Корнев Павел Николаевич : другие произведения.

Проклятый металл. Экзорцист / Начало игры/

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 9.28*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Глава книги "Проклятый металл"

  Экзорцист
  Начало игры
  
  
  месяц святого Себастьяна Жнеца
  год 973 от Великого Собора
  
  I
  
   Странные всё же существа люди. Странные и очень разные. Кто-то может ни на минуту не оставаться наедине с собой и при этом чувствовать себя столь же неприкаянным, как выброшенный на необитаемый остров мореход. А кто-то, день-деньской пропадая в лесах в компании разве что охотничьей собаки, будет вполне доволен жизнью.
   Возьмём вот, к примеру, меня. Одинок ли я? Вовсе не уверен, что могу с чистой совестью ответить на этот вопрос утвердительно. Но и обратное утверждать было бы по меньшей мере неправильно. Всё-таки одиночная камера - это не пансионат для благородных девиц.
   С другой стороны, как можно остаться наедине с собой, если каждые полчаса с пунктуальностью песочных часов приоткрывается окошечко на обитой железными полосами двери и в нём мелькает хмурая физиономия замученного рутиной надзирателя? И пусть на этом наше общение с тюремщиком и заканчивается, лучше бы его не было вовсе.
   Нет - я не рою подкоп, не подпиливаю прутья перегородившей узенькое окошко решётки и не пытаюсь ложкой раскрошить раствор, скрепляющий каменную кладку стен. И даже задумки, как покинуть сиё слишком уж гостеприимное заведение, посещают меня исключительно после на удивление сытной по меркам королевских исправительных учреждений кормёжки.
   На самом деле - выбраться из камеры не проблема. Проблема - что делать дальше. У меня, знаете ли, нет ни малейшего желания переселиться в сырой каменный мешок из-за неудачной попытки побега.
  
   Проснувшись на рассвете, я умылся и по заведённой традиции отжался шесть дюжин раз. Потом немного поколебался, но всё же решил устроить пробежку. Восемь шагов до окна, восемь шагов до двери. Когда сбилось дыхание и начала кружиться голова, улёгся на холодный каменный пол, упёрся ногами в койку и принялся качать пресс. Потом размялся и уже скорее от нечего делать устроил бой с тенью.
   А как иначе? Заплыть жирком в таких условиях плёвое дело. Не хотелось бы.
   Тут лязгнул запиравший окошко засов, я плюхнулся на кровать и как обычно выставил в сторону двери средний палец. Не менее традиционно усатый надзиратель помянул бесово семя и отправился дальше.
   А я в который уже раз обругал себя за несдержанность. Нет, не за неприличный жест, ерунда это. Проявить благоразумие стоило пару лет назад, в разгар нашумевшего в определённых кругах дела "Ржавой кирки". Так нет же - сорвался! Кому не стоило нахамил, кому стоило - но втихаря! - прилюдно физиономию начистил. И угодил сюда.
   А что самое паскудное - всерьёз меня теперь в надзорной коллегии никто не воспринимает. Использовать - используют, но все разговоры об освобождении обычно заканчиваются ни к чему не обязывающей фразой "поживём - увидим". Уроды...
  
   Как обычно пришли за мной ближе к полудню. Но вместо тюремных надзирателей пожаловали крепкие парни изукрашенные очень уж необычными татуировками, не похожими они ни на воровские наколки, ни на те, что набивают себе в портовых кабаках подвыпившие моряки. Никаких ножей, виселиц, якорей, утопленников и русалок - у старшего на шее перевёрнутый пентакль виднеется; у того, который мне кожаное одеяние брата-экзорциста приволок, из-под обшлага на кисть вязь странных символов выползает.
   - Собирайся, - распорядился старший.
   Кучей сваливший на кровать одежду парень отошёл к двери, его напарник прошёлся по камере, с интересом поглядывая по сторонам.
   Я смерил хмурым взглядом пожаловавших за мной мордоворотов и принялся разбирать принесённую одежду. Штаны, сапоги, перчатки. Широкополая шляпа и плащ со споротыми бубенцами. Не хватает только маски, но она, по большому счёту, и ни к чему.
   - Ну? - поторопил меня осмотревший камеру бугай, поймал спокойный взгляд командира и сразу же заткнулся.
   - Что - ну? - Я напялил кожаную шляпу и принялся застёгивать плащ.
   Парень промолчал. Старший тоже не стал сотрясать воздух впустую и молча указал на выход.
   - Опять чокнутого какого-нибудь приволокли? - сдвинув широкополую шляпу на затылок, остановился в дверях я.
   - Иди давай.
   - Куда?
   - Дорогу не знаешь?
   - А вы?
   - Заткнись и шагай! - вполне ожидаемо рявкнул наконец выведенный из себя старший охранник. Коротко-стриженый верзила выглядел лет на сорок, но явно был способен дать фору подчинённым. Ветеран? Должно быть. И уволился точно не так давно - армейские замашки сразу видно...
   - Знаешь, Сержант, - широко улыбнулся я, - если дойдёт до мордобоя, самое меньшее кто-то из нас не придёт туда, где ему сегодня стоит появиться. Такая вот ерунда...
   - Тебя ждут в зале дознания. Задачу поставят на месте. - Сержант глянул на расплывшегося в довольной улыбке надзирателя, стоявшего в коридоре, и нахмурился. - Такой ответ тебя устроит?
   - Пошли тогда, раз уже ждут, - тяжело вздохнул я и зашагал к перегородившей коридор решётке. А чего тянуть-то? Интересно же чего в этот раз у них стряслось.
  
   В зале дознания меня и в самом деле уже ждали. И даже успели подготовиться: развешенные на стенах светильники оказались заправлены ламповым маслом, в жаровне курилась лёгким дымком заранее заготовленная травяная смесь, щедро сдобренная сосновой смолой. А вокруг намертво приколоченного железными костылями к полу стула, на котором сидел заголённый по пояс арестант, и вовсе мелом вывели несколько вписанных в круг пентаклей.
   - Светильники зажигайте, - распорядился я и оглядел собравшихся в зале людей.
   А компания подобралась, надо сказать, необычная. Из надзирателей - никого, светильниками подручные Сержанта занялись. Писарь за небольшой конторкой в углу пристроился, этот перья подтачивает. Лекарь тюремный со скуки мается, но ему деваться некуда - служба есть служба. Да ещё непонятный хлыщ, выражением лица напоминавший обиженного на весь белый свет приказчика, от стены к стене вышагивает. Только вот приказчику здесь делать совершенно нечего. Приказчик здесь исключительно на том самом стуле посреди пентакля оказать может...
   Дождавшись, пока охранники разожгут все светильники, я прошёлся вдоль стен, разглядывая свежую побелку. Нигде ни трещинки, ни тёмного пятнышка. Потолок тоже в порядке. На полу натоптано, но это не беда. Главное, линии пентаклей нетронуты.
   Я прикрыл глаза и попытался ощутить энергетику подземелья. И сразу будто в потолок макушкой ткнулся. Ни вздохнуть, ни выдохнуть - рёбра в ободья рассохшейся бочки превратились. Смахнув с лица покатившиеся из глаз слёзы, я помотал головой и направился к тюремному лекарю. Открутил крышку с протянутой эскулапом фляжки, чуток пригубил обжегшей глотку огнём полынной настойки и спрятал пузатую ёмкость под плащ.
   - А... - разинул рот ошарашенный такой наглостью лекарь.
   - Потом верну, - отмахнулся от него я и вернулся к арестанту.
   Тот был средних лет, невысокий, с гнилыми зубами и явно неоднократно ломанным носом. Худой до торчащих из-под кожи рёбер. Желтоватая кожа, тёмные синяки под глазами. На руках и груди блеклые, будто полусведённые наколки. Пронзающая сердце пика, череп, кандалы. Так, а вот это уже интересней! Сломанная кирка! Отсидел, значит, и вышел? И не где-нибудь, а в "Ржавой кирке" срок мотал...
   - На чём его прихватили? - обернулся я к бородатому хлыщу с лицом недовольного жизнью приказчика, который без сомнения был тут за главного.
   - Тебя это не касается, - фыркнул бородатый. Принимает меня за простого костолома? Распространенное заблуждение.
   - Вот что козлик, - тяжело вздохнул я, не обратив внимания на невольно вырвавшийся у писаря смешок, - если тебе задают вопрос, будь добр на него ответить. Потому как в противном случае, будешь общаться с этим жуликом сам.
   - Да ты!..
   - Рот закрой. - Выслушивать оскорбления желания у меня было ни малейшего. - Предупреждаю последний раз - начнёшь придуриваться, сам его потрошить будешь. Всё ясно?
   - Полегче, - ещё сильней сморщил и без того кислую физиономию хлыщ.
   - Без проблем, - пожал плечами я. - Так на чём его прихватили?
   За последние пару лет кого только не навидался - и запойных забулдыг, и душевнобольных, и откровенных симулянтов. А вот одержимых бесами только двоих всего и привозили. Нет, вообще, бесноватые в лапы надзорной коллегии частенько попадались, да только они, как однажды сумничал заскочивший на огонёк Джек Пратт, были жертвами повышенной чувствительности к потусторонней скверне и не более того. Наглядные подтверждения ошибочности пресловутой Догмы о младших бесах. Не мой профиль, мне куда сподручней с нормальными бесами управляться.
   Так вот: осоловело уставившийся перед собой жулик, на мой взгляд, вовсе не заслуживал столь пристального внимания со стороны королевской надзорной коллегии. Обычный ворюга с городского дна. Не мальчик на побегушках, но и на серьёзного человека не похож. И что самое главное - потустороннего присутствия в нём не ощущалось вовсе.
   - Спрыгнул на мостовую с четвёртого этажа, бросился бежать и угодил под карету. Пока валялся без сознания, подоспели стражники, скрутили и уволокли в участок. Очнувшись, попытался сбежать из камеры, но его на всякий случай в кандалы заковали, а там и мы подоспели. Да - цепь ручных кандалов он таки порвал.
   - Интересно, - присмотрелся я к кровоподтёку на левой скуле задержанного. Это ему копытом прилетело? Нормального человека такой удар и в могилу загнать мог. А ещё прыжок с крыши и порванные кандалы. - Когда это случилось?
   - Вчера.
   Ага, а кровоподтёк почти сошёл. И о чём это говорит? Да по большому счёту только о том, что следует присмотреться к ворюге повнимательней.
   - Успокоили как?
   - У нас свои методы, - не стал откровенничать хлыщ.
   - Полынную настойку давали?
   - По самую маковку залили, - просветил меня тюремный лекарь.
   - Ну и какую историю собирается нам поведать господин жулик? - подошёл я к кругу, в который были вписаны пентакли, но заступать за него не стал. - С крыши-то зачем прыгал?
   - Не помню, - тяжело ворочая языком, ответил изрядно захмелевший арестант. Да уж, полынная настойка штука убойная.
   - А что так?
   - Пьяный был...
   - Понятно. А звать тебя как?
   - Леон. Леон Алвис.
   - Есть на него что-нибудь? - уточнил я у представителя надзорной коллегии.
   - Леон Алвис, сын портового разнорабочего и прачки. Тридцать пять лет. Неоднократно привлекался за мелкие правонарушения. В основном - воровство. Обычно после возвращения с исправительных работ на некоторое время пропадал из поля зрения Стражи, но потом опять брался за старое.
   - Вот оно как, - поцокал языком я, чувствуя, как поддетая под кожаный плащ рубаха начинает пропитываться потом. - А постояльцем "Ржавой кирки" ему бывать не доводилось, случаем?
   - Нет.
   - Точно?
   - Пустышка. Мы проверяли и досье, и записи каторги.
   - Понятно. - Я отвернулся к арестанту и прищурился. - А скажи мне, Леон, как же так получилось: на каторге ты срок не мотал, а "сломанной киркой" обзавёлся?
   - Чего? - непонимающе вылупился на меня Алвис.
   - Татуировка, говорю, откуда у тебя эта взялась? Вон та, на предплечье - кирка сломанная?
   - Наколол.
   - Зачем?
   - А что - нельзя?
   - Нельзя, друг мой, нельзя, - покачал головой я, внимательно прислушиваясь к собственным ощущениям. Ворохнулось в глубине души что-то? Или показалось? Скорее показалось - Леон как сидел, так и сидит, не поморщился даже. - Видишь ли, если судить по этой наколке, ты не только отмотал срок в "Ржавой кирке", но и зарекомендовал себя определенным образом. Что называется: "отсидел и вышел". Как же такое получилось? На каторгу-то тебя покуда не отправляли пока...
   - А кто об этом знает? - вскинулся Алвис. - Если ты никто и звать тебя никак, правильные люди с тобой даже разговаривать не станут! А чем я хуже? Набил и всё!
   - Понятно, - в очередной раз кивнул я. Присутствия беса ощутить так и не получилось. Но ведь был и прыжок с крыши, и порванные кандалы. Что же это получается, живоглоты из надзорной коллегии, сами того не ведая, умудрились обряд экзорцизма провести? - Только понимаешь, Леон, за эту проделку с тебя те самые правильные люди давно бы уже шкуру живьём содрали. Такие уж у тех людей понятия изуверские. А кирка у тебя сразу видно - давнишняя. Не сегодня и не вчера набитая.
   - А кто-то мог выявить обман? - заинтересовался хлыщ с коллегии.
   - Несомненно, - криво усмехнулся я. Столько считавших себя самыми умными юнцов на этом деле погорело и не сосчитать. - А значит, друг мой, либо ты старался держаться подальше от тех самых серьёзных людей, либо не тот за кого себя выдаёшь. И второй вариант кажется мне более вероятным.
   Начав проговаривать про себя монотонный речитатив проясняющей сознание мантры, я переступил через начерченный на полу охранный круг и, ухватив задержанного за волосы, уставился ему в лицо. Поймал взгляд светло-голубых глаз, попытался подавить волю... И тут из заклубившейся на самом дне его души тьмы вырвался бес. Подобно учуявшей запах крови акуле потусторонняя тварь стремительно метнулась мне навстречу, обожгла холодом и отшвырнула прочь.
   Со всего маху врезавшись спиной в стену подвала, я рухнул на пол и несколько мгновений глотал открытым ртом воздух. Мантра, почерпнутая в вызубренном за время отсидки почти наизусть пухлом томике "Пути мыслителя", помешала бесу завладеть моим сознанием, но от удара о камни пошла кругом голова. К тому же теперь потусторонняя тварь не считала нужным прятаться, и не отличавшийся богатырским сложением Леон Авлис начал довольно успешно избавляться от пут. Один из удерживавших его руки кожаных ремней уже лопнул, остальные доживали последние мгновенья, и надежда оставалась лишь на ножные кандалы.
   - Назад! - пытаясь подняться на ноги, рявкнул я на рванувших к заключённому охранников. - Не заступайте за круг! На жаровню третью смесь! Быстро!
   Глаза защипал моментально разошедшийся по подвалу дым, в нос ударил горький запах полыни, и извившегося на стуле бесноватого скрутил приступ рвавшего лёгкие кашля.
   - Мы можем... - подскочил ко мне старший охранник.
   - Назад, - прохрипел я и опёрся о стену. Заточённые во мне бесы как-то очень уж неуверенно попытались перехватить контроль над телом, но загнать их в темницу оказалось даже проще, нежели обычно. И всё равно - не вовремя...
   - Убирайтесь все отсюда! Быстрее! - отлипнув от стены, заорал я.
   В этот раз улов надзорной коллегии попался добрый, такой и сам рыбаками закусить не побрезгует. Нет, в воришке вовсе не сгусток потусторонней силы бьётся, это не "младший бес" и не "скверна", как их братья-экзорцисты величают. В нём один из обитателей первородной пустоты укрытие нашёл и не из последних в тамошней иерархии, как пить дать - не последний.
   Писарь, тюремный лекарь и чиновник надзорной коллегии опрометью бросились вон из подвала, а вот Сержант с парнями и не подумали выполнить моё распоряжение. Ну да и Святые с ними - главное, чтобы охранный круг не пересекали.
   - Ещё травы! - распорядился я и попытался протереть слезившиеся глаза.
   Из левого уха заструилась стекавшая на шею тёплая струйка крови, отличить дым от клубившегося в голове тумана становилось всё трудней, и сосредоточиться на прояснявшей сознание мантре никак не получалось.
   - Какой? - заорал мне в спину судорожно рывшийся в сумке с травяными смесями парень.
   - Всей подряд и побольше! - Вряд ли дым мог надолго сбить беса с толку, и всё же сейчас нам на руку могла сыграть любая мелочь.
   Вокруг пентакля начали свиваться в непроницаемый покров возникавшие будто из ниоткуда нити тьмы, но пока светильникам удавалось рассеивать порождённые потусторонним присутствием тени. Серебряный серп братьев-экзорцистов оказался бы сейчас как нельзя более кстати, да только с тем же успехом я мог пожелать явления всех Святых или луну с неба. Серпа у меня не было.
   Оставивший в покое ножные кандалы бесноватый с нескрываемой злобой уставился на меня, но наперекор чужой воле я сложил пальцы в отгоняющую зло фигуру и, начав проговаривать формулу изгнания, шагнул в прочерченный на полу круг.
   Меня тотчас закрутил вихрь сумбурных видений, полузабытых кошмаров и поднятых со дна души песчинок обжигавших своей горечью воспоминаний. Как-то незаметно накатила тоска, безразличие и апатия, но ослабленный дымом трав и полынной настойки бес так и не сумел окончательно задурманить мне голову.
   Уже в голос выкрикивая формулу изгнания, я подступил к Леону и изо всех сил вцепился бесноватому в плечи. Хозяйничавшая у него в теле потусторонняя сущность к такому повороту событий оказалась не готова; моя воля острыми лезвиями располосовала чужую душу и вырвала из воришки беса.
   - Жнец! - хрипло выдохнув, судорожно задёргался арестант.
   Стиснутый мёртвой хваткой бес корчился и пытался освободиться, но раз за разом терпел неудачу. Рывки становились всё судорожней, попытки сбежать всё отчаянней. Без толку: опыт в таких делах у меня имелся немалый. Захватить, насколько получится - лишить тёмную сущность потусторонней силы, а потом загнать её в самую глубину своей души. Туда, где бились, пытаясь обрести свободу уже заточённые во мне бесы.
   Выудив из-под плаща фляжку лекаря, я сделал несколько глотков полынной настойки и неуверенно поплёлся к конторке писаря. Взгромоздился на неё и, чувствуя, как начинают затихать вцепившиеся друг в друга бесы, глотнул ещё. Чужеродная сила переполняла меня, рвалась на волю, жгла пальцы, и хоть немного унять её судорожное биение оказалось вовсе не просто. Да уж, знай наперёд, насколько эта тварь сильна, не рискнул бы наобум лезть. Вот что значит - расслабился. Нет, теперь все ритуалы от и до. Пусть мороки больше, зато шкура целее будет.
   - Всё в порядке? - пригляделся ко мне старший охранник.
   - Ага, - передав ему фляжку, я скинул на пол кожаную шляпу и вытер с шеи начавшую подсыхать кровь. Меня колотила дрожь, суставы ломило, а левый глаз почти ничего не видел, но плюнуть на всё и пойти к себе в нору отлеживаться, к сожалению, не было никакой возможности...
   - Звать остальных? - в два глотка допив настойку, даже не поморщился Сержант и поставил фляжку на угол конторки.
   - Зови, - прикрыл я глаза, пытаясь разобраться в ворохе воспоминаний, оставшихся от прятавшегося за чужим именем воришки.
   - А с этим что делать? - указал на безжизненное тело арестанта один из подчинённых Сержанта. И ведь помер жулик вовсе не потому, что я грубо сработал, нет - от его души и не осталось толком ничего. Слишком давно в ней бес гнездо свил.
   - Не трогайте пока, - спрыгнул я с конторки и вернувшийся в зал дознания писарь начал собирать с пола разлетевшиеся листы.
   Заглянувший в дверь тюремный лекарь при виде мёртвого вора только крепко выругался и отправился за дежурным надзирателем, а вот деятель из надзорной коллегии явно намеревался потребовать объяснений. Но глянул мне в лицо и промолчал. И правильно сделал...
   - Пиши, - зажмурился я, пытаясь удержать в памяти чужие воспоминания. - Курт Лима, щипач, работал обычно неподалёку от порта в команде Тео Миноги. Четыре года назад загремел в "Ржавую кирку", почти сразу же отправили на сезонные работы. Всё.
   - Что значит - все? - обескуражено уставился на меня бородатый.
   - Всё - это всё, - пожал плечами я. - В бараке уснул и не проснулся.
   - А Леон Алвис?
   - Скорее всего, давно под пирс спустили.
   - Получается, мы нашли одного из проходивших по делу "Ржавой кирки" каторжан, но это нам ничего не дало...
   - Ещё как дало. - Расстегнув плащ, я принялся прямо на пол скидывать кожаные одеяния братьев-экзорцистов. - Теперь нам точно известно, что вернувшиеся с полуночи каторжане всего лишь марионетки, которых дёргают за нитки спрятавшиеся внутри бесы. Сколько их, кстати, всего пропало?
   - Неважно, - отмахнулся от меня хлыщ.
   - Неважно - так неважно, - хмыкнул я и направился на выход: - Проводите, что ли...
  
   Вернувшись в камеру, я сразу же завалился на койку и закрыл глаза, пытаясь отрешиться от окружающей действительности. Отрешиться не получалось - внутри билась переполнявшая меня потусторонняя сила. Билась, жгла, искажала восприятие и заставляла непроизвольно подёргиваться пальцы.
   Кое-как расслабив сведённые судорогой мышцы, я заставил себя успокоиться и только после этого начал разгонять по телу вырванную из беса энергию. А затем вить из неё тончайшие жгутики и рассеивать, растворять, поглощать. Делать своей неотъемлемой частью. "Путь мыслителя", раздел "Медитация, как основа развития личности", глава "Тело, как инструмент".
   Сколько провалялся в полубессознательном состоянии - не знаю, но очнулся ещё засветло. Собрал остатки растёкшейся по телу потусторонней хмари в один коловший холодом комок и схоронил его под сердцем. Потом поднялся на ноги и неуверенно потянулся. Как ни странно - ничего не болело. Отбитая при ударе о стену спина прекрасно сгибалась, перед глазами больше не стояла туманная плена, а неизменный спутник ритуала изгнания - головная боль затаилась, дожидаясь лучших времён.
   Не дождёшься, сука.
   Если бы не жалила холодом смотанная в клубок бесовская сила - я бы и вовсе был просто счастлив. А так... так - живой да и ладно. И пусть беспрестанное хождение по лезвию ножа давно стало поперёк горла, жаловаться было грех: раз за разом вырванная из бесов "скверна" делала меня быстрее и сильнее; я стал гораздо лучше видеть в темноте, научился залечивать неглубокие порезы и рассаженные о стену костяшки. И пусть братья-экзекуторы по части колдовских способностей легко заткнут меня за пояс, но надо же с чего-то начинать?
   Умывшись, я несколько минут разглядывал свою осунувшуюся физиономию в висевшем у рукомойника зеркале, потом опять завалился на кровать. Настроения читать не было, особого желания устроить скандал из-за запаздывающей кормёжки - тоже. Принесут, никуда не денутся. А пока вздремну хоть, вымотался - сил нет...
  
  
   II
  
   Вздремнуть мне не дали. Стоило закрыть глаза и потихоньку начать проваливаться в полудрёму, как залязгали запиравшие дверь засовы.
   - На выход. - Ехидная ухмылка заглянувшего в камеру надзирателя ничего хорошего не сулила.
   - С вещами? - поднимаясь с кровати, в шутку уточнил я.
   - Вещей не надо, - оттеснил тюремщика в сторону невзрачный мужчина средних лет в неприметном сером сюртуке. Невысокий, худощавый, с аккуратно подстриженными тёмными волосами. Но не прост мужичок, совсем не прост: на шее пижонский шелковый платок, на среднем пальце правой руки - массивная золотая печатка с очень недешёвыми камушками. Оружия на виду нет, но это ещё ни о чём не говорит.
   - А вы собственно - кто? - насторожился я.
   - Неважно. Ты поторопись лучше.
   - Поторопиться несложно, - проскользнувшие в голосе "серого сюртука" командирские нотки мне категорически не понравились, - и, тем не менее, могу ли я взглянуть на подтверждающие ваши полномочия бумаги?..
   - Я же говорил вам, господин Заре, он у нас со странностями. - Подавившийся смешком надзиратель с великим трудом удержался от того, чтобы не расхохотаться в голос, но куда интересней оказалась реакция самого господина Заре.
   - Выводите, - только и буркнул он, пропуская в камеру двух невысоких, но крепких парней в одинаковых серых сюртуках.
   - Лицом к стене, руки за спину, - приказал крепыш, теребивший в руках какой-то шнур. Второй демонстративно расправил плечи, и спорить с ними расхотелось окончательно.
   Тяжело вздохнув, я отвернулся к стене, завёл руки за спину и на запястьях тотчас затянули сильно врезавшийся в кожу шнур. Проверив узел, "серый сюртук" велел шагать на выход и, подгоняя меня тычками в спину, потопал следом.
   Уже очутившись во внутреннем дворике тюрьмы, я завертел головой по сторонам, но не увидел ни одного человека из надзорной коллегии. И что это получается? Меня переводят? Но куда? И зачем?!
   - Пошёл! - Крепыш толчком меж лопаток направил меня к карете, запряжённой парой гнедых лошадей.
   - Открывайте ворота! - распорядился толковавший с тюремными охранниками четвёртый "серый сюртук" и махнул сидевшему на козлах кучеру.
   Я хотел было вновь попытаться прояснить ситуацию, но заработал ещё один тычок в спину и полез внутрь. С двух сторон меня тут же стиснула пара "серых сюртуков"; Заре и прибежавший от ворот парень уселись на лавку напротив. Послышался удар хлыста, и подпрыгивавшая на неровной брусчатке карета выехала с тюремного двора.
   - Господин Заре, а куда вы всё-таки меня везёте? - поинтересовался я некоторое время спустя, почувствовав, как начинает поддаваться стянувший запястья шнур. Нет, завязавший узел охранник постарался на совесть, но избавляться от пут меня учили нечета ему мастера.
   - Помолчи, - поморщился Зоре.
   - И всё же, не будете ли вы любезны...
   - Заткнись, - на этот раз меня перебил парень, сидевший слева.
   - ... ответить на простой вопрос...
   Посоветовавший заткнуться конвоир принял во внимание лёгкий кивок начальника, развернулся вполоборота и влепил мне крепкого леща. Зря. В тот же миг я врезал ему в подбородок и не ожидавший нападения парень со всего маху впечатался затылком в глухую дверцу кареты. Сидевший с другого бока "серый сюртук", ухватившись за рубаху, попытался повалить меня на пол, получил локтем в переносицу и тоже выбыл из игры.
   Не теряя времени, я пнул по щиколотке вскочившего на ноги господина Заре и, рывком за ворот сюртука сдёрнул с лавки третьего охранника. Напоровшись животом на своевременно выставленное колено, парень сложился пополам. Взвывший же от боли Заре обхватил меня руками и попытался перевести схватку в партер, но пропустил удар лбом в лицо и вывалился из замедлившей ход кареты на мостовую.
   Я выскочил следом и уже шагнул на встречу спрыгнувшему с козел кучеру, когда сзади кто-то рванул меня за ремень. Пришлось двумя короткими ударами в голову вырубить высунувшегося из кареты "серого сюртука" и присесть, пропуская над головой кулак кучера. Промах развернул вложившего в замах всю свою силу бугая и он тут же получил левой в печень. Пытаясь удержать равновесие, кучер ухватился за распахнутую дверцу кареты и на миг превратился в отличную мишень. Чем я и не преминул воспользоваться: для начала пинком в колено подбил ему ногу, а после хлопком по ушам и вовсе отправил не шибко ловкого здоровяка в забытье.
   Убедившись, что никто из "серых сюртуков" не успел придти в себя, я присел рядом с господином Заре и принялся его обыскивать.
   Кисет, трубка. Кремень, трут, кресало. Кошель, складной нож, ключи с золотым брелоком. Карманные часы, свисток... серебряная бляха с эмблемой дворцовой охранки!
   Гадство, гадство, гадство!
   Этим-то какого беса от меня понадобилось?
   Бурливший после схватки в крови азарт как-то сам собой поутих, и стало грустно-грустно. Захотелось поскорее отсюда убраться, что я незамедлительно и проделал, не забыв, впрочем, прихватить выуженный из кармана господина Заре кошель.
   Охранка это или не охранка, а деньги лишними точно не будут.
   Главное только успеть с умом их потратить.
   Главное - да...
  
  
Оценка: 9.28*5  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"