- То есть все прошло как нельзя лучше?.. - продолжала я расспрашивать барона Бонте.
- Разумеется!..
Хотя барон и пытался сохранить невозмутимость, но было заметно, что настроение у него куда выше среднего. Только что он вернулся из замка моего отца, где судебные приставы готовили к описанию имущество семьи. Там же хватало и стражников, которые следили за порядком, а заодно за тем, чтоб хозяйка, не приведи того Боги!, не припрятала от всевидящего ока приставов что-либо ценное. Как себя вели эти незваные гости? Как хамы, которые получили в свои руки пусть и небольшую, но власть, и теперь считают вполне возможным унижать аристократов презрением, а заодно вовсю стараются дать им понять, что теперь и вы, господа высокородные, окажетесь едва ли не на дне жизни - хватит вам носы задирать...
Думаю, излишне говорить о том, что мачеха совсем не обрадовалась нежданному визиту барона - сейчас было не до приема гостей, да и кому понравится, когда старый знакомый твоего покойного мужа ( по счастью, хотя бы умерший супруг не видит разграбления родового гнезда!) появляется в доме едва ли не в худший момент твоей жизни!.. Барон не вдавался в подробности того, что происходило в замке, но и без долгих пояснений было понятно, что обстановка там была, мягко говоря, нездоровая. Мачеха держалась из последних сил, изображая спокойствие и невозмутимость, и даже сказала гостю несколько любезных слов. Однако стоило барону выразить ей свое искреннее сочувствие, как бедная женщина разрыдалась, и, всхлипывая, сказала, что, несмотря на все происходящее, благодарна гостю за посещение уже хотя бы потому, что в его присутствии ей чуть легче переносить все то, что сейчас творится вокруг. Кстати, о какой-либо денежной помощи или же займе мачеха и не заикалась, понимая, что этот человек вряд ли сумеет ей помочь: всем было известно - хотя барон и не бедный человек, но все же он не настолько богат, чтоб иметь в наличии две тысячи золотых.
Тем временем барон, посмотрев на суету в доме, пожелал переговорить со старшим из приставов. Тот, не дав приехавшему аристократу открыть рот, в свою очередь сразу же заявил, что, дескать, вы, господин хороший, можете даже не стараться - отсрочки по выплате не будет! Или сию же секунду гоните денежки, которые задолжала эта семья, или идите своей дорогой отсюда куда подальше, не мешайте нам исполнять свои обязанности!.. Как видно, распоясавшись от вседозволенности, приставы решили, что могут вести себя нагло и бесцеремонно не только с хозяевами, но и с их гостями.
Первым делом было необходимо поставить на место зарвавшихся нахалов и взять инициативу в свои руки. Барону пришлось повысить голос, и пообещать, что если хамы-судейские сию же секунду не сбавят тон и не поймут, с кем разговаривают, то все они уже к сегодняшнему вечеру вылетят со службы, причем не просто так, а с волчьим билетом. Ну, нюх у судейских развит хорошо и нос по ветру эти люди держать умеют, и потому они враз поняли, что если будут продолжать в том же духе, то каждого ждут большие неприятности. Приставы немедля вспомнили должную почтительность вкупе с надлежащим уважением к аристократии, после чего ни одна из судейских крыс уже не позволила себе неподобающего тона или дерзкого поведения.
Затем барон заявил, что ему необходимо переговорить со старшим из приставов, и холодно поинтересовался, какая же сумма долга была у графа де ля Сеннар, если приставы позволяют себе столь неподобающий тон в отношении тех, кто многократно выше их по праву рождения. Старший из судейских попытался сохранить невозмутимость, и пояснил, что у них имеются долговые расписки покойного графа де ля Сеннар на сумму около двух тысяч золотых, и кредитор требует немедленной оплаты, на отсрочку не согласен, а раз вдова заемщика утверждает, что денег у нее нет, то судебные исполнители, находясь в своем праве...
Далее выслушивать пристава барон не стал, просто сообщил, что желает оплатить долги графа, который был его другом, и потому хотел бы увидеть долговые расписки. Кажется, судебный пристав не очень-то поверил словам приехавшего аристократа, но требуемые бумаги все же предъявил, тем более что в них не было ничего тайного. Барон Бонте просмотрел бумаги, а затем дал знак своему слуге, крепкому здоровому парню, который все это время неотлучно находился при хозяине ( понятно, что одному отправляться в дорогу с большими деньгами ни в коем случае не следует) поставил перед приставом два туго набитых мешочка немалых размеров, в которых было две тысячи золотых. Затем последовала немая сцена, после чего ошарашенные приставы принялись пересчитывать деньги, а спустя еще четверть часа и вовсе убрались из замка, беспрерывно кланяясь и немалым почтением глядя на барона - еще бы, к человеку, который одним движением руки может небрежно швырнуть такие деньги, нужно относиться с должным пиететом.
Зато моя мачеха еще долго не могла придти в себя от всего произошедшего. Единственное, что она была в состоянии пролепетать - так только бесконечную благодарность, и обещание, что отныне она будет экономить каждую монетку, лишь бы поскорее вернуть долг своему спасителю. Как позже сказал барон, ему даже было неудобно выслушивать слова, произнесенные с такой просто-таки немыслимой признательностью. Разумеется, если бы он мог, то обязательно рассказал бы бедной женщине о том, что эти самые две тысячи золотых ему дала я, но говорить подобное ни в коем случае не стоило. Дело тут было не в недоверии, а в том, что мачеха могла случайно проговориться, и в этом случае серьезной опасности подвергался бы уже барон, ведь общение с беглыми каторжниками следует рассматривать как серьезное преступление. Вот потому-то господину Бонте только и оставалось, что твердить - мол, мы с вашим мужем были друзьями, пусть даже и не закадычными, но, тем не менее, хорошо понимали друг друга, а раз так, то я считаю своим долгом помочь его вдове и осиротевшим детям... Ну, а при расставании барон оставил моей мачехе сотню золотых на, так сказать, насущные потребности и покрытие долгов перед поставщиками и слугами. Растерявшаяся мачеха попыталась, было, отказаться от этих денег - мол, вы и так сделали для нас слишком много!, но барон был непреклонен.
Надо сказать, что рассказывая обо всем, барон выглядел несколько смущенным: по его словам, при расставании вдова графа де ля Сеннар смотрела на него с таким обожанием, что ему стало даже стыдно. Вообще-то мачеху можно понять, ведь только что этот человек спас ее и детей от полного разорения. На мгновения я даже почувствовала укол ревности - все же речь идет о жене моего покойного отца!, но потом я была вынуждена признать, что окажись на ее месте любая другая женщина - и она бы испытывала чувство искреннего признания к своему спасителю.
- Что вы собираетесь делать дальше?.. - поинтересовался барон, когда закончил свой рассказ.
- Трудно сказать... - вздохнула я. - Разумеется, нам сегодня же следовало бы покинуть ваш дом - мы и так второй день злоупотребляем вашим гостеприимством...
- Оставьте!.. - махнул рукой мужчина. - Ваше пребывание в моем имении вносит в тихую жизнь хоть какую-то свежую струю.
Барон, как вежливый человек, не говорит о том, что наше появление в его замке принесло немало проблем в здешнюю спокойную и устоявшуюся жизнь. Мы, ничего не утаивая, рассказали этому человеку все, что ранее произошло с нами, и барон вновь обещал, что мы можем полностью на него рассчитывать. Так невольно и пожалеешь о том, что ранее я почти совсем не знала этого благородного человека!
Как мы не отказывались от его гостеприимства, но барон и слышать не хотел о том, чтоб мы покидали пределы этого имения - мол, я вдовец уже многие годы, живу более чем замкнуто, так что в мое существование не помешает внести немного свежего воздуха.
Ну, раз такое дело, то нам ничего иного не оставалось, кроме как принять его приглашение, но в замке барона все же останавливаться мы не стали. Причина была все та же - не хватало еще, чтоб господина Бонте обвинили в укрывательстве беглых! Дело кончилось тем, что я, несмотря на возражения хозяина этого дома, устроилась в сарае, вернее, на сеновале, под крышей, а Крис ушел в маленький рыбацкий домик - повторяю, нам не хотелось, чтоб хоть кто-то посторонний видел нас в доме барона. Что же касается наших лошадей, то их распрягли, и теперь они стояли в общем стойле среди остальных хозяйских лошадок. А еще нам дали понять, что слуги господина Бонте умеют держать язык за зубами - все эти люди много лет прослужили в его доме, пользовались немалым уважением, платили им хорошо, и ни у кого из них не было ни малейшего желания терять хорошее место работы из-за своего длинного языка.
- И все же должен сказать, что мы слишком опасные гости... - вздохнул Крис. - Барон, при всем к вам уважении я все же думаю, что нам уже пора покинуть вас. Оливия, а как вы считаете?
Хотя мы с Крисом уже давно перешли на "ты", да и именовал он меня по-разному - то Оливия, то в шутку - Дарил, но в присутствии барона ( а это был человек старой закалки и строго придерживающийся определенных правил поведения), мы придерживались обращения на "вы", не допускали легкомысленных шуточек, и Крис называл меня только именем Оливия.
- Наверное, вы правы... - согласилась я. - Но...
- Оливия, вас что-то тревожит?
- Да... - вздохнула я. - Барон, вы уж меня простите, но семейство ди Роминели не привыкло проигрывать. Сегодня вы нарушили их планы, не позволили разорить мою семью, и боюсь, что ди Роминели это не оставят без внимания. Я буду очень удивлена, если они в самое ближайшее время не заявятся сюда, и не попытаются каким-то образом... Ну, скажем так, разобраться с вами, господин барон. Нет, я вовсе не имею в виду нечто вроде ножа под ребра...
- Хм...
- Думаю, первым делом эти люди постараются хорошенько припугнуть вас... - продолжала я. - Им надо выяснить, с чего это вдруг вы решили проявить благородство к семейству де ля Сеннар. Проще говоря, необходимо внести ясность в то, каким таким непонятным образом стороннему человеку, то есть барону Бонте, удалось вмешаться в чужие планы. Заодно посланцы господ ди Роминели постараются уточнить, было ли это простым добросердечием, или же двое подозреваемых уже успели побывать у вас.
- Думаете, кто-то из этих гм... многоуважаемых особ осчастливит своим появлением мой дом?.. - чуть усмехнулся барон.
- Сами господа ди Роминели сюда и близко не покажутся... - покачала я головой. - То, что сегодня произошло - это не столь значимое дело, ради которого членам столь достопочтенного семейства стоит срываться с места и отправляться в дальние края. Зато у них всегда найдутся люди из числа тех, кого можно послать улаживать те делишки, что идут вразрез с намерениями этой милой семейки.
- Вы что, считаете, что я такой уж слабак?.. - поинтересовался барон. - Поверьте - в случае необходимости сумею дать должный отпор. Теперь, когда у меня над душой не довлеет эта паршивая дарственная, со мной так легко не сладить. Разумеется, возраст играет свою роль, я уже не так молод (Оливия, ваш отец был моложе меня на пять лет), но в случае необходимости я все же в состоянии постоять не только за себя.
Верно: хотя барон Бонте внешне выглядел несколько старше своего возраста, тем не менее, было понятно, что голыми руками его не возьмешь - это был сильный и достаточно уверенный в себе человек. Все так, только вот в сражении с семейкой ди Роминели физическая сила не всегда играет решающую роль - те люди предпочитают грязные методы подковерной борьбы, и, как правило, действуют чужими руками. Знать бы еще, как заставили барона подписать эту самую дарственную? Понятно, что просто так, по доброте душевной, подобные бумаги не составляются...
- Господин барон, дело не в силе, а в том, что для достижения цели семья ди Роминели применяет далеко не самые праведные способы.
- Это мне известно... - вздохнул тот... - Давайте договоримся так: хотя бы пару дней вы еще побудете в моем замке, немного отдохнете, придете в себя, а дальше будет видно.
Вообще-то нам не стоит понапрасну терять время - все же семейство моего бывшего мужа вряд ли будет бездействовать, ведь вскоре станет известно о том, что некто уже получил деньги по одному из будто бы пропавших векселей. Думаю, нетрудно догадаться, кто именно мог это сделать... Но и отсюда нам пока что уезжать не следует: мне просто не верится, что тот человек, которого отправили в эти места с целью пустить по миру мою семью, смирится с поражением - господин ди Роминели за такое точно не похвалит. Как бы не сделал какую пакость мачехе и малышам... Ладно, подождем, как события будут развиваться дальше.
Однако уже к вечеру стало известно, что в деревню невесть откуда заявилось несколько любопытствующих чужаков, которые проявляли излишний интерес как к самому барону, так и к тому, что происходит у него в доме. Расспросы незнакомцев явно перехватывали рамки простой заинтересованности, и вызывали у жителей вполне обоснованное подозрение: здешние крестьяне высоко ценили ту спокойную и обеспеченную жизнь, которую им обеспечивал барон Бонте, и потому вовсе не горели желанием выкладывать хоть что-то лишнее против своего благодетеля. Более того - об этих разговорах барону в тот же вечер доложили едва ли не во всех подробностях. Не знаю, о чем думал барон, но я была уверена - уже завтра сюда заявятся гости, потому как люди господ ди Роминели не привыкли затягивать свои дела. Понимал это и барон, а потому попросил нас сегодняшней ночью не покидать дом - мол, как бы эти самые незнакомцы под покровом ночи не стали обшаривать окрестности!..
Что ж, раз дела обстоят таким образом, то нам следует прислушаться к словам нашего доброго хозяина. В результате барон с Крисом кое-как устроились на ночь в хозяйской спальне, благо, кроме кровати, там был еще и диван, а мне постелили в кабинете барона. Уже ночью, лежа на чистом белье под теплым одеялом, я подумала, засыпая: ох, как бы мне не вконец облениться от такой хорошей и спокойной жизни...
Увы, все поменялось уже под утро, когда барона разбудил встревоженный слуга: по его словам, к замку подъехал отряд стражников, и у ворот этот самый отряд разделился - часть стражей окружила замок, а оставшиеся колотят кулаками в двери, размахивают какой-то бумагой, и требуют их впустить. Так, мы все-таки дождались неприятностей на свою шею!
Схватив свою дорожную сумку и наспех одеваясь, я невольно стала прикидывать, куда мы можем спрятаться. Может, нам стоит на крышу забраться? Нет, глупо, стражники туда почти наверняка заглянут... Меж тем проснувшиеся слуги быстро убирали наши одеяла и подушки - ничто не должно указывать на то, что в замке есть посторонние.
- Быстро сюда! - скомандовал барон, кивая в сторону кабинета, из которого я только что выбежала. - Понимаю, место, в котором вам придется переждать какое-то время - оно крайне неудобное, но зато есть возможность остаться незамеченными...
Большой встроенный стеллаж с книгами и свитками, казалось, был намертво вделан в стену, но когда барон с усилием нажал на какую-то затейливую завитушку на этом самом стеллаже, тот раздался почти неслышный щелчок, и одна из секций стеллажа немного приоткрылась. Хм, такое впечатление, будто это была хорошо замаскированная дверь. Оказывается, эта секция прикрывала собой нишу в стене, достаточно вместительную, чтоб там могли спрятаться сразу несколько человек. Я, вообще-то, и ранее не раз слышала о том, что в многих старых домах есть такие вот тайные уголки, однако в замке моего отца ничего подобного не было.
- Забирайтесь туда и постарайтесь вести себя как можно более тихо!.. - почти что скомандовал барон. - Надеюсь, что на обыск они не решатся, но все же...
- Конечно!.. - Крис первым шагнул в нишу, и я последовала вслед за ним. - Обещаю, что будем сидеть, словно мыши под веником!
- Очень на это надеюсь. Выпущу вас отсюда только тогда, когда незваные гости покинут мой дом... - убедившись, что мы уже находимся в укрытии, барон закрыл дверь-стеллаж, и до нас донесся чуть слышный щелчок закрываемого замка, после чего мы с Крисом оказались в полной темноте. Ох, что-то везет мне в последнее время на такие вот тайные ниши в стенах! Места тут, конечно, не ахти сколько, во всяком случае, мы стоим едва ли не вплотную друг к другу. Не глядя, поставили свои сумки на пол - нечего держать их в руках. Впрочем, чего там глядеть - все одно вокруг не видно ни зги! Просто каменный мешок, в котором мы, можно сказать, едва ли не замурованы!..
- Слушай, а мы тут не задохнемся?.. - чуть слышно прошептала я.
- Вряд ли... - так же тихо ответил Крис. - Не просто же так предки барона в свое время сделали это укрытие. Наверняка тут можно прятаться достаточно долгое время. Весь вопрос в том, когда отсюда уберутся стражники...
- Хочется надеяться, что уж очень надолго они не задержаться, и уж тем более не станут устраивать полный обыск... Эй, ты что делаешь?!
Последнее замечание относилось к Крису - этот нахал, стоя позади, внезапно обнял меня и прижал к себе. Ага, только таких глупостей мне еще не хватало!
- Не шуми... - я поняла, что парень улыбается, но убирать от меня свои руки и не думает. - Может, я темноты боюсь, вот и ищу у тебя поддержки и понимания, а ты сразу сердишься!
Нет, ну как вам это нравится!? Ведь велено же вести себя тихо, а этот негодяй что себе позволяет, а?! Нашел время, паразит, чтоб руки распускать! И ведь понимает, хитрюга, что я сейчас вряд ли буду громко выражать свое недовольство!
- Руки убери!.. - я пыталась возмутиться, только вот голос сейчас повышать никак нельзя, даже шептать следует еле слышно, так что вряд ли мое негодование со стороны выглядело достаточно убедительным.
- Мне так стоять удобнее!.. - а вот теперь в чуть слышном шепоте Криса были заметны веселые нотки. Ну что тут скажешь: за нами идет охота, а у этого парня, кажется, одни глупости на уме! Ох, когда отсюда выберемся, я ему точно выскажу все, что о нем думаю! А тем временем наглец продолжал. - Тебе, думаю, тоже удобней стоять, чувствуя за своей спиной надежду и опору! И потом, находясь в полной темноте, всегда хочется надеяться, что ты не один, а рядом с тобой находится кто-то теплый и живой - все же вокруг нас находится холодный камень...
Если честно, то я не нашлась, что ответить на подобное заявление, да и, помня предостережение барона, не хотелось лишний раз подавать голос. Ладно, Крис, пока что я помолчу, но потом тебе придется выслушать много чего нелицеприятного.
Время текло медленно, снаружи не доносилось ни звука. Мы тоже помалкивали, а я постепенно стала понимать, что не имею ничего против теплых рук Криса, которыми он прижимал меня к себе. Вообще-то стоит признать, что по-большому счету Крис прав: когда вокруг тишина, а тебя окружает непроницаемая тьма, то ты и сама невольно прижимаешься к кому-то живому, чтоб не чувствовать одиночества. Чуть позже с удивлением поняла, что мне даже нравится то, что Крис по-прежнему продолжает меня обнимать. Надо же, а я-то считала, что меня навек откинуло от мужских объятий, ведь еще совсем недавно одна только мысль о них вызывала что-то похожее на тошноту...
В этот момент мне вдруг невесть с чего вспомнился муж со своими непропорционально огромными ладонями, бесцеремонно и больно лапающий меня со всей свойственной ему грубостью и жестокостью... От этих мимолетных воспоминаний меня только что не затрясло от отвращения, и состояние было такое, будто я с головой ухнула в холодную воду. Святые Небеса, до сих пор не могу понять, как я смогла так долго вытерпеть присутствие этого отвратительного человека рядом с собой?! Наверное, меня поддерживала только мысль о побеге, а иначе... Иначе, боюсь, я бы уже закончила с этой омерзительной жизнью раз и навсегда, потому как жить в атмосфере постоянного унижения невероятно тяжело, и ты медленно, но верно, начинаешь чувствовать себя полным ничтожеством.
Воспоминания о Лудо Уорте были настолько неприятными, что я невольно сильнее прижалась к Крису, будто пытаясь получить у него защиту от бывшего супруга. Не знаю, как Крис отнесся к этому моему жесту, но его объятия стали крепче, и я почувствовала на своей шее его губы, и, что самое невероятное, не собиралась этому противиться...
Не знаю, чем бы все это закончилось, но тут снаружи послышался какой-то шум и мужские голоса - кажется, в кабинет пришли люди. Пожалуй, наши чувственные порывы следует пока что отложить в сторону, сейчас не до них. Интересно, кто пожаловал к барону? Только стражники, или с ним был кто-то еще?
- Заодно можете осмотреть и кабинет... - услышали мы слова барона. Не скажу, что все, что происходит снаружи, здесь слышно уж очень хорошо, но, тем не менее, можно разобрать не только слова, но и интонации говорящих. Меж тем барон продолжал свою речь, произносимую вежливым голосом, однако любому было понятно, что хозяин замка крепко разозлен. - Рекомендую заглянуть под диван, а заодно и под мой рабочий стол - вдруг я там кого-то спрятал? Смотрите, не стесняйтесь, можете бросить взор и под ковер на стене, да и в окошко выглянуть не помешает - вдруг кто-то ловко распластался прямо на стене, рядом с окном, или на каком-то небольшом выступе этот некто руках висит!.. Кстати, в моей спальне советую еще раз осмотреть шкаф с одеждой - вдруг там найдется потайная дверь? Вот тогда все будет точно как в скабрезной истории - есть место, куда можно прятать любовников от своей второй половины...
- Господин барон, я вновь прошу у вас прощения, но у меня приказ, а я человек служивый... - кажется, в голосе говорящего одновременно слышны извинение и некая растерянность. - Думаю, вы понимаете, что я, находясь на службе, всего лишь выполняю указания своего начальства...
- К вам, сержант, у меня претензий нет... - кажется, барон махнул рукой. - Мне непонятно, с чего ваше руководство решило, что в моем замке скрываются беглые каторжники?
- Не могу знать!.. - только что не отрапортовал сержант.
- А, да, вы же человек служивый... - вздохнул барон. - Надеюсь, я могу присесть, или же мне по-прежнему следует оставаться на ногах? Хотя бы укажите мне то место, где я имею право сидеть до той поры, пока вы будете обыскивать мой дом.
- Господин барон, вы, разумеется, вольны сидеть там, где вам будет угодно!
- Спасибо хотя бы на этом... - и затем послышался скрип: похоже, хозяин замка уселся за свой рабочий стол. - А вы продолжайте, не стесняйтесь. Одна просьба к вашим подчиненным, которые суют свой нос во все щели: пусть позже хотя бы скажут моим слугам, в каких углах накопилось больше всего пыли - увы, но обслуга у меня не особо старательная, некоторые к своим обязанностям относятся с прохладцей, а то и вовсе отлынивают от дел.
- Господин барон, я вновь прошу прощения...
- Ладно, сержант, я все понимаю. Просто вы разбудили меня ни свет, ни заря, а в таких случаях у меня всегда скверное настроение.
Прошло еще какое-то время, и мы услышали, как сержанту докладывают подчиненные: все осмотрели, в том числе обшарили и все постройки на стороне, посторонних не нашли, ничего подозрительного также не замечено... Выслушивая извинения сержанта, я была почти уверена, что наше с Крисом невольное заключение вот-вот закончится. Увы, я вновь ошиблась.
- Господин барон, мне бы хотелось переговорить с вами наедине... - раздался еще один голос, и я чуть не ругнулась сквозь зубы - это же господин Солан, стряпчий семейства ди Роминели! До этого момента голоса стряпчего в комнате было не слышно, а, значит, он все это время или молча стоял в сторонке, наблюдая за всем происходящим, или, скорей всего, только что пришел в кабинет. Больше склоняюсь ко второму варианту, потому как господин Солан, скорей всего, ходил по замку вместе со стражниками, осматриваясь, прислушиваясь к разговорам, наверняка задавал вопросы слугам, а заодно делал какие-то свои выводы. Быстро он добрался до этих мест, похоже, отправился в путь уже наутро после того, как мы с Крисом забрали из тайника спрятанные документы. Вот крыса сутяжная!
- Слушаю вас... - холодно произнес барон.
- Хотелось бы наедине...
- Это зависит не от меня... - в голосе нашего хозяина были нотки безразличия. - Вы, господин хороший, прибыли сюда с отрядом стражи, так что со служивыми и договаривайтесь о том, чтоб они оставили нас наедине. Хотя, если откровенно, то у меня нет желания с утра пораньше вступать в долгие разговоры неизвестно с кем - насколько мне помнится, вы не соблаговолили даже представиться.
- О, не волнуйтесь, я сию же секунду все вам поясню... Сержант, вы можете оставить нас ненадолго?
- Вообще-то мне и моим людям здесь больше делать нечего... - отчеканил сержант. - Мы удаляемся, и я приношу вам, господин барон, свои самые искренние извинения за свое появление и доставленные неудобства.
- Понимаю, вы на службе... - теперь уже и наш хозяин говорил мягче. - А этот господин...
- Сержант, оставьте нас... - вмешался стряпчий. - Господин барон, надолго я вас не задержу, задам всего лишь несколько уточняющих вопросов.
Хм, раз стряпчий здесь едва ли не командует, то понятно, что здешнее начальство выдало ему соответствующие полномочия - видимо, господа ди Роминели каким-то образом позаботились о том, чтоб их поверенный пользовался достаточной властью. Интересно...
Когда за уходящим сержантом скрипнула дверь, вновь раздался голос стряпчего.
- Разрешите представиться: меня звать господин Солан, и я являюсь поверенным в делах достопочтенного семейства ди Роминели.
- То, что вы стряпчий - это заметно и без долгих пояснений... - произнес барон.
- Прекрасно, значит, сразу перейдем к делу. Как вы уже знаете, визит стражи в ваш дом связан с поисками...
- Я прекрасно помню все, что говорил мне сержант, и своими глазами прочел то, что было написано в ордере на обыск, так что можете не тратить понапрасну свое красноречие. Только все ваши хлопоты были совершенно напрасными, и стража тщетно надеялась отыскать беглецов в моем доме.
- Так считает сержант, а не я.
- Можете думать все, что вам угодно. Вы закончили?
- Нет... - вздохнул стряпчий. - Раз вы так торопитесь, то давайте поговорим в открытую: я почти уверен, что двое преступников, о которых вам во всех подробностях доложил сержант - они находятся в этих местах. Более того: лично у меня нет никаких сомнений том, что именно Оливия де ля Сеннар предоставила вам необходимые средства для того, чтоб вы спасли от разорения ее родных. Эта особа недавно получила три тысячи золотых по векселю, вернее, итоговая сумма была несколько меньше - там ростовщик содрал свой немалый процент... И спустя несколько дней вы оплачиваете долги покойного графа де ля Сеннар на сумму в две тысячи золотых... Вы не считаете, что тут есть некие совпадения?
- Пока что я считаю, что в разговоре со мной вы позволяете себе лишнее.
- Откуда у вас оказались такие большие деньги?
- Более бестактного вопроса я не слышал уже давно. Но я вам все же отвечу: человек я одинокий, особых трат у меня нет, так что любой на моем месте в состоянии скопить приличную сумму, а как распоряжаться своими деньгами - этот вопрос каждый решает сам для себя.
- Например, все, что было с таким тщанием сбережено за долгие годы, можно одним махом выбросить на спасение от нищеты вдовы графа де ля Сеннар?.. - в голосе стряпчего проскользнули чуть слышные насмешливые нотки. - Это, конечно, выглядит более чем благородно, и ваш великодушный жест все ближайшее время будет главной темой разговоров во всей губернии, но я человек куда более приземленный.
- Тогда мне вас жаль.
- А встречаться с преступницей, осужденной на казнь, и брать от нее немалые деньги вы не считаете зазорным? Или же вы, господин барон, пытаетесь изобразить перед всеми, будто ваша дружба с графом де ля Сеннар была куда более крепкой, чем думали многие? А может вы решили положить глаз на вдову графа? Разумеется, она дама все еще достаточно привлекательная, но отдавать такие деньги просто за то, чтоб привлечь к себе внимание женщины, которой и так деться некуда...
- Это что еще за грязные инсинуации?.. - а вот теперь в голосе барона появились холодные нотки. - За подобные слова человеку обычно указывают на дверь, так что...
- Господин барон, если я ненароком позволил себе бестактность, то прошу прощения... - голос стряпчего был вежлив. - Менее всего мне бы хотелось нанести вам обиду...
- Мне кажется, что ваш визит несколько затянулся... - резюмировал барон.
- Обещаю, что я сразу же уйду после того, как вы ответите мне на несколько вопросов.
- Я не любитель играть в вопросы и ответы. Кроме того, сегодня я не выспался, и потому у меня нет желания продолжать принимать посетителей и вести с ними беседы, которые не доставляют мне ни малейшего удовольствия. Дверь находится у вас за спиной.
- Господин барон, вы, кажется, не восприняли всерьез тот очевидный факт, что перед вами находится доверенное лицо семейства ди Роминели. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду... - а вот теперь голос стряпчего чуть изменился, стал более жестким. Похоже, господин Солан решил отбросить в сторону вежливость и прижать собеседника к стене давно подписанной дарственной. Разумеется, стряпчий в курсе того, что этот документ пропал, но, судя по всему, поверенный все же надеется на неведение барона в этом вопросе, а раз так, то можно выставлять свои условия несговорчивому аристократу.
- Допустим, что я догадываюсь о подоплеке вашего вопроса, и могу предположить, что вы имеете в виду... - после паузы заговорил барон. - Прошу вас, продолжайте.
- Рад, что вы в состоянии адекватно воспринимать не только свое прошлое, но и настоящее... - а вот теперь в голосе стряпчего слышался еще и приказной тон. Видимо, господин Солан решил, что теперь наступила его очередь командовать. - Надеюсь, теперь вы ответите мне на заданный вопрос, а именно - встречались ли вы недавно с Оливией де ля Сеннар и ее спутником? Приходили ли в ваш замок эти беглые преступники?
- Нет, преступников в моем замке не было... - вздохнул барон. - Да и Оливию, эту славную прелестную девушку, я не увидел. Помнится, она считалась первой красавицей нашей провинции, и это мнение я полностью разделяю.
- Если я правильно понял ваши слова, то эту парочку беглых каторжников вы не считаете преступниками, а Оливия ди Роминели сейчас внешне несколько изменилась?
- Считайте так, как вам заблагорассудится. Должен сказать, что не только я, но и многие из наших соседей не особо верят во всю эту историю с убийством мужа бедняжки Оливии, а знаете, почему? Это до какого же состояния нужно было довести кроткую милую девушку, раз она пошла на подобное?!
Вообще-то у меня сложилось впечатление, будто наш хозяин пытается выведать у незваного гостя как можно больше сведений, только вот не знаю, поведется ли стряпчий на слова барона: господин Солан достаточно умный и проницательный человек, и уже наверняка отметил про себя, что в ответе его собеседника есть некая подоплека.
- Вот как?.. - господин Солан предпочел не обращать внимания на слова барона. - Тогда не подскажете ли мне, с кем это вы толковали пару дней назад в поселковом трактире? Как мне сказали, тогда вашими собеседниками были как раз мужчина и женщина. Кстати, по приметам эти двое весьма напоминают тех самых беглецов, которых все ищут...
А ведь не зря барону сообщили, что какие-то излишне любопытствующие люди еще вчера появились в поселке, и едва ли не приставали ко всем жителям с расспросами. Наверняка незнакомцы предлагали всем по нескольку монет за интересующие их сведения, а крестьяне - народ практичный, и потому некоторые из здешних обитателей, увидев деньги, могли проговориться. Как ни досадно это признать, но, похоже, кое-что пришлые людишки все же сумели накопать...
- Совершенно верно... - подал голос барон. - В тот день мне удалось побеседовать с молодой парой - это проезжающие, люди нездешние.
- Вот как?.. - хмыкнул стряпчий.
- Да, так... - барон сделал вид, что не обратил внимания на недоверчивый тон своего собеседника. - Муж с женой направлялась по своим делам, и ненадолго остановились в нашем трактире, чтоб передохнуть и пообедать. Кстати, эти молодые люди оказались на редкость интересными собеседниками, и наш разговор доставил мне немало приятных минут.
- Кто они такие? Как их имена?
- Я не собираюсь говорить вам об этом, потому как не стоит вмешивать посторонних в наши дела.
- Предположим... Кто был тот человек, что ночевал в вашем рыбацком домике?
- Что?!
- Как, вы не в курсе, что там видели мужчину? Говорят, он вел себя так, словно находился в собственном доме.
- В том рыбацком домике я не был уже седмицу... - с досадой произнес барон. - Вполне может статься, что кто-то и забрался туда, тем более что домик не охраняется, да и особо брать там нечего - лишь старая мебель да самая простая посуда. Вообще-то здешние крестьяне туда не сунутся, а, значит, этим незнакомцем вполне мог оказаться кто-либо из проезжих - к сожалению, всегда найдутся любители ночевать под крышей без разрешения, особенно если у них в кармане пусто! Сегодня же пошлю туда слугу, или же сам загляну в рыбацкий домик.
- А еще мне сказали, что у вас на сеновале примято сено - такое впечатление, будто там кто-то ночевал. Как-то странно для рачительного хозяина... Или вы так не считаете?
- Сено, говорите, примято?.. - усмехнулся барон. - Ох уж мне эти влюбленные парочки!.. Надо признать, что я довольно-таки снисходительный человек, и потому крестьяне в моем имении чувствуют себя несколько более вольготно, чем допустимо, и результат, как говорится, налицо. Как их не гоняешь, как ни грозишь всеми возможными карами, а молодежь все одно при первой же возможности пробирается в укромные уголки вроде того сеновала! Что тут скажешь: все мы когда-то были молодыми и глупыми!
- Какое добросердечие!
- Я считаю иначе: к некоторым вещам надо относиться терпимо, особенно если смотреть на них с высоты моего возраста.
- На вашей конюшне все стойла заняты...
- Разумеется, заняты! Не могу понять, что вам кажется странным? Разумеется, у вас есть свое мнение насчет того, что должен иметь у себя рачительный хозяин, а я считаю, что лишних лошадей не бывает, особенно в нашей тихой провинции, где основой доход мы получаем как раз от работ на земле...
- Я имел в виду нечто иное. Говорят, что у вас на конюшне только что появились две новые лошади. Странное совпадение, не находите?
- Не две новые лошади, а три... - поправил его барон. - Кстати, не уточните, чем вызван ваш столь пристальный интерес к чужому имуществу? В этом есть некая бестактность, или вы так не считаете? Что касается новых лошадей, то они приобретены для хозяйства, то есть не очень дорогие, но крепкие - в самый раз для хозяйственных дел. Не удержусь, чтоб не похвастаться: эти лошади обошлись мне совсем недорого. Скажу больше: в самое ближайшее время я намерен купить еще одного жеребца - уже есть на примете подходящий, глаз от него не оторвать, и этот красавец, как вы понимаете, будет приобретен не для работы, а лично для меня... Возможно, придется взять на работу еще одного конюха... Надеюсь, мне не надо просить у вас на это разрешения? Ну и прекрасно! Кстати, рекомендую вам пересчитать еще и все те седла, что находятся в моем замке. Чтоб вы знали: у меня отыщется пара-тройка лишней упряжи, ведь когда к тебе в дом приезжают гости, и у них при себе не оказывается лошадей - а случается и такое, то я всегда готов предоставить им и упряжь, и седла, и лошадей.
- Должен сказать: до конца вы меня не убедили, но, тем не менее, я готов принять ваши объяснения... - вновь раздался голос стряпчего. - А еще я попрошу вас не забывать, с кем разговариваете - все же я представляю человека, от которого в вашей судьбе зависит многое, если не все.
- Помню... - тяжело уронил барон. - У вас ко мне есть еще какие-то вопросы?
- Вопросы пока что оставим в стороне. У меня есть для вас задание. Вернее, поручение.
- Что?!
- Вам, барон, в самое ближайшее время надо будет собраться и покинуть ваше имение на пару-тройку седмиц... - стряпчий сделал вид, что не замечает возмущения в голосе хозяина замка. - Вполне может статься, что вы будете отсутствовать менее этого срока, а возможно, задержитесь несколько дольше. Куда именно вам предстоит отправиться, и когда именно - об этом я сообщу чуть позже.
- Что-что?.. - теперь в голосе барона было слышно и неприкрытое удивление. - Вы меня ни с кем не перепутали, господин стряпчий? Или вы считаете, что имеете право приказывать мне, что я должен делать и как поступать?
- Я просто передаю вам просьбу господина Лудо Мадора ди Роминели, и, думаю, вы ему не откажете. Вернее, не сможете отказать. На подобную глупость у вас нет ни права, ни возможности. Точнее, вы обязаны выполнить все, о чем вас попросит мой доверитель, а иначе горько об этом пожалеете.
- Пошел вон... - голос барона был спокойным. - И передай своему хозяину, что если он пришлет ко мне еще какого-то хама вроде тебя, то за последствия пусть отвечает сам.
- А мне кажется, вы забываете о некой бумаге, которую подписали несколько лет тому назад. Господин ди Роминели настолько благороден, что до сей поры не давал ход этому документу, но сейчас я с горечью должен констатировать тот неприятный факт, что вы не цените хорошего к себе отношения со стороны семейства ди Роминели...
Тут барон Бонте перебил стряпчего, и в довольно емких и образных выражениях объяснил ему, какие манипуляции господа ди Роминели могут проделать с той бумагой, на существование которой ему намекает приехавший наглец. Слушая барона, я только что не качала головой от его хлестких фраз: конечно, для великосветского приема такая хм... цветистая речь совсем не годится, а вот для нынешнего разговора подходит в самый раз. Жесткий тон барона не оставлял сомнений в том, что он говорит серьезно, но стряпчий, похоже, отступать не собирался, и, если можно так выразиться, решил сменить тактику.
- Если вы не цените свое положение в обществе и не дорожите собственными замком и землями, то подумайте хотя бы о графине де ля Сеннар, о которой вы проявили столь необъяснимую заботу. Если из-за вашего непонятного упрямства произойдет нечто крайне неприятное с этой бедной женщиной или ее несчастными детьми - увы, но у господина ди Роминели может просто не оказаться иного выхода, кроме воздействия на вас столь жестким и безжалостным способом... Что вы делаете?!
Находясь в укрытии, трудно судить о том, что происходило в кабинете, но до нашего слуха донесся грохот - кажется, уронили стул, потом послышался звук удара и кто-то закричал... Э, да это же стряпчий подает голос! Судя по всему, гостеприимный хозяин этого дома дает урок хороших манер господину Солану. Жаль, что я не вижу столь радующей глаз картины!
- Послушай меня, крючкотвор, и второй раз я повторять не стану... - заговорил барон, и было понятно, что он зол до невозможности. - Сейчас ты уберешься отсюда, и больше никогда не покажешь свой нос в этих местах, а иначе... Лично я руки о тебя марать не стану, но сейчас же дам приказ своим людям: если только хоть кто-то увидит твою наглую рожу в моих владениях, то первым делом этот человек должен будет спустить с цепи собак, и натравить их на тебя, а псы-охранники у меня такие, что одним укусом отхватят у неосторожного раззявы половину задницы, или что иное оторвут, понял? А теперь я не поленюсь, и, как гостеприимный хозяин, покажу, где находится входная дверь и как можно открывать ее головой...
Вновь раздался грохот, возмущенный вопль господина Солана, скрип дверных петель, и крики стряпчего стали удаляться. Спорить готова - сейчас барон едва ли не пинками вышвыривает из своего дома посланника господина ди Роминели. Разумеется, подобное расставание с гостями несколько не соответствует правилам хорошего тона, принятыми в нашем обществе, но, на мой взгляд, сейчас происходит вполне допустимое нарушение этих самых правил приличия.
Снаружи стояла тишина, но мы по-прежнему не шевелились - вдруг некто из стражников все еще находится в замке?, а раз так, то нам следует проявлять осторожность. Мне только и оставалось, что вслушиваться в звуки, доносящиеся снаружи, а вот мысли у Крис, кажется, потекли в совсем ином направлении, скажем так, куда более мужском. Внезапно я осознала, что объятия Криса становятся все сильнее и сильнее, а его губы вновь стали скользить по моей шее...
Разумеется, надо было бы немедленно одернуть молодого человека - тоже мне, нашел время и место, не для того мы тут прячемся, чтоб заниматься глупостями!, но внезапно я вновь осознала, что не имею ничего против таких проявлений мужского внимания, и вовсе не хочу вырываться из сильных рук Криса. А еще я поняла, что не имею ничего против того, чтоб остаться здесь еще на какое-то время, в темноте, тишине и покое, где нет никого, кроме нас двоих, а есть тепло двух тел, ощущение надежности и (вот диво!) желание нежности... Святые Небеса, неужели я могу думать о чем-либо подобном?! Похоже, так оно и есть... Надо же, не ожидала от себя ничего такого, ведь еще совсем недавно одна только мысль о мужчинах подле себя, и тем более о чужих руках на моем теле, вызывала в душе чувство острой неприязни, едва ли не отторжения! А может, все эти чудные ощущения возникли просто из-за того, что вокруг нас сплошная темнота, и каждый невольно ищет возле себя кого-то живого? Наверное, так оно и есть, а иначе откуда в моей голове стали появляться клубы сладкого дурмана, заставляющего забыть все горести жизни...
Не знаю, как далеко губы Криса сумели бы унести меня от реальности, но в этот момент скрипнула входная дверь в кабинет, и я просто-таки шарахнулась в сторону от молодого человека - все, хватит дурить, это добром не кончится, и пока мы оба еще в состоянии трезво мыслить, надо возвращаться к реальности.
- Все, можете выходить... - барон распахнул дверь в нишу и мы, подхватив с пола лежащие там сумки, выбрались из тайника. Прикрыв глаза рукой от слишком яркого света солнца, я всеми силами отгоняла от себя невесть откуда появившуюся мысль о том, что была бы совсем не прочь оставаться в той нише еще на какое-то время... Тьфу ты, пора выкидывать дурь из головы! И с чего это меня вдруг пробило на нежности?!
- Вы все слышали?.. - барон все еще не мог успокоиться. - Ну и наглец! Надеюсь, он получил хороший урок! Знаете, хочу признаться, что несколько лет подряд мечтал о том, как вышвыриваю из своего дома господ ди Роминели!.. По счастью, некоторые мечты все же сбываются, что меня неимоверно радует!
- Мы слышали ваш разговор, и, должен сказать - вы вели себя крайне достойно... - кивнул головой Крис. Молодой человек был совершенно спокоен, а мне только и оставалось, что ругать себя - Крис и бровью не ведет, а вот меня все еще не оставляют воспоминания о том, как его губы скользили по моей шее и дотрагивались до моих губ...
Глубоко вздохнула, пытаясь избавиться от воспоминаний и одновременно стараясь остановить колотящееся сердце. Святые Небеса, я только что едва ли не сдурела и не потеряла голову, только вот непонятно, почему...
Ладно... - одернула я себя, - ладно, почудила немного - бывает, такое может случиться с каждым!, а теперь пора браться за ум и возвращаться к реальной жизни, иначе если меня снова понесет вверх, на розовые облака и в пьянящий туман, то как бы с этих самых облаков не рухнуть на грешную землю, где за невнимательность и беспечность платят очень дорого.
- Молодые люди... - вздохнул барон, садясь за свой стол. - Молодые люди, я считаю необходимым объясниться, как случилось так, что я подписал ту самую проклятую бумагу...
- Вы нам ничего не обязаны пояснять... - заговорил, было, Крис, но барон перебил его:
- Нет-нет, я все же должен вам кое-что разъяснить, а иначе между нами останется недосказанное, чего мне бы никак не хотелось...
Повествование барона было не очень долгим, и было заметно, что нашему доброму хозяину не очень хочется вспоминать о произошедшем, но он все же считает необходимым рассказать нам все.
Оказывается, по молодости барон был женат, только вот его брак удачным было никак не назвать. В свое время двое молодых людей познакомились на великосветском приеме, и их родственники отчего-то сразу же сочли, что эти двое подходят друг другу как нельзя лучше - мол, из них получится идеальная пара. К сожалению, в этом случае родня ошиблась. Почему? Просто едва ли не сразу после свадьбы выяснилось: барон и его жена были настолько разными людьми, что даже в разговорах между собой не всегда находили точки соприкосновения, да и внешне друг другу не нравились совершенно.
Конечно, иногда подобные неприятности в семье со временем сглаживаются, люди как-то притирают друг другу свои характеры, привычки, пристрастия, но здесь оказался совсем иной случай - супруги сами старались избегать друг друга всеми возможными способами, хотя и понимали, что подобное отношение в корне неверно, только вот поделать с собой ничего не могли. К несчастью, в жизни случается и такое. С годами пропасть между супругами росла все больше и больше, хотя какое-то время они честно делали попытки каким-то образом наладить свою семейную жизнь. К несчастью, все оказалось бесполезно.
Когда же через шесть лет совместной жизни у жены барона родился мертвый ребенок, то семейные отношения разладились окончательно, однако главная беда была еще впереди - баронесса заболела. Болезнь была тяжелой, и длилась несколько лет - за это время у бедной женщины постепенно отказали руки и ноги, наступил паралич, а через какое-то время она стала слепнуть. Но главное, что мучило больную и лишало ее сил - это постоянные и непрекращающиеся боли, приступы которых становились все сильней и сильней. От криков бедняжки слуги затыкали уши, а родственники умирающей не показывались на пороге дома барона: мол, видеть ее страдания - это выше наших сил.
В это тяжелое время барон старался проводить все свободное время у постели больной супруги, и, как это ни странно звучит, именно в это тяжелый период муж с женой словно стали сближаться, их отношения заметно улучшились. Эти двое словно искали друг в друге надежду и опору, но, к несчастью, менять что-либо было уже слишком поздно...
Однажды, после особенно сильного приступа невообразимой боли, жена попросила мужа дать ей лекарство, находящееся в синей бутылочке, той, что стояла в ее шкатулке с драгоценностями. Старая служанка его жены, которая все эти годы почти безвылазно находилась возле своей госпожи, в то время куда-то вышла, оставив супругов наедине, и барону не оставалось ничего иного, как выполнить просьбу жены. По словам барона, он в то время даже не задумался о том, почему эта небольшая бутылочка находится отдельно от остальных лекарств - главное, чтоб снадобье помогло при очередном приступе, который должен был наступить в самое ближайшее время... Поглотив содержимое бутылочки, женщина впервые за много месяцев с облегчением улыбнулась, и попросила мужа не держать на нее зла - мол, нам обоим просто не повезло, и остается надеяться лишь на то, что каждый из нас будет счастлив в другой жизни... Не понял барон и то, отчего жена попросила у него прощения - мол, больше не могу мучиться, прости меня... Почти сразу же супруга уснула, и барон тихонько отошел от постели спящей - не стоит ее будить, пусть хоть немного отдохнет до очередного приступа изматывающей боли...
Все разъяснилось через четверть часа, когда вернулась старая служанка: увидев пустую синюю бутылочку, которую барон и не подумал убрать со стола, она бросилась к хозяйке, а потом накинулась на хозяина с кулаками. Из ее отчаянных криков барон понял, что в бутылочке был яд, который эта самая служанка уже давно купила, уступив мольбам хозяйки, но, тем не менее, дать отраву больной она так и не решилась. Почему? Просто в глубине души старая служанка все же надеялась на чудо, то есть на излечение своей подопечной, которую знала еще с того времени, когда та была ребенком. Однако как бы служанка сейчас не кричала, как бы ни называла барона отравителем, тот был растерян и ошарашен настолько, что и сам чувствовал себя убийцей. Впрочем, слуги, сбежавшиеся на крики старой женщины, только качали головами: мол, понимаем, хозяйка умерла в тот момент, когда ее старой служанки не было рядом, вот теперь баба от отчаяния и несет невесть какую чушь, а бедный хозяин настолько ошеломлен, что не в состоянии отыскать нужных слов ответа!.. Вон, сидит, за голову схватился... Вернее, теперь он уже вдовец... Общее мнение прислуги было таким: отмучалась, бедная, столько лет страдала, так что теперь пусть земля ей будет пухом!..
Такого же мнения - несчастная наконец-то отмучалась!, придерживались и все знакомые, да и старая служанка к тому времени несколько утихла со своими обвинениями - она лишь беспрестанно лила слезы и жалела свою умершую хозяйку, у которой в жизни, мол, так никогда и не было настоящего счастья...
Не прошло и месяца после похорон, как в замок графа заявился некий господин - как позже выяснилось, это был один из членов семейства ди Роминели. Приехавший сразу выложил карты на стол - дескать, мы знаем, что это именно вы отравили свою жену, и легко сумеем это доказать. Более того: у нас есть свидетель, который подтвердит все сказанное под присягой, так что, дорогой барон, в самое ближайшее время вас ждет или тюрьма, или каторга, или же топор палача, а все ваше имущество, согласно постановлению суда, будет передано пострадавшей стороне, то есть родственникам вашей убитой жены. Можете не сомневаться в том, что эти люди, узнав о столь приятном для них развитии событий, и сами будут твердить с пеной у рта нечто вроде того, будто у них нет ни малейших сомнений в виновности барона!.. Вы, уважаемый, в свою очередь можете утверждать все, что угодно, вплоть до того, будто за те годы, пока болела ваша супруга, вы и сами измаялись едва ли не до смерти, устали от такой жизни и просто хотели прекратить страдания жены... Все верно, но факт остается фактом - именно вы дали яд своей больной жене, то бишь убили ее своей рукой. Даже если произойдет чудо, следствие признает этот поступок актом милосердия и вас не осудят, вы все равно станете изгоем в своем обществе - отравителей нигде не любят!..
Атака на барона была проведена столь яростно и с таким напором, что барон невольно сдался. Сейчас он и сам не мог понять, каким образом ему смогли так лихо задурить голову и настолько запугать, что он поставил свою подпись под дарственной - дескать, после его смерти все движимое и недвижимое имущество переходит во владение к уважаемым господам ди Роминели... Невесело, если не сказать - печально. Единственное, что успокаивало барона в этой ситуации, так это то, что семейка ди Роминели получит имущество лишь после его смерти. Хотя, по большому счету, барон все же понимал: нет никакой уверенности в том, что господа ди Роминели не предпримут все возможное, чтоб как можно быстрей наступило то блаженное время, когда они смогут пойти за гробом безвременно усопшего бароне Бонте...
Спустя несколько дней после отъезда члена семейки ди Роминели, который увез дарственную, к барону пришла все та же старая служанка, и, плача, извинилась за то, что горе затуманило ее разум, и она ложно обвинила невиновного человека. По словам женщины, узнав о смерти хозяйки, она сама не знала, что говорит, хотя винить ей надо не кого-то иного, а саму себя - ведь это как раз она и принесла в дом отраву, не в силах наблюдать за муками той, кого воспитывала с детства. Потому-то с горя и наплела невесть что и невесть кому, а опамятовалась только тогда, когда ей подсунули бумагу на подпись - мол так и так, подтверждаю, что хозяйку убил хозяин... Только в тот момент до старой служанки дошло: а ведь барон не виноват, он пытался помочь больной жене как только мог, и даже более того - во время долгой и изнуряющей болезни супруги делал все, чтоб облегчить ее страдания. В результате женщина ничего подписывать не стала, выгнала наглецов из своего дома, и пришла с извинениями к барону. Тот простил неразумную женщину, но изменить уже ничего не мог...
Немногим позже старушка ушла в монастырь, чтоб доживать свой век среди монастырских стен, но до своего отъезда успела едва ли не полностью реабилитировать барона в глазах соседей - она рассказывала всем и каждому, насколько благородным человеком оказался барон, как преданно и трогательно он ухаживал за умирающей женой... До меня, мол, только сейчас дошло, как я тогда была неправа, молола невесть что, даже не понимая, что говорю, пыталась найти хоть кого-то виноватого... Дескать, теперь до конца своих дней буду молить Святые Небеса не только о милости к душе своей умершей хозяйки, но и к тому, чтоб Светлые Боги не оставили своей милостью и барона, человека благородной души и чистого сердца...
Ну, что бы позже не говорила бабуся, барон понимал, что отныне ему нет смысла вновь жениться, потому как после его смерти жене (или, не приведи того Боги, детям) из имущества и земель не достанется ровным счетом ничего, кроме, разве что, наследственного титула - это единственное, что отнять невозможно. Именно поэтому барон и жил бобылем, не вступал в новый брак, хотя в округе хватало дам, кто был бы совсем не прочь стать баронессой...
- Думаю, вам теперь стоит подумать о будущем... - вздохнула я, когда барон умолк. - Вы и без того долгие годы провели в одиночестве из-за этой дарственной...
- Сейчас, когда этой проклятой бумаги уже нет, я себя ощущаю свободным человеком... - чуть улыбнулся тот. - Знаете, это необычайное, удивительное чувство, когда над тобой больше не довлеет дарственная, больше напоминающая удавку на шее! А еще мне очень хочется дать понять семейству ди Роминели, что отныне я от них не зависим, и могу поступать не так, как угодно им, а как я того пожелаю!
- Должна сказать, что я вас прекрасно понимаю.
- И еще одно: Оливия, я слишком поздно узнал о вашей свадьбе с представителем семейства ди Роминели. Тем не менее, зная эту семью с далеко не лучшей стороны, я все же решил нанести визит в замок вашего отца. Правда, ко времени моего появления вы уже ехали, но я переговорил с вашим отцом и бабушкой, и счел возможным поведать им кое-что как об этой семье, так и о себе. Разумеется, я рассказал им не все, но и того хватило, чтоб ваши родные закручинились...
- Барон, а когда умерла ваша жена?.. - спросил Крис.
- Шесть лет назад.
- Дарственную вы подписали примерно в то же время, так?
- Верно. Это случилось где-то через месяц после похорон...
- То есть, рассуждая логически, дарственная должна храниться среди старых бумаг господ ди Роминели. Согласны?
- Ну - у... Извините, я не улавливаю, что именно вы имеете в виду.
- Госпожа Оливия рассказывала нам, что из сейфа своего мужа она забрала в основном те документы, которые ее супруг положил туда незадолго до того, как отправиться на праздничный прием. Кроме того, она упоминала о том, что ранее просмотрела все бумаги, хранящиеся в том сейфе, но не помнит, чтоб там находилась эта самая дарственная.
Стоп, а ведь Крис прав! Как же я об этом раньше не подумала? Могу прозакладывать голову, что ранее этой самой бумаги в сейфе Лудо Уорта точно не было - я бы обратила внимание на имя дарителя! Значит...
- Выходит, мой бывший муж заранее достал этот документ из числа тех бумаг, что хранятся у его отца... - я потерла лоб ладонью. - У моего бывшего свекра в комнате находится целый архив, и сложно представить, какие тайны там хранятся... Как правило, Лудо Уорт забирал оттуда лишь те документы, с которыми, так сказать, он собирался работать. Господин барон, думаю, эту дарственную достали именно потому, что в ближайшее время господа ди Роминели собирались использовать вас в своих подковерных играх.
- А для чего этот документ доставать?.. - пожал плечами барон. - Пусть бы он в том архиве хранился и дальше. Эта бумага не их числа тех, коими стоит махать перед чужим лицом - вполне достаточно и намека на ее существование.
- Я, кажется, понимаю... - заговорил Крис. - Господин барон, помните, что стряпчий семейства ди Роминели намеревался приказать вам куда-то отправиться?
- Еще бы такое не помнить!
- На мой взгляд, тут все просто и печально: вас в любом случае намеревались использовать втемную для каких-то своих целей, а потом сразу же собирались предъявить вам (или прямо в суд, но уже без вас) эту самую дарственную, а иначе не было смысла ее доставать. Проще говоря, дарственная должна быть под рукой, чтоб в случае необходимости можно было сразу же воспользоваться ею. Не исключаю и такой вероятности, что бумагу уже готовили для передачи в суд для, так сказать, совершения передачи имения барона новым хозяевам, то есть все той же семейке ди Роминели. Думаю, излишне упоминать о том, что, скорей всего, вы, господин барон, к тому времени вряд ли были бы в полном здравии. Как это ни цинично звучит, но одно дело предъявлять дарственную при жизни дарителя - обычно без суда, скандала и встряхивания наружу хорошо спрятанных семейных тайн такие дела не обходятся, и куда проще судебные решения принимаются после смерти того несчастного, кто подписал подобную бумагу.
- Тут мне вам даже возразить нечего... - вздохнул барон.
- Как вы думаете, стряпчий понял, что вы уже уничтожили дарственную?.. - поинтересовался Крис.
- Если не дурак, то понял... - кивнул головой барон. - Или предполагает такое развитие событий.
- Семейство ди Роминели у себя на службе дураков, как привило, не держит...- подосадовала я. - А господин Солан привык строго выполнять приказы моего бывшего свекра, который очень не любит, когда срываются его планы. Проще говоря, стряпчий будет добиваться выполнения своего задания любыми способами. Только что вы дали господину Солану хорошую трепку, и теперь этот человек вряд ли вновь рискнет подойти к вам в открытую с все тем же предложением. Конечно, от своих намерений он не откажется, и снова попытается воздействовать на вас каким-то образом, например...
Тут я замолкла, вернее, споткнулась на полуслове. Святые Небеса, кажется, мне понятно, как намеревается поступить стряпчий - он уже упоминал о моей мачехе и ее детях, то есть моих сводных брате и сестрах... Ой, нет, только не это!
Надо сказать, что подобная мысль пришла в голову не только мне, но и барону. Он побарабанил пальцами по столешнице, а затем произнес:
- Оливия, как вы отнесетесь к тому, если я предложу вашим родным погостить в моем доме? Думаю, что в нынешнее, непростое для всех время, одинокой женщине с детьми не стоит отказываться от дружеского участия, а уж охрану-то им я сумею обеспечить.
- Господин стряпчий будет в ярости, как, впрочем, и семейка ди Роминели... - усмехнулась я. - Разумеется, то, что вы предлагаете - это выход из положения, во всяком случае, для моих родных, но вам придется нелегко. Вы привыкли к тихой и спокойной жизни, а тут в доме враз появится трое детей! Шум, гам, непослушание, да и моя мачеха привыкла быть хозяйкой в своем доме... И потом не стоит игнорировать возможные слухи и сплетни, которые пойдут гулять не только среди соседей, но и по всем ближайшим провинциям...
- Думаю, если ваша мачеха поймет, что в этом деле замешана семья ди Роминели, то она не станет возражать против моей помощи.
- Тут я не спорю.
- Пока что ваши родные - это единственное, чем можно шантажировать и вас, и меня. Ну, раз дело обстоит столь невеселым образом, то, значит, поступим так... - голос барона был столь холоден и спокоен, что мне и в голову не пришло спорить с его решением. Ясно, что хозяин этого дома уже не отступит от своих намерений, а мне первым делом следует от всей души поблагодарить барона Бонте за помощь и участие.
Через час мы с Крисом наблюдали за тем, как из ворот замка барона выехала небольшая кавалькада - сам хозяин замка, пять всадников и карета: господин Бонте отправился в замок моего отца, и я не сомневалась, что он сумеет уговорить мачеху и детей какое-то время пожить в его доме. Конечно, надо быть готовыми к тому, что по всей провинции поднимется волна сплетен и досужих домыслов, только тут уж ничего не поделаешь. Главное, что барон теперь считает едва ли не своим долгом помочь моим родным уже хотя бы ради того, чтоб дать понять семейке ди Роминели - они не всесильны.
Мне же только и оставалось, что с грустью провожать взглядом уезжающую кавалькаду - увы, но встречу с родными следует перенести на другое время, а пока что нам необходимо покинуть дом барона, причем сделать это таким образом, чтоб нас никто не заметил. Конечно, люди господ ди Роминели могут сколько угодно говорить о том, будто барон Бонте прячет в своем доме беглецов от закона, но если этих беглых никто и в глаза не видел, то подобные разговоры идут на уровне тех слухов, которые никто не принимает всерьез. И потом, мало ли кто и о чем болтает, у людей языки без костей!.. Но вот если нас в доме барона заметит некто посторонний (слуг в этот счет мы не берем - они будут помалкивать) - вот тогда хозяину этого дома придется плохо! А уж если к тому времени в замке уже будет находиться и моя мачеха с детьми, то всех могут обвинить в укрывательстве каторжников... В общем, надо уходить.
Нет никаких сомнений в том, что стряпчий оставил возле дома своих людей с приказом следить во все глаза за выходящими из замка людьми, и нам следовало покинуть здешние места таким образом, чтоб нас не увидел ни один из тех, кого господин Солан оставил следить за домом барона.
Подтверждение этому пришло быстро. Мы в Крисом, стоя у небольшого окна под самой крышей, смотрели сверху на кавалькаду, удаляющуюся по дороге. Обзор отсюда был замечательный, и хорошо заметно, как из небольшой рощицы неподалеку показались три всадника, двое из которых припустили вслед за кавалькадой, а третий направился в противоположную сторону. Все понятно: двое отправились следить за тем, куда это с утра пораньше собрался барон, и не находятся ли в карете разыскиваемые, то есть мы, а еще один припустил докладывать начальству о том, что уважаемый барон покинул свой дом, и даже более того - прихватил с собой карету. Что ж, замечательно, троих соглядатаев уже нет, теперь надо отвлечь и остальных, ведь почти наверняка еще кто-то прячется неподалеку и следит за домом. А вот интересно, стражники остановят барона по дороге, или нет? Скорей всего, остановят, вновь осмотрят карету, никого не найдут, и стражники вместе с господином Соланом вновь окажутся в неловком положении. Наверняка барон подаст жалобу на необоснованные преследования, и отныне любые поползновения семейки ди Роминели на барона Бонте стражниками рассматриваться не будут. Господин барон, вы - умница! А пока же мы ждем дальнейшего развития событий.
Не прошло и четверти часа, как замок покинули двое всадников. Мужчина и женщина, хотя и выехали из ворот, но вскоре свернули на узкую лесную дорогу, и почти сразу же скрылись за деревьями. Прекрасно: если около замка еще и находились соглядатаи, то они наверняка отправятся за этими двумя всадниками, и постараются захватить их живыми. Ну, пусть попробуют, вернее, мы и рассчитываем на подобный исход. Этими верховыми были двое слуг барона, которые не отказались хорошо заработать, а получить по десять золотых на каждого за несложную работу - об этом можно только мечтать, особенно если учесть, что в здешних местах это огромные деньги. Разумеется, если преследователи задержат двух всадников (а это почти наверняка случится), то сдернут их с лошадей, скрутят, и, возможно, наставят синяков... Конечно, это все достаточно неприятно, ну да ради десятка золотых можно и потерпеть. К тому же, зная характер барона, можно предположить, что позже он еще подкинет золотишка избитым страдальцам...
Естественно, для этой поездки нужна была официальная причина, придумать которую оказалось совсем просто: дескать, двум слугам будто бы велено отправиться на дальние луга, посмотреть на сено - мол, не пора ли его косить. А что, нормальная причина, не лучше и не хуже других. Правда, смотреть сено на дальних лугах обычно ходили пешком, но в такие подробности вряд ли кто станет вдаваться.
Подождав несколько минут после того, как всадники скрылись в лесу, мы с Крисом пошли в фруктовый сад, что находился возле замка, и уже оттуда, где пригнувшись, а где и перебежками, добрались до опушки леса, и чуть ли не бегом припустили дальше. Кажется, все тихо, и нас никто не преследует...
Итак, мы снова отправляемся в дорогу, и снова какое-то время нам придется идти на своих двоих. Брать лошадей из конюшни барона слишком опасно - верхом мы будем слишком заметны, на здешних дорогах тоже показываться не следует, так что лучше и безопасней пройти часть пути по лесу. К сожалению, здешних мест я совсем не знала, но зато барон подробно пояснил нам, как лучше и быстрее дойти до ближайшего города. Ничего, доберемся, не впервой.
Мне бы очень хотелось дождаться того времени, когда барон привезет в свой замок мачеху с детьми - я уже более двух лет не видела никого из них, боюсь, они меня сейчас и не узнают: дети подросли, я изменилась, да и мачеха вряд ли внешне осталась прежней. К моему великому сожалению, наша встреча сейчас невозможна. Хотелось бы увидеть и бабушку, но пока что не стоит даже думать о том, что можно отправиться к ней - там точно есть засада, и не одна. Единственное, что я сумела - так это написать письмо моей дорогой бабуле, и, надеюсь, что барон сумеет каким-либо образом передать ей это послание...
- Ты дорогу хорошо запомнила?.. - голос Криса оторвал меня от тяжких дум.
- А ты?
- Более или менее.
- Вот и я примерно так же. Ничего, если все пойдет, как рассчитывали, то уже к вечеру окажемся в том городке... Как там он называется?
- Орзен.
- Вот-вот. В том городишке купим лошадей, и отправимся в столицу... Ты чего такая невеселая?
- Да так. Просто о своих вспомнила, о бабушке...
- Я тоже очень давно дядюшку не видел... - вздохнул Крис. - Соскучился по нему. Если выберемся живыми из всей этой заварушки, то я вас обязательно познакомлю.
- Ловлю на слове...
Как это ни удивительно, но в здешнем лесу мы не заблудились, а потом вышли на лесную тропинку, и уже во второй половине дня оказались в Орзене. Город был немаленький, но мы быстро сумели отыскать место, где продавали лошадей, и там приобрели себе двух славных лошадок, а заодно и хорошие седла. Конечно, хорошо бы на одном из постоялых дворов остаться на ночь, но рисковать не стоит - хватит с меня воспоминаний о Бибе. Если нас будут искать, то первым делом пойдут проверять гостиницы и постоялые дома. Уж лучше в очередной раз спрятаться в лесу - так нам все же будет куда спокойней.
Из города мы выехали, когда уже стало смеркаться, но до наступления темноты нам все же удалось преодолеть немалое расстояние. Возле дороги на ночевку мы, естественно, останавливаться не стали, и ушли вглубь леса настолько далеко, насколько позволяли густеющие сумерки. Там привязали лошадей, но костер разводить не стали - переживем, не впервой.
Было решено, что первую половин ночи я отдыхаю, Крис дежурит, а потом мы меняемся. Однако когда я легла на одеяло, расстеленное на земле, молодой человек внезапно поцеловал меня. Увы, но ничего подобного тому, что я испытала утром, сейчас и близко не было.
- Крис, извини, но давай обойдемся без этого... - чуть отстранилась я. - Для своих ухаживаний ты выбрал не ту женщину.
- Сегодня утром я был полностью уверен в обратном... - усмехнулся Крис. - Ты просто все еще не можешь избавиться от прошлого и боишься новых отношений... Ладно, спи, через несколько часов я тебя разбужу.
Уже засыпая, я подумала: тоже мне, нашелся знаток человеческих душ! Просто сегодня утром я... А, нечего думать о всякой ерунде!
Ночь прошла спокойно, и к рассвету мне оставалось только радоваться - тишина, покой, стрекот кузнечиков в траве, поднимающееся солнце освещало вершины деревьев... Святые Небеса, как же хорошо сидеть просто так, вдыхая прохладный утренний воздух и не думая ни о чем плохом!..
Издалека, со стороны дороги, коротко заржала лошадь, и у меня вдруг неизвестно отчего сжалось сердце. Казалось бы - что тут необычного, ведь с утра по той дороге уже наверняка идут люди и едут конные, но... Не знаю, как это объяснить, но уже на второй год своего горького замужества у меня появилось нечто вроде тяжкого предчувствия: каждый раз, незадолго до появления своего мужа, я невесть каким образом ощущала, что он с минуты на минуту приедет домой, и, как правило, я никогда не ошибалась в своих предположениях... К чему я это говорю? Просто сейчас на меня невесть с чего навалилось примерно точно такое же мерзкое чувство неизбежности, от которого невозможно скрыться, и которое, кроме бед и унижения, ничего тебе не принесет. Не знаю, что бы на моем месте подумали другие, а у меня было такое ощущение, будто мне за шиворот разом запустили горсть муравьев. Похоже, наш сегодняшний отдых закончен!
С не потратила и минуты на то, чтоб разбудить Криса и рассказать ему о своих дурных предчувствиях. По-счастью, тот всерьез отнесся к моим словам, и медлить не стал. Мы быстро свернули одно из одеял и обе наши куртки, сунули все это под второе одеяло, так, чтоб со стороны можно было предположить, что два человека спят рядышком. После нам только и оставалось, что спрятаться за большим кустом, и ждать невесть чего. Или кого...
Ожидание не затянулось: я скорее почувствовала, чем увидела, как из-за нескольких деревьев, росших неподалеку, показалась темная фигура. Невольно отметила про себя - надо же, как тихо идет этот некто, даже шороха травы не слышно! Тем временем человек своей неслышной походкой направился к одеялу, лежащему на земле, и под которым угадывались очертания двух тел... А еще я заметила, что у незнакомца в руке нож...
Все остальное произошло едва ли не моментально: когда человек прошел мимо нас, Крис выскользнул из-за куста, но незнакомец услышал шорох листьев и стал, было, поворачиваться, однако именно в тот момент Крис бросил в чужака ловчую сеть. Откуда у нас взялась сеть? Незадолго до отъезда барон Борте предложил нам на выбор немало самого разного охотничьего добра, и Крис кое-что взял для себя, в том числе и эту самую сеть, которая сейчас пригодилась как нельзя больше. Незнакомец боковым зрением уловил движение руки Криса, и попытался, было, уклониться, но сделать это не успел - сеть накрыла его почти полностью. Я тоже не стала медлить: особо не осторожничая, вымахнула из-за куста, и во всего размаха ударила незнакомца тяжелым обломком дерева, который подобрала с земли. Правда, незнакомец шарахнулся в сторону, и мой удар пришелся не столько по голове, как я того хотела, а в основном по спине, но, тем не менее, на какой-то миг человек оказался оглушенным. Этого мгновения нам вполне хватило на то, чтоб вновь сильно ударить незнакомца, и тот молча рухнул на землю.
- Крис... - я не знала, что еще можно сказать. - Крис, он наверняка был не один...
- А вот я так не считаю... - Крис наклонился над лежащим мужчиной, и ногой выбил из его пальцев нож. - Это, так сказать, волк-одиночка, и охотился он как раз на нас. Узнаешь его?
Теперь и я рассмотрела неподвижно лежащего человека, и чуть не ахнула от удивления: перед нами был начальник охраны рудника, тот самый, кого господин ди Роминели отправил на наши поиски. Надо же, этот тип нас сумел отыскать!
- Узнаю...
- Вот и я узнал. Надо бы с ним поговорить по душам...
В себя начальник охраны рудника пришел минут через десять, и то лишь после того, как Крис плеснул ему в лицо водой из фляжки. К тому времени наш общий знакомый был уже крепко привязан к дереву, да и сеть мы с него снимать не стали - пусть почувствует себя спутанным с головы до ног.
- Ну как, оклемался?.. - поинтересовался Крис, когда наш пленник открыл глаза. - Для начала неплохо бы и поздороваться.
Как можно было ожидать, привязанный к дереву человек вовсе не стремился к общению или долгим разговорам, лишь переводил взгляд с меня на Криса. Сейчас начальник охраны рудника был трезв, у него даже мешки под глазами стали меньше - похоже, человек вынужден вести здоровый образ жизни.
- Не подскажешь, как нас нашел?.. - продолжал Крис, но наш пленник по-прежнему хранил молчание, зато в его взгляде, устремленном на меня, появилась самая настоящая ненависть.
- Крис, пошли отсюда... - вздохнула я. - Было бы с кем разговаривать! Если б я этого типа никогда в жизни не встречала, то ничуть бы не расстроилась. Только рот ему на прощание заткни, а то кричать начнет...
- Это можно... - Крис взялся, было, за свою дорожную сумку, но тут наш пленник произнес:
- Вам все равно не уйти. Давайте договоримся по-хорошему.
- Чего-чего?.. - удивился Крис. - Какие ты слова-то знаешь, просто удивительно!
- Я вас все одно достану... - продолжал начальник охраны.
- Пока что мы достали тебя... - усмехнулся Крис.
- В толк не возьму, как это у вас получилось! Я умею неслышно ходить по лесу...
Тут мне возразить нечего - этот человек, и верно, передвигался совершенно бесшумно. Если бы не мое предчувствие, то для нас все закончилось бы весьма печально.
- Как ты нас отыскал?.. - Крис проигнорировал слова начальника охраны.
- Тоже мне, великие сложности! Понятно, что вы не так давно были или в доме барона, или же ошивались где-то поблизости, но сейчас вам из тех мест поневоле пришлось сделать ноги. К своим родственникам вы вряд ли пойдете - понятно, что вас там уже ждет стража с кандалами, да и в том направлении вам вообще идти не стоит, а раз так, то у вас остается один путь - по дороге в Орзен и дальше... В том городишке я уже побывал, даже нашел тех, кто вам продал лошадей. Раз вас нет на постоялых дворах, то, выходит, искать вас надо по дороге... А остальное уже зависит от моей наблюдательности и опыта - я не один год ловил беглых, так что в этом деле кое-что соображаю.
- Понятно... - Крис снова взялся за свою дорожную сумку, но наш пленник и не думал замолкать.
- Я из-за вас своей должности лишился...
- Ничего более приятного мне уже давно не доводилось слышать... - усмехнулся Крис.
- Хрен с ней, с должностью... - продолжал мужик, то и дело обжигая меня невидящим взглядом. - Не знаю, как вам удалось выжить ночью рядом с рудником, но вы и потом ускользнули у меня из рук, а раньше это никому не удавалось. За такое и убить мало!
- В общем, ничего нового мы с тобой не услышали... - повернулся ко мне Крис. - Пора уходить.
- Тебя, Крис, надо было с самого начала отправить месить тесто - там самое место для таких чистоплюев, как ты!
- А знаешь, голубь, почему ты меня раньше не отправил ртутью дышать?.. - хмыкнул Крис. - Просто тебе было невероятно приятно потешить свою душу, всячески унижая высокородного, так?
- Считай что хочешь... - теперь начальник охраны посмотрел на меня, и от его взгляда меня чуть не затошнило. - А тебя, стерва, надо было не уговаривать, не тратить понапрасну время, а сразу же хорошенько дать по башке, запереть в чулан, и почаще заглядывать туда для того, чтоб отводить себе душу...
Так вот в чем дело! А я-то понять не могла, отчего это у меня внезапно появилось предчувствие, будто вот-вот появится дорогой супруг! Вон, даже взгляд у этого человека один в один напоминает взор Лудо Уорта, когда тот с ревностью и бешенством смотрел на меня, а потом начиналось нечто отвратительное... Все, хватит, наслушалась!
- Крис, заткни ему рот... - помимо воли вырвалось у меня.
- Что, страшно находиться рядом с настоящим мужиком?.. - начальник охраны едва ли не сорвался на крик. - Я до тебя, стерва, еще доберусь, и ты поймешь, что такое презирать...
Больше он ничего сказать не успел, потому что Крис ловким движение воткнул ему в рот тряпку, а затем и вовсе перевязал нижнюю часть лица полотенцем. Да, пожалуй, от кляпа этому типу самостоятельно не избавиться, что радует.
- А теперь послушай меня... - я встала напротив мужчины. - Такой же жестокий мерзавец, как ты, у меня уже был, так что продолжения мне не надо. Знаешь, почему я решилась на побег? Просто лучше отправиться на Небеса, чем оказаться рядом с тобой.
Повернулась и сделала несколько шагов, и тут осознала, что просто так уйти не могу. Никак не могу отделаться от впечатления, что рядом стоит бывший супруг, и смотрит на меня... Э, нет, надо показать хотя бы себе самой, что сейчас я стала куда сильнее...
- Крис, подойди сюда.
- В чем дело?.. - молодой человек подошел ко мне. - Нам стоит поторопиться...
Больше Крис ничего сказать не успел, потому что я положила ему руки на плечи... Если парень и был удивлен, но никак этого не показал, и сам прижал меня к себе...
Не знаю, сколько мы так простояли, целуясь без остановки под бешеным взглядом привязанного к дереву пленника, но в этом не было ни грубости, ни чего-либо дурного - просто два человека вспомнили о том, что они молоды, и эти короткие минуты можно посвятить себе, и не сдерживать те чувства, которые есть в душе каждого из нас. А еще я понимала, что этим словно разрываю те незримые оковы, которыми меня когда-то словно опутал Лудо Уорт.
- Нам пора... - наконец прошептала я.
- Пора... - согласился Крис, неохотно выпуская меня из объятий. - А жаль...
- И мне...
Когда мы вновь пробирались по лесу, ведя за собой лошадей, Крис поинтересовался:
- Слушай, что это было? То ты от меня на расстоянии держишься, ничего лишнего не позволяешь - и вдруг такие чувства! Я уж думал, что ты меня с ног собьешь, а то и сотворишь что похуже со мной, непорочным парнем! Да еще и в присутствии свидетеля!..
- По ухваткам этот тип очень похож на моего бывшего супруга, земля ему булыжниками! Во всем жестокость, желание превосходства, необходимость кого-то унизить и держать в страхе... Я очень хотела доказать самой себе, что прошлое меня уже не держит.