Я бы открыл на сегодня окно шире обычного,
чтобы смотреть на картинки дневной пасторали. 
Только снаружи нет ничего мне привычного.
Там - голоса закалённые пушечной стали.
Я бы послушал гитарные струны. Холера!
Вздохи умильные: - Ах, вы сирень и ромашки...
    Там убивают Надежду, насилуют Веру.
Мальчик лежит без трусов и рубашки.
Это осколок достал сорванца на излёте.
Вышел пописать во двор, и парня не стало.
Вон и кишки на земле - разворочен животик...
Лужа кровавая, чёрно-багряная, алая.
Смерть он узнал не из книг, а сразу в лицо.
Рядом - корова. Пробила рогами крыльцо.
Дальше лежит разъятый на части отец,
и от ракеты - какая-то пара колец.
Можно дышать через форточку, но не могу. 
Пахнет мертвЕчиной.
Даже вода из разбитого бомбой колодца.
Я не желаю такого даже врагу.
Там бродят бесы, питаясь одной человечиной.
И вместо летнего яркого, тёплого солнца
чёрный вокруг поднимается дым.
Я уже старый - спина в пояснице не гнётся.
Только бы лучше я умер давно молодым,
чтобы не слышать... В саду закричала соседка.
В щель посмотрел - насилуют двое парней.
Это - не Галя, а доця её - малолетка...
Разве Иисусу распятому было больней?
   Милый! С иконы или креста...
Вот, на верёвке - нательный... Сойди!
Девка лежит на плетне, вроде моста.
Третий подходит, двоим говорит: - Осади.
Хлопцы! Стояк. Подвиньтесь. Дайте и мне.
Ну, а потом ей засунул... стальной автомат...
Жовто-блакитный шеврон на пыльной броне...
...Дальше поехали в чёрно-кровавый закат.
Боже! Да, где ты? Доселе был милостив.
Что вытворяешь? Зачем это с нами, навищо?
Шо они мыслят соби тамо у Кiеви?
Улица наша - вечеряем на пепелище.
Шо с моим разумом? В пОгляду мутно.
Руки дрожат, соль просыпая. Холера!
Было в селе ещё месяц назад многолюдно,
ну, а сегодня нас бросила дивчина Вера.
Видно, схожу в темноте потихоньку с ума.
Мою слезами и пеплом свои сапоги...
Коныка мама купила мне цвета огня,
а конык был тощий и хрОмый, без задней ногы.
Мне бы, да в руки - не повод. Бандуру.
Кринку горилки, чтоб - к репертуару.
Я неразумный спел бы вам сдуру
с батькой Шевченкой покойным на пару"
"Хлопцы на броне, гей, гей, пейте.
Вынесу вам сала, с аппетитом жрите.
Сброи и снарядов бабам не жалейте.
Заодно меня старОго к бесам приберите.
"Як умру, то поховайте 
мене на могили.
Серед степу широкого 
на Вкраiнi милiй,
щоб лани широкополi, 
i Днiпро, i кручi
було видно, було чути, 
як реве ревучий.
И когда с полей Украйны кровь врагов постылых
понесет он... вот тогда я встану из могилы -
Подымусь я и достигну Божьего порога,
помолюся... А покуда
я не знаю Бога"...