участников июньских демонстраций комитет продолжил свою деятельность.
В 1977 г. был создан Комитет общественной самозащиты (КОС), который объединился в последствии с КОР. Новый комитет КОР--КОС, среди руководителей которого были Я. Куронь, К. Модзелевский, А. Михник и другие.
После избрания в 1978 г. папой римским краковского кардинала К. Войтылы (Иоанн Павел II) начался стремительный рост авторитета католической церкви как идеологической и политической силы, противостоящей режиму. Особенно отчетливо это проявилось во время паломничества папы римского в Польшу в 1979 г. В Польше, по историческим причинам, именно РКЦ имела влияние, к концу 70-х явно превосходившее влияние ПОРП. Вместе с прочими правящими компартиями, ПОРП трансформировалась в элементы управления политической и экономической жизнью страны. По мере того, как партия становилась все более - одной из систем государственного управления, ее место в "общественном миросознании и самосознании" занимали иные силы, собственно в Польше неизбежен был рост влияния именно РКЦ. Иоанн Павел II в этом смысле, оказался ярким выразителем нового-старого мироощущения и знаменем, но не "вождем поляков".
Не смотря на все выше перечисленное, даже в уже отчетливо кризисный 1981 г к оппозиции примыкало не более 20-25% взрослого населения страны.
--
Переконструирование протеста извне
Подготовка подпольных структур в Польше началась не позднее 1976 года. В качестве первого шага были организованы легальные и нелегальные средства массовой информации (через 5 лет они смогли выпускать до 1 млн страниц А4 в день - в отсутствии компьютеров и принтеров!). Отсутствие реакции властей на эту деятельность позволило сделать вывод о том, что здесь действительно имеется слабое место в соцлагере и целесообразно серьезно вложиться в развертывание и управление оппозиционных процессов.
В начале 1977 г такое планирование стартовало в "РЭНД Корпорейшн". В хода визита Картера в Польшу в 1977 году прошли широкие "встречи с общественностью", активным участником которых был лично Бжезинский и его люди из аппарата СНБ США, что позволило "прощупать почву на местности". В декабре планирование в "РЭНД Корпорейшн" было в основном завершено.
17 марта 1978 года Бжезинский представил Картеру на утверждение подготовленный план дестабилизации Польши (уже одобренный директором ЦРУ, министром обороны и госсекретарем). В плане говорилось: "Изучив положение в отдельных странах, мы пришли к выводу, что Польша - самое слабое звено среди государств Восточной Европы".
В том же 1978 году проект был представлен в комиссию Сената по иностранным делам, которая, помимо одобрения создала "координационный комитет по вопросам Польши", руководить которым стал Бжезинский.
С началом 1979 план работал уже официально. Фактически же отдельные его элементы начали реализовываться еще раньше.
Планом предполагалось два сценария: основной, в виде медленной эрозии коммунистического влияния в Польше, с переходом к острому кризису в начале 90-х (что говорит о глубине планирования спецслужб США) и запасной, "антикоммунистическое восстание".
В рамках сценария "эрозии" использовались уже существующие легальные и полулегальные структуры - "движение в защиту прав человека", "комитеты защиты", "профсоюзные комиссии", "движение молодой Польши" и, особенно, КОС-КОР (последняя стала "базовой структурой" основного сценария и основным действующим лицом будущего политического кризиса). Структуры эти накачивались средствами, инструкциями и пропагандистскими заготовками, осуществлялось внешнее планирование и координация их деятельности.
Особое внимание было обращено на рабочую и молодежную среду с целью подготовки подготовка будущих активистов КОС-КОР. Вовсю работали т.н. "летучие университеты" и "дискуссионные клубы", в которых читали лекции о "белых пятнах" в истории Польши и польско-советских отношений, разъясняли причины плохого материального положения рабочих, знакомили с ратифицированными Польшей международными конвенциями, касающимися прав трудящихся.
Была налажена широкая "самиздатовская" деятельность, для ведения пропаганды широко использовались западная польскоязычная печать и радиостанции. В конце 70-х гг. началось создание свободных профсоюзов.
Одновременно шла работа над ресурсами, необходимыми для плана Б - "антикоммунистического восстания". В качестве базовой структуры была создана нелегальная "Конфедерация независимой Польши" (Л.Мочульский), объединившая крайних националистов. Непосредственное руководство этой организацией осуществляла станция ЦРУ в Варшаве через осевшего в 1974 г агента ЦРУ польского происхождения З.Волынски. Члены организации готовились к вооруженной борьбе с существующим строем.
--
Благодушие властей ПНР
На этом фоне партийное руководство во главе с Эдвардом Гереком, имевший хорошие личные отношения с Брежневым, продолжает ставит себе в заслугу "прекращение конфронтации" с оппозицией.
Представители СССР, Чехословакии и, в особенности, ГДР неоднократно отмечали в личных встречах с Гереком (а позже, уже в ходе событий и с Каней) неадекватное благодушие польских властей.
Скажем, для Вадима Трубникова из "Проблем мира и социализма" (журнал ЦК КПСС) получавшего информацию просто со среднего уровня работников аппарата ПОРП ситуация была как и для его собеседников вполне очевидной - надвигается настоящая катастрофа и подполье делает для этого все возможное, в то время как "наверху" (подразумевая под "верхом" "команду" Герека) рассуждают, что мол в национальном характере побуянить и успокоиться. На вопрос Трубникова о свободном присутствии в стране откровенно антисоциалистических медиа было получено рассуждение о том, что "зато при случае можно всех противников накрыть одной шапкой".