Хотя нам надо было поторапливаться, и не терять понапрасну время, все же минут пять мы лежали на земле, приходя в себя, и успокаивая тяжелое дыхание. Постепенно из глаз исчез туман, сердце стало биться ровнее, и в легких уже не было рези. С трудом усевшись (сил подняться на ноги у меня пока не было), я оглянулась и поняла, что мы все находимся неподалеку от зимовья - нынешнего дома Тимофея Михайловича. Так, до зимовья мы каким-то образом сумели дойти, теперь бы еще до лодки как-то добраться...
- Ну, знаете ли... - выдохнул Тимофей Михайлович, с трудом поднимаясь с земли. - Стар я уже стал для таких пробежек, думал, что не дотяну... Да, как там парень, пришел в себя?
Последнее относилось к Коту, который неподвижно лежал на земле. Кром, выглядевший чуть бодрее нас, подошел к лежащему, присел подле него и бегло осмотрел раненого, после чего я вновь увидела аптечку в руках молодого человека.
- К счастью, жив, но по-прежнему без сознания... - Кром достал из аптечки еще пару ампул. - Сейчас я ему кое-что вколю - надеюсь, это поможет Коту продержаться еще какое-то время.
- У тебя для Кота еще лекарства есть?
- В обрез. Сама понимаешь, время поджимает, и положение у парня серьезное.
- Что делать будем?.. - спросила я после того, как Кром убрал аптечку в свой рюкзак.
- Первым делом надо пойти к лодке, и пригнать ее поближе.
Услышав эти слова я едва не застонала, потому как вставать и куда-то идти - в данный момент это выше моих сил.
- Вы где лодку оставили?.. - поинтересовался Тимофей Михайлович.
- Неподалеку отсюда. Там еще ива очень раскидистая...
- Хорошее место... - согласился охотник. - Даже если кто-то чужой рядом пройдет или проедет, то лодку так сразу и не заметит. Да и течение в том месте слабое, так что если лодка хорошо привязана, то никуда не уплывет.
- Поступим так... - продолжал Кром. - Я отправляюсь за лодкой, а вы, Тимофей Михайлович, тем временем заберите из дома все, что считаете нужным. Ника, а ты присмотри за Котом. Как только пригоню лодку, сразу же забираемся в нее и отправляемся в Раздольное. Может, когда выедем на основную реку, мне удастся связаться со своими - увы, в здешних местах связь не работает от слова "совсем".
- Кто бы спорил - чем быстрее уберемся отсюда, тем лучше... - согласился охотник. - Я, конечно, лес люблю, и ни на какую городскую жизнь его не променяю, но сейчас лучше оказаться подальше от этого места.
- Все, я пошел... - сказал Кром. - Постараюсь вернуться побыстрей.
Глядя на спину уходящего Крома я думала только о том, чтоб он вернулся сюда как можно скорей и вновь был рядом со мной. Возможно, это глупо, но подле этого немногословного парня я чувствовала себя так, словно нахожусь под надежной защитой, и это ощущение надежного плеча рядом - подобное для меня ново и несколько необычно, но мне очень нравится это чувство. Что ни говори, но моя бабушка - это постоянный контроль и требование жить по ее правилам, да и Игорь, по сути, хотел того же самого (в еще более жестком варианте), а Кром, то есть Саша... Этот человек просто находится рядом, ничего не просит взамен и не выставляет никаких условий, но я уверена в том, что он не бросит и не предаст, и рядом с ним мне спокойно. Да и что там греха таить - мне просто нравится этот человек, к которому за последние дни я искренне привязалась. Да, он не блещет красноречием и бесконечным обаянием, как красавец Игорь, но иногда много слов и не требуется, а внешний блеск частенько прикрывает жестокость и расчетливость.
А еще мне вновь и вновь приходит на ум та простая истина, что Тамара, бывшая невеста Крома, самая настоящая дура, раз у нее хватило ума променять такого замечательного парня на какие-то призрачные блага. Наверное, безголовая девица уже и сама это поняла, только не желает в этом признаться - кому ж хочется осознать ту горькую истину, что все поставил не на ту карту, и, по сути, сейчас сидишь у разбитого корыта. А еще до нее постепенно доходит, что как бы она не старалась, но изменить не удастся ничего...
- О чем думаешь?.. - спросил меня Тимофей Михайлович.
- Да так, устала просто, вот и мысли приходят непонятно о чем... - уклонилась я от ответа.
- Понимаю, самому в голову лезет невесть что... - подосадовал старый охотник. - Ну да нечего понапрасну время терять, надо в дом идти, кое-что забрать. Знаешь ведь уже: оружие-то у меня есть, а вот патронов к нему нет - все расстрелял, пока того кровопийцу на дереве не подбили, а он, зараза, такой живучий оказался!.. Впрочем, твои парни тогда тоже весь свой боезапас на него потратили, а в тайге без оружия никак не обойтись. Сейчас на заимку пойду - я же когда к Серым озерам направился, не все патроны с собой взял, кое-что в зимовье оставил...
Тимофей Михайлович направился к дому, а я подсунула свой рюкзак под голову Кота, который по-прежнему находился без сознания. Ничего, Кот, потерпи еще немного, скоро Кром пригонит лодку, и мы покинем это место.
Кажется, вокруг все тихо, но мне почему-то не по себе. Внутри словно часы тикают - скорей, скорей... Кажется, все в порядке, все живы-здоровы, только вот с Котом беда, но, надеюсь, врачи сумеют поставить его на ноги. Поскорей бы вернулся Кром... Впрочем, я, наверное, успокоюсь лишь после того, как мы все окажемся в лодке. "Казанка" - это, конечно, не навороченный катер, но лодка надежная, мотор неплохой, и места в ней нам четверым вполне хватит.
А на небо вновь стали наползать тучи - похоже, снова пойдет дождь. Не страшно - надеюсь, к тому времени Кром уже пригонит сюда лодку, а она с тентом, так что если и промокнем, то немного.
Еще раз осмотрелась - все-таки зимовье расположено в очень хорошем месте. Спокойно тут и тихо... К тому же на кедрах, которые окружают поляну, я заметила несколько белок, и смотреть на этих милых зверьков - одно удовольствие. А одна из тех белок немного спустилась по стволу вниз и смотрит на меня... Подойти бы поближе, только зверек вряд ли захочет подпустить к себе человека.
- Ну, я готов... - Тимофей Михайлович появился на крыльце с ружьем за плечами и рюкзаком, который, судя по виду, был набит под завязку. - Осталось только лодку дождаться. Надеюсь, твой кавалер поторопится.
- Почему так сразу - кавалер...
- А кто же еще?.. - искренне удивился охотник. - Может, это сейчас как-то по-другому называется, но я же вижу, что промеж вас симпатия. Хотя вам сейчас не до того, потом разберетесь, когда время появится.
- Тимофей Михайлович, я хотела вас спросить...
- Понимаю, что тебя интересует... - я увидела в руках мужчины туго набитый кожаный мешочек и шарик. - Вот, забрал из тайника.
В данный момент мешочек с самородным золотом интересовал меня меньше всего, а вот шарик у Тимофея Михайловича я забрала. Если Кром прав в своих предположениях, то именно этот светлый шарик с чуть заметным желтоватым отливом является чем-то вроде пропуска по болоту с теми непонятными тварями - именно с его помощью Никита сумел сбежать. Без сомнений, возможности шарика этим не ограничиваются - так, Кром считает, что этот шарик помогает продлевать жизнь, и у него имеются еще какие-то функции. Поскорее бы доставить этот шарик ученым, пусть разбираются, что там к чему...
Минут через пять до нас донесся звук работающего мотора - ну, наконец-то! Звук мотора приближался, затем он затих, а вскоре мы увидели Крома, который направлялся к нам. Мне осталось только закинуть за плечи свой рюкзак - и все, я готова, можно идти.
- Собрались?.. - спросил Кром, подходя к нам. - Все, уходим.
- Ох, растяпа, я ж дверь забыл закрыть... - подосадовал Тимофей Михайлович. - Старею...
- Вы двое Кота к лодке ведите или несите - это уж как получится, а я сейчас с дверь закрою... - на мой взгляд, мужчинам не стоило понапрасну отвлекаться, потому как закрыть дверь в домик - это дело пустяковое.
- Давай... - кивнул Кром.
- Тогда вот еще что... - охотник протянул мне мешочек с золотом. - Не в службу, а в дружбу - положи это добро в свой рюкзак, он у тебя почти пустой. В моем рюкзаке места уже нет, а в руках золото тащить тяжело.
- Хорошо... - я взяла тяжелый мешочек и пошла с ним к дому: там, на крыльце, скину со спины рюкзак, положу в него мешочек с золотом, а потом примотаю веревку, привязанную к железной ручке на двери, к металлическому штырю, вбитому в косяк. На все про все у меня уйдет не больше минуты.
А Тимофей Михайлович, и верно, даже дверь в зимовье не закрыл. Видимо, и он вымотался до предела, как, впрочем, и все мы, иначе не допустил бы такой оплошности. Поднялась на крыльцо, скинула с плеч рюкзак, и только протянула руку к двери, как вдруг услышала звук, от которого страх едва ли не сковал меня - увы, по-иному это не назвать. Громкое шипение, в котором звучат грозные рыкающие ноты... Не хочется вспоминать, кто именно издавал это отвратительное рычание, и с той поры я надеялась, что более никогда не услышу эти кошмарные звуки, как и не увижу ту, которая их издает. Вот беда... Видимо, все то время, что мы находимся здесь, у зимовья, меня не просто так терзали смутные опасения, интуиция не ошиблась.
Медленно повернулась назад, краем глаза отметив про себя, что справа на кедрах закачались ветви - это промчались испуганные белки. Посмотрев на поляну, поняла, что этим милым пушистым зверькам было чего бояться - Ананке, чтоб ее! Любимая доченька Якова Иннокентьевича добралась-таки до нас! Стоит на поляне в нескольких шагах от моих спутников, смотрит на Крома и Тимофея Михайловича, которые перекинули через свои шеи руки Кота, намереваясь тащить его к лодке. Бедняга Кот, он все еще так не пришел в себя...
Судя по всему, папенька этой зубастой красотки понял, что, несмотря на все его старания, мы сумели уйти, чего нельзя было позволить ни в коем случае - и после этого он пустил в ход тяжелую артиллерию, то есть любимую дочурку. Остается только удивляться, как быстро эта особа сумела добраться до нас - впрочем, на четвереньках она бегает так быстро, что и волк обзавидуется. Не удивлюсь, если окажется, что девица, оскорбленная до глубины души, мчалась за нами без остановки, или же позволяла себе совсем короткий отдых - недаром так тяжело дышит. То, что зубастая особа зла на нас до бесконечности - это видно невооруженным глазом, недаром рот открыла, демонстрируя во всей красе свои клыки, и, без сомнения, готова разорвать всех нас на кровавые ошметки. Проблема и в том, что мои спутники сейчас ровно ничего не могут сделать - обозленная красотка следит за каждым их движением, и тот, кто дернется, станет первой жертвой.
Прошло несколько немыслимо долгих мгновений, и Ананке вдруг сорвалась с места. Одним прыжком она оказалась возле Тимофея Михайловича, махнула своей когтистой лапой - и тот просто-таки отлетел в сторону, затем она повернулась к Крому, и ударила когтями его... Не знаю, что могло произойти дальше, потому что в этот момент я не выдержала, и громко крикнула:
- Эй, ты!
Девица повернулась ко мне и, кажется, даже чуть удивилась, но в следующий миг довольно оскалилась - кажется, одна только мысль о том, что она может располосовать меня на ленточки, доставила ей огромное удовольствие. Впрочем, я не собиралась сдаваться без боя, и подняла руку, в которой находился блестящий шарик.
- Смотри, что у меня есть!
Такое впечатление, что при виде этого шарика девица враз позабыла обо всем на свете, и я увидела на ее лице нечто похожее на счастливую улыбку. Похоже, Кром был прав в своих предположениях - этот шарик, и верно, был крайне необходим как Якову Иннокентьевичу, так и его зубастой дочке, и, похоже, играл в ее жизни немалую роль. Во всяком случае, не отрывая взгляд от шарика и не обращая внимания на лежащих мужчин (да куда ж они денутся!), Ананке кинулась ко мне.
Все остальное заняло несколько мгновений: я отступила к самому краю крыльца, и когда девица уже была совсем близко, швырнула шарик в дом, благо дверь к этому времени была еще не закрыта. Не обращая на меня внимания (еще успеет посчитаться, сейчас не до того!) красотка кинулась за ним, и в этот миг я (не ожидая подобного от себя), ударила ее по голове мешочком с золотым песком. Возможно, мой удар был не очень умелым, но когда тебе по затылку прилетает весомый тумак, то это может сбить с ног даже такую, как Ананке. В итоге девица грохнулась на деревянный пол, и я быстро захлопнула дверь, после чего сразу же подперла ее крепкой палкой - она лежала на крыльце, и, как нам ранее говорил Тимофей Михайлович, этой палкой он всегда подпирал дверь в дом, когда ненадолго уходил по своим делам.
Если честно, то я сама растерялась от того, что совершила, все получилось словно само собой. Отчего-то вдруг (самое время, не иначе!) мне вспомнилась лекция по психологии, где профессор утверждал, что в критический момент сознание человека словно бы запускает некий механизм, который помогает справиться с опасной ситуацией, и ты делаешь то, на что никогда бы не рискнул пойти в иное время. Вот и сейчас, слушая, как Ананке стала колотить в дверь, пытаясь выбраться, я никак не могла понять, каким образом я умудрилась сделать то, что сделала...
Впрочем, сейчас было не до того, чтоб долго думать о случившемся, и, схватив свой рюкзак, а заодно и мешочек с золотом (вдруг еще пригодится!), я бросилась к мужчинам. К сожалению, дела у них были не очень: у Тимофея Михайловича оказались довольно глубокие раны на животе, но его в какой-то мере спас широкий патронташ на поясе, а вот у Крома были жутковатые раны на груди. Великим счастьем можно считать то, что не были задеты кровеносные сосуды, то, тем не менее, одежда мужчин была залита кровью. Немаловажно и то, что Кром и Тимофей Михайлович - оба были в сознании, что делало возникшую ситуацию не столь безысходной.
Коротко пояснив, что произошло (впрочем, рычание Ананке и ее удары в дверь были хорошо слышны), я вытряхнула из наших рюкзаков всю одежду, которая там была, и приложила ее к кровоточащим ранам, стараясь хотя бы таким образом остановить кровь. Конечно, ни о какой стерильности в данный момент и речи не шло, но сейчас главное - не допустить большой кровопотери. Под непрекращающуюся ругань Тимофея Михайловича Кром достал свою полупустую аптечку, сделал старому охотнику и себе какие-то уколы, а еще оба проглотили по нескольку таблеток. Все бы ничего, но в какой-то момент Ананке, поняв, что дверь не поддается, попыталась выбраться из оконца, и уже высунула из него голову и одно плечо. Судя по ее настойчивости, и по тому, что в доме уже почти наверняка все разнесено в щепки, красотка в состоянии выбраться наружу через окно.
- Ах ты, зараза... - простонал охотник, подтягивая к себе ружье, которое лежало неподалеку. - Ну, ты у меня сейчас схлопочешь...
Несмотря на раздирающую ее ярость, девица неплохо соображала, что к чему, а потому, увидев наставленное на нее ружье, сумела убраться из окна за миг до того, как Тимофей Михайлович выстрелил.
- Вот собака... - выдохнул мужчина. - Спрятаться успела, да и я промазал...
- А если она в другие окошки сунется?
- Они маленькие, а то, через которое эта зараза пытается выбраться - оно самое большое.
- Что будем делать?.. - спросила я. - Уходим?
- Нельзя... - покачал головой охотник. - Рано или поздно, но она выберется, и, судя по стервозному и мстительному характеру этой особы, обязательно отправится следом за нами. Отпускать нас живыми она не намерена. Речка узкая, извилистая, высокую скорость на ней не развить, так что эта зверюга на двух ногах нас легко догонит, прыгнет, и тут уж от нее никуда не деться... А, чтоб тебя!
Вновь грянул выстрел, и Тимофей Михайлович стал перезаряжать свое ружье. Понятно, опять мимо...
- Вот что... - через паузу обратился он ко мне. - Там, под крыльцом, есть две железные бутыли. Достань одну из них, ту, которая полная, а я к тебе подойду...
Признаюсь: вновь идти к дому, в котором бушевала Ананке, мне совсем не хотелось, но делать нечего. Добежала, заглянула под крыльцо (под которым хватало старого хлама), но две бутыли (литров на десять каждая), стояли первыми. Одна, и верно, была пустой, а вторая, судя по весу, заполнена наполовину. А еще от нее шел запах керосина...
Тимофей Михайлович (который еще пару раз стрелял в окно, не давая девице выбраться) согнувшись и с трудом передвигая ноги, пошел ко мне, забрал бутыль, отвинтил крышку, и запах керосина стал еще сильнее. Затем он размахнулся и бросил бутыль в дом. Правда, большого замаха у него не получилось, емкость упала на крыльцо, и из нее толчками стал выливаться бензин. Справедливости ради надо отметить, что какая-то часть пахучей жидкости попала и на стену.
- Вы что собираетесь делать?.. - ахнула я, когда увидела в руках мужчины зажигалку.
- А сама-то как думаешь?.. - пробурчал тот. - Еще скажи, что тебе ее жалко стало.
- Нет, я все понимаю, но это как-то... Не знаю даже, как сказать...
- Ты не знаешь, я тебе скажу. Тут тайга, а ее закон такой: или ты, или тебя, и жалость может выйти боком. Только так, а не иначе. Предпочитаю остаться без дома, но лишь бы от этой зубастой избавиться, потому как в ином случае нам не жить. Ты и сама это понимаешь, так что сострадание прибереги для другого случая. Кстати, не думаю, что эта змеюка погибнет - она даже из огня выберется. Удивляешься? Зря. Как я понял, у доченьки Илларионовича жизненных сил на двоих хватит, а то и на троих. Живучие, заразы, с такими, как она, так сразу и не справишься. Я не сомневаюсь, что она и отсюда полуживой вылезет, и к папаше своему отправиться, чтобы раны залечить и зализать.
- А если...
- Если помрет, то нам же лучше, да и народ из Раздольного может жить спокойно, а если эта красавица останется живой, то людей из поселка надо увозить до той поры, пока ее не поймают или не пристрелят - такие, как она, мстят до конца и обид не прощают... Все.
Подпалив от зажигалки намотанный на палку клочок ткани, Тимофей Михайлович бросил его в сторону зимовья, и огонь вспыхнул сразу же, запылало крыльцо и стена дома, та самая, на которой было окно. Ананке сразу поняла, что случилось, и до нас донесся ее визг. Впрочем, наблюдать за разгорающимся пожаром желания ни у кого из нас не возникло - хотелось только уйти отсюда. Закинув за плечи свой рюкзак, и стараясь не смотреть в сторону горящего дома, откуда доносились жуткие звуки, я подошла к Коту, которого уже пытался приподнять Кром.
- Саша, как ты?.. - спросила я.
- Терпимо... - отозвался тот, пытаясь не морщиться от боли и закидывая руку Кота себе через шею. - До лодки как-нибудь дойду.
- Конечно... - я перекинула вторую руку Кота через свою шею, и мы с трудом поднялись на ноги. - Тимофей Михайлович, а вы-то как...
- Со мной все нормально... - отозвался тот. - Есть еще порох в пороховницах... Пошли отсюда.
Мы сделали всего по нескольку шагов по направлению к реке - и остановились, не зная, что делать дальше. Такого я точно не ожидала - на краю поляны, из-за высоких кустов, почти неслышно стелясь над землей, выметнулись волки. Шесть серых хищников стояли напротив нас, лишь чуть пошевеливая хвостами...
Похоже, это конец - отстраненно подумала я. От них нам не уйти, да и сделать сейчас мы ничего не можем... Надо же, а ведь нам осталось совсем немного до спасения... Еще миг - и волки на нас набросятся, вон, даже чуть присели перед прыжком...
Именно в это мгновение из горящего зимовья послышался крик, причем такой пронзительно-страшный, что у меня просто заледенело сердце и перехватило дыхание. Так кричать не может ни одно разумное существо - тут в одну кучу смешались гнев, боль, злость, ярость, бешенство и ненависть. Не знаю, что ощутили мои спутники, но у меня в прямом смысле этого слова едва не подкосились ноги. Наверное, так вопили какие-то мифические существа, убивая врагов своим криком.
То, что случилось дальше, я даже предположить не могла. Услышав этот жуткий крик, волки внезапно припали к земле, прижав уши к голове, а затем, издав что-то похожее на щенячий визг, кинулись прочь - кажется, ужас прошиб даже их.
- Они ушли... - прошептала я, глядя на покачивающиеся ветки кустарника. - Даже не верится...
- Тогда и нам надо уходить... - тряхнул головой Кром. - А то как бы волки не вернулись...
Этих слов оказалось вполне достаточно для того, чтоб мы, собрав оставшиеся силы, под треск огня и непрекращающиеся подвывания Ананке, направились к реке, путь до которой мне показался невероятно длинным. Да и силы у меня, чего уж там скрывать, были на исходе, а уж как чувствовали себя раненые мужчины, и как им было тяжело передвигаться - об этом мне сейчас не хотелось даже думать. А еще до нас все это время то и дело доносились крики Ананке...
Лодка стояла у берега, и уселись мы в нее достаточно быстро - сдернули тент с одной стороны, на заднее сиденье уложили Кота, рядом с которым расположился Тимофей Михайлович, Кром уселся за руль, я (оттолкнув лодку от берега) - подле него. Мотор завелся быстро, лодка двинулась по воде, но почти сразу же на нас упали первые капли дождя, так что мне пришлось натягивать тент на лодке. Дождь усилился, стучал по тенту, а потом и вовсе хлынул стеной. Хорошо, что мы сейчас под укрытием, а иначе промокли бы насквозь, да еще и дождевую воду пришлось бы вычерпывать со дна лодки. А еще я почти уверена, что такая стена дождя может потушить горящую заимку...
"Казанка" двигалась по воде довольно медленно - уж очень извилистой была речка, да и дождь лил сильно, что заметно снижало видимость, а потому Крому приходилось быть очень внимательным, чтоб случайно не врезаться в берег. А еще я опасалась, как бы нас не стали преследовать волки - речка узкая, движемся по ней на невысокой скорости, так что сильному зверю прыгнуть с берега на нашу лодку ничего не стоит. Все, что мне оставалось, так это надеяться на то, что в такую погоду звери где-то прячутся, и мы успеем миновать речку до того, как закончится дождь.
Когда же мы оказались на реке, ведущей в Раздольное, то дождь стал слабее, хотя тяжелые дождевые тучи по-прежнему не хотели уходить с неба. Тем не менее, а душе у меня стало полегче - самые опасные места мы уже миновали.
- Тимофей Михайлович... - повернулась я к молчащему мужчине. - Как вы там?
- Терпимо... - пропыхтел тот. - Меня как-то по молодости рысь подрала - и ничего, выжил, и сейчас выкарабкаюсь. А вот парень ваш так в себя и не пришел, но, к счастью, жив, хотя горячий, как печка.
- Понятно... - Кром какое-то время молчал, глядя в ветровое стекло, а потом спросил у меня.- Ника, ты машину водить умеешь?
Ох, Кром, ты мне сейчас словно соли на рану насыпал! Я всегда, еще с детства, мечтала научиться водить машину, тем более что такая возможность у нас была - в гараже стоят аж три авто! Только вот бабушка, когда я сказала ей, что намерена записаться на курсы водителей, отнеслась к моим словам так, будто я сообщила о своем намерении покончить жизнь самоубийством в самое ближайшее время. Ее ожидаемая реакция была предсказуемой: нет, нет, и еще раз нет, и чтоб я от тебя такого больше не слышала!! На дорогах опасно, а ты невнимательна, так что ничем хорошим это твое странное желание не закончится! И вообще, у нас есть прекрасный водитель, очень умелый и со стажем, машину водит осторожно, аккуратно и довезет, куда надо! Так что больше ничего о твоих странных и непонятных фантазиях я знать не желаю, и ты немедленно выбрось из головы всю эту дурь!.. В результате мне пришлось в очередной раз уступить бабушке, хотя очень хотелось пойти наперекор...
- Увы, нет, не получилось... - вздохнула я, стараясь выбросить из головы ненужные мысли. - А в чем дело?
- Просто хотел, чтоб ты иногда руль перехватывала - так, на всякий случай...
Понятно, что Кром недоговаривает - у него большая кровопотеря, не просто же так он то и дело закрывает глаза - похоже, его бросает в сон, а ведь кроме него "казанкой" править некому. Ну, Ананке, чтоб тебя!..
- Я постараюсь...
Весь оставшийся путь я сидела, прижавшись к Крому, и наши руки вместе лежали на руле. Время от времени Кром впадал то ли в короткий сон, то ли в беспамятство, но, к счастью, быстро приходил в себя, а я в это время управляла лодкой, или как там правильно назвать мое присутствие за рулем.
Путь до Раздольного показался мне невероятно долгим, и я, грешным делом, в какой-то момент даже стала сомневаться, не свернула ли куда по ошибке, но когда впереди, наконец-то, показался поселок, я не смогла удержаться, и закричала едва ли не во весь голос:
- Раздольное!
- Слава тебе Господи... - отозвался Тимофей Михайлович. - Добрались...
- Когда причалим, сразу же свяжусь со своими... - устало произнес Кром. - Тут связь есть...
Как мы причалили, и как жители поселка вышли, чтоб встретить нас - это отдельная история. Дело кончилось тем, что раненых перенесли в один из домов поселка, и Кром сообщил, что за нами завтра с утра прилетит вертолет, а до того времени по всем медицинским вопросам надо консультироваться у врача, который постоянно будет находиться на связи. Состояние Крома и Тимофея Михайловича было не из лучших, и если старый охотник был счастлив вновь увидеть своего брата (бедняга даже почувствовал себя чуть лучше), то около Крома и Кота я просидела почти всю ночь - всерьез опасалась, что Кот не дотянет до утра.
К счастью, мои опасения не сбылись, и утром в Раздольное прилетел вертолет, причем с медицинским оборудованием. Несколько бравых парней, прибывших в том вертолете, быстро перенесли раненых в винтокрылую машину, туда же забралась и я, после чего вертолет отправился в обратный путь, при этом Кота успели просто-таки облепить датчиками, и сделать ему несколько уколов. Я же сидела неподалеку, чувствуя, как меня постепенно отпускает напряжение последних дней...
По прибытии на место нас в машинах "скорой помощи" отправили в госпиталь, и там нам поневоле пришлось расстаться. Несколько дней меня держали в отдельной палате, гоняли по процедурам, я сдавала анализы, а еще мне пришлось несколько раз в письменном виде изложить на бумаге (назовем это так) всю хронику нашего путешествия. Первое время я с пониманием относилась как к происходящему, так и к требованиям подробно описать все то, что с нами произошло. Однако прошло пять дней, и все это стало меня злить, но, главное, я не знала, что с моими спутниками. Как видно, мои возмущения и расспросы возымели действие, и мне позволили навестить наших раненых.
Когда я вошла в палату Крома, то оказалось, что он недавно задремал, но зато Тимофей Михайлович (они с Кромом лежали в одной палате) увидев меня, обрадовался.
- Вижу, что жива и здорова. Сашка, глаза открывай - невеста пришла!
- А я думал, что это сон... - даже не ожидала, что молодой человек так обрадуется при виде меня. - Мне почему-то казалось, что ты уехала...
- Молодой человек, мы меня обижаете... - вздохнула я с трагическим видом. - Перед вами находится бедная, несчастная, уставшая девушка, нуждающаяся во внимании и заботе, а уж никак не в том, что ее отправят куда подальше, и лишат лицезрения ваших прекрасных глаз!
- Вот, вот, так и надо говорить... - поддержал меня старый охотник. - А то парень лежит и страдает, что девушка глаз не кажет... Вы, молодые люди, мне только намекните, я враз из палаты уйду, чтоб в коридоре воздухом подышать! Очень, говорят, процедура для здоровья полезная...
- Да ну вас!.. - рассмеялась я. - Лучше скажите, как себя чувствуете?
- Все нормально... - улыбнулся Кром. - Идем на поправку.
- После того, как нас заштопали... - добавил Тимофей Михайлович. - Но мы же орлы...
- И смотрим соколами... - добавил Кром. - Даже ходить можем, хотя на пробежку отправляться еще рановато.
- Навыдумывали себе пробежки всякие... - проворчал охотник. - Дурь какая-то! Давай ко мне в тайгу, я тебе охоту в таких местах устрою, что десять потов сойдет, пока в буреломе пробираться будешь! Ваши новомодные тренажеры и в подметки не годятся тем непролазным дебрям!
- Но ваше зимовье...
- В тайге поставлено не одно зимовье, я и на новом месте обживусь. Дело привычное, да и не люблю я долго задерживаться на одном месте.
- Кстати... - заговорил Кром. - Мне сегодня сообщили, что на место сгоревшего зимовья наша группа прибыла...
- И?
- Если коротко, то от дома мало что осталось, стоит только обгоревшая задняя стена. Парни там все внутри почти что просеяли, но не отыскали ни шарика, ни костей...
- Ушла все-таки, зараза зубастая... - выдохнул Тимофей Михайлович. - Как чувствовал, что с ней так просто не совладать! И что теперь делать прикажете?
- На этот вопрос так сразу и не ответишь... - вздохнул Кром. - Одно знаю наверняка: у Серых озер нам много работы предстоит. С тем, что там находится, надо еще разбираться и разбираться. Наверное, даже придется дополнительные силы вызывать.
- А что с Котом?.. - спросила я.
- К счастью, его успели спасти. Операция была непростой, а затем несколько дней парень провел в реанимации. Кстати, мне сказали, что сегодня, во второй половине дня, его должны перевести в обычную палату.
- Хоть с палкой, хоть на коляске, но я к нему загляну... - потер руки старый охотник.
Кота мы навестили втроем. Надо сказать, что молодой человек выглядел далеко не лучшим образом - худой, бледный, с запавшими глазами, но он искренне обрадовался, увидев нас.
- Ребята! А я тут валяюсь, и мне никто ничего не говорит! Как вы меня вытащили?
- История долгая, потом расскажем.
- У вас все в порядке?
- Вроде того... - проворчал Тимофей Михайлович. - Если, конечно, не считать того, что та красотка с когтями всех нас, трех мужчин, поцарапала.
- Как это?
- А вот так! Расскажем, конечно, только не сейчас. Врач сказал, что тебе волноваться нельзя.
- Да какие там волнения! Больше того, могу поделиться радостью. Кром, представь: когда моя жена узнала, что я был в реанимации и выкарабкался - она так обрадовалась, что наконец-то разрешила мне еще одну кошку завести!
Да уж... - подумала я. Кто о чем, а любитель кошек - только о своих ненаглядных мурлыках.
- А сколько их у тебя сейчас?.. - поинтересовался охотник. - Две?
- Четыре.
- В городской квартире одной бы за глаза хватило, чего дурью маяться... - недоуменно произнес Тимофей Михайлович. - Ну да чем бы дитя не тешилось...
- Опять в приют для животных пойдешь?.. - спросил Кром.
- Нет. Мечта у меня - бирманского кота завести. Дело, конечно, дорогое, и заводчики их продадут не каждому, но...
- Кот, поправляйся, и я тебе обещаю, что подарю тебе этого бирманского кота... - улыбнулась я.
- Да ты хоть представляешь, сколько он стоит?
- Вот и узнаю. А ты поправляйся, и побыстрей, иначе своего ненаглядного кота увидишь только на картинке...
Следующие два дня пролетели незаметно - мы с Кромом старались проводить вместе все свободное время, гуляли по небольшому больничному саду и просто разговаривали... Надо же - я совсем недавно знаю этого парня, но расставаться с ним не хочется...
На третий день с утра ко мне в палату пришел незнакомый молодой человек.
- Собирайтесь, поедете со мной. Сейчас принесут вашу одежду.
- Куда?
- Там узнаете.
- Надолго?
- Не могу ответить на этот вопрос.
- А вы кто такой?
- Я жду вас за дверью.
Делать нечего, придется подчиниться. Правда, перед уходом я позвонила Крому - в моем телефоне был его номер.
- Кром, за мной приехал какой-то молодой человек. Когда вернусь, отзвонюсь.
- Жду...
Как я и предполагала, меня привезли в кабинет Ильи Сергеевича. После дежурных фраз о здоровье и самочувствие, он сказал:
- Что ж, от себя и от имени нашей организации благодарю вас за помощь. Сейчас подпишите несколько бумаг о неразглашении - и можете считать себя свободной. Самолет в столицу вылетает через полтора часа, вам уже приобретен билет, так что поторапливайтесь.
- Но я не хочу улетать!
- Ваше желание или нежелание в данный момент не имеет никакого значения. Считайте, что вы провели свой отпуск в экстремальных условиях.
Все понятно - меня отсекают от этой организации. Что ж, их можно понять, но зачем же так жестко и бескомпромиссно? Хотя если принять во внимание закрытый характер этого гм... учреждения, то возражать не имеет смысла. Мне только и оставалось, что встать и пойти, но Илья Сергеевич произнес:
- Честно признаюсь - вы меня приятно удивили. Не ожидал, право, не ожидал. Если у вас появится желание пойти работать в наш аналитический отдел - неважно, здесь, или в ином месте, то обращайтесь ко мне. Я поддержу ваше ходатайство. А пока я желаю вам счастливого пути.
Через полтора часа наш самолет взлетал. Я успела позвонить Крому, причем слезы лились сами. Никак не ожидала, что нас так резко разлучат... Хотя почему - разлучат? Мобильная связь имеется, так что еще ничего не потеряно.
Заодно решила прочитать все, что за это время мне успела написать бабушка. Пролистала сообщения, но ничего нового там не нашла - все те же возмущения, обвинения, негодование и все остальное в том же духе. Даже дочитывать не стала, просто неинтересно.
Столица встретила меня дождем - надо же, как улетала отсюда в дождь, так и возвращаюсь в такую же погоду. Взяла такси, добралась до дома. Очень бы хотелось, чтоб бабушки сейчас не было в квартире, но если она там, то ничего, справлюсь.
Повезло - бабушки дома не было, и я стала собирать вещи в большой чемодан - хватит, пора жить своим умом. Однако когда я уже закрывала чемодан, раздался звук открываемой двери. Что ж, возможно, так даже лучше - все одно нам надо поговорить.
- Явилась... - бабушка смотрела на меня, как на серийную убийцу. - Выглядишь отвратительно. Такое впечатление, что ты все это время провела в какой-то гнусной дыре.
- Я бы так не сказала.
- Жду от тебя объяснений, и будь любезна, расскажи во всех подробностях, что толкнуло тебя на столь недостойное поведение.
- Думаю, это излишне. Ты и сама понимаешь, что я вынуждена была буквально сбежать, чтоб не видеть того мерзавца, за которого ты пыталась выдать меня замуж, полностью игнорируя мое мнение по этому поводу.
- Ты хоть представляешь, что натворила? Боже, какой позор я испытала! Все наши знакомые теперь шушукаются за нашей спиной, обсуждая твое поведение!
- К этому привело только твое упрямство и нежелание прислушиваться к моим словам.
- А ты хоть представляешь, в какое положение поставила Игоря?
- Этот прохвост сумеет вывернуться из любой ситуации.
- Он прекрасный молодой человек, который совершил ошибку, связавшись с недостойной женщиной.
- Да... - согласилась я. - Хороший мальчик был, просто нутро в качестве дерьма наружу вылезло.
- Ника!.. - ахнула бабушка. - Что за выражения?
- Я сказала только то, что есть.
- Если хочешь, чтобы я тебя простила, помирись с Игорем и попроси у него прощения.
- Бабушка, если ты все еще не поняла, то я тебе вот что скажу насчет твоего драгоценного Игоря: не хочу опошлять этим мусором свою жизнь.
- Я тебя не узнаю... - прошептала бабушка. - Наверное, Игорь прав, когда сказал, что ты завела себе кого-то на стороне. А ведь я ему не верила... Неужели ты связалась с каким-то недостойным человеком? Только не это!
- Думай, что хочешь... - я взялась за ручку чемодана.
- Ты куда?
- У меня есть своя квартира - туда и направляюсь.
- Ты что, хочешь бросить меня?
,- Бабушка... - вздохнула я. - Ты для меня единственный родной человек и я тебя очень люблю, но ты никак не хочешь понять, что я уже давно выросла, у меня есть свое мнение по тем или иным вопросам, и я не желаю жить по твоим указаниям. Пойми это, наконец, и постарайся с этим если не смириться, то хотя бы понять. У нас с тобой все будет хорошо, если ты немного опустишь вожжи.
- Ты меня до инфаркта доведешь!
- Надеюсь, до этого не дойдет... - я вышла из квартиры, аккуратно закрыв за собой дверь. Очень рассчитываю на то, что в наших отношениях с бабушкой постепенно все утрясется, а сейчас мне надо иди в квартиру, где когда-то я жила с родителями.
Прошло несколько дней, и я возвращалась домой с переноской, в которой сидел бенгальский котенок, тот самый, которого так хотел приобрести Кот. Мне повезло: у заводчика как раз остались два котенка, и одного из них я купила. Ой, ну какой же он красавчик, просто глаз не оторвать! Пожалуй, надо и мне приобрести себе такое же маленькое чудо.
Выслушав получасовую лекцию о том, как надо ухаживать за котенком, я прикидывала, что еще мне надо купить, чтоб эта маленькая прелесть с комфортом жила у меня до того времени, пока не отправится к новому хозяину. Я настолько была увлечена своими мыслями, что едва не столкнулась с Игорем, который стоял у моего подъезда. Вот кого я бы больше никогда не желала видеть - так это его.
- Ты что здесь делаешь?.. - поинтересовалась я. - Только не говори, что просто случайно проходил мимо, не поверю.
- Нет... - холодно ответил тот. - Я хотел тебе сказать, что ты испортила мне жизнь, а я такого не прощаю. Тебе еще предстоит понять последствия своей глупости. Теперь ходи и бойся.
- Нашел, кого пугать... - усмехнулась я. - Для того, чтоб отомстить, смелость нужна, а у тебя только подлость имеется, правда, в превеликом количестве. Конечно, ты можешь нанять какого-то отморозка, только ведь и я могу испортить тебе не только жизнь, но еще и карьеру, а этим рисковать ты не станешь. Так что иди отсюда, будущий папаша, и занимайся ловлей очередной золотой рыбки - может, тебе и повезет, клюнет какая-нибудь наивная особа на фальшивую позолоту. Да, и передай привет Зинаиде - если б не она, то я бы раньше времени не поняла, какая ты дрянь.
Те слова, что сказал мне Игорь, уходя, привели бы в культурный шок мою бабушку, и жаль, что в этот момент ее не было рядом. Вот тебе и лощеный красавец с прекрасным образованием, выросший в семье потомственных интеллигентов...
Зайдя в квартиру, я выпустила котенка из переноски - пусть пока осваивается, и позвонила Крому. Мы с ним разговаривали каждый день, причем по нескольку раз, и я знала, что в ближайшие дни его выпишут из госпиталя.
- Привет... - сказала я. - Как там Кот?
- Все в порядке, идет на поправку. Что у тебя нового?
- Сообщаю, что очаровательный бирманский котенок уже бегает по моей квартире и ждет, когда его повезут на встречу с новым хозяином. Надеюсь, ты не заставишь несчастного Кота терзаться долгими ожиданиями?
- Меня выписывают через пару дней, так что надеюсь в самое ближайшее время увидеть тебя. Ну и котенка, разумеется.
- Жду...
Надеюсь, что в тот день, когда Саша приедет в столицу, дождя не будет, а если он все же пойдет, то тоже хорошо: говорят, что это к счастью...