Максим обвел взглядом студию, в которой он жил. Гостиная-кухня занимала 14 квадратных метров. Ещё 6 приходилось на прихожую и туалет-ванную комнату. Такая жилплощадь считалась довольно просторной, средний метраж нового жилья недавно снизился до 14 квадратных метров. Сквозь мутные грязные окна были видны трубы литейного завода. Завод был построен недавно, что означало, что его руководство могло не обращать внимания на мелочи, вроде здоровья населения и охрану окружающей среды.
Двадцатиметровые апартаменты удалось купить в лучшие времена, когда Максим работал машинистом в метро. Но лучшие времена закончились, поезд стал беспилотным и машинист больше не был нужен, так что Максиму пришлось переквалифицироваться в курьеры, как и значительной доле трудоспособного населения развитых стран. Уже три года он почти каждый день 8-10 часов бегал по городу с сумкой, чтобы заработать деньги для продления своего существования. Из-за дешевизны и доступности неквалифицированной рабочей силы роботы пока не угрожали заменить людей на курьерской работе. Заработать много денег было непросто, но курьеры держались за рабочее место. По официальной статистике безработным был примерно каждый пятый гражданин трудоспособного возраста, реальную величину не знал никто, но, видимо, она была ещё выше. Так что наличие любой работы уже говорило об определённой успешности человека. Ну, а квалифицированные специалисты с завода считались представителями среднего класса, и могли смотреть на окружающих свысока.
Максим открыл сайт по поиску работы и с грустью просмотрел доступные вакансии. На все более-менее приличные рабочие места требовалась квалификация и опыт, которых у него не было, и быть не могло. Обучение хоть и сводилось в основном к дополнительному образованию в размере определённого количества часов, стоило всё же немалых денег. А денег не было. Но Максиму осточертело бегать с сумкой по городу. Его манили названия профессий: наладчик автоматизированных линий производства, инженер-конструктор робототехники, техник по контрольно-измерительным приборам.
Решение проблемы было очевидным, но не слишком приятным. Необходимо было продать то, чем каждый гражданин обладает с рождения.
Максим взял в руки планшет и открыл сайт единой информационной базы гражданина. Нашел нужную вкладку на странице сайта. На экране появилась надпись жирным шрифтом "Сознание права развивает сознание долга". Нажатие на надпись открывало страницу. Открылось всплывающее окно, на котором был длинный список правил пользования услугой и кнопки "Согласиться с правилами/Выйти". Максим не глядя согласился, сервисом он пользовался не первый раз и правила знал хорошо. Наконец на экране появился список прав, принадлежащих Максиму от рождения, как гражданину. А иногда уже и не принадлежавших.
Возле каждого права в списке стояли обозначения "действ" (действующее), "отч" (отчужденное), "неотч" (неотчуждаемое, нельзя продать). Последняя надпись относилась к небольшому количеству прав, в первую очередь к праву на жизнь и праву на защиту частной собственности. Отметка "отч" красовалась возле давно проданного права на благоприятную окружающую среду и права избирать органы государственной власти.
Информация об отчуждённых правах заносилась в электронный паспорт и постоянно проверялась при покупках, обращениях за услугами или иных действиях. Так, например, гражданин, отказавшийся от права на медицинскую помощь, не мог обратиться в муниципальную больницу, а тот, кто отказался от права на участие в культурной жизни не мог выставлять свои картины на выставках. За незаконное использование отчуждёнными правами полагался штраф или лишение свободы в зависимости от тяжести нарушения.
Интерес Максима, понятное дело, занимали ещё неотчужденные права. На экране проплывал список прав: на участие в профсоюзах, свободное передвижение, свободу высказываний и так далее. Предстоял мучительный выбор. Всегда неприятно отказываться от прав. Появилось желание оттянуть неизбежное.
Максим закрыл вкладку информационной базы гражданина и вбил в поисковую строку запрос "Отчуждение прав". На эту тему в электронной энциклопедии была статья довольно небольшого размера.
В начале тридцатых годов 21 века американский экономист и социолог Эрик Лейден предложил новую трактовку правоспособности гражданина государства. Идея состояла в том, что правоспособность может ограничиваться не только в случае наказания за преступление, но и сам гражданин может отказаться от своих прав, если считает, что какие-либо права именно ему не нужны. Взамен отчужденного права предусматривалось материальное вознаграждение или другие выгоды, такие как преимущество при устройстве на работу или предоставление жилья от государства. Выгода для государства состояла в том, что не нужно обеспечивать соблюдение прав гражданина, которые он сам не считает важными. В работе экономиста, конечно, присутствовали и некоторые расчеты, какие средства удастся сэкономить обществу при реализации предложенной схемы. Лейден настаивал на том, что его система не противоречит принципам демократии, ведь гражданина никто не заставляет продавать права, даётся лишь возможность это сделать. Кроме того схема предусматривала неотчуждаемые базовые права, продать которые гражданин не мог. На приложенной к статье фотографии был изображен Эрик Лейден в том возрасте, когда он издал свою книгу. Человек средних лет, в очках, одетый в строгий костюм, волосы аккуратно уложены, на вид типичный ученый-гуманитарий.
Идеи Лейдена сначала не привлекли широкого внимания, но позже ими заинтересовались известные экономисты во многих развитых странах, прежде всего в США. Мировую экономику сотрясали кризисы, и руководство всех стран мира искали способ сократить бюджетные расходы. В середине тридцатых годов правительства США и несколько европейских стран приняли решение провести социальный эксперимент по предоставлению возможности для граждан продавать права, которые им не нужны.
Внедрение идей Лейдена предсказуемо вызвало волну протестов среди населения. Однако протесты, на удивление, не были слишком массовыми и быстро свелись к отдельным выступлениям "левых" и, иногда, "ультраправых" радикалов. В целом, протест так и остался внутри маргинальных групп, не имеющих поддержки у населения. Среднестатистического обывателя в условиях перманентного обнищания заботили не инициативы правительства, а вопросы поиска пропитания. И тут идеи Лейдена оказались кстати. Бедные слои населения были совсем не против заработка на своих правах. Гражданин вполне мог продать, к примеру, право проводить собрания, митинги и демонстрации. Ведь вполне возможно, что за всю свою жизнь он не на одном не бывал, так почему бы не продать, то чем всё равно не пользуешься.
К концу тридцатых годов большинство государств мира ввели систему продажи гражданских прав. У Лейдена появились ученики, которые основали новую школу в социологии, а его учение получило полуофициальное название "Лейденизм".
Максим отложил планшет и достал из кармана пачку сигарет. Курить в квартире он не любил, так как открывать окна неподалеку от завода было рискованно, поэтому решил выйти на общий балкон в подъезд. Миновав коридор с рядами одинаковых металлических дверей, Максим вышел на балкон. Здесь он встретил своего соседа Анатолия Петровича. Сосед был уже немолод, раньше работал сварщиком на заводе, расположенном возле дома, и теперь был одним из немногих в стране счастливых обладателей пенсии. Пенсии последние годы остались только у госслужащих, военных и работников вредных производств, при условии, что они не продали право на социальное обеспечение.
- Здравствуйте, Анатолий Иванович, - произнёс Максим. Он периодически пересекался с пенсионером, когда они вместе курили сигареты, которые предпочитали модным электронным аналогам.
- Привет, Максим. Как жизнь?
- Так себе. Придётся что-то продать, - Максиму захотелось поделиться с кем то тягостными раздумьями.
Все люди понимали, что обычно означает фраза "что-то продать", сказанная недовольным тоном.
- Не лучшее решение, - вздохнул Анатолий Иванович.
- Надоело по городу бегать, - мрачно произнёс Максим. - А вы ничего не продавали за свою жизнь?
- Продавал, - усмехнулся сосед. - Думаешь, на завод так просто устроиться было? Условия, какие были: продаешь право на благоприятные условия труда и ты принят на должность. А вскоре и право на благоприятную окружающую среду продал. После этого мне от завода квартиру дали, двухкомнатную. Считай, роскошь.
- Хорошо вы устроились, - поневоле вырвалось у Максима.
- Неплохо. Только условия на заводе и вправду неблагоприятные, к концу смены легкие болят, как надышишься. А еще чуть пенсии не лишился из-за проданных прав. В соцзащите сказали, что раз от хороших условий труда отказался, то нечего и на пенсию претендовать. Но право на пенсию я не продавал, так что в суде удалось доказать, что пенсия мне положена.
- Ну, доказали же. А у меня вот и пенсии не будет, если не найду подходящую работу. А где я её найду без образования? У вас-то, похоже, и образование есть, а всё равно пока права не продали, работу не нашли.
- Да, образование есть, - задумчиво произнёс Анатолий Иванович. - Институт когда-то закончил на инженера по автоматизации производственных процессов. Но проработал недолго.
- Почему?
- Я участвовал в протестах против введения системы отчуждения прав, - голос Анатолия Ивановича стал заметно тише. - И меня быстро выгнали с работы. Инженером после этого устроиться не смог. Окончил курсы и устроился сварщиком. По крайней мере, теперь пенсию получаю.
- Я только что читал про протесты. Пишут, что на протесты выходило мало людей, так как людей волновал только вопрос, как найти хотя бы немного денег на еду. Так и было? Неужели не было людей не столь бедных, которых волновала не только еда?
- Задолго до того как Лейден издал свой труд, и даже появился на свет, люди уже продавали свои права. Подкуп избирателей был известен повсеместно с тех пор, как появилась современная избирательная система. А чем отличается продажа своего голоса от продажи своего избирательного права? Только тем, что голос можно заново продавать на каждых выборах. И продажа права закономерное следствие продажи своего голоса. Человек, пытаясь найти денег, продаёт свой голос, утрачивает контроль над правительством, которое делает его ещё более бедным. А потом он продаёт свои права и становится окончательно нищим и бесправным. Но не только бедные в этом виноваты. Многие равнодушно смотрели на то, что права будут продаваться. Обыватель редко задумывается о том, к чему приведут те или иные законодательные инициативы. Многие вообще живут одним днём, сегодня всё еще не так плохо, а завтра, может, будет и лучше, - Анатолий Иванович замолчал, вдохнув сигаретный дым.
По небу из-за дома выплывали облака желтого цвета от завода. В тесном дворе-колодце, заставленном электромобилями, было совсем темно, солнечный свет почти не проникал внутрь. В нескольких десятках метров от лоджии находилась стена другого корпуса огромного дома.
- Но лучше не будет, так? - криво улыбнулся Максим. - Будет антиутопия какая-то, когда все продадут все свои права. Так, может, и право на жизнь разрешат продавать.
- Нет, не разрешат, - не согласился Анатолий Иванович. - Продажа права на жизнь превратила бы человека в смертника, которому нечего терять. А это точно не нужно тем, кто у власти. И право на собственность не отменят, а то бы не было смысла получать вознаграждение за продажу прав. Нет, человек должен продавать права, надеясь, что после продажи его жизнь улучшится, он вырвется из нищеты и обзаведется имуществом. Иначе бы в системе лейденизма не было смысла. Так что, будет просто медленная деградация, меньше прав - больше нищеты. Вот и всё.
- Деградация ведь тоже должна чем то закончиться? Не может же она продолжаться вечно.
- Что-то будет, конечно. Только вот что? - пожал плечами Анатолий Иванович. - Я давно уже не вижу поводов для оптимизма. Наверное, в конце концов, развалится всё.
- Может так, а может, и нет, мне об этом думать незачем, - Максим выкинул окурок в пустую консервную банку, служившую пепельницей. - Мне деньги нужны, сейчас.
Он попрощался с соседом, вернулся в студию и достал планшет. Почти наугад он продал право на участие в профсоюзах. Пришло сообщение, что деньги будут перечислены на счёт в течение пяти рабочих дней. Максим отложил планшет и лег на диван, закрыв глаза. Он думал о том, как получит образование и бросит работу курьера. Но пока что, надо было ложиться спать, завтра надо было выходить на смену.