Я волчью шкуру примеряю на себя.
Овечья - на полу, давно забыта.
Мне серебро нательного креста
Давно уж перестало быть защитой.

И волчьи ягоды, срывая на ходу,
Я упиваюсь их отравленною кровью.
Я больше шёпотом с людьми не говорю.
А вою на Луну душевной болью.

Я не играю ни шута, и ни пажа
В не мной придуманном спектакле.
Я стал похож на лезвие ножа,
На зеркало опасной, острой сабли.

Меня задеть - опасная затея.
Я криво усмехнусь зубастым ртом.
В итоге моего перерождения -
Я стал не жертвой, а скорее палачом.

Вновь крайним быть совсем я не хочу.
Обличью новому и удивлён, и рад.
Я поклоняюсь долгу и мечу
И не оглядываюсь за спину назад.

Но боковым, вновь обретённым зрением
Распознаю предательство и ложь.
Красивым и отточенным движеньем,
С угрозою выхватываю нож.

Довольно мне всех обещаний рая
И адресовано не мне, - Быть иль не быть?
Я надеваю волчью шкуру самурая,
Чтобы врагов настигнуть и сразить.

Вот только почему-то всё равно
Сомненья гложут, совесть не чиста.
Я нахожу под волчьим кимоно
Печать ожога от нательного креста.

       10.10.06