Две серьги
Под шашкой, старый атаман,
Сидел за чаркою вина,
А у дубового стола,
Стоял казак, не трезв, не пьян.

Ну что сказать тебе, сынок?
Остался ты в роду один.
Я отдаю тебе клинок,
Что пил вчера кровь вражьих спин.

Старуха-смерть взяла отца,
В атаке дикой, роковой.
Хватило двух кусков свинца,
В беде казачьей, родовой.

Я знаю, парень ты бедовый.
Тебе немногим помогу.
Велел я золотой целковый,
Отлить в блестящую серьгу.

Не лезь напрасно на рожон,
Будь осторожней, пуля - дура.
Поправь надорванный погон,
И не смотри печально, хмуро.

Ты не криви в гримасе рот.
На саблю грудью лезть, не сметь.
Ведь твой казацкий, древний род,
С тобой не должен умереть.

Эй, вестовой! Налей вина!
Мы пьём за продолжение рода.
Эх, казачок, ты пей до дна,
Женю, вернёмся из похода.

А утром, в стычке злой и пыльной,
Рубаку парня - великана,
Достало жало пики длинной,
Из рук венгерского улана.

Судьбе угодно было взять,
Ту жизнь, последнюю в роду.
Все слёзы выплакала мать
В ночную, чёрную беду.

В донской станице у реки,
Под образами старой хаты,
В платке несвежем две серьги,
Лежат у тлеющей лампады.

Шумят хлеба и белый лён,
Пьют из дождей святую воду.
Гуляй казак! Ведь Тихий Дон,
Вовек не знает переводу.