|
|
||
Сны Веры Павловны
( Фантазии на окололитературные темы )
- Обсуждение открытого урока учительницы Веры Павловны -
Диалог учителей
- Чернышевский, я вам скажу, самый нудный, до слюнявости, писатель 19 века! И чтобы заставить учеников прочитать его роман Что делать- это, я вам скажу, о-оченно не просто!
- Точно!! Не зря его в программе оставили в чтении фрагментов!
- Ну зачем же вы так... Им же и Ленин, и другие восхищались...
- Во-во! Давайте сюда и политику приплетем...Мы же о литературе говорим!
- Ну не спорьте! Из программы он еще не исключен, значит надо изучать. И не всякому удается этот роман подать ученикам! Вот суть или стержень нашего обсуждения урока Веры Павловны.
- Эт-то верно! Удается это только нашей Верочке Павловне!
- Сам бог велел ей быть знатоком Чернышевского! Ха-ха!
- Ха-ха! Вера Павловна -героиня романа! И у нас - Вера Павловна, только учитель! Ирония судьбы!
- Ах, какой вы молодец, Вера Павловна! Я просидел весь урок, затаив дыхание!
- А какое мастерство! Этап урока о снах Веры Павловны, ВЕРОЧКА ПАВ-
ЛОВНА, ну, просто чу-удо!..
Учителя шумной толпой выходят из класса.
Вера Павловна остается одна.
Где-то за стеной, в другом классе, включается магнитофон и звучит романс на слова Тютчева Как поздней осени порою...
Вера Павловна устало опускается на стул и, закрыв глаза, слушает...
- Из потока видений усталой женщины -
- Я встретил вас, и все былое... Боже! Привязалась же эта мелодия! И как тяжело с этими сумками подниматься по лестнице! Лифт, говорят, еще месяц не будет работать... Фу-у! Наконец-то , мой этаж, моя дверь... Где же ключи?!. Слава богу! Вот они... Так! Дома еще никого нет! Прекрасно!.. Ну вот, как всегда! Вечная проблема моего семейства - все положить на свои места! Одежда - разбросана, учебники - не на месте, игрушки - тоже!... На зеркале... Как поздней осени
-2-
порою быва-ают дни.... А я еще вроде выгляжу и ни-че-го!..Гм!.. Нет! Круги под глазами! Кру-ги-и! Ф-фу! Какая гадость, какая гадость, эта ваша...! Н-да! Нет! Прочь! Прочь от зер-ка-ла! Карету мне! Карету!... ... и все былое в отжившем сердце ожило... Я вспомнил-л... вре-емя, время золотое! И сердцу стало так ти-и- пло!... Да-а! ..Тепло-тепло!..Ах! Мой дорогой и многоуважаемый... плед! Пока никого из моих нет, почему бы мне не полежать?! Так сказать, отдохнуть! А что такое - отдохнуть? Это говорят - по-ле-жать! Полежать? Обломовщина!..
Не-ет! Как это, оказывается, приятно! Лечь и по-ле-жать! ...когда повеет вдруг весною и что-то встрепенется в нас....
Вера Павловна блаженно вытягивается под пледом на диване в гостиной, закрывает глаза... и неожиданно засыпает.
И снится Вере Павловне сон, будто у подошвы горы, на окраине леса...среди цветущих кустарников, высоких густых аллей воздвигся дворец.
Вере Павловне эта картина показалась удивительно знакома. Она где-то видела... нет!, где-то уже читала... ее. Ба! Да это же строчки из четвертого сна Веры Павловны, ее тезки из романа Чернышевского! Неужели она теперь это все еще и видит?!
А дворец и впрямь был прекрасен. Высокий, белый. Совсем белый, как у Снежной Королевы из сказки Андерсена. Но веяло от него не холодом, а теплом.
И вообще - было жарко!
И солнце - в зените!
И Вере Павловне захотелось пить...
Она пошла к дворцу.
Дорожка из желтого песка густой тенистой аллеей вывела ее к фонтану, похожему на гигантскую белую розу. Шум льющейся воды был тих и ласков. А вокруг фонтана Вера Павловна вдруг увидела... детей
Много детей. Лет десяти-двенадцати. Одеты они были в длинные белые одежды.
Совсем по Дудинцеву,- подумала Вера Павловна и остановилась. Ей почему-то стало страшно.
Дети стояли неподвижно и молча смотрели на нее. Загорелые лица их были строги и внимательны. В них не было суровости. Но им было невозможно лгать.
Несколько минут длилось молчание.
Вера Павловна открыла было рот, чтобы нарушить становившуюся уже тягостной тишину. Но тут из дворца появился старик. Он был худ, загорел и совершенно сед. Одежда его была такой же, только отличалась цветом пояса: он был не белым, как у детей, а пурпурным.
Старик подошел к Вере Павловне и сделал знак рукой. Дети образова-
ли вокруг них плотное кольцо.
Вера Павловна невольно внутренне напряглась.
- 3 -
Старик воздел вверх руки и воскликнул:
- Эта женщина - великомученица! На колени перед ней, дети мои, в знак нашего искренного уважения!
И маленькие фигурки в белых одеждах в единодушном порыве опусти-
лись перед ней на колени.
Веру Павловну бросило в жар. Она что, Жанна Д`Арк какая-то, что ли? И ей самой захотелось упасть на колени. Она даже представить себе не могла, как становится хорошо и немного стыдно от такого внимания к себе.
Но почему ее назвали великомученицей?
Вера Павловна закрыла глаза, а когда открыла...
Сон второй Веры Павловны
Вера Павловна и старик непонятным образом уже перенеслись в лес.
Задохнувшись от обрушившегося на нее аромата густых лесных запахов, Вера Павловна покачнулась. Старик тут же поддержал ее под локоть, чтобы она не села на бугор лесного муравейника, и отвел к маленькой полянке. Здесь Вера Павловна, бережно поддерживаемая сильной рукой, опустилась на траву, прикрыла глаза ладонью.
Было восхитительно приятно вот так сидеть, просто сидеть и чувство-
вать ( боже мой! совсем забытое ощущение!..), чувствовать себя во власти этого первозданного мира. Не хотелось ни думать, ни созерцать, ни вставать...
Но рядом стоял старый человек и терпеливо ждал, когда она прийдет в себя.
И Вера Павловна, неловко подворачивая путавшиеся в высокой траве ноги, начала подниматься.
Вновь сильная рука бережно подхватила ее под локоть и помогла встать.
- Спасибо, - запыхавшись, прошептала Вера Павловна.
- Отдышись, сестра, отдышись! И не спеши! Нам недалеко идти!
- Куда?, - хотела было спросить Вера Павловна, но сдержалась.
Это был сон. Плохого ничего не должно случиться. Если что, она сразу проснется.
И потому ответила:
- Я - готова!
Старик повернулся и зашагал в сторону просеки в стене берез, окру-
жавших поляну.
Они вошли в лес. Мимо поплыли длинные белые стволы. Густые кроны искрились над их головами мириадами солнечных огоньков.
Они и правда шли недолго. Лес кончился внезапно.
Они стояли на краю огромного рва. Он уходил вглубь леса от них в обе стороны. Дно и стены у него были гладкими и желтыми.
- Что это? - спросила Вера Павловна.
- 4 -
- Это был когда-то канал.
- Почему в нем нет воды?
- Она ушла.
- Почему тогда канал не засыпали?
- Это невозможно.
- Почему?
- Земля уходит в стены канала, как вода.
- Почему??.
Старик вместо ответа протянул ей горсть земли.
Вера Павловна вопросительно посмотрела на старика.
Тот показал жестом, чтобы она бросила эту горсть земли в ров.
Вера Павловна помедлила, потом бросила.
Земля с легким шуршанием упала на желтую стену канала и... и раствори-
лась в ней. А следом со дна канала к ним пришел легкий вздох.
- Что это? - немея от страха, спросила Вера Павловна.
Старик внимательно посмотрел ей в глаза.
- В разные времена это объясняли по-разному...
- Богом?!.
- Скорее памятью... Память есть не только у живых существ. Она у всего, что способно ощущать боль...Эта земля несет в себе боль памяти о тех, кто много лет назад почти руками рыл этот канал, и погиб, и был оставлен в его стенах...
- Так это...
- Ты правильно подумала. Это - он!
Вера Павловна опустилась на колени.
Перед глазами возникла аллегорическая картина скромного театрального художника Белова,* увиденная ею однажды в каком-то номере журнала Ого-
нек.
Коробка знаменитых папирос, толпы людей, входящих в ее чрево, обго-
релая спичка, упавшая на толпу...
Она вспомнила, с каким болезненным вниманием всматривалась в картину, словно могла увидеть в фигурках людей своего деда. О нем ей (еще маленькой девочке ) глухо и как-то невнятно рассказала мать незадолго до смерти.
Вспомнила и тихо заплакала.
А старик воздел вверх руки и воскликнул:
- Великомученица! Быть Учителем и не сметь знать, не сметь говорить правду...
Легкий вздох со дна канала был ответом на его слова.
У Веры Павловны померкло сознание...
Ј Картина А. Белова Беломорканал
- 5 -
Сон третий Веры Павловны
Приходит в себя Вера Павловна уже в огромном парке.
Сильно болят виски и темя.
Старика рядом нет.
Вера Павловна трет лоб, прижимает пальцы к вискам. Боль не уходит.
Тогда Вера Павловна смотрит вверх, на небо.
Светлые, серебристые, золотистые, пурпуровые, прозрачные облака своими переливами слегка оттеняют по горизонту яркую лазурь; взошло солнце, радуется и радует природа, льет свет и теплоту, аромат и песню, любовь и негу в грудь...
Боже, опять строчки из романа Чернышевского! Как въелись они в ее память! Вера Павловна досадливо морщится, еще раз смотрит на небо и... улы-
бается.
Строчки удивительно соответствуют открывавшейся картине неба. Ра-
дуется и радует природа, льет свет и теплоту, аромат и песню, любовь и негу в грудь..., - вслух повторяет Вера Павловна последние строчки и, глубоко вздохнув, оглядывается.
Аллея из высоких лип, где она сидит на белой скамье, вся уставлена... колясками. Да, да! Детскими разноцветными ко-ляс-ка-ми!
Вера Павловна не удивляется, а, наоборот, совсем по-детски, радуется. Ей больше не хочется никаких потрясений.
Такая потребность порой удовлетворяется самым неожиданным образом. У Веры Павловны это происходит от созерцания детских колясок.
Проходит несколько минут.
Головная боль утихает. На смену приходит легкое недоумение. Сколько времени прошло, а ни одной матери рядом с колясками так и не появлось!
Вера Павловна поднимается и на цыпочках подходит к ближайшей коляске. Она оказывается... пустой!
Пустыми оказываются и другие коляски!
Охваченная беспокойством, Вера Павловна уже собирается кричать, как вдруг видит идущего к ней из глубины аллеи старика.
Он делает ей знак рукой идти за ним.
В конце аллеи, уставленной пустыми колясками, Вера Павловна видит огромный стеклянный бассейн. А за его окнами, в прозрачной голубой воде, - множество молодых, красивых женщин с малышами-карапузами.
Какое это было восхитительное зрелище!
Вера Павловна замирает от восторга.
Боже! Неужели такое возможно?!..
Она поворачивается к старику.
- Кто это?
- 6 -
- Это - матери!
- Но... почему они все здесь?
- Здесь не все. Другие или в лесу, или в горах, или на море - там, где считают, будет полезнее ее ребенку.
- И это... для них возможно?
- Конечно. У каждой свой взгляд на воспитание ребенка. Потому каждая мать строит свой быт и быт ребенка сообразно этому взгляду.
- А как же... работа?
- Это их основная работа.
Вера Павловна прикрывает глаза ладонью.
Ей даже во сне больно смотреть на эту ослепительную картину материнского счастья.
- Это - невозможно...,- шепчет она.
А старик поднимает вверх руки и восклицает:
- Великомученица! Быть матерью - и не иметь возможности всегда быть со своим ребенком, своей плотью, своим счастьем!
В ответ Вера Павловна тихонько плачет.
Сон четвертый Веры Павловны
От бассейна старик повел Веру Павловну в другую, кленовую аллею.
Аллея вывела их к высокому стеклянному строению.
Они вошли во внутрь.
Такое могло, конечно, только присниться! Широкие лестницы, огромные зеркала... и длинные ряды вешалок, стендов и прилавков со всевозможной женской одеждой и галантереей.
Вера Павловна подивилась такому обилию и разнообразию вещей и обратилась к старику, который неотступно, как тень, следовал за ней на некотором расстоянии:
- Это выставка или что? И почему тут все только для женщин?
- Это не выставка. Здесь женщина создает свой внешний образ.
- Вы серьезно? А как?
- Как все женщины во все времена: одеждой, украшениями, косметикой. Вон кабины. Там зеркала. А здесь - все, что обычно требуется женщине...
- Но сколько ей за это приходится платить?
Старик не успел ответить.
Из ближайшей кабины вышла женщина.
Как она была - прекрасна! В ней все дышало покоем, негой и... силой! Это была мадонна, настоящая мадонна!
У Веры Павловны захватило дух. Она где-то уже видела такие лица! Но где? Где?.. Постой... У Рафаэля! У его мадонн! .. Н о это же невероятно...
Вера Павловна повернулась к старику.
- Куда идет эта женщина?
- Она идет к своим детям...
- 7 -
- Пробуждение Веры Павловны -
Вера Павловна просыпается так же мгновенно, как и заснула.
О, как она крепко и непростительно долго спала!...
На лестнице уже слышатся голоса ее дочек-двойняшек Маши и Даши. Они возвращаются из школы с группы продленного дня. Значит, скоро прийдет и муж. Засоня несчастная!
Вера Павловна отбрасывает плед, бежит на кухню, торопливо зажигает газ, ставит чайник, бросается к холодильнику.
Успеть бы приготовить еще что-нибудь и на ужин, прежде чем садиться за проверку тетрадей с контрольными диктантами 5-А класса... А еще и стирка...
- О, великомученица! - легким вздохом звучит в ее ушах.
Вера Павловна замирает. В памяти мелькают несбыточные картинки виденных снов. Глаза сами собой блаженно закрываются...
Но тут раздается щелчок открываемого замка.
В кухню вбегают две совершенно одинаковые розовощекие крепышки в школьной форме. Они с радостным визгом бросаются к Вере Павловне.
Сны окончательно забываются...
1989 г.
1