После встречи с колдунами мы шли молча, не разговаривая, стараясь уйти как можно дальше от того места, где остался чернокнижник и четверо его то ли палачей, то ли стражей. Думаю, не стоит говорить о том, что этого мерзкого типа оставили вовсе не для того, чтоб мило поговорить с ним о здешних красотах. Что там сейчас происходит - это не наше дело, об этом лучше не думать, потому как любому понятно, что ничего хорошего нашего бесцветного мага не ждет. Нам же сейчас, как говорится, надо делать ноги...
Шли долго, пока хватало сил, и остановились лишь тогда, когда поняли, что бесконечно устали и ни у кого из нас нет сил идти дальше. Мы даже не прилегли, а попадали на небольшой холмик, сплошь покрытый яркой зеленой травой, наслаждаясь покоем. Не знаю, сколько времени мы пролежали, не шевелясь, а потом раздался голос Якуба.
- Почему они нас отпустили?
Могу поспорить на что угодно - этот вопрос интересовал каждого из нас. Дело в том, что еще из разговоров с монахами в монастыре Святого Нодима нам было известно, что здешние колдуны не отличаются излишней душевной добротой и всепрощением, а жертвоприношения и жестокие казни ослушников в этих местах до сей поры считаются обычным делом. Не знаю, как остальным, а мне был совершенно не понятен мотив их поступка. Мы с Коннелом убили одного из них, но, тем не менее, колдуны не тронули нас, но оставили у себя чернокнижника, дав понять, что Гордвин им не нужен... Тут что-то не вяжется между собой, да и, на мой взгляд, не прослеживается логики, а если она все же наличествует, то я ее не улавливаю.
- Я тоже все время думаю об этом, но теряюсь в догадках... - подал голос Павлен. - Господин Коннел, вы живете в здешних местах куда дольше нас, и наверняка хорошо знаете местные нравы. Может, вы сумеете прояснить то, что произошло?
- Могу высказать только свои предположения... - вздохнул Коннел.
- Пусть будут предположения... - согласился Павлен.
- Тогда скажу так: обо всем произошедшем я уже подумал не раз, и считаю, здесь есть объяснение, хотя не знаю, как бы его объяснить подоходчивей.
- Так мы же вроде не совсем тупые... - обиженно пробурчал Якуб.
- Дело не в тупости!.. - манул рукой Коннел. - Просто... Помните, один из колдунов сказал - мы слишком разные. Так оно и есть: у местных жителей, и у нас, тех, кто прибыл сюда из-за моря - у нас слишком разные понятия, иной жизненный уклад, а потому и логика не совсем та, к которой мы привыкли, да и здешние жители не всегда могут понять мотив наших поступков. Насколько я знаю, живущие здесь люди прежде всего ищут основную причину событий, и пытаются искоренить именно ее...
- Так и у нас происходит то же самое!..
- Не совсем. Местные жители всегда резко различают причину и следствие...
- Давайте без излишней философии, ладно? И без того голова трещит... - буркнул Павлен.
- Хорошо... - покладисто кивнул головой Коннел. - Так вот, колдуны прекрасно понимают, что в основе едва ли не всех неприятностей, которые сейчас происходят на Птичьей Гряде, лежат действия чернокнижника, и что именно он является корнем всех зол.
- Ну, так выкорчевали бы этот корень - и дело с концом!.. - подал голос Якуб.
- Вы опять не понимаете всех здешних особенностей... - покачал головой Коннел. - В Зайросе, в отличие от наших стран, с бесконечным уважением и почтением относятся к обладателям запретных знаний. Считается, что они, эти знания, даются не всем, а только избранным, тем, на кого Боги бросили свой милостивый взгляд. Проще говоря, считается, что каждый чародей находится под негласной защитой Богов, и поднять на него руку - значит, разгневать Небеса, ну, а потерять милость Богов, это означает обрести засуху, мор, великие несчастья и все тому подобное. В этом твердо уверены даже здешние колдуны, так что даже они не решаются поднять руку на того, кто, по их мнению, предал своих же товарищей по колдовскому сообществу. По их мнению, карать виновного колдуна должны только Боги...
- А ведь и верно!.. - я только что не хлопнула себя ладонью по лбу. - Эти люди говорили, что воззвали к Богам, и те прислали нас для свершения наказания.
- Все правильно. Сейчас колдуны, обитающие на Птичьей Гряде, уверены, что Боги вняли просьбам своих преданных слуг, и своими руками убрали не только отступника, но и иноземного чародея, то есть ни на одном из здешних колдунов нет греха за смерть собрата по темным наукам. Что же касается всего остального... Думаю, что госпожа Арлейн, сама того не зная, спасла всех нас. Увидев чончонов, которые прилетели посмотреть на тех, кто расправился с их товарищем, она встала в коленопреклоненную позу, наклонив голову и прижав руки к сердцу. Это означает не только высочайшее почтение, но и то, что человек согласен отдать свою жизнь и свое сердце тем, кто несоизмеримо выше его по рождению, то бишь чончонам, и, надо сказать, те оценили этот жест должным образом. Знаете почему? Такую позу имеет право принять лишь тот, кто принадлежит к самым знатным родам...
- То есть колдуны решили, что для свершения наказания Боги прислали сюда чуть ли не особу королевской крови, что, естественно, крайне лестно... - подвел итог Павлен. - Ну, а такую можно и помиловать, тем более что она действовала не сама по себе, а всего лишь выполняла волю Богов.
- Совершенно верно... - кивнул головой Коннел. - В Зайросе очень строгая иерархия по положению в обществе, а потому никому и никогда не придет в голову мысль выдать себя за кого-то иного. Здесь обманывать вообще не принято, и уж тем более, вряд ли кто-то допустит даже мысль о том, что колдунов можно водить за нос, пусть даже и по незнанию. За подобное нарушение положена смерть, и потому никто из чончонов ни на миг не усомнился в том, что они имеют дело с женщиной из высокого рода: говорю же, что тут у людей совершенно иная психология, и они привыкли верить тому, что видят их глаза. К тому же то, как смело госпожа Арлейн шагнула навстречу колдунам, когда они спросили, кто именно убил их товарища, только подтвердило их в этой мысли. Ну, а раз так, тогда эта женщина имела право на все, что сотворила.
- Ну, я могу принять эту версию с большой натяжкой... - неохотно произнес Павлен. - Исходя из ваших слов, можно предположить, что главной целью колдунов был не только чернокнижник, но и чончон. Похоже, они не очень стремятся мстить за его смерть.
- Не совсем так. Здешним колдунам нужна была и смерть отступника, то есть одного из них, того самого, что помогал нашим друзьям-приятелям, потому как выдавать колдовские тайны и секреты человеку со стороны, да еще и чужеземцу - это преступно уже само по себе. Если я правильно понял, то у чернокнижника с чончоном, обитающим неподалеку от пещеры, было заключено нечто вроде соглашения: каждый из них обучает другого своим тайнам и запретным знаниям, ну и, естественно, они постоянно помогают друг другу. Надо сказать, что нашим беглецам достался какой-то неправильный чончон, ведь обычно из здешних колдунов слова не вытянешь, не говоря о том, чтоб они поделились с кем-то из посторонних хоть самым простеньким заклинанием. Каким образом эти двое сумели договориться друг с другом - лично мне это кажется совершенно невероятным. Я вам уже это говорил и еще раз повторяю: здешние колдуны, а особенно те из них, кто достиг вершин в своем мастерстве - они никогда не пойдут на какие-то там договоры, тем более с чужаками. Вернее, принять чужие знания они всегда согласны, но поделиться своими - э, шалишь, ни за что на свете! Подобное всецело противоречит всем основам и правилам здешней магии!
- Но ведь колдуны отпустили с нами напарника чернокнижника!.. - напомнила я, и все невольно покосились в сторону принца Гордвина, который все еще лежал на траве с отсутствующим видом.
- Очевидно, колдуны сочли его совершено неопасным, а, возможно, и жертвой все того же чернокнижника... - предположил Коннел. - Говорю же - тут у людей несколько иная логика...
- Понимали бы вы хоть что-то!.. - внезапно раздался голос принца Гордвина. Надо же, наследный принц наконец-то решил прервать молчание, и снизойти до разговора с нами. - Мы с Пшераном были товарищами, друзьями, делали одно дело, дополняли друг друга...
- Если я правильно понял, то Пшераном звали вашего друга-чернокнижника?.. - поинтересовался Коннел.
- Да!.. - почти взвизгнул Гордвин. Он уселся на траву, и смотрел на всех нас с подлинной ненавистью. - Когда я стану королем, то прикажу воздвигнуть в его честь храмы и памятники, а каждый из вас тысячи и тысячи раз пожалеет о том, что выполз на этот свет!
Итак, наш пленник наконец-таки высказался. Стоит только удивляться, какие обширные планы на будущее строит опальный принц, и, что самое удивительное, он нисколько не сомневается в том, что через какое-то время на его голове появится корона! Здорово ты, парень, оторвался от реальной жизни, если уверен, что за время твоего долгого отсутствия ничего не изменилось в родных краях. То, что у тебя есть права на престол - с этим никто не спорт, только вот подобное вовсе не означает того очевидного факта, что тебя обязательно увидят сидящим на этом самом троне. Да, этот человек явно разучился адекватно мыслить. А еще он настолько уверен в собственном превосходстве, что, похоже, не может даже мысли допустить о том, будто нечто может пойти не так, как он того хочет, а также совсем не соображает о том, кому можно угрожать, а кому ни в коем случае не стоит грубить.
- И никакой я не подмастерье!.. - продолжал возмущаться принц. - Пшеран научил меня многому, и как только я сброшу с себя этот мерзкий ошейник, то вы поймете, как ошибались в отношении меня! Ну, что молчите? Витор, если этот сброд делает вид, что ничего не слышит, то хотя бы ты сними с меня ту дрянь, что не дает мне жить!
Не знаю, что подумал отец Витор, глядя на своего братца, только он покачал головой.
- Гордвин, извини, нет. Ты, разумеется, нуждаешься в помощи, но не в такой. Я помогу тебе, чем могу, во многих вопросах всецело буду на твоей стороне, но то, что ты сейчас просишь...
- Я не прошу, а требую! О, да, как я мог забыть? Ты же нацелился на мой трон, но вынужден тебя разочаровать - дорогой братец, ты вряд ли его получишь, потому как прямой наследник именно я. А сейчас ты или снимаешь с меня эту дрянь, которая не дает мне дышать и нормально себя чувствовать, или я перестаю считать тебя своим братом!
- Гордвин, это говоришь не ты... - вздохнул отец Витор. - Просто сейчас у тебя временное потемнение разума, но чернокнижника больше нет, и...
- Я больше не желаю это слышать!.. - рявкнул принц. - Это именно вы не хотите видеть очевидного! Чтоб вы знали - Пшеран все еще жив! Не верите? И напрасно! Мы с ним достаточно долго сосуществовали рядом, и постепенно стали понимать друг друга даже на расстоянии. И вот сейчас наши связующе нити еще не порвались, и я понимаю, чувствую, как ему плохо! Вы, мерзкая чернь, не раздумывая оставили его в руках тех, кто желает ему смерти, а такое простить невозможно!
- То есть вы хотите сказать... - начал, было, Павлен, но Гордвин его перебил.
- Я не хочу сказать, я говорю о том, что происходит в действительности!.. - скривился принц. - Если вы все еще не поняли, то поясняю: мой друг остался в руках этого безжалостного отродья, и вы ничего не сделали, чтоб предотвратить подобное. Больше того - все были счастливы, что это произошло! Ни один из вас не в состоянии представить себе ту жестокость, на какую способны эти безжалостные люди! Никому из вас не может вообразить, какие муки сейчас испытывает Пшеран, а дальше будет еще хуже - в этом у него нет никаких сомнений! Ничего, в свое время вы испытаете все это на собственной шкуре - это я вам обещаю!
Да, у парня явно нелады с головой. Этому олуху, потерявшему связь с реальностью, за нас надо держаться обеими руками, а уж никак не угрожать! Дорога впереди еще долгая, до сравнительно безопасных мест нам еще идти и идти, в пути может произойти всякое, а если опальный принц и дальше будет так же гнуть пальцы, то ничего хорошего из этого не выйдет. Впрочем, вступать в беседы с этим человеком, и что-то ему доказывать у меня не было ни малейшего желания - ясно, что сейчас это будет простым сотрясением воздуха.
- Гордвин, успокойся... - начал, было, отец Витор, но разгневанный принц и слушать ничего не желал.
- Я успокоюсь только в тот момент, когда с моей шеи снимут эту дрянь! Но, боюсь, что к тому времени ты, мой праведный братец-ханжа, уже ничем не будешь отличаться от остальных преступников, тех, кого я отправлю на эшафот, и с моей стороны будет великой милостью, если в отношении тебя дело ограничиться только четвертованием! Вот чего я никак не ожидал, Витор, так это того, что ты встанешь на сторону моих врагов! Хотя чего иного можно ожидать от человека, для которого книга с заунывными молитвами дороже родного брата! Лучше б ты вспомнил, как в детстве не отходил от меня ни на шаг, всюду бегал за мной, словно послушный щенок...
- Хватит пустых разговоров!.. - инквизитор довольно резко оборвал возмущенную речь Гордвина. - Принц, мы все прекрасно поняли и приняли к сведению все, что вы хотели сказать. Сейчас же я советую вам помолчать и набраться сил перед дальней дорогой.
- Ненавижу вас всех... - прошипел парень. Наверняка он еще хотел высказать нам что-то, но, как видно, более решил не метать бисер перед свиньями, то есть перед нами. Ну и хорошо, просто замечательно, потому как у меня тоже не было особого желания выслушивать истеричные вопли этого парня. А еще можно только искренне посочувствовать отцу Витору, потому как у его братца, вне всяких сомнений, огромнейшие проблемы не только с головой, но и с восприятием окружающей действительности.
Не скажу, что до вечера мы прошли большое расстояние. Святые отцы быстро уставали - концу дня им уже не помогал никакой белый порошок, и потому с наступлением первых же сумерек мы решили не идти дальше, а расположились у невысокой скалы. Неподалеку от места стоянки рос какой-то колючий кустарник, вполне годящийся для костра, и до полной темноты мы успели нарубить немало веток, хотя это стоило нам сплошь исцарапанных рук и множества заноз, которые надо вытаскивать не один день.
Сидя у потрескивающего костра, мы с удовольствием поели, хотя принц Гордвин к еде даже не прикоснулся. Ну, Его Высочество не желает откушивать - и не надо, нам больше достанется. Да и провизии у нас осталось вдвое меньше, чем было еще утром - когда мы уходили, оставив чернокнижника с колдунами, никому и в голову не пришло снять с его спины дорожный мешок с едой. Впрочем, куда хуже то, что на шее этого бесцветного типа остался магический ошейник... Хотя, скорей всего, этот ошейник снимать было нельзя. Внезапно мне в голову пришла странная мысль: инквизитор упоминал, что цепь на ошейнике изготовлена из особого серебра, которое когда-то держали в своих руках Светлые Боги. Я не могу даже представить, насколько ценен такой артефакт, и сколько он может стоить - ясно, что конечная сумма тут просто зашкаливает. Хм, интересно, как господин инквизитор по возвращении домой будет отчитываться о том, что одна из этих бесценных серебряных цепей у него пропала?.. Святые Небеса, какая чушь только не придет мне в голову! Нам для начала надо суметь вернуться на родину, и лишь потом все будут заниматься бумажной волокитой и писать объяснительные...
Сейчас нам снова надо было распределять дежурство, хотя что там распределять, и так все понятно - снова дежурим мы трое, потому как у святых отцов сейчас хватает сил только идти, вернее, брести, и то нога за ногу. Н-да, здорово их вымотало Проклято Око, неизвестно, когда вновь сумеют обрести прежние силы. Сейчас все служители церкви уже спали, наш пленный, связанный по рукам и ногам, тоже помалкивал, а мне хотелось еще немного посидеть у костра, глядя на языки огня, и вслушиваясь в ночную тишину. Сегодня такой теплый и тихий вечер...
- Идите спать... - подал голос Коннел. - Я первым дежурю, потом разбужу госпожу Арлейн, а потом уж она Якуба.
- Да, конечно... - кивнула я. - Только ответь на вопрос...
- И что тебя интересует в то время, когда все нормальные люди обычно спят?
- Коннел, мне вот что непонятно: ты говорил, что на Птичьей Гряде обитает совсем немного народа, так?
- А ты что, видела здесь поселения?.. - усмехнулся парень.
- Я о другом. Если здесь живут отдельные люди, причем на большом расстоянии друг от друга, и многие из тех, кто населяет эти места, обладают запретными знаниями... Недаром уже на следующую ночь после смерти чончона его друзья-приятели прилетели в эти места - мне неясно, каким образом они узнали о его смерти?
- Ну, я слышал о том, что те колдуны, которые достигли высот в своем искусстве - они чувствуют друг друга на расстоянии, словно связаны меж собой невидимыми нитями. Вот и заявились к нам на следующую ночь, чтоб в этом убедиться, в том, что один из них погиб.
- Мне непонятно еще кое-что. Ну, то, что чончоны прилетели, оставив тела возле своих жилищ - это ясно, но вот каким образом мы на следующий день встретили все тех же четверых колдунов, причем каждый из них, как говорится, был на своих двоих? Ты упоминал, что колдуны живут на весьма значительном удалении друг от друга, а Птичья Гряда огромная, проходит едва ли не через весь материк... Так каким образом эти люди смогли за столь короткое время придти нам навстречу, преодолев огромное расстояние от своего дома? Они вряд ли бы дошли до нас пешком всего лишь за несколько часов...
- Не знаю... - покачал головой Коннел. - Спроси меня о чем полегче. Но, если откровенно, то я об этом и думать не хочу - не нашего ума это дело. И вообще я от этих колдовских дел стараюсь держаться подальше, чего и вам советую. Вон, у нас инквизитор имеется - пусть он и разбирается со всеми непонятками.
- А что ты еще знаешь о чончонах?.. - поинтересовался Якуб.
- Все, что знал, уже рассказал... - пожал плечами Коннел. - Хотя... Говорят, будто чончоны четыре раза в год слетаются в какую-то особенную пещеру, куда посторонним хода нет, а если кто излишне любопытный туда все же заберется, то пусть пеняет только на себя. Люди утверждают, что в той пещере чончоны обмениваются новостями, делятся друг с другом новыми знаниями и заклинаниями, или же принимают важные решения. Кроме того, в случае чрезвычайных обстоятельств они могут слететься в ту пещеру во внеурочное время, и там же у них происходит нечто вроде суда или же что-то вроде собрания...
- То есть нашего чернокнижника вполне могут отвести туда, то есть в ту самую пещеру?
- А почему бы нет? Скорей всего он окажется именно там. Ведь это именно он, если можно так сказать, сбил с пути истинного одного из них, а это очень серьезное преступление. Кроме того, в местах, которые контролируют чончоны, чернокнижник вздумал выращивать древний артефакт, вновь возвращать его к жизни, не интересуясь мнением здешних колдунов, а подобное самоуправство вряд ли понравится хоть кому-то.
- Интересно, как можно утащить крепкого мужика невесть знает куда? К тому же эта самая пещера наверняка находится в самой глубине здешних земель, куда обычным людям не дойти, и до нее сложно добраться...
- Вопрос не ко мне... - махнул рукой Коннел. - Говорю же вам, что местные на эту тему вообще стараются не говорить, держат рот на замке, и потому о чончонах мы вообще знаем очень мало - так, кое-что, по слухам, недомолвкам и обрывочным разговорам, не более того... Все, хватит вас пугать, пересуды закончены, ложитесь спать, а не то на дежурство никого из вас двоих ночью не добудишься.
Ну, спать - так спать, тем более что мы сегодня, и верно, умаялись, только вот я еще бы не отказалась послушать страшилки о чончонах. Что-то меня явно понесло не в ту сторону - наверное, с усталости... Уже засыпая, подумала о том, что, по счастью, я видела в Зайросе далеко не все, во всяком случае, о той пещере, где иногда собираются чончоны, мне не хотелось даже думать.
Однако поспать в эту ночь мне опять не удалось, во всяком случае уже через пару часов Коннел принялся трясти меня за плечо.
- Что такое?.. - открыла я глаза. - Пора вставать на дежурство?
- Нет. С принцем Гордвином что-то странное творится! Его трясет, колотит...
- А почему ты меня будишь? Обращайся к Павлену - это его заботы...
- Просто нашего инквизитора я никак не могу добудиться!
- Ладно, встаю...
А с Гордвином, и верно, было неладно. Парень, лежа на земле, извивался, как червяк, а с его губ срывались стоны и непонятные слова. Немногим позже изо рта Гордвина стала появляться пена, вот-вот головой о землю биться начнет! Такое впечатление, будто у него жесточайший приступ эпилепсии... Хорошо хоть Якуб проснулся, и втроем мы кое-как удерживали трясущегося принца от того, чтоб он не бился головой о землю.
К сожалению, все наши попытки успокоить молодого человека ни к чему не привели, так же как и не получилось разбудить господина инквизитора. Надо же, сон у святых отцов просто непробиваемый! Ну, раз дела обстоят таким невеселым образом, то я вновь бросилась к дорожному мешку Пса Веры в поисках святой воды - наверное, это единственное, что сейчас может привести в себя опального принца. Надеюсь, святая вода поможет даже такому отступнику, как он, хотя это еще не факт... Ох, чего только сейчас не набито в мешке Павлена - вдобавок к его пузырькам и коробочкам (которых, если честно, сейчас стало значительно меньше - похоже, едва ли не треть того, что ранее находилось в мешке господина инквизитора, ушло на истребление Проклятого Ока) там находились непонятные бумаги, старые книги, едва ли не рассыпающиеся от старости, свитки в потрескавшихся деревянных футлярах... Теперь ясно, отчего дорожная сумка Пса Веры такая тяжелая! Хорошо еще, что сейчас в ней нет тех древних артефактов, которые пришлось отдать здешним колдунам, а не то груз был бы вообще неподъемным!
Особо не разбираясь, вытряхнула на землю часть вещей, разыскивая фляжку со святой водой, которая, как оказалось, лежала едва ли не на самом дне. Беда в том, что святой воды во фляжке осталось совсем мало, всего лишь на донышке! Надеюсь, нам хватит...
Я оказалась права, и через какое время Гордвину стало немного легче, его перестало корежить, а чуть позже глаза парня стали осмысленными. Кажется, приступ прошел, только теперь парень со страхом косился на святую воду, и даже пытался отмахнуться - мол, ее не надо, уберите!.. Я только собиралась, было, высказаться по этому поводу, как принц заговорил сам:
- Они его убили...
- Ты о чем?.. - не понял Коннел.
- Они недавно убили Пшерана...
- Кто убил? О ком идет речь?
- Чончоны... Это сделали они! Бедняга Пшеран, он так мучился, звал меня на помощь, просил дать ему хоть немного сил, а я ничем не мог помочь! Это все вы виноваты, и проклятый ошейник, лишивший меня сил!
- А ты откуда знаешь, что твоего приятеля будто бы убили?
- Да не "будто бы", а его на самом деле убили, причем это произошло совсем недавно! Я это не просто знаю, а видел своими глазами! Вернее, глазами Пшерана...
- Чего-чего?
- Только то, олух ты тупоголовый, что при желании я мог видеть все то, что видел Пшеран. Их, этих летающих голов, там было много, а он один. Пшеран стоял в середине огромного каменного зала, не имея возможности выйти за пределы очерченного круга, а чончоны были вокруг него... Пещера, темнота, черные зеркала, зеленый свет костров, заклятия, от которых дрожит воздух... Эти летающие головы устроили ему самое настоящее судилище! Пшерана больше нет... Они его не просто убили, а с немыслимой жестокостью!
- А в чем его обвиняли?.. - не выдержала я.
- Да во всем! Но главное - он не должен был возвращать к жизни Проклятое Око - будто бы здешние колдуны про него давно знали, только не трогали, хранили от людей наследие Богов, а еще... Да пошли вы все!.. - внезапно заорал принц. - Ничего вам больше не скажу, потому как вас всех ненавижу, понятно?
Не говоришь - и не надо, главное, что тебя приступ больше не колотит. Вон, сейчас Гордвин отвернулся от нас, и даже смотреть в нашу сторону не желает. Ничего, переживу, не больно-то мне и надо общение с этим неприятным типом, у которого вдобавок всерьез свихнуты мозги. Зато веревки у пленника на руках и ногах крепкие, не разорвешь, да и уползать куда-то подальше от места ночевки нашему принцу нет никакого смысла. Правда, за этой особой королевских кровей все одно требуется постоянный пригляд - мало ли что взбредет в его забубенную головушку! Но это будет потом, а сейчас хуже другое - за то время, пока мы возились с принцем, у меня сон пропал...
- Парни... - вздохнула я. - Идите спать, я подежурю, тем более что через час мне все одно надо будет подниматься.
- Якуб, ты ложись... - Коннел кивнул головой. - А я за нашим пленником какое-то время присмотрю. На всякий случай.
Ну, моего бывшего работничка дважды уговаривать не пришлось, враз пристроился на свое место, и почти сразу до нас сразу донеслось его ровное дыхание - быстро парень отключился, дневная усталость берет свое. А вот Коннел спать не торопится, молодого человека явно потянуло на разговоры.
- Ну что ты все о делах говоришь: подежурю, прослежу, иди спать... - спросил Коннел, глядя на меня. - А может, мы с тобой просто посидим вдвоем у ночного костра, поговорим, на звезды посмотрим - вон, все небо ими усыпано! Красота, да и только!
Вообще-то если исходить из необходимости тратить время с максимальной пользой, то мне следует все же отправиться на боковую и постараться уснуть, поспать еще хотя бы часок, только вместо этого я отчего-то пожала плечами:
- А почему бы и нет? Звезды - так звезды...
Присела рядом с Коннелом и с трудом удержалась от улыбки: надо же, до двадцати девяти лет дожила, у некоторых баб в моем возрасте уже имеется куча детишек, а меня только сейчас парень позвал смотреть на звезды! Я раньше по ночам обычно только приходно-расходные книги проверяла... Вообще-то в здешних местах мне и ранее частенько доводилось любоваться ночным небом, но вот глядеть на звезды меня никто не звал. Хм, подобное занятие мне вроде уже не по возрасту, хотя сегодня просто удивительная ночь - тихая, теплая, без малейшего ветерка, да и ночное небо просто-таки завораживает...
- Хочешь, я расскажу тебе здешние легенды о звездах?.. - продолжал Коннел. - Правда, надо отметить, что почти все они плохо кончаются.
- Надеюсь, все эти легенды рассказывают о несчастной любви?.. - я с трудом удержалась, чтоб не улыбнуться.
- А то как же! Здесь вообще напряг с хорошими окончаниями историй - сплошь и рядом трагедии и великая печаль.
- Тогда рассказывай, я уже заранее приготовилась вытирать слезы... - непонятно почему мне хотелось улыбаться.
- Замечательно! Итак, с чего начнем? Вернее, с какой звезды? Или с созвездия?
- Сейчас скажу... - я какое-то время смотрела на небо, на котором сияло и переливалось бессчетное количество звезд. - Вон, видишь, справа - три необыкновенно яркие звезды, они еще почти треугольником расположены, а внутри этого треугольника целое скопление звездочек... Посмотри, их так много, что издали они кажутся одним белым пятном.
- Понял, о чем ты говоришь... - Коннел чуть приобнял меня за плечи. Вообще-то следовало бы скинуть с плеча его руку, но то ли ночь была удивительная, то ли еще какая причина тому виной, но я не имела ничего против подобного жеста. - Это созвездие носит название Невод Рыбака...
- Звучит что-то не очень вдохновляющее...
- Зато с ним связана такая душещипательная история! Чувствительные особы едва ли не рыдают, слушая ее!
- Ну, раз так, то начинай, а мне останется только слезы вытирать... - однако больше ничего я сказать не успела, потому как неподалеку от нас раздалось зловещее бормотание. Трудно сказать, кто говорил, и что именно произносилось, но голос был странный и совсем не походил на человеческий. Разом исчезло все очарование теплой ночи, мы вскочили на ноги, и Коннел, ухватив охапку веток, бросил ее в костер. В огне затрещали ветки, взметнулись языки пламени, но тут мимо меня пронесся какой-то большой зверь, покрытый белой свалявшейся шерстью. Зверюга сбила меня с ног, и пока я поднималась, животное уже исчезло в темноте.
- А, чтоб тебя!.. - ругнулся в голос Коннел. - Этот еще к нам заявился!..
- Кто это был?.. - не поняла я.
- Чего случилось?.. - подал голос Якуб. Моему бывшему работнику надо отдать должное - хотя он только что вовсю похрапывал, но стоило нам повысить голос, как парень едва ли не мгновенно вскочил на ноги.
- Мешок с провизией исчез!.. - чувствовалось, что Коннел разозлен. - Вот зараза, даже огня не испугался!
- Кого ты имеешь в виду?.. - не поняла я.
- Лучше скажите, кого вы видели?.. - мрачно спросил у нас Коннел.
- Я вообще ничего не рассмотрел... - растерянно произнес Якуб. - От ваших голосов проснулся...
- Кажется, это было что-то похожее на огромную собаку... - я потерла колено, которым при падении довольно-таки ощутимо задела о камень. - Только шерсти на ней, как на нестриженом баране, и вся эта шерсть настолько свалялась, что смотреть не хочется! И потом, все произошло так быстро, что разглядеть хоть что-то было сложно... Так говоришь, мешок с провизией исчез? Его утащила эта зверюга?
- А кто ж еще! Ну, теперь не отвяжется... Это кальчона.
- Кто-кто?
- Кальчона. Вы раньше наверняка и слова такого не слыхали, верно? Так вот, кальчона водится только в горах, и внешне очень смахивает на огромную собаку, только вот шерсти на этой псине куда больше, чем на любом другом звере. Шерсть у кальчоны, кстати, белого цвета, только от грязи, пыли и сухой травы с репейником выглядит серой. У этой зверюги еще и борода имеется, как у козла, но куда более густая и длинная. Живет кальчона только в горах, охотится по ночам, и очень любит таскать еду у людей - это, так сказать, у нее слабое место. Кстати, она может подражать голосам, как звериным, так и человеческим, пусть даже это звучит как невнятное бормотанье.
- Это опасный зверь?
- Ну, то, что ничего хорошего от него ждать не приходится - в этом не сомневайтесь. Может, он не так опасен, как те звери, что выпустил на свет чернокнижник, то и милой крошкой кальчону точно не назовешь. Чтоб вы знала: старатели кальчону терпеть не могут - характер у нее паршивый, пакостит без остановки, а уж если со старателями окажется лошадь, то с этой беднягой можно распрощаться - кальчона напугает ее до того, что бедное животное даже ночной порой кинется невесть куда, лишь бы оказаться подальше. Думаю, понятно, что убежавшую лошадь люди уже никогда не увидят, или же отыщут от нее одни лишь обглоданные кости. Об этом звере старатели знают многое, и потому никогда не берут в горы лошадей.
Теперь понятно, что за звуки мы слышали совсем недавно. Конечно, все это весьма неприятно, зато от сердца немного отлегло - значит, сейчас в этой колдовской стране нас пугает не очередной маг, а к нашему отряду просто-напросто привязалась местная зверушка... Как же это мы с Коннелом прошляпили ее появление? Похоже, совместное изучение звезд и местных сказаний во время дежурства придется отложить на неопределенное время.
- Я не понял... - Якуб потер лоб рукой. - Так кальчона у нас мешок с едой стащила?
- К сожалению. И теперь, боюсь, нам каждую ночь придется быть настороже - кальчона от нас так просто не отстанет. На редкость прилипчивое создание.
- А чего ей от нас надо?
- У людей всегда можно разжиться какой-нибудь провизией.
- Так ведь в том мешке, что эта зверюга сейчас уволокла, еды полно - этой самой кальчоне должно хватить с избытком!
- Ну, размеры у этой твари немалые, да и в прожорливости ей не откажешь...
В эту ночь каждому из нас троих пришлось спать урывками, но, по счастью, кальчона больше не показывалась. Наверное, съела все, что находилось в мешке, и сейчас устроилась в каком-нибудь укромном местечке, чтоб переждать день в тишине и покое - Коннел говорил, что кальчоны бродят обычно по ночам.
Утром нам пришлось объяснять, что произошло ночью - к несчастью, святые отцы так и не проснулись от шума и наших разговоров. Н-да, вновь надо отметить, что сон у этих людей просто каменный: не приведи того Светлые Боги, если ночью произойдет что-то по-настоящему опасное, то наши священнослужители вряд ли сумеют проснуться. Что тут скажешь - похоже, Проклятое Око едва ли не полностью выпило их силы.
- Так вы говорите, что эта кальчона так и будет нас преследовать?.. - мрачно поинтересовался Павлен. Господин инквизитор и без того находился в далеко не лучшем расположении духа, и все по моей вине - он увидел, что ночью я вновь копалась в его мешке, и без особого тщания затолкала назад все, что успела оттуда вытряхнуть. Могу биться об заклад, что те книги и прочие бумаги, что сейчас находятся в этом мешке, можно сразу сжигать как еретические, потому как в них наверняка полно заклятий и заклинаний, относящихся к самой черной магии. С первого взгляда можно понять, что книгам и свиткам не одна сотня лет, да и от них словно веет чем-то неприятным... Вообще-то в хранилищах инквизиции наверняка можно отыскать много запретных предметов, и, без сомнений, Пес Веры тащит этот груз туда же... Что ж, возможно, он прав, что не сжег эти древние манускрипты, но это уже не моего ума дело, а интересы Святой инквизиции - наверняка Павлен действует не по своей инициативе, понятно, что у него есть строгие указания. Чтоб хоть немного успокоить разгневанного Пса Веры, пришлось пояснять, что я была вынуждена вновь искать святую воду, а не то наш пленник вот-вот был готов отдать свою душу Темным Небесам. Павлен ничего не ответил, но судя по всему, лишь подосадовал на то, что такая необходимая вещь, как святая вода, по недогляду вновь оказалась на самом дне его дорожного мешка.
- Можете не сомневаться в том, что кальчона так и будет по ночам крутиться вокруг нас... - продолжал Коннел. - Она, зараза, от нас не только не отстанет, но еще по ночам и пугать будет, а голос у нее такой, что даже у самого выдержанного человека мурашки пойдут по коже. Больше того - кальчона будет причинять нам вред везде, где только может. Это ведь не ласковая домашняя собачка, а настоящий хищник, который берет измором свои жертвы, однако всеми силами пытается ускользнуть от открытой схватки.
- От него что, никак не отвязаться?.. - без особой надежды в голосе спросил инквизитор.
- Почему же - как только мы покинем горы, кальчона враз отстанет. Этот зверь может обитать только в горах. На равнину, в лес или на поля он не суется.
- А раньше от этого зверя никак не отделаться?
- Нет... - покачал головой Коннел. - Только если отравить кальчону, но подобное вряд ли получится - эта зверюга обладает каким-то невероятным чутьем, и очень часто не трогает отравленную еду, какой бы голодной ни была.
Судя по раздосадованному виду Пса Веры, могу предположить с полной уверенностью, что в его дорожном мешке сейчас нет никакого яда - все имеющиеся запасы ушли на уничтожение Проклятого Ока. Ну, чего-то подобного и следовало ожидать, так что этой лохматой псине смерть от отравления точно не грозит.
Куда хуже другое - у нас больше нет мешка с едой, а на голодный желудок в дороге тяжко. Единственный, кто рад подобному - это принц Гордвин, ведь ему больше не придется тащить на своей спине какой-либо груз. Скривившись, он высказал нам что-то вроде того, что, дескать, он не обязан таскать на своей царственной спине еду для каких-то простолюдинов, которым самое место на дыбе. Ну, на этого типа с вывихнутыми мозгами мне плевать, но вот то, что святые отцы будут вынуждены отправиться в путь, не имея во рту даже маковой росинки - это плохо. Дело в том, что одним белым порошком (пусть даже они сегодня проглотили его по полторы ложки) сыт не будешь, а таким измотанным людям, как наши святые отцы, надо съесть что-то посущественней. Вообще-то этим троим и спать надо бы побольше, силы восстанавливать, но пока что для нас главное - уйти с Птичьей Гряды.
- Что ж, встаем, помолясь... - Павлен закинул себе за плечи дорожный мешок. - Жаль, что отправляемся в дорогу натощак, но тут уж ничего не поделаешь. Пошли дальше, только внимательней смотрите по сторонам. Да, и вот еще что: возможно, я преувеличиваю опасность, но мне все же хотелось бы как можно быстрей покинуть эти места.
Ну, все понятно: нам надо как остерегаться опасности, так и высматривать по дороге хоть что-то, годное в пищу, только вот я не помню, чтоб на пути сюда нам на глаза попадалось много съестного... Сейчас нашему маленькому отряду хотя бы до конца дня надо дойти до той пещеры, возле которой мы с Коннелом впервые увидели чончона. В той пещере можно будет и на ночевку устроиться, и запастись водой из ручейка, а заодно попытаться раздобыть хоть что-либо из еды.
Да уж, сейчас из нас путешественники еще те! Святые отцы бредут еле-еле, принц Гордвин тоже плетется нога за ногу, а мы трое, почти не выспавшиеся за ночь, тоже вряд ли можем показать пример бодрости и оптимизма. Каждый из нашего отряда тяжело втягивался в походный ритм, вначале даже ноги передвигались с трудом, ныли усталые мышцы, да и голова была тяжелой, но постепенно все стало на свои места. Сейчас у меня было только два желания - до конца дня добраться до той небольшой пещеры, и чтоб мы в дороге не нарвались ни на какое местное чудище из числа тех, которых вновь выпустили в мир чернокнижник и принц Гордвин.
Первую половину дня мы прошли сравнительно быстро, но было понятно, что и дальше продвигаться в таком темпе нам будет сложно. Мы особо не разговаривали, берегли силы, и старались устраивать привалы почаще, хотя после очередного отдыха нам было все труднее и труднее подниматься с земли. Ну, тут главное - не давать себе расслабиться, а не то потом очень трудно вновь идти вперед и делать вид, что у тебя все в порядке. Да и дорожные сумки у отца Витора и отца Арна тоже весят немало. Я в них, разумеется, не заглядывала, но могу предположить, что там тоже находятся старые книги или непонятные бумаги: когда я несла дорожный мешок отца Витора, то уже понимала, что там находится - выпирающие сквозь грубую ткань края и углы книг ни с чем не спутаешь. Сейчас святые отцы пытались делать вид, что у них все хорошо и они полны здоровья - ну, вряд ли они сумеют сохранить силы до конца дороги. Будь моя воля, я бы сейчас же забрала у отца Витора его тяжелый мешок, и понесла бы сама, но понимала, что этим поставлю парня в весьма двусмысленное положение. Вот если меня кто-то из мужчин попросит об этом - тогда другое дело, а без спроса свои услуги предлагать не стоит. А вот нашему пленнику становилось все хуже - парня то и дело трясла крупная дрожь, иногда он что-то бормотал на незнакомом мне языке, и к тому же было заметно, что передвигается принц с все большим и большим трудом. Единственное, что оставалось у него неизменным - так это ненависть, с которой он смотрел на нас.
Правда, уже во второй половине дня стало понятно, что без длительного отдыха нам не обойтись. До пещеры, в которой мы не так давно ночевали, осталось пройти менее трети пути, и потому было решено устроить получасовой отдых. Мы расположились под козырьком небольшой скалы, и там, скинув дорожные мешки, какое-то время лежали молча. Лишь через какое-то время я, прищурившись, смотрела на чистое голубое небо с редкими облачками. Так бы лежать, не шевелясь... Словно отвечая на мои мысли, откуда-то издали донесся скрипучий голос фадермуса. Если это порождение Проклятого Ока вдруг вздумает устроить охоту на нас, то не знаю, как мы будем отбиваться! По счастью, эта птица нас то ли не заметила, то ли у нее в лапах уже была другая добыча, и неприятный голос фадермуса стал отдаляться. Ну и прекрасно, лети, птичка, куда угодно, только подальше от нас.
Внезапно раздался голос принца Гордвина.
- Я плохо себя чувствую. Развяжите мне руки.
- В этом пока нет необходимости... - отозвался Павлен. - Простите, принц, но в данный момент, насколько это возможно, я предпочитаю обезопасить от вас всех остальных.
- Знаете, что я сделаю именно с вами, когда взойду на трон?.. - в голосе Гордвина проскакивали истеричные нотки. - Прикажу поймать одного из фадермусов, привезти его в нашу страну, и суну вас в его клетку. Вернее, ему сунут то, что останется от вас после пыточной камеры. Я уже заранее представляю себе удовольствие от этого зрелища...
- Вынужден разочаровать вас, принц... - голос инквизитора был вежлив. - Я дал обещание здешним колдунам избавить Зайрос от тех тварей, что вы выпустили в этот мир, в том числе и от фадермусов. Естественно, я намереваюсь сдержать свое слово.
- Интересно, каким образом?.. - Гордвин даже не пытался скрыть своего презрения. - Намерены притащить сюда до хрена инквизиторов, и гонять этих зверей молитвами? Да вы еще глупей, чем я думал!
- Инквизиторы здесь не нужны... - Павлен был по-прежнему учтив. - Вопрос можно решить куда проще и эффективней. Как только мы окажемся в Сейлсе, я сразу же дам распоряжение, что за шкуру каждого из этих зверей, которых вы выпустили в мир, будет выплачено по сто золотых.
- Надо же, какая щедрость!.. - усмехнулся Гордвин.
- Согласен... - кивнул головой Пес Веры. - Сумма, конечно, приличная, но дело того стоит. За такие деньги народ сам повалит как на Птичью Гряду, так и на земли вокруг нее, тем более что умелых охотников тут хватает. Не откажутся подзаработать даже коренные жители здешних мест, и это даже несмотря на их неприязнь к приезжим. От подобного предложения даже старатели не отмахнуться - куда лучше заняться охотой за хорошее вознаграждение, чем ковыряться в земле. Я вас уверяю, что уже через год в Зайросе будет перебито все то зверье, чьи кости ваш приятель стащил из хранилища инквизиции.
- Ерунда... - поморщился принц, но инквизитор продолжал.
- Отнюдь. Молодой человек, когда вы со своим приятелем, говоря грубо, сперли старые кости, то упустили из виду одну небольшую, но значительную деталь: от костей каждой из вымерших особей, находящейся в хранилище, вы взяли по одному осколку кости, так? Ну, возможно, для вас этого было вполне достаточно, чтоб от каждой особи при помощи Проклятого Ока наделали немало копий погибшего животного, однако это были одиночные существа, то бишь или мужские, или женские... Понимаете, что я имею в виду?
- У них нет пары!.. - ахнул Коннел. - Они не могут размножаться!
- Верно... - подтвердил инквизитор. - Так что как бы много вы не выпустили в свет таких созданий, их число все же ограничено, и новые твари уже не появятся, а потому есть реальная возможность того, что от них можно избавиться подчистую, раз и навсегда.
- Я прекрасно знаю чернь... - принц и бровью не повел. - Да и Сейлс - это город ворья, жулья и прохиндеев. Никто из тамошних жителей не пойдет ни на какую охоту, они даже знать ни о чем подобном не будут, а здешний губернатор в своих посланиях будет с пеной у рта утверждать, что он выплатил мешки золота за тысячи убиенных зверей, хотя на самом деле спрячет эти деньги в свой загашник. А потому что бы вы мне не утверждали, но здесь ничего не изменится.
Не знаю как другим, но мне принц Гордвин уже крепко действовал на нервы своим высокомерием и тупостью. Он что, вообще не ориентируется в действительности? Конечно, посторонним не следует вмешиваться в чужой разговор, но иногда кое-кого надо возвращать на грешную землю. Еще я чувствовала, что отец Витор чувствует себя несколько растерянным и пристыженным из-за поведения дорогого брата. Не сомневаюсь, что инквизитор и сам может поставить на место королевскую особу, но в голосе принца было нечто такое, что всерьез выводило меня из себя.
- Господин Павлен просто не посвятил вас во все подробности... - я все же не выдержала, встряла в беседу. В принципе, это не мое дело, но я вижу, как тяжело дается уставшему инквизитору беседа, а потому надо прекращать надменные выпады этой персоны королевских кровей. - Однако если вы так желаете знать частности, то сообщаю, что дело не ограничится всего лишь одним сообщением об отстреле того или иного зверя. Разумеется, охотнику будут выплачены обещанные сто золотых, а далее за убиенную тварь примутся здешние мастера, благо, как я уже успела узнать, тут есть такие, которых называют умным словом - таксидермисты. Если вам неизвестно, кто это такие, то сообщаю: таксидермисты - это тот, кто из мертвого тела может изготовить чучело. Конечно, от некоторых добытых зверей останутся всего лишь рожки да ножки, но толковые мастера-чучельники даже из небольшого количества материала в состоянии творить самые настоящие чудеса. Из тел добытого зверья они должны будут изготовлять чучела, после чего отсылать свои изделия в нашу страну, а куда потом будут отправлены эти... пугала - об этом и без нас есть кому подумать. Хотя если посчитать, за какие деньги можно продать такую диковинку, то продавец в накладе точно не останется, потому как желающих на такой редкий товар всегда будет в избытке, ведь богатых любителей экзотики всегда хватает. Так что, как вы сами понимаете, дело по уничтожению здешнего зверья инквизиция намерена взять под свой контроль, а там ребятки из числа тех, кто очень не любит терять понапрасну золото, у них много не уворуешь. Еще и свое приплатишь, если те благочестивые парнишки прихватят тебя за руку.
Про себя мне оставалось только подосадовать - надо же, просто-таки дарю эту идею инквизиции, вернее отдаю ее задаром! Стоит только представить, какие деньги можно заработать на подобном - враз зло берет! Это, конечно, не золотое дно, но, тем не менее, прибыль можно получить довольно-таки неплохую! Но, если вдуматься, то и возможные риски настолько велики, что лишний раз подумаешь, стоит ли связываться с этим делом, да и с доставкой возникают серьезнейшие проблемы, а раз так, то пускай этим занимается кто-то другой. Той же инквизиции, как говорится, и карты в руки...
- Торгаши... - скривился принц. Кажется, его настроение заметно упало. Похоже, за то долгое время, что этот парень пробыл здесь, он привык считать себя едва ли не будущим хозяином мира, а сейчас он видит, как его мечты превращаются в ничто. Может, отец Витор в чем-то и посочувствует своему брату, а вот я плевать хотела на душевные страдания и разбитые мечты этого самонадеянного типа.
- Все, отдых закончен... - Павлен с трудом поднялся на ноги. - Пошли дальше, нам нужно успеть до темноты добраться до нужного места.
Ну, господин инквизитор, это вы загнули - до темноты!.. - подумалось мне. Наверняка раньше дойдем! Хотя если учесть то, насколько медленно мы сейчас плетемся, то, возможно, Пес Веры не ошибается.
Нам все же удалось добраться до пещеры еще до сумерек. Не поверите, но когда я увидела каменные нагромождения и стену можжевельника, обвитого диким вьюнком, то обрадовалась так, будто пришла в родной дом. Все правильно, именно за этим можжевельником и должна находиться пещера, вернее, лаз в нее! Впрочем, не меня одну ободрил вид зеленой поросли вдоль каменной стены - у каждого из нас словно прибавилось сил, и мы уже не брели, а довольно быстрым шагом дошли до нужного места, и там просто-таки попадали на редкую траву. Фу, какое счастье, у нас впереди отдых и сон! Только вот пить очень хочется и фляжка пустая...
- Я проверю, нет забрел ли в пещеру какой зверь... - Коннел неохотно поднялся с земли.
- Ну, а я тем временем за водой схожу... - прихватив несколько пустых фляжек, направилась к маленькому ручейку. Что ж, пусть у нас нет еды, зато хватает воды...
Отсутствовала я совсем недолго, но когда вернулась, держа в руках наполненные фляжки, тот застала неожиданную картину: принц Гордвин извивался на земле, словно змея, да еще и рычал что-то непонятное, а мои спутники по мере своих сил удерживали его, вернее, едва ли не впятером навалились на эту особу королевской крови. Как это ни удивительно, но пятеро взрослых мужчин с трудом удерживали одного человека, у которого к тому же были связаны руки. Ничего себе сил у парня, да и рычит он так, что по спине невольно идет озноб! Казалось, еще немного - и принц стряхнет с себя всех, кто его удерживает, и трудно представить, что произойдет дальше. Впрочем, судя по глухому рычанию, которое издавал Гордвин, и по его оскаленным зубам, можно предположить едва ли не с полной уверенностью, что у этого человека не все в порядке с головой, к тому же столько сил обычно бывает только у тех, кто впал в буйное помешательство. Неужели и принц этим страдает? Если так, то все очень скверно...
Едва я успела добежать до места схватки, как Якуб откатился в сторону - похоже, принц так врезал моему бывшему работничку, что у того только зубы клацнули. В следующий миг застонал уже отец Витор - дорогой братец пнул его ногой в живот. Э, если так дело и дальше пойдет, то эта история ничем хорошим не кончится! Я, разумеется, не лекарь, но за прожитые годы успела многое увидеть, в заодно и понять, что кое-какие дела надо останавливать сразу же, не думая о гуманизме и тактичности по отношению к больному, а потому, подскочив к рычащему Гордвину, хорошенько врезала ему по голове фляжкой с водой. По счастью, хруста костей я не услышала - как видно, обошлось без членовредительства, зато принц враз рухнул на землю, потеряв сознание.
- С ним все в порядке?.. - прохрипел Павлен, по-прежнему крепко держа неподвижного принца.
- Да с ним, похоже, уже несколько лет не все в порядке... - пробурчал Коннел, расстегивая на себе ремень и стягивая им ноги Гордвина. - И боюсь, со временем дела этого парня становятся все хуже и хуже...
- Просто госпожа Арлейн так сильно ударила его по голове...
- Ничего, там кости крепкие, с одного раза не пробьешь... - я присела возле отца Витора, который все еще лежал, согнувшись, и схватившись руками за живот. - Как вы себя чувствуете? Очень болит?
- Ничего... - почти беззвучно выдохнул тот. - Сейчас все пройдет... Можно мне воды?
- Конечно!
Как же, пройдет... Возможно, принц Гордвин и не хотел ничего плохого своему брату, но, тем не менее, врезал ему здорово - недаром святой отец все еще в себя придти не может! Сейчас надо бы осмотреть отца Витора, вернее, то место, куда он получил удар ногой - все же в медицине я немного разбираюсь (в свое время поневоле пришлось выучиться - муж сильно болел), но, боюсь, что если я попрошу об этом инквизитора, то его от возмущения удар хватит! Потому-то я и спросила о другом:
- Что здесь произошло, пока я ходила за водой?
- Не знаю... - вот и Якуб подошел, держась за голову. - Этот... принц лежал, а потом вдруг внезапно вскочил, зарычал, на нас бросился! Просто как с ума сошел! Может, у него после гибели приятеля крыша поехала?
- Боюсь, тут все много хуже... - Павлен чуть ли не с кряхтеньем поднялся с земли. - Коннел, что там с пещерой?
- Да ничего нового, все то же... - пожал плечами проводник. - Пара ужей, несколько летучих мышей, да еще какого-то непонятного зверька спугнул, похожего на маленькую кошку. Никакого звериного запаха, так что в пещере можно располагаться на ночевку без опасения. Только вот поесть бы перед сном не помешало...
- Это верно... - вздохнул Павлен. - Но, увы... Пожалуй, сейчас первым делом следует унести в пещеру наши дорожные мешки...
В этот момент Гордвин открыл глаза и обвел нас всех чуть помутневшим взглядом - как видно, пытается понять, что же случилось в недавнем прошлом, и отчего сейчас он связан не только по рукам, но и по ногам. Итак, наш пленник уже пришел в себя, и, надо сказать, это произошло очень быстро, ведь многие от такого удара в беспамятстве по часу лежат... Однако у принца, башка, похоже, куда крепче остальных, и, помолчав какое-то время, наш пленник о чем-то быстро заговорил, но в этом потоке слов я ничего не поняла, зато Пес Веры, задав Гордвину несколько вопросов, помрачнел еще больше.
- Что, развязать просит?.. - полюбопытствовал Якуб.
- Нет. Дело в том, что принцу необходимо поесть, а не то приступ может повториться.
- Так это у него что, от голода, что-ли, так крышу снесло?
- Можно сказать и так... - мрачно пробурчал Павлен.
- Эк его!.. - Якуб почесал в затылке. - У нас же ничего съестного нет! Мы и сами бы не отказались от хорошего ужина.
- Это верно... - кивнул головой Павлен, думая о своем. - Но тут случай особый. Если принц не поест, то или умрет, или с ума сойдет. Оба варианта, как вы понимаете, крайне нежелательны.
- Не понимаю, что вас так расстраивает... - фыркнула я. - Выбор тут небольшой, и потому решение, можно сказать, само плывет вам в руки. Если помрет это больное на голову высочество - займетесь бальзамированием, продемонстрируете нам свое мастерство в этом деле, благо окружающее к подобному располагает, а у принца явное затемнение разума. А что, мне такая идея по вкусу, да и идти нам станет полегче, тем более что одна голова весит не так и много. Неужели вам не нравится мое предложение? Или у принца Гордвина скопилось столько грехов, что головушка этого грешника стала просто-таки неподъемной? А может проблема в том, что сейчас в вашем мешке кое-чего не хватает для бальзамирования?
- Я вам уже как-то говорил, что шутить вы не умеете!.. - нахмурился Павлен. - Так что и не старайтесь острить - получается не просто плохо, но еще и плоско. А вот к вам, господин Коннел, у меня есть небольшой разговор. Скажите, что за звери водятся в округе? Я имею в виду тех животных, что годятся нам в пищу.
- Боюсь, что здесь куда больше тех, кто сам охотится. Но если не брать во внимание ежиков, тушканчиков и мелких птиц, то остаются только зайцы, кабаны, кое-где можно отыскать барсука... Пожалуй, это все. Хотя нет: тут изредка встречаются архары, то есть горные бараны, только вот я их видел всего однажды, и то издали. Они пугливые, к людям близко не подходят, да и живут в тех местах, где горы повыше и скалы покруче.
- Понятно... - протянул инквизитор. - Архары, значит... Госпожа Арлейн, займитесь, пожалуйста, дровами для костра, а мы с господами Коннелом и Якубом кое о чем побеседуем.
Господин инквизитор, да вы, никак, этих двоих на охоту собираетесь отправить? Что-то я очень сомневаюсь в том, что наши парни сейчас в состоянии выслеживать дичь, и уж тем более скакать за ней по горам.
Обламывая ветки можжевельника, косилась в сторону инквизитора. Трудно судить, о чем он разговаривал с парнями, причем беседа была довольно долгой, после чего те стали доставать оружие. Больше того: инквизитор вновь достал свой белый порошок, и с явной неохотой проглотил хорошую дозу этого порошка. Он что, тоже куда-то собрался?
Когда я шла мимо них большой охапкой веток, Павлен скомандовал:
- От пещеры никому не уходить, и всем быть настороже. Понятно? Да, госпожа Арлейн, постарайтесь собрать побольше дров.
- Это понятно... - кивнула я. - А вы куда надумали идти?
- На охоту... - пробурчал инквизитор. - Разве не это не очевидно?
- Ну-ну... Ни пуха вам, ни пера, охотнички.
Когда я, утащив в пещеру очередную охапку веток, вновь оказалась возле входа, то увидела, что Павлен вместе с Коннелом и Якубом отошли в сторону, вернее, поднялись не вершину довольно крутого холма неподалеку. Сейчас инквизитор стоит неподвижно, будто к чему-то прислушивается, а Коннел с Якубом присели на землю неподалеку от него. Ну, а возле пещеры пока что ничего не изменилось: принц Гордвин, закрыв глаза, по-прежнему лежит неподвижно, связанный по рукам и ногам, около него сидит отец Витор, а отец Арн находится неподалеку. Судя по лицу отца Витора, ему стало полегче, боль немного отступила, зато его дорогого братца то и дело слегка потряхивает. Интересно, что с ним такое? Конечно, болезней на свете много, в том числе и нервных, и, похоже, Гордвин страдает одним из таких недугов. Хотя я терпеть не могу этого высокомерного аристократа, но все же в глубине души ему можно и посочувствовать - не повезло парню. Очень хочется надеяться, что у Павлена все же найдется какое-то лекарство, чтоб успокоить припадки опального принца, а не то если с ним повторится подобный приступ, то еще неизвестно, чем все может закончиться.
- Отец Витор... - я присела возле молодого священника. - Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, неплохо... - он улыбнулся мне уголками губ. - Вы очень устали?
От этого вопроса я даже растерялась. Раньше меня никто и никогда о подобном не спрашивал, да и я привыкла считать, что могу вытянуть многое. То, что сейчас сказал отец Витор - это вроде простые слова, но в них чувствуется забота. Даже не ожидала, что мне будет так приятно услышать этот вопрос. Однако надо что-то ответить, и я постаралась улыбнуться как можно более беззаботно:
- Спасибо, со мной все в порядке. Считайте, что я свежа, как утренняя бабочка, точнее, уже вечерняя. За день намахалась крылышками, и теперь жду того приятного момента, когда их можно сложить, и уснуть на цветочке. Вернее, на можжевельнике.
- Приятно слышать... - отец Витор снова чуть улыбнулся.
- Ну, может и не очень приятно, потому как с чувством юмора у меня что-то не очень, ляпаю невесть что... - вздохнула я. - Особенно после сегодняшней дороги. Поговорим лучше о вас. Знаете, я немного разбираюсь в медицине, и потому хотела бы осмотреть место, куда вас случайно ударил брат.
Если честно, то я и сама не знаю, как решилась сказать подобное. Просто инквизитора рядом нет, и потому можно надеяться, что мое предложение не вызовет особых возмущений.
- Не надо, у меня уже почти ничего не болит!.. - надо же, у отца Витора даже улыбка пропала.
- Тогда в этом надо просто убедиться.
- Не стоит!.. - отец Витор чуть ли руками не замахал. - Говорю же, что у меня все прошло!
- А вот я считаю, что госпожа Арлейн права, и ей можно разрешить вас осмотреть... - внезапно подал голос отец Арн. Хм, вот уж от кого никак не ожидала помощи - так это от него! Всегда считала, что этот человек меня всерьез недолюбливает. Судя по всему, его тоже беспокоит то, что отец Витор то и дело невольно прикладывает руку к животу.
- А я говорю - не надо!.. - ого, а в голосе отца Витора появились металлические нотки. Более того - я не желаю слышать разговоров на эту тему!
Надо же, а ведь, невзирая на монашеское одеяние и видимое смирение, в случае необходимости отец Витор может быть довольно жестким человеком. Ого, какой сильный голос, я от святого отца ранее ничего подобного не слышала! Ну, для короля это, разумеется, неплохо, а вот для заболевшего бедолаги подобное поведение крайне нежелательно. Ох, видимо, придется мне применять те же методы убеждения, которыми я когда-то (кажется, это было немыслимо давно!) уговаривала мужа принять лекарство или дать себя осмотреть очередному лекарю. Тут иначе нельзя - к заболевшим людям нужен особый подход.
- Отец Витор, уж вы простите меня, грешную, но я открою вам секрет: как бы мне того не хотелось, но я не намерена тащить вас в ближайшие кустики для... хм, хм... скажем так, детального осмотра наедине и без свидетелей. Обещаю вам, что сейчас все будет чинно и благопристойно. Если же мне придет в голову покуситься на что-то большее, и вы будете не против подобных безобразий, то, увы, отец Арн быстро и в доходчивой форме разъяснит нам обоим всю глубину возможных заблуждений. Что же касается господина инквизитора, то мы ему, как строгому ревнителю чистоты и непорочности, ничего не скажем! Сами подумайте - зачем его расстраивать?
Надо сказать, что отец Витор никак не ожидал услышать от меня подобное, и потому невольно рассмеялся. Так, кажется атмосфера немного разрядилась, потому как ситуация представлена в немного шуточном свете, и теперь святой отец вряд будет настаивать на своем. Что же касается отца Арна, то он посмотрел на меня, словно на коварную растлительницу малолетних, которой самое место на каторге, но ничего не сказал.
- Ладно... - отец Витор подавил очередной смешок. - Отдаюсь в ваши руки, особенно если вы так настаиваете!
- Мучить мужчин - это мое любимое занятие, и вот как раз этим мы сейчас и займемся!.. - я вновь не удержалась от подковырки. - Так, отец Витор, поднимайте одежду... Ну-ну, не пугайтесь, мне нужен только ваш живот, а не что-то иное. Говорю же - я женщина честная, в глубине души даже порядочная, и не склонная к проказам и неуемному баловству...
Отец Арн с трудом удерживал возмущение, а отец Витор - смех, пока я осторожно исследовала пальцами плоский живот отца Витора, спрашивая, болит ли в местах нажатия пальцами. Затем проверила пульс, потрогала лоб... Кажется, обошлось.
- Вот и все, а вы боялись! Говорю же - я не кусаюсь, во всяком случае, по вечерам... Так вот, отец Витор, должна сказать, что вы получили довольно сильный удар по печени...
- Это опасно?
- Само по себе подобное может быть достаточно серьезной травмой с непредсказуемыми последствиями, но могу вас успокоить: по счастью, ничего особо страшного с вами не произошло, хотя и хорошего мало. Дня два-три печень будет болеть весьма ощутимо, да и потом какое-то время болевые ощущения дадут знать о себе, но тут уж ничего не поделаешь, вам придется это дело перетерпеть. Конечно, для быстрейшего излечения вам бы следовало несколько дней полежать в тишине и покое, но, боюсь, пока что сие для нас совершенно недоступно.
- Откуда вы все это знаете?.. - хмуро поинтересовался отец Арн.
- Просто я с этим уже сталкивалась, и история была довольно-таки невеселая. Пару лет назад моего бывшего мужа ударила копытом лошадь, правда, последствия были похуже, то есть там едва не произошел разрыв печени. Тогда-то мне поневоле пришлось научиться разбираться в таких вот травмах, узнавать все подробности о симптомах, а также в том, как лечить последствия подобных несчастий...
Вновь как-то разом вспомнилось, как Евгар маялся от непрекращающихся болей в печени, раздражением отмахиваясь от череды знахарок и бабок-травниц, которых я водила к нему. Припомнилось и то, как постоянно приходилось готовить мужу болеутоляющие отвары, а заодно уговаривать Евгара принимать какие-то чудодейственные препараты для быстрейшего излечения... Так, сейчас это совершенно ненужные воспоминания.
- Ну и как, муж выздоровел?.. - продолжал свои расспросы Арн.
- В этом можете быть уверены: супруг поправился настолько, что через годик нашел себе сердечную подружку, мою родную племянницу... - еще недавно я и подумать не могла, что спокойно произнесу эти слова. - Вы мне лучше скажите, что происходит с принцем Гордвином? Давно у него такие припадки?
- Раньше у Гордвина не было ничего подобного, он был крепким и здоровым человеком... - отец Витор вздохнул. - Давайте пока что не будем говорить на эту тему.
- Как скажете... - не стала настаивать я. - Вы лучше мне скажите, неужели наши парни действительно на охоту отправились? Если так, то отчего они уже добрую четверть часа стоят на одном и том же месте?
- Собираются охотиться, то бишь архаров подманивают. Хочется надеяться, что у них это получится.
- Погодите... - я потерла лоб ладонью. - Очевидно, до меня что-то не дошло, и раньше я не слыхивала о таком способе охоты. И потом, какие тут могут быть архары, и о какой ловле может идти речь, если скоро стемнеет?
- Все просто... - терпеливо стал пояснять мне отец Витор. - Нам нужна еда и особенно она необходима Гордвину. Беда в том, что достать ее сейчас негде, и потому господин инквизитор решил рискнуть. Вы ведь видели тот белый порошок, что мы принимаем уже два дня?
- Разумеется, видела.
- Так вот, это особое средство, которое веками используется в инквизиции, и действие этого порошка весьма многогранно. Сразу предупреждаю, что применять его можно только в самом крайнем случае, и не более нескольких дней подряд, а иначе пойдет нечто вроде привыкания, что очень плохо, да и организм просто-напросто не справится с такими нагрузками. Вы, очевидно, уже сами поняли, что Проклятое Око выпило из нас все силы, и если бы не этот порошок, то вряд ли мы смогли бы пройти хоть десятую часть того пути, что уже преодолели. Это снадобье - оно на какое-то время восстанавливает силы, проясняет память, подстегивает внутренние резервы организма... Правда, последствия ежедневного приема могут быть невеселые, и позже человеку придется долго приходить в себя. Однако если этот порошок проглотить с особым заговором, то оно невероятно усиливает ментальные и колдовские возможности человека...
- Последнее я не совсем поняла.
- Дело в том, что сейчас господин Павлен сделал сильнейший призыв для того, чтоб эти горные бараны пришли сюда. Боюсь, что через несколько часов наш инквизитор будет не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой!
- То есть вы хотите сказать, что сейчас наши парни сидят и ждут, когда к ним послушно прибегут архары?
- Грубо говоря, да.
- А если этих архаров нет на сто верст вокруг, тогда что?
- Тогда начнет призывать кабанов, хотя связываться с ними никак не хочется. Это несколько не то питание, что сейчас требуется Гордвину.
Надо же, - подумалось мне, этому грешнику еще не каждая еда пойдет! Впрочем, возможно, я чего-то не знаю.
- Но... - меня беспокоило другое. - Но здесь может появиться и хищное зверье, тем более что на Птичьей Гряде этого добра хватает в избытке! Нам следует радоваться уже тому, что за весь сегодняшний день нам не встретился ни один из них.
- Боюсь, что хищники наверняка появятся, причем с наступлением темноты, так что время у нас ограничено.
- Ну, если дела обстоят таким образом, тогда и мне стоит поторопиться...
Я еще дважды успела сбегать в пещеру с охапками дров, и вновь направилась, было, за можжевельником, но невольно остановилась после того, как бросила очередной взгляд в сторону наших охотников. Вернее, вначале до моего слуха донеслось едва слышное дробное постукивание, и почти сразу же заметила, как по небольшим каменным уступам на небольшом расстоянии от троицы охотников ловко пробирается стадо баранов. Передвигались они немного необычно, прыжками, причем толкались всеми четырьмя ногами, перескакивая по камням и уступам. Конечно, издали мне их было сложно рассмотреть, но, кажется, в том стаде было десять-двенадцать животных, а с ними еще и несколько ягнят. Похоже, и есть те самые архары, о которых говорил Коннел.
Чуть прищурив глаза, всматривалась в происходящее, и хотя на землю уже падали первые сумерки, все же еще можно рассмотреть многое. Кажется, идущий впереди стада баран самый большой и тяжелый - наверняка вожак. Загнутые винтом рога, серая шерсть, необычные движения... Эти животные выглядели такими красивыми, и настолько естественно вписывались в окружающий мир, что мне показалась странной и неправильной одна только мысль о том, что кто-то может поднять руку на этих прекрасных животных.
Вот стадо быстро приблизилось к тому холму, на вершине которого находились наши мужчины. Точно не могу сказать, что там произошло, но внезапно один из архаров заломил в прыжке тонкие ноги, с размаха ударился о камни, потом вскочил на ноги, и неуклюже затрусил прочь от холма, то и дело спотыкаясь, и падая на землю. Видимо, наши охотнички его каким-то образом подранили. Зато остальные архары после этого словно пришли в себя, и бросились врассыпную, лихо перепрыгивая через огромные валуны. Тем временем Коннел и Якуб со всех ног бросились к подранку, а я смотрела на то, как стадо архаров, снова сбившись в плотное стадо с ягнятами посредине, быстро скрылось из пределов видимости. Надеюсь, горные бараны до наступления полной темноты сумеют убежать как можно дальше от этого места.
Прошло еще несколько минут, и Коннел с Якубом уже тащили к нам убитого архара. Инквизитор шел позади, и даже на расстоянии было заметно, как он устал. Впрочем, парни тоже чувствовали себя немногим лучше - все же горный баран весил немало, и для того, чтоб протащить по земле такую тушу, надо потратить немало сил.
- Фу, умаялись... - как только туша убитого архара оказалась возле пещеры, как Якуб сразу же сел на землю, вытирая со лба пот. - Тяжелый, зараза...
Случайно глянув на принца Гордвина, я увидела, что он открыл глаза, смотрит на убитого архара, и даже делает попытки приподняться. А еще у парня из уголка рта потекла струйка слюны... Что, неужто высокородный так оголодал? Нет, во всем этом есть что-то странное и очень неприятное.
- Как он?.. - запыхавшийся инквизитор кивнул в сторону принца Гордвина.
- Не скажу, что очень хорошо... - пожал плечами отец Арн. - Да вы сами видите...
- Вижу... - устало бросил Павлен. - Развяжите ему руки и ноги - пока что он никуда не уйдет... Ну, вы знаете, что делать.
Кивнув, отец Арн освободил пленника от пут, и тот на четвереньках пополз к лежащему архару. То, что произошло дальше, я не могла бы представить себе даже в кошмарном сне: отец Арн ловко взрезал яремную вену на шее барана, и принц Гордвин, оттолкнув священника, припал ртом к шее архара, и стал жадно, и даже с рычанием глотать еще теплую кровь, вытекающую из раны животного...
Хорошо, что сейчас сработала моя многолетняя привычка сдерживать свои эмоции, а не то я так бы и стояла, вытаращив глаза и открыв рот. Конечно, за свою жизнь я успела насмотреться на многое, но видеть подобное зрелище мне еще не доводилось. Сейчас принц Гордвин ничем не отличался от тех диких животных, что пытаются урвать свой кусок добычи, но, скорее, он походил на человека, который дошел до состояния животного. Смотреть на это было не просто неприятно, но еще и противно, а потому я отвела глаза в сторону. Как и следовало ожидать, Якуб и Коннел наблюдают за этим зрелищем с чуть заметной гримасой отвращения, отец Арн невозмутим, Павлена смотрит на принца как врач на безнадежно больного, а вот у отца Витора на лице написано страдание. Да, святой отец, я могу понять твои чувства - больно и тяжело видеть любимого брата в таком состоянии...
Гордвин пил долго, потом оторвался, перевел дух, и вновь приник к ране... Да сколько же он может глотать кровь?! Похоже, этот ненормальный парень желает выпить всю кровь, что есть в теле этого архара, до капли...
Однако все имеет свой предел, и наконец-то принц Гордвин оторвался от своего живительного источника. Он вытер губы и с довольным видом улегся на землю, словно пиявка, которая досыта насосалась крови. Надо сказать, что вид у молодого человека был такой, что в его сторону даже смотреть не хотелось - на лице принца, испачканном кровью, была счастливая улыбка человека, который долго мучился, но все же получил желаемое. Не скажу насчет других, а меня просто передернуло от омерзения.
- Надеюсь, Ваше Высочество, вам стало значительно легче... - голос Павлена мог считаться верхом учтивости. - Раз так, то попрошу святых отцов препроводить вас в пещеру, к месту нашей ночевки, а мы быстро закончим со всеми остальными делами. Темнеет, и времени у нас осталось в обрез.
Верно, сумерки сгущались, и нам надо было торопиться. Парни вновь взялись за тушу архара, и оттащили ее на пару десятков шагов от пещеры. Зачем? Да просто потому, что если мы будем разделывать барана возле входа в пещеру, то нет никакой уверенности в том, что какой-нибудь хищник не пожелает заявиться к нам в гости, так сказать, для продолжения обеда. Конечно, надо бы оттащить тушу много дальше, только вот на это нет ни времени, ни возможностей - скоро на землю падет темнота. Разговаривать между собой было некогда, торопились побыстрей закончить намеченные дела, то есть разделать барана - все же это не только кровь для опального принца, но и мясо для нас.
- Вы смотрите по сторонам, а не то уже наступает время охоты для ночных зверей... - и, не слушая ответа, Коннел взрезал брюхо архара, вырезал оттуда черную пластину печени, а затем, путаясь в жилах, откромсал две задние ноги. Надо сказать, весили они немало, наверное, пуда два, не меньше. Так, пожалуй, этого хватит, да и больше нам не утащить, а остальное оставим здешним обитателям, тем более что они с минуты на минуту должны заявиться сюда на запах свежей крови. Ну, а мы оттащили в пещеру добытое мясо, и, собравшись с духом, до наступления полной темноты успели сбегать к ручейку, смыть с рук кровь архара - увы, успели испачкаться в крови животного.
- Хозяйка, что это было?.. - спросил Якуб, с ожесточением стирая с рук сохнущую кровь. - Я говорю про принца Гордвина - впервые вижу, чтоб человек так хлебал кровь! Это ж ненормально! Знаете, когда я глядел, как этот высокородный к шее барана присосался, то меня чуть не стошнило!
- Ты в этом не одинок... - Коннел вытирал лицо. - Конечно, у некоторых забойщиков скота есть правило пить кровь тех животных, которых они пускают под нож, то тут совсем иной случай. Те люди, как правило, делают один-два глотка, а этот парень, похоже, готов сосать кровь до той поры, пока не насытится ею до упора. Нет, мне такого короля никак не надо! Он нас всех себе на обед пустит и всю страну кровью зальет!
- Не знаю, что тут можно сказать... - подосадовала я. - Правда, мне знахарки как-то говорили, будто есть такое заболевание, когда человеку, чтоб выжить, надо пить сырую кровь, но ни с чем подобным я ранее не сталкивалась, а к тем разговорам знахарок и не прислушивалась - просто не надо было...
- А может, он вампир?.. - высказал предположение Якуб.
- Вряд ли... - покачала я головой, хотя, чего греха таить, я сама подумывала о подобном. - Он же ни в кого из нас не хотел вцепиться зубами, да и эти самые зубы у него самые обычные, ровные, без клыков...