Корнилов Павел Сергеевич : другие произведения.

Фарсис

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Книга призвана привлечь внимание к проблеме построения устойчиво развивающегося общества


Корнилов Павел Сергеевич

Фарсис

Будущее

   Сильный ветер швырял в лицо капли дождя. Прогноз погоды сообщал, что сегодня, двадцать седьмого сентября две тысячи сорокового года, ожидаются порывы ветра до двадцати метров в секунду и сильный дождь. Но даже такая погода не могла заставить прохожих покинуть улицы. Как и любой мегаполис, восьмимиллионный Петербург жил своей жизнью, которая не зависела от окружающего пространства. Или пыталась не зависеть. Несмотря на блеск огромных рекламных плакатов на улице уже начинало темнеть. Непогода превращала осенний день в вечер, нравилось это обитателям города или нет.
   Прохожие широким потоком текли от станций метро к офисам магазинам, и обратно. Люди прятались под зонты и кутались в одежду, стараясь спрятаться от непогоды.
   Петров увидел вывеску необходимого заведения и ускорил шаг. Заведение "Зеленая мечта", называлось так потому, что освещалось зелеными лампами, создающими после определенного количества выпитого алкоголя состояние какой-то нереальности всего происходящего вокруг. Бар служил местом собраний для маргиналов всех видов.
   Дверь бара захлопнулась за спиной Петрова, и вместо шума ветра стал слышен хаотичный шум множества голосов. Бар был полностью автоматизирован: устройство, стоящее на месте где раньше находилась барная стойка, принимало деньги и по заказу разливало напитки и выдавало закуску. Единственным сотрудником-человеком был охранник. Он бдительно взглянул на Петрова, и продолжил оглядывать зал. Несмотря на вандалоустойчивую конструкцию мебели и интерьера, бдительность не была лишней.
   Проходя между столами Петров невольно прислушивался. Как и обычно, в "Мечте" говорили обо всём сразу, но сегодня ведущей темой явно была погода:
   - К вечеру закроют метро это точно...
   - Ну да, а если ещё общественный транспорт из-за перебоев с электричеством встанет, то к вечеру движение в городе...
   - Говорят, в прибрежных районах уже вода из люков хлещет.
   - Врут всё!
   - Петров, эй, Петров, иди сюда! - в дальнем углу человек поднял вверх руку.
   Петров подошел к столу и сел на свободный стул. Человеком, поднявшим руку, был знакомый Петрова - Дмитрий Зеленицкий - участник всех протестных движений в городе и, по его словам, убеждённый социалист. Второго сидевшего за столом Петров не знал.
   - Добрый... эээ... день, Игорь, - Зеленицкий протянул руку Петрову. - То ли день, то ли вечер, сразу и не скажешь, верно? - Петров кивнул.
   Зеленицкий перевёл взгляд на своего спутника:
   - Знакомься, Игорь, это наш товарищ из Казани - Агиш Шахримуллин - Петров протянул руку, гость быстро пожал её, после чего сразу уставился в планшет. На стене бара висел старый 3D-экран. По телевидению шла программа новостей и темой, конечно, было наводнение. За спиной корреспондента, говорившего с экрана, сквозь стену дождя, были смутно видны очертания дамбы.
   - Дамба, - слегка презрительно произнёс Зеленицкий, - бесполезная стенка, тридцать лет стоит, а толку от неё... - он подвинул одну из кружек пива стоящих на столе к Петрову. - Угощайся, товарищ.
   - Интересное всё-таки сооружение, - медленно произнёс гость из Казани, не поднимая головы от монитора.
   Интересное то, оно интересное, только вот когда его строили, таких наводнений ещё не было. Закрывать створы дамбы больше чем на сорок восемь часов нельзя, а то Нева нагонит воду, и потоп начнётся с другой стороны. Но теперь город топит чуть не каждую неделю. Говорят, лет через десять льды окончательно растают, вода метра на два поднимется, этот город в болото превратится. А может и не поднимется вода, и всё это враньё, я не знаю. Хотя Питер и сейчас болото, пусть он и не затоплен, - Зеленицкий, похоже, сидел в баре уже давно и сильно хотел поговорить.
   - Что это ты так разозлился на северную столицу, - спросил Петров.
   - Да просто погода, наверное, - как-то неуверенно пробормотал Дмитрий. - Да нет, не только. Чертовы, консерваторы, откуда они только взялись. Агиш, хватит смотреть в планшет. А эта панель на стене. Ужас! На этом старом 3D экране изображение то трёхмерное, то двухмерное - это как удачно голову повернёшь. Да ещё зеленый свет, да ещё пиво - от просмотра этого чуда техники через полчаса под стол упадёшь. И кому сейчас вообще нужен телевизор? Все вот так сидят, уткнувшись в мониторы. Где только владелец его нашёл?
   - Это ты у него спроси. И, кстати, о консерваторах - что там у вас за проблемы с ними?
   - Оттепель тридцатых, похоже, кончилась, Игорь. Так-то. Снова появляется цензура в прессе. А про закон о наказании за недоносительство слышал? ... Нет! Ни чем ты не интересуешься, Петров! А это надо знать каждому. Обязательно. Такое уже было раньше, а теперь снова возвращается. Мало им беспилотников в небе, камер наблюдения на каждом шагу и контроля над интернетом, так теперь ещё и обязательно нужно доносить обо всём, что увидишь.
   - Вроде не плохая идея, - пожал плечами Петров, - с преступностью надо же бороться как-то.
   - Преступность и так невелика. Население стареет, а из пенсионеров преступники так себе. Нет, это всё для подавления оппозиции, точно. Но мы так просто сдаваться не собираемся. В следующее воскресенье готовим большое шествие в центре города. Товарищей собрали с провинции, - он посмотрел на Шахримуллина.- Да, вот и Агиш приехал нас поддержать. Не хочешь с нами, Петров? Мы любым новичкам рады.
   - Не, не хочется. Потом ещё в "обезьяннике" сидеть, после ваших выступлений. Я чуть не забыл главное сказать - на днях мне позвонил мой дядя, а я его уже давно не видел. Ну, позвонил, и говорит: приезжай племянник, есть разговор. Думаю, просто так он звонить бы не стал, может работу предложит?
   - И где твой дядя работает?
   - Да, я точно и не знаю. В какой-то фирме менеджером, - на самом деле его дядя Валерий Иванович Чирков работал в партии консерваторов, о чем естественно Петров сообщать не стал. В свете предыдущего разговора, это заявление было бы неуместным.
   - Ясно, - протянул Зеленицкий. - Кем работать-то будешь? Может охранником, а? Согласишься?! Кто-то ведь должен разгадывать сканворды.
   - Да не знаю, что он предложит. Никаким охранником я работать не собираюсь. Может курьером - тогда соглашусь.
   - Да ладно, это я так, - отмахнулся Зеленицкий. Он покосился на Шахримуллина, но тот за весь разговор даже не пошевелился, разглядывая что-то в планшете. - Слушай, Игорь, если передумаешь, насчёт митинга - звони.
   - Хорошо. Ну, я пойду. Думаю добираться, в такую погоду, придётся долго.
   - До встречи, - Зеленицкий откинулся на спинку стула. Шахримуллин ограничился кивком головы. Петров подумал, что за всё время он произнёс только три слова.
   Петров стоял под дождём и смотрел на старый, обшарпанный дом. Именно здесь жил его дядя, если верить адресу, который он сообщил. Раньше дядя жил в обычном девятиэтажном доме и Петров не понимал, зачем он решил переехать сюда. Судя по всему, в доме находились коммунальные квартиры, не расселенные до сих пор. Казалось странным, чтобы представитель партии консерваторов жил в коммунальной квартире.
   Квартира находилась на верхнем этаже. Все двери в доме были старые и облезлые, и только дверь с нужным номером представляла собой роскошную стальную плиту. В стену возле двери был встроен домофон и камера наблюдения. Петров нажал кнопку вызова и дверь открылась. Он перешагнул порог и удивлённо осмотрелся. Дверь автоматически закрылась за его спиной. Вместо тусклых энергосберегающих лампочек, обычных для бедного жилья, длинный коридор был освещен полимерными диодными лампами. Стены и пол были переделаны в экраны, на которых в данный момент был изображён лес в солнечный день. Система кондиционирования нагнетала в коридор воздух, по запаху похожий на запах сосновой рощи.
   Сбоку незаметно раскрылась дверь, и в коридор вошёл дядя Петрова Валерий Иванович. Петров не видел его уже пару лет, за это время дядя заметно потолстел, и стал каким-то более солидным. Несмотря на возраст пятьдесят два года он выглядел бодро и жизнерадостно. Дядя был одет в домашний халат и шлепанцы. Посреди лесной чащи он выглядел неуместно.
   - Ну, привет племянник. Давно не виделись.
   - Даже очень давно. Рад тебя видеть дядя. Это твоя квартира?
   - Впечатляет, да? Сколько я на неё денег потратил - страшно сказать. Только выкупить помещения у жильцов "коммуналки", это уже целая эпопея. Двести пятьдесят метров, всё-таки. А ещё все эти новшества... Но это того стоит, уж поверь. Ну, не будем стоять в коридоре, пошли в мой кабинет.
   Стиль оформления кабинета был дикой смесью хай-тека и барокко. Стены так же, как и в коридоре были превращены в экраны, но пол покрывало толстое ковровое покрытие. В центре кабинета стоял громадный стол, отделанный позолотой. За ним и перед ним стояли несколько таких же огромных кожаных кресел. Завершал картину российский флаг, стоящий в углу.
   - Масштабно, да? - гордо спросил дядя. - Ну, проходи, присаживайся. Ты что будешь: кофе или чай?
   - Чай.
   - Два чая в кабинет, - сказал Чирков в пространство. - Расскажи что-нибудь о себе. Как живёшь? Как учёба? Не женился ещё?
   - Нормально живу. Учёбу бросил. Не женился, - Петров не стал сильно распространяться. Сидеть в громадном кресле было приятно.
   - А почему бросил? Если я правильно помню, ты на юридический факультет поступал?
   - Да, два года отучился. Но потом надоело. Все эти законы - сплошная тоска. И разбираться в их нагромождении никакой охоты.
   - Ну, и кем же ты теперь работаешь?
   - Когда как. Что предложат, - в это время в кабинет въехал столик с подносом, на котором стояли две чашки чая и миска с печеньем.
   - Вот и чай. Интересная штука, верно? Робот-официант. А что касается твоих подработок - это несерьёзно. Пора тебе о нормальной работе подумать. У тебя какие-нибудь планы на будущее есть?
   - Ну, так.
   - Мне твоя мать звонила на днях. Беспокоится за тебя. Говорит, живёшь как растение, никаких стремлений. Вот я и подумал, надо тебе помочь. Хочешь серьёзную работу?
   - Это какую?
   - Со временем, в партии. А пока предложу тебе особое поручение. Вот скажи, у тебя есть знакомые из оппозиции?
   - Трудно сказать, - Петров решил пока отвечать неопределённо. За два года, что он не видел дядю, тот сильно изменился.
   - Попробуй найти их. В молодёжной среде, сейчас сильны протестные настроения. Ты молодой, безработный. Походи на митинги, собрания, попробуй что-нибудь узнать. Ну, как - согласен?
   - Мне шпионом работать не особо хочется,- Петров мысленно усмехнулся, вспомнив разговор с Зеленицким. - А нет должности курьера?
   - Ты же не собираешься всю жизнь пробегать курьером? Жизнь полна возможностей, надо только их увидеть и осознать, понимаешь? И я не предлагаю тебе "стучать" на знакомых. Дело в другом. Видишь ли, меня недавно назначили на должность заведующего идеологическим сектором. Консервативное движение набирает силу. Но нужны идеи. В наше стремительное время, не все старые принципы можно применить. Идеи оппозиции утопичны, в целом. Но в них есть рациональное зерно. Многие члены нашей партии хотят слепо идти по старому курсу. А я считаю, что нужно объединить старое и новое. Если у меня это получится я смогу взобраться на самый верх. Можно даже подумать о посте председателя, - во время речи Петров непроизвольно скосил взгляд на стены-экраны.
   - Да, вот как этот кабинет, - дядя перехватил взгляд племянника, - сочетание старого и нового,- по мнению Петрова сочетание старого и нового выглядело убого, но спорить он не стал.
   Валерий Иванович, тем временем, встал из-за стола и широкими шагами заходил по кабинету:
   - Если подумать, то, что дал научно-технический прогресс человеку? Мелкие удобства. А взамен? Разрушенный уклад жизни и среду, в которой невозможно нормально жить. Люди, в наше время не понимают, что делать. Окружают себя новинками электроники, и в тоже время, всё больше времени увлекаются мистикой. Верят в такие вещи, над которыми человек из двадцатого века посмеялся бы. Посещают колдунов, гадалок. Ищут спасения в религии. Пытаются найти хоть какой-то смысл в жизни. Некоторые из нашей партии хотят притормозить развитие техники. Не думаю, что это возможно. Но можно объединить традиционные ценности с развитием. В этом и состоит моя задача.
   Чирков сел в кресло, достал из стола пачку сигарет:
   - Куришь? - Петров отрицательно покачал головой.- Ну, и правильно. Так что скажешь?
   - Я согласен, - он наблюдал, как дядя прикуривает сигарету, - я помогу тебе.
   - Вот и отлично,- Чирков втянул в лёгкие табачный дым. - Ходи на собрания, заведи знакомых из андеграунда, стань своим. Изучай, спрашивай. И ещё, обязательно, почитай литературу, в общем, займись самообразованием. Тебе предстоит говорить с умными людьми. Вот тебе банковская карточка. Будешь получать зарплату, как курьер, раз уж тебе так хочется им быть. Завтра встретишься с человеком, он передаст тебе служебную машину, якобы для курьерских обязанностей. Ну, скоро ко мне приедет важный гость, так что пора прощаться. Будь на связи.
   - Всего доброго, дядя.
   В подъезде Петров достал телефон, и набрал номер.
   - Алло,- раздался виз динамика голос Зеленицкого.
   - Дмитрий, это Игорь, я только что от дяди вышел.
   - Ну и что он сказал. Предлагал быть охранником, а?
   - Не, теперь я курьер.
   - Ну, поздравляю.
   - Ладно, не издевайся. В общем, вам нужен ещё один человек для митинга?
   - Конечно, нужен. Завтра я тебе позвоню. Конец связи.
   - До завтра,- выключив связь, Петров довольно улыбнулся. Новая работа его заинтересовала.
   Игорь проснулся от телефонного звонка. Он нащупал трубку:
   - Игорь Петров? - незнакомый голос.
   - Да. А вы кто?
   - Я от вашего дяди. Должен передать вам машину. Через час я подъеду к вашему подъезду. Сможете выйти?
   - Хорошо.
   Дождь, который шёл всю ночь, прекратился, временами даже выглядывало солнце из-за туч. Во двор тихо въехал автомобиль. Машина выглядела дешёвой и старой, серая окраска делала её неприметной среди мрачных стен девятиэтажных домов. Из машины вышел невысокий толстый человек. Оглядевшись по сторонам, он подошёл к Петрову.
   - Это ты племянник Чиркова?
   - Да. А это моя машина?
   - Не твоя, а служебная. Меня зовут Денис.
   - Ну, моё имя ты знаешь. Что-то она уж больно скромно выглядит.
   - Курьерской машине зачастую лучше не привлекать внимание. Ты лучше сядь на место водителя, - Петров сел. Денис встал возле водительского окна. - Электромобиль "Лоренц M-300" - шума почти нет, зарядки хватает на девятьсот километров пути. Литий-воздушный аккумулятор заряжается достаточно быстро. Управление полуавтоматическое или механическое на выбор. В полуавтомате ты только выбираешь направление и повороты. А компьютер автомобиля, с помощью сенсоров, следит за нахождением машины на полосе и оценивает состояние дороги и окружающую местность. Для такой машины сейчас готовятся специальные упрощенные водительские права. Но твой дядя говорил, что у тебя есть обычные.
   - Да, сдавал когда-то.
   - Ну и отлично. Сначала нужно научиться ездить на обычном автомобиле. А уж потом сидеть и лузгать семечки за рулем. Покажи свой планшет. Таких уже года два как не выпускают. Почему ты не выбросишь это старьё?
   - Прогресс идёт слишком быстро, у меня нет денег, чтобы за ним гнаться.
   - Теперь есть. Вот служебный планшет. Отечественный производитель, между прочим. Называется "Цефей-150". Диск сто гигабайт, голографическая клавиатура, проектор, всё как надо. Мой телефон есть в списке контактов, если что звони. Всегда рад помочь. Ну, всего доброго.
   - До свидания.
   В час дня Петров подъехал к "Зелёной мечте". Внутри, в такое время, все столики кроме одного, расположенного в углу пустовали. За этим столом сидело четверо: Зеленицкий, Шахримуллин, незнакомый Петрову щуплый парень в очках и девушка азиатской внешности. На столе стояли бокалы с пивом, но пил, судя по всему, только Зеленицкий. Шахримуллин что-то сосредоточенно рассматривал через оконное стекло.
   - Добрый день, - поприветствовал Петров компанию, подойдя к столу.
   - Здорово, Игорь! Присаживайся. Ну, Агиша ты уже знаешь. А это - Василий Шмидт, - очкарик пожал руку Петрова, - и Адлия Арифова, - девушка махнула рукой.
   - Твоя машина там припаркована? - спросил Шахримуллин. Петров кивнул. Все сразу посмотрели в окно. - Видел я уже такие машины. На вид очень простая.
   - Так ведь я курьер, а не директор фирмы.
   - Нам и такая машина очень поможет. Днём будешь курьером в фирме, вечером у нас. Согласен? - Зеленицкий довольно улыбнулся. - Транспорт нам необходим.
   - Такой транспорт часто для слежки используют, - заметил Шахримуллин, - именно потому, что эти машины такие неприметные.
   - Ну, а нам будет легко затеряться на такой машине, - Зеленицкий явно был в хорошем настроении. - Шутка. На ней может система отслеживания стоять. Может, внутрь и "жучок" поставили. Сейчас во многих фирмах такое делают. Но кто будет отслеживать, куда курьер после работу ездит за свой счёт. Просто не болтайте лишнего в машине.
   - А как называется фирма, где ты работаешь, - очки Шмидта, казалось, подозрительно блестели. Похоже, знакомые Зеленицкого привыкли к слежке и везде видели подвох.
   - ООО "Кристалл плюс", - ляпнул Петров первое, что пришло в голову.
   -Фирма-однодневка? Видимо, спрашивать, чем там занимаются бесполезно, - усмехнулся Шмидт. Петров подумал, что нужно было заранее придумать название поумнее.
   - Ну, хватит болтать, пора ехать. Все в лимузин, - сказал Зеленицкий.
   Петров сел за руль, Адлия на переднее сиденье, остальные разместились на заднем.
   - А внутри машина выглядит намного лучше, - Адлия с интересом рассматривала салон автомобиля. - Сиденья тут удобные.
   - На заднем всё-таки тесновато, - недовольно пробормотал Шмидт. - Как называется автомобиль?
   - "Лоренц".
   - Да эта "тачка" немало стоит, - присвистнул Шмидт. - Экспериментальная модель. Немногие могут себе такую позволить. А с виду старьё.
   - Значит, дела у фирмы хорошо идут, - сказал Петров поспешно.
   - В наше время, вообще, мало кто может себе что-то позволить,- Зеленицкий не мог упустить случая, поговорить на отстранённые темы. - Сейчас наступило время особой, специфичной нищеты. Среднестатистический человек окружен новинками электроники. Выходят всё новые, всё совершеннее. Казалось бы, в сравнении даже с богачами древности обычный современный человек живёт в роскоши - ему не грозит голодная смерть, на пособие по безработице какую-нибудь еду он всё-таки купит, ему не страшны болезни, к его услугам все достижения медицины, его жизнь комфортна и легка. Но если посмотреть внимательнее, то становится видна другая сторона монеты. Еда, которая продаётся в ближайшем магазине - дешёвый суррогат. Достижений медицины доступны полностью только самым богатым, обычный обыватель их не получит. А хуже всего обстоят дела с жильём. Все люди собрались на крохотных кусочках земли и, как следствие, цена на недвижимость выросла колоссально. Большинство не может себе позволить нормальную квартиру. А если ты её всё-таки купишь, то будешь работать, чтобы расплатиться за свет и воду. И чтобы не отстать от прогресса, тебе придётся тратить деньги на всё новые и новые аппгрейды. И многие начинают отставать в этой гонке на выживание. Достижения науки и техники снова сосредотачиваются в руках богатой верхушки, а простой человек довольствуется иллюзией благополучия, даже не понимая, что, на самом деле, он нищий. Новый нищий. И изменить такой порядок вещей очень трудно.
   - Но мы сможем. Мы всё исправим,- легкомысленно улыбаясь, заявила Адлия. - Привыкай, Игорь, теперь часто будешь слушать такие монологи.
   - Ничего страшного. Всё это довольно интересно, - ответил Петров.
   Здание, в котором находилось помещение, арендованное для собрания "левых", было расположено в бывшем заводском районе и в прошлом, очевидно, было складом. Когда-то, это место располагалось на краю Петербурга, но затем границы города расширились, присоединённые участки застраивались высотными домами, а на промышленный участок никто не претендовал.
   Зал, к удивлению Петрова, был заполнен почти полностью. Как рассказывал Зеленицкий, сегодня здесь должны были собраться представители широкого политического спектра от ортодоксальных коммунистов до анархистов. В данный момент, на сцене выступал один из собравшихся, судя по внешнему виду, принадлежавший к анархистам. Зеленицкий довёл компанию до середины зала и указал на свободные места. Петров уселся в кресло и огляделся. Большинство собравшихся слушали не слишком внимательно, посматривая в планшеты. Выступавший оратор, по всей видимости, заканчивал выступление:
   " ... таким образом, сейчас мы видим, как цифровые технологии порождают новые типы взаимодействия производителя и потребителя. Взаимодействие, при котором не требуются многочисленные посредники. И одним из этих посредников было государство, которому тоже суждено исчезнуть как общественному институту. Нас ждёт общество, где не будут нужны сложные финансовые структуры, многотысячные авторитарные корпорации и государственный аппарат управления. В будущем ценность каждого члена общества будет определяться тем, что он сможет предложить другим людям. А это означает, что, в общем-то, все люди будут равны"
   - Ну вот, не успели на выступление, - вздохнул Петров.
   - Да и неважно, это всё чушь, - неожиданно подал голос Шахримуллин, сидевший слева от Игоря.
   - Это почему же.
   - Иерархичность заложена в сущности человека, - мрачно ответил татарин. - Помести двух людей отдельно от общества - будет главный и подчинённый. Так всегда бывает.
   - Тише, - зашептала Адлия, сидевшая справа, - сейчас Дмитрий будет выступать.
   Действительно, Зеленицкий покинул своё место и пробрался к сцене. Он подошёл к микрофону, откашлялся, затем помахал приветственно рукой.
   - Товарищи, приветствую вас, неравнодушных к судьбе нашего общества, пришедших на эту встречу, - это было официальное начало выступления. - Хотелось бы сказать пару слов о сущности нашего движения. В нём представлены люди достаточно разных взглядов. Но всех нас объединяет уверенность в том, что люди должны быть равны и свободны. Также, большинство из нас согласно, что пришло время больших перемен. Наши оппоненты любят говорить, что идея плановой экономики показала свою несостоятельность на примере социалистических стран двадцатого века. Они говорят, что в данный исторический момент только капиталистическая экономика, может работать по-настоящему. Однако если посмотреть внимательно, что представляет собой капитализм, то, что мы увидим? Капитализм, основанный на системе расширенного воспроизводства, требует вовлечения в оборот всё большего количества ресурсов, всё большего производства товаров и, как следствие, всё большего количества потребителей этих товаров. Апофеозом всего этого является, так называемое, "общество потребления", где для увеличения оборота товаров, все вещи являются недолговечными, где создаётся искусственный спрос на бесполезные товары. И эта система работает, пока есть ресурсы, которые можно потребить. Но сейчас мы видим истощение основных ресурсных баз. Одновременно с этим, почти все страны мира столкнулись с проблемой сокращения населения. И если автоматизация производства может решить проблему нехватки рабочих рук, то недостаток потребителей она устранить не может. Поэтому, страны принимают толпы мигрантов и создают бесполезные рабочие места. Но мигрантов взять уже практически неоткуда, в результате, сокращение рынка потребления. Промышленникам некуда сбывать товар, произведённый на роботизированных заводах. Система зашла в тупик.
   Из зала раздались отдельные крики одобрения и аплодисменты.
   - И тут становится актуальной плановая экономика, основанная не на бесконечном росте, а на разумном удовлетворении основных потребностей человека, - продолжил Зеленицкий. - Экономика, основанная на использовании ресурсов, данных нам природой, таким образом, чтобы обеспечить устойчивое развитие человечества. При такой системе, ни один человек не может получить больше благ, чем ему необходимо для здоровой, гармоничной жизни, но он всегда получит то, что ему положено. Человек будет социально защищён и всегда уверен в завтрашнем дне.
   Зеленицкий на секунду замолчал, чтобы перевести дыхание, а потом заговорил снова:
   - Как вам известно, мы готовим демонстрацию, чтобы показать власти нашу решимость в борьбе за лучший мир. И, несмотря на то, что власти запретили её проведение, это нас не остановит. Мы проведём демонстрацию, во что бы то ни стало.
   Снова раздались аплодисменты.
   - Да мы проведём её. Но, увы, не в воскресенье, как было запланировано, а позже. Дело в том, что возникли трудности, которые мы постараемся решить в ближайшее время. Власти прилагают много усилий, чтобы помешать нам. Естественно, ничего у них не получится. Всё, что они могут, это создать нам мелкие неудобства, которые мы, без сомнения, преодолеем. О новой дате будет объявлено своевременно. Благодарю всех за внимание, - договорив, Зеленицкий быстро спустился со сцены.
   По залу пронёсся возмущённый шёпот. Сидевшие на местах вытягивали шеи рассматривая Зеленицкого, который направлялся к выходу.
   - Уходим, - бросил Шахримуллин. Они выбрались на улицу, расталкивая попадавшихся на пути участников собрания. На улице Зеленицкий, яростно жестикулируя, что-то объяснял нескольким соратникам. Увидев Петрова и остальных, он прекратил разговор и пошёл к машине.
   - И что всё это значит? - спросил Игорь, когда они выехали из заброшенного района.
   - Мы перенесли митинг по техническим причинам. Ты разве не слышал? - пожал плечами Зеленицкий.
   - И что это за технические причины?
   - Кто-то из верхушки движения "слил" информацию о месте проведения демонстрации спецслужбам, - разъяснила Адлия.
   - Почему именно из верхушки? Вроде как, все должны знать место проведения мероприятия.
   - Нет. Заранее в социальных сетях мы распространяем только дату. Все готовятся к этой дате. А место мы сообщаем в последний момент. И все должны быстро добраться до этого места. Полиция не может оцепить весь город, а на место пребывает с опозданием, так что мы успеваем немного помитинговать. О настоящем месте проведения демонстрации знают члены организационного комитета, - сообщил Зеленицкий.
   - Значит нужно проверить их всех и найти "крысу", - предложил Петров.
   - Это примерно два десятка человек. И мы не берём подписку о неразглашении. Кто-то мог сказать ещё кому-то. В общем, всё не так просто, - покачал головой Агиш.
   -А вы-то, откуда узнали о "сливе"?
   - Ну, у нас тоже есть среди знакомых знающие люди из органов, - сказала Адлия.
   - А кто ваша "крыса" они не знают?
   - Увы, нет.
   - Ну, и когда теперь следующая попытка? - задал Игорь ещё один вопрос.
   - Думаю, в следующее воскресенье, - подал голос с заднего сиденья Шмидт. - Только не спрашивай где, над этим мы ещё подумаем.
   - Высади меня у метро, - попросил Шахримуллин.
   - Я могу отвезти куда надо. Время у меня есть.
   - Спасибо, но нет необходимости.
   - Я тоже выйду, - сообщил Шмидт.
   - Адлия, поедешь со мной? - спросил Зеленицкий.
   - Нет, у меня ещё дела. Я тоже на метро доеду, - ответила девушка. Зеленицкий вздохнул.
   - Игорь можешь меня отвезти домой?
   - Хорошо.
   Трое вышли из машины и направились к метро. Адлия по пути о чём-то увлеченно говорила с Шахримуллиным. Шмидт не стал их ждать, скрывшись в здании метрополитена.
   - Мне надо выпить, - решительно произнёс Дмитрий. - Не так-то просто объяснить толпе, готовой к бунту, что бунт временно отменяется. Да и оратор из меня так себе.
   Зеленицкий снимал комнату в четырёхкомнатной квартире во Фрунзенском районе. Район, бывший некогда одним из промышленных центров Петербурга, к две тысячи сороковому году представлял собой собрание старых промышленных зданий, большей частью занятых складскими помещениями. Квартира располагалась в сером девятиэтажном доме. Стены подъезда были покрыты нецензурными надписями, а площадки закиданы окурками.
   Коридор квартиры был освещён одной энергосберегающей лампой. Из одной комнаты вышла бабка, мрачно посмотрела на Петрова и Зеленицкого, и, что-то бормоча, ушла на кухню.
   - Весело у тебя тут.
   - Моя квартира как бы олицетворяет собой упадок капиталистического мира, - улыбнулся Дмитрий.
   Комната, площадью метров в двенадцать была освещена лучше. Возле окна стоял небольшой стол, видимо, служивший трибуной для многих политических диспутов. Усевшись за этот стол, Зеленицкий достал из пакета бутылку и разлил водку в два пластиковых стакана. Один протянул Петрову. Беззвучно чокнувшись пластиком, они выпили.
   - Ну, Игорь, как первые впечатления? - спросил Зеленицкий, запив водку соком из пакета.
   - Пока что ничего не понятно. Объясни хотя бы, в двух словах, за что вы вообще выступаете?
   - Если в двух словах, то можно сказать, что мы выступаем за радикальные перемены в социально-экономической и политической сферах. Весь мир продолжает выступать за рыночную экономику. Как правило, говорят, что она хотя бы работает. Но, кажется, если сравнивать экономику с автомобилем, то капитализм - это ржавый, шумный, неудобный автомобиль, который в любой момент может взорваться и убить водителя. Его единственное преимущество в том, что он всё-таки едет. И вместо того, чтобы построить новый современный, удобный транспорт, все так и едут на этом старом автомобиле.
   - И что за реформы вы хотите провести для начала, к примеру?
   - Например, стоит полностью поменять отношение к интеллектуальной собственности. Во всем мире авторские права нерушимо охраняются. Информация является ценностью, продаётся и покупается. Но насколько разумно то, что чья-то интеллектуальная деятельность является собственностью? Как известно, если у двух человек есть по идее, и они ими обменяются, у каждого будет по две идеи. А если не обменяются, то каждый останется только со своей идеей. То есть ограничение распространения информации мешает развитию общества. Соответственно, необходимо сделать так, чтобы у любого человека был свободный доступ к источникам информации. Можно, пока что, исключить развлекательную информацию, вроде компьютерных игр и художественных фильмов, но та информация, что служит для образования и развития личности должна быть бесплатна для всех, - Зеленицкий разлил водку по стаканам второй раз.
   - Но создание идей тоже требует затрат времени и сил. Если информация будет бесплатной, как же компенсировать затраты? - спросил Петров, после того как выпил.
   - Вообще-то, в идеале, нужно построить общество, где всё будет бесплатно. Но для начала нужны действия государства. Открыть, например, центры, где будет разрабатываться программное обеспечение, которое будет поставляться пользователям бесплатно. Над одной задачей должны работать несколько команд разработчиков. На основе отзывов пользователей нужно определять лучшего разработчика, который и продолжит работать над задачей, пока отзывы о его работе остаются удовлетворительными.
   - Но для этого нужна эффективная система опроса населения.
   - Да, нужна. И не только для определения наилучшей продукции, но и для политических целей. Мы живём во время, когда теоретически можно любой вопрос решить на референдуме, проведённом в сети. Это не так уж и дорого. И это будет первая действительно демократическая система.
   - А нужно ли это? - усомнился Петров. - Насчет бесплатной информации для всех звучит неплохо, но определять всё подряд с помощью референдума? Мне кажется, ни к чему хорошему это не приведёт.
   - Почему ты так думаешь? Не веришь в людей?
   - Сам подумай. Большинство людей готовы голосовать за популистские меры, направленные на кратковременное улучшение их жизни. А если нужно принять непопулярный закон, польза которого станет понятна только со временем? Сможешь ли ты объяснить всем его очевидную пользу? Можно представить каких законов напринимают массы людей, если они будут допущены к принятию решений.
   - То есть ты против демократии? - уточнил Зеленицкий, налив третий стакан.
   - А что такое демократия? - под действием алкоголя, Петров стал разговорчивее, чем обычно. - Если взять демократию в чистом виде, а не то, что называют демократией, то критерием правильности при принятии решения будет мнение большинства. Но мнение большинства это плохой критерий, возможно, что худший. Большинство глупо и некомпетентно. Поэтому демократия никогда не будет существовать в чистом виде.
   - Демократия обеспечивает контроль над властью. При авторитарном правлении во главе государства оказываются люди или не пригодные для правления, или преследующие свои интересы.
   - Да, но я уже сказал, что считаю демократию тоже неэффективной. Наверное, чтобы построить благополучное государство нужно изобрести какой-то новый способ отбора кандидатов во власть. Но я не знаю какой.
   - Ну, вообще-то, если абстрактно поразмыслить над этим, то вспоминается монархия, - Зеленицкий вертел в руках пустой стакан. - Устаревшая, неактуальная на сегодня форма правления, но в ней есть один интересный момент. При монархическом правлении, наследника престола можно подготовить с детства. Что если применить такой же метод в республике. Отбирать кандидатов во власть в детстве и подготавливать соответствующим образом. Но это, в свою очередь, требует перестройки всех общественных институтов. Так что даже если рассматривать эту идею всерьёз, не понятно как её осуществить.
   - Наверное, надо каждому человеку с детства профессию подбирать. Не очень мне охота ломать голову над тем, как это сделать. Я просто курьер. Наливай, лучше, водку.
   - Что только не придумаешь по пьяни, - покачал головой Зеленицкий.
   - Да, алкоголь - это сила, - согласился Петров.
   Разговор перешёл на другие темы и продолжался почти до полуночи, когда закончилась водка.
   - Ну, я поеду, - сказал Игорь.
   - Как ты п-поедешь? - запинаясь, произнес Зеленицкий. - Ты же еле двигаешься.
   - Ничего страшного. Эта машина сама едет, нужно только направление показывать.

Более отдалённое будущее

   Из динамиков, встроенных в стены, стала тихо играть музыка. Мелодия тихая и скромная, пожалуй, многие люди и не проснулись бы под неё, но только не он. Бао Грегори всегда легко просыпался.
   Музыка стихла и приятный женский голос произнёс:
   - Просыпайся, товарищ Грегори. Сегодня двадцать третье июня две тысячи сто девяностого года. Время восемь часов двадцать минут. Температура воздуха двадцать целых две десятых градуса Цельсия, влажность шестьдесят три процента, скорость движения воздуха четыре метра в секунду, атмосферное давление семьсот пятьдесят один миллиметр ртутного столба. Вас ожидает приятный день, полный новых свершений.
   "Вот и отлично. Пусть, это только шаблонная фраза" - подумал Бао. На самом деле, редкий день среднестатистического гражданина Союза бывал выдающимся, обычно дни текли по распорядку монотонно и незаметно.
   Бао встал с кровати. Он не мог чувствовать, но осознавал, что в эту минуту дом исследует его, подгоняет окружающую среду к его самочувствию. По мере того, как он шел в ванную свет в помещениях становился ярче - постепенно, чтобы глаза могли привыкнуть. Температура воздуха в помещениях начинала постепенно изменяться, чтобы подстроиться под температуру тела.
   Бао зашёл в ванную и посмотрел в большое зеркало, висевшее на стене. В зеркале отражалось его лицо - смесь фенотипов всех рас и национальностей Нового Союза, от бывшей Кореи до бывшей Ирландии. Такая внешность давалась всем рожденным из инкубатора после генетической корректировки, для устранения различий во внешности по национальному признаку. Схожая внешность, являлась подготовкой для стирания культурных различий - такая стратегия развития была выбрана ещё на начальных этапах. Человеку древности Бао показался бы карликом, при росте сто пятьдесят сантиметров. Волосы на теле отсутствовали полностью, за исключением бровей и ресниц.
   После Бао облачился в униформу. Ткань, из которой был сделан наряд, не мялась и не пачкалась. В костюм были вшиты датчики, контролирующие состояние организма, и, изменяющие тепло - и влагопропускную способность формы. Ткань содержал молекулы вещества, которое останавливало размножение микроорганизмов на теле.
   Бао вошёл внутрь, еда была уже приготовлена к его приходу. Грегори невольно потер кожу на руке, под которую был вшит при рождении информационный чип, который система автоматической кухни отсканировала, как только он пересек входной порог, чтобы лучше определить размер необходимой порции. Как только Бао сел робот-помощник принёс завтрак - питательная масса, смесь белков, жиров, углеводов в нужной пропорции, сдобренная ароматизаторами и вкусовыми добавками, с необходимым количеством витаминов. И стакан воды, с достаточным количеством солей. Масса питательного вещества была тщательно рассчитана исходя из массы тела, возраста и вида выполняемой на данный момент работы. Информаторий привычно напомнил, что такое питание увеличивает среднюю продолжительность жизни на пять с половиной лет. Примерно пятьдесят лет назад питательная масса была введена, как единственная пища для людей. До этого существовали различные системы питания. Правительство активно занималось пропагандой здорового питания, так как некоторые жители Союза старшего возраста недолюбливали питательную массу, к которой не привыкли с рождения.
   "Такси через пять минут к дому" - подумал Бао. Электроэнцефалографическое устройство, закреплённое за ухом, распознало активность нейронов мозга, интерпретировало значение сигнала, передало информацию в компьютер - небольшое устройство, крепившееся к предплечью. Компьютер, в свою очередь, передал расшифрованный запрос в службу такси по беспроводной связи.
   Бао вышел из дому и, с удовольствием, вдохнул ещё свежий утренний воздух. К дому подъехал электромобиль. Электромобиль был больше похож на закрытый мотоцикл: одно пассажирское сиденье располагалось за другим. Центральный процессор таксопарка, конечно, сразу же уточнил, поедет ли Грегори один или с кем то, и прислал транспорт с нужным количеством посадочных мест. Машина двигалась со скоростью около ста километров в час. Город Фарсис, хотя и являлся столицей Нового Союза, был по сравнению с городами прошлого довольно небольшим: в нём проживало около ста пятидесяти тысяч человек.
   Как и большинство граждан Союза, Бао ездил на работу далеко не каждый день, а лишь изредка, по мере необходимости. Большая часть работы выполнялась дистанционно через информаторий. Но иногда по той или иной причине требовалось личное присутствие работника. Сегодня вызов на работу получил Бао.
   Воспитательный центр находился на самой окраине города: возле дороги административное здание, где работал Грегори, и дальше несколько корпусов, где жили и учились воспитанники центра. Отдел, где работал Бао, назывался красиво - "Отдел тестирования и профориентации". Данный отдел являлся одними из важнейших подразделений в центре, но работало в нём всего четыре человека.
   Работа отдела состояла в том, чтобы в процессе обучения каждого ученика выявлять его склонности и способности. Каждый ученик двадцать четыре часа в сутки находился под наблюдением. Автоматическая система центра неустанно, с машинной терпеливостью, отслеживала, заносила в базу данных и анализировала каждый поступок, каждое высказывание, каждое движение ученика, чтобы определить, для какого вида работы он наиболее пригоден. Также в ходе обучения ребёнок проходил многочисленные тесты, целью которых, было определение его умственных способностей. В итоге, в возрасте шести лет, ученик переводился из воспитательного центра первого уровня в центр профессионального обучения, где наряду с общеобразовательными предметами он начинал подготавливаться к будущей профессии.
   Бао зашел в свой кабинет. Прежде чем сесть в кресло, он посмотрел в окно. Окно являлось одновременно и экраном, и, в данный момент, на нём было изображение океанского пляжа, залитого лучами солнца. По водной поверхности неторопливо перекатывались достаточно высокие волны. Вдали на горизонте виднелись небольшие тучи, кажется, предвещающие бурю.
   "Неужели это то, что я хочу видеть в данный момент" - подумал Грегори - "Я ведь даже не думал об океане. И я не хочу сейчас видеть океан. Лучше просто смотреть в окно" - экран стал прозрачным, стали видны корпуса воспитательного центра. Почему то изображение пляжа заставило его нервничать.
   Но пора было приступать к работе. Бао сел в кресло и подключил свой портативный компьютер к системе. Первым делом надо было проверить сотрудников отдела. Дэвид Калиновский и Мартина Торсен по показаниям чувствовали себя нормально, и были заняты проверкой нового теста на профориентацию. У четвертого сотрудника, Исаака Ли, система показывала несколько тревожное и удивлённое состояние. Необходимо было принять какие-то меры. Грегори мысленно послал запрос через компьютер:
   "Система показывает, что тебя что-то беспокоит. В чём дело, Исаак?"
   Ответ пришёл достаточно быстро:
   "Ты помнишь, я сообщал, что меня выбрали для ознакомительной экскурсии под руководством члена координационного совета?"
   "Да, я помню, Исаак"
   "Так вот, сегодня пришло извещение - экскурсия отменена. На неё возьмут другого человека"
   "Мне кажется ничего страшного. Эта экскурсия так много для тебя значила?"
   "Конечно. В информатории появились сведения о готовящихся сокращениях. Экскурсия означала, что меня переведут в другое подразделение, а может даже повысят. А теперь я думаю, что меня могут перевести на самозанятость, и меня это пугает. По-настоящему"
   "Не о чем волноваться. Наш отдел не должен попасть под сокращение. Да и самозанятость это не так страшно. Сам подумай, многие люди веками об этом мечтали - жить в своё удовольствие, выбрать себе хобби по вкусу, да ещё государство во всём поможет и поддержит. Ты только подумай!"
   "Не знаю, Бао, я о таком не мечтал. Мне нравится моя работа, меня готовили к ней с рождения. Ну, а теперь меня вызывают к начальству, и, судя по всему, объявят о моём увольнении. И я не знаю, что буду делать"
   "Ну, ты сначала сходи, а потом уже переживай" - но, в общем-то, Грегори понимал, что Ли прав. Технологии не стояли на месте и постоянно то там, то тут часть рабочих мест сокращалась из-за автоматизации.
   "Да, пойду" - решительно подумал Ли, - "Будь что будет"
   Закончив обмен мыслями, Грегори перешёл к делам. Система предоставила важную информацию: список учащихся, склонных к девиантному поведению. После просмотра анкет Бао должен был согласиться с решением программы, ответственной за воспитание, или отклонить направление в коррекционный отдел, сотрудники которого, исправляли ошибки, появившиеся в личности воспитанника. Конечно, мелкие отклонения, неизбежно возникающие в процессе развития личности, исправлялись по мере взросления непрерывно. Отдел корректировки начинал действовать, когда воспитанник оказывался невосприимчив к стандартным методам. Решения отдела могли быть весьма жёсткими, вплоть до изоляции от общества.
   Эта часть работы была одной из самых трудных. Выбор зачастую бывал очень нелёгким. Даже очень талантливый воспитанник, попавший в центр коррекции, часто переводился на самозанятость. Грегори откинул в сторону все мысли и сосредоточился.
   Компьютер передал в мозг Бао первую анкету:
   "Айрат Джонсон, четыре года, воспитанник, уровень способностей: годен для персонала уровня F (вероятность восемьдесят девять процентов), предполагаемое хобби: рисование (пейзажи).
   Прогнозируемые отклонения: пиромания. Вероятность: пятьдесят четыре процента. Вывести полное досье на воспитанника?"
   Грегори знал, что программа изначальна созданная коллективом программистов и психологов, на заре создания Нового Союза, со временем обрела способность к самосовершенствованию, и решения её казались правильными, но проверять действия программы человеку становилось всё труднее. У Бао возникли на минуту сомнения: вероятность отклонения была не слишком высока, но тяга к поджогам может быть опасной. В данном случае, одно упрощало Бао задачу - группа F была последней ступенью перед самозанятостью, а подняться выше у Айрата шансов не было, так что долго раздумывать было не нужно. Даже не взглянув на анкету, Грегори отправил дело в коррекционный отдел.
   Следующая анкета:
   "Мелисса Вайхофф, шесть лет, воспитанник, уровень способностей: годна для персонала A (вероятность семьдесят восемь процентов). Предполагаемое хобби: минералогия.
   Прогнозируемые отклонения: склонность к суициду. Вероятность семьдесят пять процентов. Вывести полное досье на воспитанника?"
   Это был тяжелый случай. Персонал уровня A - руководящие работники и высшие научные кадры. Юная Мелисса имела все шансы продвинуться на самый верх общества Нового Союза, и даже войти в координационный совет. Коррекция может спасти жизнь, но с пометкой в личном деле "После корректировки" в персонал A не берут. Общество могло навсегда лишиться талантливого сотрудника. С другой стороны вероятность прогноза очень высока. Бао запросил подробные данные. Фото. Оно ничего нового не сообщит. Внешность, приведенная к стандартному образцу, типичная для всех. Мелкие индивидуальные отличия, необходимые для идентификации по внешности, станут хорошо различимы только к двенадцати-тринадцати годам. Особенности поведения, на которые стоит обратить внимание: заметная необщительность и кратковременные приступы апатии. В графе достижения, несмотря на это, было довольно много поощрений, что характерно для кандидата в категорию А. Заметен некоторый перфекционизм. Возможно, что направление в группу коррекции и понижение социального статуса само по себе может подтолкнуть в будущем к суициду. Но, тогда воспитанница будет хотя бы под присмотром специалистов. А склонный к самоубийству человек, наделённый большими полномочиями, может представлять угрозу для общества.
   Нужно было принимать решение. Бао подумал пару минут, взвесил обстоятельства, вздохнул, и отправил дело в отдел коррекции. Если программа права это может спасти Мелиссе Вайхофф жизнь.
   Тут поступило послание от Исаака. Его голос звучал очень бодро:
   "Меня не сокращают. Всё намного лучше..."
   "Это хорошо, Исаак. Что тебе сообщили?"
   "Потом, Бао. Тот человек, который говорил со мной, просил, передать, чтобы ты переговорил и с ним. Он в комнате отдыха"
   "Что значит "просил передать", Исаак? Почему он просто не прислал вызов"
   "Он несколько странный. Он, вот именно, что "говорил" со мной, а не транслировал мысль в мозг. И он... он член координационного совета, представляешь"
   Грегори удивленно покачал головой. Зачем сотруднику правительства говорить лично с работниками группы C? Но времени на раздумье не было, нельзя было заставлять ждать персону такого высокого уровня. Бао встал из-за стола и, ощущая некоторую неуверенность, направился к комнате отдыха.
   В комнате отдыха обычно был притушен свет, и играла тихая музыка, но сейчас освещение было включено на максимум. Посреди комнаты стоял стол, а за столом, в кресле, сидел человек. Бао знал, что на сотрудников совета нет полного досье в информатории, но всё-таки попытался найти какую-то информацию. Система подсказала, что данный индивид является членом совета, что Бао уже знал, и имя - Отто Хендерсон. Одет он был в стандартную серую униформу члена правительства. Лицо этого человека было удивительно неприметным, даже для стандартной внешности. Отличительные особенности, конечно, присутствовали, но как-то не бросались в глаза.
   - Здравствуй, товарищ Грегори, - он действительно говорил, а не передавал мысли. - Называй меня просто Отто, без формальностей.
   - Я Бао,- Грегори часто говорил вслух, для него это было привычно, в отличие, от человека, сидевшего перед ним. Тот выговаривал слова с явной неохотой.
   - Тебе конечно интересно, почему я решил поговорить с тобой?
   - Вообще-то, да.
   - Как справедливо заметил твой коллега, товарищ Ли, в вашем отделе планируется сокращение.
   - И сократят меня?
   - Нет. Сократить должны были Калиновского. Но одновременно было отмечено, что другой сотрудник отдела способен на большее. Возможно, скоро тебя, Бао, переведут в персонал группы B.
   - Но почему меня? У меня нет особых способностей.
   - Просматривая твоё досье, я отметил, что до настоящего времени у тебя была отличная характеристика. Ты был, практически, "сверхнормальным" гражданином. Но в последнее время, программа психологического контроля стала отмечать некоторую тревожность в твоих мыслях. Система вынесла предложение отправить тебя на тщательную проверку. Но я подумал, что дело тут не в проблемах с социализацией. Ты задумываешься о том, как устроено наше общество и тебе кажется, что ты вроде бы и не нужен здесь.
   - Откуда тебе это известно? Когда такое накатывает, я отсоединяю электрод, а энцефалограф не мог распознать такую сложную мысль.
   - Он и не распознал. Прибор улавливает общее настроение. А дальше догадаться не сложно. Такие мысли появляются, время от времени, у многих. Но иногда они появляются слишком часто.
   - Да, в последнее время я часто стал интересоваться какими-то незначительными вещами, не знаю почему.
   - Вот и программа психологического контроля отметила отклонение. Но ведь любопытство это не болезнь. Что плохого в том, что человек интересуется окружающим миром? Вполне возможно, что любопытство следствие того, что его повседневная реальность стала скучна для него. Это значит, что этот человек готов перейти на новый уровень.
   - Не чувствую я в себе такой готовности.
   - Ну, это станет видно чуть позже. Во всяком случае, ответы на свои вопросы ты получишь. Завтра утром проведём небольшую экскурсию. Лучший способ избавится от ощущения ненужности в обществе, это увидеть детально, как работает это общество. Причём, увидеть лично, а не через информаторий, - Отто взял в руку стакан с водой и сделал большой глоток. - А говорить долго вслух и правда, сложно. Горло пересыхает. Сейчас возвращайтесь к работе. О времени поездки тебе сообщит информаторий.
   - До свидания.
   "Всего доброго" - это уже была мысль.
   Через два дня, в назначенное время, Бао вышел из дому. Солнце ещё не взошло, и Грегори подумал, что очень давно не выходил на улицу так рано. Стремление создать оптимальные условия работы, и, одновременно, занять, как можно большее количество человек работой, привело к введению шести -, а иногда и четырёхчасового рабочего дня.
   Бао ожидал, что подъедет обычное такси, однако у дома припарковался серый правительственный автомобиль, больший по размеру, чем такси, и, даже внешне, выглядящий очень солидно. Внутри машина тоже казалась более комфортной. В интерьере салона, чувствовалась роскошь, необычная для Нового Союза.
   "Это старый транспорт" - пояснил Отто, он сидел лицом к Бао, в противоположном конце салона - "Тут есть минибар, кресла с массажером, чтобы тело не затекало. Этому автомобилю уже лет сорок. Тогда руководителям ещё приходилось ездить по делам, довольно часто. Теперь уже нет такой необходимости: мы можем получить всю нужную информацию о каком-либо предприятии из информатория"
   - А встречи с людьми, публичные выступления? Разве без них можно обойтись? - Бао сказал это вслух. Ему было интересно, заговорит сегодня Хендерсон или ограничится мысленными сообщениями.
   - Ладно, вслух так вслух, - представитель правительства откашлялся и продолжил. - Дело в том, что управление в наше время, это не то же самое, что управление в прошлом. Всю историю человечества, руководитель управлял людьми. Начальник какого-либо подразделения должен был появляться там лично, фигурально выражаясь "с кнутом в руке": проверять, подгонять, мотивировать работу сотрудников. Но теперь от управления людьми мы перешли к управлению производственными процессами. Для руководителя теперь не важно, в общем-то, кто будет выполнять ту или иную работу. Программа контроля отследит через систему показателей насколько квалифицированно и быстро работник выполняет задание. Если он не будет справляться, он будет понижен в статусе, вплоть до самозанятости.
   - А если он будет справляться очень хорошо?
   - План составлен оптимально, нам не нужно его перевыполнение. Просто выполняй свою работу, для неё ты выбран и обучен с детства. Ну, а если сотрудник понимает, что он готов на большее, как в твоём случае, то его можно и повысить. Надо заметить, что такие случаи сейчас очень редки. Система отбора работает надёжно.
   - Но со мной, значит, вышла ошибка?
   - Это я и попытаюсь выяснить. По результатам проверки ты можешь получить повышение, вернуться в отдел или попасть в отдел коррекции. Но я считаю, что первый вариант более вероятен, - черный куб минибара подъехал к Хендерсону. Он достал бутылку воды и сделал глоток.
   "Но, не будем говорить о тебе пока. Вернёмся к теме власти: посмотри на эту машину - она нерациональна, неэкономна, непрактична. И, тем не менее, разрабатывать новый образец не стали - в нём нет особой необходимости. Но если необходимость возникает, мы пользуемся этой устаревшей техникой. На какие мысли наводит тебя этот транспорт?"
   "Власть всегда использовала все возможные привилегии" - ответил Бао, оглядев салон и подумав пару секунд.
   "Да, верно. Исторически так сложилось, что тот, кто руководил работой, получал за это в награду, львиную долю результатов этой работы. Так было всегда и везде. Хотя, если подумать, руководитель такой же работник, как и все остальные. Его работа сложнее и более ответственная, но всё-таки, не настолько. С распространением учения марксизма в начале двадцатого века, на это обратили внимание, появились идеи о более справедливом распределении ресурсов. Но в реальности попытки не увенчались успехом. Проблема, в том, что власть и заключается в контроле над ресурсами, а тот, кто распределяет, не забудет о себе. Руководитель ведь тоже человек, и у него есть свойственное большинству людей желание урвать кусок побольше. К тому же, с древних времён господствовала идея об исключительности личности правителя. Появившаяся со временем, демократия, при всех её недостатках, стремилась к ограничению власти, превращению правителя из некого небожителя в обычно работника. Но даже там, от правителя ждали каких-то исключительных качеств и щедро одаривали привилегиями. Должны были появиться объективные предпосылки для создания нового строя: удаление почти всех рабочих из производства, и ограничение, таким образом, эксплуатации человека человеком, рост производительности труда. Всё это произошло благодаря роботизации производства. А система профессионального отбора позволила решить проблему выбора кандидатов во власть. Так, по сути, был создан Новый Союз" - Хендерсон перестал передавать мысли и посмотрел в окно, на медленно встающее из-за горизонта солнце. Бао подключился к информаторию, освежая в голове сведения о мировой истории.
   За окном автомобиля, вдоль дороги теперь лежали бескрайние поля, на которых выращивались пищевые, кормовые и технические культуры для нужд Фарсиса. На горизонте то тут, то там появлялись автоматизированные сельскохозяйственные комбайны, обрабатывающие поля. Грегори подумал, что экскурсию можно было бы начать здесь. Но Хендерсон задумчиво рассматривал поля и ничего не сообщал. Наконец, он подал сигнал Бао подключиться к информаторию. Отто, похоже, мог работать с информацией намного быстрее Бао. В памяти замелькали потоки информации о культурных растениях, местоположении сельхозугодий, количестве используемой на полях технике, урожайности. Из получаемой информации вырисовывалась история сельского хозяйства в Союзе.
   При создании новой системы земледелия было много споров. Одна группа высказывалась за максимальную продуктивность сельского хозяйства, другая отстаивала идею сокращения влияния на окружающую среду. Крайней точкой зрения здесь был переход на вегетарианскую пищу, чтобы использовать для производства растительной пищи обширные территории, занятые кормовыми культурами. В результате, было выработано несколько компромиссных решений: полного перехода к вегетарианству не произошло, но доля растительной пищи в рационе была увеличена. Полный отказ от генномодифицированных продуктов был признан невозможным, но их потенциальная опасность для биоразнообразия была очевидна, в связи с чем, проводился тщательный анализ рисков для экосистем. Создаваемая система районирования должна была помочь выбрать для посадки растений оптимальные условия.
   В животноводстве возрастала роль аквакультуры. Долгое чрезмерное использование морских экосистем истощило их. Для исправления ситуации в морских и пресных водоёмах создавались плантации и заводы, на которых выращивались рыбы, водоросли, моллюски, ракообразные. Стала очевидна необходимость срочной очистки прибрежных вод морей и пресных водоёмов от нефтепродуктов, тяжелых металлов и других загрязнителей.
   Но главным решением в сельском хозяйстве Союза стал отказ от разведения традиционных домашних животных. Вместо них генетиками Союза был выведен новый вид животного, названный "сибум". Представитель нового вида внешне походил на очень толстую личинку насекомого. Сибум не требовал за собой особого ухода и при этом запасал большое количество белка. Вдобавок, низкий уровень организации и редуцированная нервная система делали животноводство достаточно гуманным занятием.
   Тут машина затормозила. Через окно были видны громадные корпуса фермы, пищекомбината и исследовательских лабораторий.
   - Вот тут и выращивают сибумов, - Отто снова заговорил. - Я хотел вкратце напомнить тебе о том, как развивалось сельское хозяйство в Союзе. Это крайне важно для понимания базовых принципов нашего государства. А сейчас пойдём на производство.
   Как и большинство производственных комплексов, пищекомбинат был окружён парком, создающим санитарную зону между промышленной зоной и окружающей территорией. Через парк к комбинату вела неширокая дорожка.
   - Когда-то, везде пытались делать движущиеся ленты вместо дорог. Потом решили, что ходить полезнее для здоровья, - заметил Отто.
   Двери в комплекс открылись, и Бао увидел огромный пустой холл. Хендерсон, не тратя времени, быстро пошёл к лифту. Лифт доставил их на верхний этаж. Бао узнал в информатории, что здесь располагается центр управления всем комплексом. В большом зале, разделённом прозрачными перегородками, находилось шесть человек - единственные сотрудники-люди на всем предприятии.
   Отто не стал говорить вслух, чтобы не нарушать рабочей тишины:
   "Всего шесть человек контролируют работу всего пищевого завода. Когда-то, такое предприятие могло обеспечить работой сотни людей. Производительность труда была очень низкой, а участие людей в процессе производства вынуждало создавать огромное количество контролирующих органов: кадровую службу, финансовую и штат промежуточных руководителей, надзирающих за работниками. Всё это требовало огромных затрат. К тому же, человек на производстве был, по сути, самым слабым и ненадёжным элементом системы. Машинам не нужен отдых, они не жалуются на условия труда, не болеют, не прогуливают, не воруют на рабочем месте. Посмотри на этот зал: здесь необходимо поддерживать комфортную температуру, освещение. В рабочих цехах поддерживаются условия оптимальные для производственного процесса. Там даже не нужно освещение. При создании безлюдных производств было обнаружено, что даже простая экономия электроэнергии существенно сокращает производственные издержки. А теперь проследим производственный процесс вживую"
   "Я думал, раз условия в цехах не приспособлены для человека, то люди туда и не ходят. Разве это не так?" - спросил Бао, когда они вошли в лифт.
   "Верно" - кивнул Отто. - "Но в пищевой промышленности производственные условия не экстремальны, поэтому данная отрасль наиболее удобна для демонстрации производственных процессов. Но придётся одеть санитарную одежду, всё-таки это производство пищи"
   Они прошли на ферму. В огромном высоком помещении стояли отдельные террариумы с сибумами. На высоте вращались лопасти вентиляторов. Солнечный свет в помещение не проникал и лампы включались только когда люди проходили по цеху. В остальное время в цехе было темно, что являлось привычным для животных, содержащихся в террариумах.
   "Можно было начать с цеха по приготовлению кормов, но там ничего интересного нет. Просто кормовые растения, которые привозятся с полей и оранжерей, сортируются и подготавливаются к употреблению в качестве корма. А теперь, посмотри на террариумы. В них созданы условия для скорейшего роста сибумов. Конечно, условия не приближены максимально к естественным, ведь террариум создан для производства, а не для декоративных нужд. Сибумы не размножаются естественным путём, их клонируют партиями. По выходу из инкубатора особь уже активна и сразу же начинает набирать полезную массу. Другой особенностью является неприхотливость к условиям. Процесс выращивания не сложен: программа, с помощью датчиков, контролирует и корректирует микроклимат, доставляет корм в террариумы. После того как численность особей в террариуме достигнет максимально возможно количества, особи извлекаются из террариума и отправляются на переработку. У тебя появились вопросы?"
   "Да, информаторий сообщает, что использование сибумов в пищу вызывало много возражений на ранних этапах. Так ли это было необходимо?"
   "И сейчас вызывает. Но использование сибумов себя оправдало. Помимо экономической выгоды, была ещё одна причина: наше общество стремится искоренить жестокость во всех проявлениях. С помощью автоматизации ферм мы смогли устранить человека от процесса убийства животных, но эти убийства всё равно происходили, и люди могли задумываться над тем, что для нужд общества приходится издеваться над живыми существами. Чтобы решить эту проблему, обратили внимание на очевидный факт. Взять, к примеру, собаку. Ты ведь знаешь о собаках?"
   "Посмотрел в информатории. Это животные, которых люди содержали дома в прежние времена"
   "Верно, как и некоторых других домашних животных, пока это не было запрещено. На них тратилось слишком много ресурсов, без всякой пользы. Теперь они содержатся в зоопарках, в ограниченном количестве. Так вот, для нормального среднестатистического человека убийство собаки является морально неприемлемым поступком, ну или почти неприемлемым. Однако если взять, например, комара, а они и сейчас водятся в природоохранных зонах, подавляющее большинство людей убьет его безо всякого колебания. И это относится не только к насекомым, которые мешают человеку. Чем дальше живое существо по внешним признакам от человека, тем проще его убить. Поэтому употребление сибумов в пищу более гуманно. Пройдём дальше"
   Они вышли из зала и теперь шли по помещению, где сибумы извлекались из террариумов. После этого особи на конвейере проходили через закрытую камеру, где умертвлялись с помощью электрического тока. Дальше они попадали в цех переработки, где удалялись хитиновые панцири и конечности. Оставшиеся части соединялись в однородную массу.
   "Теперь эта масса отправится на другой завод" - сказал Хендерсон. - "Там белково-жировая масса соединится с углеродной и обогатится витаминами. Получится та смесь, которую и едят граждане Союза. Там особые санитарные требования, нужен пропуск, так что я отправил запрос в информатории на разрешение пройти. А ещё мне только что сообщили, что вечером состоится внеплановое заседание в координационном совете"
   "А что за тема заседания? Внеплановые заседания ведь не часто устраивают, правда?" - заинтересовался Бао.
   "Совсем не часто. А тема заседания - это закрытая информация"
   После того как они закончили осмотр завода, по пути в город Бао вернулся к теме продовольствия:
   "Питательная биомасса тоже не всем нравится. Но она является одним из тех основ Союза, о которых ты говорил, не так ли?"
   "Всё верно. В прежние времена расход продовольствие был чрезмерным из-за нерационального использования пищи. И не только пищи. Каждый человек сам определял свои потребности и пытался их удовлетворить по мере возможностей. У одних людей возможности были большими, у других очень скромные. Ты, конечно, помнишь из образовательной программы лекции на данную тему: голод в одних частях света и безудержное потребление в других. В тех лекциях хорошо описано состояние дел в те времена. Там есть характерные образы: умирающие от голода и люди, которые всеми силами пытаются избавиться от избыточного веса. А методы кулинарии? Для некоторых деликатесных блюд из, допустим, рыбы выбирали какой-нибудь один орган, а всю остальную тушку выкидывали. Существовало очень много видов продуктов. Люди выбирали разные, спрос на отдельные виды то рос, то падал. И никто толком даже не пытался это контролировать. В громадные магазины завозились тонны продуктов, их не успевали вовремя раскупить, продукты портились и выбрасывались. Часто люди не съедали полностью того, что купили. По некоторым подсчётам, так терялось до двадцати пяти процентов всего продовольствия. И долгое время всё это воспринималось как должное. Пока не появился Новый Союз. Введение биомассы исправило эти недостатки. Вся пища одинаковая. Человек не определяет, сколько ему нужно, за него это делает программа контроля питания. На каждый распределительный пункт питания завозится масса, которая затем развозится по домам. Масса слегка превышающую расчётную, так как помимо людей, приписанных к данному пункту, могут прийти другие люди, по каким-то причинам, попавшие в данный район города. Да и добавки попросить тоже можно. Машина тоже может слегка ошибаться" - Отто слегка улыбнулся.
   - Ну и всё съедать тоже не обязательно, - пробормотал Бао. В мыслях он видел огромный магазин, набитый кучей портящихся продуктов. Бао покачал головой. - Ты говоришь о еде, но проблемы ведь была гораздо шире?
   - Конечно, - Хендерсон тоже перешел на речь. - Тогда вообще все ресурсы тратились нерационально. Человеку мог иметь столько, сколько сможет заработать. Принцип отбора вещей, которые необходимо приобрести, тоже был весьма странным: люди покупали некоторые товары, чтобы показать своё материальное превосходство. Ты, конечно, видел в информатории 3D-модели ювелирных изделий из прошлого? Эти изделия нужны были для того, чтобы подчеркнуть превосходство их владельца над другими. Надо заметить, что окончательно украшения из драгоценных металлов были запрещены только во втором десятилетии существования Союза. Но дело конечно не ограничивалось украшениями. Дорогая одежда, громадные дома, личные самолёты - всё излишне большое и роскошное, только чтобы подчеркнуть свою власть. А с другой стороны, люди покупали товары, руководствуясь тем, что эти товары покупают все остальные. Создавалась парадоксальная ситуация: товары приобретали, чтобы показать своё отличие от других и, в то же время, чтобы не отличаться от других. Нам, гражданам Нового союза, есть над чем подумать глядя в прошлое, теперь, когда нам удалось сделать потребности человека более разумными.
   - Долгое время существовали опасения, что излишне равное распределение ресурсов убьёт стимул к труду, - сказал Бао.
   "Совершенно правильные опасения. Такое бывало" - Отто, видимо, снова устал говорить. - "Пока не была создана система воспитания с самого раннего возраста, существовал риск, что люди будут только имитировать работу. Поэтому мы стали приучать к труду с самого детства, да ещё и выбирать для человека ту работу, к которой у него есть способности"
   Машина остановилась у столовой.
   "Ну, вот и приехали. Вспомни, что является основой общества?"
   - Уровень технологий и способ распределения ресурсов.
   "Да. Сегодня ты увидел и то, и другое. Функция государства - распределение ресурсов. Разумное государство рационально распределяет ресурсы. Это универсальный критерий эффективности государственного механизма. Ну, всё на сегодня. Иди, поешь, отдохни. До завтра"
   Домой Бао пришёл уже под вечер. Сев посреди сада на заднем дворе, он настроился на выпуск новостей. Новостью часа было подписание соглашения об открытии двух рудников по добыче тория. Договор о сотрудничестве в горнодобывающей отрасли не могли согласовать в течение четырёх лет. Добыча тория на территории Африканского Союза тория поможет частично решить проблему дефицита энергоносителей в Новом Союзе. США наращивает военное присутствие в Атлантике, недалеко от вод Союза, напряжение между странами нарастает. За неделю на границе с Лигой Исламских Государств пограничной системой задержаны тридцать шесть беженцев, пытавшихся пробраться на территорию Нового Союза. После разъяснительной беседы о том, что союз не принимает мигрантов, они были депортированы. Полностью закончился демонтаж зданий и инфраструктуры одного из старых городов Союза. Теперь на его месте восстановят естественный ландшафт.
   Возле каждого сообщения возникал целый поток пояснений. Бао углубился в основы геополитики. Штаты, объединившиеся с Канадой, которая отказалась вступать в Новый Союз, после того, как это сделала Великобритания, не отказались от капиталистического строя и проводили весьма консервативную политику. США до сих пор принимали мигрантов из Африканского Союза, достаточно шаткого геополитического образования, в котором сохранялся заметный рост населения, и Лиги Исламских Государств, где население сокращалось, а ресурсная база была сильно истощена. Лига находилась под полным контролем Нового Союза, который следил за тем, чтобы напряженность внутри объединения не накалялась до предела, а взамен подкидывал некоторые технологии. Беженцы из Лиги постоянно пытались проникнуть в Союз, где они были абсолютно не нужны. Штаты, потеряв влияние в Африке и на Ближнем Востоке, пытались давить на Союз, вынудив создать роботизированную систему для охраны границ.
   Бао тяжело вздохнул. За пределами уютного мира Союза всё было хаотично и ненадёжно. У многих его граждан после очередного просмотра новостей невольно появлялись мысли о том, насколько надёжен сам Союз. Грегори посмотрел на небо. Информаторий подсказал, что луна убывающая, освещено восемьдесят восемь процентов. Бао прошёл в дом.
   - Дом, разбуди меня в половину восьмого утра. Хочу встать пораньше, - почему-то сказал он вслух.
   Ночью Грегори снилось, что он летит в самолёте. Откуда-то он знал, что это его самолёт и осознание этого рождало странные ощущения. Весь салон был заставлен какими-то картинами, музыкальными инструментами, большими грузными столами и креслами, которые Бао видел когда-то в 3D-моделях в музее. Выглянув в окно, он увидел океан, по нему плыл флот кораблей-роботов. Эти корабли, он это знал, тоже принадлежали ему. При мысли об этом перед его глазами развернулась голографическая карта мира. Весь мир тоже принадлежал ему. Неожиданно самолёт начал наполняться продуктами питания, которые Бао помнил из курса истории. Продукты появлялись ниоткуда и заполняли салон. Перегруженный самолёт резко начал терять высоту и Грегори вдавило в кресло.

Ещё более отдалённое будущее

   Восходящее солнце осветило жилой комплекс "Улей" - монолитное приземистое здание, окружённое вспомогательными постройками. Большая часть комплекса находилась под землей, надёжно защищая его обитателей от любой внешней угрозы. Обитателям комплекса не нужны были окна, они никогда не покидали своего убежища, хотя были превосходно осведомлены о том, что происходит в мире вокруг них. К их услугам были спутники на орбите, сотни камер по всему миру, вся информационная сеть мира.
   В данный момент все бодрствующие члены колонии были заняты обсуждением срочной новости из Африки. Договор о поставке тория из Африканского союза оказался под угрозой срыва. Конгломерат "Луанго", являющийся почти монополистом в африканской добыче тория, сообщил о приостановлении поставок, при этом ссылаясь на неопределённые трудности. В связи с этим была создана рабочая группа, включающая в себя десятерых носителей сознания.
   "Итак, руководство "Луанго" требует от нас, чтобы мы прислали для продолжения переговоров одного из носителей сознания" - передал послание в информаторий назначенный лидер группы.
   Сразу несколько участников сразу же вступили в диалог:
   "Мы не можем пойти им на встречу, это покажет нашу слабость, готовность идти на чрезмерные уступки"
   "Технически это возможно, но ведь до этого никто из нас никогда надолго не покидал "Улей", только краткосрочно, в экспериментальных целях"
   "Этот договор имеет стратегическое значение для наших целей, африканский торий жизненно важен для нас, мы можем пойти на определённый риск"
   "Мы можем надавить на "Луанго" с помощью технологического эмбарго"
   "Жизнь вне "Улья" может дать бесценный опыт для всех нас"
   Последнее сообщение особенно заинтересовало руководителя группы:
   "Ты хочешь покинуть "Улей" и провести переговоры в Африке?"
   "Почему бы и нет"
   "Ты понимаешь, что достаточно сильно рискуешь, покидая жилой комплекс"
   "Жизнь одной особи не так уж важна, важно существование популяции в целом. Ради достижения цели можно пойти на риск"
   "Вопрос о поставках тория столь важен, что пути его решения нужно определить на референдуме с участием всех жителей Нового Союза. Итак, вопрос, который будет задан всем: какой путь решения проблемы нам стоит выбрать?"
   Несколько минут все носители сознания во всех жилых комплексах Нового Союза знакомились с содержанием проблемы, принимали решение и высказывали предложения. Затем информаторий обработал мнения участников опроса и выдал результат.
   "Большинство носителей сознания высказались за то, чтобы выполнить требование "Луанго" и отправить парламентёра в Африку, вместо того, чтобы сразу переходить к радикальным мерам. Даже если посланник Союза не сможет добиться заключения договора, он всё равно тщательно изучит ситуацию, что поможет при выработке дальнейших решений. В пользу этого варианта высказались шестьдесят восемь процентов носителей сознания"
   Затем руководитель группы обратился к носителю сознания, который вызвался добровольцем:
   "Значит, сообщество решило - парламентёром будешь ты. Для общения во внешнем мире ты будешь использовать официальное имя, данное тебе при рождении - Рудольф Ким. Тебе необходимо детально ознакомиться с доступной информацией. Настрой каналы слежения за руководством "Луанго": переговоры, документы, перемещения. В ближайшее время будет подготовлено оборудование, с помощью которого ты сможешь передвигаться вне "Улья""
   Носитель сознания, которого назвали Рудольфом, сосредоточился на задании. Для начала, ему нужно было изучить всю доступную информацию. Информаторий незамедлительно выдал нужные сведения.
   Корпорация "Луанго" была основана в восьмидесятые годы двадцать первого века, во времена всемирного энергетического кризиса, когда истощились запасы углеводородов, и одновременно сократилась добыча урана. В те времена всеобщей неразберихи большинство ведущих стран боролись за остатки ресурсов. Одним из важнейших сырьевых баз была Центральная Африка, где были обнаружены гигантские промышленные запасы тория, использование которого в энергетике позволяло решить проблему энергодефицита.
   Основатель корпорации Абимбола Луанго был изначально управляющим в дочернем предприятии транснациональной корпорации "Торий-энерго". Во время хаоса восьмидесятых годов, когда Африканский Союз раздирали на части конфликты, Абимбола воспользовался ситуацией и стал торговать торием в обход "Торий-энерго".
   После того, как Абимбола проигнорировал все требования "Торий-энерго", компания решила забрать своё имущество силой, с помощью наёмных войск. Однако Луанго сумел организовать сопротивление, заручившись поддержкой местных боевиков, которым он пообещал долю от продаж тория. На доходы от продаж тория Абимбола закупил современное вооружение. За три месяца наёмники "Торий - энерго" так и не смогли заставить повстанцев сложить оружие. Вскоре компания "Торий-энерго", лишенная основных месторождений разорилась.
   Абимбола удержал ториевые рудники в своих руках, и вскоре вся власть в Центральной Африке сосредоточилась в руках семьи Луанго. Новый Союз и корпорация были созданы почти одновременно, но отношения между ними не складывались. Абимбола поставлял торий на проверенные рынки сбыта в Америке, для которой Новый Союз являлся естественным конкурентом.
   Время от времени удавалось достичь прогресса в переговорах о поставках энергоносителей, потом контракты расторгались. Перелом наступил около двадцати лет назад, когда во главе корпорации встал Нбонго Луанго. Он сам вызвал дипломатов Союза на переговоры, в ходе которых удалось договориться о стабильных поставках тория в Союз. Однако в данный момент по неизвестным причинам руководство "Луанго" снова поставило под вопрос торговые отношения корпорации и Союза.
   Рудольф запросил в информатории персоналии руководителей "Луанго". Первая фотография принадлежала нынешнему руководителю корпорации Нбонго Луанго. На ней был изображён полный человек, в ярком наряде, напоминающем какую-то традиционную африканскую одежду. Нбонго занял свой пост в возрасте сорока четырёх лет, преодолев все ступени сложной иерархии семьи Луанго. Заняв свой пост, он сразу проявил интерес к сотрудничеству с Новым Союзом, организовав обучение специалистов горной промышленности по образовательным стандартам Союза. Далее Нбонго решился на шаг, который вызвал недовольство многих членов своей семьи. Он отправил образцы своих соматических клеток биоинженерам Союза, для клонирования. ДНК клеток было слегка модифицировано с целью устранения генетических нарушений. Бластоциста была помещена в инкубатор, где и происходило дальнейшее развитие эмбриона. По истечению эмбриональной стадии, созданная генетическая копия главы корпорации была отправлена обратно в Африку. Нбонго назвал ребёнка своим сыном и дал имя "Виктор". Тот вырос в Африке, но получил образование по стандартам Союза.
   Информаторий вывел данные Виктора Луанго. Лицо, в общем, было похоже на помолодевшее лицо Нбонго, но имелись и черты стандартизированной внешности гражданина Союза. Для ведения бизнеса с Союзом Нбонго, видимо, хотел иметь человека, похожего на представителя Союза. Юридически Виктор был вторым сыном главе компании и, соответственно, мог претендовать на этот пост. Однако многие в семье Луанго втайне не признавали право наследования за клоном, поддерживая старшего сына Баако. Впрочем, Нбонго с кандидатурой преемника ещё, видимо, не определился, так что определённые шансы у Виктора сохранялись.
   Баако больше походил на своего отца. Его длинные волосы были заплетены в дредлоки, что резко отличало его от безволосого Виктора. Как видно старший сын сознательно хотел отличаться от "брата". Рудольф подумал, что нужно поработать над этой информацией. Конфликт в семье Луанго может сыграть определённую роль в переговорах. Необходимо было проработать также остальных членов семьи Луанго. Рудольф углубился в изучение длинного списка биографий.
   Через неделю мозг Рудольфа поместили в искусственное тело, в котором ему предстояло совершить путешествие в Африку. Внешняя оболочка состояла из материала, похожего на гель, который мог менять форму и структуру по команде владельца. Огромное количество нанороботов, распределённых в материале, могли сделать оболочку жёсткой или мягкой, тёмной или прозрачной, отрастить новые конечности. В режиме защиты оболочка могла защитить от большинства видов лёгкого вооружения две тысячи четыреста десятого года. Под защитой внешнего слоя скрывались устройства жизнеобеспечения. Система рециркуляции забирала кислород из атмосферы и удаляла диоксид углерода. Другая система поставляла для органической части мозга питательные вещества, запас которых содержался в специальном хранилище. Аккумуляторы снабжали энергией искусственную часть мозга. Рудольф прожил в "Улье" двадцать девять лет и за это время значительная часть нейронов коры головного мозга была заменена на искусственные нейроны, так что потребление органических веществ было незначительным. Аккумуляторы могли подзаряжаться от солнечных батарей расположенных на внешней оболочке. Мозг, помещённый в такое тело, мог существовать автономно в течение пяти-шести дней.
   Рудольф активировал "тело". Все системы работали нормально. Рудольф заставил оболочку принять гуманоидный вид. Через секунду оболочка стала похожа на обычного человека со стандартизированной внешностью гражданина Союза. Он прошел по коридорам "Улья" к внешнему выходу. Тяжелые внешние двери шлюза открылись, и Рудольф вышел наружу. Он не мог чувствовать страха или волнения, однако вполне осознавал важность момента, ведь раньше ему не приходилось покидать "Улей".
   Искусственное тело начало движение к поселку, где жили обычные граждане Союза. Рудольф промчался по пустым улицам населенного пункта. Большинство горожан не вышли из домов, предпочитая отслеживать его перемещение через информаторий. После поселка начался пригородный парк - безобидная, подконтрольная человеку экосистема. Дорожки в парке пустовали, так как было ещё слишком раннее время для прогулок. После парка началась буферная зона жилой территории, полоса земли с выкошенной травой. Слева, вдалеке виднелись силуэты промышленных корпусов индустриальной территории, однако туда Рудольф идти не собирался. Вместо этого он направился к заграждению, которое отделяло природную зону от жилой.
   Заграждения как такового не было. Вдоль границы зон через каждые двадцать метров в несколько рядов стояли столбы высотой около десяти метров. На столбах были расположены источники ультразвука, реагировавшие на появление объектов из природной зоны. Когда животное приближалось к границе зоны, установки активировались и создавали звуковое давление, создававшее для зверя неприятные ощущения. Если же животное продолжало двигаться дальше, уровень звукового давления мог быть повышен до летального. Над ограждением парили дроны, отпугивающие птиц, решивших залететь в жилую зону.
   Когда Рудольф преодолевал заграждение, автоматика, опознав гражданина Союза, отключила ультразвуковые пушки, хотя воздушный ультразвук всё равно не смог бы повредить. За ограждением начинался густой еловый лес. От основной оболочки отделился миниатюрный дрон, который следовал впереди и показывал дорогу. С его помощью Рудольф мог быстро выбирать оптимальный маршрут и уклоняться от препятствий, так что поддерживать высокую скорость движения в лесу было нетрудно.
   Дрон сообщил о крупном биологическом объекте и передал изображение. Крупным биологическим объектом оказался медведь, который стоял в кустах и настороженно прислушивался к шуму, который создавал бегущий робот. Рудольф решил рассмотреть медведя вблизи. Он вышел на открытую территорию перед зверем, а затем сел на землю. Медведь приблизился. Он с недоверием рассматривал незнакомое существо, от которого не исходили знакомые для зверя запахи. Медведь несильно ударил оболочку лапой. Ощутив твердую поверхность, он сделал шаг назад. Рудольф встал с земли. Зверь немедленно зарычал и встал на задние лапы, готовясь к нападению. Животное не могло повредить оболочку, но само могло пораниться при непродуманной атаке, вызванной страхом, так что процесс взаимодействия пора было прекращать. Громкоговоритель робота издал звук похожий на сирену. Медведь развернулся и бросился в чащу. Треск веток ещё долгое время отзывался эхом во всём лесу.
   Робот остался в одиночестве. К нему слетались комары, привлечённые теплым воздухом, выходящим из системы рециркуляции, но проникнуть внутрь они не могли и раздраженно вились вокруг. В лесу было влажно и жарко. Рудольф вспомнил множество описаний красот природы из старых книг, сохранённых в информатории, но сам он был воспитан в другой среде, и его мировоззрение отличалось от взглядов древних писателей. Для обитателя "Улья", не соприкасавшегося никогда с дикой природой, лес представлялся враждебным и неуютным местом, где находиться без защитной оболочки было смертельно опасно. Ким решил, что пора выбираться, первичные возможности робота-оболочки он выяснил, хотя дополнительные исследования были необходимы.
   Через неделю дирижабль неспешно приближался к Луанговиллю - неформальной столице корпорации "Луанго". Сверху открывался хороший вид на город. В центре, на возвышенности возвышались небоскрёбы, где жили и работали члены корпорации. Вокруг них простиралось море из маленьких, бедных домиков, где жили менее привилегированные жители столицы.
   Дирижабль завис над посадочной площадкой. Автоматические захваты, похожие на стальные щупальца, зафиксировали положение кабины и притянули летательный аппарат к земле. От стоящего неподалеку здания аэровокзала протянулся навес, защищающий от солнечных лучей. Но от экваториальной жары защита не предусматривалась и "оболочка" усилила работу охладительной системы, как только Ким вышел из дирижабля. За ним шли двое сотрудников Службы международных отношений Нового Союза. Сотрудники были обычными людьми из Союза, спастись от жары они не могли и, после прохлады кабины дирижабля, чувствовали себя подавленно.
   Их встречали три человека, которые, похоже, относились к жаре равнодушно. Их лица Рудольф много раз просмотрел в информатории, и сейчас, даже не залезая в сеть, вспомнил имена. В центре стоял сам Нбонго Луанго - руководитель компании. Справа от него находился Виктор Луанго. Слева стоял начальник службы безопасности корпорации Бокари Луанго. Последний выделялся своим ростом, он был выше на две головы даже чем Нбонго, а уж над гражданами Союза возвышался как скала. Все встречающие, несмотря на показное радушие, не могли скрыть настороженность, с которой они рассматривали фигуру Рудольфа.
   Хозяева и гости встали лицом к лицу. Нбонго выступил вперёд, согласно протоколу, слегка поклонился и произнёс:
   - Мы рады приветствовать высокого гостя в Луанговилле. Добро пожаловать господин Ким, - он произнёс приветствие на местном языке, смеси английского и французского с вкраплениями местных слов.
   - Я приветствую вас от своего лица и от всех граждан Нового Союза, - на том же языке ответил Рудольф.
   - Прошу проследовать за мной, - Бокари жестом указал на, припаркованный прямо на поле, электромобиль, громадный, бронированный. Рядом стояли ещё два таких же для охраны. После того как все сели электромобиль плавно тронулся с места. Броневики неспешно двигались по улицам Луанговилля. За окном мелькали ряды домов, прохожие, спешащие по делам, торговые лавки, мусорные урны, собаки. Рудольфа не покидало чувство, что он смотрит не реальную жизнь, а историческую хронику в информатории.
   - Это место называется "Внешний город"? Здесь сосредоточена та часть населения, которая не работает на корпорацию, не так ли? - спросил он у Виктора, сидевшего поблизости.
   - Точнее сказать, те, кто не работают в управлении или основном производстве, - отозвался тот. - Здесь живут люди, которые работают в обслуге, непостоянные работники.
   - Вы используете людей - слуг? Мы можем помочь вам с роботизацией сервиса, - предложил Ким.
   - Нет-нет, не стоит. У нас и так огромная масса незанятого населения, - поднял руки в отрицательном жесте Нбонго. - Мы не можем создать что-то вроде вашего института самозанятых, у нас недостаточно средств. Большая часть этих людей живёт случайными заработками, если у них нет родственника, который работает во Внутреннем городе. По сути, это население излишне, оно никому не нужно. Мы мало вмешиваемся в жизнь внешнего города, большинство его жителей предоставлены сами себе.
   - Значит, здесь у вас, по сути, анархия? А куда уходят средства, которые вы получаете от продаж тория?
   - Немалая их часть уходит на покупку оборудования у Нового Союза, - Виктор исподлобья взглянул на Рудольфа.
   - Мы не завышаем цены. Но затраты на производство высоки. Мы постоянно ощущаем дефицит редкоземельных металлов, свинца, висмута, драгметаллов, - сказал Ким. - Но я думаю, что в ходе переговоров, мы сумеем найти компромисс.
   Вскоре лачуги сменили дома более респектабельного вида, а потом электромобили проехали через ворота в ограждении внутреннего города. Преодолев внутренний двор, располагавшийся между трёх небоскрёбов, кортеж въехал на подземную парковку самого высокого здания.
   Бокари, Виктор, Нбонго, Рудольф и его спутники зашли в скоростной лифт. Все охранники остались внизу.
   - Здесь вы не ходите с охраной? Значит здесь безопасно? - спросил Ким.
   Члены семьи Луанго дружно улыбнулись.
   - Это наш фамильный дом. Здесь, в какой-то мере, опаснее, чем снаружи. Поэтому мы не пускаем сюда вооружённых людей, - разъяснил Виктор.
   Выйдя из лифта, участники процессии попали в галерею, опоясывавшую верхний этаж. Большая часть пространства была заполнена различными растениями, что придавало помещению сходство с оранжереей. С галереи открывался вид на Луанговилль и саванну, окружавшую город. Хозяева и гости неспешно шли, рассматривая африканские пейзажи.
   - Это здание ведь раньше было офисом "Торий-энерго"? - задал вопрос Рудольф.
   - Да, здесь работали региональные менеджеры, - ответил Виктор. - Именно для них эти растения вырабатывали кислород. Система вентиляции здания полностью замкнута. В те времена воздух здесь был не очень чистый.
   - Печальные были времена, - подхватил Нбонго. - Человечество едва не пришло к тому, что дышать полной грудью могли только представители высших слоёв общества. К счастью, с тех времён многое изменилось. И в первую очередь благодаря деятельности Нового Союза. Ваши программы по восстановлению морских экосистем и посадке лесов вновь насытили атмосферу кислородом.
   - Благодарю за высокую оценку деятельности Союза, господин Луанго. Но качество воздуха в Африке увеличилась, в первую очередь, из-за сокращения объёмов промышленного производства, вызванного нехваткой ресурсов.
   - Не преуменьшайте свои заслуги, господин Ким, - Нбонго взмахнул руками. - А о ресурсах мы ещё успеем поговорить. Мы как раз пришли к вашим апартаментам. Виктор покажет их вам. А мне пора идти. До завтрашнего дня.
   - Всего доброго.
   Нбонго и Бокари удалились. Виктор и граждане Союза зашли в помещения, где Рудольфу предстояло жить ближайшее время. Приёмная была довольно большой по площади, но свободного пространства было немного из-за большого количества мебели и элементов декора, на которые дизайнеры "Луанго" не поскупились. Комната, очевидно, должна была поразить впечатление гостя вычурной роскошью.
   - Я понимаю, что вам бы больше понравилась обстановка поаскетичней, - сказал Виктор. - Но Нбонго приказал ничего не менять. Это даже для меня кажется убогостью, а уж с вашей точки зрения такая трата средств на оформление вообще кажется дикостью.
   - Обстановка для меня почти не имеет значения. Раз комната была такой, то тратить средства на её изменения ещё большее расточительство, - заметил Рудольф.
   В углу стояло оборудование для поддержания жизненных функций Кима, привезённое из Союза. Сотрудник посольства сидел на огромном диване в центре приёмной и, судя по отрешенному виду, просматривал информаторий. Когда гости вошли, он поспешно встал с дивана.
   - Приветствую, товарищ Ким. Полёт прошёл хорошо? - это был дежурный вопрос.
   - Очень хорошо, - кивнул Ким.
   - Всё оборудование готово к использованию, я лично всё протестировал.
   - Хорошая работа, Икац, - Рудольф уточнил имя работника через информаторий. - Пока что можешь заняться своими делами. К вечеру мне будет нужен отчет.
   - По всем вопросам обращайтесь ко мне, - вступил в разговор Виктор. - Можете связываться через информаторий в любое время. Я думаю, вам нужно отдохнуть после полета. Завтра по протоколу официальный обед, там будут все высшие чины "Луанго".
   - Буду рад пообщаться с ними.
   - Это ведь только официальная фраза, - внезапно сказал Виктор. - Вряд ли вы так уж этому рады.
   - Раньше мне не приходилось вживую общаться с людьми, так что сейчас для меня любое общение интересно.
   - Да, я понимаю. Не буду вас задерживать, - Виктор повернулся и направился к выходу. От Рудольфа отлетел маленький объект, похожий на муху. "Муха" догнала сотрудника корпорации и залезла в складки на одежде. Входные двери закрылись.
   "Соединение в информатории защищено" - через сеть спросил Рудольф Икаца.
   "Да, попыток взлома не было"
   "Здесь есть камеры, микрофоны"
   "Я проверил, вроде всё чисто, товарищ Ким"
   - Замечательно, - вслух сказал Ким. Он встал спиной к стене и замер, равнодушно глядя перед собой. Дверца устройства жизнеобеспечения, похожего на шкаф, открылась, и оттуда выбрался Рудольф. Он прибыл в Луанговилль ещё несколько дней назад вместе с оборудованием.
   - Они ничего не заподозрили, - констатировал он.
   - Конечно, эти тела ведь абсолютно идентичные,- пожал плечами сотрудник посольства.
   - "Жучок" добрался до цели. Вечером собранная информация будет у нас. Посмотрим, что думают о моём визите в "Луанго", - Ким подошел к окну, рассматривая пейзаж Луанговилля.
   Вечером миниатюрный робот, следящий за Виктором, на секунду подключился к информаторию, чтобы передать полученную информацию. В остальное время он работал в автономном режиме, чтобы его не засекли.
   Рудольф занялся изучением записанных разговоров. Его скорость восприятия информации была выше обычной человеческой, что позволяло просматривать запись достаточно быстро. Среди многих рутинных разговоров Виктора с сотрудниками "Луанго", Кима привлекла одна запись. Судя по голосам, собеседником Виктора был Нбонго Луанго.
   - Какое впечатление произвёл на тебя наш гость, Виктор? - криво улыбнулся глава корпорации.
   - Потрясающее существо. Я изучил много информации о Новом Союзе, но увидеть это своими глазами... - Виктор не стал договаривать.
   - А что конкретно ты можешь сказать?
   - У него странная манера вести разговор. Похоже, что он задаёт вопросы, на которые знает ответы, хотя бы частично.
   - Он хочет увидеть нашу реакцию на его вопросы, - пожал плечами Нбонго.
   - Вероятно, да. Но не стоит забывать, с кем мы имеем дело. Если всё, что нам о нём сообщили, правда, то его восприятие мира и логика могут сильно отличаться от нашего.
   - И как нам вести с ним дела? - нахмурился Нбонго. - У любого человека есть слабые места, нужно просто понять чего он хочет, и можно им управлять. Но это создание сложно даже назвать человеком, есть ли у него какие-либо потребности, система ценностей, вообще?
   - Какие-то ценностные ориентиры, безусловно, должны быть, - сказал Виктор после секундного раздумья. - Общество Союза ведь тоже к чему-то стремится, нужно только понять к чему именно.
   - Значит, надо осторожно "копнуть" в этом направлении. Завтра на официальном банкете у нас будут оптимальные условия для этого. Попробуем расспросить нашего гостя о жизни в Союзе, - подвёл итог Нбонго.
   - Понимание принципов Союза сейчас основная задача, - кивнул согласно Виктор. - Нужно подготовиться к завтрашнему дню.
   Рудольф прервал прослушивание записи. Пока что беспокоиться было не о чем. На завтрашнем банкете предстояло познакомиться с остальными членами семьи Луанго, досье которых Ким изучал продолжительное время. Разговор о ценностях Союза мог позволить лучше понять личность каждого из них.
   Рудольф почувствовал усталость. Он, как и обычный человек, не мог обходиться без сна, хотя время на восстановление сил требовалось меньше. К тому же последние дни он провёл в новой, непривычной для него обстановке. Мозг заснул, а "туловище" не изменило положения в пространстве, стороннему наблюдателю могло показаться, что Рудольф стоит у окна и смотрит на огни ночного Луанговилля.
   На следующее утро Рудольф в сопровождении Икаца и Бокари шёл по коридорам правительственного здания. Начальник охраны, судя по всему, хотел расспросить о жизни в Союзе, но не решался. Бокари, как следовало из его биографии, происходил из младшей ветви рода Луанго. По правилам корпорации любой член семьи получал хотя бы какую-то работу, но на высокие посты при своём происхождении Бокари не мог рассчитывать. Однако начав работу обычным охранником, он сумел не только выжить, но и подняться по сложной иерархии семьи Луанго, что требовало немалых способностей. Рудольф не сомневался, что за простоватой наружностью скрывается хитрый и жестокий человек.
   Вскоре они вошли в переходник между двумя высотными зданиями. Стены, пол и потолок моста были сделаны из прозрачного материала, так что под ногами, со стометровой высоты, можно было увидеть землю. Икацу явно было не по себе, как гражданин Союза он привык жить в невысоких зданиях. Рудольф не мог испытывать страх, впрочем, даже при падении оболочка защитила бы его мозг.
   - Отсюда очень хороший вид на город, - подал голос Бокари. - Но здесь неуютно себя чувствуют даже те, кто ходит по мосту каждый день. Однако вас, я вижу, не впечатляет.
   - Ну, почему же, интересная конструкция. У нас в Союзе таких нет.
   -У вас нет высотных зданий?
   - Кроме радиовышек, почти нет.
   - Почему вы не построите какое-нибудь высотное здание.
   - Просто нет смысла, у нас достаточно места.
   - Дело не в свободном месте. Высотное административное здание - это символ. Оно показывает народу, кто главный в этой стране, - Бокари рукой указал на небоскрёбы "Луанго".
   - Мы не придаём большого значения символам, - пожал плечами Рудольф.
   Пока они шли по коридору, маленькая мушка села на одежду начальника охраны и затерялась в складках форменного наряда. В конце коридора, у дверей в банкетный зал, стоял Виктор Луанго.
   - Доброе утро, господин Ким, - он радушно улыбнулся. - Как отдохнули? Достаточно для того, чтобы ознакомиться с семьёй Луанго?
   - Я думаю, это знакомство будет приятным,- дежурно ответил Рудольф.
   - Не сомневаюсь, - по тону было ясно, что Виктор на самом деле думает о своих родственниках.
   Они зашли в большой банкетный зал, где уже собрались самые знатные представители рода Луанго. Пока Рудольф шёл к своему месту, Виктор полушепотом называл имена присутствующих и разъяснял, кто, где сидит. Рудольф видел эти лица много раз в информатории, поэтому он просто кивал головой.
   Во главе стола сидел Нбонго. По правую руку от него было три пустых кресла. Ближайшее предназначалось Рудольфу, следующее - Икацу и Виктору. Слева от руководителя корпорации сидел его старший сын Баако. В отличие от своих родственников, одетых в пёстрые псевдонациональные наряды с большим количеством украшений, на нём был костюм, похожий на военную форму пыльно-песочного цвета.
   Сев на своё место, Рудольф обнаружил, что на столе перед ним лежит тарелка, однако она была пуста. Видимо сервировав стол, хозяева так и не придумали, что можно предложить необычному гостю. Икацу еду предложили, и он проворно пережевывал пищу, не заботясь о том, какое влияние окажет такое питание на организм, приспособленный к биомассе.
   - Я хочу от лица семьи Луанго поприветствовать нашего дорогого гостя - Рудольфа Кима, - начал речь Нбонго, - я надеюсь, что ваш визит позволит Союзу и корпорации лучше понять друг друга. Раньше, к сожалению, мы не всегда могли найти компромисс в наших переговорах. Надеюсь, что с этого момента наступит новый период в наших отношениях.
   - Я тоже на это надеюсь, господин Луанго, - ответил Рудольф.
   - Нам всем было бы интересно узнать больше о жизни в Новом Союзе, - Нбонго обвёл взглядом окружающих. - Мы были бы очень рады, если бы вы поведали нам, как живёт такое необычное для нас общество.
   - Я готов удовлетворить ваше любопытство.
   - Правда, что вы всю жизнь провели в изоляции от мира? - спросил солидный упитанный африканец, троюродный племянник Нбонго. - И что с рождения ваш мозг отделён от тела?
   - Я бы не стал называть это изоляцией от мира, скорее наоборот, я живу в информационном потоке, я вижу мир непрерывно. Думаю, что если бы я жил в своём первоначальном теле, моя жизнь не была бы такой насыщенной.
   - Почему?
   - Человеческие органы восприятия несовершенны. Человек способен воспринимать лишь малую часть реальности непосредственно вокруг себя. А я могу видеть в ультрафиолете и инфракрасном спектре, слышать ультразвук. С помощью информатория я могу видеть, как вживую, то, что происходит за тысячи километров от меня. Мои границы восприятия намного шире, соответственно я воспринимаю мир объективнее, чем вы.
   - А какое было ваше первоначальное тело? Вы что-то помните о нём?
   - Обычное тело новорожденного младенца. После появления из инкубатора, некоторое время я жил, как обычный человек. Затем мой мозг был изъят и помещён в камеру. Стандартная процедура для большинства граждан Союза. Разумеется, я не помню того времени, но в информатории можно найти информацию о моей жизни в обычном теле.
   - Скажите, а сейчас вы можете испытывать какие-то эмоции? - спросила пожилая худощавая женщина, двоюродная тётка Нбонго.
   - Возможно, если ввести в искусственную систему кровообращения какие-либо гормоны клетки мозга среагировали бы на них. Но многие нейроны в моём мозге уже заменены на искусственные. Так что, скорее всего, никакой реакции не будет.
   - Тогда мне не понятно, какова мотивация граждан Союза, - повернулся к Рудольфу Виктор. - Обычным человеком руководят его инстинкты и потребности, но у вас ведь их нет. Что заставляет вас совершать те или иные поступки?
   - В основе воспитания наших граждан лежит единая образовательная программа. С самого раннего возраста человеку внушаются два базовых принципа: всегда развивать свой интеллект и служить основной цели Союза.
   - Значит, ваша воля несвободна? И вы не осознаёте себя отдельно от вашего общества? - Баако тоже вступил в разговор.
   - Воля любого человека несвободна. Все решения, которые принимает человек за свою жизнь, определены психологическими установками, полученными им в детстве. У нас это просто выражено более чётко. Я действительно с трудом представляю себе жизнь вне общества Союза, однако, это не означает, что такое в принципе не возможно. Сейчас я ведь нахожусь в вашем обществе.
   - А можно спросить, какова основная цель Союза, если это не тайна, конечно? - задал вопрос Виктор.
   - Не тайна, разумеется. Цель Союза - сохранение человеческой цивилизации. Этой цели подчинена вся деятельность нашего государства.
   - Ого, вот это сильно, - улыбнулся Нбонго. - А что по вашему, угрожает человечеству?
   - Есть много рисков. Но главная опасность состоит в том, что на Земле рано или поздно закончатся природные ресурсы. Когда это случится, человечество больше не сможет развиваться и, соответственно, скатится в первобытное состояние без возможности выйти из него когда-либо. И тогда люди станут беззащитны против любых угроз. В конце концов, какая-нибудь катастрофа прекратит существование вида Homo.
   - Мрачная перспектива, - Нбонго повертел вилку в руках. - Но пока что ресурсов достаточно. У нас много тория для ваших реакторов.
   - Много или немного, он всё равно кончится, - покачал головой Рудольф. - А мы стремимся, чтобы человечество устойчиво развивалось вечно. Ну, по крайней мере, пока существует вселенная.
   - И на что вы готовы пойти для достижения этой цели? - спросил Виктор.
   - Потенциально на многое, - сдержанно ответил Рудольф. - Разумеется, только в том случае, если мы будем уверены, что для достижения цели нет этически приемлемых решений.
   - И какие же этические принципы у вас есть?
   - Для тех из нас, чей мозг отделён от тела, строгие правила не нужны. Мы мыслим прагматично и не станем причинять вред окружающим, если этого не требует цель. Что же касается остальных граждан Союза, то для них выбраны те моральные принципы, без которых само существование общества невозможно, например, запрет на убийство или кражу.
   - Значит, граждане Союза не равны? - спросил племянник Нбонго, задавший первый вопрос.
   - Юридически равны. Разумеется, наше положение очень различно. Однако это не значит, что жизнь обычного человека менее ценна, чем жизнь модифицированного человека, так называемого "носителя сознания".
   - А почему вы всех людей не делаете "модифицированными? - снова вступил в разговор Виктор.
   - Наша жизнь невозможна без цивилизации. Если поддерживать технологический уровень станет невозможно, мы не выживем. Но человечество должно сохраниться и в такой ситуации. Обычные люди выступают гарантом того, что человечество попробует выжить и восстановиться после упадка.
   - Смысл переноса мозга в искусственное тело в достижении личного бессмертия?
   - Говорить о бессмертии можно только условно. Заменяя живые нейроны искусственными, мы сохраняем память, но мы не знаем, означает ли это полное сохранение личности. Во всяком случае, когда мой мозг станет полностью искусственным, я прекращу своё существование как биологический объект. Продолжится ли моя жизнь в искусственной форме или же вместо меня будет существовать моя копия - вопрос философский.
   - И вы готовы рискнуть? - спросила тётка Нбонго.
   - Ну, у меня и нет особого выбора.
   - Я бы рискнул, - сказал Виктор. - Бессмертие стоит даже того, что придётся превратиться в машину.
   - Да ты и так как машина. Всё человеческое из тебя вынули инженеры Союза, - бросил Баако.
   По залу пронесся шёпот. Мышцы на лице Виктора напряглись, он хотел что-то сказать, но в это время Нбонго поднял руку.
   - Баако твои заявления не уместны, - он посмотрел на сына. Тот отвёл взгляд. - Ты выставляешь нашу семью в невыгодном свете перед гостями.
   - Прощу прощения, - буркнул Баако и затих.
   - Извините, господин Ким, - Нбонго повернулся к Рудольфу.- Не обращайте внимания. Расскажите нам, лучше, о космической программе Союза. Мы много наслышаны о ней, но, безусловно, вы сможете поведать нам что-нибудь интересное.
   - Возвращаясь к нашему разговору, я должен сообщить, господин Виктор Луанго, что мозг изымается только из тела младенцев. Наш опыт свидетельствует о том, что психика взрослого человека не выдерживает столь резких перемен.
   - Вот так, Виктор, нам не стать бессмертными, - усмехнулся Нбонго.
   - Что касается космической программы, - продолжил Рудольф, - то она является естественным продолжением программы по сохранению человечества. Как я уже говорил, ресурсы нашей планеты ограничены. Если мы не сможем переселиться на другую планету, богатую ресурсами, то человечество рано или поздно погибнет. Чтобы избежать такого финала, в настоящее время мы строим на орбите Земли десять космических аппаратов, которые смогут отправиться к экзопланетам потенциально пригодным для жизни.
   - Аппараты будут двигаться на ионных двигателях? - спросил пожилой человек в очках. Он занимал пост главного инженера корпорации.
   - Да, верно. В качестве источника энергии будут использованы сначала солнечные батареи, а при удалении от Солнца радиоизотопные электрогенераторы. В качестве рабочего тела используется ксенон.
   - Но это потребует значительного запаса топлива и ксенона на борту.
   - Огромных запасов учитывая время полёта.
   - Но тогда корабль будет огромных размеров. Ведь нужно ещё значительное место под жилую зону.
   - Жилой зоны в привычном представлении там не будет. Для нас жилая зона - это камера жизнеобеспечения.
   - То есть обычные граждане Союза не отправятся в полёт?
   - Отправятся в виде замороженных зигот, - Рудольф изобразил слабую улыбку. - Большая часть места будет занята оборудованием для терраформинга, добычи полезных ископаемых и первичного обустройства.
   - А какие планеты выбраны для заселения? - спросил Виктор.
   - Первоначально выбраны десять планет на расстоянии от Земли от двадцати до пятидесяти световых лет. Если планеты окажутся непригодны для жизни, есть большой резервный список планет. Аппараты будут путешествовать пока не найдут подходящую планету, либо пока не закончится топливо. Во втором случае корабль ляжет в дрейф.
   - Второй случай означает, в общем-то, гибель экипажа, - покачал головой инженер.
   - Мы все готовы к такому исходу. Жизнь одной особи не имеет особого значения, важна жизнь человечества в целом.
   - А если не один корабль не найдёт подходящей планеты? - спросил Виктор.
   - Мы планируем отправить ещё экспедиции, если хватит ресурсов. Если же ни одна из них не откроет пригодные для жизни планеты, по всей видимости, человечество обречено.
   - А вы примете участие в этих экспедициях? - спросил Нбонго, чтобы прервать повисшее над столом молчание.
   - В первой партии точно нет, - ответил Рудольф. - Мои нейроны ещё не полностью заменены на искусственные, так что мне нужно питание для мозга. В аппарате большого запаса питательных веществ не будет, для экономии ресурсов. Возможно позже, когда мой мозг будет состоять из искусственных нейронов, я отправлюсь в полёт.
   - А что вы собираетесь делать потом? - прервал молчание Баако. - Когда найдёте подходящую планету?
   - Будем стараться развить наши технологии максимально быстро. На своём долгом пути развития человечество исчерпало легкодоступные ресурсы. У нас есть технологии, но нет возможности ими воспользоваться. Если у нас будет изобилие ресурсов, мы сможем быстро совершить технологический рывок. И тогда мы сможем расселиться по всей вселенной.
   - А что будет с теми, кто остался на Земле? Будут ждать своего конца, как вы сами выразились?
   - Если мы найдём способ перевезти большое количество людей с Земли, то мы сделаем это.
   - Перевезёте всех людей или только граждан Союза?
   - Всех желающих.
   - Главная цель - это распространить образ жизни Союза по всей вселенной? Так сказать, разум не ограниченный ничем, - сказал Виктор.
   - Об этом говорить слишком рано. Для начала надо выполнить первый этап, - ответил Рудольф.
   На этом разговор как-то заглох. Все неторопливо пережёвывали пищу, тихо общаясь с соседями по столу. Рудольф есть не мог, он сидел неподвижно, рассматривая окружающих. Уйти он не мог по правилам этикета. Впрочем, он не испытывал неудобств из-за этого. Ким подключился к информаторию и просматривал информационные сводки Союза до конца обеда.

Будущее

   Петров проснулся под утро в машине, припаркованной возле его дома. Ночь была холодной, машина остыла, и тело замерзло и онемело. Выйдя из машины, с трудом разогнувшись, Петров отправился досыпать домой.
   Второй раз он проснулся от звонка "Цефея". Отечественная электроника оповещала о вызове дикой электронной мелодией. Игорь нащупал планшет и включил связь
   - Алло, - дядя говорил бодрым голосом человека, который хорошо выспался. - Игорь, я тебя не разбудил?
   - Разбудил.
   - Извини, но дела не ждут. Пока у меня есть время нужно переговорить. Ты должен подъехать ко мне в течение часа. Сможешь?
   - Постараюсь.
   - Постарайся. Конец связи.
   Петрову пришлось срочно встать и начать приводить себя в порядок. Минут через десять он более-менее пришёл в себя. Ещё через пять минут выехал на встречу.
   Как и в прошлый раз, после звонка в домофон дверь моментально открылась. Игорь зашел в уже знакомый коридор. На этот раз стены-экраны изображали пустыню, казалось, что вокруг возвышаются огромные дюны, с вершин которых ветер сдувал песок. Из кабинета дяди доносились голоса и, чтобы не мешать, Петров не стал заходить, решив рассмотреть иллюзорное песчаное великолепие.
   Через пару минут голоса стихли, и из кабинета вышел незнакомый Игорю, невысокий человек. Добродушное круглое лицо контрастировало с жестким, внимательным взглядом, который он быстро бросил на Петрова.
   - Доброе утро, - произнёс человек.
   - Здравствуйте.
   Человек кивнул головой и вышел из квартиры. Петров прошёл в кабинет. Дядя сидел в громадном кресле с недовольным видом.
   - Доброе утро. Проходи. Садись, - приветствовал он племянника.
   - У тебя какие-то проблемы? Что это за тип? - спросил Игорь.
   - Это Алексей Драганович, руководитель комитета собственной безопасности нашей партии.
   - Он из Сербии что ли?
   - Кто-то из предков, наверное. Сам он в России родился, насколько я знаю. Какой бы национальности он не был, а сволочь изрядная. Всё время ползает вокруг, что-то вынюхивает.
   - Ну, так у него работа такая. А что ему от тебя надо?
   - Считает, что я незаконно присвоил средства из партийного бюджета. По три раза за неделю наведывается. Надоел со своими подозрениями.
   - А ты их не присваивал?
   - Конечно, нет. Хватит об этом. Расскажи, как идут дела. Что удалось узнать?
   - "Левые" готовили выступление в воскресенье, но кто-то раскрыл их планы. Теперь демонстрация отложена на неопределённый срок, мне пока не сообщили когда и где она будет.
   - Да это и неважно, - Чирков потянулся в ящик стола за сигаретами. - Про срыв демонстрации я знаю, а место и время следующей есть кому узнать и без тебя. У тебя другая задача, как, надеюсь, ты помнишь. Ты что-нибудь узнал про их идеологию? Конечно, не про официальные "свобода, равенство, братство", а что-нибудь более тонкое. Есть у них идейные козыри в рукаве?
   - Ну, есть идея про свободный доступ к информации. Вроде как, информация не должна быть собственностью, потому что это ограничивает развитие цивилизации. В общем, предлагают отменить авторские права.
   - Это вряд ли получится сделать. Выглядит идея не очень. Но я всё-таки поразмыслю на досуге, не зря же я послал тебя собирать информацию. Что-нибудь ещё?
   - Пока всё, - про остальную часть вчерашней беседы Петров решил не рассказывать.
   - Ну, для начала сойдёт. Продолжай работу.
   - Дядя, честно говоря, я не понимаю. Зачем тебе этот сплав старого и нового. Что это даст? Кого в партии консерваторов это заинтересует?
   - Думаю, в партии консерваторов никого не заинтересует. Я хочу создать новую идеологию, чтобы образовать новое общественное движение среди оппозиционных групп. Если идеология окажется привлекательной для умеренных оппозиционеров, они вступят в это движение. А движение будет подконтрольно мне и, соответственно, нашей партии. Таким образом, мы существенно ослабим оппозицию, и лишим её многих сторонников. Теперь понимаешь?
   - Как всё это слишком завёрнуто. Ты не перехитришь сам себя, дядя?
   - Попробовать можно. Я почти ничем не рискую.
   - Надеюсь, что это так.
   - Сегодня, поработаешь в качестве курьера. Поезжай в офис на Лиговском, им нужно перевезти куда-то офисную технику. А завтра можешь продолжить основную работу.
   После перевозки техники сотрудники офиса поручили Петрову доставить диски с информацией в другой офис, там тоже нашлась работа, в результате чего, домой он приехал только под вечер.
   В трехкомнатной квартире было темно и пусто. Игорь жил в одной из комнат и почти никогда не заходил в две другие. Ковер под ногами был усеян крошками, повсюду лежала пыль, в углу паук свил паутину. Петров прошел на кухню, достал банку пива из холодильника, вернулся в комнату, сел на диван, достал из кармана "Цефей" и нашел в интернете трансляцию канала новостей экономики. Там шла трансляция аналитической программы.
   Пожилой гражданин в очках, представленный как доктор экономических наук, рассказывал о проблемах научно-технического развития на данном историческом этапе.
   - Пока ещё немногие могут разглядеть явление, которое пока скрыто за непрерывной чередой открытий и изобретений. Но если объективно оценить количество действительно прорывных изобретений последнего десятилетия, то мы не найдём почти ничего. Всё, чем мы пользуемся, это лишь доработанные версии изобретений предыдущих десятилетий.
   - И в чём же, по вашему мнению, причина этого? - задал вопрос журналист. - Может мы достигли пределов познания?
   - Не думаю, что у познания есть пределы. Просто дальнейшее развитие фундаментальных наук требует дорогостоящих экспериментов, на которые уже нет ресурсов. Соответственно, фундаментальная наука стоит на месте. А без фундаментальной науки не может развиваться прикладная.
   - Каких именно ресурсов не хватает?
   - Металлов, прежде всего. Прежде всего, редкоземельных металлов. Их применение расширяет возможности науки. Но их очень мало, и запасы постоянно сокращаются.
   - Возможно, вторичная переработка отходов решит проблему?
   - При переработке часть ресурса всегда теряется, это неизбежно. Кроме того, не всегда удаётся наладить утилизацию того или иного ресурса. Человек берёт металл из месторождений, которые копились миллионы лет, и переводит металл в рассеянную форму. А ждать миллионы лет пока металл снова скопится в месторождениях, мы не можем. Это означает, что ...
   В это время поступил сигнал вызова, и Петрову пришлось прервать просмотр.
   - Алло, Игорь, - голос Зеленицкого. - Сможешь помочь? Завтра подберешь человека, адрес я тебе скину. Нужно отвезти его, куда он скажет.
   - Ладно, сделаю.
   - Спасибо. До связи.
   Утро субботы выдалось тёплым. Облака скользили по небу, время от времени закрывая солнце. Петров подъехал на парковку к Витебскому вокзалу, куда ему указал Зеленицкий. Через пару минут к машине подошёл тощий парень восемнадцати-девятнадцати лет.
   - Это вы, Игорь? - спросил он через окно. Петров кивнул. Парень сел в автомобиль.
   - Куда поедем? - спросил Петров.
   - Отвезите меня, пожалуйста, в Купчино, - вежливо попросил пассажир.
   - Давай уж, на "ты", не настолько я тебя старше. Тебя как зовут-то?
   - Артём. Артём Санников.
   - А меня ты уже знаешь, - Игорь протянул руку. - Однако, путь не близкий. Да ещё в пробку можем попасть. Ну да ладно, раз обещал Диме, значит, отвезу тебя.
   - Дима? Зеленицкий? Ну да, он же говорил, что вы друзья. Ты его давно знаешь?
   - С первого курса университета. Я со второго ушёл, а его с четвёртого выкинули.
   - Как у них рука поднялась такого выдающегося человека отчислить из ВУЗа?
   - Зеленицкий? Выдающийся?
   - Конечно. Я слышал его выступления, после них и решил выступить в движение. Кажется, он один из немногих кто реально понимает, что нужно делать, чтобы построить справедливое общество.
   - Может и так. А ты ведь недавно в движении?
   - Всего около двух месяцев. Для меня вообще стало неожиданностью, когда товарищ Зеленицкий попросил меня выполнить небольшое поручение. Просто подходит ко мне вчера, после собрания, и говорит, что я должен съездить в Купчино и встретиться с одним человеком. И ещё сказал, что меня отвезёт его знакомый, ну, то есть, это ты. Я сразу понял, что поручение намного серьёзнее, чем он говорит. Иначе, зачем бы ему посылать своего ближайшего соратника?
   - Да, я вообще-то, не ближайший соратник, - слегка усмехнулся Петров. - Я просто его университетский знакомый, иногда, помогаю ему. Я даже в вашем движении не состою.
   - Вроде погода сегодня неплохая, - Артём решил резко сменить тему.
   - К обеду метеорологи дождь обещали.
   На подъезде к Купчино прогнозы метеорологической службы стали сбываться. Небо полностью закрыло тучами, начало моросить. Петров доехал до указанного адреса. Это был обычный девятиэтажный дом.
   - Ладно, я быстро, - сказал Артём, вылезая из машины.
   Он действительно отсутствовал недолго, всего минут пять.
   - Всё, поехали. Отвези меня до ближайшего метро.
   - Куда надо-то? Я могу отвезти.
   - Нет-нет. На метро быстрее.
   - А с вокзала на метро не добраться было?
   - Слушай, я, когда подходил к машине, заметил, что правое переднее колесо спущено.
   - Да вроде всё в порядке.
   - Лучше посмотри.
   Петров нехотя вылез под дождь, который уже поливал в полную силу. С колесом всё было в порядке.
   - В следующий раз ты смотри лучше, - раздражённо сказал Петров.
   - Слушай,- Артём подошёл вплотную к Игорю, и говорил очень тихо, постоянно оглядываясь по сторонам, - Зеленицкий просил передать посылку, которую я здесь получил, тебе, - он протянул маленький свёрток Петрову.
   - А что в посылке?
   - Этого я не знаю. Он сказал, чтобы ты сегодня же спрятал её в каком-нибудь безопасном месте. Он сказал, чтобы я передал тебе эту информацию не в машине, так как её могут прослушивать.
   - Это разумно.
   - Тогда не нужно объяснять, что ехать к тайнику нужно не на этой машине?
   - Само собой. А Зеленицкий не сказал, почему именно я должен это сделать?
   - Нет, этого я не знаю.
   Доставив Артёма к станции метро "Купчино", Петров поехал до Технологического института. Там он припарковал машину в одном из дворов, после чего спустился в метро, и доехал до станции "Площадь Восстания". Выйдя из метро, Игорь купил билет на электробус до Сестрорецка.
   Стена дождя затрудняла обзор Финского залива, который раскинулся слева от дороги. Промелькнул тёмный силуэт дамбы, защищавшей город от наводнения. Наконец, показался Сестрорецк. Петров вышел на одной из остановок.
   Быстрый рост Санкт-Петербурга шёл преимущественно в юго-восточном направлении, так что северо-западные районы постепенно приходили в упадок. Накинув капюшон куртки на голову, Петров зашагал под дождём к окраине города. Он шёл между рядов старых однотипных пятиэтажек. Наконец, показалось нужное здание. Это были руины расселённого жилого дома, готовящиеся под снос уже несколько лет. Раньше Петров жил в Сестрорецке и иногда пил пиво с друзьями в этом доме.
   Игорь без особого труда отыскал место в заборе, где отсутствовали несколько досок. Внутри дом был полностью вычищен, сняты оконные рамы, перила. В то же время, было заметно, что в данное время дом никем не посещался. Отсутствовали следы, бутылки, шприцы, остатки костров. Видимо, местные маргиналы уже нашли себе приют удобнее. Бывший дом продувался ветром насквозь, сверху стекала вода.
   В одной из комнат, у стены лежала груда кирпичей. Кто-то разобрал часть стены, но не унёс результат своего труда. Петров присел на корточки у кучи кирпичей, вынул несколько, чтобы получилась ниша, положил свёрток, а затем сложил кирпичи, так чтобы скрыть свёрток. В соседней комнате он нашёл старый потрёпанный веник, с помощью которого подмёл пол от пыли, чтобы скрыть следы, после чего покинул здание.
   На следующий вечер Петров поехал к Зеленицкому, предварительно созвонившись. Дмитрий встретил его во дворе дома.
   - Здорово, - поприветствовал его Петров, выйдя из машины.
   - Добрый вечер. Пойдём до магазина, у меня там вся компания сидит, нужно больше спиртного.
   Они зашагали по направлению к магазину. Дождя не было, но небо было затянуто тучами, резкие порывы холодного ветра пробирали до костей.
   - Ты, конечно, хочешь знать, зачем ты прятал диск? - спросил Зеленицкий.
   - А это был диск?
   - Ты что, даже не посмотрел, что в свёртке? Да, Петров, ты идеальный курьер. Твоё "нелюбопытство" просто поражает. В свёртке был голографический диск, ёмкостью сто пятьдесят гигабайт. Заполнена только малая часть от ёмкости диска. Но и эта малость имеет огромную ценность. Там содержится информация о финансировании нашего движения.
   - Значит, вы не только членские взносы принимаете?
   - На членские взносы нормальную работу не организуешь. Мы получаем помощь от самых разных спонсоров. Некоторые из них не хотели бы, чтобы их имена звучали в данном контексте. Так что нужно понимать, что многие хотели бы заполучить этот диск.
   - Но почему ты именно мне поручил спрятать диск?
   - Я сам не могу, за мной может вестись слежка, как и за остальной верхушкой движения. Тем более что среди нашего руководства есть предатель. А может быть и не один. Я почти ни кому не могу доверять.
   - А мне ты, значит, доверяешь? - удивился Петров. - Ты даже не знаешь, почему я решил к вам присоединиться. А что, если...
   - Это не важно. Я тебе верю, Игорь. Я знаю тебя достаточно долго. Знаю, что обычной "крысой" ты бы не стал, не такой ты человек. А в моей ситуации на логику полагаться уже поздно, тут уже нужно выбирать интуитивно.
   - Что всё так плохо?
   - Большинство членов движения требуют проведения демонстрации. Для них это проявление решительности. Но, учитывая ужесточение режима, последствия такой решимости могут быть весьма печальны. Митинг разгонят в момент, а потом задержания руководителей, обыски, обвинения. Но отказаться я не могу, иначе меня сочтут слабовольным.
   - М-да, неприятно.
   - Поэтому информация должна быть спрятана.
   - Да, если хочешь знать, я её спрятал...
   - А вот этого мне знать не нужно. Может быть, скоро меня будут допрашивать весьма жёстко.
   -Меня ведь тоже могут допросить.
   - Ты посторонний человек. Будем надеяться, на недозволенные меры они не пойдут.
   - Надеюсь.
   На обратном пути из магазина Петров спросил:
   - По какому поводу все у тебя собрались? Просто так, воскресенье?
   - Отмечаем то, что мы определились с датой и местом демонстрации.
   - Ну и когда же всё случится?
   - Ровно через неделю. А вот где, извини, не скажу. Хотя и доверяю. На этот раз обставили всё серьёзнее, предварительно место собрания знают только пять человек. И трое из них ждут нас у меня дома. Если информацию "сольют" властям, то пятерых можно проверить детально. Ну, а если всё пройдёт нормально, значит предатель не среди нас.
   - Или он затаился.
   Зеленицкий кивнул.
   В комнате было накурено и жарко. Шахримуллин, сидя на краю узкой кровати, пытался настроить старую гитару Зеленицкого. Адлия и Шмидт сидели за столом. Василий курил и рассказывал что-то из своей жизни, но прервался, чтобы пожать руку Петрову.
   - Привет, Игорь, - сказала Адлия. Шахримуллин только кивнул головой.
   Петров и Зеленицкий сели на свободные стулья.
   - Рассказывай дальше, Вася. Что там за история?
   - Устроился я пару лет назад программистом в одну фирму. Так вот, рабочий процесс был организован достаточно интересно. Фирма берётся за задачу по разработке какого-либо софта. Набирает коллектив, который будет заниматься этим проектом. И всех участников проекта селят в коттеджный посёлок, каждому дают небольшой отдельный дом. И каждый в нём работает. Результаты по сети отправляешь. Дистанционный труд, короче. В поселке магазин есть, но досуга никакого, тоска, в общем. Наш посёлок находился чуть севернее Приозёрска. От скуки, мы из посёлка на север ездили. Там глушь, людей почти не живёт, дороги убитые. А один раз на дорогу лось вышел. И удивленно так на нашу машину посмотрел. И я тогда подумал, что вот, все люди ушли в города и природа о них, как будто забыла. И как то грустно стало.
   - Да, бензин нынче дорог, а систему электрических заправок за пределами городов так и не сделали. Трудно сейчас жить в глуши. Так что жить в лесу не получится, - пожал плечами Зеленицкий.
   - Да я и не предлагаю жить там. Просто иногда нужно напоминать, что мы есть.
   - А что за проект-то был? - спросила Адлия.
   - Наш софт разрабатывался для какой-то оборонной программы. Не буду вдаваться в подробности. Скажу только, что дело кончилось тем, что программу свернули, денег фирма не получила, нас всех уволили. А посёлок хозяин фирмы под турбазу сдал, чтобы деньги вернуть. Я слышал, Зеленицкий, как то ты на собрании говорил про свободный доступ к информации. Мол, госзаказ и всё такое. А я вот что-то сомневаюсь, что такое возможно сделать.
   - Задача тяжёлая конечно. Но надо пытаться, - вздохнул Зеленицкий.
   На время все замолчали. Шахримуллин наигрывал на гитаре что-то похожее на "Интернационал". Тихо позвякивали стаканы. Наконец, Зеленицкий нарушил молчание:
   - Я знаю, что в последнее время среди членов движения присутствуют упаднические настроения. Ходят разговоры о бессмысленности нашей борьбы. Люди уходят из движения. Даже в настроениях руководителей движения заметен пессимизм. Поэтому я хочу пояснить, хотя бы для вас, за что мы боремся.
   - Чтобы получить власть, - угрюмо произнёс Шахримуллин.
   - Да, но есть ли у нас моральное право на власть?
   - А оно нам нужно? - пожал плечами Агиш.
   - Нужно, конечно. Всю историю человечества менялись правители, которые не служил никакой идее. Они лишь изобретали псевдо-идеологии для того, чтобы служить лишь своим корыстным целям. Настоящими реформаторами среди них являлись единицы. Наше движение же создано для того, чтобы реально изменить жизнь людей к лучшему.
   - И как же её изменить к лучшему? - спросил Шмидт.
   - Вы все, кроме Петрова, пожалуй, знаете основы нашей идеологии. Можно сказать, что основной чертой нашего движения является не только готовность к переменам, но и признание их необходимости. В нашем кругу нечасто высказывается вслух, но признаётся практически всеми то, что в мире нет ничего постоянного и навсегда определённого. Математики говорят, что сложные системы не бывают статичными, а ведь мир сложная система. Но есть идеологии, которые утверждают, по сути, обратное.
   - Консерватизм, - сказала Адлия.
   - Да, верно. Очевидно, что им и пользуется правящая ныне Консервативная партия. Что лежит в основе консерватизма? Идея, что есть нечто неизменное в мире. Опора на традиционные ценности, что означает, в общем-то, признание мысли, что раньше мир был лучше, а развитие цивилизации сделало его менее комфортным для проживания. Поэтому все утопии от античных времён до наших дней описывают общества, где прогресс остановлен или приостановлен. Статичное идеальное состояние - вот скрытая цель консерватора.
   - Вроде не такая уж плохая цель, - заметила Арифова.
   - Ну, тогда можно копнуть глубже и посмотреть, что лежит в основе этой идеи. В мифологии каждого народа есть история о так называемом "золотом веке", то есть, о времени, когда всё было идеально, но потом, как правило, из-за действий людей, идеальное состояние было потеряно. Если сравнить миф о "золотом веке" с представлением отдельного человека о своей жизни, то можно найти сходство. Обычно, человеку кажется, что в детстве ему жилось лучше, даже если детство, на самом деле, не было таким уж счастливым. Просто в детстве всё воспринимается легче. А во взрослом состоянии человек на всё смотрит более критично и запоминает неудачи лучше. Многие люди признают, что хотели бы вернуться в детство. И так же они переносят свои представления о жизни на представления об истории. Но в реальности никакого "золотого века" не существовало. Жизнь людей становится лучше постепенно, благодаря их собственным стараниям. Нужно признать это и жить в реальном времени. Мир постоянно меняется, и остановить это невозможно. Тем более что есть закон ускорения прогресса. Как писал один футурист, сегодня цивилизация развивается с такой скоростью, что опыт предков оказывается бесполезен. Сложные системы не статичны, если остановить прогресс, то начнётся регресс. Так что у нас нет выбора, кроме как принимать перемены и пытаться подстроиться под них. Вот что вам нужно понимать. Кто-нибудь хочет, что- либо сказать?
   Шмидт, уже изрядно подпив, смотрел на поверхность стола, где вперемешку стояли стаканы и тарелки. Шахримуллин продолжал наигрывать на гитаре. Адлия вертела стакан в руках и поглядывала в окно, за которым светились огни соседнего дома.
   - Я согласен, - сказал Петров. - Вообще, я вот читал, что базисом общества является экономика. Всё остальное лишь надстройки: политика, культура, социальная сфера. А характер экономики определяет уровень средств производства. Получается, что технологии, которые создает человек, определяют всё строение общества. Инженеры - вот кто создаёт общество. Тот, кто создал вот этот, стоящий на столе, электрический чайник, сделал для цивилизации намного больше, чем любой мыслитель или политик.
   - Достаточно вольная трактовка, - хмыкнул Зеленицкий.
   - Какие философские труды не возьми, суть всегда одна и та же. Автор всегда пытается найти какое-то оправдание своему присутствию в этом мире. Но если мыслить в рамках материализма, наше появление здесь случайно. Нет никакого смысла в том, что мы существуем, мы лишь следствие закономерных процессов эволюции вселенной.
   - Если нет смысла, то, как жить? - спросила Адлия.
   - Нет универсального смысла для всех, смысл каждый выдумывает для себя сам.
   - Ну, ты, Петров, как выпьешь, так тебя не узнать, - усмехнулся Дмитрий. - Отрицаешь философию, а сам философствуешь. Выпей лучше ещё.
   - Хорошая мысль, - кивнул головой Петров.
   Попойка продолжалась ещё долго, разъехались все далеко за полночь.

Более отдалённое будущее

   - Просыпайся, товарищ Грегори. Сегодня двадцать пятое июня две тысячи сто девяностого года. Время семь тридцать утра. Температура воздуха двадцать один и четыре десятых градуса Цельсия, влажность девяносто три процента, скорость движения воздуха шесть метров в секунду, атмосферное давление семьсот сорок три миллиметра ртутного столба. Вас ожидает приятный день, полный новых свершений.
   Бао резко сел на кровати. Таких странных снов он не видел за всю свою жизнь. Он подумал, что отчет о его психическом состоянии уже отправлен в службу контроля. Оставалось только дождаться вызова для тщательной проверки здоровья. Он надел на руку компьютер, и тут же поступил вызов.
   "Когда мне прийти в отдел контроля?" - спросил он, не дожидаясь текста сообщения.
   "Точно не сегодня. В восемь ровно машина подъедет к твоему дому" - это был Хендерсон.
   - Дом. Приготовь тонизирующий напиток, - проговорил Бао, по пути в ванную.
   На улице начинал покрапывать дождь. Бао сел в правительственный лимузин.
   - Мучают страшные сны? - Хендерсон сидел на том же месте, в той же позе, что и вчера. Бао отгонял от себя нелепую мысль, что Отто так и сидел в машине со вчерашнего дня.
   - Ну, это был не страшный сон. Просто какой-то необычный. Раньше таких снов я не видел.
   - Любопытно. Расскажи подробно, - в глазах Отто промелькнуло подобие интереса.
   Координатор внимательно выслушал рассказ Бао.
   - Как, однако, в человеке сильно чувство собственника. Я только напомнил тебе о фактах, которые ты и так знал. Но только упоминание о возможности владения имуществом и ты тут же потерял покой, - Хендерсон слегка насмешливо посмотрел на Бао.
   - Просто на меня свалилось сразу много всего. Но, я вспомнил уроки истории вчера и задумался. Как странно, что люди когда-то владели частной собственностью. У человека был дом, и он мог сделать с ним всё что угодно. Но если бы этот дом, например, сгорел, никто не дал бы ему другой. Ему нужно было постоянно волноваться за этот дом. Беспокойная жизнь.
   - А ты бы хотел иметь свой дом? Или много домов? - Отто внимательно разглядывал Бао.
   - Нет, такая жизнь не для меня. Государство мне и так даёт всё, что нужно. И зачем мне собственный дом? Что я буду с ним делать?
   - Ну, ты прав. Тебе частная собственность ни к чему. Если твой дом сгорит, государство даст тебе другой, точно такой же. Получить больше собственности, чем другие ты не сможешь. Может быть, существование собственности имело бы смысл, если бы ты мог передать её по наследству своим потомкам. Но у тебя не может быть и собственных потомков. Семья, как общественный институт исчезла, а воспроизводство населения теперь осуществляется в инкубаториях. Девяносто процентов граждан Союза появляются на свет бесполыми. И только оставшихся десять подразделяются на мужчин и женщин. Это необходимо как мера предосторожности, на случай если размножение в инкубаториях станет невозможно.
   - При изучении курса истории, меня всегда удивляло, как в Союзе смогли так быстро упразднить семью? - спросил Бао.
   "Специально никто ни чего не отменял" - Хендерсон перешел на мысли. - "Семья, как ты помнишь из программы обучения, прежде всего экономическое образование. К концу двадцать первого века предпосылки для её существования почти исчезли в большинстве стран мира. Основой экономической жизни общества становился отдельный индивид. И, по сути, благодаря этому стало возможно создание нового Союза. Как известно, понятие семьи и собственности тесно переплетены. Одно зависит от другого. Без одного стало возможным отменить и другое. Естественно, оставалась одна проблема - продолжение рода. И в две тысячи восемьдесят четвертом году был создан первый эффективный инкубатор для человека. Как работник сферы воспитания, ты, конечно, проходил общий курс по экстракорпоральному развитию. Помнишь особенности питания, введения гормонов, микроклимата, искусственному кровообращения, прививок, - Грегори кивнул, хотя Отто не спрашивал, а просто констатировал факт. - Первые опыты были чрезвычайно дороги. Но руководство Союза не сдалось, процедура была поставлена на поток, что сделало её значительно дешевле. Это открыло возможность для создания воспитательных центров, где человек с детства обучался и подготавливался к будущей жизни. Впрочем, об этом ты всё хорошо знаешь"
   - Да, это моя работа, - кивнул Бао. - Информаторий говорит, что мы едем на завод по производству строительных роботов.
   - Всё верно, - электромобиль уже выехал из города, но в противоположную от сельхозугодий сторону. - Мне очень нравится бывать на этом заводе. Там роботы делают роботов. И чинят и обслуживают этих роботов тоже роботы. И даже проектируют и контролируют всех этих роботов тоже роботы, правда, не без участия человека.
   Поездка продолжалась довольно долго. Завод, естественно, был удалён от Фарсиса, чтобы уберечь город от загрязнения. Только через час с лишним поездки, показались строения завода. Вскоре электромобиль свернул с основной дороги и въехал в защитную зону завода, где вскоре и остановился.
   Отто вышел из электромобиля и пошёл к производственным корпусам, Бао последовал за ним. Они прошли к административному зданию. Оно располагалось чуть в стороне от основного производства. Хендерсон и Грегори прошли в операторскую. Здесь работали сменный начальник завода и диспетчер. Информаторий сообщил Бао их имена. Начальника звали Фидель Лунин, диспетчера-женщину - Ким Маркош. Хендерсон мысленно обменялся с персоналом приветствиями.
   "Производство не отстаёт от графика, товарищ Лунин?" - спросил Отто.
   "Всё строго по плану, товарищ Хендерсон" - отозвался Лунин. Он, конечно, понимал, что Отто уже всё проверил в информатории, и спрашивает только для вежливости.
   "Чем занимается конструкторский отдел?" - Хендерсон посмотрел на дверь в дальнем конце помещения.
   "Работают над проектированием новой серии роботов-ремонтников. Можете сходить туда, лично посмотреть"
   "Нет, ни к чему. Мы можем сходить в цех?" - спросил Отто.
   "Разумеется, товарищ Хендерсон" - закивал головой Лунин. - "Нужна ли вам спецодежда?"
   "Нет, мы осмотрим цех из контрольного помещения"
   - Нужно получить формальное разрешение. Даже членам КС, - сказал Отто, когда он и Бао вышли на улицу. - Всё-таки, производственный объект.
   Они подошли к стене цеха. Высота стен цеха была, как сообщил информаторий, сравнительно небольшой, около пятнадцати метров, но она компенсировалась огромной площадью здания. Вслед за Хендерсоном Бао зашел внутрь и увидел коридор, который, видимо, опоясывал цех по периметру. За стеной смутно слышался шум машин. Пройдя пятьдесят метров, они сели в лифт, который доставил их на контрольную вышку под крышей цеха.
   - Отличный вид, правда? - Отто подошёл к стеклу. - Можно, конечно, и в информатории найти видеотрансляцию из цеха, но вживую увидеть - это, всё-таки, интереснее.
   - Да, впечатляет, - Бао рассматривал цех с высоты. Когда они начали осматривать производство, автоматика сразу же включила освещение. На длинных конвейерных линиях, протянувшихся вдоль цеха, листы металла обрабатывались с помощью лазерных лучей. На всём протяжении каждой линии лазеры производили сварку, резку, сплавление металла. Конвейерные линии не заканчивались в этом помещении, они исчезали в шахтах в дальней стене цеха, именно туда перемещались готовые изделия.
   - Стекло защищает нас от шума и испарений, - сказал Хендерсон. - А там, внизу, жарко, шумно и душно. Когда-то, на таких конвейерах работали сотни людей, в тяжелейших условиях, монотонно выполняя одни и те же функции каждый день, вдыхая ядовитые вещества, и так по восемь - двенадцать часов в день, в зависимости от длины смены.
   Бао вспомнил изображения старых производственных помещений из курса истории. Он представил, что вместо чётко работающих машин в цехе по ним работают сотни людей, усталых, недовольных, выполняющих работу, которую должна делать техника.
   - Тяжело было раньше рабочим, - сказал он Хендерсону.
   - Тяжело, - согласился Отто. - Но самое худшее не в тяжелых условиях. Хуже то, что происходит с личностью работника, занятого однотипным трудом. Изначально, для такой работы не нужен образованный человек. Вся подготовка осуществлялась за три - четыре месяца. Выучил несколько операций - и вперёд. И сама работа не требует воображения. Каждый день выполнение нескольких простых функций. Человек, который каждый день завинчивает одну и ту же гайку несколько тысяч раз, не видит смысла в саморазвитии. Дойти до дома, отдохнуть и завтра снова на работу. Постепенно происходит деградация личности, закрепляющаяся в поколениях рабочих. К тому же, рабочий, совершая только одну операцию, не видит конечного результата своего труда. Происходит так называемое отчуждение. Рабочему кажется, что он не важен для производства и, вообще, для мира, что он ни на что не может влиять. Всё это и даёт нам толпы необразованных, разочарованных, агрессивных людей. Такова сила конвейера. Многие мыслители говорили о превращении человека в придаток машины. Многие писатели описывали конвейер, как основа будущих тоталитарных государств. Но инженеры нашли способ, как заменить человека автоматом.
   - Процесс замены ведь шёл с большим трудом, - заметил Бао.
   - Да, разумеется. Пройдём в следующий цех. При создании Союза тезис о том, что человек не должен эксплуатировать человека, был признан приоритетным. Для начала сделать, хотя бы так, чтобы человек занимался только умственным трудом, а вся физическая работа была возложена на машины. Уже здесь возникли значительные проблемы. Если автоматизировать стационарные рабочие места было сравнительно легко, то с местами, где нужно постоянно передвигаться, возникали затруднения. Трудно было заменить людей в системе "человек-человек", то есть в воспитании, медицине, социальной работе. На некоторых низкоквалифицированных работах экономически целесообразней было использовать человека, а не робота. Наконец, в результате автоматизации сокращались тысячи рабочих мест, возникал вопрос, что делать с ними.
   Застеклённый балкон тянулся под крышей завода через все цеха, так что можно было без проблем перемещаться и осматривать производство. Они вошли в следующий цех. Здесь из деталей, поступивших на конвейере, собирались отдельные части механизмов. Роботы-сборщики работали с огромной скоростью, движения манипуляторов были едва видны. Мелькали лазерные лучи в процессе сварки. По залу сновали мелкие, похожие на пауков, роботы-ремонтники.
   - Выход был в создании единых автоматизированных комплексов, вместо постепенной модернизации старых предприятий, - продолжил рассказывать Хендерсон. - Разумеется, создание новых предприятий с нуля требовало значительных затрат. Но первое правительство Союза не жалело средств для этих целей. И затраты окупились. Новые автоматизированные линии показали невиданную ранее производительность. Для решения проблемы нестационарных мест были созданы роботы-ремонтники, которых ты сейчас видишь. Они достаточно универсальны, могут, как обслуживать роботов, так и производить уборку цеха. С их появлением рабочие профессии в промышленности исчезли.
   - Была ещё одна проблема - автоматизированные линии хорошо работали в массовом производстве, но выпускать штучные товары было не слишком удобно, - заметил Бао. - Но сокращение числа потенциальных потребителей требовало индивидуального подхода. Я помню, нам об этом рассказывали на учёбе.
   "Да, это тоже была проблема" - Отто устал говорить вслух. - "Именно тогда был создан стандарт внешности гражданина Союза. Генотипы всех людей были изменены соответствующим образом. Это избавляло промышленность от необходимости подстраиваться под особенности отдельного индивида. Одинаковая одежда, мебель, дома - всё стандартное. Это позволило сэкономить огромные средства"
   Они миновали цех первичной сборки. Теперь под ними простиралось помещение цеха окончательной сборки. Большие манипуляторы собирали отдельные части в целых роботов. Другие автоматы наносили краску и пластмассовое покрытие на корпуса собираемых роботов. В дальнем конце зала виднелись готовые роботы-строители, которые подготавливались для транспортировки на место работы.
   "Роботы-строители тоже универсальны, всего несколько типов роботов выполняют весь спектр строительных работ. И здания, которые они возводят, тоже стандартны. Жилые дома: многоквартирный для самозанятых, частный для специалистов. Несколько типов производственных и служебных зданий, объекты инфраструктуры. Универсальность и однотипность - основные принципы Союза" - сообщил Хендерсон.
   "Но иногда нужна и штучная работа" - продолжил он через несколько секунд. - "Когда из-за автоматизации производства множество людей потеряли работу, встал вопрос о том, что необходимо их чем-нибудь занять, ведь ни чем не занятые массы людей опасны. Тогда и был образован особый класс - самозанятые. Эти люди всю жизнь занимаются только специально подобранным увлечением. Они занимаются творчеством, мелкой исследовательской работой, осваивают старые ремёсла. Лучшие их достижения становятся достоянием всего Союза. В последнее время, приходится все большее количество людей переводить на самозанятость, даже несмотря на то, что мы постоянно сокращаем производство новых людей"
   - Так что, постепенно все станут самозанятыми? - спросил Бао.
   - Это отдельный большой вопрос. Сначала скажи вот что. Как ты видишь, весь производственный процесс нельзя увидеть детально, даже находясь в цехе. Все операции выполняются тихо и незаметно, основная часть конвейера скрыта от людских глаз - ремонт и наладка выполняется роботами, которыми управляет компьютер. Операторы-люди получают общие данные о производительности и состоянии комплекса, другой информации им не нужно. Взглянуть вживую, конечно, интересно, но подробнее о строении комплекса гораздо лучше можно узнать из информатория, чем находясь внутри цеха. Целью таких экскурсий, по замыслу авторов, должно быть ознакомление с передовыми производствами, своеобразная выставка достижений народного хозяйства. Но я думаю, что экскурсия должна служить осознанию закономерностей нашего общества. Поэтому дальше я покажу тебе несколько мест, которые могут понять устройство Нового Союза намного лучше"
   "И что это за места?"
   "Места, которые помогут ответить на твой предыдущий вопрос. Но сейчас, мы посмотрим несколько вспомогательных цехов. Раз уж начали экскурсию по заводу, надо пройти его целиком" - Отто направился к выходу с балкона.
   Вечером Бао, как обычно, сидел в саду у своего дома. Он любил время, когда звезды только начинали появляться на небе. Его дом был близок к центру города, но в Союзе боролись со световым загрязнением и звёзды в городе были неплохо видны.
   Грегори закрыл глаза и вызвал трансляцию с орбитального спутника. На большей части Союза уже была ночь. Слабо светились огоньки городов. Рядом гораздо отчетливее виднелись светлые пятна промышленных зон. Города и заводы окружали темные области заповедных зон. На каждый объект, видимый со спутника, можно было запросить информацию. Расположение многих городов Бао помнил и без информатория: Толлан, Китеж, Лапута, Лисс. Все города Нового Союза были названы в честь вымышленных мест, и не имели привязки к каким-либо государствам, существовавшим здесь раньше. Спутник как раз пролетал над Северной Европой и чуть пониже Балтийского моря был виден огонёк Фарсиса. Вдоволь полюбовавшись панорамой ночной Земли, Бао отправился спать.
   Утром следующего дня правительственный электромобиль ехал по улицам города.
   - И куда же мы едем? - спросил Бао у Хендерсона.
   - Мы почти приехали. Это приют для престарелых. Один из трёх в Фарсисе.
   Одноэтажное здание, большой площади, было окружено парком. Среди деревьев были проложены дорожки. Вдоль дорог через каждые несколько метров стояли скамейки под навесом. Отто уверенно двинулся по одной из дорожек. Бао отметил, что в информатории выяснять путь он не стал, значит, бывал здесь и раньше.
   "Здесь очень много очень старых людей. Интересно послушать стариков, которые помнят времена образования Союза. Да, вот и один из них"
   В это время они вышли на площадку для отдыха престарелых. Несмотря на дождливую погоду, стариков за столиками под навесом сидело достаточно много. Отто подошёл к столику, за которым два старика играли в голографические шахматы. Один из них казался совсем ветхим, он спал, другой имевший более бодрый вид, похоже, играл в шахматы сам с собой. Бао решил посмотреть в информатории их возраст. Сначала он проверил дряхлого, информаторий показал досье: 95 лет. Затем компьютер выдал данные по более бодрому: сто тридцать два года. Бао от удивления поперхнулся. Похоже, этот человек жил дольше всех, когда-либо существовавших людей.
   - Добрый день, - именно к долгожителю и обратился Отто. - Вацлав, знакомься - это Бао Грегори.
   "Здравствуй" - мысленно поприветствовал старика Бао. Ответа не последовало.
   - Он тебя не слышит, - пояснил Отто. - Ему же сто тридцать два года. Он родился ещё до появления Союза. Тогда импланты в мозг в массовом порядке не ставили.
   - Прошу прощения, приветствую тебя, Вацлав.
   - Доброго дня, имя моё господин Хендерсон назвал, я бы сказал фамилию, только вы и так её уже знаете из системы, - голос старика звучал скрипуче, а слова на нови звучали не слишком правильно.
   - Не называй меня господин, - Отто уселся на скамейку сбоку от старика. - Мы обращаемся друг к другу - товарищ. И, между прочим, Великобритания вошла в Союз, когда тебе было тридцать четыре года, так что ты успел привыкнуть к этому обращению.
   - На этом языке все эти слова звучат странно. Придумали тоже - объединить все языки мира, перемещать и назвать всё это новым. Ваш язык это хаос. И в мозгах у вас тоже хаос.
   - Вацлав был противником создания Союза, - слегка улыбнулся Отто.
   - И правильно делал, только его всё равно создали. В восьмидесятых только и разговоров было про Союз, как в нём хорошо будет. А я уже тогда говорил, что диктатура до добра не доведёт. Но никому дела не было, - старик разогнул спину и Бао отметил, что, несмотря на возраст, тот всё равно на голову выше него.
   - Почему диктатура? - спросил он.
   - Твои мысли, при желании, знает вся страна. Ты не можешь уединиться, ты всегда на виду. Правительство, - Вацлав бросил взгляд на Отто, - знает каждый твой шаг. Если это не диктатура, то, что тогда?
   - Ты мыслишь старыми категориями, Вацлав. Раньше так и было: неприкосновенность частной жизни, собственности. Но теперь этих понятий не существует. Прежде люди боялись, что если представители власти узнают их личную информацию, то смогут использовать её против них. И всё это потому, что власть имущие больше преследовали свои личные интересы, а не интересы общества. Но в Союзе члены правительства не имеют личных интересов, мы трудимся на благо государства, ведь у нас нет имущества, а если мы будем служить плохо, нам одна дорога - в отставку, без шанса вернуться, - Отто победно улыбнулся.
   - Ага, все правители всегда работали на благо государства, - хмыкнул старик. - Сыграешь в шахматы, товарищ Хендерсон?
   - Я выиграю, - отмахнулся Отто.
   - Если бы ты думал своей головой, не всё было бы так просто, - покачал головой Вацлав.
   - Ты бежал от прихода Союза в Англию, - подал голос Бао. - А почему тогда не уехал в Америку, когда Великобритания присоединилась к нам?
   - А этого в моем деле нет, что ли? - едко спросил старик. - Я решил всё-таки посмотреть, что такое этот Союз. И остался.
   - Жалеешь?
   - Ну, не сильно. Здесь безопасно и, по-своему, даже уютно. Но всё здесь меняется слишком быстро, - Вацлав бессистемно передвигал фигуры по виртуальной доске, пока они не выстроились в хаотичном порядке.
   - От перемен в наши дни в другую страну не убежишь, - Отто взглянул на доску, и фигуры выстроились в начальный порядок.
   - Это верно, - вздохнул старый человек.
   "Поразительно" - послал Бао сообщение Хендерсону, когда они попрощались с Вацлавом - "сто тридцать два года. Этакий Мафусаил нашего времени"
   "Ну, до Мафусаила ему далеко. Но, случай действительно необычный. Большинство людей, сейчас, умирает в возрасте около ста двадцати лет, по-видимому, это предел организма обычного человека. Но Вацлав сумел прожить дольше. При этом он сохранил поразительную работоспособность. Поистине уникальный случай"
   Они шли по парку дома престарелых. На многих скамейках под навесами сидели старики. На руках поблескивали компьютеры, намного примитивнее, чем те, что носили Грегори и Хендерсон. Эти приборы были нужны только для отслеживания состояния здоровья. Туда-сюда сновали сервисные роботы, реагируя на вызовы подопечных или при поступлении сигнала об ухудшении здоровья кого-нибудь из стариков.
   "Неплохая система" - отметил Отто. - "Они под надёжным присмотром здесь. Но есть защита надёжнее"
   Они зашли в здание приюта, прошли по длинному коридору, свернули направо и остановились перед массивной дверью. Видимо, охранная система приюта идентифицировала личность Хендерсона, потому что двери тут же открылись. После небольшой комнаты, которая когда-то, до автоматизации, была дежурным помещением медперсонала, они вошли в большой зал. Все стены зала были разбиты на ячейки, отчего помещение походило на банковское хранилище. На каждой дверце ячейки, на экране, светилось чьё-то имя и возраст. К удивлению Бао, информаторий не выдавал информации по этому месту.
   "Это что, кладбище?" - озадаченно спросил он Хендерсона. - "Разве не все тела кремируют?"
   "Конечно, все" - отозвался Отто. - "Мы не можем себе позволить просто зарывать трупы в землю. Сельскому хозяйству постоянно не хватает фосфора. Это не захоронение, это камера жизнеобеспечения. Сюда отправляют жителей приюта, по состоянию здоровья или по их собственному желанию"
   "А почему информаторий не даёт сведений об этом зале?" - спросил Бао.
   "Это экспериментальный образец. Такие залы, существуют уже около десяти лет, во всех приютах, но совет, до сих пор не хочет предавать данные огласке. Хотя ничего незаконного тут нет"
   - А мне... - Бао попробовал заговорить вслух, но тут же замолчал. В этом месте звуки речи казались неуместными.
   "А мне ты решил показать?" - повторил он мысленно.
   "Я обещал показать интересные места нашего государства - я их показываю" - Отто повернулся к стене. - "Открыть ячейку триста восемьдесят один"
   Экран одной из ячеек замерцал, затем она выдвинулась из стены. Подойдя ближе, Бао увидел, что крышка камеры была прозрачной. В камере лежал старый человек. На экране было написано имя: Давид Лао. Судя по имени, он родился после основания Союза, однако его рост был больше, чем стандартный рост членов Союза, стандарт, введённый в две тысячи сто восемнадцатом году.
   "Этот человек живет в, можно сказать, виртуальной реальности. С помощью энцефалографа, такого же, как и у нас, он может получить ту информацию, какую захочет увидеть" - Отто оперся на прозрачную крышку камеры.
   "Кто добровольно выберет подобное существование?" - спросил Грегори.
   "Многие, если рационально подойдут к выбору. В камере человек проживёт дольше. Организм в камере находится под тщательным наблюдением и при любых отклонениях от нормы оборудование камеры восстанавливает гомеостаз. Камера осуществляет питание через капельницу, удаление продуктов жизнедеятельности, соблюдение гигиены и массаж мышц, чтобы они не атрофировались. А так как, для получения информации человеку не нужно никуда перемещаться, в наши дни, то он ничего не теряет, если находиться в камере"
   "Но почему информация о камерах не разглашается? Действительно, тут нет ничего противозаконного или этически неприемлемого для общества"
   "Дело не в этике. Когда в последний раз поднимался вопрос о том, стоит ли информировать общественность о существовании камер, именно я выступил за сохранение частичной секретности" - Отто барабанил пальцами по крышке камеры - "Камера - это первый шаг к будущему человечества. Это заветная мечта человечества. Перспективу существования человека в изолированной капсуле предрекали многие футуристы. И вот, теперь мы можем осуществить это"
   "Ну, да, идея не нова. Но если человек всю жизнь будет находиться в камере, то сможет ли он эффективно работать?" - Бао сомневался.
   "Ты ведь и так ходишь на работу очень редко. Все данные ты получаешь через сеть, и так же общаешься с коллегами. Твоё присутствие на рабочем месте необязательно. Ты сидишь дома, экономя ресурсы, которые тратятся на поездку до работы и обратно, оборудование кабинетов и так далее. Однако иногда приходится выбираться из дома. Сейчас мы готовы сделать важный шаг в развитии человечества. Сэкономить огромное количество ресурсов на инфраструктуре. Создать новую модель общества. Но общество не готово к этому шагу. Даже в координационном совете образовалась группа, которая хочет препятствовать развитию нашей цивилизации по такому пути. Работа, занятие спортом, хобби - всё требует от гражданина выйти из дома. Всё это черты старого мира, за который продолжает бессознательно цепляться мышление даже у руководства Союза. Спустя почти сто лет с момента образования Союза, мы так и не преодолели инертность мышления. Расстаться со старым, привычным жизненным укладом очень тяжело" - Хендерсон, наконец, отдал команду, и камера триста восемьдесят один убралась обратно в ячейку.
   "Человеку во все времена было свойственно бояться нового" - пожал плечами Бао.
   "Да, а тем более, настолько нового" - Отто кивнул головой - "Ну, а сейчас мы поедем в лабораторный комплекс. Он находится неподалёку, пять минут на машине. Там ты увидишь чего боятся члены координационного совета"
   Здание исследовательского центра было похоже на большинство построек в Союзе - невысокое и большое по площади. Архитекторам союза незачем было экономить землю, свободного места хватало.
   Из холла, на лифте, они поднялись на четвёртый этаж. В некоторые лаборатории можно было заглянуть. Здесь, видимо, кипела научная работа. Но понять это на взгляд было трудно. Бао слегка удивился, когда обнаружил, что работа учёных протекает примерно так же, как и его работа. Исследователи сидели в комфортных креслах и мысленно наблюдали за ходом экспериментов, или мысленно обменивались информацией.
   - Ты представлял, что в научной деятельности до сих пор используется физический труд? - спросил Отто.
   - Нет, я, конечно, знал, как это всё выглядит. Но, всё равно, казалось, что учёные должны более активно учувствовать в эксперименте. А так, на первый взгляд, их работа не отличается от моей - тот же контроль решений машины.
   "Только на первый взгляд - вот именно. Ты только проверяешь выводы системы, используя свои навыки. И это только потому, что исходя из правил, машина не имеет право применять решения. Только человек. Воспитательная программа может иногда казаться разумной, но это просто программа. С помощью нескольких дублирующих схожих программ выискиваются ошибки и недостатки, которые мог пропустить её создатель-человек. Таким образом, программа самосовершенствуется. Но все этапы контролируют люди, и если человек не прикажет и не одобрит, программа ничего делать не будет. Решения о направлении деятельности программы принимают вышестоящие чины, ты же проверяешь только частные результаты деятельности этой программы. Так вот, машина до сих пор работает по принципу проверки всех возможных вариантов. Однако этих вариантов в научной деятельности может быть огромное количество. Чтобы не тратить время и ресурсы на просеивание информации, некоторые варианты нужно отсекать интуитивно, на что способен только человек. В этом и состоит работа исследователя. Что же касается характера труда, то естественно, раз мы избавляем обычного работника от физического труда, то научный работник должен быть избавлен от него тем более. Его работа и так очень сложна" - такую длинную речь Хендерсон не смог осилить вслух.
   - Это институт нейробиологии. Здесь пытаются описать коннектом человека. Здесь создали искусственный нейрон, - Бао проверил информаторий.
   "Недавно описание коннектома было создано. Автоматика помогла отследить связи между нейронами. Труд почти двух веков завершён. Между прочим, когда начинались исследования в этой области, предполагалось, что работа будет завершена максимум к 2050 году. Но в смутные времена второй половины двадцать первого века, когда существование цивилизации оказалось под угрозой, большинство фундаментальных научных проектов были заморожены. Истощение ресурсов, голод, потоки мигрантов, разрушение старых государств, отсутствие цели - в те времена люди были озабочены выживанием, а не знаниями. Даже после создания Союза, основным направлением являлись прикладные науки. Все хотели сделать жизнь комфортной и безопасной. Но прикладные науки развиваются на базе фундаментальных. К счастью, научная база, накопленная в первой половине двадцать первого века, была значительной. С помощью неё мы смогли заложить основы технологического строя Нового Союза. А потом мы вернулись к фундаментальным исследованиям. Из-за вынужденного перерыва длиной почти в сто лет, большинство нерешённых задач физики начала двадцать первого века, так и остались нерешёнными. Так, до сих пор не удалось создать теорию, описывающую все фундаментальные взаимодействия"
   "Теория всего?" - уточнил Бао.
   "Да. И дело не только в стоимости экспериментов. Чтобы охватить такой объём знаний, человеческого мозга очевидно недостаточно. Нам нужен новый уровень организации. Непрерывное соединение мозга и компьютера. И человека не должны отвлекать физиологические потребности. Посмотри вокруг. Что, если бы все эти работники переместились в камеры жизнеобеспечения. Причём, всё тело туда помещать не обязательно. Давно появилась идея "мозга в колбе". Но просто поместить мозг в камеру - это идея прошлого века. Для нас тут открывается путь к бессмертию. Правда, очень туманный путь. Мы продвинулись в продлении активной жизни с помощью пересадки органов. Мы меняем геном человека при его рождении, устраняя наследственные заболевания - в настоящее время популяция граждан Союза почти избавилась от генетического груза. Но бессмертия так не достичь. Мозг нельзя клонировать так, чтобы сохранить память человека. Для сохранения личности нужно воссоздать искусственно структуру коры головного мозга, постепенно заменяя нейроны искусственными нейронами. Правда, и тут есть проблемы. Предполагается, что сознание неотделимо от организма, оно прямой результат работы этого организма. Если мы сможем скопировать память на искусственный носитель, то это не означает, что мы сохранили личность человека. Это просто будет его копия. Ну, а что будет, если мы постепенно будем менять естественные клетки мозга на искусственные клетки, этого пока никто не знает. Именно проведения этого эксперимента и хочет добиться группа в координационном совете, в которую вхожу и я" - Отто и Бао шли по коридору между лабораторий.
   "А подопытными будут старики из приюта?" - спросил Бао. Коридор упёрся в большое, во всю стену окно. За окном простирался Фарсис - невысокие здания, окружённые парками - "Именно поэтому информация о камерах не распространяется?"
   "На добровольной основе, конечно" - кивнул Хендерсон - "Кто-нибудь обязательно согласится. Я говорил с Вацлавом. Неожиданно для меня он сказал, что всерьёз подумает над этим. Его согласие очень помогло бы. Его мозг, несмотря на возраст, ещё в очень хорошем состоянии. А что касается секретности... Тебе кажется, что мы выбираем излишне радикальные решения?"
   "А если эксперимент пройдёт успешно, нас всех ждёт будущее в капсулах?" - Бао разглядывал городской пейзаж.
   - Даже если эксперимент пройдёт успешно, это только первый шаг. На воплощение идеи в действительность уйдёт ещё много лет. Вряд ли мы доживём до этого, - фразу Хендерсон произнёс вслух, - Ну, вот и всё, что я хотел тебе сегодня рассказать. Мне нужно вернуться в совет. Завтра заеду в то же время, и продолжим экскурсию.
   Придя домой, Бао, как и в прошлый раз, прошёл в сад. Приказав дому принести стакан какого-нибудь успокоительного напитка, на ночь. Он подключился к каналу новостей. Сегодня транслировали большой репортаж про нанороботов и их применение в сельском хозяйстве. До этого нанотехнологии применялись в медицине, в больницах нанороботы, управляемые электромагнитным полем, попадали в организм человека, находили и уничтожали патогенные микроорганизмы. Существовали ограничения на применение роботов в окружающей среде, из-за опасения, что процессы с их участием могут выйти из-под контроля. С усовершенствованием метода управления, ограничения были сняты. Нанороботы стали использоваться, например, для азотфиксации, что помогло решить проблему нитратных удобрений. Теперь, открывался путь для того, чтобы, получать органические вещества из неорганических искусственным путём, что означало изменение основ сельского хозяйства.
   "Вот то, о чём говорил Хендерсон. Скоро операторы будут контролировать не выращивание сибумов, а процесс искусственного фотосинтеза. Вацлав прав - мы живём во время перемен" - после напитка Бао хотелось спать, мысли в голове начинали путаться. Он дошёл до кровати и умиротворённо заснул.

Ещё более отдалённое будущее

   Вечером, в своих апартаментах, Рудольф стал обрабатывать информацию, которую передали "жучки" с членов семьи Луанго. Сначала он прослушал запись разговоров Нбонго за день. На фоне деловых разговоров и дежурного общения с родственниками Рудольф выделил один момент.
   Запись была сделана после обеда. Нбонго разговаривал с Виктором, прогуливаясь по галерее на верхнем этаже небоскрёба. Тонированные стёкла приглушали свет яркого африканского солнца.
   - Что ты можешь сказать теперь о нашем госте? - спросил Нбонго.
   -Он говорит правду. Или очень искусно замаскированную ложь. Мы слишком мало знаем о Союзе, что бы отделить правду от вымысла. Но я могу допустить, что он и не считает нужным что-то скрывать от нас. Ведь он действительно не человек, в привычном понимании, в этом я уверен. Значит, он привык к общению с себе подобными. Возможно, мы для него такая же загадка, как и он для нас. К тому же, он представитель могущественной державы, мы для него, должно быть, воспринимаемся как примитивные туземцы.
   - Что ж, если он воспринимает нас так, то оно и к лучшему.
   - В одном я уверен, - продолжил Виктор. - Союз не собирается никого забирать с собой с Земли. Все ресурсы, которые они найдут на других планетах, пригодятся им самим. А мы останемся здесь, ждать конца.
   - На наш век ресурсов хватит, - пожал плечами Нбонго.
   - Да, у нас многие думают также. А вот Рудольф Ким проживёт не век, а тысячелетия. И мыслит он, соответственно, совсем иначе.
   - Да, совсем иначе. И не понятно как найти на него рычаги воздействия.
   - У него нет обычных человеческих слабостей. Но, как он сам сказал, он служит цели. И для достижения этой цели Союзу нужны наши ресурсы. Это и есть рычаг воздействия.
   - Вообще-то, это не рычаг воздействия. Продать торий как можно дороже это наша цель, - возразил Нбонго.
   - Теперь наша цель - полноценное сотрудничество с Союзом. Мы должны добиться участия в космической программе. Они должны воспринимать нас как равных.
   - И как же ты планируешь сделать это? - спросил Нбонго.
   - Не будем торопиться. Завтра мы везём гостя на сафари, не так ли?
   - Верно. Ты будешь сопровождать его. Продолжи общение, попытайся вытянуть из него ещё что-нибудь.
   - Само собой. У меня ещё есть дела, так что прошу разрешения откланяться.
   Нбонго молча кивнул.
   Рудольф открыл другую запись. Баако вёл разговор с человеком, которого информаторий опознал как посла Соединённых Штатов Америки в Африканском Союзе. Они сидели в комнате без окон в посольстве.
   - Смутные времена наступают, - медленно произнёс американец.
   - Они уже давно наступили, мистер Санчес, - отозвался Баако.
   - Всякое бывало. Но если один из нелюдей Союза вылез из Улья, значит ситуация действительно критическая. Вы понимаете, о чём я говорю?
   - Ресурсов на всех не хватит, - сказал Баако после короткой паузы.
   - Именно. Союз собирается бежать с этой планеты, прихватив остатки богатств нашей планеты. Естественно, их не волнует судьба тех, кто останется здесь. Но, мы, конечно, не хотим такой участи. Можем ли мы рассчитывать на вас, мистер Луанго?
   - А каков ваш план? Что вы собираетесь сделать для спасения цивилизации?
   - Если источники ресурсов будут в наших руках, мы вынудим Союз работать на благо всего человечества. Они будут вынуждены помочь нам с нашей космической программой. А мы в свою очередь поможем вам.
   - Чем вы можете помочь мне?
   - Попасть на корабль, улетающий с Земли. Вам или вашим потомкам, в зависимости от того, как много времени потребуется на разработку проекта.
   - Но я могу потребовать того же от Союза.
   - Разве сегодня представитель Союза не сказал вам, что на кораблях будут только нелюди. Неужели вы думаете, что для вас они станут перестраивать звездолёт?
   - А может ли, вообще, человек вынести подобное путешествие? - Баако покачал головой. - Многие поколения, которые будут рождаться, и умирать в космосе. Какая нужна система жизнеобеспечения, чтобы поддерживать их существование долгие годы?
   - Эти проблемы решаемы, - решительно произнёс Санчес. - Наши ученые тоже не сидят без дела. Или вам нравится путь Нового Союза?
   - Нет, мне не нравится Союз. Они отказались от всего человеческого. Но их путь разумен, нельзя не признать.
   - Жестокая разумность. Забота о людях - вот что отличает нас от Союза. Мы должны заселить другие планеты людьми, а не бездушными болванками.
   - Не тратьте время на пафосные речи, - отмахнулся Луанго. - Я понимаю, какой выбор передо мной стоит. Но мне не возглавить корпорацию даже после смерти Нбонго. Виктор не допустит, чтобы я стал главой корпорации. У него много недоброжелателей, но есть и влиятельные сторонники.
   - Виктора можно удалить из игры, - сказал Санчес.
   - Я не готов убивать.
   - Жёсткое время требует жестких решений, господин Луанго, - развёл руками Санчес.
   - Мне надо подумать. Борьба за власть в доме Луанго, это всегда опасное дело, - Баако поднялся, дав понять, что разговор окончен.
   - Думайте, но помните, что времени мало, - сказал на прощание Санчес.
   Рудольф выключил запись. Американцы сделали ставку на сына Нбонго, значит с ним, очевидно, договориться не удалось. Руководитель корпорации явно не хотел ссориться ни с одной из сторон. Неизвестно, понимал ли глава корпорации, что время компромиссов и спокойной торговли подходило к концу.
   Утром колонна из пяти бронированных электромобилей выехала из резиденции Луанго. Промчавшись по центральным улицам Луанговилля, кортеж выехал за пределы города. За окном тянулись огромные пространства саванны.
   - Город не обнесён защитными барьерами. Вы не опасаетесь, что дикие животные могут напасть на жителей? - спросил Рудольф сидевшего рядом Виктора.
   - В информатории написано, что здесь водятся животные? На самом деле, большую часть съели в темные времена, - Виктор махнул рукой, как бы указав на город, оставшийся позади. - Население в двадцать первом веке росло огромными темпами. Когда из-за энергетического кризиса развалилось сельское хозяйство, начался страшный голод. Развитые страны не поставляли продовольствие, у них и своих проблем хватало. Дело доходило даже до каннибализма, тут уж было не до животных. Ели всё, что могли достать. Чтобы спасти животных в национальном парке, куда мы сейчас едем, Абимбола поставил на его границах вооружённые отряды, которые отстреливали охотников. Только поэтому мы сейчас сможем посмотреть на животный мир Африки.
   - В то время всем было нелегко. Но хорошо, что вы сохраняли биоразнообразие.
   - Разве всем было нелегко? Пока весь мир разваливался, вы собирали лучшие куски, разве нет?
   - Создатели Союза лишь хотели остановить хаос, который грозил погубить нашу цивилизацию.
   - Да-да, вы всегда говорите красивые фразы, - Виктор стал говорить чуть тише. - Но тогда почему вы не помогаете другим странам, а только выкачиваете из них ресурсы? Где ваши чудесные технологии, о которых говорят во всём мире?
   - Слухи о наших технологиях сильно преувеличены. Ученые прошлого делали прогнозы, что в наше время мы достигнем невиданных высот в науке. Но энергетический кризис всё испортил. У нас много идей, но нет ресурсов для их реализации. То, что мы имеем сегодня - это бледная тень технологий, которыми мы должны были бы располагать, если бы наши предки не расходовали бездумно углеводороды.
   - Значит, мы не увидим ни телепортации, ни холодного ядерного цикла?
   - Пока что никто не смог сделать рентабельным даже получение энергии термоядерного синтеза. Я не думаю, что на этой планете будут ещё прорывы в науке. Для этого нужна новая ресурсная база.
   - Может, нет смысла в том, чтобы искать новую планету, - сказал Виктор после недолгого молчания. - Вы говорите, что будете действовать разумно и осторожно, но всё равно вы выпотрошите и другую планету для своих экспериментов.
   - Нам нужно открыть не одну планету.
   - Знаете, кажется, человек, как бы он не эволюционировал, всегда будет мыслить как саранча: "Нужно найти богатое место и сожрать там всё".
   - Пожалуй, у человечества просто нет выбора, - заметил Рудольф. - Человек не приспосабливается к окружающей среде, он преобразует её в соответствии со своими потребностями.
   Машина пересекла границы национального парка. На горизонте виднелись пасущиеся антилопы.
   - Может, человеку надо было идти в другом направлении? - сказал Виктор. - Не удаляться от природы, а жить в ней, совершенствуя свой организм. Вообще, обидно, что в ходе эволюции не получился хоть один идеальный вид.
   Справа, метрах в ста от дороги показался лев. Он стоял и смотрел на колонну электромобилей.
   - Вот лев, - указал рукой Виктор, - могучий зверь, конечно. Но что он получил в результате эволюции? У него нет ни яда, ни панциря, ни других полезных особенностей. То, что он теплокровный, даёт ему определённые преимущества, конечно. Но, вместе с тем, это делает его оптимальной пищей для паразитов. Может, ему было бы легче жить, будь он хладнокровным.
   - Гомойтермия позволила млекопитающим и птицам широко расселиться по планете и стать доминирующими классами в животном мире, - сказал Рудольф. - Организация организма усложняется в ходе эволюции не для лёгкой жизни, а для повышения конкурентоспособности вида в борьбе за "место под Солнцем". К тому же, теплокровность это один из шагов к появлению разума.
   - Но и разум, в свою очередь, имеет обратную сторону. Конечно, он дал человеку преимущество. Но с другой стороны, он же и слабое место человека. Из-за того, что человек осознает своё существование, он постоянно пытается как-то оправдать присутствие в этом мире. Для этого он создаёт в своём мозге сложные, запутанные системы, которые только мешают ему объективно оценивать окружающий мир.
   - Верно, - согласился Рудольф. - Человек хочет найти смысл существования и не может признать, что его появление на свет - лишь результат причинно-следственных связей, которые были запущены задолго до его рождения.
   - Причинно-следственных связей? - спросил Виктор.
   - В момент Большого взрыва определились свойства материи, из которой будет состоять этот мир. Если бы они были не такими, какие получились, вселенная тут же прекратила своё существование. Возможно, неудачных попыток было очень много. Но всё получилось, как получилось, и вселенная продолжила существовать. Фундаментальные взаимодействия позволили создать элементарные частицы, а затем атомы водорода. Облака водорода превратились в звёзды, звёзды создали другие атомы. Потом образовались планеты, как минимум на одной из них стало возможным развитие жизни, а затем и появление разумных её форм. Разумные формы создали цивилизацию, в которой появился тот абстрактный человек, о котором мы говорим. Его мышление, а значит, и поступки тоже определены средой, в которой он вырос. Но, даже осознавая всё это, человеку трудно принять мир таким, какой он есть. Поэтому, одним из важнейших достижений Союза была смена мировоззрения человека. Мы не ищем смысла, там, где его нет, мы просто стараемся смотреть на мир объективно и выбирать оптимальные решения.
   - Но для чего нужны эти решения? Какую-то цель вы ведь всё-таки преследуете?
   - Наше существование определено существованием вселенной. Животные не размышляют, зачем они существуют, они просто борются за своё существование. Так же поступаем и мы, - пояснил Рудольф.
   - Как же вы, жители Союза, любите пафосно говорить, - вздохнул Виктор.
   Колонна въехала на высокий холм, окруженный забором. На холме располагалась обзорная площадка. Виктор и Рудольф вышли из электромобиля, и подошли к ограждению у края площадки.
   - Хороший вид, - заметил Рудольф, разглядывая африканские просторы. Во все стороны на много километров простиралась саванна, покрытая высокой травой. Неподалёку от холма паслось стадо антилоп. Но Ким видел дальше. Высоко в небе парил дрон, замаскированный под птицу.
   - Отличный вид, - тихо сказал Виктор. Он отключился от информатория. В следующий момент датчики Рудольфа уловили присутствие сверхвысокочастотного излучения. - И главное здесь мало ушей.
   Телохранители Луанго стояли метрах в двадцати от них.
   - Где находится излучатель? - спросил Рудольф. Он не мог испытывать чувство сожаления, но думал, что чувствительная электроника "жучка", спрятанного на одежде Виктора, сгорела, и теперь вся информация, которую "жучок" не успел передать ему, потеряна.
   - Магнетрон под одеждой, - Виктор хлопнул ладонью по куртке. - Батареи хватит на двадцать минут. За это время я успею сказать то, что нужно.
   - Интенсивность излучения не высокая, но всё равно это может быть опасно для здоровья.
   - Ерунда, - отмахнулся Луанго. - А вам, надеюсь, излучение не повредит?
   - Моё тело экранировано от излучений. Что вы хотели сообщить мне?
   - Думаю, перед тем как приехать сюда, вы тщательно изучили историю нашей семьи?
   Рудольф кивнул.
   - Тогда мне не нужно рассказывать про бесконечную, жестокую борьбу за власть, в которую, так или иначе, вовлечены все члены нашей семьи. Но мы сейчас оказались в ситуации уникальной. Очевидно, корпорация Луанго последний значимый источник тория на рынке. А значит, внимание всего мира приковано к Африке. Исходя из этого, можно понять какую власть приобретёт тот, кто станет главой корпорации после Нбонго.
   - Основных претендентов только два: вы и ваш брат Баако, - заметил Рудольф.
   - Я не претендую на пост главы, - покачал головой Виктор. - Но Баако в этом убедить невозможно. Из-за моего происхождения остальные члены семьи меня боятся и презирают. А особенно мой брат. Он уверен, что Нбонго хочет передать власть мне. И я боюсь, что он может пойти на крайние меры.
   - Он не похож на хладнокровного убийцу.
   - Я думаю, что все кого вы видели на банкете, не похожи на убийц. Но большинство из них предадут своих же родственников при первой возможности. Их дружелюбие фальшиво также как и наше стремление к традиционной культуре. Семья Луанго изначально была результатом смешения белых колонизаторов и местных народов. Сейчас не принято вспоминать, что настоящее имя Абимолы было Мартин.
   - Этого нет даже в его досье, - согласился Рудольф.
   - В темные времена не сложно было потерять информацию. Наш народ верит, что Абимбола освободил его от рабства. А в действительности здесь просто сменился хозяин. Корпорации большую часть времени не нужны эти люди. А когда становятся нужны, Луанго используют их и выбрасывают на свалку. До сих пор встречаются случаи, когда члены нашей семьи охотятся на людей, как на животных. Просто для развлечения.
   - И вы считаете, что можете исправить положение? - Рудольф посмотрел на Виктора.
   - Не я. Нбонго может исправить, сблизить наши государства, прикоснуться к справедливому строю Союза. Но его жизнь в опасности. Вы просто обязаны использовать влияние Союза, чтобы защитить его.
   - Нбонго стар. После его смерти Союзу придётся работать с его преемником. И я не уверен, что ваш брат достойная кандидатура. Нбонго создал вас, чтобы наладить связь с Союзом.
   - У Баако полно сторонников. Мои шансы прийти к власти, ничтожны.
   - Мы можем оказать вам содействие в этом деле.
   - Это было бы очень кстати. Не то, что бы я рвался к власти, но если я проиграю, Баако убьёт меня.
   - Это крайне нежелательный для нас исход событий.
   Действительно. Особенно для меня,- согласился Виктор. После этой фразы помехи исчезли.
   Вечером Рудольф просматривал данные собранные "жучками", прикреплёнными к членам семьи Луанго. Он выделил одну запись. На ней был зафиксирован разговор Нбонго и Виктора. Собеседники сидели в кабинете Нбонго в креслах для посетителей, между ними стоял низкий столик.
   - Что тебе удалось вытянуть из нашего гостя? - спросил Нбонго.
   - Перед началом разговора я хочу убедиться, что нас никто не слушает, - при этих словах Виктор, очевидно, активировал магнетрон. Рудольф предусмотрительно задал "жучкам" программу держаться подальше от Виктора, так что дрон заранее переместился с одежды Нбонго в угол комнаты. Там излучение ему не повредило.
   - Комната и так экранирована, - сказал Нбонго.
   - Экранирована от внешней слежки, "жучок" может быть внутри, - возразил Виктор.
   - Мой кабинет регулярно проверяется.
   - Кто знает, на какие ухищрения способны наши друзья из Союза и Америки? - пожал плечами Виктор.
   - Похвальная бдительность. Теперь можно спокойно поговорить.
   - Наш новый знакомый делает вид, что у него нет тайн от нас. Очевидно, это не так, но, надо сказать, он достаточно откровенен. И если то, что он говорит правда, то это наводит на интересные мысли. Мы всегда думали о Союзе, как о могущественном государстве, где люди купаются в роскоши. А что если это не так? - Виктор помолчал пару секунд. - Союз был основан в годы смуты, цель его создания - выживание.
   - Основы идеологии Союза, вообще-то, были заложены до смуты, - заметил Нбонго.
   - Верно, теоретики двадцать первого века предвидели кризис и спроектировали модель технократического государства, цель существования которого - устойчивое развитие. Их идеи стали востребованы в смутное время конца двадцать первого века, они помогли преодолеть кризис. Собственно, так и появился Новый Союз. Кризис был преодолён, но дальнейший путь в тумане. Ресурсы истощены, а значит, и развитие тормозится, Рудольф сам об этом говорил. Об экспоненциальном росте технологий, который наблюдался до кризиса, не могло быть и речи. Чтобы преодолеть эту проблему, Союз решает, как честно нам сказал Рудольф, покинуть Землю и поискать новую планету. Однако для этого нужно много ресурсов, которые в достатке остались только у нас. И есть другие претенденты.
   - Я говорил с американским послом Санчесом, - сказал Нбонго. - Он утверждает, что Штаты разрабатывают свою программу по переселению. Но я не очень-то этому верю. Представитель Союза в разговоре за обедом сказал, что на их корабле не будет живых людей. Ну, а американцам без людей не обойтись.
   - Скорее всего, американцы боятся усиления Союза и просто хотят наложить лапы на нашу ресурсную базу, - согласился Виктор.
   - Могут ли они сделать это с помощью силы?
   - Если Союз или американцы попытаются ввести войска на территорию подконтрольную нам, это неизбежно встретит противодействие с противоположной стороны, - покачал головой Виктор. - А тратить сейчас остатки ресурсов на войну никто не хочет.
   - И значит, мы вольны выбрать сами, с кем сотрудничать, - резюмировал старший Луанго. - Нужно понять от какой из сторон мы сможем получить больше выгоды.
   - Конечно, можно стравить две сверхдержавы, сняв сливки с сырьевой войны, - махнул рукой Виктор. - Но сейчас волноваться нужно и о том, что многие поймут, какие перспективы открываются для руководителя корпорации Луанго. А значит, многие захотят занять это почетное место. И, следовательно, эта должность становится опасной для жизни.
   - Моя должность всегда была опасной для жизни, - равнодушно произнёс Нбонго. - Если бы я боялся, давно бы передал пост кому-нибудь другому. Я пережил очень многих претендентов на свой пост.
   Рудольф включил другую запись разговора с "жучка", прикреплённого к начальнику охраны Бокари. Запись была сделана по времени чуть раньше, чем разговор Нбонго и Виктора. Судя по звучанию речи, разговор происходил на открытой территории.
   - Кто же к нам пожаловал? Неужели сам начальник охраны корпорации,- произнёс неизвестный. Он говорил не на англо-французском языке, а на суахили, который был распространён в народе.
   - Дело слишком важное, чтобы доверять его посредникам, - важно сказал Бокари.
   - Ну, и что же это за дело?
   - Через два дня по центральной улице Луанговилля проследует официальный кортеж в составе четырёх машин. Вам нужно встретить и уничтожить его. Нужно убить всех, кроме одного. Там будет посол Союза. Его нужно попытаться взять живым.
   - Кто ещё будет ехать в кортеже? - спросил незнакомец после недолгого раздумья.
   - Это тебя не должно волновать! - отрезал Бокари. - Кто бы ни ехал, он должен умереть.
   - А меня вот волнует. Ведь от выбора объекта зависит величина оплаты.
   - Оплата будет достойной, - нахмурился начальник охраны. - Хватит тебе и твоим подельникам, чтобы исчезнуть и появиться в другом месте с деньгами.
   - Улица ведь будет охраняться?
   - Я оставлю неприкрытым участок вот здесь, - Бокари в этот момент, очевидно, показал собеседники карту в информатории. - У вас будет возможность напасть и отступить.
   - Ты же начальник охраны. На тебя сразу падёт подозрение.
   - Если нападение завершится удачно, это уже не будет иметь значения.
   Рудольф хотел бы услышать, что говорил за день Баако, но "жучок", следящий за ним не вернулся.
   На следующий день, с самого утра, Рудольф попросил аудиенции у главы корпорации. Вскоре он уже сидел в рабочем кабинете Нбонго, том самом, где вечером он разговаривал с Виктором.
   Несмотря на ранний час Нбонго не выглядел сонным. Рудольф вспомнил, что в досье отмечалось, что руководитель "Луанго" всегда мало спит и очень трудолюбив.
   - Почему вы решили срочно поговорить со мной в такое время? - спросил Нбонго.
   - Я должен сообщить вам, что через три дня я вынужден покинуть Африку по неотложным делам. Вместо меня прибудет другой посол - товарищ Штефан Айтанов. С ним вы проведёте совещание по купле-продаже тория.
   - Очень жаль, что вы нас покидаете, господин Ким, - Нбонго изобразил печаль. - Очевидно, это не всё, что вы хотели мне сообщить.
   - Конечно. Ваш кабинет защищён от прослушивания?
   - Надеюсь на это, - Нбонго быстро взглянул на Рудольфа.
   - Я хочу спросить вас, господин Луанго, насколько вы можете доверять Союзу. Я понимаю, что в политике не может идти и речи о доверии. Но я хочу спросить вас как человека, а не как политического деятеля.
   - Мы давно серьёзно работаем с Новым Союзом, и он зарекомендовал себя как надёжный партнер, - ровным тоном ответил Нбонго, выждав десять секунд. - Разумеется, я доверяю вам, до определённых пределов, естественно.
   - Я бы хотел услышать не столь официальный ответ. Дело в том, что поставка тория, о которой, я надеюсь, мы вскоре договоримся, волнует не только нас. Скажу образно, вы держите в руках жирный кусок пирога, на который смотрит огромное количество голодных глаз. И чтобы заполучить пирог, они готовы на всё.
   - А вы думаете, я этого не понимаю? - подозрительно спросил Нбонго.
   - Ресурсы, которыми вы владеете, могут служить разным целям. Какие-то стороны используют их с большей, какие-то с меньшей пользой. Вам нужно решить, кому вы их передадите. И как можно быстрее. Потому что времени на решение у вас немного.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - У меня есть сведения о готовящемся покушении на вашу жизнь.
   - Кто заказчик? И когда состоится покушение? - Нбонго воспринял информацию хладнокровно. Видимо, покушениями его действительно было не удивить.
   - Заказчика я не знаю. Покушение будет осуществлено послезавтра, когда мы поедем осматривать ториевый карьер за городом. Исполнителям приказано убить всех.
   - Значит надо отменить поездку, - предложил Нбонго.
   - Нельзя отменять поездку. У нас есть шанс выйти на заказчика. Если он подумает, что покушение удалось, он перестанет таиться. И тогда мы вернёмся и обезвредим его.
   - Рискованный план, - поморщился глава корпорации. - Вы понимаете, какая заваруха начнётся, если все подумают, что я мёртв.
   - Если вы отмените поездку, кто знает, где будет нанесён следующий удар?
   - Тоже верно, - согласился Нбонго. - Что ж, по правде говоря, я уже проворачивал нечто подобное. Техническая часть не представляет проблемы. Все будут думать, что мы едем в электромобиле, но нас там не будет.
   - Я буду там.
   - Эээ... господин Ким, я несколько не понимаю...
   - У меня свои методы, взрыв для меня не опасен. Я поеду и погибну, - Рудольф изобразил улыбку.
   -Надеюсь, вы знаете, что делаете, - пожал плечами Нбонго.
   - Не волнуйтесь, господин Луанго.
   Вечером Рудольф сидел и думал о завтрашнем дне. От размышлений его отвлёк вызов информатория. Баако Луанго спросил, может ли посланник Союза уделить ему полчаса времени.
   Наследник Луанго явился минут через двадцать. На нём был всё тот же псевдовоенный костюм песочного цвета. Баако окинул комнату взглядом и уселся в кресло, на которое указал ему Рудольф.
   - О чём вы хотели поговорить, господин Луанго, - спросил Ким.
   - О выборе. Нбонго готов сотрудничать с Союзом, но его поддерживают далеко не все.
   - Насколько я знаю, вы в числе последних.
   - Я вижу, вы хорошо осведомлены, - согласился Баако. - Да, я принадлежу к консервативному крылу правления корпорации, которое настороженно относится к Новому Союзу.
   - Из-за чего?
   - Вы сами, господин Ким, лучший ответ на ваш вопрос.
   - Люди всегда боятся, того что не понимают, - признал Рудольф. - Но чтобы успешно вести дело надо быть выше предрассудков.
   - А насколько широко мыслите вы? - спросил Баако. - Мне интересно как вы видите нас? Примитивные туземцы, непонятные существа, тупиковая ветвь эволюции?
   - Я бы мог сказать, что я рассматриваю вас, как торговых партнёров и всё, но это не совсем так. Я первый раз нахожусь среди обычных людей. Так что, для меня вы все, прежде всего, источник новых знаний. Я наблюдаю и впитываю информацию.
   - Как вы стали послом? Вас назначили или вы вызвались сами?
   - Вызвался добровольцем.
   - Другие кандидатуры были?
   - Нет, носители сознания обычно не покидают Улей. Это небезопасно. Но я решил рискнуть.
   - Я хочу задать вопрос, который может показаться бестактным. Имя, которым вы пользуетесь - это ведь псевдоним, да?
   - Не совсем. Это имя было дано мне, когда я был создан. После того, как я стал носителем сознания, я им не пользуюсь.
   - Если у вас нет имён, как вы идентифицируете друг друга в вашем обществе?
   - По цифровому коду. Это как электронная подпись, - пояснил Рудольф.
   - Всё это так необычно, - покачал головой Баако. - Но к этому можно привыкнуть. И, знаете, мне понравилась то, что вы говорили о миссии Союза. Поставленная цель должна быть большой. Не буду скрывать, я один из инициаторов запрета на поставки тория в Союз. Но, если я лучше узнаю вас, может быть, я изменю своё мнение. А мое мнение, не буду скромничать, очень важно здесь.
   - А мнение вашего брата? - осторожно спросил Рудольф.
   - Так сказать, брата, - поморщился Баако. - Совет корпорации не поддержит его кандидатуру на пост главы. Они изберут меня. Должен сказать, что я не особо стремлюсь к власти. Я бы мог передать власть подходящему кандидату. Но сейчас нужно обеспечить преемственность власти. Главой корпорации должен стать сын Нбонго, то есть я или Виктор. Но он не Луанго. Я не допущу, чтобы он стал главным.
   - Вы говорите об избрании главы корпорации, как о близком событии, - заметил Рудольф.
   - Нет-нет, - отрицательно взмахнул руками Баако. - Нбонго, я надеюсь, проживёт ещё очень долго. Но мне кажется, что ваш приезд означает начало больших перемен. Всё может выйти из-под контроля.
   - Надеюсь, что это не так, - сказал Ким.
   После ухода Рудольф проанализировал ситуацию. Братья Луанго хотели казаться скромными жертвами обстоятельств, и утверждали, что стремятся к власти, только, чтобы выжить. Однако жажду власти скрыть было невозможно. В одном они не врали - победитель действительно уничтожит конкурента.

Будущее

   Следующий два дня Петров просто работал курьером. В среду у него был выходной. Игорь проснулся от сигнала вызова "Цефея".
   - Да, я слушаю.
   - Доброе утро, Игорь. Как здоровье? - голос Зеленицкого.
   - Нормально. По какому поводу звонишь?
   - Тут мне позвонил Шмидт, просит отвезти его по делам.
   - По каким делам?
   - Он не уточнил, но говорит, что дело срочное. Выручишь?
   - Ладно, отвезу его.
   В полдень Петров подъехал в Весёлый посёлок, по указанному адресу. Шмидт сидел на автобусной остановке. Он неторопливо поднялся и подошёл к машине.
   - Добрый день, - сев в машину, Василий тут же открыл окно и закурил.
   - Добрый. Куда едем?
   - Купчино.
   Петров завёл мотор. Памятуя о предупреждениях Зеленицкого, он не выдал признаков удивления. Шмидт докурил и выбросил окурок в окно.
   - Можно спросить о твоих родителях, Игорь?
   - Что именно?
   - Ну, где они сейчас живут, чем занимаются?
   - Отец умер три года назад. А мать в Москве работает, менеджером в торговой компании.
   - Сочувствую, - механически произнёс Шмидт. - А твой дядя, всегда в компаниях с шаблонными названиями работал?
   - Нет, они с отцом вместе работали на "оборонку". Что-то такое, очень секретное. Через дядю отец с моей мамой и познакомился.
   - А почему твоя мать теперь в Москве живёт?
   - Ей неоднократно предлагали работу в центральном офисе фирмы. После смерти отца она согласилась.
   - А твой дядя с консерваторами не связан? Рабочие с военно-промышленного комплекса в свое время туда массово вступали.
   - Точно не знаю. В их институте многие вступили в партию, еще, когда она только создавалась. Насколько я знаю, дядя никогда политикой не занимался, - Петрову устал от подозрительности собеседника.
   - Ты с ним не общался долго, что ли?
   - Ну, да.
   - Я всё равно не могу понять, как племянник управляющего фирмы может работать простым курьером. Тебе только попросить надо, и тебя назначат начальником отдела какого-нибудь.
   - А оно мне надо? - отмахнулся Петров.
   Шмидт покачал головой и снова закурил. Вскоре они подъехали к, уже знакомому Петрову дому.
   - Бывал здесь когда-нибудь? - спросил Василий.
   - Был. Пару лет назад.
   - Пошли, сходишь со мной.
   - Зачем?
   - Там нужно перенести одну вещь, поможешь.
   Петров нехотя вылез из машины. Они зашли в подъезд и поднялись на площадку пятого этажа. Шмидт остановился.
   - Ладно, на самом деле, я не хотел говорить в твоей машине. Вдруг там правда "жучок". Сейчас я поднимусь наверх, переговорю с одним человеком, а ты подожди меня здесь.
   Он отсутствовал минут семь и вернулся с весьма недовольным видом.
   - Говорит, что не поможет мне с информацией.
   - А кто он?
   - Что-то вроде нашего казначея. Надо рассказать тебе, в чём суть дела. Это касается Зеленицкого. У руководителей движения есть мнение, что его действия могут дискредитировать всех нас.
   - И что же он такого натворил?
   - Ты можешь пообещать мне, что ему не скажешь?
   - Ладно.
   - Наши источники финансирования никогда не были прозрачными. Если покопаться, можно найти среди спонсоров даже полукриминальные структуры. Однако, в случае с Зеленицким всё ещё сложнее. Есть подозрение, что он получал финансовую помощь от кого-то из консерваторов.
   - Но зачем консерватору спонсировать вашу деятельность? Это нелогично.
   - Мотивы неясны, но сам факт получения денег от члена партии, которая является, по сути, нашим главным противником, является возмутительным.
   - Я не верю, что Зеленицкий это ваша "крыса".
   - Да никто этого и не говорит. Но всё равно, если он получал деньги от консерваторов, его не только отстранят от руководства, но и исключат из членов движения. Но всё-таки бросаться такими обвинениями без доказательств нельзя. Поэтому мне поручили разобраться в этом деле. А теперь наш казначей говорит мне, что необходимую информацию он мне предоставить не может. Похоже, он её кому-то передал. Скажи, ты об этом ничего не знаешь?
   - Нет, кто ж мне будет говорить о вашей бухгалтерии.
   - Ну да, верно. Ладно, Игорь, можешь отвезти меня обратно?
   - Могу.
   Высадив Шмидта у дома, Петров долго думал, стоит ли ехать к Зеленицкому. Наконец, он решил, что нужно сначала разобраться что происходит, а потом говорить об этом. Поэтому он развернул машину и поехал домой.
   Через десять минут сотрудник патрульной службы, стоявший возле служебного автомобиля, жестом приказал Петрову припарковаться.
   - Сержант Кузнецов. Выйдите из машины, - Игорь нехотя подчинился.
   - Смотрите в камеру, - аппаратура просканировала сетчатку глаза Петрова.
   - Игорь Петров, откройте, пожалуйста, багажник.
   - А в чём дело-то?
   - Плановая антитерростическая проверка. Произвольно осматриваем транспорт.
   - Хорошо, осматривайте, - Петров открыл багажник. На осмотр подошёл второй полицейский.
   - Вот здесь,- полицейский сунул Петрову планшет, - поставьте согласие на досмотр.
   - Хорошо.
   - Товарищ сержант, посмотрите, - раздался голос сзади. Петров и сержант повернулись.
   - В багажнике я нашёл запрещённые агитационные материалы. Как вы это объясните, гражданин Петров?
   - Да вы сами их туда засунули. Я требую...
   - Вам придётся проехать с нами.
   В камере предварительного заключения кроме Петрова никого не было. Он спал на лавке, натянув на голову капюшон. Вошедший полицейский потряс Игоря за плечо.
   - Эй, хватит спать. На выход, быстро.
   - В чём дело, начальник? - Петров открыл глаза. После сна тело замерзло, и двигаться не хотело.
   - К следователю пора, - буркнул охранник.
   Следователь восседал в служебном кресле, лениво просматривая что-то в планшете. Он жестом указал на металлический стул, привинченный к полу. Петров сел, охранник прикоснулся к наручникам у себя на поясе, но пристёгивать арестованного не стал.
   - Следователь Василенко, - представился сотрудник органов. - Ну, Гражданин Петров, рассказывайте, как связались с представителями экстремистских движений.
   - Да ни с кем я не связывался.
   - А как вы объясните факт обнаружения в багажнике вашего автомобиля листовок, содержащих призывы к свержению законной власти?
   - Да ваши сотрудники их туда и подбросили. Сами подумайте, кто сейчас будет использовать бумагу для агитации?
   - Вы же используете. У вас есть знакомые из организации "Левая сила"?
   - Первый раз слышу!
   - Это странно, учитывая, что вы недавно присутствовали на собрании, где так же присутствовала вся верхушка этой организации.
   - Я смотрю, вы хорошо осведомлены, где я присутствовал.
   - Вы не станете отрицать, что знакомы с Дмитрием Зеленицким?
   - А разве он состоит в этой "Левой силе"?
   - Нет, организация, в которой он состоит, не признана экстремистской, пока, во всяком случае. Но мы выясним, кто приказал вам распространять листовки. В ближайшее время, будет получен ордер на обыск вашей квартиры. Вы точно не хотите ничего мне сказать? Вам не передавали каких-либо документов участники оппозиционных организаций?
   - Если будете искать в квартире так же усердно, как в машине, найдёте там миномёт и обогащённый уран, - резко ответил Петров.
   - Не стоит иронизировать. Вам может грозить реальный срок до пяти лет лишения свободы. Вы это понимаете?
   - Во-первых, дальше я буду говорить в присутствии адвоката. Во-вторых, мне нужно позвонить.
   - Очень жаль, что вы не хотите сотрудничать. Будет вам адвокат, чуть позже. Уведите его.
   Через некоторое время охранник зашёл в камеру.
   - Вставай, Петров.
   - Что на этот раз?
   - За тебя залог внесли. Иди, тебя ждут.
   В коридоре прохаживался толстоватый человек, который не так давно передал Игорю его служебную машину. Игорь вспомнил, что его зовут Денис.
   - Пошли, - коротко сказал он Петрову.
   Они сели в машину. Денис открыл окно и закурил.
   - Адвокат уже отправился доставать кишки из твоего следователя. Они даже не заморачивались. Подкинуть бумажные листовки, это ещё надо додуматься! На что они рассчитывали, как думаешь?
   - Рассчитывали напугать меня, - задумчиво сказал Петров.
   - Это понятно, но зачем?
   - Они считают, что у меня есть некая очень важная информация. И если я испугаюсь, я выдам эту информацию.
   - А её у тебя нет?
   - Конечно, нет, - Петров внимательно посмотрел на Дениса.
   - Я так спросил, мне просто интересно. Я отвезу тебя к Валерию Ивановичу, - Денис завёл двигатель.
   Когда Петров вошёл в дядин кабинет, Чирков нервно расхаживал из угла в угол. Увидев племянника, он остановился, а потом прошёл к креслу.
   - С тобой всё в порядке? - Игорь кивнул.
   - Расскажи что случилось?
   - Остановили на досмотр, подсунули листовки, задержали.
   - У тебя есть предположения, за что тебя задержали? Ты узнал что-то важное?
   - Узнал, что в КПЗ холодно и воняет мочой.
   - И тебе не передавали ни каких материалов? Каких-нибудь важных сведений об оппозиции?
   - А что, должны были передать?
   - Да, я не знаю, - пожал плечами Чирков. - Просто пытаюсь понять причину этой провокации. Надеюсь, эти служаки просто выполняли месячный план по задержаниям.
   - Может они хотели с меня денег получить, - предположил Игорь.
   - Может и так, уровень коррупции в органах беспрецедентный.
   - Надо решить эту проблему.
   - Коррупцию не победить.
   - Есть способ. В чём слабость современной системы? Полицейские, судьи, прокуроры, все они вне своей работы живут как обычные люди, и поэтому они уязвимы. Их легко можно подкупить, шантажировать, запугать, а если не получится, то можно и убить. Отсюда следует вывод - чтобы представитель власти исполнял свои обязанности честно и бесстрашно, у него не должно быть ни имущества, ни семьи. Жить он должен в каком-то специальном помещении, казарме или общежитии закрытого типа. Желательно, чтобы жилище находилось прямо возле работы, так сотрудник сможет быстро приходить на своё рабочее место, не опасаясь, что по пути на него смогут напасть. И если у него не будет собственности, то и работать он будет бескорыстно. И это относится не только к правоохранительным органам, но и ко всем кто наделён властью по закону.
   - Так вообще никто не пойдёт на эти должности, - усмехнулся Чирков.
   - Надо отбирать и готовить людей с детства, чтобы они были морально подкованы, - сказал Петров.
   - Такие идеи обсуждают оппозиционные деятели? Кажется, о чём-то таком писал ещё Платон.
   - Это я об этом думал, когда сидел в камере, - признался Игорь.
   - О чём только не думается в камере, - заметил Валерий Иванович. - Ладно, Игорь, езжай домой, отдохни. Я свяжусь с тобой позже.
   Прошло два дня. Петрову дали два выходных, чтобы, как было сформулировано, "восстановиться после потрясения". Никакого потрясения Петров не испытал, но отказываться от лишних выходных не стал. Вечером он сидел дома. За окном темнело, шёл дождь. Петров достал из холодильника бутылку пива, откупорил. Не успел он отпить из бутылки, как раздался сигнал вызова.
   - Алло, я слушаю.
   - Игорь, у меня к тебе просьба, - голос Зеленицкого. - У тебя ведь завтра выходной?
   - Да.
   - Адлия завтра улетает на родину, в Узбекистан. Вылет в половину шестого утра. Можешь отвезти её в аэропорт?
   - Ну, хорошо. Отвезу.
   - Спасибо.
   Рано утром Петров выехал по указанному адресу. Дождь, шедший два дня, закончился, и город заволокло туманом. Игорь увидел Адлию, стоявшую на тротуаре, и остановил машину.
   - Доброе утро, - девушка села в машину.
   - Так себе. Не лучшая погода для полётов.
   - Надеюсь, что всё-таки получится улететь, - Адлия слегка нахмурилась.
   Электромобиль ехал по улицам города, почти пустым в это время. Но из-за тумана автоматика машины не позволяла ехать очень быстро.
   - Вроде бы как скоро ваша демонстрация. Почему же ты уезжаешь? - спросил Петров.
   - Поэтому и уезжаю. Я вообще была против этой акции. Глупая затея. Только мы выйдем на площадь, как нас всех повяжут и распихают по "обезьянникам". Мне совсем не хочется сидеть в камере пятнадцать суток. Если мне не удалось отговорить товарищей от проведения демонстрации, лучше я посмотрю на происходящее со стороны.
   - Не слишком-то "по-товарищески", - покачал головой Петров.
   - Ну, вообще-то, да, - слегка виноватым голосом произнесла Адлия. - Если честно, я всегда достаточно несерьёзно смотрела на наше движение. Благодаря Дмитрию, я взлетела на самую верхушку организации, вхожу в состав организационного совета. Там много интересных людей, с которыми есть о чём поговорить, все эти прогрессивные идеи, протест против системы - всё это интересно. Но я никогда не верила, что эти люди реально могут добиться власти, исполнения своих планов. Мы долгое время были сборищем безобидных мечтателей. А теперь к нам примкнули радикалы, которые хотят борьбы, революции. Это приведёт лишь к тому, что наше движения объявят вне закона. В этом я участвовать не хочу.
   - Значит, не веришь, что ваше движение сможет чего-то добиться?
   - За всё время мы даже единого названия не выработали. Каждая отдельная группировка называется по-своему. Этих группировок очень много и все они очень разные. Чтобы объединить их, нужен лидер. Если такой человек появится, то движение превратится в реальную силу. Но пока такого человека нет.
   - А Зеленицкий?
   - Зеленицкий умный человек, но он теоретик. На созидание он не способен. Многие в движении недовольны, что он состоит в координационном совете. Они хотят заменить его на более радикальную фигуру.
   Тут они одновременно вспомнили, что служебную машину, скорее всего, прослушивают, и они замолчали.
   - Игорь, ты всё время говоришь "ваше движение", значит, ты не считаешь, что ты вместе с нами?
   - Просто я пока не привык. Всю жизнь, старался не вступать ни в какие организации. Вообще, жить, ни во что не вмешиваясь.
   - Для чего же ты живёшь?
   - Не знаю. Просто так, живу и всё. Я не ищу смысла в жизни.
   - Значит, ты действительно считаешь, что жизнь не имеет смысла?
   - Универсального, для всех, точно не имеет. Каждый сам выдумывает цель и пытается её достичь.
   - И что же ты придумал?
   - Пока ничего.
   Снова наступила тишина. Вскоре из тумана показались строения аэропорта. Петров заехал на парковку.
   - Спасибо, что подвёз.
   - Помочь сумку донести?
   - Не надо, она не тяжёлая. Ну, до встречи, Игорь.
   - До встречи.
   Адлия пошла к зданию терминала. Петров вышел из машины и, позевывая, смотрел через сетку ограждения на взлетающие и садящиеся самолёты.
   - Игорь Петров? - смутно знакомый голос за спиной.
   Петров обернулся. Он узнал говорившего и, через мгновение, вспомнил его имя - Алексей Драганович. Как и при их прошлой встрече, сотрудник комитета по безопасности пристально осматривал Петрова.
   - Да, это я. Я вас помню. Что вам нужно?
   - Просто хотел поговорить.
   - О чём?
   С территории аэропорта с шумом взлетали самолёты.
   - Скажу прямо, мне нужна информация. Информация, которая не представляет никакой ценности для большинства людей, но очень важна для меня. Скорее всего, ты можешь помочь мне найти, то, что я ищу.
   - Что же это за информация?
   - Сведения об источниках финансирования вашего движения.
   - Однако, - Петров присвистнул. - И почему я должен знать об этих источниках?
   - Девушка, которую ты только что привёз сюда, Адлия Арифова, была членом организационного комитета движения. Она говорила, почему решила уехать?
   - Ну, так, неопределённо.
   - Спецслужбы готовят арест верхушки оппозиции. Мы связались с Арифовой и предложили ей сотрудничество: её дело будет закрыто и она сможет уехать из страны, в обмен на информацию о финансовой деятельности оппозиции. Она согласилась, но ничего стоящего сообщить не смогла. Видимо, пыталась, и получить свободу, и не подставить товарищей. Тем не менее, мы её отпустили, просто, чтобы никто не узнал о нашем сотрудничестве. Из показаний Арифовой, косвенно, мы всё-таки смогли определить круг лиц, которые могут располагать нужными сведениями. Однако наши информаторы из оппозиции не смогли обнаружить следов бухгалтерии. Информация исчезла.
   - Другие информаторы? Их там у вас много?
   - Достаточно, - усмехнулся Драганович.
   - Если вы и так всё знаете о лидерах "левых" и арестуете и в ближайшее время, то зачем вам знать, откуда они брали деньги? Ведь движение прекратит своё существование.
   - Мне всё равно, что будет с "левыми", - пожал плечами Драганович. - Я занимаюсь внутренней безопасностью партии. И у меня есть сведения, что финансирование оппозиционных движений осуществляет кто-то из высокопоставленных членов партии консерваторов. Именно поисками этого человека я и занимаюсь.
   - Зачем консерватору спонсировать радикалов?
   - На протяжении всей истории отдельные личности поддерживали самых разных маргиналов, надеясь использовать их в своих целях, и недооценивая потенциальную опасность сил, с которыми они пытались играть. Часто это заканчивалось тем, что маргиналы приходили к власти, уничтожая своих бывших покровителей. Но, похоже, история ничему людей не учит.
   - Значит "левые" потенциально опасны?
   - Может при грамотной постановке дела, они бы чего-нибудь и добились. Но сейчас этого точно не случится. Скоро про это сборище люмпенов никто не вспомнит. Ну, а мне надо лишь поймать человека, который злоупотребляет своей властью. И я надеюсь, что ты мне в этом поможешь. Так вот, скажи, что ты знаешь о бухгалтерских документах оппозиции?
   - Ничего, - ответил Петров. - Что я могу об этом знать? Меня даже участником движения сложно назвать.
   - Да? Вот как, - Драганович несколько секунд смотрел в лицо Игорю, а затем опустил взгляд. - Ну, ладно. Спасибо, что выслушал меня. Можно одну просьбу?
   - Какую?
   - Никому не рассказывай о нашем разговоре. Хорошо?
   - Ладно.
   - Больше не буду тебя задерживать. Всего доброго, - Драганович повернулся и пошёл к автостоянке.
   Наступило воскресенье, когда по планам должна была пройти демонстрация. Помня об этом, Петров заранее взял внеплановый выходной и проснулся пораньше. Однако утро подходило к концу, а никаких сообщений не поступало. Наконец Зеленицкий прислал сообщение, в котором говорилось, о том, что Петрову нужно срочно прибыть на станцию метро "Площадь Александра Невского".
   Игорь сумел добраться достаточно быстро. Зеленицкий ждал его в вестибюле станции, прислонившись к стене. Увидев Петрова, он быстро подошёл.
   - Быстрее. Идём.
   - Что происходит-то? Как там у вас дела с вашей акцией? - Игорь спросил это уже стоя на эскалаторе.
   - Всё плохо, - тяжело вздохнул Зеленицкий. - Кто-то подал сигнал к началу акции, до запланированного времени. Демонстрация должна была начаться в десять часов утра, но уже в половину десятого площадь была забита людьми, а организаторам никто ничего не сообщил. Теперь там полный хаос. Провокаторы призывают толпу к беспорядкам, а тем временем туда подтягивается полиция.
   - Туда - это куда?
   - На Сенную площадь.
   - Я вот чего не понимаю. Тебе видно сразу, то есть в десятом часу, сообщили о том, что всё пошло не по плану. Сейчас почти двенадцать. Тогда почему ты до сих пор не там?
   - Честно говоря, я долго думал, стоит ли вообще ехать туда, - лицо Зеленицкого помрачнело. - Думаю, что-то исправлять уже поздно, а как только я появлюсь там, меня арестуют.
   - Но всё-таки когда исправлять уже поздно, ты решил явиться?
   - Я просто подумал, если я появлюсь то меня "посадят". Но если я не появлюсь, то потом все спросят меня, где я был во время разгрома нашего движения. Обдумав эти варианты, я решил, что оказавшись за решёткой, я сохраню репутацию, а это немаловажно.
   Они сели в поезд. Вагон новой конструкции был оборудован сравнительно неплохой шумоизоляцией, так что можно было говорить, не напрягая излишне голосовые связки.
   - То есть ты решил выбрать из двух зол меньшее? - спросил Петров. - Слушай, а почему вы время начала мероприятия заранее не сообщили? Вы могли бы избежать неприятностей.
   - Пытались конспирироваться, - махнул рукой Зеленицкий. - Но теперь я думаю, что это вообще не имеет значения. Всё равно на чём-нибудь нас бы подловили. Всё движение пропитано информаторами. Я даже не знаю, кому ещё можно верить. Власть манипулирует нами как хочет.
   - Может власть не понимает, чем пытается управлять.
   - Ты это о чём? - удивился Зеленицкий.
   - Просто мысли вслух, - Игорь, конечно, не стал объяснять, откуда он позаимствовал мысль.
   - Слушай, Игорь. Это важно. Если меня арестуют, с тобой свяжется Шахримуллин. Ты должен передать ему диск, который ты спрятал.
   - Ты же сказал, что никому не доверяешь?
   - Я специально пригласил человека из другого региона, чтобы подстраховаться. Будем надеяться, что он не "крыса".
   - А почему ты просто не отдал диск ему?
   - Я подумал, что местный житель лучше знает место, где можно спрятать что-то.
   - Ну, пожалуй, правильно, - они замолчали.
   Они уже поднимались по эскалатору, когда Петрову пришла в голову ещё одна мысль.
   - А ведь мне не сообщали о ложном начале акции, хотя я не в оргкомитете, как так?
   - Значит, кто-то сообщил, что ты хорошо знаком с членами оргкомитета.
   - Неужели они рассматривали персонально всех участников?
   - Я не знаю, - отмахнулся Зеленицкий. - Ну, приготовься, сейчас начнётся.
   В вестибюле станции сновали какие-то люди, время от времени перепрыгивая через турникеты, отчего в зале начинала выть сигнализация. Охрана металась из стороны в сторону, в попытках навести хоть какой-то порядок. Зеленицкий и Петров прошли к выходу, увёртываясь от пробегающих "зайцев", и вышли на площадь.
   - По крайней мере, у вас действительно много сторонников,- отметил Игорь, оглядевшись по сторонам.
   - Кажется, половина присутствующих вообще никакого отношения к нам не имеют, - отозвался Зеленицкий.
   Площадь была просто погружена в хаос. Толпы людей занимали всё свободное пространство, полностью парализуя автомобильное движение. Невнятные призывы, усиленные громкоговорителями, доносились с разных сторон. Призывы заглушались музыкой, ревущей из колонок, установленных непонятно где. Над толпой реяли черные флаги анархистов. Невдалеке двое прыгали на крыше дорогого электромобиля. Всё происходящее фиксировали с высоты сразу два десятка квадрокоптеров. Иногда, из толпы выпускали сигнальные ракеты, пытаясь сбить квадрокоптеры, но манёвренные машины вовремя отлетали в сторону. У въездов на площадь стояли многочисленные полицейские фургоны, но сотрудники правопорядка, как ни странно, пока не вмешивались.
   - Нам туда, - Зеленицкий указал на самодельную трибуну, которую окружало кольцо людей, мрачно оглядывающихся по сторонам. - Это члены оргкомитета, видимо, пытаются навести порядок.
   - Не очень у них это получается.
   Зеленицкий стал продвигаться в направлении трибуны, Петров последовал за ним. Расталкивая толпу локтями, они добрались до цели. На трибуне какой-то незнакомый Петрову руководитель движения кричал в громкоговоритель, призывая толпу успокоиться, но на удалении десяти метров его уже не было слышно.
   Возле трибуны нервно курил Василий Шмидт. Увидев Зеленицкого, он сразу поспешил навстречу.
   - Какие новости? - сразу спросил Зеленицкий.
   - Чувствую, сейчас "полицаи" соберутся и начнут усмирять толпу, - Шмидт огляделся по сторонам. - Надо сваливать, пока не поздно.
   - Я не для того сюда приехал, - покачал головой Зеленицкий.
   - Тут уже ничего нельзя сделать, - махнул рукой Шмидт.
   Зеленицкий не стал спорить. Он просто залез на трибуну и забрал громкоговоритель. В это время полиция начала штурм площади. Колонны полицейских под прикрытием щитов рассекали толпу на части. Большие скопления людей разгоняли из водомётов. Из толпы в полицейских летели камни и дымовые шашки.
   Петров оглянулся. У трибуны стало заметно свободнее, большая часть организаторов уже разбежалась. Шмидт тоже исчез. Игорь посмотрел на Зеленицкого, тот опустил громкоговоритель и равнодушно смотрел на происходящее.
   Петров стал искать выход с площади. По пути его два раза чуть не сбили с ног убегающие демонстранты, один раз возле головы пролетел увесистый камень, также он чуть не попал под струю водомёта. Наконец, он добрался до торговых павильонов, естественно закрытых. Тут было спокойнее. Он обернулся. Полицейские отогнали демонстрантов от трибуны, и, по всей видимости, задержал всех кто остался возле неё.
   Чья-то рука схватила Петрова за плечо и быстро втащила за угол. Игорь обернулся. Перед ним стоял Агиш Шахримуллин. Здоровенный татарин мрачно смотрел на Петрова.
   - Что с Зеленицким? - спросил он.
   - Вроде арестовали его.
   - Ясно. Уходим по этой улице, - Шахримуллин махнул рукой в направлении предполагаемого пути отступления.
   Постепенно шум побоища за спиной стих. По улицам вокруг ходили обычные прохожие, а не бегали демонстранты в черной одежде.
   - Зайдём, - Шахримуллин указал на вход в кафе, располагавшееся в полуподвальном помещении. - Сейчас нам лучше не мелькать на улице.
   Внутри заведение выглядело вполне прилично, посетителей в данный момент не было. Они заказали по кружке пива и уселись за столик подальше от входа.
   - Итак, как сказал Зеленицкий, ты должен передать мне диск с какой-то информацией? - не стал тянуть время Агиш.
   - Ну да, он говорил, что если его арестуют, то я должен передать тебе диск. А что его арестовали, сомнений нет. Ты знаешь, что за информация записана на этом диске?
   - Нет. И мне не нужно этого знать. Мне нужно знать только его местоположение.
   - Неужели совсем не интересно, что это за информация, которая так важна?
   - Меня часто привлекают для разных "неофициальных" поручений. Я давно привык не задавать лишних вопросов.
   - Давно ты в движении?
   - Лет пять уже.
   - А почему ты решил примкнуть к социалистам?
   - Когда-то мне казалось, что эти люди действительно могут что-то изменить, сделать мир лучше, что ли.
   - А теперь уже не кажется?
   - Я не вижу активных действий, направленных на то, чтобы отстаивать наши политические интересы.
   - А сегодняшняя акция?
   Шахримуллин только махнул рукой.
   - А в Казани много ваших сторонников?
   - Достаточно.
   - Я так понимаю, во всех больших городах есть люди, разделяющие ваши идеи. Почему же тогда вы никак не можете стать реальной силой?
   - Зеленицкий и другие руководители видят в движении только кружок по интересам. Они не понимают, что нужно делать, чтобы собрание активистов превратилось в мощное движение.
   - А ты понимаешь?
   - Не так это сложно. Нужна чёткая и простая идеология, символика, форма, иерархия. У нас ведь даже чёткого названия нет. Все называют наше движение как хотят.
   - Если ты понимаешь всё это, почему ты не в руководстве движения? Ты ведь мог бы донести это до всех?
   - Не моё это - руководить. Да и вообще, из-за увиденного за пять последних лет, я разочаровался в идее социального равенства.
   - Почему разочаровался?
   - Ты вот недавно говорил, что только технический прогресс делает жизнь людей лучше?
   - Ну да.
   - А знаешь, на чём основан прогресс? - Петров отрицательно покачал головой. - Он основан на желании одних людей, их очень немного, узнать как можно больше об окружающем мире. А другая часть людей, их абсолютное большинство, хочет сожрать больше и без усилий. И чтобы большинство могло исполнить своё желания, оно даёт право и ресурсы меньшинству, чтобы то могло удовлетворить своё любопытство.
   - Ну, хотя бы и так, - сказал Петров. - Главное что процесс идёт.
   - Так равенства не достичь. Мерзко всё это, - Шахримуллин замолчал. Они сидели, молча попивая пиво.
   - Завтра я передам тебе диск, - прервал молчание Петров.
   - Просто скажи место.
   - А как ты его найдёшь?
   - Хорошо. Тогда поедем вместе. Где он спрятан? Где встретимся?
   - Спрятан он в Сестрорецке. А встретимся у Финляндского вокзала.
   - Тогда до завтра.

Более отдалённое будущее

   Он проснулся не по будильнику. Дом молчал. У Бао бешено билось сердце, на лбу выступил холодный пот, во рту пересохло. В это время система дома, как будто очнулась:
   -Доброе утро, товарищ Грегори. Сегодня двадцать шестое июня две тысячи сто девяностого года. Время шесть часов сорок семь минут. Наблюдается лёгкое недомогание, рекомендуется оставаться дома в течение дня.
   "Принеси воды" - скомандовал Бао, - "Проведи первичный медосмотр. Почему я так плохо чувствую себя?"
   - Причина не может быть установлена, товарищ Грегори, - бесстрастно отчеканил голос. Робот принёс воду, и Бао залпом выпил весь стакан.
   - Ещё воды. Если не можешь выяснить причину, ты должно вызвать медицинскую помощь. Почему ты этого не сделало? - Бао понимал, что выглядит глупо, спрашивая компьютер, почему тот не выполняет заложенную в него инструкцию, да ещё и произнося это вслух.
   - Вызов автоматической медицинской службы в данном случае не требуется, товарищ Грегори, - Бао недоверчиво осмотрелся. Похоже, что в системе произошёл сбой.
   - Дом, самодиагностика, - коротко приказал он. Если это не поможет, придётся обратиться в центр поддержки для детальной проверки.
   - Самодиагностика началась, товарищ Грегори. К вам посетитель - товарищ Хендерсон, - Бао поморщился.
   "Что ему здесь надо. Ладно, дом, впусти его" - Бао кое-как одел костюм.
   Хендерсон уверенным шагом прошел в комнату.
   - Дом, остановить самодиагностику, - коротко скомандовал он. - Можно присесть?
   - Самодиагностика прекращена, товарищ Хендерсон, - тут же отчитался дом.
   - Садись. Я думал, в моём доме командовать могу только я,- Грегори указал на кресло.
   - Члены правительства могут контролировать, при необходимости, любые объекты жилого фонда. А также получать любую информацию о гражданах Союза, - Отто уселся в кресло.
   - А сейчас есть такая необходимость? - после второго стакана воды самочувствие Бао наконец-то стало улучшаться.
   - Просто, самодиагностика не нужна. Дом в порядке, просто информация о ночных событиях заблокирована извне.
   - Кем заблокирована? Что случилось ночью? Почему я так себя чувствую? - сердцебиение Бао снова начало учащаться.
   - Заблокирована информация отделом контроля воспитательного центра, - ответил Хендерсон, - они решили изучить твою личность подробно, видимо, система выявила какие-то отклонения.
   - Если они хотели изучить мою личность, им достаточно посмотреть досье на меня, разве нет?
   - Нет. В досье заносятся поступки, события, психологическое состояние, но не мысли. Их не отследить, если ты активно не подключён к информаторию, кроме самых простых, - Отто встал из кресла и прошёлся по комнате. - Для изучения мыслей используются другие методы.
   - Что это за методы?
   - Ещё с двадцатого века, были попытки найти психоактивные вещества, под воздействием которых человек правдиво отвечал на все вопросы. Однако обнаружилось, что под действием препаратов человек, если и отвечал на вопросы, то наряду с достоверными фактами, мог сообщать и придуманные. Вместо реальной картины исследователь получал сборник фактов различной информативности. После, нашлось новое применение для этих препаратов, - Хендерсон подошёл к окну-экрану. По его команде окно то становилось прозрачным, то появлялось какое-либо изображение. - Если отдел контроля хочет изучить мысли какого-либо гражданина, этот человек доставляется в воспитательный центр, обычно в ночное время, - Бао увидел на окне-экране уже знакомое изображение океанского пляжа, залитого лучами солнца.
   - Но почему я не проснулся? Не мог же я не чувствовать как меня перемещают из дома?
   - С помощью твоего компьютера твой мозг настроили на глубокий сон. Доступ к системам твоего дома они получили при санкционировании исследования личности.
   - И в центре они применил эти препараты? - Бао поежился.
   - Да. Система центра исследует информацию, которую ты сообщил, постарается отделить истинные факты от вымышленных. Полученные данные будут включены в обновлённое досье, - Отто, не отрываясь, рассматривал изображение океана.
   - Почему-то эта панорама вызывает у меня тревожные чувства, - заметил Грегори. - Я, работая в центре, не знаю о подробностях работы отдела контроля, почему?
   - Картина хорошо сделана, если вызывает у смотрящих на неё зрителей разные чувства. А ведь она сгенерирована машиной, - окно снова стало прозрачным. - Ты не знаешь о работе отдела, потому что эта информация не разглашается для широкой общественности.
   - В конституции Нового Союза прописано, что любой гражданин должен иметь свободный доступ к информации. А я уже второй день наблюдаю вещи, о которых знает только кучка посвящённых. Это не очень согласуется с нашими законами, разве нет? - едко спросил Бао.
   - Ну, не забывай о поправках, об информации, к которой имеет допуск ограниченный круг лиц, в целях противодействия международному шпионажу. В реальности, мы сильно изолированы информационно от других стран, шпионить им было бы трудно. Но именно под эту статью мы подгоняем информацию, которую нежелательно разглашать в обществе, - Хендерсон снова начал ходить по комнате. - Например, личные данные членов координационного совета не передаются в общем доступе. Все это знают, и все согласны.
   - Но почему нельзя разглашать какую-то информацию, раз шпионаж маловероятен? - Бао пытался понять.
   - Потому что, чтобы знать всё общество должно дорасти до этого, - теперь Отто остановился посреди комнаты. - Должно дорасти до взрослого состояния, как и отдельный человек. Ты работник образования, и знаешь, что воспитанник в воспитательном центре должен сначала усвоить, что такое понятия "добро" и "зло". А уже потом, повзрослев, понять, что эти понятия относительные, и зависят от конкретных обстоятельств. Когда все люди в Новом Союзе смогут оценивать тот или иной факт, исходя не из субъективных предпочтений, а из осознания полезности этого факта для всего человечества, в конечном счёте, тогда мы сможем соблюдать их права в полной мере.
   - Но сейчас, значит, эту полезность оценивает узкий круг членов координационного совета? - Бао все ещё был настроен скептично.
   - Ты знаешь, что это не совсем так. Мы изучаем общественное мнение. Да и КС, это большое собрание людей - самых умных, критически мыслящих, специально отобранных, чтобы принимать решения. Если не мы примем правильное решение, то кто? - Хендерсон пожал плечами.
   - Всё равно такая концентрация власти опасна, - сказал Бао.
   - Очень опасна, - неожиданно согласился Отто. - Мы идём по тонкому льду.
   Правительственный автомобиль ехал по улицам жилых районов Фарсиса. За окном мелькали частные одноэтажные дома, окружённые садами, сверкавшие панелями солнечных батарей. Жители в это время уже отправились на работу, дворы домиков были безлюдны. Только у одного дома человек, чье хобби, очевидно, было садоводство, вручную подстригал кусты. Вдоль домов сновали сервисные роботы - курьеры, садовники, ремонтники. Потом квартал одноэтажной застройки закончился, за окном потянулись ряды однотипных трёхэтажных зданий. Машина остановилась.
   - Выходи, - сказал Отто.
   - Что нам нужно в квартале самозанятых? - удивился Бао.
   - Мне ничего не нужно. А тебе надо здесь прогуляться и осмотреться, - Хендерсон указал рукой на здания. - Ты ведь никогда здесь не был.
   - Не был, да и зачем мне здесь быть, - Грегори со скукой рассматривал трёхэтажные корпуса.
   - Нужно знать, как живёт, так сказать, социальное дно, товарищ Грегори.
   - Социальное дно? - при выражении "социальное дно" вспоминались изображения оборванных калек из курса истории. Приведённое сравнение казалось неуместным.
   - У каждого общества своё дно, но оно всегда есть, - тут Бао почему-то понял, что спорить бесполезно и вышел из машины.
   Грегори пошёл по направлению к домам. По мере приближения к зданиям, становилось ясно, что, несмотря на многоэтажность, они мало чем отличаются от частных домов. Те же ячейки солнечных батарей, те же вышки ветрогенераторов, та же растительность, окружающая дома. Отличие было одно - в кварталах частой застройки все места для отдыха и спорта находились в одном месте, обычно в центре квартала. Здесь же, местность вокруг домов напоминала детскую игровую площадку возле воспитательного центра. Повсюду располагались спортивные объекты, столики с голографическими шахматами и другими настольными играми, площадки для выступлений. И везде были люди. Люди, не занятые работой, всё время посвящающие отдыху и творчеству. Они играли в игры, тренировались, рисовали, сочиняли музыку.
   Бао медленно шёл между этими людьми. Окружающие, после проверки его досье в информатории, немного удивлённо глядели ему вслед. Видимо, появление здесь не самозанятых было явлением нечастым. Чтобы избавиться от всеобщего внимания Грегори присел за шахматный столик.
   - Сыграем? - голос резко прозвучал над ухом. - Только в информатории не смотреть.
   Бао посмотрел в информатории личность говорившего: Чанг Контадино, двадцать пять лет, бывший уровень E, сокращён, переведён в самозанятые.
   - Я и без информатория выиграю, - спокойно произнёс он.
   - Ну, тогда тебе придётся долго ждать, - разочарованно протянул Чанг. Очевидно, он хотел померяться интеллектом с высокоуровневым соперником, - тут почти никого нет уровня C, можешь полдня просидеть.
   - Ну, кое-кто всё-таки есть, - прозвучал рядом женский голос. Информаторий тут же сообщил личность: Мартина Торсен, тридцать семь лет, бывший уровень C, сокращена, переведена в самозанятые. Несколько дней назад, в то время как Бао и Хендерсон осматривали достижения народного хозяйства Союза.
   - Как же так, Мартина? - Бао даже, как-то, не верил информаторию. - Хендерсон сказал, что сократят Калиновского.
   - Так и было. Но потом провели сокращения других отделов. Кого-то перевели на моё место, а меня тоже сократили и отправили сюда, - Мартина как-то виновато развела руками. - Ты даже не посмотрел наше досье, когда нас сократили?
   - Да, извини, - Бао и вправду совсем забыл про свой отдел. - Как на новом месте? Тут вроде неплохо?
   - Неплохо, но непривычно немного, - Торсен огляделась.- Слишком шумно и суетливо. Думаю, ты меня понимаешь.
   - Вполне понимаю. Сейчас рабочее время, везде должно быть тихо, сосредоточенно. А здесь, похоже, вечный праздник, - Бао тоже посмотрел на толпы людей.
   - Ну, не праздник. Это просто бегство от скуки. Легче для тех, кто никогда не работал, труднее, для тех потерял работу.
   - Значит, ты теперь всё время рисуешь? - спросил Грегори. - Твоё хобби ведь рисование. Я плохо представляю себе, как можно полноценно заменить работу хобби.
   - Ты же знаешь, это, как программа, которая в нас заложена. Воспитательный центр в детстве подбирает тебе занятие для досуга, которое тебе по душе. Когда ты работаешь, ты тратишь на своё хобби только часть свободного времени. Но когда ты безработный ты занимаешься им постоянно. А если устаешь, переключаешься на что-нибудь другое, как бы отдыхаешь от основного занятия. Тут все так делают, - Мартина кивнула на самозанятых.
   - Ты так увлечённо говоришь, - слегка улыбнулся Бао. - Видно, что мыслями ты ещё на работе.
   - Да, правда. Я тебе так завидую, Бао. Ты скоро получишь важный пост, продолжишь работать. А я буду до конца своих дней жить здесь. Хотя нам говорили, что в Союзе нет места зависти, ведь тут все на своих местах, - Мартина тоже улыбнулась.
   - В последние дни, я понял, что не всё, что говорят, выполняется, - сказал Бао.
   - Узнал что-то необычное? Правительство нас обманывает? - спросила Торсен. Совсем не тревожно, беззаботно.
   - Нет, они просто не говорят нам всей правды. Старый принцип, который всегда работает, - Грегори вдруг тоже почувствовал себя легко и весело. Толпа самозанятых больше не раздражала, он тоже был частью толпы, хотя и имел работу.
   - А почему они не говорят всей правды?
   - Потому что мы ещё не доросли до этой правды.
   - Может, они правы, - сказала Мартина. - Посмотри вокруг - взрослые люди, а как будто детский сад. Слушай, Бао, информаторий показывает, что ты ещё не завтракал. Пошли в столовую?
   - Ну, да, здесь ведь вы питаетесь в столовых. Пошли, - и они двинулись в направлении столовой, огибая праздно шатающихся самозанятых.
   Размеры столовой впечатлили Бао. Просмотрев информацию, он осознал, что количество самозанятых, к настоящему времени, почти сравнялось с количеством работающих граждан. И с каждым днём, их становилось больше. Также говорилось, что для инкубаториев Нового Союза заказ на новых людей в следующем году будет сокращён сразу на двадцать процентов.
   - Да, нас всё больше, - вздохнула Мартина. Она отследила информационный поток. - Теперь уже работники категории С прибывают. Завтра построят два новых дома для тех, кто прибудет в следующем месяце.
   - Твоя новая квартира невелика. Скучаешь по старому жилью? - спросил Грегори.
   - Немного. Там было просторно, и свой сад был. Но что поделать - общество не может тратить много ресурсов на граждан, которые не приносят пользу, - Мартина произнесла один из основных принципов Союза, который они учили ещё в воспитательном центре. - Хотя это не совсем верно, что мы не приносим пользу. Тут есть люди, которые творят: пишут картины, сочиняют музыку. Или производят товары-сувениры. Иногда их даже дарят членам правительства. Вообще, вся наша промышленность ориентирована на массового потребителя. Даже люди сделаны одинаковыми. А если нужно что-то штучное, тут не обойтись без самозанятых.
   Бао попытался себе представить Хендерсона, который получает подарок от самозанятых, но картинка не складывалась в голове. В КС есть, очевидно, люди с самым разным мировоззрением.
   - Ладно. Мартина, покажи мне, что у вас тут есть - спортивные площадки или какие-нибудь заведения? - задал вопрос Бао.
   - Есть самодеятельный театр. Скоро как раз представление будет. Можно сходить, - ответила Торсен.
   - Конечно, пошли, - Бао заинтересовался. При создании Нового Союза, всеобщая автоматизация коснулась и актёрской профессии. Принцип, гласивший, что человек не должен эксплуатировать человека, распространялся и на творческие профессии. Театры были объявлены устаревшими явлениями и закрыты повсеместно. Кино отныне моделировалось без участия актёров. Однако руководители Союза понимали, что театр - отличное средство для досуга множества граждан. Поэтому актёрская деятельность прививалась в центрах воспитанникам, имевшим к ней способности. Грегори знал всё это, но вживую никогда не видел выступления актёров.
   После представления они сидели на скамейке в парке квартала самозанятых. Мартина наблюдала за звёздным небом, запоминала образы и копировала в своё досье. Бао знал, сто потом она перерисуют лучшие образы в настоящие картины.
   - Понравился театр? - спросила Торсен, не отрываясь от наблюдения.
   - Ну, графические фильмы мне кажутся более качественными. Но, в целом, интересно, да и сюжет неплох - история про время перед созданием Союза. Тогда было тревожное время, всё старое рушилось, никто не был уверен, как создать новое. Обстановку тех времён они неплохо передали, надо признать.
   - Я весь день хотела спросить, - Мартина отвлеклась от неба и посмотрела на Бао. - Что за человек этот Отто Хендерсон? Он член КС и я не могу посмотреть его досье. И что он тебе рассказывает? Твоё досье местами закрыто для просмотра, что очень странно. Что же происходит?
   - Ну, как сказать, что он за человек. После того, как долго поговоришь с ним, кажется странным общаться с людьми, которые выражают эмоции. У него всегда лицо сонно-равнодушное, - Бао развёл руками. - Но он, похоже, один из ведущих членов КС, отвечает за проектирование моделей развития всего государства.
   - И что сейчас за модель он проектирует сейчас? - спросила Мартина. - Эта информация скрыта от посторонних, да? Можешь что-нибудь рассказать?
   Бао задумался на несколько секунд. Раз информация скрыта, возможно, Хендерсон не хочет, чтобы данные о проекте попали к общественности. Но потом он вспомнил конституцию, утверждавшую, что он, как гражданин Союза, может получать и передавать любую информацию.
   - Представь себе, что тебе предложили продолжить жизнь в такой, как бы, камере, которая поддерживает твою жизнедеятельность. И тебе не нужно её покидать, ты можешь получить любую информацию, не выходя наружу. Что ты об этом думаешь? - Бао внимательно посмотрел на женщину.
   - Звучит жутковато, но в то же время и интересно, - пожала плечами Мартина. - Наверное, если привыкнуть к такому существованию, то не так уж и плохо. А так, сначала, думаю, будет непривычно.
   - Вот как... и все, - Бао почувствовал лёгкое разочарование. - Я думал, ты скажешь что-нибудь, что поможет мне определиться с отношением к этому проекту.
   - Когда попадаешь в квартал самозанятых, всё воспринимаешь равнодушно. Что будет, то будет, - вздохнула Мартина.
   - Ну, ладно, мне пора. Уже поздно, - сказал Бао. - Всего доброго.
   - До свидания. Заезжай, как-нибудь в гости.
   - Постараюсь, - сказал Грегори, и пошёл к месту остановки такси.
   Когда такси въехало в квартал, где жил Грегори, уже темнело. Возле его дома стоял, уже знакомый, правительственный электромобиль.
   "Что ещё нужно Хендерсону от меня?" - подумал Бао. - "Я устал за день, может и подождать до завтра"
   "Это не Хендерсон" - послал сообщение человек из электромобиля. - "Меня зовут Чарльз Иванов, мне нужно с вами поговорить, товарищ Грегори"
   "Хорошо, если это не займёт очень много времени. Мне хотелось бы отдохнуть" - послал сообщение в ответ Бао.
   Человек вышел из машины и подошёл к Грегори. В свете уличных фонарей, он казался точной копией Хендерсона. Дело, конечно, было не во внешности, почти одинаковой для всех граждан Союза, а в размеренности движений и равнодушному выражению лица. Присмотревшись, Бао понял, что отличало его от Хендерсона - глаза. У Отто глаза всегда казались сонными, а взгляд Иванова был цепким и внимательным. Он непрерывно оглядывал улицу, как бы не доверяя информаторию.
   - Пройдём в дом? - спросил член КС вслух, полувопросительно, полуутвердительно.
   - За сутки уже второй член координационного совета приходит ко мне в гости. Есть повод для гордости, - хмыкнул Бао.
   - Это можно считать согласием, - дверь в дом открылась без команды Бао. Они зашли в дом. Гость присел в кресло.
   - Как ты думаешь, что нужно от тебя Хендерсону? - спросил он.
   - Понятия не имею, - честно ответил Грегори. - Я не знаю, почему он выбрал именно меня для того, чтобы рассказать секретную информацию. Предполагаю, что он хочет узнать, как отреагирует среднестатистический человек на данную информацию.
   - Да, в общем-то, ты прав, - кивнул Чарльз. - Хендерсон сам сомневается в правильности выбранного пути. И он очень осторожен, чтобы действовать, не выяснив мнение общества.
   - Но если он хочет узнать мнение граждан, почему бы не запустить опрос общественного мнения, - спросил Грегори. - Так можно было бы узнать настоящее мнение общественности.
   - Когда Отто Хендерсон был ещё ребёнком в воспитательном центре, в процессе выбора хобби для него произошла досадная ошибка. Система выбрала для него, в качестве хобби, коллекционирование монет. Но в нашем обществе нет денег, все старые образцы находятся в хранилищах, их трёхмерные изображения есть в информатории, но собирать их бессмысленно, - Чарльз развёл руками. - Как произошла такая оплошность, откуда система центра нашла такое хобби и почему Хендерсон единственный, кому оно попало, никто так и не выяснил. Система подверглась тщательной диагностики, данный вид хобби был исключен из списка. Хобби Отто подвергли небольшому изменению - с коллекционирования монет на собственно нумизматику. Вот только его это не заинтересовало. Похоже, ему действительно хотелось собирать коллекцию, а не изучать факты об истории монет. Ему было почти шесть лет, корректировать увлечения уже поздно. По правилам, допускать человека без чётко определённого занятия для досуга на руководящие должности нельзя. Хендерсон должен был отправиться в коррекционный отдел. Но кто-то в воспитательном центре не отдал соответствующий приказ. Причина, безусловно, в том, что у него были очень высокие показатели интеллекта. Так он стал членом координационного совета. Так как выбранное хобби не соответствовало его личности, Отто всецело сосредоточился на работе, - Иванов приказал домашнему роботу принести стакан воды.
   - Значит, Хендерсон - фанат-трудоголик? - спросил Грегори.
   - Хендерсон почти сразу после завершения учёбы был рекомендован в группу долгосрочного проектирования. Как ты знаешь, это высший правительственный комитет, он определяет общий путь развития всего Нового Союза, - сказал Чарльз, сделав глоток воды. - Пятнадцать лет назад была предложена модель, в которой фигурировали камеры жизнеобеспечения. Хендерсон ухватился за эту идею. Все последующие годы он убеждал КС, что без радикального усовершенствования человека Союз столкнётся с неразрешимыми проблемами. Постепенно ему удалось убедить многих членов Совета в своей правоте. Но части совета такой путь кажется излишне радикальным. Из-за небезупречного прошлого Отто, некоторые даже стали сомневаться в его адекватности. Они поручили мне проверить его детально.
   - На самом деле, это, фактически, приказ найти какие-то отклонения в личности, ведь верно? - спросил напрямую Бао.
   - В общем, да. Хендерсон начал приобретать слишком большое влияние в КС. По правилам человек может состоять в КС максимум десять лет, после чего переводится на другую должность или в самозанятые. Хендерсон занимает пост только четыре года. За шесть лет он может существенно продвинуться к своей цели. Но если доказать невменяемость, тогда можно будет отправить его в отставку, а проект провиснет. Но служба контроля проверяла его много лет и не нашла явных отклонений, несовместимых с деятельностью члена КС. И для каждой тщательной проверки памяти члена КС нужно особое разрешение. Тогда я нашёл неординарное решение. Отто почти никогда не говорит вслух. С моей подачи, ему было прописано, в рамках умеренной коррекции, вслух произносить часть речей. Сам с собой он говорить вряд ли будет, значит, ему нужен собеседник. Собеседник не из КС, очевидно. Значит, он найдёт человека из более низких классов, проверив кандидатов на ознакомительные экскурсии. Таким образом, он выполнит предписание и, одновременно, узнает мнение рядовых граждан Союза о своём проекте. Так ты и встретился с Хендерсоном.
   - У вас в отделе контроля есть столько различных средств изучения личности человека, а вы хотите просто понаблюдать то, что скажет в беседе Хендерсон? - удивился Бао.
   - Его много раз проверяли. Система каждый раз признавала действия Хендерсона приемлемыми для общества. Сложное это дело, у нас всё-таки нет эталона образцового гражданина, как бы мы к этому не стремились. В данном случае, главное проверить, не движут ли им личные мотивы. Например, не хочет ли он сосредоточить, с помощью этого проекта, всю власть в своих руках и не уходить с поста по истечению срока. Это всегда один из главных страхов руководства Союза. Тут лучше просто изучить мысли человека в нейтральной обстановке. Пусть он поговорит с кем-нибудь, а потом просто надо проанализировать разговор. Ваши разговоры в информатории Хендерсон блокировал. Удачно, что ты тоже находишься на особом контроле, так что отдел смог изучить твою память. Именно я отдал приказ о твоей проверке.
   - Ну и что тебе дала моя проверка? - Бао тяжело вздохнул, вспомнив тяжкое пробуждение этим утром.
   - Увы, ничего крамольного Отто тебе не сообщил. Похоже, он искренне убеждён, что действует в интересах Союза. Никаких преступных мыслей он не высказал. Придётся разочаровать его оппонентов.
   - Значит, проект будет одобрен? - спросил Грегори.
   - Неизвестно как решит совет, - ответил Чарльз. - Но, с большой долей вероятности, да. Тебе это не нравится?
   - Мне кажется, так люди будут слишком зависеть от техники.
   - Мы и так зависим от неё очень сильно, - сказал Иванов. - В нашем обществе, даже размножение осуществляется искусственно. Если наша цивилизация рухнет, большинство граждан Союза погибнет очень быстро. Только малый процент людей, которых оставляют фертильными, смогут произвести потомство и построить новую, какую-то другую цивилизацию.
   - Если вы так боитесь, что кто-то может стать диктатором, то почему бы вам не вернуться к некоторым порядкам из прошлого? - заметил Бао. - Шире допустить общественность к принятию решений, например.
   - Демократия, - Чарльз задумался на пять секунд. - Недавно, в отдел контроля поступило дело одного гражданина категории B. Конечно, его не готовили для службы в КС. Но он забросил хобби и постоянно сочинял проекты по реформированию государственного строя. Наиболее его заинтересовал демократический режим. Он говорил о выборном законодательном органе, ограничению контроля государства над личностью. Когда в отделе контроля, куда этот гражданин был доставлен, спросили, как бы он смог осуществить предложенные им меры, он не ответил. Устройство политической системы определяется устройством экономики, то есть технологическим уровнем. Из кого сейчас формировать парламент? Из самозанятых? Но это люди с наименьшими интеллектуальными способностями. А если не контролировать личность каждого гражданина с рождения до смерти, мы не сможем контролировать и государство в целом.
   - Что сделали с тем гражданином? - спросил Грегори. - Информаторий не выдаёт его имени, почему-то.
   - После коррекции, его лишили должности. Теперь он самозанятый. Информация о людях, прошедших коррекцию личности не попадает в свободный доступ. По иронии, этот человек работал в отделе курирования кварталов самозанятых.
   - Ну, раз всё так безальтернативно, - пожал плечами Бао. - Видимо, будущим поколениям будет удобно в камерах жизнеобеспечения.
   - КС просчитывает все варианты, постоянно. Не сомневайся в этом. Несмотря ни на что, Хендерсон отличный специалист, он прошёл проверку. Раз КС склоняется к этому варианту, значит это оптимальный путь развития. Подумай, может это единственный способ сохранить человечество. Ну, извини, что задержал тебя так надолго. Доброй ночи, товарищ Грегори.
   "Доброй ночи" - мысленно ответил Бао.

Ещё более отдалённое будущее

   Колонна из пяти электромобилей неслась по улицам Луанговилля. Рудольф, сидя в апартаментах в резиденции Луанго, внимательно наблюдал за происходящим. У него в распоряжении было несколько средств наблюдения. Дрон парил в небе над городом, рассматривая город с высоты птичьего полета. Робот, замаскированный под собаку, бежал за колонной, срезая путь в подворотнях. Но самым важным сейчас, безусловно, являлся робот, изображающий Рудольфа. Он сидел на заднем сиденье бронированного электромобиля и, как и положено важной особе, небрежным взглядом осматривал пыльные, заполненные людьми улицы Луанговилля.
   - Знаете, что я вам скажу - я восхищаюсь Союзом, - вывел Рудольфа из задумчивости сопровождающий чиновник, какой-то дальний родственник Нбонго, представитель молодого поколения Луанго. - Конечно, у нас не все любят Союз, чего уж там скрывать, но мне кажется, что вы на верном пути. Это новое слово в...
   Рудольф снова отвлёкся. Его отвлекло не столько наблюдение, сколько размышления над правильностью выбора. Люди, которые ехали с ним, были обречены. Их смерть необходима для достижения цели, а значит, их жизнь не имеет значения. Рудольф знал это, но он не был до конца уверен, сделал ли он правильный выбор. Он не мог сочувствовать людям, которые ехали с ним, но он отчетливо понимал, что сотрудники корпорации имели смутное представление о целях Союза и озабочены были не спасением человечества, а собственным существованием. В любом случае, что-то менять было уже поздно.
   - Я всегда интересовался жизнью Союза. Жаль, что информации о вашей стране так мало, - спутник Рудольфа явно любил поговорить.
   Робот-собака мчался за кортежем, ловко маневрируя между ног прохожих, срезая углы. Стая собак испуганно шарахнулась от машины, испуганно облаивая своего двойника. Маскировка обманывала людей, но животные сразу чувствовали подделку.
   Колонна сбавила скорость и свернула на более узкую улицу. Очевидно, здесь и должно было произойти нападение. Дрон осматривал местность, но пока ничего подозрительного не наблюдалось.
   - Вот бы съездить когда-нибудь к вам, посмотреть на Союз.
   Дрон зафиксировал пуск ракеты с крыши одного из зданий. Взрыв ракеты повредил головную машину, которая остановилась и заблокировала проезд для остальных. После чего последовал второй выстрел. Ракета объемного взрыва летела медленно, оставляя за собой еле заметный шлейф. Она пролетела над остановившейся колонной электромобилей, после чего взорвалась.
   Взрыв был огромной силы. Дрон сбило ударной волной, связь с ним прервалась. Вся улица превратился в выжженную территорию. Прохожих с улицы разогнали перед проездом кортежа, так что случайных жертв не было. Но это не относилось к пассажирам электромобилей. Машины буквально сплющило, бронированные стекла выбило. Волна раскалённого воздуха проникла в салоны. Те, кто не погиб от удара, погибли от повышенной температуры за десяток секунд.
   Робот, изображавший Рудольфа, уцелел и даже не получил серьёзных повреждений. Манекен осмотрелся. Рудольф увидел изображение искорёженного салона. На передних сиденьях лежали тела охранников изрезанные стёклами. На полу перед роботом лежало тело чиновника, которого приставили для сопровождения посла. Датчики робота свидетельствовали, что температура воздуха быстро приводит в норму.
   Робот-собака, который смог спастись при взрыве, спрятавшись за углом здания, выглянул из укрытия. Рудольф увидел, как по улице бегут шесть человек. От ещё жаркого воздуха их защищали костюмы и противогазы. Одежда была не похожа на униформу солдат корпорации, так что, очевидно, это были террористы, нанятые Бокари.
   Четверо наёмников окружили останки машины, где находился робот, держась на расстоянии. Двое подбежали к машине, первый заглянул в салон, целясь из рельсотрона.
   - Ты, пойдешь со мной, - донеслось до Рудольфа. В это время он активировал заряд взрывчатого вещества, заложенного в тело робота. Террориста взрывом откинуло назад, из-под противогаза медленно текла кровь.
   Остальные наёмники замерли, недоуменно рассматривая дымящийся электромобиль. В это время над улицей показался беспилотный боевой вертолёт. Первым делом он выстрелил ракетой по крыше, где засел ракетчик. Взрыв вывел террористов из замешательства, они кинулись бежать по улице в разные стороны. Никому не удалось уйти. С лёгким свистом пули вертолётного рельсотрона скосили нападавших. Вертолёт полетел дальше, патрулируя местность.
   На улицу, с разных сторон, въехали два бронеавтомобиля. Из них начали выгружаться солдаты службы безопасности корпорации. Последним из электромобиля вылез Бокари. Он не стал далеко отходить от машины, рассматривая, как солдаты блокируют улицу.
   Через некоторое время приехал ещё один электромобиль. В нём, как оказалось, приехал Виктор, в сопровождении двух охранников. Он сразу быстрым шагом направился к начальнику охраны. Рудольф активировал "жучок" на Бокари.
   - Что это такое? - спросил Виктор, приблизившись, указав выразительным жестом на обгоревшую местность.
   - Улица Горняков, - сухо сказал начальник охраны.
   - Кто-то допустил чудовищную ошибку, - Виктор помолчал несколько секунд. - Бокари, я надеюсь, ты понимаешь, что ты один из подозреваемых. Тебя поместят под арест до разбирательства.
   Бокари молча достал из кобуры небольшой рельсотрон и передал его Виктору. Сопровождавшие Виктора солдаты, повели его к электромобилю. Как только все сели, электромобиль быстро тронулся с места.
   Оставшись в одиночестве, Виктор направился к останкам кортежа. Подошёл, рассмотрел снаружи, заглянул внутрь. Робот-собака вышел из-за стены и наблюдал. Виктор заметил робота и внимательно посмотрел на него. Несколько секунд они неподвижно стояли друг напротив друга, затем "собака" изобразила робкое виляние хвостом. Луанго отвернулся и пошёл к электромобилю.
   Вечером в апартаменты Рудольфа пришёл Икац. В связи с инцидентом на улице Горняков, у него было много работы, и выглядел он устало. Посол блаженно развалился в кресле.
   - Как самочувствие? - поинтересовался он у Рудольфа.
   - Неплохо для мертвеца, - отозвался он. - Что происходит в корпорации?
   - Все в панике, - махнул рукой посол. - Руководитель корпорации мёртв, а это значит, что начинается междоусобная война. Я поговорил с Баако, он неплохо держится. Я, естественно, потребовал объяснений, в связи с гибелью посланника Союза. Он ответил мне, что это члены террористической организации "Свободная Африка", они выступают против корпорации и всех, кто с нею связан. А иностранцев они вообще ненавидят. Но и членов семьи Луанго они, в прошлом, убили немало.
   - Члены семьи Луанго используют террористов, чтобы убивать тех, кто им мешает.
   - Вопрос в том, кто использовал их на этот раз? - Икац чиркнул ногтем по подлокотнику.
   Баако Луанго сидел в кабинете руководителя корпорации, нервно постукивая пальцами по столу, за которым ещё вчера сидел Нбонго. Перед ним, в центре кабинета стоял Виктор, медленно обводя взглядом кабинет.
   - Что ты чувствуешь теперь, став главой корпорации Луанго? - спросил Виктор.
   - Я только исполняющий обязанности.
   - Мы ведь оба понимаем, что это простая формальность. Все в семье готовы поддержать твою кандидатуру.
   - Нбонго тоже пользовался поддержкой семьи вначале, когда пришёл к власти. Если ты хочешь знать, что я сейчас чувствую, я думаю о том, чем закончилось его правление.
   - Как ты думаешь, почему он утратил эту поддержку? - Виктор задумчиво прищурился.
   - Может быть потому, что он слишком сблизился с Союзом? - пожал плечами Баако.
   - Под этим ты, разумеется, подразумеваешь, что он создал меня? - мрачно произнёс Виктор.
   - Ты поместил Бокари в тюрьму. Я должен допросить его, - сказал Баако вместо ответа.
   - Я должен напомнить, что твой разговор с послом Союза был достаточно коротким. Несомненно, они хотят услышать более подробное объяснение гибели своего посланника.
   - Да, это важно, - недовольно сказал Баако. - Но ведь ты у нас отвечаешь за связи с Союзом, вот и поговори с послом.
   - Я полагаю, будет лучше, если комментарии даст первое лицо корпорации. Этот случай беспрецедентный. Никто никогда не видел носителей сознания Союза. Один из них прибыл с визитом к нам и был убит. Наши отношения с Союзом под угрозой.
   - Нет никакой угрозы. Они зависят от нашего сырья. Но ты прав, лучше не провоцировать Союз. Я проведу официальную встречу с послом.
   - А я допрошу Бокари. Пока он пребывает в растерянности после ареста. Постараюсь понять, зачем он предал нас.
   - Предоставишь мне запись допроса.
   - Разумеется.
   Икац сидел в кресле терпеливо ждал, когда Рудольф закончит просматривать запись разговора Бокари.
   Бывший начальник охраны сидел в кресле, пристегнутый наручниками к подлокотникам. К его шее были прикреплены два электрода. У противоположной стены комнаты, за столом сидел Виктор. Он поглядывал на табло, показывающее напряжение в сети и кнопку подачи электричества.
   - Итак, Бокари, ты понимаешь, что твоя виновность не вызывает никаких сомнений. Мне нужно выяснить только одно - имя заказчика. Ты не мог действовать самостоятельно. Очевидно, что террористов направлял кто-то из верхушки корпорации. Кто-то кому Нбонго сильно мешал. Но кто? Ответь мне, Бокари, - ответа не последовало, и Виктор нажал кнопку.
   Полминуты тело охранника конвульсивно изгибалось в кресле под действием тока. Потом Виктор отключил установку. Бокари расплылся в кресле.
   - Твоё упрямство поражает. Я пытаюсь добиться от тебя ответа уже четыре часа. Я уже сам устал. По всей видимости, с помощью этого архаичного устройства я ничего от тебя не добьюсь. Поэтому вот, что я сделаю. Новый Союз, безусловно, хочет узнать имя организатора убийства их посланника. Я передам тебя специалистам Союза. Я слышал, что они отлично разбираются в извлечении информации из мозга. Не знаю, как они будут это делать, и что останется от тебя в финале, но я убеждён, что они своего добьются. Подумай, стоило ли четыре часа терпеть боль, чтобы прийти к такому финалу, - рука Виктора повисла над кнопкой.
   - Я скажу, - чуть слышно произнёс Бокари. - Это Баако.
   - Зачем Баако убивать Нбонго?
   - Он думал, что Нбонго передаст пост руководителя вам, из-за сближения с Союзом. Он сам хочет сотрудничать с американцами. Я говорю правду.
   Виктор убрал руку от кнопки.
   Рудольф выключил видео и посмотрел на Икаца.
   - Баако Луанго взят под стражу сегодня утром по решению совета руководителей корпорации, - пояснил тот. - После этого Виктор был назначен на должность руководителя корпорации. Для тебя это стало неожиданностью?
   - "Жучок" Баако отключился ещё до покушения, так что я не обладаю всей информацией. Но я ожидал чего-то подобного. Теперь всё становится ясно.
   - Виктор не был похож на человека, жаждущего власти, - покачал головой дипломат. - В конце концов, он получил базовое образование по стандартам Союза.
   - Базовые принципы Союза, переплетённые с нравами корпорации "Луанго" могли привести к неожиданным последствиям. Это отдельный большой вопрос. И поверь, мне Виктор хотел стать главным в корпорации. Сейчас важно другое. Где содержится Баако?
   - В центральной тюрьме Луанговилля. Формально учреждение подчиняется властям Африканского Союза, фактически находится под управлением корпорации.
   - Жизнь Баако в большой опасности. Сейчас я не могу действовать, поэтому твоя задача - добиться встречи с заключённым. Подумай, что можно сделать для обеспечения безопасности.
   - Сделать можно немногое. Не думаю, что Виктор подпустит меня к Баако. Другое дело если ты потребуешь этого.
   - Я мёртв. Новый посланник пребывает сегодня вечером. Тогда я смогу потребовать встречи с Баако. Пока, что обговори с властями Африканского Союза, что наш специалист будет дежурить в тюрьме и помогать с охранными системами. А мне нужно поговорить с одним человеком.
   Икац отправился выполнять поручение, а Рудольф подключился к особо защищённому каналу связи.
   - Рад, что вы благополучно пережили бойню, господин Ким,- информаторий воспроизвёл голос Нбонго.
   - Как и вы, господин Луанго.
   - Мои источники информации сейчас весьма ограниченны. Расскажите, что происходит в корпорации?
   - Виктор взял власть в свои руки. Баако в тюрьме. Завтра в Луанговилль прибывает моя замена, - Рудольф не сомневался, что Нбонго и сам отлично знает, обо всём, что происходит в резиденции Луанго, и просто хочет проверить его.
   - Сколько усилий я вложил в то, чтобы Виктор достиг высокого положения в корпорации. И вот он его достиг - убив меня. Жизнь горька и иронична, - сказал Нбонго. Впрочем, Рудольф не заметил в его голосе никакой грусти.
   - Что вы собираетесь предпринять? - спросил он Нбонго.
   - Пока что, ничего. Сейчас вмешательство только повредит. Нужно дождаться пока определится явный лидер в борьбе за власть.
   - Проигравшие погибнут, - заметил Рудольф.
   - Чем меньше претендентов на пост, тем дольше я проживу. А ведь вы заинтересованы в том, чтобы я прожил долгую жизнь. Я надеюсь, Союз окажет мне поддержку.
   - Разумеется. Что ж, я свяжусь с вами, если обстоятельства изменятся.
   Видимо, Нбонго чувствовал себя в полной безопасности, решив использовать Союз. Очевидно, он полагал, что сидя в одном из своих секретных убежищ, может позволить себе даже говорить довольно откровенно.
   "Если бы он знал, что разведке Союза известно расположение его убежищ он бы не был столь самоуверен" - подумал Рудольф. Впрочем, пока Нбонго был лоялен Союзу, смещать его с поста не было никакого смысла.
   Дирижабль Союза вновь завис над Луанговиллем. И снова Рудольф шел по плитам к встречающим его представителям корпорации. Спереди стоял Виктор Луанго, теперь уже как полномочный руководитель. Справа от него стоял новый начальник охраны, назначенный вместо Бокари. Третьим встречающим был Икац, который скучающим взглядом осматривал аэропорт.
   - Приветствуем вас от лица корпорации, господин Айтанов, - поприветствовал его Виктор.
   - Я приветствую вас от своего лица и от всех граждан Нового Союза, - ответил Рудольф.
   - Прежде всего, я хочу выразить свои соболезнования в связи с гибелью вашего соотечественника Рудольфа Кима. Обещаю, мы сделаем всё возможное, чтобы виновные были наказаны.
   - Надеюсь на это, - сухо ответил Рудольф.
   Они направились к электромобилям.
   - Сложилась непростая ситуация. Чтобы прояснить некоторые моменты, мне нужно увидеться с вашим братом, - на ходу сказал Рудольф. - Надеюсь, это возможно организовать?
   - Конечно, - ответил Виктор. - Подчеркну, мы готовы к любому сотрудничеству, лишь бы заслужить утраченное доверие Нового Союза.
   - Желательно организовать встречу как можно скорее.
   - Постараемся. Кстати, я должен вручить вам приглашение на официальное мероприятие, посвященное годовщине основания корпорации Луанго. Там будет все представители управления корпорации.
   - Благодарю за приглашение.
   Чуть позже, Икац в сопровождении робота, изображавшего посла Союза, зашел в апартаменты, где его уже ждал Рудольф.
   - Всё прошло спокойно, - доложил Икац. - Нет, ощущения, что всё повторяется?
   - Скоро всё изменится кардинально. Я думаю, борьба за власть в корпорации ещё не окончена.
   - И что должно произойти?
   - Пока трудно сказать определённо. Думаю, ситуация прояснится после того, как я встречусь с Баако Луанго в тюрьме. Возможно, что на банкете, куда меня пригласили, тоже удастся поговорить с нужными людьми.
   - На банкете будет присутствовать американский посол, - заметил Икац.
   - Значит, нам пора пообщаться.
   Из короткого, неглубокого сна Рудольфа вывел сигнал, поступивший с поста охраны тюрьмы, где в заключении находился Баако. После сигнала связь с тюрьмой исчезла.
   Учитывая, что в здании тюрьмы находился сотрудник посольства Союза, медлить было нельзя. Рудольф направил к зданию тюрьмы двух роботов. Первый был тот самый, изображавший собаку и уцелевший при нападении на кортеж. Вторым был дрон, заменивший уничтоженного в ходе нападения.
   Вскоре с летательного аппарата открылся вид на тюрьму. Территория исправительного учреждения, обычно ярко освещённая, сейчас скрывалась во мраке. В темноте свистели пули рельсотронов. Основной бой, похоже, шёл внутри здания. Видимо, охрана быстро оставила периметр, отступив и забаррикадировавшись на верхнем этаже, где находился центральный пост охраны. Представитель Союза тоже должен был быть там, а значит оставалась надежда, что он ещё жив.
   Рудольф отправил дрона выискивать источник помех в эфире. Долго искать не потребовалось, электромобиль-фургон стоял всего метрах в ста от внешней стены тюрьмы. Сверху были видны два охранника, стоящие возле фургона. По приказу робот-собака отправился в направлении электромобиля, на ходу изменяясь в размерах и пропорциях тела. Вскоре он стал похож не на собаку, а скорее на обезьяну. Когда робот приблизился к "глушилке" связь пропала. Но вскоре она восстановилась.
   Рудольф осмотрелся с помощью сенсоров робота. Он находился внутри электромобиля. На полу лежали два тела, из-под которых медленно растекалась кровь. Охранников снаружи постигла та же участь. С генератора электромагнитных волн, создававшего помехи, была сорвана крышка, внутри можно было разглядеть обрывки проводов.
   Теперь, когда связь была восстановлена, Рудольф попытался связаться с центральным постом охраны, но этого сделать не удалось. Система была полностью заблокирована вмешательством извне. Учитывая, что систему безопасности тюрьмы дорабатывал специалист из Союза, взломщик работал отлично.
   Робот выбрался из машины и, выбрав участок стены, перепрыгнул через ограждение. Тюремный двор был тёмен и безлюден. Идти через центральный вход было рискованно. Вскоре нашлась какая-то дверь неопределённого назначения. Естественно, она была заперта, робот вышиб её одним ударом. В небольшом на вид теле заключалась огромная мощь.
   Внутри тюремных корпусов царил настоящий хаос. Из освещения действовали только тусклые аварийные лампочки. Повстанцы выпускали из камер заключённых. Часть из них присоединялась к нападавшим, другие просто разбегались, пытаясь найти выход в темноте. Рудольф по пути видел пару застреленных заключенных, видимо, у террористов были с ними свои счёты. Кое-где, в основном на верхних этажах, слышны были выстрелы, значит, охранники продолжали отбиваться. Робот бесшумно и быстро пробирался в темноте, избегая столкновений.
   Рудольф сверился с планом помещений тюрьмы с отмеченными камерами, где содержались Баако и Бокари. Ближе сейчас была камера Бокари. Поэтому робот отправился туда. Бокари в камере не оказалось. У дверей камеры лежали два убитых повстанца. Робот определил, что выстрелы были произведены с близкого расстояния. У одного из погибших забрали рельсотрон.
   Робот поспешил к камере Баако. Он содержался в том же секторе, что и Бокари. Все камеры кроме двух здесь пустовали. Разгрома, характерного для других блоков, здесь тоже не было. Видимо, повстанцы послали только двоих для спасения заключенных, пока остальные вступили в битву с охраной. Они явно не думали, что один из спасаемых играет за другую команду.
   Робот ворвался в блок, где находилась нужная камера. В конце тюремного коридора, возле открытой двери камеры, стоял Бокари и целился из рельсотрона, очевидно, в Баако. Начальник охраны каким-то образом почувствовал приближение робота. Он резко развернулся и открыл огонь, не тратя времени на распознавание объекта в полумраке.
   Робот без труда увернулся от пуль и прыгнул, чтобы нанести удар, который должен был сбить с ног Бокари. Однако тот, с почти невероятной для человека реакцией и скоростью, увернулся от удара, лапа "обезьяны" лишь прошлась по щеке охранника. Робот пролетел мимо, приземлился на лапы, развернувшись ещё в полете. Бокари тоже развернулся, но прицелиться не успел. За его спиной убегал по коридору Баако. Робот бросился на Бокари и второй раз тот увернуться не смог. Машина схватила руку, державшую оружие, и резко вывернула её вправо. Раздался хруст кости. Робот ударил в челюсть. Только после этого Бокари упал на пол.
   К этому моменту Баако уже сбежал и преследовать его в сложившейся обстановке было затруднительно. Поэтому робот вернулся к Бокари, который лежал посреди коридора. Его правая рука была сломана в двух местах, по разодранной щеке стекала кровь. Однако, несмотря на боль от перелома, он всё ещё был в сознании.
   - Ты работаешь на Виктора, не так ли? - спросил Рудольф, хотя понимал, как странно услышать голос, исходящий от маленького обезьяноподобного существа.
   - Это ты, - прошипел сквозь зубы Бокари. - Ты всё испортил.
   - Мне пришлось вмешаться в ваши клановые разборки, поскольку они касаются интересов Союза.
   - Ты бы получил свой торий. А теперь Баако поднимет бунт. Он давно использовал террористов для своих целей. И ещё он снюхался с американцами.
   - Виктор тоже использовал повстанцев, с твоей помощью, - заметил Рудольф. - И то, что он творит для того, чтобы обрести власть, заставляет сомневаться в нём, как в надёжном партнёре.
   - Если ищешь в наших краях того, у кого чище руки, искать придётся долго, - болезненно усмехнулся Бокари.
   С улицы раздались новые звуки выстрелов, на этот раз более многочисленные.
   - Войска корпорации прибыли, - отметил Рудольф. - Учитывая, что ты не справился с заданием, что ты намереваешься делать?
   - Мне не скрыться в таком состоянии. Видимо, это конец, - эти слова Бокари произнёс достаточно спокойно.
   - Ты разумно взвесил свои шансы, - сказал Рудольф. Робот скользнул в открытую, темную камеру, уменьшился в размерах и изменил цвет, слившись со стеной.
   Вскоре стрельба прекратилась, видимо, всех повстанцев уничтожили или отогнали от тюрьмы. Через пару минут послышались шаги. Датчики робота уловили поля радиочастотного диапазона. Солдаты общались с помощью канала в информатории, Рудольфу понадобилась пара минут, чтобы взломать линию связи.
   "Первый, в блоке D обнаружили два тела террористов, также один заключённый, раненый. Главного объекта не обнаружено. Что делать с раненым? - через секунду. - Вас понял, первый"
   Несколько пуль прошили тело лежащего Бокари, он дёрнулся и затих. Солдат прошёл по коридору, подсвечивая фонарём путь и проверяя камеры. Он заглянул в камеру, где спрятался робот, и прошёл дальше, ничего не заметив.
   Рудольф прокручивал эти кадры у себя в голове, пока шел на торжественный приём. Из-за глупого просчёта, Баако скрылся и теперь должен был появиться во главе банды террористов. Баако должен был выступить в роли запасного игрока, на случай если Виктор решит отказаться от сделки с Союзом. Однако теперь его невозможно было контролировать, что порождало неопределённость развития событий.
   Также необходимо было проверить Нбонго в его убежище. Вряд ли он будет полагаться на Союз и не предпримет никаких мер, чтобы взять ситуацию под свой контроль. Робот-муха, поставленный следить за Нбонго, уже давно не выходил на связь. Рудольф отправил новых дронов в убежища, где мог скрываться глава корпорации.
   И наконец, самое главное, что волновало Рудольфа - это неизвестный хакер, взломавший систему безопасности тюрьмы. Над системой работал специалист Союза, ему удалось выжить после нападения на тюрьму, забаррикадировавшись с большей частью охраны на центральном посту. По его словам, система была заблокирована в один момент, снять блокировку не получилось. Значит, потенциально, хакер может получить доступ и к каналам связи, которыми пользовался Рудольф, и к базе данных Союза. То есть, внешними источниками нужно пользоваться осторожно. Анализируя получаемые данные, Рудольф и так видел, что в них есть недочёты. Это наводило на мысль, что тут замешан человек из Союза. Но сначала надо было всё проверить.
   За Рудольфом шёл Икац и второй сотрудник посольства. Один из них, вероятно, и был агентом, работающим на корпорацию. Но это мог быть и совершенно другой человек. Ким не встречал в информатории информацию о бежавших из Союза. Однако это ещё не означало, что их не могло существовать. Или же корпорация продвинулась в изучении технологий Союза дальше, чем предполагалось.
   Три посланца Союза прошли в зал, где проходило празднование годовщины основания корпорации. В центре зала находился огороженный участок, на который проецировалось голографическое изображение Абимболы Луанго. Старый промышленник сурово разглядывал своих многочисленных потомков, одетых в пёстрые костюмы.
   Виктор Луанго важно прошествовал через весь зал к Рудольфу. Окружающие почтительно расступались перед ним. Хотя выглядел новый руководитель корпорации довольно несолидно. Он был на голову ниже, чем любой из присутствующих, а стандартизированные черты лица и невзрачная серая одежда, смотрелись неуместно на фоне разнообразных лиц и костюмов.
   - Приветствую вас, господин Айтанов, на нашем мероприятии, - произнёс он. - Полагаю, нам нужно обсудить текущие дела.
   - Рад вас видеть, господин Луанго. Действительно нужно переговорить, - они неторопливо шли по залу.
   "Лучше переговорим в информатории" - передал Виктор по защищённому каналу связи.
   "Защита связи надёжная?" - спросил Рудольф.
   "Надеюсь на это"
   "В последнее время опасно полагаться на что-либо" - заметил Рудольф.
   "Верно. Как вы уже знаете, мой брат бежал из тюрьмы, убив при этом своего подельника Бокари"
   "Зачем ему было убивать Бокари?" - включился в игру Рудольф.
   "Видимо, Бокари выполнил свою функцию и больше не был нужен. Баако очень жестокий человек. Вы говорили с ним, он мог показаться вам усталым и разочарованным. Он любит носить эту маску. Но, поверьте, если мой брат определил цель, он пойдёт на что угодно, чтобы её достигнуть"
   "И какая же у него цель?"
   "Он хочет продавать торий американцам. Баако давно делает ставку на повстанцев. Его положение здесь зависит от расположения их вожаков. А повстанцы боятся Союза. Они выступают за полную автономию, но, в реальности, самые дальновидные понимают, что придётся частично подчиниться кому-либо. Америка кажется им более... понятным партнёром, вроде как"
   "Каков будет следующий ход Баако? И что вы намерены предпринять?"
   "Напасть на штаб-квартиру корпорации он не может, у него нет кодов охранных систем. Но снимать эмбарго на поставки тория в Союз сейчас нельзя. Неизвестно, что могут сделать террористы, когда узнают о том, что мы сотрудничаем с Союзом. Сначала надо выследить и обезвредить Баако"
   "Я надеюсь, вы понимаете, что при "обезвреживании" он должен остаться в живых. Если он вёл переговоры с американцами, то они могут решить, что его смерть - дело рук Союза. Этого нельзя допустить"
   "Я не могу ничего гарантировать. У меня пока нет полного контроля над корпорацией. Кстати, вот там стоит мистер Рамиро Санчес. Вам стоит с ним поговорить"
   Они подошли к банкетному столу, возле которого американец разговаривал с главным инженером корпорации, которого Рудольф видел раньше на обеде. Виктор сделал едва заметный жест рукой, и пожилой инженер поспешно удалился под каким-то предлогом.
   - Как вам наше скромное мероприятие, господин Санчес? - вежливо поинтересовался Виктор. - Конечно, это не тот уровень, к которому вы привыкли у себя на родине, но мы старались произвести впечатление.
   - Что вы, я впечатлён, господин Луанго. Это мероприятие не уступит самым роскошным приёмам, которые я видел в своей стране, - дежурно ответил посол, бросив взгляд на Рудольфа.
   - Это господин Айтанов, новый посол Союза. Господин Айтанов, это Рамиро Санчес, посол Соединённых Штатов Америки. Вы ведь ещё не встречались?
   - К сожалению, нет, - ответил американец, протянув слово "к сожалению".
   - Господин Айтанов приехал, чтобы помочь уладить некоторые сложности, возникшие между Союзом и корпорацией, - Виктор быстро огляделся по сторонам. - Прошу прощения, мне необходимо отлучиться на время.
   - А вам нравиться обстановка? - спросил Санчес.
   - Откровенно говоря, слишком помпезно, - произнес Рудольф.
   - Вообще-то, соглашусь с вами. Дешевая попытка произвести впечатление. Хотя, с другой стороны, я посещал посольство Союза в Америке и мне показалось, что обстановка там уж слишком аскетичная. Как будто вы хотите произвести обратное впечатление.
   - Мы не хотим произвести никакого впечатления. Союз применяет только функциональные решения во всем.
   - Как же вы тогда относитесь к местной публике? - американец понизил голос, но почему-то не перешёл на связь в информаторие.
   - Для Африканского Союза прогресс остановился во времена смуты. Учитывая, что и до смуты страны, входящие в Союз, были наименее развитыми в мире, время тут остановилось. Жизнь населения зависит от корпорации, которая расходует часть прибыли от продажи ресурсов на социальные выплаты. А остальная прибыль просто расходуется на демонстрацию роскоши и внутренние конфликты. Почти феодальная структура в высокотехнологичном мире. Времена голода и анархии нанесли чудовищный удар по Африке.
   - То время было непростым для всех нас, - важно произнёс Санчес. - Но благодаря предусмотрительности прошлых правителей США, мы смогли максимально безболезненно пережить трудные времена.
   - Запасы ресурсов помогли вам, безусловно. Но в результате ваша экономическая система как бы застыла. Пока весь мир приспосабливался к новой голодной жизни, вы сохраняли потребительскую экономику. Создавали любой ценой рабочие места, лишь бы сохранить спрос на товары, а значит и рост экономики.
   - Каждый выживает, как может, - пожал плечами американец. - Надо сказать, что вы приехали в Африку с той же целью, что и я. Вся история человечества - вечная борьба за ресурсы. Тут ничего изменить нельзя. Разве что, ресурсы закончатся.
   - И это случится очень скоро, - отметил Рудольф.
   - Некоторые считают, что ресурсов всегда будет достаточно. Исчерпаем старые, откроем новые источники. Термоядерная энергия, металлы с астероидов и так далее. Конечно, оптимисты не любят говорить, сколько всё это будет стоить.
   - Союз не рассматривает такие варианты. Пределы возможностей Земли достигнуты. Нужна новая ресурсная база.
   - Да-да, конечно, ваш план по переселению, - кивнул американец. - Вы, вообще, просчитывали вероятность найти подходящую для жизни планету и колонизировать её?
   - Определённые шансы есть, - уклонился от ответа Рудольф. - Нужно понимать, что нет других вариантов. И жаль, что не все понимают этого.
   - Будем честны, шансы равны нулю, - развёл руками посол. - А раз так, то для чего скидываться на безнадёжное мероприятие.
   - Ваши официальные источники утверждают, что вы готовите свой проект колонизации. Какие у него шансы?
   -Мне тоже так говорили, - Санчес понизил голос уже почти до шёпота. - Не думаю, что шансы выше, чем у вас. Никто не сможет это сделать. Не мы, не вы. Всё, что нам остаётся это разделить оставшиеся богатства. На наш век хватит.
   - Примеров успешного дележа, пожалуй, и не найдёшь, - сказал Ким.
   - К сожалению. Но ведь противостояние подходит к концу. И вы, и мы потратили столько сил, чтобы доказать, что одна из систем лучше, но в результате мы лишь истощили планету в ходе нашей борьбы.
   - Всё было не напрасно, если мы сможем найти новый дом, - Рудольф ждал, когда же американец прекратит болтовню и перейдёт на более важные темы.
   - Сегодня вечером, после банкета, состоится заседание совета корпорации. На нём будет принято решение с кем вести торговлю. Как вы думаете, что они решат?
   - У меня нет всех данных, чтобы ответить на этот вопрос, - механически произнёс Рудольф.
   - Да? А я вот думаю, что это будет ваш Союз. Всё в вашу пользу сейчас. Что ж Союз долго шёл к этому. Остаётся только поздравить вас, - посол изобразил печальную улыбку. Но Рудольф не уловил в нём никакого разочарования. Американец явно не чувствовал себя проигравшим.
   Рудольф не успел ничего ответить, потому что в этот момент к ним подошёл сотрудник корпорации.
   - Господин Айтанов. Господин Виктор Луанго просит вас пройти в его кабинет. Есть важная информация для вас.
   - Конечно, - Рудольф ощутил, как напрягся американец. - Прощу прощения, господин Санчес. Надеюсь, мы ещё увидимся.
   Ким шагал за своим проводником, осторожно оглядывая зал. Он видел, как Санчес исчез в толпе, явно направляясь к выходу. Пытался найти в толпе Икаца, но того нигде не было видно.

Будущее

   У подъезда какой-то тип столкнулся с Игорем, чуть не сбив его с ног.
   - Прошу прощения, я с ночной смены, буквально сплю на ходу. Я вас не ушиб? Ещё раз простите! - забормотал прохожий. Петров не ответил, просто пошёл дальше.
   Небо было затянуто тучами, висевшими, казалось, прямо над крышами многоэтажек, но дождя не было. Петров посмотрел на служебный электромобиль, но даже подходить к нему не стал. Вместо этого он направился к остановке.
   Шахримуллин уже ждал его возле вокзала. Они сели в электробус, едущий до Сестрорецка. Всю дорогу Агиш нервно рассматривал машины, которые ехали позади электробуса, и небо.
   - Вроде слежки нет, - сказал он, наконец. - И квадрокоптеров тоже не видно.
   В Сестрорецке дул холодный ветер с залива. Видимо из-за какой-то аварии большая часть города была обесточена. Петров вёл Шахримуллина к заброшенному зданию, мимо рядов старых одинаковых домов. Улицы были безлюдны и темны. Через полчаса они добрались до цели.
   - Вот здесь, - Петров указал на развалины дома.
   - Иди внутрь и принеси диск, - сказал Агиш, смотря по сторонам. - А я постою за углом того дома, подстрахую если что случится.
   - А что может случиться?
   - Всё что угодно.
   Игорь не стал спорить, пролез через дырку в заборе и вошёл в здание. Под ногами хрустели осколки кирпичей, где-то капала вода. Даже на улице стоял полумрак, а в здание свет почти не проникал и Петров с трудом ориентировался. Наконец, он нашёл кучу кирпичей на втором этаже.
   Нервно озираясь на тёмные углы, Петров вынул нужный кирпич и достал диск. И в это время на первом этаже раздался уже знакомый хруст кирпичей. Кто-то весьма уверенно продвигался по первому этажу и, судя по звукам, уже подходил к лестнице. Поколебавшись секунду между вариантами бежать или затаиться, Игорь выбрал второе. Стараясь не наступать на кирпичи, он осторожно отступил за кучу кирпичей и присел, так что в темноте его не было видно за два шага.
   Неизвестный поднялся на второй этаж, но не стал отходить от лестницы. В темноте очертания лица не различались.
   - Игорь Петров, - произнёс человек, и Петров сразу узнал голос. Это был Алексей Драганович, сотрудник службы внутренней безопасности партии консерваторов. - Я знаю, что ты здесь. Выходи.
   Петров не пошевелился.
   - Игорь, послушай. Я могу определить твоё местоположение с точностью до метра. Мне просто лень лезть в карман за планшетом. Пожалуйста, не трать моё время.
   Петров выпрямился в полный рост и вышел из тени. Теперь он лучше видел Драгановича. Тот стоял у самой лестничной площадки, держа в руке пистолет.
   - Где маячок? - спросил Игорь.
   - У тебя в кармане.
   - Мне его подбросил тот тип, который толкнул меня? - Драганович кивнул.
   - Вы убьёте меня? - Петров не смог придумать, что бы ещё спросить.
   -Нет, если отдашь диск.
   - Это правда?
   - Если бы я хотел тебя убить, то уже убил бы. Зачем, по-твоему, я с тобой разговариваю?
   - Мало ли зачем. А как вы догадались, что диск у меня? И почему подкинули мне радиомаячок именно сегодня?
   - Я предполагал, что после ареста лидеров оппозиции, диск постараются увезти подальше или уничтожить. Поэтому после разгона демонстрации приказал своему человеку следить за тобой. Что же касается тебя, то тут у меня тоже не было особых сомнений. Сначала я встретил тебя дома у твоего дяди, а затем, проверяя верхушку "левых" и их окружение, я снова нашёл твою фамилию. Я сразу понял, что это не случайно. Ты связующее звено между оппозиционерами и тем, кто передавал им деньги из партийной казны. Ведь этот человек...
   Где-то рядом хрустнул кирпич. Драганович резко развернулся, встав почти спиной к Петрову. В дверном проёме стоял Шахримуллин. Каким-то образом он умудрился бесшумно подняться по другой лестнице. Татарин угрюмо сгорбился, правая рука была выразительно убрана за спину.
   - А ты ещё кто такой? - спросил Драганович. - Какой шустрый, тихо так поднялся. Что там у тебя в руке? Нож? Пистолет? Знаешь, я в бронежилете, так что убить меня будет сложно, даже если попадёшь с первого раза. - Шахримуллин ничего не ответил.
   Петров нагнулся и осторожно поднял кирпич с пола. Затем он выпрямился и стал тихо подкрадываться к Драгановичу, не вполне понимая, что же он собирается сделать. Сотрудник безопасности всё ещё что-то говорил и только в последний момент начал оборачиваться. В это время Игорь ударил его кирпичом в висок. Драганович отшатнулся в сторону и свалился с лестницы. Шум катящегося тела ещё несколько секунд отдавался эхом по всему зданию.
   - Это было ловко, - сказал Шахримуллин.
   - Я даже не понимал, что я делаю. А ты почему сразу не выстрелил?
   Агиш достал руку из-за спины и разжал кулак. В ладони ничего не было.
   - То есть, оружия у тебя нет?
   - Я думал, может, он испугается. Я не предполагал, что так получится.
   Шахримуллин спустился вниз по лестнице, Петров за ним. Драганович лежал на полу первого этажа, лицом вниз. Крови не было видно.
   - Он живой? - нервно спросил Петров.
   - А я откуда знаю, - Агиш присел возле тела и проверил пульс, после чего покачал головой. - Похоже, что мёртв.
   - Похоже или точно мёртв?
   - Теперь разбираться бесполезно. Надо замести следы. Тут в двух метрах отсюда дыра в полу, видимо, там подвал. Нужно скинуть тело туда, по крайней мере, искать будут дольше.
   - Получается, что я убил человека, - Петров прислонился к стене.
   - Слушай, у тебя не было выбора. Если бы ты его не убил, он бы убил нас обоих.
   - Не похоже, что он собирался кого-то убивать. Ему просто был нужен диск.
   - Да? Ну, тогда мы хотя бы сохранили диск, - пожал плечами Шахримуллин. - Помоги мне дотащить тело.
   Они вдвоём подтащили тело к дыре. Агиш достал из кармана бывшего сотрудника безопасности планшет, извлёк карту памяти, батарею и засунул планшет обратно. Батарею выкинул, а карту сунул в карман.
   - Потом посмотрю, что там интересного. Может, узнаю что-нибудь об информаторах, внедрённых к нам.
   Он столкнул тело в проём. Из подвала донёсся всплеск, повторённый эхом. Петров достал из кармана радиомаячок и кинул вслед за телом.
   - Раз там вода, то ещё лучше, - сказал Шахримуллин. - Теперь надо стереть следы. Где камень, которым ты его ударил?
   - Кирпич, - поправил Петров. - Я понятия не имею, где он, я его выкинул на втором этаже.
   - На нём крови нет?
   - Вроде нет.
   Они подмели пол, где остались отпечатки следов, с помощью веника, которым Петров затирал следы в прошлый раз. Осмотревшись, Петров и Шахримуллин покинули здание.
   - Вернёшься в Питер? - спросил Агиш Петрова.
   - Ну, да. Как будто есть другие варианты.
   - Кто знает, что мы здесь были?
   - Похоже, он действовал в одиночку. Очень хотел выслужиться и ни кому не доверял. Я тоже никому не говорил.
   - Тогда есть шанс, что нас не вычислят. Камер в этом городе минимум, к тому же электричества в городе нет. Надеюсь, мы не попали в объектив. В любом случае, в основном, это касается тебя. Я уезжаю за границу, сегодня же.
   - В Финляндию? - Агиш кивнул.
   - Вернёшься когда-нибудь?
   - По обстоятельствам, - пожал плечами татарин.
   - Ну, тогда прощай, - Петров протянул руку. Шахримуллин пожал её молча, потом отвернулся и пошёл по направлению к автовокзалу.
   Петров решил добираться на попутках. Добравшись домой, он рухнул на кровать и заснул без сновидений.
   Через два дня Петров поехал к дяде. Стоя в пробке, он просматривал новости. В разделе происшествия мелькнула новость о найденном теле, пропавшего ранее гражданина Драгановича. Петров вздрогнул и закрыл ленту новостей.
   Валерий Иванович сидел в своём кабинете, просматривая новости на большом экране.
   - Не очень хорошо, получается, - сообщил он Игорю. - Умер мой соратник, достойный член партии. Печальная весть. Но, скажу честно, в последнее время он так утомил меня, что я не могу искренне жалеть о его смерти. Естественно, я говорю это только тебе, больше об этом никто знать не должен. Мне ещё говорить речь на его похоронах.
   - А как он умер? - с показным равнодушием спросил Петров.
   - Его нашли в заброшенном доме в Сестрорецке. Ты ведь знаешь эти места? - Чирков взглянул на племянника. Игорь кивнул. - Полиция нашла тело ещё вчера, но шума решили не поднимать. Тело лежало в затопленном подвале. Голова проломлена тупым предметом. Деньги и документы не пропали, только из планшета вытащили карту памяти. Не очень похоже на ограбление. Непонятно, что он вообще там делал. Приехал в Сестрорецк на зарегистрированной непонятно на кого машине, с выключенной навигацией.
   - А как его нашли? - Петров постарался произнести вопрос небрежно.
   - Проверили камеры наблюдения от Питера до Сестрорецка. Камеры на дороге зафиксировали лицо сквозь лобовое стекло. Похоже, Драганович кого-то преследовал. Но вычислить машину, за которой он следовал, не удалось. Там плотное движение. К сожалению, сам Сестрорецк из-за непогоды был обесточен и большинство камер не работали. Прохожих на улице тоже было немного, так что свидетелей не нашли. Похоже, пока что никаких зацепок у полиции нет.
   - Зацепятся за что-нибудь, - пробормотал Петров.
   - Когда человек, занимающий высокое положение в обществе, обнаруживается с пробитой головой на свалке - значит, этому предшествовала долгая история, в которой замешаны, возможно, весьма важные люди. И такие люди могут повлиять на ход следствия.
   - И что это за люди могут быть? - осторожно спросил Игорь.
   - Думаю, не стоит об этом говорить, - многозначительно произнёс Чирков. - Однако я могу тебя уверить - я к этому непричастен. У меня были разногласия с Драгановичем, но я не решаю проблемы таким образом.
   "Да, ты решил их по-другому" - подумал Петров.
   - Похоже, моя работа оказалась бесполезной, - произнёс он вслух. - Ничего стоящего узнать я не успел, а теперь движение полностью развалилось.
   - Не развалилось, - возразил Валерий Иванович. - Затаилось, но не исчезло. Кто знает, что будет с миром дальше, и какие силы могут прийти к власти. Мне кажется, у радикальных течений есть будущее. Я думаю, тебе стоит продолжить общение со своими знакомыми.
   - Так не с кем продолжать. Кого посадили, а кто сбежал.
   - Кто-то выйдет, кто-то вернётся, - улыбнулся Чирков. - Дело против руководителей движения разваливается. Скоро их отпустят. А некоторых уже отпустили.
   Петров припарковал электромобиль возле дома Зеленицкого и стал ждать.
   Минут через десять из подъезда вышел Зеленицкий. Как и положено человеку, недавно вышедшему из тюрьмы, он выглядел уставшим и неухоженным.
   - Прости, что не встретил, когда ты освободился из изолятора, - сказал Игорь. - Последние дни были... напряжёнными. Я буквально час назад узнал, что ты освободился, сразу приехал.
   - Ничего страшного, не встретил, да и ладно.
   - Куда поедем? - спросил Петров.
   - Надо выпить, - отозвался Дмитрий.
   - В "мечту"?
   - Нет, - покачал головой Зеленицкий. - Возьмём с собой, посидим где-нибудь.
   Купив пива, они расположились во дворе спального района, где обнаружили скамейку под навесом. Без крыши над головой было не обойтись, так как шёл сильный дождь, а электромобиль не подходил для разговора.
   - Нарушаем, - сказал Петров.
   - Плевать, - Зеленицкий жадно тянул пиво из бутылки.
   Петров вытащил блок питания из "Цефея" и посмотрел на Зеленицкого.
   - Я уже убрал аккумулятор, - отозвался тот.
   - Я выполнил твою просьбу, - сообщил Игорь. - Шахримуллин вывез диск в Финляндию. Во всяком случае, он так сказал.
   - Я знаю. Агиш сумел передать мне новость через одного из наших товарищей.
   - Что он ещё сообщил?
   - Он передал мне данные о "крысе", сотрудничавшей с властями. Правда, он не уточнил, откуда у него эта информация. Не знаю, где он мог раздобыть базу данных информаторов спецслужб. Ты что-нибудь знаешь об этом?
   - Нет, - ответил Петров. - А кто оказался "Крысой"?
   - Шмидт.
   - Предсказуемо. И что ему за это будет?
   - Ну, не знаю, - замялся Зеленицкий. - Смысл-то уже что-то делать? Всё закончено. Да мы никогда и не устраивали показательных расправ.
   - Ничего ещё не закончено, - сказал Петров. - Надо попытаться восстановить движение. И начать именно с "крысы". Я думаю, у тебя остались на примете люди, которые готовы переломать ноги клиенту.
   - А без этого никак?
   - Нет. Ваше движение было переполнено "стукачами". Ты знаешь, что Адлия сотрудничала с правоохранительными органами.
   - Адлия? Не может быть. Не похоже на неё.
   - Ну, её заставили сотрудничать, не знаю точно как, в обмен на право покинуть страну. Она старалась докладывать поменьше. Но, тем не менее, что-то она рассказывала. Поэтому я и говорю, что вам нужна служба собственной безопасности, чтобы вычистить ряды.
   - А что потом?
   - А потом вам надо престать быть клубом по интересам. Нужно проработать структуру, символику, устав. Выбрать постоянное руководство. И, как я уже сказал, нужна собственная силовая структура.
   - Думаю, если попытаемся стать серьёзной силой, нас вообще уничтожат, - усомнился Зеленицкий. - У них есть любые средства слежки и сила, чтобы стереть нас в пыль.
   - Средства есть, но они не используют их в полной мере. Используют их для подковёрных интриг в своей среде. На ваше движение они смотрят сквозь пальцы, не воспринимая всерьёз. Разве в истории так не бывало, что тот, кого недооценивали, побеждал?
   - Бывало. Но я никогда не думал о том, чтобы получить реальную власть. Политика, ведь, это грязное дело. Стоит ли лезть наверх?
   - Я раньше вообще ни о чём не думал. Но сейчас посмотрев вокруг, я понял, что мир погряз в хаосе, и никто не собирается его оттуда доставать. Нужно, чтобы кто-то всё исправил.
   - А получится? - усмехнулся Зеленицкий.
   - Хоть попытаемся, - ответил Петров.
   Они замолчали, попивая пиво под грохот капель дождя по крыше.

Более отдалённое будущее

   Прошло два дня. Хендерсон не выходил на связь с Грегори. Бао праздно проводил время, постепенно начиная чувствовать себя самозанятым. Наконец, на третий день поступило сообщение.
   "Добрый день, товарищ Грегори. Готов к экскурсии? Электромобиль заедет за тобой через час"
   Правительственный электромобиль ехал по Фарсису. Жилой квартал остался позади, потянулись здания делового центра города. Начался дождь, бортовой компьютер не стал задействовать дворники и Бао тоже не стал отдавать соответствующее указание машине. Теперь по ветровым стёклам стекали ручейки воды, видимость резко упала. Поездка была не такой уж и долгой. Электромобиль затормозил. Бао вышел наружу. Машина припарковалась под прозрачным навесом, по которому барабанили капли дождя. Бао сразу узнал здание, к которому привёз его электромобиль. Изображение этого здания можно было встретить в информатории тысячи раз - здание правительства Нового Союза.
   "Входи внутрь" - поступило сообщение от Хенедрсона.
   Отто ждал его в холле здания. Здесь чувствовалась та же непрактичная тяга к роскоши, что и в салоне электромобиля. Очень высокий потолок, массивные кресла и диваны, избыток освещения, указывали на то, что здание было построено на раннем этапе существования Союза. Из информатория Бао знал, что так оно и есть. Фарсис был первым из новых городов Союза, возведённых на пустом месте, а правительственный корпус был одним из первых возведённых строений нового города.
   - Прикосновение к истории, правда? - спросил подошедший Хендерсон.
   - Впечатляет, - отозвался Бао. - Но слишком помпезно.
   - Ну, да. Но это место можно уже воспринимать как памятник, - огляделся Отто. - Здесь были приняты все важнейшие решения в жизни Союза. Когда-то здесь трудилось огромное количество человек. И сейчас здесь заняты почти две тысячи сотрудников. Сюда стекаются для обработки все данные Союза. Отсюда управляется весь государственный механизм Союза. Нужно понимать, какая сила заложена в этих стенах.
   - Это понятно. Но информаторий выдаёт ограниченную информацию о здании. Например, схемы помещений нет в свободном доступе, - проверил базу данных Грегори.
   - Схема помещений подпадает под закон о защите от террористических атак, - сообщил Хендерсон. - Конечно, возможность таких атак в Союзе практически равна нулю, но лучше перестраховаться. Всё-таки в этом здании сосредоточены основные механизмы управления страной, в том числе, управление обороной.
   - Разумно ли размещать все службы в одном месте? - усомнился Бао.
   - Ну, с точки зрения безопасности, это может и не самый лучший вариант, - ответил Отто. - Но правительственный корпус защищен лучше, чем может показаться постороннему наблюдателю. Тут есть комплекс ПВО, наземные и летающие боевые роботы. Так что уничтожить правительство военным ударом очень сложно. Что же касается функционирования управляющих органов, то эффективность их работы увеличивается, когда они находятся под одной крышей и могут постоянно быстро обмениваться информацией, в том числе и лично. При прежних способах управления, в каждом отдельном ведомстве работало столько человек, что собрать все управляющие структуры в одном месте было физически нереально. Новая система управления, при которой основные контрольные функции выполняет автоматика, позволила отойти от постоянного составления справок и отчётов. Соответственно, число необходимых сотрудников резко уменьшилось.
   По центру коридора располагались движущиеся дорожки. Видимо, переходы громадного правительственного комплекса были слишком длинные, чтобы сотрудники перемещались пешком. Отто и Бао встали на одну из дорожек и теперь ехали по коридорам правительственного комплекса. В отличие от богато украшенного холла, отделка коридоров была невзрачной и скромной: серо-белая окраска стен и полов, освещение достаточное для того, чтобы свободно передвигаться, никаких украшений. Видимо, оставив в первоначальном виде холл, как памятник, архитекторы Союза сильно переделали остальные помещения.
   "Сама система управления через автоматизированные системы, была разработана ещё во второй половине двадцатого века" - продолжал тем временем мысленно рассказывать Хендерсон. - "За основу была взята идея схожести живого организма и предприятия. Мозг не управляет непосредственно каждым физиологическим процессом. В то же время, в архаичных системах управления рядовые хозяйственные вопросы затрагивали иногда самые высокие уровни власти. Система отчетности была построена так, что отдельные подразделения обладали весьма низкой степенью автономности. Для уменьшения бюрократического аппарата необходимо было дать им большую независимость, но в тоже время эффективно контролировать работу подразделений. Была разработана система показателей-индикаторов производственного процесса. Пока подразделение показывает оптимальную производительность труда, вышестоящие контролирующие органы не вмешиваются. Если производство отстаёт от плана, включается следующий уровень контроля. Уровни следующие: предприятие - отрасль - сектор экономики - экономика государства в целом. Ещё выше находится своеобразный мыслительный центр, который определяет общую стратегию действий всего государства, его можно сравнить с корой головного мозга. Кибернетики Союза лишь модернизировали систему, используя более мощные компьютеры. В нашем случае, высшим уровнем стал координационный совет, определяющий пути развития Нового Союза. Поскольку в нашем государстве в отраслях экономики занято небольшое количество людей, осуществлять контроль не так уж сложно, ведь контролировать машины проще, чем людей"
   Слева и справа потянулись ряды дверей, обозначенных номерами. Никаких других обозначений не было. Отто, видимо, при взгляде на дверь получал информацию о том, какие функции выполняет соответствующий отдел, но для Бао информация была закрыта.
   - Если ты не сотрудник с допуском, тут и заблудиться недолго, - заметил он.
   - А не-сотрудники здесь бывают редко, да и то в сопровождении какого-либо работника комплекса, - отозвался Хендерсон. - Сейчас поясню. Здесь находятся отделы, которые можно охарактеризовать, как отраслевой уровень управления. Здесь, в частности, уровень промышленных отраслей, например, черная металлургия, цветная металлургия, химическая промышленность и так далее. Раньше здесь работало много людей, а теперь, в результате совершенствования системы, почти все делает автоматика. Сотрудников здесь немного, в основном, инженеры, следящие за работой самой системы контроля.
   После очередного поворота коридора дорожка привела их к лифту, на котором они поднялись на один этаж вверх. Здесь было значительно более оживлённо, время от времени, попадались спешащие по делам работники, слышался отдалённый шум голосов, где-то за углом.
   - Это следующий уровень управления - управление сектором экономики. Здесь находится центр управления промышленностью, - пояснил Хендерсон. - Тут, как видишь, занято существенно больше людей, чем на предыдущем уровне. На данном этапе развития техники, здесь решения автоматической системы управления дублируют люди. Впрочем, в будущем их тоже ждут сокращения. Система постоянно совершенствуется.
   - Вот что странно, - сказал Бао. - Когда мы были на предприятиях, на них работало по пять-шесть человек, а на отраслевом уровне, за каждую отрасль отвечало примерно такое же количество человек. Но ведь на более ответственной работе должно быть занято больше человек, не так ли?
   - Не забывай, что в каждом предприятии есть ещё нижний уровень - уровень подразделения. Именно за них отвечают разные работники. Правда, при текущем уровне автоматизации, в нормальном режиме подразделение может работать автономно, но на случай чрезвычайных ситуаций держат человека, который будет координировать действия автоматики. Опять же, скоро всё изменится. Система контроля всё лучше справляется с внештатными ситуациями. Ладно, сейчас я покажу несколько отделов, структура которых несколько отличается от того, что мы видели, так как у них достаточно специфическая работа.
   Движущаяся дорожка вела всё дальше по коридорам комплекса. Особые отделы, видно, и по расположению были удалены от остальных. Наконец, Отто сошёл на неподвижный пол.
   - Это отдел иностранных дел, - он подошёл к дверям, которые сразу же открылись.
   Обстановка внутри ни чем ни отличалась от любого другого отдела. Те же самые одиночные кабинеты с прозрачными стенами, те же работники, неподвижно сидевшие в креслах, через портативные компьютеры, подключённые к информаторию.
   - Вроде никакой разницы, - сказал Бао.
   - Здесь действительно, - согласился Хендерсон. - А вот если бы ты увидел посольство Союза в какой-нибудь стране, особенно в Африканском Союзе, возможно, удивился бы. Там много архаичных средств связи. Работа с менее развитыми государствами накладывает свой отпечаток на устройство данного отдела. То, что отдел несколько выпадает из общей структуры управления, не означает, что его работа менее важна. Наоборот, здесь задействовано много сотрудников классов A и B, а их труд подразумевает большую ответственность.
   - Информаторий сообщал, что наши дипломаты достигли прогресса по вопросу поставки тория из Африканского Союза, чего им долго не удавалось сделать. Значит, мы улучшили отношения с Африкой? - поинтересовался Грегори.
   - Не всё так просто. Ресурсов становится всё меньше, соответственно, конкуренция за них всё острее. Мы, в Новом Союзе, стараемся экономить на всём, что только можно. Но не все страны нас поддерживают. США, по-прежнему, нерационально расходуют ресурсы, и они хотят получить в своё пользование сырьевую базу африканского континента. Постоянно идёт дипломатическая борьба, демонстрация военной силы. Только недавно мы наращивали силы в Атлантике. Пока что, мы вырвались вперёд, но кто знает, что будет дальше. А ресурсы Африки очень нужны Союзу для осуществления главных проектов.
   - Проект камер жизнеобеспечения? - уточнил Бао.
   - В том числе.
   Они вышли из отдела иностранных дел, и снова встали на движущуюся дорожку. На этот раз путь был недолгим. Очередная дверь была не похожа на предыдущие. Вместо лёгких раздвижных панелей здесь была установлена единая массивная дверь, открывавшаяся вбок. Хендерсон подошёл близко, но не сделал попытки войти.
   - Отдел обороны Нового Союза, - сообщил он Бао. - Чтобы сюда войти, нужен особый допуск, даже мне нелегко его раздобыть. У военного командования есть, по сути, альтернативная система управления, которая в случае введения военного положения принимает значительную часть функций по управлению экономикой на себя.
   - Какова вероятность военных действий с участием Нового Союза? - спросил Грегори.
   - Не слишком велика. Войны во все времена велись за ресурсы. Но военные действия, в свою очередь, требуют огромных ресурсов. То есть, чтобы война была экономически выгодна, захваченная добыча должна быть велика. Однако сегодня такой выигрыш получить сложно. Полезные ископаемые разбросаны по мелким месторождениям и труднодоступным районам. Средства, затраченные на войну, не окупятся. Так что все стороны предпочитают действовать дипломатическим путём.
   - Ну, даже если так, есть и другая проблема, - усомнился Бао. - Раньше началу войны препятствовали и этические проблемы. Правительство, посылая людей на войну, рисковало их жизнями. Но роботизация всё изменила. Теперь военачальники управляют дистанционно боевыми действиями, в которых не участвует ни один человек. Им не нужно отвечать за чужие жизни, их потери это только куча металлолома. Они похожи не на генералов из прошлого, а на шахматистов. Заманчивые условия для развязывания войны.
   - Этические проблемы мало когда кого из правителей останавливали, - пожал плечами Хендерсон. - Если перед ними вставала возможность обогатиться, многие не останавливались ни перед чем. Да, технические достижения всегда применялись в первую очередь в военной сфере, а устранение человека из такого опасного процесса, как война, было первоочерёдной задачей. Но хотя мы можем воевать без людей, полномасштабная война с применением современных средств вооружения, неизбежно коснётся мирного населения стран. Кроме того, сейчас такая война лишила бы нас последнего шанса обеспечить устойчивое развитие для населения Земли. Все это понимают, и, будем надеяться, это хватит, чтобы уберечь человечество от катастрофы.
   Путешествие по правительственному зданию продолжилось. Бао рассматривал одинаковые двери, Отто смотрел только вперёд. Один раз он посмотрел на дверь, которая внешне ничем не отличалась от остальных.
   - Отдел контроля. Именно отсюда управляются подразделения контроля при воспитательных центрах. Отсюда же управляются центры коррекции поведения и центры изоляции от общества.
   - Когда я обучался своей специальности, я посещал с группой других воспитанников центр изоляции от общества, - припомнил Грегори. - Там было неплохо: довольно уютно, обстановка специально созданная для людей с отклонениями в мышлении. Всё направлено на то, чтобы этим гражданам жилось хорошо, хоть они и не вписались в нормальную жизнь Союза. А ещё показывали отделение для агрессивных пациентов, вот там уже было неуютно. Только там никого не было, нам тогда сказали, что такие отклонения уже почти не встречаются, корректируются на самых ранних этапах развития. Вообще-то, я тогда подумал, а стоит ли изолировать неагрессивных пациентов. Только изучив все основы идеологии Союза, я понял, что это необходимо.
   - Да, даже небольшие разногласия могут расшатать механизм государства. А мы не имеем на это права. Наше общественное устройство специфично. Гражданин Союза так сильно интегрирован в наше общество, что трудно сказать, выживет ли он без него. Мы не можем допустить, чтобы кто-то из-за своей неспособности встроиться в общество, стал создавать маргинальные идеи. Если человеку не помогает даже корректировка поведения, он не сможет жить в нашем обществе.
   - Но есть одна проблема. Я работаю в отделе тестирования, но тестирование-то осуществляет компьютер. Я не всегда даже понимаю, по какому принципу компьютер выявляет те или иные отклонения у воспитанников, - развёл руками Бао.
   - Потому твой отдел и сокращают, - согласился Отто. - Компьютерная программа в данном случае стала слишком сложной для восприятия человека. В последнее время такое происходит всё чаще и чаще в разных отраслях. Человеческий мозг не в состоянии угнаться за собственным творением.
   - То есть, по сути, программа только номинально подконтрольна мне, - сказал Грегори. - Напоминает страхи людей прошлого о порабощении машинами.
   - Поработить такая программа никого не может. Программа не является разумной, она лишь выполняет команды человека. То, что твой отдел сократили, означает лишь то, что всю работу по анализу личностей воспитанников, которую отдел выполнял, будет выполнять компьютер, а контроль над действиями программы передан на более высокий уровень.
   - Но что будет, когда следующий уровень тоже не сможет контролировать программу?
   - Вот поэтому мы и должны усовершенствовать самого человека.
   - Поместив его в камеру жизнеобеспечения?
   - Не просто поместив в камеру. Мозг будет подключён к информаторию непрерывно. И он не будет отягощён потребностями обычного человека. Производительность работы мозга существенно возрастёт. Это будет совершенно новый способ взаимодействия человека и машины.
   - А без потребностей он не впадёт как бы в спячку? - одолели сомнения Бао.
   - Над этим вопросом мы работаем. Думаю, это не будет проблемой, - ответил Хендерсон. В это время он свернул с дорожки и зашёл в какой-то отдел. Бао последовал за ним.
   - Что это за отдел?
   - Это отдел работы с самозанятыми. И это твоё будущее место работы, - Отто широким жестом указал на рабочее кресло за прозрачной перегородкой. - Отдел занимается шефством над самозанятыми. У них бывает много вопросов, особенно у тех, кто попал в квартал самозанятых уже во взрослом возрасте. Бывает нужно помочь, объяснить. В общем, что-то вроде отдела контроля, только без карательных функций. Иногда нужно организовывать мероприятия, самозанятым это нравится. Ты, педагогический работник, хорошо подойдёшь на эту должность.
   Бао прошёл в прозрачную рабочую кабинку и сел в кресло. Ощущение того, что он скоро снова будет работать, да ещё и на более высокой должности, было приятным. Но сейчас надо было идти дальше.
   На следующем этаже находился зал, который можно было осмотреть с балкона. В центре зала располагались рабочие кресла, сгруппированные в круг. В креслах сидели люди. Большую часть времени они проводили неподвижно, с закрытыми глазами. Но иногда кто-нибудь, видимо для большей наглядности, создавал трёхмерные голографические модели в центре круга кресел, а остальные наблюдали.
   - Это работники высочайшего уровня, - Отто рукой указал на круг. - Их работа, пожалуй, самая трудная и напряжённая. Они не имеют права на ошибку, вся жизнь Союза зависит от них.
   - А как же работа в КС? - удивился Бао. - Разве там работать не труднее?
   - Конечно, планировать развитие всего государства сложнее. Но в долгосрочные планы всегда можно внести исправления, если они работают недостаточно эффективно. А здесь нужно непрерывно контролировать ситуацию. К тому же, планирование это творческий и очень интересный процесс. А тут ты, не смотря на уровень, по сути, всё тот же оператор, следящий за деятельностью автоматики. Ну, а теперь пришло время посмотреть на высший уровень управления.
   Верхний этаж здания внешне мало отличался от остальных. Те же ряды дверей, те же дорожки, та же аскетичная обстановка.
   -В координационном совете работает сто человек, - начал объяснять Хендерсон. - Собственно, представителей совета двадцать человек, у каждого по четыре помощника. Помощники помогают обрабатывать большие объёмы информации, изучают общественное мнение, иногда замещают члена совета, если он по каким-то причинам отсутствует. Члены совета курируют различные области, например оборону, воспитательную работу, отрасли экономики. Сейчас ты увидишь зал заседаний КС.
   Зал оказался меньше, чем представлял себе Бао. Посередине зала стоял квадратный стол, а по краям поднимались ряды кресел.
   - Это для помощников, - указал Отто на кресла с краю. - Но они в последнее время редко приглашаются. А в центре места для членов совета. Разумеется, у каждого есть свой рабочий кабинет. Но при голосовании все члены совета должны присутствовать лично или прислать помощника на замену. В общем-то, это немного архаичная черта, ведь голосовать можно и дистанционно. Но пока правила таковы. Осмотрись внимательно. Добавив немного пафоса, можно сказать, что это место, где вершится история.
   - Всего двадцать человек, - Бао огляделся. Зал не производил мощного впечатления, он был похож на зал заседаний какого-то небольшого учреждения.
   - Много людей и не нужно, - сказал Хендерсон. - Достаточно небольшого количества профессионалов, которые вооружены знаниями и технологиями, чтобы выбирать оптимальное решение проблемы. И при этом, в отличие от больших собраний, каждый несёт персональную ответственность за свои решения. Если совет ошибется, и последствия будут иметь тяжёлые последствия, всех нас могут отправить в отставку.
   - Такое ведь уже было один раз, - припомнил Грегори. - В две тысячи сто сорок первом. Но что если последствия будут катастрофическими?
   - Многоуровневая система контроля, которую ты видел, должна предотвратить такое развитие событий. Пока что сильных сбоев не было. В теории, конечно, возможно всё.
   Тут Бао вспомнил о разговоре с Ивановым.
   - Послушай, Отто, - он внимательно посмотрел на Хендерсона. - Вчера вечером ко мне домой приходил один человек. Он из КС, как и ты. Он рассказал мне кое-что.
   - К тебе приходил товарищ Чарльз Иванов. Помощник одного из членов КС. Он курирует отдел контроля, - Отто совсем не удивился. - Ваш разговор заблокирован, но полагаю, что он рассказал какие-нибудь факты из моей биографии.
   - Он рассказал, что в детстве в процессе твоего воспитания произошла ошибка, которая чуть не положили конец твоей карьере. Тебя не отправили на корректировку, хотя у тебя имелись проблемы с хобби, вследствие чего ты чрезмерно сосредоточился на работе. Это правда?
   - Абсолютная. Но я проходил всевозможные проверки много раз и прошёл их все. И проверка, которую решили устроить мне сейчас, для меня не проблема. В общем-то, они ничего особенного и не придумали. Времена великих интриг кончились. Теперь все всё знают, ничего не скроешь.
   - А ведь ты мог и не получить эту должность. Ты, наверное, часто думаешь об этом? - спросил Грегори.
   - Ты, Бао, недавно отправил на корректировку воспитанницу Вайхофф. У тебя были серьёзные сомнения, но ты предпочёл послушать программу контроля.
   - Думаешь, я поступил неправильно?
   - Дело не в этом. Вайхофф была очень способной, она могла даже войти в группу планирования. Наверное, она бы создала там много новых проектов. Но неужели ты думаешь, что без неё эти проекты не будут осуществлены? Если появилась необходимость сделать какое-то действие, оно будет сделано. Личность того кто сделает это действие не важна. Я сомневался, но я вижу, что для человека пришло время, перейти на новый уровень организации. И со мной, или без меня этот переход состоится. Мы все лишь выполняем отведённые нам системой роли. Поэтому я никогда не переживаю о своём прошлом.
   - Значит, для себя ты всё решил. А совет? Они тоже понимают неизбежность решений? Ты уверен, что тебя не отправят в квартал самозанятых по итогам всего этого?
   - Большинство понимает, - твердо ответил Хендерсон. - Думаю, всё пройдёт нормально.
   Через несколько дней Бао Грегори сидел в своём новом кабинете, разбираясь с новой работой. Никого кроме него, в данный момент, в кабинете не было. Работа с самозанятыми иногда ещё требовала выезда в город. Бао сосредоточился на ознакомлении с профессией, когда вошёл Хендерсон.
   - Добрый день, товарищ Грегори, - поприветствовал он Бао. - Знаешь, за время общения с тобой, я привык говорить вслух. Не знаю, зачем мне это надо, но теперь почти всегда говорю, а не пользуюсь сетью. Вижу, ты уже приступил к своим обязанностям.
   - Пока только учусь.
   - Сейчас, многим эта работа кажется мало полезной и несерьёзной. Но её значение будет возрастать по мере того, как будет реализовываться проект камер жизнеобеспечения.
   - Вчера информаторий сообщил, что проект был одобрен в КС. Как всё прошло?
   - Неплохо четырнадцать голосов "за", шесть "против". Дальше, только технические вопросы. Большая часть самозанятых не будут участвовать в проекте напрямую. В случае неудачи, они станут основой для альтернативного развития человечества.
   - Самозанятые не лучший вариант, - заметил Бао.
   - Не стоит их недооценивать. Способности самозанятого превосходят способности среднестатистического жителя любой страны за пределами Союза. При правильном руководстве, они станут надёжной страховкой от непредвиденных ситуаций. И именно на тебя возложено руководство, разумеется, при курировании совета.
   - То есть я должен разработать план альтернативного развития? Меня к этому не готовили. Вдруг я не справлюсь?
   - Естественно, ты не будешь работать в одиночку. КС тебе поможет, не волнуйся.
   - Вот что интересно. Всё вроде бы логично укладывается: самозанятые, система контроля, информаторий. Неужели при основании Союза его создатели знали, что всё так и будет? - спросил Бао.
   - Точно неизвестно. Во всяком случае, они понимали, что придёт день, когда человеческих способностей станет недостаточно и людям придётся перейти на новый уровень развития. К счастью, сознательно или бессознательно, они выбрали удачный путь развития.
   - Насколько он удачный покажет время.
   - Это конечно так, - согласился Отто. - Однако скажи: ты задумывался, куда движется человечество?
   - Бывало, размышлял на эту тему.
   - Да, все люди во все времена думали об этом. Но при этом развитие шло стихийно, само по себе. И куда приведёт такой путь? Всю работу станет выполнять техника, а человек будет только потреблять и постепенно деградировать. Мы в Новом Союзе сами выбираем путь, по которому нам предстоит идти. И это уже немалое достижение.
   Бао просто кивнул головой.
   - Что ж, Товарищ Грегори, ознакомительная инструкция закончена, - официальным тоном произнёс Хендерсон. - Надеюсь, что узнал что-нибудь полезное для себя. Всего доброго.
   - Всего доброго, товарищ Хендерсон.
   Отто ушёл. Бао задумчиво посмотрел на окно-экран. По его команде появилось изображение пляжа, на который надвигалось буря, несшая перемены в спокойную жизнь побережья. В далёком мрачном небе была и тревога, и красота.

Ещё более отдалённое будущее

   Свет в коридорах загорался и гас, когда Рудольф и его спутник проходили дальше. По пути им не встретилось ни одного человека, видимо, почти все обитатели жилого комплекса были на банкете.
   Проводник указал на дверь кабинета, как бы предлагая Рудольфу зайти первым. Ким помнил, что стены кабинета экранированы от радиоволн, как только он оказался внутри, связь с информаторием прервалась. В тот же момент, он услышал шорох оружия, доставаемого из-под одежды. Теперь в спину Рудольфа был направлен компактный рельсотрон. Из темных углублений в стенах показались ещё два вооружённых охранника. Трое с оружием стояли так, чтобы по возможности не попасть друг в друга, если Рудольф попытается атаковать. Похоже, что все бойцы находились под действием стимуляторов, улучшающих реакцию и скорость. Их пальцы нервно ёрзали по куркам, а воспалённые глаза обшаривали помещение. Вдобавок, из отверстий в углах потолка кабинета высовывались два стационарных рельсотрона.
   Виктор Луанго неподвижно сидел за рабочим столом, разглядывая Рудольфа. Его невозмутимый вид резко контрастировал с нервными охранниками.
   - Нам надо серьёзно поговорить, господин Ким, - произнёс Виктор, сделав ударение на имя.
   - Действительно, - согласился Рудольф. - Может, я присяду?
   - Если сделаете шаг, умрёте. Не знаю всех способностей вашего тела, но выстрел рельсотрона в упор оно точно не выдержит. К тому же, вы не устанете стоять.
   - О чём же вы хотите меня спросить?
   - Как будто не догадываетесь? О моём брате, конечно. Скажите мне, где он скрывается.
   - Почему вы думаете, что я знаю, где он сейчас находится? - ответил вопросом на вопрос Ким.
   - Это вы организовали его побег. Вы ведь не будете отрицать, что были в тюрьме во время нападения повстанцев?
   - Не стану. Но я не организовывал побег. Я лишь пытался разобраться в ситуации.
   - И вы разобрались в ней, убив Бокари и освободив моего брата. Вы, очевидно, не понимаете, насколько он опасен. Это он руководит повстанцами. Также он в сговоре с американцами. Я понимаю, почему вы помогли ему. На случай, если я захочу предать Союз, вы хотите иметь альтернативного кандидата для сотрудничества. Но эта игра слишком опасна, господин Ким. Не забывайте, что он убил моего отца. С другой стороны, мне вы можете доверять.
   - Это сделали вы, а не Баако, - сказал Рудольф. - Бокари общался с террористами от имени Баако, но работал он на вас. Бокари должен был убить повстанцев, которые ворвались в тюрьму, а потом и Баако. А потом ваши люди убили бы его. Таким образом, все заговорщики должны были быть убиты при попытке побега. И всё можно было бы списать на них. Наконец, как я могу доверять вам, после того как вы пытались убить меня?
   - Я ведь знал, что вы не сядете в ту машину. Да и Нбонго ведь тоже там не было. Так что я не виновен ни в смерти Рудольфа Кима, ни Нбонго Луанго.
   - Я проверил возможные укрытия Нбонго и никого там не обнаружил. Полагаю, он уже мёртв. И это тоже ваших рук дело.
   - У меня не было выбора, - сказал Виктор после небольшой паузы. - Он бы передал власть Баако. А Баако не стал бы сотрудничать с Союзом. Если бы он пришёл к власти, меня бы ожидала печальная участь. Чтобы это предотвратить, я устроил покушение на вас, свалив вину на Баако. Конечно, я сделал так, чтобы вы узнали о покушении заранее, ведь я не собирался убивать посла Союза.
   Откровенное признание в убийстве не оставляло для Рудольфа иллюзий выбраться живым из кабинета Луанго. Чтобы спастись, надо было начинать действовать.
   - После нападения на тюрьму, я задумался - кто мог так эффективно вскрыть систему безопасности. В Африке нет специалистов такого уровня. Я предположил, что здесь замешаны спецслужбы Америки. Но нельзя было исключать и другой вариант, вроде бы невероятный. Измена кого-то из посольства. Проверив данные наблюдения за членами корпорации, я убедился, что они неполны. Я думал, что знаю, где скрывается Нбонго и смогу контролировать ситуацию. Но я не знал, что я видел только то, что должен был увидеть.
   Рудольф перестал говорить и взглянул на Виктора. Тот сидел с отрешённым видом, внешне не обращая внимания на носителя сознания.
   - Предатель, заключил с вами сделку - он помогает вам прийти к власти. Но, интересно, что он попросил взамен?
   - Сказал, что не хочет больше жить по правилам Союза, - ответил Виктор, - Хочет скрыться и жить где-нибудь в тихом месте. Я пообещал ему вознаграждение. Но главное, в конце дела, я должен был подстроить его смерть. Вы знаете имя этого человека?
   - Догадываюсь, что это Икац. Он работал тут дольше всех. Надо сказать, это первый случай измены за всё существования Союза.
   - Всё всегда бывает впервые, - усмехнулся Виктор.
   - Однако вы не подумали, что его требования слишком примитивны. У гражданина Союза и так есть всё, что он может получить. Большинство человеческих потребностей ему чужды в силу физиологии.
   - Представитель Союза предложил мне помощь. От таких сделок не отказываются, - резко произнёс Луанго. - И, кроме того, если что, его смерть всегда можно организовать по-настоящему.
   - Да, вы надеялись, что сможете контролировать его. Но, в его распоряжении технологии Союза. И, судя по всему, он работает не только на вас. Я начал размышлять над обстоятельствами нападения на тюрьму. Если от меня скрывали информацию, то почему мне стало известно об атаке, как только она началась. Для вас моё появление там явно невыгодно. Значит, перебежчик действовал в интересах какой-то третьей стороны.
   - Но какой ему смысл работать на моего брата? - недоверчиво спросил Виктор. - Вы говорили о его мотивах. Что он может получить от Баако, чего не сможет получить от меня?
   - Думаю, непосредственно от вас двоих он ничего не хочет. Я предполагаю, что его мотивы, вообще, могут быть иррациональны. И это очень опасно для всех нас.
   - Чего же он хочет? Устроить бойню между нами. Для чего?
   - Не между вами. Между Союзом и Америкой. Перед тем как зайти в эту экранированную комнату, я получил сообщение от одного из дронов, о перемещении множества вооружённых человек возле жилого корпуса корпорации. Эти дроны контролирую только я, так что информация достоверна. Отряды повстанцев проникнут в здания корпорации. Я думаю, у Икаца есть план, как уничтожить нападающих. Конечно, после того, как они перебьют защитников резиденции. В результате, вся верхушка корпорации будет уничтожена. Дополнительно, погибну я, посол Союза, и Санчес, посол США. Здесь начнётся хаос, и тогда Союз или американцы введут войска на территорию Африканского Союза. Естественно, последует ответная реакция от противоположной стороны. И начнётся война. Трудно сказать, кто выйдет из неё победителем, но то, что война истощит ресурсы окончательно можно сказать наверняка.
   - Они не смогут обойти охранные системы. Их очень сложно взломать.
   - Икац сможет. Вы сами дали ему возможность потренироваться на системе тюрьмы. Собственно, система уже должна быть взломана. Вопрос только в том, когда начнётся атака.
   Виктор, видимо, подключился к информаторию, проверяя состояние охранных систем. И в это время выключилось освещение.
   Рудольф рассчитывал на то, что это произойдёт, когда тянул время. Он был готов к такому развитию событий в отличие от охранников. Ким резко развернулся, схватил растерявшегося стрелка и швырнул его в направлении турелей. После этого он бросился вправо. Слева от Рудольфа, с запозданием начали свистеть пули автоматической орудий. Охранник, стоявший на пути Рудольфа, не успел нормально прицелиться, поскольку его глаза не привыкли к темноте. Рудольф убил его одним ударом, не останавливаясь. Затем он прыгнул к столу, за которым сидел Виктор, схватил главу корпорации за шею и развернулся лицом к входу. Турели развернулись, но автоматика, видимо оценив риск для Виктора, отменила стрельбу. Последний оставшийся в живых стрелок, неуверенно целился в Рудольфа, оценивая, сможет ли он поразить цель, не попав в своего начальника.
   - Отключи орудия, - скомандовал Рудольф. - И скажи своему человеку, чтобы он бросил оружие.
   - Ты слышал? - прохрипел Виктор. Охранник положил рельсотрон на пол и отошёл к стене. Турели спрятались в ниши на потолке. Рудольф отпустил Луанго.
   - Вы слышите меня, господин Луанго, - спросил Рудольф Виктора. Тот нервно кивнул, потирая рукой шею. - Несмотря на то, что вы уже дважды пытались меня убить, я вынужден продолжать сотрудничать с вами. Сейчас необходимо остановить Икаца. Эта комната защищена от прослушки?
   - В общем, да, - подтвердил Виктор. - Кабинет не присоединён к информационным системам остального здания. Отсюда можно управлять, но система безопасности кабинет не контролирует. Иначе мы бы уже были мертвы.
   - Да, Икац не видел, что происходило здесь. Иначе он бы не начал атаку, пока я жив. Сейчас, он предполагает, что выждал достаточно, и я уже мёртв, - Рудольф попытался подключиться к информаторию. - Но он всё-таки отключил связь для этого помещения. Предусмотрительно. Однако он не мог отключить связь по всему зданию. Ему необходимо поддерживать связь с атакующими. Мне нужно лишь подсоединиться к системе, а затем я преодолею защиту и блокирую Икаца.
   - Но проблема в том, что он будет видеть ваш путь и может отключать соединения при вашем приближении, - усомнился Виктор. - А турели и солдаты Баако не позволят спокойно вести поиски.
   - Я проникну на центральный пост охраны. Главный сервер системы безопасности находится там. Если Икац отключит его, турели перестанут работать, а это в его планы не входит.
   - Я смотрю, вы знаете устройство нашей системы безопасности не хуже меня, - криво усмехнулся Виктор. - Но как вы туда доберётесь?
   - Турели рассчитаны для того, чтобы реагировать на человека. Я могу двигаться с большей скоростью и разнообразием движений. Я смог уклониться от выстрелов сейчас, смогу и ещё раз.
   - Есть план лучше, - Виктор взглянул на стену кабинета. В стене открылась потайная дверь, за которой находился лифт. - Лифт управляется только из кабинета. У него автономное питание. Мы спустимся на нём в подземный туннель, по которому выберемся из Луанговилля. Я нашёл этот ход только когда стал главой корпорации, так что Баако о нём не знает. Потом я введу в Луанговилль лояльные мне войска.
   - Повстанцы к тому времени уже полностью захватят город. Если войска войдут в город начнётся гражданская война, а это вполне в интересах Икаца. Кто-то из сверхдержав вмешается в конфликт, а это приведёт уже к мировой войне. Я должен остановить Икаца сейчас.
   - Ладно, попытайтесь, - согласился Виктор. - Не буду скрывать, ваш план устраивает меня: если всё получится - моя власть точно сохранена, если нет - по крайней мере, ваши знания больше не будут проблемой для меня.
   Виктор отдал команду, и бронированная дверь кабинета открылась. Рудольф вышел в коридор. Он знал расположение турелей, в первом коридоре их не было, первая находилась за поворотом на пути к центральному посту. Рудольф преодолел зону поражения быстрым прыжком. Он бежал по коридорам, уклоняясь от пуль разнообразными методами. Было понятно, что Икац, управляющий сейчас системой безопасности, изучает приёмы Кима, чтобы достать его выстрелом. Откуда-то сбоку выскочил боец повстанцев. Рудольф прикончил его, почти не замедляясь.
   Вход на центральный пост тоже прикрывала турель. Бронированная дверь была раскурочена на части, видимо, при штурме. Рудольф с трудом ушёл от пуль. Внутри засели три террориста, которые открыли огонь, как только увидели Кима. Рудольф подскочил к ближайшему стрелку, и тут корпус робота дрогнул от попаданий пуль. Тем не менее, Рудольф ударом убил стрелка, вырвал у того из рук рельсотрон и расстрелял остальных.
   Пули повредили главный аккумулятор и компрессор, подающий кислород в мозг. Резервный аккумулятор поддерживал систему жизнеобеспечения, но двигаться с прежним темпом Рудольф бы не смог. Впрочем, куда-то бежать уже не было нужно. Рудольф подключился к системе, пройдя мимо тел террористов и охранников корпорации.
   Первым делом он блокировал Икаца. Сотрудник посольства контролировал систему, сидя в маленьком подсобном помещении на одном из этажей. Камер там не было, и Рудольф не мог видеть Икаца, после отключения от системы тот не вышел из подсобки.
   На камерах наблюдения было видно, как Баако с группой людей продвигался к кабинету Виктора. За старшим Луанго два бойца вели под конвоем американского посла. Санчес изображал пленника, его руки были скованны наручниками, но уверенный внешний вид не вязался с имиджем жертвы. Следом катилась большая самоходная тележка, на которой лежал предмет, покрытый брезентом. Следом шли ещё несколько повстанцев.
   Рудольф развернул турели против сил террористов. Нападающие, уже зачистившие большую часть территории от охраны, не ожидали такого поворота событий. Многие из них погибли в первые секунды обстрела. Из укрытий подтянулись уцелевшие силы обороны здания, инициатива перешла к ним. Баако и его спутники остановились, услышав стрельбу.
   - Что происходит, Икац? - нервно спросил Баако в информатории.
   - Это не Икац. Это Рудольф Ким. Сложите оружие.
   - А если не сложим, то, что тогда? - Баако огляделся по сторонам. - Вы сохранили мне жизнь, потому что не были уверены, что Виктор на вашей стороне. А теперь, разве он не пытался убить вас снова? Он сумасшедший, его интересует только власть. Вы не сможете управлять им.
   - А что интересует вас?
   - Я хочу сделать Африку местом достойным для жизни, не сырьевым придатком, которым она всегда была. Веками её использовали все: англичане, бельгийцы, американцы, китайцы. Вы только очередное звено в этой цепи. И у всех всегда великие цели, такие возвышенные и благородные. Но все мы знаем, что эти цели лишь прикрытие для одной истинной - сожрать самый большой кусок добычи. Я не собираюсь служить вашей цели.
   - Большинство ваших людей уже погибли. За поворотом вас ждут турели системы безопасности. Вы уже проиграли. Вам придётся сдаться.
   -У нас посол США. Он пойдёт первым. Если убьёте его, вам придётся иметь дело с американцами.
   - А куда вы пойдёте? - спросил Рудольф. - У вас осталось несколько человек и ограниченный боезапас. Отряды Виктора возьмут вас живьём. Кроме того, если мистер Санчес умрёт, как вы сможете объясниться с Америкой в случае вашей победы.
   - Что ж, видимо, пришло время использовать решающий аргумент, - произнёс один из повстанцев. Рудольф узнал голос человека, с которым разговаривал Бокари, перед покушением на Нбонго.
   - Покажи, что у нас есть, - согласился Баако.
   Террорист откинул ткань с тележки. Рудольф сразу узнал, виденное им в информатории, изображение атомной бомбы, широко применявшейся в конфликтах темных времён.
   - Всего восемь килотонн, но от этих зданий мало, что останется, - пояснил Баако. - Вы не боитесь смерти, но уничтожение корпорации противоречит вашим интересам. Если у наших ресурсов не останется законных владельцев, начнётся война за них.
   - Вы готовы умереть, лишь бы не отдать власть?
   - Не сомневайтесь. Отдайте мне управление системой безопасности или я нажму на кнопку, - Баако подошёл к пульту управления бомбой. Американец и террористы напряжённо молчали. Прошло двадцать секунд.
   - Вы блефуете. Это заметно, - сказал Рудольф. - Вы не собираетесь использовать бомбу. У меня есть предложение - я позволю вам уйти. Бомба будет гарантией, что вы выберетесь отсюда, на тот случай, если вы мне не доверяете.
   - Вы думаете, я блефую. Вовсе нет, - почти крикнул Баако. - Я сделаю это.
   - Баако, довольно, - заорал Санчес, забыв о конспирации. - Нам не удалось блефовать. Ничего не выйдет. Надо уходить.
   Баако не обратил на его слова внимания. Его рука потянулась к кнопке. Рудольф увидел, как расширяются глаза американца. И в этот момент повстанец, говоривший о бомбе, вскинул оружие и выстрелил в голову старшего Луанго. Баако упал, от головы по полу медленно растекалось пятно крови.
   - Мы уйдём, - произнёс террорист. - Заберём бомбу и американского посла, как гарантию безопасности. Не пытайся нас остановить.
   - Хорошо, - ответил Рудольф. Он наблюдал, как повстанцы шли по коридорам, пока они не вышли из здания. Резервная батарея почти исчерпала заряд. Ким отключился от системы здания, и перешёл в режим минимального энергопотребления.
   Через неделю после нападения Рудольф шёл по аэродрому, куда прибыл дирижабль Союза. Всю неделю, специалисты Союза боролись за органическую часть мозга носителя сознания, пострадавшую от нехватки кислорода. Их труды увенчались успехом, большая часть клеток мозга уцелела, остальные клетки были срочно заменены искусственными нейронами.
   - Я искренне рад, что вы живы, - произнёс Виктор, шедший возле Рудольфа. - Когда мы вас нашли, вы стояли без движения, как отключившийся робот.
   Рудольф подумал, что определённая искренность в словах главы корпорации могла присутствовать. Если бы органическая часть мозга Рудольфа погибла, то информацию о последних событиях извлечь не получилось, а в этом случае Виктору пришлось бы объясняться и перед Союзом, и перед американцами. Поэтому Луанго предпочёл сохранить жизнь представителю Союза, хотя у него была возможность прикончить Рудольфа.
   - В общем-то, так и есть, я действительно отключился для экономии энергии. Это помогло мне продержаться до прибытия помощи, - пояснил Ким.
   -Вы сохранили мне жизнь и положение. Трудно передать словами, как я благодарен.
   - Пусть благодарность измеряется в поставках тория в Союз, - отозвался Рудольф.
   - Разумеется. Кстати, Санчес, пока что, сидит тихо. Он, конечно, понимает, что скомпрометировал себя, содействую террористам, так что первое время проблем с ним не будет.
   - Проблемы не исчезнут. Но с Америкой теперь будем договариваться мы. Что же касается внутренних дел корпорации, то тут ситуация лучше. Большинство претендентов на ваш пост погибли. Повстанцы тоже понесли значительные потери.
   - Вот только у них есть бомба. А может быть и не одна, - сказал Виктор. - И её поисками я займусь незамедлительно. Пока я не найду бомбу, я не смогу спать спокойно.
   Рудольф молча кивнул головой.
   - Ваш человек, Икац, - продолжил Виктор, - когда мы его нашли, он просто сидел и смотрел в одну точку. Никакого сопротивления не оказал. Для чего он вообще затеял столь безумный план?
   - Это ещё предстоит выяснить, - ответил Ким. - Я поговорю с ним после того, как дирижабль наберёт высоту.
   - Вы планируете посетить Африку ещё раз? - спросил Виктор.
   - Не думаю, что я когда-нибудь покину Улей ещё раз, - ответил Рудольф. - Это достаточно затратное и сложное мероприятие. Моё присутствие здесь больше не требуется. Так что, во всяком случае, в этой оболочке вы меня больше не увидите.
   - Я даже не знаю доподлинно, что скрывалось под оболочкой. Может вы не человек, а машина. А если человек, то, что за человек? Может личность, называвшая себя Рудольф Ким, погибла тогда при атаке, а вы просто заменили Кима? Я ведь не могу этого проверить.
   - Не можете, - согласился Рудольф. - Да это и не важно. Главное, что цель достигнута, и я отбываю.
   Ким поднялся по трапу в дирижабль. Летательный аппарат начал подниматься над раскалённой посадочной площадкой.
   Рудольф рассматривал постепенно уменьшающийся город, пока он не исчез из виду, скрывшись в дымке. Потом он отправился к запертой каюте, где содержался Икац.
   Бывший посол сидел на краю койки, рассматривая противоположную стену. На появление Рудольфа он никак не отреагировал.
   - Как ты себя чувствуешь, Икац? - спросил Рудольф.
   - Нормально, - глухо отозвался тот. - Вам нужно разрешить мне доступ в информаторий, тогда не придётся ходить ко мне лично.
   - Ты много лет использовал базы данных Союза в своих целях и оставался незамеченным. Сначала мы выясним, насколько глубоко ты смог проникнуть в систему.
   - Вам придётся выяснять это без моей помощи.
   - Почему ты решил развязать войну? Ты служил почётной цели и при этом ни в чём не нуждался. Немногие могут рассчитывать на это. И ты отказался от всего.
   - А на что я мог рассчитывать? - возразил Икац. - На миску протеиновой каши и чистую униформу? Даже бедняки из Африки, которых я видел, могут рассчитывать хотя бы на разнообразие. Жизнь эти людей не расписана от смерти до рождения. И посмотрев, как они живут, я понял, что цели Союза далеки от меня. Я не хочу, что бы это машинная цивилизация беспрепятственно распространялась во вселенной. Пусть лучше все останется на этой планете.
   - Это означает гибель разумной жизни. Мы ведь не знаем, есть ли другие разумные существа, - сказал Рудольф.
   - Я хочу верить, что где-то в мире существует другой разум. И что он нашёл другой путь, не тот, по которому шли мы.
   - Твоё мышление иррационально. Ты любопытнейшая ошибка воспитательной системы. Без сомнения, специалисты тщательно изучат твой случай.
   - Я не хочу быть подопытной мышью.
   - У тебя нет выбора. Отдохни, чтобы быть в хорошей форме, когда мы прибудем в Союз.
   Икац снова уставился на стену.
   Рудольф закрыл дверь. Он прошёл по коридору и зашёл в свою каюту и подключился к энергосистеме дирижабля. Оставалось подзарядить аккумуляторы в последний раз. По прибытию в Союз, мозг Рудольфа должен был вернуться в камеру жизнеобеспечения.
  
  
  
  
  
  
  
  

1

  
  
  

Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"