Корнет Азаров : другие произведения.

За то, что дорого

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  
  
  
  
  
  
  
   0x08 graphic
  
  
   Я отлично видел, что Клинт Айелло целится в меня из мощной винтовки "шарпс" для охоты на бизонов.
   - Здравствуй, сынок, - хозяин "Звездного" прижался щекой к оружию, - и прощай.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Издательство "Без лицензии".
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Моей непокорной дикарке, игреневой красавице Сайве, которая помогла мне почувствовать себя настоящим всадником и которой мне так не хватает.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   В этой стране не было ничего мелкого, и ничто здесь не было просто. Все - судьбы людей и история, которую эти люди творили, - было доведено до крайностей...
   Луис Ламур.
  
  
  
  
   МЕНЯ ОКРУЖАЛА ТОЛЬКО дикая прерия, без единого человеческого существа на многие десятки миль вокруг. Тяжелое техасское седло тонкой ручной работы здорово оттягивало руки. Я снова был один, хорошо понимая, что человек только тогда и свободен, когда один. Еще совсем недавно компанию мне составлял мой аппалуза - черно-белый красавец с гривой и хвостом цвета вороного крыла. Его твердые копыта отбивали звонкую, уверенную дробь по просторной и вечной земле. На этой земле места хватало всем, но выживали здесь только сильнейшие. Те, кто мог противостоять капризам природы, подлости и мелочности людей и, если потребуется, самому себе. Я не был уверен, что Тогги все понимал, но знал, что он любил эту землю точно так же, как ее люблю я. Я поднимал пыль на этих бесконечных дорогах с тех пор, как мне стукнуло 16 лет. Вдвоем с Тогги мы повидали и хорошее, и плохое, вместе гоняли стада, догоняли преступников и сражались с индейцами. Это была жизнь, которой мог наслаждаться каждый, и от которой я был без ума. Это было то самое, что подходило и мне, и моему неизменному другу и спутнику - лошади. Однако сейчас, когда я из-под полей черной, порядком запылившейся шляпы, осматривал горизонт, жизнь мне казалась тусклой и безрадостной. Может, именно поэтому в моей голове стали появляться какие-то грустные мысли. Там, позади, примерно в трех милях от того места, где я сейчас находился, случилось неожиданное и непоправимое. Мне оставалось всего несколько жалких миль последнего перегона, и сумка с почтой была бы доставлена в какой-то мелкий городишко Бут-Хилл. Название невольно вызывало мрачные предчувствия, хотя я и не суеверный человек.
   За время работы в "Пони экспресс" я подкопил приличную сумму денег и решил, что, как только доберусь до почтовой станции, попрошу расчет. Мне и так повезло, что я умудрился попасть в ряды восьмидесяти крепких, на не слишком рослых курьеров. А я их всех был выше на целую голову... Ребятам из "Руссель, Мейджор и Ваддель" я понравился своим отношением к лошадям и манерой носить револьверы. А теперь хотелось просто вернуться к профессии ковбоя, перегонять беломордых и рыже-белых лонгхоронов, любить и ненавидеть их. Видеть непокоренную, первобытную красоту диких табунов и вдыхать по вечерам неповторимый запах дыма от походного костра, а утром, зябко ежась от холода, вылезать из-под одеял и готовить себе кофе. Я несколько раз спрашивал себя: "Не пора ли тебе осесть на одном месте? Построить дом, посадить дерево?.." Бывали моменты, когда я сомневался, но все сомнения моментально исчезали, стоило только потрепать рукой бархатную морду лошади, вскочить в седло, ощутить привычный напор ветра и увидеть позади аккуратный след примятой травы.
   Лошадь шла ровным, спокойным галопом, оставляя за собой легкое облачко пыли. Впереди, на неясной линии горизонта, были видны призрачные вершины гор. Высоко в небе на фоне ослепительно белых облаков парила какая-то крупная птица. Скорей всего стервятник, высматривающий добычу. Хорошо было ощущать себя молодым, полным сил и задора для встречи с неприятностями, если таковые ждали меня впереди. Хотя, если честно, Дикий Запад учил спокойно воспринимать неудачи и радости. Мои родители тоже учили меня этому и, вне зависимости от того, что происходило, учили шагать по жизни с гордо поднятой головой. Я всегда так и делал. Даже сейчас, когда приходилось тащить в руках тяжелое седло и чувствовать, как солнце с каждым шагом, постепенно отнимает у тебя энергию. Это происходило сейчас. А раньше... Раньше аппалуза неожиданно споткнулся и. низко нагнув голову, зарылся носом в землю. Перед тем, как вывалится из седла, я машинально выдернул ноги из стремян и бросил поводья. Через долю секунды, потеряв шляпу, я кубарем покатился по сухой, жесткой траве. Падение на мгновение оглушило меня, и когда я, наконец, принял сидячее, пыль еще не успела осесть. Я несколько раз чихнул, встал на ноги, поднял шляпу и сбил с нее грязь, похлопав своим весьма непрезентабельным на вид головным убором по колену. Надевая шляпу, я услышал, как за спиной пытается подняться с земли моя лошадь. Я обернулся, и у меня упало сердце. Перепачканный в грязи аппалуза тяжело и безнадежно бился в попытках встать на ноги. Лежа на боку, Тогги приподнял голову и посмотрел не меня долгим, терпеливым взглядом. Его три копыта вновь стали скрести твердую, горячую от солнца поверхность дороги. Четвертого копыта я не видел, но, только сделав один шаг в сторону лошади, уже знал, что произошло. Когда я подошел поближе, моя надежда на чудо не оправдалась. Угодив с нору суслика, аппалуза сломал переднюю левую ногу. Я стоял и просто смотрел на него, а где-то внутри у меня бушевали злость и жалость. Я проклинал самого себя, работу и того дурацкого суслика, который вздумал вырыть себе здесь нору. Я опустился возле Тогги на колени и погладил по шелковой шерсти шеи. Эта лошадь была подарком моей невесты и вот теперь она погибла по такой же глупой случайности, как погибла и Кэрол. Кэрол, красивая креолка, самая красивая девушка Техаса, умерла защищая меня от пуль наемного убийцы, а лошадь - помогая мне. Я распустил подпруги, вытянул седло из-под красавца-Тогга и снял с него оголовье. Он не понимал, что я делаю и зачем, не понимал, почему я не могу ему помочь.
   - Извини, дружище. Ты пойми, что сейчас я делаю все так, как поступил бы ты, будь ты человеком. Выше моих сил оставлять тебя на растерзание койотам.
   Он тяжело вздохнул и закрыл глаза. Не знаю, понял ли он меня, но когда я вытащил из кобуры один из револьверов с рукояткой из орехового дерева, глаз не открыл. Я не смог бы посмотреть еще раз в эти удивительно умные глаза перед тем, как спустить курок.
   Одинокий выстрел глухо прокатился по окрестным скалам.
  
  
  
   ЭТОЙ НОЧЬЮ Я УСТРОИЛСЯ на ночлег в небольшой рощице карликовых дубов недалеко от ручейка, в котором текла холодная ключевая вода. Ни один житель пустыни или Запада не станет устраивать лагерь рядом с водой. Пустыня или прерия полна живых существ помимо человека, и они точно так же, как и все живое, хотят пить. Я развел небольшой костер из сухих веток, чтобы не было дыма, сварил кофе и, зажав кружку между ладонями, сел подальше от огня. Теперь мой силуэт не будет заметен на фоне пламени, как бельмо на глазу. Хотя мою стоянку и не было видно, ее со всех сторон окружали кусты и деревья, я давно научился не доверять никому и ничему.
   Когда костер стал догорать, я подбросил в него несколько веточек, чтобы поддержать огонь. Потом расстелил постель, расстегнул пояс с двумя "смит-и-вессонами" русского производства и положил их рядом с постелью. Из оружия всегда предпочитал точные, сделанные по заказу русской армии, револьверы. Правда, в пьяном виде с такими лучше не гулять - можно остаться без ног.
   Вынул из седельного чехла новенький блестящий винчестер и провел по нему рукой. В этого малыша вмещалось 17 патронов - 16 в магазине и один в патроннике. Славная штучка. Кажется, с самого рождения любил хорошие ружья. Положив винчестер рядом с револьверами, я опустил седло в изголовье постели, туда, где вообще-то, по моим соображениям, должна находиться подушка. Но, путешествуя, приходится лишать себя некоторых достоинств цивилизации. Я стянул сапоги и, завернувшись в одеяла, долго лежал и просто смотрел на темное небо, считая мерцавшие в вышине звезды. Где-то в кустах трещали цикады, было слышно журчание ручья и малейший шорох листьев на деревьях. Ночь была наполнена таинственными и необъяснимыми звуками. Лежа на спине, я чувствовал каждый сучок, который находился под одеялами.
   - Дикая прерия штата Юта желает мистеру Фоксу Дарранту приятных сновидений. Спокойной ночи, сэр.
   Я хмыкнул и поворочался немного, устраиваясь поудобней. Ничего, не привыкать, к тому же на жесткой постели сон более чуткий. Спится хуже, зато безопасней. Я подбросил в огонь еще хворостинок и, слушая цикад, заснул.
   Меня разбудило осторожное, негромкое ржание и тихое похрапывание. Я открыл глаза и минуту лежал неподвижно, разведывая обстановку ушами. Я прислушивался к робким песням птиц, встречавших зарождавшийся день, и хрустальному плеску воды в ручье. Сквозь ветви деревьев пробивались косые лучи восходящего солнца. Где-то треснул сучок, и снова послышалось похрапывание. Лошади... Лошади?! Мысль о том, что с лошадьми могут быть и люди, пулей пронеслась в моем мозгу, и я моментально проснулся. Чертов болван! Это могут быть и бандюги с большой дороги, которые спокойно перережут вам глотку и не спросят даже, как вас зовут, и конокрады, пригнавшие сюда угнанный табун на водопой... Да и какая разница! И те, и другие посмотрели бы на человека без коня, как на сумасшедшего и потенциального покойника. Здесь безлошадных так и называют. В этом месте человек без коня - псих. Наверно, именно поэтому на Западе прочная веревка и высокое дерево поджидают конокрадов на каждом углу.
   Я, стараясь не производить шума, нахлобучил шляпу на голову - настоящий ковбой делает это перво-наперво, проснувшись по утру, - натянул сапоги, выдернул револьвер из кобуры и медленно поднялся. Взвел курок и постепенно, шаг за шагом, стал пробираться сквозь кусты к ручью. Оставалось надеяться, что мои шпоры будут звякать не слишком громко. Еще не сделав и пяти шагов, я уловил слабый запах лошадей. Этот запах невозможно спутать ни с каким другим. Не возникало никаких сомнений в том, что животные узнали о моем присутствии намного раньше, чем я. Но, судя по звукам, это были дикие мустанги. Больно тихо они сейчас себя вели. Я решил проверить свою догадку и, словно шпион или лазутчик, раздвинул ветки кустов и заглянул в образовавшийся просвет. Заглянул и тут же вернул курок на прежнее место. Конечно, мустанги. Табун - голов на двадцать и одни кобылы. У меня дыхание перехватило от подобной красоты. Мечта для любого мустангера. Продай он хотя бы трех лошадей из этого табуна, денег хватило бы черт знает на сколько! Поверьте мне на слово, в этих благородных животных я разбирался получше иного ранчера, и, если глаза не выкидывали со мною злую шутку, некоторые красавицы табуна стоили не меньше 400 долларов. Это когда нормальную, выносливую лошадь можно купить за долларов тридцать. А тут! Сказка для любой юной леди, что любят так высоко задирать нос. Сколько мастей! Нарядные серые и таинственные вороные, строгие мышастые и золотистые соловые, точенные каурые и безупречные серые в яблоко. Подняв головы и навострив уши, они стояли и смотрели на меня, а я - на них. Я боялся дышать, чтобы не испугать их. Немного привыкнув ко мне, некоторые снова принялись щипать траву. Значит, глава табуна не выказывает признаков беспокойства. Слева от меня опять раздалось похрапывание, и копыто ударило о камень. Я повернул голову в направлении звука. В нескольких ярдах от того места, где находился, стояла еще одна лошадь.
   - Вот, значит, кто их ведет, - прошептал я. - Настоящая красавица...
   Это была самая крупная кобыла табуна редкой игреневой масти. Она рыла землю копытом и фыркала. С темно-шоколадным окрасом мустанга очень красиво сочетались густые грива и хвост песочного цвета. В лучах восходящего солнца хорошо были видны небольшие "яблоки" на ее крупе. Аккуратные, почти белые носочки на всех четырех ее ногах усиливали произведенный эффект и придавали красавице особую грациозность. Природа одарила ее яркой звездочкой, от которой вниз спускалась легкая, местами чуть прерывающаяся проточинка. На бархатном носу лошади, между нежными ноздрями, было видно небольшое розовое пятнышко, напоминающее силуэт летучей мыши. Красавица еще раз ударила копытом и, вскинув голову, заржала.
   Где-то в глубине памяти шевельнулось какое-то легкое воспоминание. Я неловко переступил с ноги на ногу, звякнули шпоры. Миг! - и мустанги, сорвавшись с места, понеслись наперегонки с ветром. Вскоре о них напоминало лишь полупрозрачное облако пыли. С досады я выругался, тяжело вздохнул, развернулся и зашагал обратно к едва тлевшим углям костра.
   Весь день после утренней встречи этот табун не выходил у меня из головы. Мне нужна была лошадь, это, похоже, стало ясно даже моему седлу и грязным сапогам. Правда, для того, чтобы поймать дикого мустанга, мне нужно дойти до Бут-Хилла. Не знаю, сколько еще миль оставалось, но железная решимость добраться до него не ослабела ни на минуту. Воды у меня была полная фляга, а пока есть вода, немного вяленого мяса и хлеб - жить можно.
   Город я увидел, когда было уже далеко за полдень. Ну, определение "город" я привел чисто условное. Если вы хотите называть городом два-три дома, маленький отель, салун, почтовую станцию, магазин и конюшню, то - пожалуйста. Я вам не запрещаю. В принципе, город можно создать из обыкновенного сарая, стоит только начать там что-нибудь продавать. Я знал один город, который появился из пустого места. Шел путник, увидел дерево, а в дереве - дупло, вокруг которого кружат пчелы. Захотелось путнику полакомиться медком. Он выкурил пчел, набрал меда, сидит и ест. Съел то, что достал, и решил остаться на этом месте до тех пор, пока не слопает весь мед. Вот так и возник городок Голд Ривер. Наверняка, Бут-Хилл появился тоже случайно, когда этого никто не ждал.
   Не знаю, как насчет возникновения Бут-Хилла, ждали его или нет, а моего появления на единственной улице городишки никто не ждал, это точно. Около самого въезда в город меня обогнал какой-то грозный парень верхом на высокой гнедой лошади. Под ним была чистокровная верховая лошадь. Ковбой на подобном коне ездить не может. Слишком дорогое удовольствие, такое ему не по карману. Я сразу же обратил внимание на необычное клеймо, изображающее значок маршала - звезду. Парень попридержал своего жеребца и, бьюсь об заклад, хотел что-то сказать по поводу моей манеры передвижения. Я сдвинул шляпу на затылок и, небрежным жестом отодвинув в сторону полу моей куртки, продемонстрировал ему один из "смит-и-вессонов". Потом почти ласково улыбнулся. Он очень быстро сообразил, что у револьвера есть дружок, потому что пришпорил лошадь и резвой рысью въехал в город. Чуть от него поотстав, я решительно переступил городскую черту. Я знал, что в Бут-Хилле неочищенное виски в салуне будет таким же крепким, как в любом другом городке Запада, а клопы в отеле столь же кровожадны, как и в самом забытом уголке страны. И что здесь, как и везде, не любят чужаков, я тоже знал. Ну что ж, тот, кому я не понравлюсь, пусть перейдет мне дорогу, бросит вызов и... пусть будет проклят!
   Я шел по улице, крепко сжав седло и едва передвигая ногами, а жители с явным недоверием на лицах оглядывали чужака. Я прекрасно знал, что они видят: высокого черноволосого симпатичного парня с голубыми глазами и бронзовым загаром ковбоя, одетого в легкую с бахромой куртку из оленей кожи, клетчатую рубашку и запылившиеся джинсы. Они заметили оба револьвера на поясе и винчестер в седельном чехле. Обычно люди замечают это прежде всего.
   В свою очередь я успел рассмотреть их и понять, кто есть кто в Бут-Хилле. Это были обыкновенные горожане, которые зарабатывают себе на жизнь честным трудом. Обогнув груженную какими-то свертками повозку, я направился на конюшню, не забыв сосчитать привязанных у салуна оседланных лошадей. Их было пять, на троих стояло клеймо - "Звезда маршала". Да, необычное, даже очень.
   Конюшня находилась на другом конце города и стояла чуть в стороне от последних домов. Рядом с конюшней, в просторном коррале ходили девять лошадей. Из ворот постройки вышел высокий и худой, как щепка, старик. Он нес в руках охапку душистого сена. Я подошел поближе, подождал, пока он задаст животным корм, и, когда конюх повернулся, спросил:
   - Я могу оставить здесь ненадолго седло?
   Он ответил не сразу. Не торопясь, он свернул и закурил сигарету, внимательно меня разглядывая. Не стесняясь, я тоже разглядывал его: одежду, манеру держаться, носить шляпу и даже курить. Это был настоящий lobo, который привык все делать и решать сам, не спрашивая ни у кого совета. Он спокойно продолжал курить, ничем не показывая того, что слышал мой вопрос. Я по глазам видел, что слышал, поэтому так же спокойно ждал, стоя у корраля. Крепкая пегая лошадь принялась тыркать меня носом, выпрашивая сахар или еще что-нибудь в этом роде. Лошади - они все такие попрошайки. У меня был один приятель, который ездил верхом на вороном мерине слепом на правый глаз. Так этот мерин любил лазить по карманам и вытаскивать оттуда что-то съестное. Ну, а когда ничего вкусного не находил, "воровал" перчатки. Причем выполнял это каждый раз как само собой разумеющуюся процедуру, обыскивая все своими жесткими черными губами.
   Молчанка продолжалась минут пять. Наконец он докурил свою самокрутку, бросил окурок на землю и втоптал его каблуком в пыль. Мне показалось, что в его теплых карих глазах мелькнули удовлетворение и уважение.
   - Ты умеешь ждать, сынок, - у него был грубоватый, низкий голос.
   - А ты умеешь держать я зык за зубами.
   Он добродушно хохотнул и протянул мне руку:
   - Том Вандер.
   Я с удовольствием пожал его сильную, крепкую руку, ощутив пальцами мозоли на его ладони. Он мне явно понравился, просто даже потому, что жать руку он умел.
   - Даррант. Фокс Даррант.
   Он нахмурил густые брови и окинул меня взглядом.
   - Даррант? Тот ненормальный техасец с ранчо "Ландо"?
   Я молча кивнул. На Западе, кажется, подобные вещи вообще нельзя сохранить в тайне. "Сейчас он еще вспомнит о..."- с горечью подумал я.
   - Слышал о тебе. И о том, что ты потом из Техаса доскакал до Додж-сити, в одиночку почти разгромил его и на главной площади устроил стрельбу с Красавчиком Джонни.
   "Ну вот, началось", - мелькнула мысль.
   - Он убил Кэрол, - только сухо напомнил я.
   - Знаю, малыш, и на твоем месте я поступил бы точно также. Джонни был такой падалью, что иной раз просто удивлялся я, как его еще земля носит. Таких, действительно, стрелять надо, как бешеных псов.
   - Извини, Том, но я не хочу говорить об этом.
   Я сказал ему правду, и он понял меня. Человек Запада до мозга костей, он был одним из первых, кто пришел сюда, на эту дикую землю. Он был как Кит Карсон, Дядя Дик Вуттон, Джим Бриджер и как многие другие.
   - Есть хочешь?
   - Зверски.
   - Оставляй седло здесь и пошли.
   Он подождал, пока я повесил тяжелое седло на стенку корраля и вынул винчестер из чехла. Едва заметная улыбка, скользнувшая по его губам, была знаком того, что мои действия одобрены.
   Рядом с конюшней располагался маленький уютный домик. В нем было всего две комнаты: кухня и спальня, которая одновременно выполняла и роль гостиной. Мы расположились на кухне и, сидя на высоком табурете, лицом к окну, чтобы все было видно, я наблюдал, как колдует над едой Вандер.
   - За то время, что я работаю в конюшне, у меня случалось много всяких историй: приводили лошадей диких, необъезженных, с седлом и без, просили подержать у себя. Прибегали просто лошади, без всадников и хозяев. Один раз всю зиму ко мне приходил кормиться целый табун мустангов. Разное бывало, но вот чтобы кто-то пришел с седлом в руках и спросил, можно ли его ненадолго оставить, такое вижу впервые. Ты оригинал, единственный в своем роде.
   Он протянул мне тарелку с беконом и жареными яйцами. Рядом на стол поставил чашку горячего, ароматного кофе. Он был таким крепким, что, казалось, в нем могла увязнуть подкова. Настоящий ковбойский кофе. Том опустил на стол блюдо с яблочным пирогом, сел напротив меня и принялся задумчиво ковыряться вилкой в своей тарелке.
   - А тот табун я до сих пор забыть не могу. Несколько раз видел его в прериях, к востоку отсюда. Проходил довольно близко, но не так, как хотелось бы. Ты бы видел эту красоту.
   - Я видел ее, эту красоту, - пробубнил я, с трудом передвигая челюстями. - Одни кобылы, верно? У них во главе игреневая красавица?..
   - Точно, - кивнул он и отправил в рот очередной кусок бекона.
   - Я собираюсь ее поймать.
   - Кого? Игреневую? И думать забудь. Я пробовал. Как ты думаешь, почему ее нет в коррале?
   - Ты ей не понравился, - пожал я плечами. - Женщины, они...
   - Тебе сколько лет, малыш? - с наигранной злостью в голосе поинтересовался он.
   - Двадцать четыре.
   - А мне почти в три раза больше. Понимаешь?
   - Конечно, понимаю. Но могу сказать тебе только одно по этому поводу...
   - Что? - грозно спросил он.
   Я сделал большой глоток из своей чашки и почувствовал, как разливается по всему телу его божественное тепло.
   - Возьми с полки пряник, - посоветовал я.
   На долю секунды он опешил, а потом хлопнул себя ладонью по колену и весело захохотал. Он смеялся до тех пор, пока на его глазах не выступили слезы. Я воспользовался моментом и перетащил себе на тарелку очередной кусок пирога. Том вытер прозрачные слезы и, стараясь восстановить дыхание, воскликнул:
   - Дерзкий мальчишка! Однако так я давно не смеялся.
   - Смейся. Кто тебе не дает?
   Он откусил от своего пирога кусочек, задумчиво пожевал его, словно пробуя на вкус, а потом неожиданно спросил:
   - Давно в "Пони экспресс"?
   - Где-то полгода, но мне этого хватило вот так.
   Я провел ладонью воображаемую линию у себя над головой.
   - Сейчас пойду на почтовую станцию, отдам сумку с почтой и попрошу расчет. Мне достаточно одной пристреленной лошади. Черт, а! Надо же было этому проклятому суслику подвернуться на последнем перегоне, когда я ехал на своей лошади, а не на индейском пони! Я не собираюсь губить второе животное. Да, кстати, у вас тут никому ковбой не нужен?
   Я чего-то слишком много стал болтать и откровенничать с совершенно незнакомым мне человеком, поэтому и поспешил перескочить на другую тему.
   Хозяин дома чуть усмехнулся и покачал головой:
   - Только на ранчо "Звездное", но с ним я бы не советовал тебе связываться. Клинт Айелло подобрал себе команду с гнильцой: грабители, убийцы, ганфайеры...
   - А шериф?
   Вандер издал звук, отдаленно напоминающий сухой смешок.
   - Какой шериф! - он махнул рукой. - У нас здесь нет закона, мой мальчик.
   - Неудивительно. Хотел бы я посмотреть на того дурака, который захотел бы работать полицейским в месте под названием Бут-Хилл!
   - Никто бы не стал так называть городок, если бы не Айелло, - живо возразил Том. - Вся земля в округе принадлежит ему. Не дай Бог ему чем-то не угодить! Так считаю не я, а городские жители. Человек для него ничто и кроме себя самого он никого не любит и не уважает. Остальные ранчеры живут на этой земле только из милости. Но я знаю одного человека, которому действительно нужна пара рабочих рук. Он платит 30 долларов в месяц, плюс все готовое.
   Я допил свой кофе и довольно потянулся. Первый раз за весь перегон я позволил себе расслабиться.
   - Но я буду спать на сеновале, - это было мое единственное условие.
   - Идет.
   Мы ударили по рукам.
  
  
  
   ПОСЛЕ КОРОТКОГО ОТДЫХА у Тома я едва ли хотел куда-то тащиться. Однако пришлось. Прихватив почтовые сумки, я помахал своему "хозяину" шляпой и направился в город. Не знаю, почему я сразу не пошел на станцию. Устал, наверное, поэтому и пошел не в том направлении. Закинув сумки на плечо, я довольно бодро шагал к станции, но и не забывал поглядывать по сторонам. На улице царило оживление: ездили взад-вперед фургоны и повозки, проезжали всадники. Некоторые из них спешивались около салуна "Заходи, приятель!", быстро туда входили и весьма медленно выходили. При этом их так шатало вправо и влево, что комментариев не требовалось. Сколько раз я видел подобные картины и каждый раз удивлялся вместительности человеческого желудка и несовершенству человеческого рассудка.
   К маленькой деревянной хибарке, в которой располагалась станция "Пони экспресс", была прилеплена кузница и что-то вроде пары тройки крытых стойл. В них, похрустывая сеном, стояли ухоженные индейские пони, а из кузницы доносились звуки ударов стали о сталь. Я поднялся по ступенькам крыльца конторы и, толкнув дверь, вошел в тесную комнатушку с большим окном. Здесь стояли стол и несколько стульев, в углу валялось чье-то старое седло. За столом сидели трое рослых парней и яростно шлепали замусоленными картами по обшарпанной поверхности стола. Они были настолько увлечены игрой, что не услышали, как скрипнула несмазанная дверная петля.
   - Привет, ребята.
   Один из них, которому, судя по красной физиономии, сопутствовала удача, отложил карты в сторону и посмотрел на меня.
   - Тебе чего? - грубо спросил он.
   - А ты что тут главный, чтобы задавать вопросы?
   Он покраснел еще больше и вылупил на мою скромную персону и без того немаленькие глаза. Потом почесал затылок и миролюбиво ответил:
   - Вообще-то, нет.
   Он заметил мой взгляд и поспешно добавил:
   - Сэр.
   Я наградил его самой милой улыбкой, на какую был только способен, и коротко проинформировал:
   - Люблю вежливых людей.
   Парни, сжимавшие в кулаках карты, тихо захихикали. Пучеглазый посмотрел на них соответствующим образом, и те притихли.
   - Так кто у вас за главного?
   Я услышал, как кто-то поднимается по ступенькам крыльца, и чуть отошел от входа. Как раз вовремя. Дверь снова скрипнула, и в комнату шагнул маленький человек в высокой коричневой шляпе. Редко кто отважился носить высокие шляпы в те времена - вокруг было слишком много желающих пострелять по ним. Я имею в виду шляпы. Холодные глаза смотрителя скользнули по кожаным сумкам.
   - Почта? Хорошо.
   Он строго глянул на своих курьеров.
   - Собирайте карты и идите седлать лошадей. Сейчас будете у меня работать.
   Пучеглазый сгреб в охапку замызганные прямоугольники, сунул их как попало в нагрудный карман рубашки, и трио торжественно удалилось. Смотритель снял шляпу, бросил ее на стол и протянул мне руку:
   - Джим Баррет.
   Я в который раз представился и обменялся с ним рукопожатием. Затем передал ему сумку с письмами и сел на один из стульев. Баррет принялся внимательно изучать имена и фамилии тех, кому предназначались бумаги.
   - Слава Богу, ничего срочного. Местная почта.
   Он сложил все письма в аккуратную стопочку и, словно спохватившись, поинтересовался:
   - А где ваша лошадь?
   Я поведал ему ту грустную историю о том, как один парень всадил пулю в голову своей самой лучшей лошади, потому что та сломала ногу.
   - Понимаю, - он кивнул. - Но коня где-нибудь достанем...
   - Я думаю, не стоит беспокоится, - перебил я его. - Я хочу попросить расчет.
   Он опять кивнул, на этот раз медленней. Потом снял пояс, в котором носил деньги, расстегнул его и стал отсчитывать доллары, заработанные мною за этот перегон. В золотых монетах, ровной стопочкой выраставших на столе, было все: и ветреные холодные дни, и проливные не менее ледяные дожди, и бешеные бури с яркими вспышками молний, и неуправляемые разливающиеся реки, и пыль, и выматывающее жаркое солнце прерий... Это все и многое другое.
   Я не стал пересчитывать деньги - и так видел, что здесь их столько, сколько надо.
   - Жаль терять хорошего курьера, - сказал Баррет на прощанье и снова пожал мне руку.
   - Наверно.
   Я открыл дверь и шагнул на крыльцо. Если я собирался оставаться в этом городишке, то стоило разведать обстановку. Поэтому я прямиком направился в "Заходи, приятель!". Любой салун в любом западном городке был не только своеобразным клубом и местом сборов разных, иной раз весьма подозрительных, личностей, но и первым местом сбора разного рода информации. Чтобы узнать, как обстоят дела там, где вы решили остановиться, первым делом следовало идти в ближайший салун.
   Я так и сделал. "Заходи, приятель!" представлял из себя длинную узкую комнату, вдоль одной из стен которой протянулась деревянная стойка. Заведение насквозь провоняло едким дымом самокруток, запахом пороха и перегаром. Машинально я отметил про себя, что не мешало бы здесь проветрить. Дурацкая идея в подобной ситуации.
   За стойкой главенствовал здоровый, похожий на индейца, мужик с кулаками размером с пол моей головы. Надо заметить, что моя голова мне всегда нравилась, чего, впрочем, не скажешь о кулаках бармена. Я оседлал высокий табурет, положил руки на стойку и, продолжая исследовать бар, заказал чашку кофе. Громила смерил меня тяжелым взглядом и пододвинул ко мне чашку пальцем, толщиной напоминавшим дуло револьвера.
   Я принялся не спеша потягивать напиток и, прислушиваясь к разговорам, печенкой чувствовал, как они все меня изучают. Наверное, это было единственным развлечением для собравшихся здесь горожан, скотоводов, ранчеров, шулеров и бандитов. Ладно, пускай народ хоть чем-то займет свои головы.
   - Эй, ты! - обращались явно ко мне. - Ты, в черной шляпе!
   Бьюсь об заклад, что в баре находилось, по крайней мере, пол дюжины людей в черных шляпах. Но обладатель столь приятного пьяного голоса имел ввиду именно меня. Послышался грохот упавшего стула и грузные, неуверенные шаги. В салуне все притихли, наблюдая за представлением. Я повернулся к приближавшемуся человеку лицом, держа в левой руке чашку с недопитым кофе.
   - Это вы мне, мистер Эй? - вежливо поинтересовался я.
   Мистер Эй, невысокий коренастый ковбой, остановился и принялся с трудом вникать в смысл сказанной фразы. На его широкой физиономии отразился весь процесс восприятия произнесенной фразы.
   - Не понял, - честно признался он спустя минут пять.
   Я пожал плечами и посмотрел на него так, как смотрят на пушистенького желтенького цыпленка:
   - Очень жаль.
   Я поднес чашку к губам, ни на минуту не сводя с него глаз. Его сдвинутая на бок шляпа придавала ему глуповатый вид, а сурово сведенные вместе брови и строгий, требовательный взгляд едва не заставили меня рассмеяться. В душе я давно уже умер со смеху, который и так постепенно начинал меня душить. В воздухе опять повисла тишина, были слышны только уличные звуки да как муха бьется об стекло.
   - Я тебя где-то видел, - наконец заявил во всеуслышание коротышка.
   - Я там бывал, - не менее серьезно кивнул я.
   Наблюдавшая за нами публика не выдержала и грохнула со смеху. Народ, действительно, развлекался. Да ради Бога! Я бы сам с ними с удовольствием похохотал, но продолжал спокойно стоять, наблюдая за вконец озадаченным ковбоем. Вскоре смех стих, и кто-то окликнул малыша:
   - Фрэнки! Поди сюда! Оставь ты его! Давай лучше выпьем!
   Его дружок, судя по заплетающемуся языку, был такой же пьяный, как и Фрэнк, но тот отреагировал на приглашение без какого-либо заметного умственного усилия. Пошатываясь из стороны в сторону, он вернулся на прежнее место. Я снова сел на табурет, невольно усмехаясь. Ну и денек! Ни секунды покоя.
   На улице послышался бешеный топот конских копыт и испуганные вскрики прохожих. Лихорадочная дробь стихла у коновязи салуна, и я внутренне приготовился встретить еще трех-четырех посетителей. Нет, определенно, для одного дня знакомств маловато. Двустворчатая легкая дверь с шумом распахнулась, и на чистый дощатый пол бара ступил крупный красивый человек лет пятидесяти с револьвером на поясе и хлыстом для верховой езды в руке. У него за спиной стояла пара высоких, примерно моего роста парней, которые держали по винтовке марки "генри". Приглядевшись повнимательней, я узнал в одном из них того грозного всадника, что скакал на гнедой лошади и который хотел мне что-то сказать, да передумал. Ранчер обвел помещение глазами собственника. Видели бы вы, как люди словно ссутуливались под его взглядом. Все разговоры смолкли в один миг, наступила тишина. Только один Фрэнк что-то продолжал бормотать, но его моментально протрезвевший приятель ткнул коротышку кулаком в бок, и тот притих. Вновь прибывший засмеялся, будто услышал безумно смешной анекдот, и сделал несколько шагов по направлению к стойке. Ребята с винтовками следовали за ним, как привязанные.
   - Джо... - начал было он, обращаясь к бармену, но, увидев меня, осекся.
   От его взора, каким он проткнул меня насквозь где-то в области горла, свалился бы самый большой бык из любого стада. Но у меня еще оставался кофе, и я не был намерен бросать его на произвол судьбы. Он пододвинулся поближе и громко спросил:
   - А ты здесь что потерял? Тебя сюда разве звали? Я что-то не припомню...
   - Я еду, куда хочу, и останавливаюсь, где мне нравится.
   Ему явно пришлось не по душе то, что я сказал. Ничего, пускай привыкает, если собирается жить со мной на одной территории.
   - Ты, видать, не знаешь, с кем разговариваешь, - внушительно продолжил он. - Меня зовут Клинт Айелло, а это, - он указал на парней, - мои сыновья.
   Он, наверное, думал, что его имя прозвучит для меня, как грохот барабанов. Мне стало жаль его, - он ошибся.
   - Очень интересно. Спасибо, что познакомил меня со своей семьей. Надеюсь, мы подружимся. А как поживает твоя супруга?
   Он стал белее, чем лист бумаги, на котором было нацарапано меню. Мгновение спустя его лицо покрылось красными пятнами. Он стал похож на чайник, слишком долго стоявший на огне. Казалось, еще немного и из его ушей повалит дым.
   - Слушай, ты! - он быстро обрел утерянный на время дар речи. - Ты что, не понял?! Я спрашиваю, как твое имя?!
   - А, может, тебе за одно назвать и номер стойла, в котором стоит моя лошадь? - нагло поинтересовался я.
   Такой поворот вещей Айелло не устраивал. Это было заметно не только по выражению его глаз. Еще чуть-чуть и до конца жизни воспоминания обо мне отзывались бы у него в голове острой болью. Все карты перепутал один из его сыночков, мой давний знакомый.
   - Па, да у него нет лошади.
   Этому бесхребетному слизняку повезло, что я не привык лазить за словом в карман.
   - Я выпустил ее на волю, - небрежно парировал я. - Пускай немного порезвится.
   Они мне наверняка верили с трудом, может, вообще не верили, но челюсти у них поотвисали. У всех троих.
   - Скоро мой конек вернется, и я снова оседлаю его.
   Клинт быстро смекнул, что голыми руками меня не возьмешь, и применил другую тактику.
   - Слушай, - намного спокойней заговорил он, - ты не понимаешь, куда суешь свой длинный нос...
   - Значит, пойму... со временем, - заверил его я. - А пока я посмотрю, что за карты мне выпали и, скорей всего, сяду за тот же стол, за которым сидите и вы.
   Пока я расплачивался за кофе, Айелло больше не пытался узнать ни моего имени, ни того, что я здесь забыл.
   - До свиданья, джентльмены.
   Я направился к выходу, но меня остановило восклицание сынка ранчера.
   - А коня тебя все равно нет! - голос у него был, как у обиженного маленького ребенка, который сам себе доказывает свою же правоту.
   - Ну ты еще поплачь, меньше...
   Я не договорил, толкнул дверь и вышел на улицу.
  
  
  
   НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО, после чересчур раннего завтрака, я снял с луки седла свое лассо и направился к корралю. Утро выдалось довольно прохладное, и холодок самым бессовестным образом забирался под куртку и рубашку. Небо на востоку окрасилось в лимонный цвет, и над далеким краем горизонта показалось солнце. Услышав звяканье моих шпор, лошади заволновались и принялись тревожно бегать рысью вдоль задней стенки корраля. Я встряхнул петлю, чуть размотал веревку и посмотрел на животных, выбирая себе лошадку. Сегодня мне была нужна быстрая лошадь, привыкшая работать на пару с ковбоем. Хотя, по заверениям Тома, здесь все такие. Что ж, мне представился шанс поймать его на слове. Я остановил свой выбор на крепком рыжем мерине с тонкими ногами и звездочкой во лбу. Он смекнул, что ему сегодня придется увидеть родную прерию не из-за стенки корраля, и принялся втискиваться в самую середину табуна.
   - Не, дружок, от меня так просто не отделаешься.
   Уловив момент, я бросил лассо. Петля скользнула на шею мерина, и я почувствовал, как натянулась веревка. Рыжий еще немного подергался, а потом покорно подошел ко мне. Я привязал его к жерди загона, взял оголовье и хотел погладить его по широкой груди, но едва я протянул к нему руку, как он неожиданно повернул голову, и мощные зубы лошади щелкнули в нескольких дюймах от моих пальцев. Я отскочил от него, как ошпаренный. Нет уж! Благодарю покорно! Хватит с меня того, что как-то раз, когда я был еще мальчишкой, одна такая же милая лошадка цапнула меня за предплечье. Именно тогда я понял, что испытывают животные при клеймении - руку жгло как огнем. Синяк был огромных размеров и сходил долго и упорно, а последствия укуса можно было заметить спустя четыре месяца.
   - Отомстить хотел, да? Ага, как только, так сразу.
   Подойдя поближе, я заглянул в его хитрые, немного подленькие глаза, потом пошевелил у него перед носом пальцами и, когда он снова потянулся за ними, набросил поводья ему на шею, схватил его за морду и впихнул трензель мерину в рот. Застегнув подборочный ремень, я снял с рыжего лассо, открыл ворота корраля и вывел его наружу. Лошадь стала смирной, словно ягненок, но я ему еще не очень доверял. Он насторожился, скосив глаза, и я обернулся. Прислонившись спиной к загону и попыхивая сигаретой, за нами наблюдал хозяин конюшни.
   - Хорошая лошадь. Горячая, и скорость у него приличная, - зачитал он характеристику.
   - Да? Он меня едва не укусил, - поспешил я его разочаровать.
   Вандер усмехнулся и сдвинул шляпу на затылок:
   - Он только в коррале такой, а когда взнуздаешь и оседлаешь Хулигана, можешь ехать хоть на край света.
   - Так его зовут Хулиган... - протянул я, положив на ровную спину рыжего одеяло, которое служило вальтрапом. - Я думал, имя этого подлеца звучит несколько иначе. Например, Карающая Молния или Пожиратель Кактусов.
   Я затянул подпруги, свернул лассо и повесил его на луку. Затем подобрал поводья, вставил ногу в стремя и сел в седло.
   - Ты уверен, что я не должен ехать с тобой? - спросил меня Вандер.
   Я отрицательно мотнул головой и поправил шляпу. Он тяжело вздохнул:
   - Поверь мне, Фокс, из-за игреневой красотки у тебя могут возникнуть неприятности. Айелло считает, что табун принадлежит ему.
   - Знаешь, Том, мне плевать на Айелло. Я не видел ни на одной лошади его клейма, так что со своими претензиями пускай подождет. Спасибо, что пытался меня образумить, но я - закоренелый дурак. Этого уже не изменишь.
   - Желаю удачи, упрямец.
   Я развернул Хулигана и направился на восток, навстречу восходящему солнцу. Как здорово было снова оказаться в седле! А вот ехать против солнца было не очень здорово. Солнце, когда светит прямо в глаза, создает условия ограниченной видимости, как это не странно звучит по отношению к прерии. Однако табун Вандер видел в востоку от Бут-Хилла, поэтому я двинулся в том направлении. К тому же теперь, после того, как в салуне была брошена перчатка, это стало делом принципа.
   Хулиган пошел охотно и, похоже, Том оказался прав. Но посмотрим, каков он будет в деле. Хорошая, маневренная лошадка для ковбоя лучше, чем новые сапоги со шпорами. Некоторые ковбои готовы скорей дать себя выпороть, чем выполнить какую-либо работу, какую нельзя сделать, не слезая с лошади. Ну, по мне, так лучше поколоть дрова или принести воды, чем потом ходить, непрерывно постанывая, не в состоянии сесть в седло. Вы меня понимаете?..
   Человек, путешествующий в одиночку по прерии, не должен забывать поглядывать по сторонам, а главное - назад. К тому же одинокий белый всадник, если он не дурак, будет готов к неприятностям в любое время дня и ночи. В те дни прерии были полны индейцев, хотя и не всегда воинственно настроенных.
   Отъехав от города примерно на милю, я пустил Пожирателя Кактусов рысью. Этот аллюр не отличался у него ни медлительностью, ни резвостью. Я внимательно изучал местность, механически отмечал места возможных стоянок и убежищ. Опытный путешественник всегда самым кропотливым образом изучает местность, по которой едет. Кто знает, может ему еще придется здесь побывать. Проходят годы, а он спокойно может рассказать о любом ущелье и каньоне, где побывал, так, словно это было вчера.
   Я наблюдал за мерином, его поведением, потому что лошадь, благодаря своему чуткому отношению к окружающему миру, быстрей предупредит всадника об опасности. Я доверял лошадям, а они - мне. Благородные животные были единственными существами, помимо еще одного хорошего человека, кому я вообще доверял.
   Солнце постепенно стало припекать. Еще немного и от жары никуда не спрячешься. Хулиган бежал довольно резво, но имел дурацкую привычку дергать головой из стороны в сторону. Его длинный жесткий хвост изредка хлестал мои ноги, в остальном же рыжий был неплохим конем.
   Я мотался по прерии примерно до полудня, изучая следы. Их здесь было столько, сколько вам и не снилось. Отпечатки копыт диких мустангов, следы койотов, а изредка - волков, и чем дальше я забирался на восток, тем чаще встречал следы добротно подкованных лошадей. Отпечатки подков были четкими, животных подковали недавно, а вот всадники проезжали здесь на них довольно давно. Отлично подкованных лошадей можно встретить только на хорошем, крепком ранчо.
   - Ну, Пожиратель Кактусов, что думаешь о следах?
   Похоже, он ничего не думал, а только кивал головой в такт неторопливому шагу. Я же был уверен, что здесь проезжали ковбои "Звездного". Судя же по веренице отпечатков, всадников было четверо, и один из них ехал на высокой лошади. Сказать, кто точно - сам Клинт или кто-то из его сыновей - было трудно. Айелло со своими отпрысками гарцевали на высоких лошадях. И одно животное ничем не уступало другому.
   Отпечаткам копыт табуна было дня два. Здесь табун шел спокойным ровным галопом, и засохшие следы уже успели обвалиться по краям.
   Внезапно Хулиган всхрапнул и ускорил шаг, вытянув шею и раздувая ноздри. Я поднял голову и из-под полей шляпы увидел маленькую рощицу плакучих ив. Где ивы - там и ручей.
   - Почувствовал воду? Что ж, давай попьем, - согласился я.
   Рыжий вскинул морду, собираясь заржать, но я, разгадав его намеренье, соскользнул с седла и зажал ему нос. Он тихо хрюкнул и отступил назад.
   - Спокойно, малыш, спокойно. Орать вовсе не обязательно.
   Я постоял рядом с ним минуту, поглаживая его и разговаривая вполголоса, а мерин замер и слушал, поставив ушки на макушке. Потом я снова сел верхом и шагом направился в том направлении, куда тянул Хулиган. Сделав крюк, я объехал рощицу, перевалил через гребень ближайшего холма и достал из седельной сумки бинокль. Помниться, его я выменял на одном из пограничных постов, и когда он стал моей собственностью, прикрепил к нему кожаные козырьки - чтобы не отсвечивало солнце. Да, хорошая штука, что уж тут говорить. Я поднес бинокль к глазам и стал постепенно обшаривать рощицу.
   Я их увидел почти сразу же да так и замер с поднятой рукой, не в состоянии опустить бинокль. Дикая, непокоренная красота, замены которой нет нигде в мире. Сейчас я заметил то, что не уловил вчера: по поляне, неподалеку от строгих мамаш носились четыре жеребенка примерно трех месяцев отроду. Легкие, игривые, подвижные, на стройный длинных тонких ножках, они резвились во всю, а остальные кобылы относились к ним с неожиданной терпеливостью. Моя шоколадная красотка паслась чуть в стороне от других. Но я видел, как стоят ее бархатные ушки.
   - Ну? Как тебе девочки, Карающая Молния?
   Он переступил с ноги на ногу и потянул вперед, словно спрашивая: "Какие девочки?! Мне б водички..."
   - Сейчас, подожди.
   Я спешился, сунул бинокль обратно в седельную сумку и достал флягу с водой. Снял шейный платок, облил его водой, и когда ткань впитала влагу, выжал всю жидкость мерину в рот. Я повторил процедуру несколько раз, потом повязал платок обратно на шею, сел в седло и сжал в одной руке поводья, а в другой - лассо.
   - Все, будем работать.
   Ветер дул в мою сторону, но игреневая красавица жила в прерии с самого рождения и была ее частью. Не стоит надеяться обмануть дикого мустанга. Отдыхавшие животные быстро встали на ноги, жеребята оказались под боком у мамочек, и в мгновение ока табун снялся с поляны. Хулиган отлично взял с места в карьер, и мы помчались вдогонку. Я с радостью ощутил, как рыжий словно ожил подо мной. Черт возьми, как давно я так не носился! Я представил себе, как это выглядит со стороны. Табун необъезженных лошадей мчится по прерии, стремясь в свободном полете за горизонт, а вслед за ними, с безумным техасским воплем, скачет всадник. Лошади, превратившись в неуправляемую стихию, взлетели на крутой холм, взрыв землю, и понеслись дальше. Хвосты и гривы развевались, бешено стучали копыта, ветер бил в лицо.
   Я догнал лошадей, когда они живым потоком скользили вниз по склону холма, и теперь мы мчались так, словно все бесы преисподней разом выскочили из адского пекла и погнались за нами. Мне теперь нужно было достичь одного: нагнать голову табуна и отсечь игреневую от остальных животных. Сделать это на полном скаку - это надо уметь, но я умел. Скачка продолжалась, однако мустанги от этого не стали бежать медленнее. Отнюдь. Рыжий тоже вошел в азарт игры и теперь мчался вместе с остальными, выбрасывая передние ноги далеко вперед и почти касаясь брюхом высокой травы.
   Я, наконец, нагнал игреневую кобылку, и мы понеслись вровень, голова в голову. Теперь наступил черед Хулигана показать свое мастерство. Мне оставалось только седеть в седле, поспевая за неожиданными движениями лошади.
   - Давай, малыш. Задай ей жару, - едва успел выдохнуть я.
   Мерин словно понял смысл произнесенных слов. С быстротою молнии он выбросил заднюю правую ногу вбок, и стальное копыто с подковой врезалось в ближайшую кобылу. Она шарахнулась в сторону, налетела на бежавшую рядом лошадь и, не переставая скакать, гневно кинула задом. Рыжий резко повернул небольшую голову и попытался кусить и без того напуганную караковую. Он винтом крутился, заставляя табун изменить направление. Копыта и зубы работали вовсю и спустя несколько минут он добился своего: табун летел вслед за обезумевшей караковой в противоположную от нас сторону. Хулиган продолжил преследование лошади, ради которой мы с ним затеяли эту погоню. Не увидев рядом подруг, она пронзительно заржала, замедлила бег, и попыталась броситься в сторону, вдогонку за табуном, но мерин опередил ее, и его зубы щелкнули рядом с темной мордой. Кобылка снова поскакала резвей, и я с силой метнул лассо, решив не упускать шанс. Гул ветра не заглушил тонкий свист летящей змеи. Я увидел, как петля второй раз за сегодняшний день туго затянулась на крутой шее лошади. Хулиган тут же встал как вкопанный, принимая на себя рывок заарканенного мустанга. Красавица взвилась на дыбы, почувствовав на себе лассо. Никогда прежде ей не наносили подобного оскорбления. Не обращая внимания на ее тщетные попытки вырваться на волю, я наклонился вперед и похлопал взмыленного Пожирателя Кактусов. Пот стекал у него по бокам и из-за ушей, но он держал веревку натянутой, наблюдая за пленницей.
   - Молодец, малыш. Ты просто молодец. Настоящий ковбойский норовистый бронкс. Умница!
   Я соскочил с седла и осторожно направился к дикарке. Хулиган не сдвинулся ни на дюйм, веревка была натянута как струна и казалась очень тонкой и ненадежной.
   - Ай, хорошая... Красавица моя... - спокойно, успокаивая и себя и лошадь, заговорил я. - Ай, умница...
   Она замерла, услышав мой голос, и нетерпеливо фыркнула. В ее глазах горел злой огонек, она готова была драться за свою свободу, и я почувствовал бы разочарование, если бы не увидел этого огонька. Я подходил все ближе и ближе, и она пригнула голову, вся красиво "собравшись". Шаг... еще один... еще... Внезапно я остановился. Этот мустанг... Чертовски красивый мустанг, ровно стоявший передо мной и не спускавший с меня темных, умных глаз. И вдруг я вспомнил. Вспомнил эту лошадь. Когда у хозяина ранчо, где я работал, конокрады угнали табун отменных, лучше, чем иная чистокровная лошадь, мустангов, ей было три года. Ее звали Рамона, это я ее так назвал, вспомнив имя знакомой девушки, которая как-то помогла мне и провела через заваленный снегом перевал. Отчаянная девчонка, тем более, что тогда у меня на хвосте "сидела" банда серьезно настроенных преследователей. Я не знаю почему, но из всех ковбоев Рамона выбрала именно меня. Сесть на нее мог любой, а вот ездить... Но я нашел с ней общий язык, потому что всегда любил непокорных. А она никогда не покориться до конца. На ранчо никто не испытывал к ней особой любви. Если ей что-то не нравилось, она делала одну "свечку" за другой, лягалась и изредка наступала на ноги. Это было довольно больно. Вам лошадь когда-нибудь наступала на ногу? Если нет, поверьте мне на слово.
   - Рамона... - прошептал я. - Ну здравствуй, девочка.
   Я сделал очередной шаг, и она больше не пыталась убежать. Не говорите мне, что лошади не помнят! Она помнила меня, это была моя лошадь, которая сейчас тыркалась теплым носом мне в ладони.
   - Здравствуй, девочка. Здравствуй...
   Я обнял ее за шею, прижался щекой к ее мягкой шерсти, и неожиданно мне показалось, что листва окружавших нас деревьев утратила свою четкость и начала расплываться. Вот черт, еще не хватало, как девчонке тут раскиснуть!..
   Я вернулся к терпеливо ждавшему Хулигану, отвязал лассо от луки седла и почесал мерина за мокрыми ушами.
   - Устал, Пожиратель Кактусов? Давай, пожуй травки.
   Потом, постепенно сворачивая веревку, вернулся к Рамоне и отвел ее в тенек под деревья. Хулиган направился сюда же и стал пихать меня мордой в спину, требуя заботы и о его персоне. Я вынул из кармана куртки несколько длинных сыромятных ремешков - "свиную тетиву", которые ковбои всегда носят с собой. Мало ли придется спутывать ноги бычку. Я выбрал два самых крепких ремешка, связал их вместе и стреножил Хулигана. Теперь далеко не удерет. Я снял с него оголовье и расседлал своего помощника. Его спина, как раз под седлом была темно-рыжей, почти коричневой от пота. Я растер его травкой, а он спокойно стоял на месте и только довольно жмурился. Отпустив мерина, я положил вальтрап на солнце, чтобы просох, а сам уселся неподалеку под кустами и принялся жевать кусочки вяленого мяса и аппетитные "медвежьи ушки" Тома. Рамона к этому времени совсем успокоилась, щипала траву и, кажется, больше и не вспоминала о подругах.
   Когда вальтрап высох, я аккуратно сложил его и направился к мустангу. Она подняла голову от травы, понюхала протянутое одеяло, не выказывая никаких признаков беспокойства. Рамона никак не реагировала на мои действия даже тогда, когда я затягивал подпруги и просовывал ее уши между ремешками оголовья. Хулиган стоял в стороне и смотрел на нас. На его коварной морде было написано что-то вроде удивления. Рамона была подозрительно тихой, и я прекрасно понимал, что она приготовила мне сюрприз. Большим пальцем руки я опустил левое веко лошади на ее глаз, чтобы она не видела меня, и быстро сел в седло.
   Существует огромная разница между первой и последующими объездками молодого дичка. В первый раз лошадь просто старается сбросить с себя седло и оголовье, во второй раз она становится умней и осторожней и уже пытается избавиться от самого седока. Рамона же знала, что такое и седло и всадник. И она была умна.
   Она разом сорвалась с места и понеслась легкими скачками, словно проверяя держусь ли я у нее на спине так же крепко, как и два года назад. Ей совсем не понравилось то что за прошедшее время моя посадка если и изменилась, то только к лучшему. Мне уж стало казаться, что все пройдет мирно, как она вдруг "сломалась" надвое. Седло почти вывернулось из-под меня, и я чуть не потерял равновесия. Сильные прыжки пошли и вбок и вверх. Я не препятствовал лошади и с каждым скачком все больше узнавал свою Рамону. Дикарка в прериях ничуть не стала хуже, даже наоборот.
   Сейчас у меня была одна задача: не упускать из виду голову мустанга. Это было важнее всего, потому что потерять в данной ситуации голову, значило скакать с завязанными глазами: ты готовишься к одному толчку, а встречаешь другой. Когда мустанг останавливался, я пользовался случаем и каждый раз заставлял его идти рысью, так что вскоре лошадь почти перестала кидать вверх задними ногами. Она сделала несколько длинных скачков и остановилась, жадно глотая воздух.
   Я коснулся правой ногой земли, но левую все еще держал в стремени. Рамона наблюдала за мной, а мне этого и надо было. Я заставлял ее вспоминать все, уже почти забытые уроки, которым учил раньше. Я постоял так минуты две, а потом снова сел в седло. Раз за разом я садился и спешивался, но она стояла не шелохнувшись.
   - Умница!
   Я похлопал ее по шее и угостил кусочком хлеба из моего обеда. Она осторожно, так, как только она и умела, взяла с ладони лакомство. Снова я сел в седло и немного пошагал ее, внимательно прислушиваясь к ее дыханию. Оно довольно быстро вошло в норму. Я привязал лошадь к кусту, распихал свои пожитки в седельные сумки и накинул на рыжего лассо. Сел верхом и развернул Рамону.
   В пылу погони я и не заметил, куда меня занесла судьба. Местность вокруг была совершенно незнакомой, но я решил довериться Хулигану. Уж он-то дорогу домой найдет. Он направился строго на запад, а я поглядывал по сторонам, всматриваясь и прислушиваясь. Прерия была пустынна, только где-то на горизонте ветер поднимал небольшие тучки песка. Плавно покачиваясь, я ехал на запад. Ехал... ехал...
   Я проснулся от того, что Рамона остановилась. Медленно открыл глаза, и передо мной во всей красе предстал какой-то каньон. Черт знает, как он назывался, но это место мне не очень-то понравилось. Если учитывать, что солнце уже собиралось удалиться на покой, в густых тенях высоких скал, он казался почти зловещим. Я выругался и обозвал себя дураком. Это ж надо было умудриться уснуть, когда за рыжим пройдохой нужен глаз да глаз! Сам виноват в случившемся, в следующий раз ушами хлопать буду меньше.
   Хулиган невозмутимо щипал траву, а Рамона обрывала листики с росшего рядом куста.
   - Эй, ты, Пожиратель Кактусов! - заорал я на мерина.
   Мой голос гулкими скачками запрыгал от одной стенки каньона к другой и вскоре растворился где-то в бесконечных ущельях. Рыжий испуганно захрапел и прижал уши. Игреневая ударила копытом и нетерпеливо затанцевала на месте.
   - Тихо, тихо. Ничего же пока не произошло.
   На меня самого удручающе подействовало слово "пока". Пока, на мой взгляд, предусматривает продолжение или что-то похожее на продолжение. Уж лучше бы его не последовало. Я подозвал мерина поближе.
   - Теперь я буду руководить операцией по возвращению домой. Хватит с меня таких проводников.
   Но конь только продолжал храпеть и смотрел куда-то в одну точку у меня за спиной. Я оглянулся и увидел деревянный сарай. Сарай в таком месте? Я шагом направил Рамону к постройке и был уверен, что она пуста как ореховая скорлупа без ореха. Иначе меня уже не было бы в живых. Мерин нехотя поплелся за мной, продолжая тревожно фыркать. Я завернул за уступ скалы и увидел город. Это был самый обыкновенный городишко Запада, который не отличался бы от других поселений, если бы не был... мертвым. Когда я с опаской въехал на главную улицу, дома уставились на меня пустыми глазницами окон как на непрошеного гостя. Ни в одном из них не горел свет, нигде не лаяли собаки, в конюшне не хрумкали сеном лошади. Здесь стояла такая оглушающая тишина, что был слышен каждый шорох, скрип седла и удар подковы о камень. Я скинул ременную петлю с револьвера, удерживающую его в кобуре, и медленно продолжил путь. С легким шелестом меня обогнал шар перекати-поля. Налетевший порыв ветра качнул вывеску с названием салуна. Она тихо, зловеще заскрипела.
   Я мучил себя догадками и вопросами. Что это за город? Кто его построил? Куда делись все его жители? И почему они решили жить именно здесь, в суровом каньоне, куда с трудом проникает солнечный свет? Я не мог найти ни одного разумного ответа, и в голову стали лезть всякие мысли о призраках, не успокоившихся душах и прочей нечисти. Я читал все, что было написано на вывесках. Магазин Джеймса Хокса... салун "Тропа Гуднайт"... ателье мадам Винсент... Это что-то французское... Но Франция! Тонкая, изысканная Франция в сумрачном каньоне, среди голых скал?! Невероятно! Я читал про эту страну, когда учился в школе да и после школы никогда не ленился брать в руки хорошую книгу. Книги надо уважать, это верные друзья.
   Около раскрытых нараспашку дверей бара я остановил лошадь и, чуть пригнувшись, заглянул вовнутрь. Чистый песчаный пол, типичные для подобных заведений столы и стулья, на гладком, без единой пылинки, стойке стоял стакан с недопитым виски, словно пользовавшийся этим стаканом сейчас вернется. На широких полках, рядом с которым висело большое зеркало, стояло множество бутылок отменного "бурбона". Внезапно я понял. Что у меня по спине давно бегают мурашки. Но больше всего меня удивило отсутствие пыли на предметах в салуне, паутины или еще каких-то следов запущения. И опять между лопаток прополз неприятный холодок.
   - Что за чертовщина?
   Эхо только насмешливо передразнило: "Чертовщина... чертовщина..." Мой взгляд соскользнул с полок со спиртным на зеркало. В нем я видел свое собственное отражение, отражение настороженной Рамоны и стоявшего рядом с ней Хулигана, но прямо за нами, в зеркале, я видел несколько светящихся, бело-зеленых огоньков. Они все время двигались и перемещались, постоянно меняясь местами. Я резко обернулся, чувствуя, как первый раз в жизни меня трясет от страха. От страха перед чем-то неизвестным. Огоньки лихорадочно заметались, а потом спокойно, не торопясь, поддерживаемые туманными тенями подлетели к одному из домов и скрылись в темном дверном проеме. Где-то ставня ударилась об стену. Хлопок прозвучал в тиши как выстрел. Рамона взвилась на дыбы и, рванувшись вперед, помчалась прочь из города. Вслед за ней припустил, что есть духу и рыжий. Лошади понесли.
   Не помню, как я добрался до конюшни Тома, но когда вернулся было, судя по звездам, далеко за полночь. Я расседлал лошадь, в темноте растер ее пучком сена и завел вместе с Хулиганом в корраль. Ничего, сегодня она пускай переночует с остальными под открытым небом. Прихватив седло и винчестер, я с трудом вскарабкался на сеновал. Несмотря на то, что я очень устал и был напуган, я испытывал чувство огромного удовлетворения. Ведь теперь Рамона была рядом.
  
  
  
   - ЧЕРТ ВОЗЬМИ! Заарканил все-таки!
   Вандер стоял около корраля и никак не мог налюбоваться на мою красавицу. В его голосе слышалось сдержанное восхищение. Сунув под мышку трензель, я стоял рядом и почти не слушал его. Все думал о том городе в каньоне. Может, мне все приснилось? Может, вовсе и не было никаких огней? Если честно, я вообще уже не знал, что было, а что - нет.
   - Фокс!
   - А?.. - я рассеянно посмотрел на Тома, а он, но только внимательно, на меня.
   - Ты сегодня какой-то странный, - заметил он. - Что вчера произошло? У тебя какие-то неприятности?
   Я отрицательно мотнул головой.
   - Что-то не похоже, - засомневался Вандер. - Ну а если молчишь, значит, есть на то причины. Я говорю тебе, что вечером, когда тебя не было, Айелло устроил в салуне грандиозную попойку.
   - В честь какого праздника? - вяло поинтересовался я.
   - Он расширил свои владения и теперь, вдобавок к остальному, ему принадлежит еще и земля маленького ранчо "Лилия". На нем уже давно никто не живет, а старого хозяина не помнит ни один человек в Бут-Хилле. Площадь ранчо крошечная, но там столько воды и густой травы... Луга питает талая вода со снежных вершин гор.
   - Мечта любого скотовода, - пробурчал я, сбивая пыль с джинсов.
   - Вот именно. Это лакомый кусочек. Поэтому Айелло твой должник.
   - С чего ты это взял?
   - Ведь это ты привез ему купчую.
   - Мог и две. Радует, что бумага нетяжелая.
   Решив, что трензель уже достаточно нагрелся и что хорошее настроение Рамоны обеспечено, я зашел в корраль, взнуздал игреневую и вывел ее наружу. Потом сходил в конюшню за щетками и принялся наводить блеск на шоколадную шкурку. Рамона стояла спокойно, как подобает воспитанной лошади.
   - Поедешь в город?
   - Да, хочу купить новые сапоги.
   - Будь осторожен, ладно?
   Я затягивал подпруги, когда на дороге появился какой-то всадник. Он гнал коня карьером, благодаря чему подскакал к конюшне довольно быстро. Со взмыленной кобылы темно-гнедой масти с широкой белой полосой на морде соскочил парень лет 18-ти и торопливо протянул Вандеру поводья.
   - Господи, Том, мистер Менард уволит меня! Я опаздываю на работу на 15 минут! - с отчаянием воскликнул он. - Я пропал!
   Он развернулся, бросил быстрый взгляд на Рамону и бегом побежал в город. Только пятки засверкали. Мы с Вандером переглянулись и захохотали.
   - Чепуха! - выдохнул конюх. - Менард выгоняет, если опаздываешь на 20 минут.
   Сегодня я собирался завтракать в "Заходи, приятель!" Пускай все те, кто вчера был в салуне и слышал мою перепалку с Айелло, узнают, что я не сочинял и что у меня действительно есть лошадь. По городу пойдут слухи о красивой кобыле игреневой масти и эти слухи достигнут, рано или поздно, "Звездного".
   Я привязал Рамону к коновязи рядом с еще двумя лошадьми и вошел в салун. Он был пуст, если не считать двух ковбоев, которые с поразительной быстротой поглощали завтрак. Я занял место у стойки и, когда огромный бармен подошел, чтобы принять заказ, весело поздоровался:
   - Доброе утро, Джо!
   Он ничего не ответил, а только не спускал с меня глаз в ожидании заказа. Мы смотрели друг на друга. Я решил, что он меня не расслышал.
   - Привет!
   Опять никакой реакции.
   - Джо, ты что, никогда не здороваешься?
   - Он здоровался, - поправил меня один из ковбоев. Как же я его не узнал! Это был Фрэнки.
   - До той встречи со скотокрадами, он всегда говорил "Привет!" Вернее, кивал головой, давая понять, что прочел по губам. Он тогда едва шкуру свою спас и вот теперь очень редко, когда здоровается. Он глухонемой, приятель. Да, кстати...
   Фрэнк смущенно запнулся, а потом договорил:
   - Я хотел извиниться за вчерашнее. Я не хотел к тебе лезть. Ты... ты нормальный парень.
   - Забудь, Фрэнк. Я не в обиде.
   Теперь к моим блуждающим огням присоединился еще и глухонемой бармен. Одно чудо быстро сменялось другим.
   После завтрака я направился в магазин напротив салуна за новыми сапогами. Продавец тоже узнал меня и, протягивая мою покупку, сказал:
   - Клинт не забудет того, вчерашнего. Здесь с ним таким образом еще никто не разговаривал. Он захочет с вами расквитаться, мистер. А когда увидит вашу шоколадную красотку, так и вовсе одуреет. Берегитесь!
   - Спасибо, - поблагодарил я и вышел.
   Я сунул сапоги в седельные сумки и оглянулся. По улице, в мою сторону направлялись 3 всадника. Однако это не были Айелло, как я ожидал. Кавалькаду возглавляла блондинка лет восемнадцати, верхом на высоком, примерно ладоней 17, вороном мерине с белым носочком на задней левой ноге. На лошади она сидела боком, в дамском седле, так ездили все благовоспитанные леди. За девушкой ехали два парня на крепких каурых лошадях. Однако это не мешало им иметь по увесистому револьверу системы старины Кольта. И, тем не менее, что-то, что улавливается с помощью чутья, интуиции, подсказало мне, что эти люди приехали из богатых восточных штатов. Что их сюда привело? А особенно в Бут-Хилл? Это, вообще-то, не место для неженки.
   А на улице, как на зло, ни души. "Черт! Сейчас она подъедет к тебе и..." - подумал я, старательно пытаясь спрятаться за лошадьми. Я не собирался с ней болтать, потому что после смерти Кэрол не говорил ни с одной девушкой.
   Я видел, как она растерянно остановилась посреди дороги, посмотрела по сторонам и повернула вороного по направлению ко мне. Ну конечно, с высоты-то ее мерина меня и не заметить? Я чертыхнулся и стиснул зубы.
   - Добрый день, сэр, - у нее был спокойный, ровный голос и небесно-голубые глаза.
   Я нехотя вышел из-за лошадей, низко надвинув шляпу на лоб:
   - Это вы мне, мэм?
   Перед тем, как ответить, она легко спрыгнула с седла, взяла вороного под уздцы и поправила складки платья.
   - Больше, по-моему, здесь никого нет. Значит, вам.
   - Ладно, пускай будет так.
   На Западе к любой женщине относились с уважением, а того, кто этого не делал, могли повесить. Мне сейчас главное было не перегнуть палку, не переборщить.
   - Меня зовут Дженнифер Гэмбл, - представилась она. - Я хозяйка ранчо "Лилия".
   - Хозяйка какого ранчо? - переспросил я.
   - "Лилия".
   - Если я и вам привез купчую, то, пардон, вы опоздали. Клинт Айелло уже захапал кусок пирога.
   - Я не понимаю, о чем вы говорите. Кто такой Клинт Айелло?
   - Ну уж нет, - я махнул на нее рукой. - Дудки. Я вас знакомить не буду. Сами знакомьтесь. Но он вам землю не отдаст, предложите ему хоть миллион долларов.
   Она все так же спокойно ввела меня в курс дела:
   - Я не собираюсь покупать свое ранчо. Мой дядя, живший здесь несколько лет назад, умер, и я - его единственная наследница. Моего дядю звали Чарли Мелетт.
   - А вашего дядьку в Бут-Хилле никто не помнит, - я удивился злорадству, прозвучавшему в моем голосе.
   - Ошибаетесь, - кажется, ее спокойствию не было предела. - В салуне барменом должен работать некий Джо Ниброк. Он и дядя Чарли очень дружили.
   Я уселся на крыльцо "Заходи, приятель!" и уставился на круглые копыта вороного.
   - Ну есть тут один Джо, но он глухонемой. Идите к нему, если хотите, но не забудьте взять с собой побольше бумаги и чернил. И еще... У вас завещание при себе?
   - Да, но сейчас оно в лагере. Это примерно в миле отсюда, к северо-востоку. Если надо будет, Оуэн и Ли проводят вас, - она кивнула на ковбоев.
   - Не надо. Своих лошадей я пока сам объезжаю, - я в ее опеке не нуждался. - К тому же, я что, говорил, что поеду к вам в лагерь?
   Она была вынуждена признать, что не говорил.
   - Вот-вот, - я отвязал Рамону и основательно уселся в седле. - Adios, amigos!
   Я помахал им шляпой и галопом выехал из города.
   Вернувшись в конюшню, я увидел около корраля всадников. Я их быстро пересчитал. Пять. Чего им надо? Заметив меня, один из них даже привстал на стременах. Я пустил Рамону рысью и, подъезжая, успел разглядеть клейма на их лошадях. Естественно, "Звезда маршала". Ну вот, опять. Если бы я мог, сделал вид, что не узнал их. Айелло-средний, Айелло-младший и еще трое каких-то бандюг. Хороша команда.
   Бесхребетный слизняк направился мне навстречу и перегородил дорогу. Когда гнедой и игреневая сошлись нос к носу, я отреагировал на его присутствие.
   - О, здорово, друг! - я развел руками и мило ему заулыбался. - Ты так тихо ездишь, что я и не уловил, когда ты появился!
   - Кончай ломать комедию, - окрысился он.
   - А, ну извини, друг. Я не знал, что ты такой нервный, - посочувствовал я ему.
   Он тыркнул указательным пальцем в сторону Рамоны и без обиняков заявил:
   - Ты украл эту лошадь!
   Я имел полное право выхватить револьвер и пристрелить его на месте за нанесенное оскорбление, но вовремя сдержался.
   - Докажи.
   Он нахмурился, проехал два шага вперед и принялся искать клеймо на крупе Рамоны. Я знал, что он там ничего не найдет.
   - На ней нет клейма! - заорал он спустя минуту.
   - Какой ты наблюдательный, - плотоядно усмехнулся я.
   Может, это было глупо с моей стороны, но я не собирался портить такую чудесную шкурку. Она не была предназначена для раскаленного до вишневого цвета железа. Со злости он дернул своего жеребца и начал буравить меня взглядом.
   - Клинт Айелло - мой отец. Меня зовут Колби Айелло, а моего брата - Ларни Айелло. У нас столько силы, что мы можем раздавить тебя, как червяка. Запомнил?
   Я задумался на минуту, сосредоточенно нахмурив брови, а потом медленно ответил:
   - Понял. Клинт, Колби и Ларни Айелло сильны, как раздавленные червяки. Хорошо, надо постараться не забыть.
   Он чуть не вывалился из седла, но успел схватиться за высокую луку.
   - Ну ладно, шут гороховый, я с тобой еще разберусь. Мы все еще с тобой разберемся, - злобно процедил Колби. - Не советую тебе больше ездить по ночам в одиночку.
   - И меньше тоже, - кивнул я. - А то, действительно, слишком много раздавленных червяков сильно прилипнут к моим новым сапогам.
   Он всадил шпоры в бока коня и вместе со своей сворой умчался. Только пыль столбом стояла.
   - Господи, вот же где дурак!
   Я тяжело вздохнул и спешился. Из конюшни, никуда не торопясь, вышел Вандер с лассо в левой руке. Подобие улыбки искривило его тонкие губы, и он похлопал меня по плечу.
   - А у тебя, сынок, язык хорошо подвешен, - одобрил он мое поведение. - Так им, этим гадам, и надо.
   - Так и надо, - передразнил я, - а сам стоял в конюшне и, небось, подглядывал в щелочку. Постоял бы рядом да поболтал с ними.
   Том пожал плечами:
   - Я верю в тебя, малыш.
   - А, ну спасибо.
   Я устроился на поваленном грозой дереве и принялся натягивать купленные сапоги. Они налезали с трудом, и мне предстояло их разносить. Я перестегнул шпоры с пыльных сапог на сверкающие чистотой новые, встал и потопал по земле.
   - Порядок.
   Я помог Вандеру покормить сеном лошадей, наколоть дров, а позже - доплести несколько крепких лассо. Мы как раз были заняты этим делом, когда я спросил конюха:
   - Слушай, Том, а что это за мертвый город в каком-то сумрачном каньоне?
   Он выпустил из носа сигаретный дым, снова затянулся и, не глядя в мою сторону, ответил вопросом на вопрос:
   - Ты уже и там побывал?
   - Выходит, что побывал.
   - И у тебя полно вопросов?
   - Ну а как ты думаешь?
   - Неудивительно. У меня тоже было много вопросов, но то, что происходит в Сумрачном каньоне, не сможет понять ни один человек. Честное слово, я никогда не верил в привидения, но тот город... Там правят был призраки. Это город призраков, и все его называют Гоуст. Его не строили люди, там не жили ни старатели, ни трапперы, ни ковбои, ни кто-либо другой. Он возник из ниоткуда и уйдет в никуда. Я несколько раз видел, как из каньона выезжал полностью черный всадник и, клянусь, это не было живое существо.
   Том замолчал и продолжил прерванное занятие, мрачно дымя сигаретой.
   - Ага, и пыль там тоже призраки вытирают, - скептически заметил я. - Аккуратные ребята, ничего не скажешь.
   - Да, я смеялся так же, как и ты, но когда узнал, что Айелло боятся этого места, как черт ладана, призадумался, - сердито оборвал он меня.
   Не знаю почему, но он очень хотел, чтобы я ему поверил. Однако я все еще не верил. Ни ему, ни тому, что видел собственными глазами.
   Над дорогой появилось облачко пыли. Я и Вандер заметили его одновременно, но Том не знал этих всадников, а я уже успел с ними познакомиться. Вороной с носочком на левой задней ноге шел размашистой рысью. Оуэн и Ли преданно следовали за своей хозяйкой.
   - Их я не знаю, - констатировал Том.
   - Хозяйка ранчо "Лилия" Дженнифер Гэмбл и ее ковбои, - представил я компанию, пока они подъезжали.
   Вандер поднялся, вытянувшись во весь свой высокий рост, и сделал шаг навстречу гостям. Я остался сидеть там, где и сидел, ловко плетя гибкую веревку.
   - Добрый день, мэм.
   Она натянула поводья, поздоровалась и начала представляться, но Том вежливо прервал ее:
   - Я знаю, мэм.
   - Знаете? - она удивленно приподняла брови. - А ну да, конечно, у вас здесь все всё знают.
   Она красноречиво стрельнула взглядом в мою сторону. Я сдвинул шляпу на затылок и принялся нахально насвистывать "Я, ковбой, бродяга шалый..."
   - Вам нужна помощь, мисс Гэмбл? - Том умел красиво говорить.
   - Нет... то есть, да. Я ищу человека по имени Том Вандер. Мне к нему посоветовал обратиться мистер Ниброк.
   - Я вас слушаю, мэм.
   - О, так это вы? - улыбнулась она. - Дело в том, что я приехала с Востока, и мои ковбои пригнали небольшое стадо породистых коров...
   - Вы, оказывается, и в коровах разбираетесь, - наконец подал я голос.
   Девчонка оказалась не промах и дала залп с обоих бортов:
   - Я много, в чем разбираюсь. В том числе и в людях.
   - Поздравляю, - и я снова засвистел.
   Она недовольно фыркнула и опять повернулась к Тому. Разговор продолжился, словно ничего не произошло.
   - Но я не знаю, как добраться до "Лилии", поэтому мне нужен проводник.
   - И вы хотите, чтобы я вам помог? - уточнил Вандер.
   Она кивнула, и по ее длинным волосам скользнул луч света.
   - Извините, мэм, у меня слишком много работы, я не могу оставить конюшню, но вот мой друг... - он широким и небрежным жестом плавно указал на меня, - с удовольствием проводит вас.
   Друг чуть не подпрыгнул на месте. Почти готовое лассо вывалилось из моих рук на землю, я медленно встал на ноги и подошел к Вандеру, сунув большие пальцы за пояс.
   - Пардон, мисс, - я расплылся в улыбке, но она сразу же исчезла, только я перевел взгляд на конюха. - Том, пошли поговорим.
   Я почти пропел эту фразу и толкнул его плечом. Он приподнял шляпу, поклонился Джен, и мы направились к конюшне. Скрывшись в тени, подальше от глаз гостей, я затолкнул его в темное, пустое стойло и зашипел:
   - Ты что, Том, с ума сошел? Я ведь здесь ни черта не знаю! Куда я ее приведу? В город Призраков? Ну что ж, давай! Хоть сейчас, но я не уверен, что мы снова тут когда-нибудь появимся!
   Вандер спокойно посмотрел на меня, а потом обнял за плечи:
   - Подожди, не кипятись. Все будет в порядке. Ты заметил, как она на тебя смотрит?
   - Да она меня терпеть не может! - пылко возразил я.
   - Ой ли! Когда девчонке нравится парень, я это за милю чую. Она чего сюда приехала? За мной? Нет. Она просто видела, в какую сторону ты поехал, потом поговорила с Джо, он, скорей всего, действительно, сказал ей обо мне, но сюда она прискакала не ради моей персоны.
   - Ну я теперь тебя еще меньше понимать стал, - я растерянно посмотрел на него. - К чему ты клонишь? Если я ей понравился, то пускай не думает, что меня очень легко заарканить. Пускай лучше сходит понюхает мои старые носки...
   - Опять он за свое! - вздохнул Том, хлопнув по бокам руками. - Слушай меня, глупый грубый мальчишка. Ты в ней видишь только дурочку с Востока, на пару с которой можно поупражняться в остроумии, но это - нежная, свежая роза, ее нужно беречь и охранять, как ты этого не понимаешь! Сейчас ей больше всего необходима надежная защита, потому что Айелло не оставит ее и "Лилию" в покое, а я слишком стар для подобных приключений.
   Я прислонился к деревянной шершавой стене. Он был прав на все сто. Невероятно, но факт. Однако с самого начала я не хотел связываться с хозяином "Звездного", потому что не собирался здесь надолго оставаться. Меня всегда тянуло назад, в Техас. Но бросать девушку на произвол судьбы...
   - Черт бы ее побрал, свалилась, как снег на голову! Ладно, я поеду с ней. Говори, как туда добраться.
  
  
  
   ЧЕРЕЗ 15 МИНУТ я в сопровождении Вандера вышел из конюшни и направился к Рамоне. Моя голова была забита указаниями направления пути, а в мозгу - отпечатана карта местности. Том помахал нам вслед рукой, и наша кавалькада отправилась в лагерь.
   Я ехал позади всех, поглядывая по сторонам, прекрасно понимая, что они на Востоке не утруждают себя подобными занятиями. Я детально исследовал оружие Оуэна и Ли. Кольты содержались в порядке, были вычищены и смазаны, но, увидев их ружья, я усмехнулся с маленькой долей надменности. Честное слово, я мог себе это позволить. "Баллард" - старое, никуда негодное ружье, с ним нечего делать на Западе. Я как раз подумал, что надо ребятам сообщить об этом, когда со мной поравнялся вороной, и я услышал женский голос:
   - Я могу задать вам вопрос?
   - Валяйте, - я не возражал.
   - Почему я не знаю вашего имени?
   - Потому что не спрашивали.
   Она на секунду смутилась, а потом снова пошла в наступление:
   - Как же вас зовут?
   Я снял шляпу и наклонил голову:
   - Фокс Даррант, мэм, к вашим услугам. Так, наверно, говорят там, на Востоке.
   Дженнифер скорчила гримаску.
   - Я думала, имя столь интригующей персоны будет звучать более романтично.
   - Если вам нужен рыцарь - позовите Айвенго или Роб Роя, - не удержался от совета я. - На Западе нет места романтике и наивности. Здесь постоянно идет война. Бесконечная и жестокая, в которой часто гибнут старики, дети и женщины. На этой сильной земле и быть надо сильным. Так и никак иначе. Здесь надо уметь смотреть и видеть, слушать и слышать. А вы... романтика!
   Я усмехнулся и посмотрел на нее. Она притихла и ехала, задумчиво глядя на длинную гриву вороного.
   - Расскажите мне о Западе, - неожиданно попросила Джен.
   Как расскажешь девушке о Западе? О том, что сам видел и пережил? Как передашь чувства, которые испытываешь, ощущая привычный вкус беспрестанных ветров в необозримом океане прерий? Но я стал рассказывать о длинных волнах, которые гонит этот ветер по высокой, по пояс, траве. О пронзительных воплях атакующих индейцев, о долгих ночах в седле, о перегонах стад, о бизонах, о пограничных кабачках. Я вспомнил все: и высокие горы, вздымающиеся на фоне неба, и стройные корабельные сосны, и бесподобную красоту диких лошадей, и необъятные лабиринты извивающихся каньонов, и тропы, серпантином спускающиеся вниз по крутым склонам ко дну этих тенистых каньонов...
   Они ловили каждое мое слово, потому что для них все это было интересным, новым, неизведанным...
   Вот так мы и добрались до лагеря. Они немного сглупили, устроив привал на берегу реки. Через реку лучше сразу переправиться, потому что ночью может пойти дождь, она выйдет из берегов и задержит переправу на несколько дней, а то и недель. Все зависит от реки. Лагерь не представлял из себя ничего особенного, но был совершенно незащищен. Сколькому ребятам еще предстоит научиться! Неподалеку я увидел стадо, состоявшее, на первый взгляд, из голов ста пятидесяти.
   - Собирайтесь в дорогу, - сразу же распорядился я. - А вы, - я глянул на Оуэна и Ли, - поехали со мной поднимать коров.
   Джен направилась к фургону, в который ковбои впрягали великолепных миссурийских мулов. Мы втроем пришпорили лошадей и поскакали к стаду. Ковбои ехали за мной. Когда я приблизился к животным, то невольно громко свистнул. Сразу было видно, что люди прибыли с Востока. Животные, видимо, в силу того, что двигались медленно, ничуть не потеряли при перегоне и выглядели замечательно, однако не это повергло меня в изумление. Передо мной спокойно паслись гольштинцы - коровы молочной породы. Вообще сомнительно, чтобы к западу от Миссури можно было встретить и дюжину таких животных. Ну, возможно, они изредка встречаются в Техасе. Здесь каждый скотовод будет пялиться из этих коровок. Мечта да и только. Среди гольштинцев я насчитал десяток беломордых. В принципе, на данный момент, разумно. Они не дадут стаду разрастаться. Каждая корова этой породы нагуливает мяса гораздо больше, чем лонгхорны. Не говоря уже о гольштинцах... На всех животных стояло клеймо, изображавшее мастерски сделанную лилию в круге.
   Навстречу нам выехал всадник на бурой лошадке:
   - Ну что, нашли проводника?
   - Нашли, как видишь, - отозвался высокий подтянутый Оуэн. - Поднимаем стадо и отправляемся на ранчо.
   Мы разъехались в разные стороны, вопя во всю мощь наших глоток. Заставляя ленивых коров встать на ноги, я убедился, что Рамона быстро вспомнила, что должна делать лошадь во время работы со скотом. Не прошло и 20-ти минут, как животные поднялись. Я встал в голове стада, которое вел огромный рыжий бык, предоставляя другим глотать пыль позади. Следом за животными тащился, скрипя колесами, фургон. Сначала мы шли шагом, потом перешли на легкую рысь. До "Лилии" было миль семь, и дорога, в основном, проходила по ровной, как стол прерии. Только уже совсем близко от ранчо предстояло подняться на холм и обогнуть гору.
   Ковбои Дженнифер знали свое дело, и стоило только какому-нибудь молодому бычку отбиться от основной массы животных, как его загоняли обратно. По правде сказать, тот, кто гонит скот разного возраста, должен держать ухо востро, потому что такие животные очень пугливы. Стадо может мирно брести несколько часов к ряду, как вдруг - раз! - и выгоняй их потом из кустов и рощ. А все из-за чего? Из-за чрезмерной впечатлительности какой-нибудь глупой коровы - она приняла небольшую тень за призрака, гоблина или еще какое чудище. А молодой длиннорогий бычок бегает иной раз, как антилопа.
   Вскоре на горизонте возник холм, на вершине которого рос высоченный старый кактус. Такие в Юте называют дерево Джошуа. Я вспомнил, что мне говорил Том по этому поводу и решил, что до "Лилии" осталось недалеко.
   Меня догнала Дженни и, пристроившись рядом, попридержала коня. Вороной и его всадница были покрыты толстым слоем пыли, но оба не подавали вида, что устали.
   - Далеко еще? - просто поинтересовалась она.
   - Да не так, чтобы очень, - я наклонился и ободряюще похлопал игреневую по шее.
   Джен не упустила этого жеста, и я подготовился к очередному вопросу.
   - Вы любите лошадей?
   - Сказать, что я люблю лошадей, значит, нечего не сказать.
   - Мне тоже нравятся лошади, - честно призналась она. - А где вы купили такую красавицу?
   - Я ее не покупал. Мы очень давно не виделись, а когда снова встретились, решили, что опять будем вместе работать. Рамона отличная лошадь и может обогнать любую другую.
   По правде говоря, я сам бросил ей вызов и не в ее правилах было не удостоить его вниманием. Дженнифер резко выпрямилась в седле, и в ее голубых глазах сверкнул огонек.
   - Мой Эльдорадо обскачет вашу Рамону в два счета, - уверенно заявила она.
   - Чушь! - небрежно отмахнулся я. Мне понравилась ее реакция, поэтому я собирался позлить ее еще чуть-чуть.
   - Нет, не чушь! - воскликнула она, явно задетая моим тоном.
   - Да не мелите чепухи!
   - Это я мелю чепуху?!
   - Да вы!
   - Это вы болтаете глупости!
   - Точно?
   - И еще как!
  -- Ну хорошо, сейчас посмотрим, кто из нас валяет дурака! Вон, видите дерево Джошуа?
  -- Кактус?
  -- Ну да, кактус! До него, наперегонки! Идет? - я знал, что она не откажется.
  -- Я вас обгоню.
  -- Черта с два!
   Мы оба подняли лошадей с места в галоп и понеслись к колючему великану так, словно там лежал мешок полный всякого добра. Эльдорадо шел размашистым галопом, но его аллюр был тяжелым, как у многих меринов и жеребцов. Его копыта выбивали такую дробь, что казалось - еще немного, и земля даст трещину и развалится на две половины. Легкая же, шустрая Рамона, привыкшая танцевать как чинук, гоняясь за бычками, без особых усилий резво обошла вороного кавалера. Не знаю, что подумали остальные ковбои, увидев нашу бешеную скачку, но скорей всего, что я да их хозяйка сошли с ума.
   Рамона и Эльдорадо достигли кактуса одновременно. Я на полном скаку пересек стройную тень колючки и, повернув голову, заметил, как Джен осадила коня. Я невозмутимо развернул лошадь и шагом подъехал к девушке. Она выглядела расстроенной, хотя и пыталась это скрыть. Вороной тяжело дышал, широко раздувая ноздри. Мы шагом направились обратно к стаду.
   - Ну как? - я не до конца понимал, чего она так огорчается.
   Она метнула быстрый взгляд в мою сторону и с негодованием в голосе набросилась на меня:
   - Ты жулик! Ты обманул меня!
   - Чего?! Лошади доскакали голова в голову! - справедливо возмутился я.
   - Поэтому ты и есть жулик! Я видела, как ты сдерживал Рамону! Зачем ты это сделал?!
   Если честно, я растерялся. Откуда я мог знать, что для нее это так важно!
   - Но...
   - Никогда больше так не поступай! Слышишь?!
   И она пустила Эльдорадо рысью. Вот и попробуй, пойми этих девчонок!
   Ранчо мы увидели, как только обогнули высокую скалу, напоминавшую перевернутый вверх днищем корабль. "Лилия" находилась в низинке, в маленькой приветливой долинке, по которой протекала крошечная речушка. Трава на пастбищах была высокой, густой, и ветер превращал ее сочную зелень в переливающееся серебро. Ранчо с севера, юга и запада было окружено горами, которые поблескивали на солнце безупречными шапками снега.
   - Господи! Это мое ранчо? - восторженно прошептала Дженнифер, моментально забыв все свои обиды.
   - Как видишь, - можно было подумать, что ранчо мое, а не ее, так гордо произнес я эту фразу.
   - Но что там за люди? - обеспокоено спросила она, смотря вниз, на долину.
   Я только сейчас заметил крошечных человечков, копошившихся во дворе и около корраля. "Начало проблем", - с горечью подумал я, а вслух почти беззаботно пояснил:
   - Насколько я понимаю, это хозяин "Звездного" Клинт Айелло и его команда.
   - Если он хозяин "Звездного", это не значит, что он хозяин "Лилии", - решительно встрепенулась Джен и тронула Эльдорадо.
   Мы стали спускаться в долину. И лошади, и коровы, почувствовав близость воды, не нуждались в понукании и сами затрусили вниз по склону холма.
   Заслышав мычание, посвист ковбоев и топот приблизительно тысячи ног, ребята "Звездного" разинули рты, а потом похватали ружья. Оставив скот спокойно пастись и отдыхать после перегона, мы двинулись к постройкам. Едва Дженнифер и я успели подъехать к просторному корралю, как от группы людей отделился сутулый длинный ковбой и заорал:
   - Эй, вы! Какого дьявола забыли на чужой территории?!
   Я лошадью оттеснил его обратно, - туда, где он был.
   - О-ой! Извини, едва тебя не задавил. Ты такой маленький и так тихо горланишь, что никто и не услышал.
   Он покраснел, снова попытался вылезти из толпы и дальше вести переговоры. Рамона сделала еще один шаг и нечаянно наступила ему на ногу. Ковбой разразился проклятиями и ударил мустанга винтовкой. Рамона испуганно отпрянула, высоко вскинув голову. Я, бросив поводья, соскользнул с седла и сильно пихнул обидчика в грудь.
   - Ты чего бьешь мою лошадь? - угрожающе-тихо спросил я. - А?
   От толчка он отступил назад на два шага, звеня огромными мексиканскими шпорами.
   - Я кого хочу, того и бью, - он был уверен в своей правоте, но я собирался убедить его в обратном. - Вот сейчас, например, я голыми руками побью тебя.
   - Серьезно? Жердь, да я тебе глаз на пятку натяну и моргать заставлю.
   Я надвинул шляпу ему на уши и опять пихнул, но на этот раз сильней и, причем, намного. Он отлетел к своим дружкам, сорвал с головы шляпу и, размахивая кулаками, как ветряная мельница крыльями, ринулся на меня. Долгая драка не входила в мои планы, поэтому я уступил ему дорогу, а, когда он проносился мимо, врезал ему носком сапога по колену. Он не удержал равновесия и, продолжая выписывать ногами кренделя, зарылся носом в землю. Ковбои "Лилии" весело захохотали. Жердь как рухнул, так и остался лежать, бережно обнимая колено и злобно пожирая меня глазами.
   - Ладно, забирайте своего горе-вояку и проваливайте отсюда, - я грозно посмотрел на остальных. - Но перед этим познакомьтесь с законной хозяйкой ранчо мисс Дженнифер Гэмбл.
   Они что-то недовольно заворчали, кое-кто из них пытался выступать, но, видать, не хватило смелости сказать, что думали.
   Неожиданно раздался громкий смех, и работники "Звездного" обернулись. На крыльце дома, прислонившись плечом к столбу-подпорке, стоял Айелло-младший.
   - Нет, ребята, вы меня, ей-Богу, рассмешили. С вами в цирк ходить не надо.
   Я взял Рамону под уздцы и направился к нему. Джен последовала за мной, а уже за ней и все остальные, оставив Жердь поваляться на травке. Перед домом собралась внушительных размеров толпа.
   - А ты что, сам ищешь там работу?.. Думаю, тебя не возьмут. Даже на клоуна не тянешь.
   Он прикусил язык и уставился на Дженни:
   - Это она, что ль, хозяйка? Мисс, слышите, мое имя Ларни Айелло!
   Я повернулся к девушке, невозмутимо сидевшей в седле:
   - Джен, парень сказал, что его зовут Ларни Айелло. Ты испугалась?
   - Если подумать, то - нет, - ответил она.
   - Очень хорошо. Тогда, давая, слезай с лошади. Пора обустраиваться.
   Я, как требовал обычай, подал ей руку, помогая спешиться,. Она передала поводья Ли, мы поднялись на крыльцо и вошли в дом. За Дженнифер по пятам следовал Ларни, и мне не нравилось его чересчур смирное поведение. Я по его маленьким свинячьим глазкам видел, что он что-то задумал, и поэтому держал нос по ветру.
   Джен обошла весь дом и осталась им довольна, но я сразу понял, что кое-что в обстановке претерпит изменения. Чисто хозяйским взглядом она прошлась по кухне и тут же сдернула с окна аляповатые занавески.
   - Это не мой вкус, - подвела она черту.
   Девушка вернулась в гостиную, я и Ларни ринулись за ней, а когда подошли к двери, ни один и ни другой не захотел уступить друг другу дорогу. Толкаясь изо всех сил, мы пролезли в дверь вместе. От Айелло воняло дешевым табаком и перегаром, и я чуть не задохнулся.
   - Извините, мисс, - он искоса поглядывал на меня, - вы приехали на ранчо и говорите, что являетесь его хозяйкой, но я не могу верить вам на слово...
   Что-то он больно мягко стелил. И вежливым стал до умопомрачения.
   - Да, конечно.
   Она подошла к окну, открыла его и громко позвала:
   - Ли, принеси мне, пожалуйста, завещание.
   Через две минуты, гулко стуча каблуками, в комнату вошел Ли с документом в одной руке и со шляпой в другой. Ларни поспешно стянул с шевелюры свой головной убор и принялся смущенно мять его кулаками. Я стоял около массивного письменного стола, на поверхности которого лежали чистая белая бумага и остро отточенный карандаш. Передав документ хозяйке, ко мне присоединился Ли.
   - Вот, мистер Айелло, это завещание моего дяди. Здесь все написано.
   - Мэм, я могу посмотреть? - он стоял, потупив глаза. Казалось, еще немного и у него покраснеют уши.
   - Думаю, нет, - осторожно возразила она.
   - А я так не думаю, - он выхватил у нее лист и пододвинулся поближе к окну, чтобы лучше видеть. Ли сделал угрожающее движение, но что-то заставило его остановиться.
   Несколько мгновений Ларни читал, а потом снова заговорил:
   - Да, все верно. Это ранчо ваше по закону. Извините за резкость.
   Джен мило улыбнулась, он изобразил улыбку в ответ. Айелло аккуратно сложил бумагу, а затем так же аккуратно разорвал ее на две ровные части. И еще на две, и еще, пока от завещания не остались мелкие кусочки. При этом негодяй не переставал улыбаться. Дженнифер закусила губу и широко раскрыла глаза. В них появились удивление и непонимание.
   - Да, мисс Гэмбл, у вашего дяди был очень красивый почерк. Впрочем, племянница его тоже ничего, - он усмехнулся, выставив на показ кривые желтые зубы. - Чтобы через 15 минут вас на моем ранчо не было.
   Он шутовски поклонился девушке, надел шляпу и вышел, перед этим подбросив обрывки завещания под потолок. Неторопливо кружась, они падали на волосы Джен и на пол. Она тяжело опустилась на стул и закрыла лицо руками.
   - Здесь нет закона... - беспомощно прошептала она.
   - Точно, здесь нет закона, поэтому суд держат в седле, а приговор приводят в исполнение с помощью лассо. Но настоящий Закон скоро придет и сюда, чтобы победить преступников навсегда, а пока мы напомним этой скотине о приближении справедливости.
   Я пододвинул белую бумагу, взял карандаш, почесал им затылок, а потом набросал на лист пару-тройку фраз. Поставил точку, перечитал и щелчком передал бумагу Джен:
   - Подпиши.
   - Зачем? Ведь уже ничего...
   - Подпиши, говорю, и учись, пока я жив.
   Вслед за листом к ней подкатился карандаш. Не читая, она поставила подпись и отвернулась.
   - Теперь твоя очередь, - я протянул карандаш Ли.
   - Моя? - только уточнил он и тоже, хоть и с трудом вывел свои имя и фамилию.
   - Отлично, - я подмахнул число и год и глянул на приунывшую Джен. - Пошли, ребята, сейчас начнется веселье.
   - Тебе вообще бывает когда-нибудь грустно? - с упреком поинтересовалась она.
   - Бывает, но только не сегодня.
   Мы втроем вышли на крыльцо дома, под пристальные взгляды ковбоев.
   - Как жаль, что вы не успели даже распаковать свой багаж, мэм, - продолжал паясничать Айелло. - Действительно, жаль.
   - Действительно будет жаль тебя да твою команду, если через 15 минут вы не уберетесь с моего ранчо, - повысил я голос.
   - Ты что, парень, рехнулся? Это ранчо мое. Ты сам только что видел, как я разорвал завещание.
   - А мисс Гэмбл в присутствии свидетеля составила новое, - осадил я его со знанием дела. - Теперь я являюсь хозяином "Лилии" и всех животных, на которых стоит клеймо "Лилия в круге". Ох, хороший же сегодня день!
   Он подскочил, как ужаленный, когда я показал всем написанное мною завещание. Над толпой пронесся гул, и я почувствовал огромное удовлетворение.
   Уже сидя верхом на гнедом, как у брата и папаши, жеребце, Айелло крикнул:
   - Ты труп! Понял, приятель?!
   - Да я специально выживу, чтобы плюнуть на твою могилу! - парировал я его выпад.
   Потом, зло погоняя лошадей, они ускакали, а я понял одно: войне, которую можно было избежать, всадили шпоры в бока и теперь она неслась прямо на меня.
  
  
  
   УТРОМ, ПРЕДВАРИТЕЛЬНО позавтракав и выпив, по-моему, галлон кофе на двоих, мы с Оуэном оседлали двух верховых и двух вьючных лошадей и отправились в город, предоставляя другим ребятам разгружать фургон и приводить ранчо в порядок. Я по дороге изучал следы и рассказывал о своих наблюдениях спутнику. Оуэн МакГри оказался сообразительным малым лет двадцати двух, который все схватывал на лету.
   - Прерия - словно большая книга, ее надо только уметь читать, - объяснил я ему. - Но эта книга часто бывает опасной, если не знаешь с какой стороны приступить к ее прочтению. Прерия может обмануть любого человека, кроме, пожалуй, индейца. Ты смотришь вперед, видишь покатые холмы и прибываешь в уверенности, что это так до самого последнего момента. А когда подъезжаешь поближе, обнаруживаешь у своих ног глубокую пропасть.
   Пока мы ехали в Бут-Хилл, я рассказывал о повадках некоторых птиц, животных.
   - Вот след, видишь? - я указал на цепочку четких отпечатков.
   Оуэн нагнулся седла и уверенно сказал:
   - Собака.
   - Не-а. Собака всегда бежит прямо, а тут след петляет. Сразу ясно, что это дикий зверь. Следы крупные, значит, койота можешь сбрасывать со счетов.
   - Волк? - предположил ковбой.
   - Именно.
   Я набивал его голову информацией о том, как в пустыне можно найти воду и в каких местах лучше всего устраиваться на ночлег. Оуэн слушал очень внимательно и по ходу дела задавал вопросы.
   Мы въехали в город мерным шагом где-то после 11-ти, и я, окинув улицу краем глаза, повернул Рамону в сторону магазина. Привязав лошадей к коновязи скользящим узлом, мы вошли вовнутрь. Предупреждая о нашем появлении, громко зазвонил маленький колокольчик, и хозяин, читавший за стойкой журнал, поднял глаза. Стекла его массивных очков, диаметр которых достигал примерно колеса грузового фургона, блеснули, когда он узнал меня.
   - Доброе утро, сэр! Как сапоги?
   - Отлично.
   Я облокотился на стойку и принялся разглядывать выставленные на полках товары. При этом особое внимание я уделял ружьям и винтовкам, стоявшим в специальных подставках. Оуэн замер у дверей и наблюдал за улицей. Я с гордостью подумал: "Моя школа!"
   - Как поживает мисс Гэмбл? - вежливо спросил очкарик.
   - Замечательно, - ответил я. - Так, значит. Мне нужно кое-что из продуктов.
   Менард суетливо забегал от полки к полке, выстраивая передо мной гору из пакетов с мукой, сахаром, сухофруктами, кофе и дюжиной больших кусков бекона. Для тех, кто курит, я прихватил табак и пачку бумаги. Не забыл также довольно увесистый мешочек леденцов. Вдобавок я купил бобы, рис и несколько банок помидоров.
   - Что-то еще, мистер?..
   - Даррант.
   - Очень приятно, мистер Даррант.
   - Мне тоже.
   Я кивнул на винтовки в углу:
   - Две "генри" по 15-ть зарядов 44-го калибра, две "паттерсон" по 5 зарядов 56-го калибра и по коробке патронов к ним. Плюс один револьвер "ремингтон" с патронами, две коробки патронов для "смит-и-вессона" 44-го калибра и одна коробка патронов для винчестера.
   Пока хозяин выполнял заказ, я повернулся к МакГри:
   - Оуэн, подведи лошадей к дверям магазина, там, на заднем дворе.
   Он сразу же вышел наружу.
   Очкарик бережно положил на стойку последние покупки и, возбужденно поблескивая стеклами, выдвинул версию:
   - Вы что, намереваетесь устроить тут войну?
   - Не знаю, все зависит от бизонов, - я пожал плечами.
   - Каких бизонов? - не понял тот.
   - Неважно. Сколько я должен?
   - А... Минуту!
   Он начал все подсчитывать, бормоча себе под нос:
   - Так... Коробки с патронами по 100 штук в каждой... по 19-ть долларов... винтовки... 40 и 43 доллара... и револьвер... и продукты... - на секунду он умолк, а потом объявил: - И того 360 долларов.
   - А револьвер?
   - Револьвер я вам дарю. Я могу сидеть в магазине месяц и не вылезать отсюда, а заработать всего 200 долларов. Чувствуете разницу между нынешним утром и прошедшим месяцем?
   - Чувствую всеми органами обоняния.
   Я и Оуэн навьючили все на лошадей и приготовили их к обратному пути, но перед тем, как уехать я решил проведать Тома и узнать новости.
   Вандер встретил нас, попыхивая самокруткой. Сидя на поваленном бревне, он чинил старые оголовья. Мы уселись рядом и принялись помогать ему, а он, тем временем, поведал нам все новости:
   - Айелло теперь стали хуже быков, заболевших бешенством. Клинт вчера целый день орал на каждом углу, что расправится со всей командой "Лилии", а Ларни вторил ему, бубня: "Никто на мою могилу плевать не будет!" И я, кажется, знаю, кто обещал это сделать...
   Он посмотрел на меня. Я расплылся в невинной улыбке, а МакГри понимающе хмыкнул. Вандер невозмутимо продолжил, сшивая нащечный и налобный ремни:
   - Фокс, если ты хочешь удержать свое ранчо, будь готов ко всему, а главное - береги девушку, как зеницу ока. Клинт и его банда способны на что угодно. Для достижения поставленной цели, они не побрезгуют любыми средствами. Не отпускай ее одну на верховые прогулки. Я знаю, девчонкам нравится быть независимыми, но Дженнифер разумная девушка и должна понять, что к чему и почему. Вечером, когда с гор спустится темнота, не отзывайтесь на крики о помощи, будьте очень осторожны. Так осторожны, как никогда в жизни. Теперь все ваши движения должны стать мягкими и беззвучными, но быстрыми и ловкими. Я думаю найти замену в конюшне и приехать к вам. Вы не имеете права ни на единую ошибку, потому что это чревато последствиями.
   - А горожане? Как они смотрят на все это?
   - Естественно, большинство на стороне "Звездного". Сказывается чувство страха и желание угодить. Но и ваши сторонники в Бут-Хилле тоже есть. Это Менард, Джим Баррет, Джо Ниброк, Малыш Фрэнки и его приятель.
   - О, как много! - я развел руками. - Думал, будет меньше!
   - Кстати, Фрэнк сейчас без работы. Он может удержаться на всем, что покрыто шерстью, а арканить и клеймить бычков умеет так же хорошо, как драться и дебоширить.
   - Да, пара первоклассных ковбоев мне бы в данный момент не помешали...
   - И, по-моему, не только ковбоев, - заметил Вандер.
   Домой мы возвращались уже вчетвером. Бок о бок с Оуэном и мной ехали Малыш Фрэнк Фейвор и его единственный друг Уолт Риардон. Парни поняли меня без лишних слов и моментально оказались в седлах. Они уже давно вырыли всей династии Айелло большую и глубокую могилу, сломав при этом ни одну лопату, но вот только укладывать туда пока было некого.
   - Так, ребята, располагайтесь, - гостеприимно предложил я, когда мы въехали за ворота "Лилии". - Чувствуйте себя как дома и не забудьте, что в гостях.
   - Чего? - набычился Фрэнк.
   - Да шучу я.
   - Ну у тебя и шутки. Как у пьяного мишутки.
   Расседлав лошадей и выпустив их в корраль, я сгреб все покупки в охапку, дал ценные указания ковбоям и направился к дому. Коробки и свертки с продуктами закрывали весь вид и, не видя дороги, я едва не загремел на ступеньках крыльца. Толкнув ногой входную дверь, я ввалился вовнутрь и на ощупь стал отыскивать путь на кухню. В доме было настолько тихо, что я отчетливо услышал вопль Малыша, донесшийся с другого конца двора: "Какие у вас коровы?!" Я мотнул головой, и мой слух уловил легкое шуршание платья Дженнифер. Слава Богу, она дома и не уехала куда-нибудь на своем Эльдорадо. Я собирался идти дальше, как вдруг... Черт! Этот Восток. Изысканный, неведомый, непонятный мне мир, мир, знакомый только по книгам, где люди одеты с иголочки, где мужчины курят дорогие сигары, а женщины ездят верхом только ради удовольствия. Где не знают, как свистит брошенное лассо и что индейцы отнюдь не беззащитные создания.
   Дженнифер привезла с собой пианино. И вот теперь из гостиной лилась самая прекрасная мелодия из всех, что мне приходилось слышать. Звуки заполняли дом и окутывали меня каким-то странным спокойствием. А спустя мгновение - о, Боже! - она запела высоким чистым голосом, который я сперва не узнал. Это была баллада о каком-то малом по имени Робин Гуд, и почему-то мне в память врезался один куплет, которым песня заканчивалась:
   Одних без ног несли домой,
   Других стрелков - без рук,
   А Робин Гуд ушел в леса,
   Забрав свой верный лук.
   Дослушав пение до конца, я, наконец, добрался до места назначения и постарался, как можно аккуратней и тише положить все на обеденный стол. Я не хотел, чтобы Джен знала о том, что я слышал, как она поет.
   Однако в жизни бывают такие моменты, когда многое зависит вовсе не от тебя. Одна из банок с помидорами выскользнула из моих объятий, с глухим стуком ударилась об угол стола и с грохотом покатилась по деревянному полу. Мелодия тут же оборвалась, а когда Дженни вошла в кухню, я ползал под столом в поисках сбежавшей банки. Первый раз я услышал, как смеется Дженнифер.
   - Ты чего там делаешь?
   Неожиданно она оказалась под столом, бок о бок со мной.
   - Пытаюсь заарканить помидоры.
   - Значит, на Западе даже помидоры передвигаются на четырех ногах, - глубокомысленно изрекла она.
   - Может быть и так. Я не знаю.
   Я схватил банку, попятился назад и первым вскочил с пола. Потом помог встать девушке. Она отряхнулась и выпрямилась. Я поставил добычу на стол, а потом вытащил из-за пояса "ремингтон" и протянул его Джен.
   - Стрелять, конечно, не умеешь?
   - Ну не совсем, - возразила она. - Я пару раз была в тире.
   - Ха! - не удержался я. - Здесь тебе не тир. Тир - это ерунда. Взял револьвер, выстрелил три раза подряд в одно и то же место и получил свою двадцатку. Так и работать не надо. Хватит, чтобы целый день жить припеваючи. Ладно, а зарядить сможешь?
   - Едва ли, - рассеянно покачала она головой.
   - Смотри, это делается очень просто.
   Держа револьвер так, чтоб она видела, я легким движением откинул барабан в сторону, запихал в него патроны и вернул барабан на место.
   - Вот и все. Стрелять знаешь как. Держи его все время заряженным. Особенно, когда меня не будет рядом. Поняла?
   - Хорошо, - она осторожно взяла револьвер в руки, словно он был хрустальным.
   Мы вернулись в гостиную, и она сунула "ремингтон" в верхний ящик письменного стола.
   - Надо, чтобы оружие всегда было под рукой, - пояснил я. - Где тебе удобней, там его и положи.
   Я уже собирался выйти на улицу, но обернулся и, глянув на нее через плечо, сказал:
   - А ты здорово поешь.
   Ее щеки от удовольствия покрылись ярким румянцем, и я заметил, как от волнения задрожали ее тонкие пальчики.
   - Тебе понравилось?
   - Ну уж я так не спою, это точно, - продолжил я раздавать комплименты. - Ты еще чего-нибудь можешь изобразить? Кроме как про этого... как его там... Робин Гуда, во...
   Она быстро уселась за пианино и хитро улыбнулась:
   - Хотя я никогда не играла на нем ничего подобного...
   Ее пальцы ловко забегали по клавишам. Мелодия показалась мне чертовски знакомой. Подражая грубому мужскому голосу, Джен затянула на протяжный техасский манер:
   - Я, ковбой, бродяга шалый, из Техаса убежал,
   Эх, опять бы в те места мне - я бы шляться перестал...
   По лестнице загромыхали чьи-то каблуки, и в комнату вбежал запыхавшийся Оуэн. Едва переводя дыхание, он скороговоркой выпалил:
   - Фокс, у нас угнали всех беломордых!
  
  
  
   НЕ ЗНАЮ, ОТКУДА у меня взялись силы просто спокойно посмотреть на МакГри. Скорей всего, где-то в глубине души я догадывался, что что-то подобное должно было случиться. Я ни минуту не сомневался в том, кто украл коров.
   - Что будем делать? Где их теперь искать-то? - волновался ковбой.
   Я взял ближайший стул, уселся на него верхом, положил поверх спинки руки и уперся в них подбородком.
   - Черт, ну почему ты такой спокойный?! - подлетел ко мне Оуэн. - Действовать надо!
   Я лениво поднял на него глаза:
   - Еще одно слово и ты - труп. Не мешай мне, я думаю. Один умный человек сказал: "Торопиться надо медленно".
   Он вспыхнул, но после выговора моментально устало опустился на краешек дивана.
   - Когда вы обнаружили пропажу животных?
   - Да только что. Я собирался показать Фрэнку и Уолту стадо, как вдруг прискакал Ли. Он и...
   - Так, подожди. У них что, из-под носа коров увели?
   - Не знаю...
   - Вы что-нибудь вообще знаете?! - заорал я. - Где стадо было?
   - На дальнем пастбище, как ты вчера сказал, - промямлил он. - Ли и Док должны были дежурить по очереди...
   - Должны были?! Так они что, заснули?!
   - Ну нет, не совсем. Ночью, пока Ли спал, а Док объезжал стадо, кто-то прокрался в лагерь, дал Ли по голове и связал его. Когда он очнулся, было уже утро. Рядом с ним валялся Док. Тоже связанный. Ну они...
   - Понятно, - резко оборвал я его. - Что говорят следы?
   - Мы не следопыты и следы читать не умеем, - сообщил он.
   Я слез со стула. Оуэн виновато глядел на меня, и это разозлило меня еще больше.
   - Чего теперь стоять? Пошли седлать лошадей.
   - Я еду с вами, - твердо заявила молчавшая до сих пор Дженнифер.
   - Да ради Бога! - я безразлично махнул рукой и вышел из гостиной, бормоча проклятия.
   МакГри, торопливо шагая, едва поспевал за мной. Оказавшись во дворе, я увидел у корраля трех оседланных лошадей. Малыш Фрэнки уже сидел на своем буланом коньке, сурово сдвинув густые брови. Рядом с Рамоной, опустив голову, стоял Эльдорадо. Пока я подбирал поводья и вставлял ногу в стремя, Фейвор невозмутимо пояснил:
   - Я знал, что мисс Гэмбл не устоит перед прогулкой в обществе таких парней, как мы.
   - Фрэнк, - официальным тоном заговорил я, - знаешь что?
   - Фокс, - подражая мне, ответил он, - нет, не знаю.
   Я наклонился вправо и хлопнул его по плечу:
   - Малыш, мы сработаемся.
   Из дома вышла Дженни и направилась в нашу сторону. Я отметил про себя, что для лазанья по горам, она оделась соответствующим образом. Пока она забиралась на вороного, я подъехал к крыльцу и указал остальным ковбоям на оружейный склад под окном кухни.
   - Уолт, - обратился я к Риардону, - ты остаешься за старшего. Зарядите все ружья, покажи, как это делается. Каждый должен не только иметь свою винтовку, но и уметь ею пользоваться. Когда приеду обратно - проверю.
   Он понимающе ухмыльнулся и прикоснулся пальцами к шляпе.
   - Смотри в оба, - я развернул мустанга.
   По дороге на дальнее пастбище я размышлял над сложившейся ситуацией. Ясно было, что Айелло переклеймит коров. Это весьма легко можно было сделать. "Звезда маршала" без проблем перекроет "Лилию в круге", но и доказать, что беломордые ворованные тоже не составит большого труда, стоит только пристрелить любого бычка, освежевать его и посмотреть на шкуру с внутренней стороны. Там всегда видно первоначальное клеймо. Однако для осуществления подобных планов предстояло еще найти животных.
   На дальнем пастбище нас встретил Док Сандей на своей бурой лошади. У него на лбу я заметил жуткого вида кровоподтек, который он старался спрятать, надвинув шляпу на глаза.
   - Док, оставайся тут вместе с мисс Гэмбл и только попробуйте сдвиньтесь мне хоть на дюйм. Фрэнк, надо отыскать следы. Я направо, ты - налево.
   Полчаса самых тщательных поисков почти ничего не дали. Трава повсюду была примята, да и какие теперь будут следы. Но примерно в 50-ти ярдах от потухшего костра, в крошечной рощице, я нашел место, где некоторое время стояли три всадника. Рядом с отпечатками копыт, на влажной от росы земле, я увидел следы сапог с высокими квадратными каблуками. Судя по длине шага, это был крупный высокий мужчина. Еще два всадника сидели в седлах, один из них курил самокрутку. Значит, ковбой. Только ковбои курят самокрутки, потому что покупать в магазине готовые сигареты для них дорого. Я внимательно осмотрел стволы ближайших деревьев и отцепил от шершавой коры пучок конской шерсти коричневого цвета. Светло-гнедая лошадь была на редкость высока. Такая же, как Эльдорадо.
   - Не густо, - констатировал факт Фрэнк, когда я поделился с ним соображениями. - У меня и того меньше. Единственное, что удалось точно установить, так это то место, где Дока свалили на землю. Там трава намного короче, чем везде, поэтому следы отпечатались на славу. К нему со спины подкрался маленький человечишка без лошади, метнул лассо, дернул и - дело в шляпе. Потом оттащил обратно к костру и отогнал подальше лошадей.
   Дальше он мог не рассказывать. Я сам видел остальное. Всадники отсекли беломордых от гольштинцев, и... след пропадал. Но ведь такое невозможно! Вот так вот запросто, посреди долины, в океане прерий пропали три всадника и десять коров. Сидя неподвижно в седле, я мозговал и так и сяк, и вдруг до меня дошло.
   - Черт возьми, Фрэнки, они обернули копыта всех животных тряпками!
   Малыш с явным недоверием посмотрел на меня, словно проверяя, не перегрелся ли я на солнышке.
   - Это у десятка-то коров?
   - Ага! Я понимаю, работа долгая и кропотливая, но ради собственной шкуры, имея целую ночь в запасе, Айелло мог постараться. Верно ведь?
   Фейвор задумчиво поскреб подбородок.
   - Вообще-то, ты прав, - наконец согласился он. - Тогда придется немножко проехаться по тем следам, что у нас есть.
   - Нет, - я обвел рукой открывавшийся из долины вид. - Тут кругом горы, поди, поищи в поле ветра. Никаких следов, а если такие и имеются, то их заметит только индеец.
   - Логично, - кивнул ковбой. - Как ты думаешь, куда Клинт денет стадо?
   - Ну, Фрэнки, все до смешного просто. Поставь себя на его место. Чтоб ты сделал?
   Он дернул себя за нос и ответил:
   - Загнал бы коров в какое-нибудь тайное ущелье, переклеймил, а потом выпустил на свои пастбища.
   - Правильно. И много здесь подобных каньонов?
   - Да нет, в принципе.
   - А в частности?
   - Так, сейчас скажу, - он поднял голову к небу, щуря глаза от яркого солнца. - Каньон Одноухого Гризли, ущелье Загубленной девушки, долина Хитрого мула и... и...
   - Ясно, только вот мы уже все равно опоздали. Десять коров... Что это есть? Я думаю, они в данный момент нагуливают жир на земле Айелло.
   Тяжело вздохнув, он развернул буланого:
   - Ну пускай пожуют чужой травки, пока есть такая возможность.
   - Вот именно, - хмыкнул я.
   Внезапно, прямо сидевший в седле Фейвор, съежился, втянул голову в плечи и побледнел. Я бросил на него недоуменный взгляд:
   - Ты чего?
   Он тихо, так, что я едва его расслышал, зашептал с неподдельным страхом в голосе:
   - Фокс, это сам дьявол, я тебе точно говорю. Ты только не смотри туда, и он тебя не тронет. Он не причиняет зла тому, кто на него не смотрит.
   Естественно, я не прислушался к совету более умудренного жизнью приятеля и во все глаза, в упор стал разглядывать стоявшего невдалеке черного всадника. Под ним была ухоженная, без единого белого пятнышка, вороная лошадь. Мне только показалось или у нее из ноздрей действительно вырывался серый дым?.. Широкие поля шляпы отбрасывали на лицо всадника густую тень, поэтому я не смог увидеть его лица. Краем глаза я заметил, как Джен и Док замерли, сдерживая своих лошадей. Прекрасно, они хоть не поскакали в разные стороны.
   Я и Малыш одновременно натянули поводья, и лошади послушно остановились. С минуту я смотрел на Черного всадника и чувствовал на себе его пристальный взгляд. Странно, но теперь я не испытывал страха, и Рамона тоже стояла совершенно спокойно и ровно.
   Вдруг вороной встал на дыбы, и его громкое ржание прокатилось по окрестным холмам. На мгновение передние копыта коня зависли в воздухе, а потом он сделал скачок и помчался прочь, легко унося на себе загадочного всадника. Даже не знаю, что заставило меня броситься за ним вдогонку, но я пришпорил игреневую, и мустанг рванулся вперед.
   - Стой!
   Я несся за ним, как полоумный, но он все чаще и чаще погонял вороного.
   - Все равно не уйдешь!
   Я стал догонять его, когда он достиг каньона, который я не успел еще разведать. Он первый влетел туда и скрылся из вида.
   Я ездил по дну каньона взад-вперед минут двадцать, но так и не нашел прохода, куда мог ускакать незнакомец. Высокие стены гор угрюмо возвышались надо мной, а тишину нарушал лишь цокот копыт Рамоны.
   - Да, малышка, на этот раз мы с тобой действовали не очень быстро.
   Она качнула головой и фыркнула, словно поняла смысл произнесенной фразы. Откуда-то издалека донесся приглушенный расстоянием стук копыт, и в каньоне появился Эльдорадо. Дженнифер рысью подъехала ко мне.
   - Кто это был? - задала она вопрос, сурово глядя на меня.
   - Не знаю, - я стал спускаться в долину, и она последовала за мной.
   - Что ж ты тогда за ним погнался? - не отставала она.
   - Делать было нечего.
   Боюсь, мой ответ прозвучал чересчур резко. Всадница посмотрела на меня с едва заметным упреком и дальше ехала молча. Я легким галопом подскакал к перепуганному Фрэнку и пихнул его кулаком в бок:
   - Не боись, лягуха. Все болото наше.
   Он криво улыбнулся, тронул коня и поехал шагом вровень со мной. Я не о чем не спрашивал, руководствуясь принципом "Если захочет - сам расскажет".
   - Он здесь появился примерно год назад и стал нагонять на всю округу страх, - заговорил Малыш. - Первое время с наступлением темноты каждый первый боялся выйти на улицу. Думали, как выйдут так и не войдут. Постепенно боязнь стала проходить, но все испортили Айелло. Один раз Колби примчался в Бут-Хилл, напился в салуне до потери сознания, а потом поведал всем окружающим, что их семья проклята, и отныне их преследует Черный всадник. Никто и не подумал смеяться над ним. Все поверили ему. Кажется, с тех пор единственное, чем можно довести Клинта до белого каления, так это упоминание о Черном всаднике.
   Что это? Местные легенды и сказания? Верить им или нет? Где-то в подсознании я отвергал мысль о том, что это привидение. Любой человек мог переодеться во все черное, усесться на вороного коня, а потом носиться по всей округе и держать в дураках толпу народа. Однако, что могло послужить причиной для подобного представления? Это оставалось для меня загадкой, но так не могло продолжаться вечно. Я был настроен более, чем решительно.
   - Я вижу, вы немного достигли в своих поисках, - скептично заметил Уолт, когда наша притихшая и поникшая кавалькада въехала во двор "Лилии".
   - Смейся, смейся, негодяй. Но учти, что хорошо смеется тот, кто смеется последним, - предупредил я его.
   Фрэнк, Джен и я расседлали лошадей и завели их в конюшню. Я положил в каждый денник сена и вышел на улицу.
   - Уолт, и ты, Малыш, берите упряжь и запрягите двух мулов в ту повозку, что стоит за сеновалом. Как управитесь - давайте сюда вместе с упряжкой.
   Приятели похватали лассо и побежали к корралю.
   - Мой тот, саврасый, с хитрой мордой! - орал Фейвор, обгоняя друга.
   Я усмехнулся, наблюдая за ними:
   - Да, человек живет лишь один раз.
   - Верно, - рядом со мной, словно из-под земли, появилась Джен.
   - Так, - я повернулся к ней, - иди и бери свой револьвер.
   - Револьвер?
   - Ну да, не винчестер же я тебе купил.
   Она пожала плечами и, помахивая хлыстом, двинулась к дому.
   - И прихвати побольше патронов! - крикнул я ей вдогонку. Потом мой взгляд остановился на бездельничавших неподалеку Ли и Оуэне. - Вы, оба! Подите сюда.
   Они чуть ли не бегом бросились в мою сторону:
   - Да, шеф?
   - Шеф? - переспросил я. - Не подхалимничайте, ребята, а лучше возьмите из сарая четыре пустых мешка, набейте их соломой и завяжите. Потом веревкой затяните каждой мешок вот так...
   Я присел на корточки, стянул с правой руки кожаную перчатку и нарисовал в пыли пальцем рисунок.
   - Наглядное пособие, - пояснил я, выпрямившись. - Ясно?
   Они усердно закивали головами.
   - Давайте, за дело.
   Через четверть часа все было готово. Во дворе перед крыльцом стояла пара мулов, запряженных в дышавшую на ладан повозку. На козлах, сдвинув шляпу набекрень, восседал Фрэнки. За его спиной, в телеге, вертикально были привязаны набитые соломой мешки. Как я и говорил, ковбои перевязав мешковину, увенчали каждый из них "головой" Для полноты картины не хватало только шляп.
   - Хорошо.
   Стоя на крыльце, я держал в левой руке чашку кофе, а правую положил на оружейный пояс. Ступенькой ниже стучала носком сапожка Дженнифер. Она уверенно сжимала тяжелую рукоятку "ремингтона", ее указательный палец лежал на спусковом крючке. У дверей конюшни возвышался Риардон, а остальные ковбои находились, где кому было удобно. У каждого из них в кобуре был револьвер, а под рукой - новая блестящая винтовка.
   - Значит так, ребята. Берите револьверы. Сейчас будем учиться палить по движущимся целям. В неподвижный объект может попасть любой дурак, а вы попробуйте отстрелить нашим "естествоиспытателям" головы. Только не спутайте Малыша с чучелом. Понятно?
   Оказалось, что все всё поняли. Я изучил их позиции для стрельбы и оказался ими недоволен. Если бы они начали палить, то двор уже был бы полон трупов.
   - Брет, - обратился я к последнему ковбою, приехавшему с Дженни, - отодвинься на несколько футов влево, поближе к конюшне.
   Он исполнил мою просьбу, подхватив свою "генри". Вслед за ним под моим чутким руководством еще несколько ковбоев поменяли место дислокации.
   - Вот так намного лучше, - одобрил я. Потом пристроился на перилах крыльца, хлебнул кофе и махнул рукой: - Трогай, Фрэнки. Два круга рысью, объезжая сарай, потом галопом.
   Он нахлобучил шляпу на голову, расправил вожжи и гаркнул на мулов:
   - Хайя!
   Мулы припустили резвой рысью. Дженнифер сразу же вскинула револьвер и попыталась поймать на мушку одну из "голов". Пока Фрэнк делал два круга, все палили, стараясь попасть в мешки. В итоге, когда упряжка остановилась, все четыре головы остались на своих местах.
   - Уолт, сколько?
   Риардон подошел к повозке и внимательно осмотрел мишени. Через минуту он показал четыре пальца.
   - Теперь послушайте меня, парни, - начал я, но меня перебила Джен.
   - Ребята, - мягко поправила она.
   - Ну да. Послушайте, ребята, у вас у всех есть единственный недостаток: при стрельбе вы целитесь. А лучше всего вообще не целиться, а наводить оружие на цель так, словно вы указываете на нее пальцем. Навел и выстрелил. Почему бьющаяся в истерике девчонка хватает револьвер, не думая о последствиях, стреляет и попадает в противника? А? Потому что она не целится. Давайте, вторая попытка. Малыш, - галопом.
   Фейвор хлестнул вожжами по спинам животных, и они поскакали собранным галопом. Повозка подняла облако пыли и снова стала нарезать круги. Выстрелы слились в один протяжный вой, и когда мулы выбежали из-за сарая, стоявший ближе всех к упряжке Брет срезал пулей голову одного из чучел. На мгновение револьверы смолкли, и я услышал его торжествующий возглас:
   - Да!
   Повозка скрылась за сараем, а когда появилась опять, никто не успел даже поднять оружие. Левой рукой я все так же держал чашку, а правой моментально выхватил "смит-и-вессон". Три выстрела последовали один за другим, четко и слажено. Оставшиеся головы "естествоиспытателей" утонули в пыли. Сдунув дым, тонкой струйкой поднимавшейся из дула, я опустил револьвер обратно в кобуру. Фрэнк осадил мулов, и наступила тишина.
   - Вот так, братцы, надо стрелять на нецивилизованном Западе. Так и никак иначе. И всегда надо полагаться на первый выстрел, ваш первый выстрел. Если упустите момент, можете считать себя нецивилизованным покойничком. Совсем мертвым и холодным. Таких обычно упаковывают в деревянные ящики и закапывают в месте под названием Бут-Хилл. Я имею ввиду кладбище. Я не говорю, что вы не умеете стрелять. Вы умеете, только не совсем так, как требуется. Поэтому будете тренироваться изо дня в день.
   - Тебе легко говорить, - насупился Брет. - Вот скажи, с какого возраста ты держишь на руках револьвер?
   - С тех пор, как стал вот такого роста, - я поднял руку на уровень кобуры. - Ну так вы поймите. Первый револьвер у меня появился, когда мне было 6 лет, а за каждый винтовочный патрон я обязан был отчитаться перед отцом и если во время охоты хоть один из зарядов пропадал даром, мне здорово доставалось от папочки. Хочешь - не хочешь научишься метко стрелять.
   Я снова посмотрел на Риардона:
   - Уолт, сбацай "естествоиспытателям" новые головы. Продолжаем тренировку. Ребята, берите винтовки.
   Джен стала напротив меня и положила руки на пояс.
   - А мне что прикажешь делать? У меня-то нет винтовки! - сердитым голосом предъявила она претензии.
   - О, Господи! - простонал я, схватившись руками за голову. - За что мне такое наказание?
   - За то, что ты такой хитрый и проныристый! - бросила она.
   Это был явный намек на переписанное на мое имя ранчо. Черт возьми, но я же не выгонял ее с "Лилии". Пускай живет здесь до самой глубокой старости, мне не жалко!
   Я не собирался с ней ругаться, поэтому просто нагнулся и взял свой винчестер, стоявший у стены.
   - На, Проклятие-Моей-Судьбы. Только держи крепче, у него сильная отдача. Синяк тебе точно гарантирован, и не исключено, что еще плечо выбьет.
   - Тебе же не выбило, - съехидничала она.
   - У меня и плечи пошире и помощнее. Или нет?
   Казалось, еще слово, и она двинет мне винчестером в глаз, такое выражение лица у нее было. Но она только демонстративно повернулась ко мне спиной.
   Фейвор снова тронул мулов, и стрельба продолжилась.
  
  
  
   ПРИМЕРНО НЕДЕЛЮ РАНЧО жило спокойной, размеренной жизнью. Мы работали, не покладая рук. Пасли коров и расчищали запруды в речке, разведывали окружавшую нас местность и копали землю для огорода Джен. Погода стояла жаркая и душная, и поэтому, когда мы по сигналу гонга возвращались на ранчо, то не спрыгивали с лошадей, а сползали с них. Каждый день, урывая у работы час или два, ребята тренировались в стрельбе, и вскоре стали заметны первые признаки прогресса. Однако чтобы увидеть его, мне приходилось несколько раз ездить в город за патронами. Каждый раз в такую поездку я брал с собой кого-то из ковбоев. С момента их прибытия на Запад, в самое его сердце, они, из неопытных беззаботных юнцов, превратились в серьезных повзрослевших парней. Дженнифер, приметив в них такие перемены, стала моей второй тенью, следовала за мной по пятам и ловила каждое мое слово. В конце концов, это начало меня бесить и, чтоб хоть чуть отвязаться от нее, я пообещал, что буду брать ее с собой в горы каждый раз, как только сам туда соберусь. Она с радостью согласилась и отстала от меня.
   В эти дни у меня было столько забот, что я не смог наведаться на "Звездное" в поисках угнанных беломордых. Но о пропаже не забыл.
   Однажды днем, после обеда, Ли оседлал свою каурую лошадь, сунул "паттерсон" в седельный чехол и сел в седло со словами:
   - Поеду немного поохочусь.
   - Валяй, - кивнул я. - Мы тут без тебя управимся.
   - Ли, подожди минутку, - к всаднику подошла Джен. - Я поеду с тобой.
   - Мисс, оставайтесь дома и лучше спеките к моему возвращению яблочный пирог. А я привезу вам оленины и пару жирных куропаток.
   - Ладно, Ли, - вздохнула она. - Будет тебе пирог.
   Ковбой приподнял шляпу, выехал за ворота и направился строго на север, в сторону покрытых лесом холмов.
   Спустя четыре часа крупная каурая лошадь с клеймом "Лилия в круге" на крупе медленным, неторопливым шагом вошла во двор ранчо и остановилась около крыльца хозяйского дома. Поперек ее спины, привязанное к седлу веревками, лежало тело ее хозяина. Ли вот уже часа два как был мертв. Его застрелили самым подлым образом - в спину. На такое был способен только закоренелый негодяй. Винтовка и револьвер Ли отсутствовали. Не вызывало сомнений то, что убийца забрал их себе.
   Меня била крупная дрожь, когда я трясущимися пальцами развязывал туго затянутые узлы. А где-то внутри зарождались безумная ярость и огромное чувство ненависти. Я никогда не подозревал, что можно ненавидеть так сильно.
   У себя за спиной я услышал легкий вздох и резко обернулся. На крыльце, приложив ладонь к полуоткрытым губам, стояла Дженнифер. Она была белая, как полотно. Не удивительно, зрелище, представшее перед ее глазами, было не из приятных.
   Из-за сеновала появились Фрэнк и Уолт, из конюшни вышел Брет. Я поблагодарил Бога за то, что у каждого из них в руках была винтовка. Оуэн, самый близкий друг Ли, пас стадо, его не было на ранчо.
   Неожиданно рявкнул выстрел, и пуля сбила у меня с головы шляпу. В то же мгновение все бросились врассыпную, кто куда, прячась от шквала пуль, обрушившихся на "Лилию". Каурая лошадь сделала скачок, труп соскользнул с седла и упал на землю, а конь, взбрыкивая задними ногами, помчался в конюшню. Через секунду он скрылся из вида.
   Пригнувшись, я нырнул в дом, и Джен, успевшая ретироваться раньше меня, захлопнула дверь. Стуча по дощатому полу каблучками, она понеслась в гостиную за револьвером, а я ринулся на кухню, скидывая с обоих "смит-и-вессонов" ремешки.
   Из конюшни донеслось ржание потревоженных лошадей, кто-то дико заорал. Я надеялся, что это не ковбой "Лилии" Я услышал, как где-то в доме пулей разбило стекла. Я последовал примеру неизвестного стрелка, и стекло кухонного окна, что я пихнул прикладом винчестера, с мелодичным звоном посыпалось на крыльцо. Про себя я успел отметить, что стекла нынче дорогого стоят.
   Бешено застучали копыта, и во двор, с пронзительными криками влетели всадники. Я вскинул винчестер к плечу и мягко нажал на спуск. Один из негодяев вылетел из седла, словно подброшенный какой-то невидимой пружиной. Вслед за ним кто-то из наших ссадил с лошади еще одного подонка.
   Стоявшая по другую сторону окна Джен было подняла "ремингтон", но, так и не выстрелив, опустила его.
   - Нет, я не могу стрелять в людей...
   - Это не люди, это скоты. Когда человек опускается до уровня животного, он перестает быть человеком.
   Двор опустел, в оглушающей тишине только ветер теребил пучки соломы. Больше не раздалось ни единого выстрела. Перестрелка окончилась также неожиданно и быстро, как и началась.
   Подождав немного, я приоткрыл входную дверь и заглянул в образовавшуюся щель. На вершине холма, неподалеку от корраля, стоял Черный всадник. Я прислонился спиной к косяку двери и опустил ружье. Для меня не составило труда понять, почему нападение вихрем пронеслось над ранчо.
   - Мне кажется, он нас охраняет, - глухо заметила Дженнифер. - Интересно, почему?
   - Хотел бы я знать ответ на этот вопрос.
   Всадник развернул вороного и поскакал прочь. Дженни выбежала на крыльцо и звонко крикнула:
   - Спасибо вам за все! - а потом пробурчала себе под нос: - Кем бы вы ни были при этом...
   Обстрел "Лилии" достался Клинту Айелло дорогой ценой: в пыли остались лежать Колби и неизвестный мне ковбой "Звездного". И Колби, и Ли, и ковбой, все трое, были перемолоты копытами лошадей. Из моей команды никто не пострадал, и от этого на душе стало чуть легче.
  
  
  
   МЫ ПОХОРОНИЛИ ИХ на зеленом холме позади дома, а потом долго стояли с непокрытыми головами в предрассветных лучах солнца, зябко поеживаясь от холода. Порывшись в памяти, я прочел над мертвыми молитву за упокой души и, когда закончил, Джен положила на три земляных холмика по букету жестких цветов прерий. В изголовье каждой могилы Уолт и Оуэн вкопали по высокой дощечке, на которых Брет и Фрэнки ножами вырезали надписи: "Ли Карт. 1860 год. Хороший был парень", "Колби Айелло. 1860 год. Он умер не в своей постели". Дощечку неизвестного ковбоя украшала только фраза "Он выбрал себе не ту компанию" и цифра "1860".
   После похорон мы принялись приводить ранчо в порядок. Больше всех пострадал дом, а именно - окна. В общей сложности мне предстояло купить восемь стекол, но перед тем, как купить, мне надо было еще найти эти самые стекла.
   В полдень я прихватил сверток с едой, наполнил фляжку свежей холодной водой и направился в конюшню. Задумчиво пожевывая душистое сено, Рамона стояла в своем деннике. Я взял щетку и скребницу, подошел к левому боку лошади и стал чистить ее. Она спокойно относилась к этой процедуре, только изредка поворачивала голову и обнюхивала меня и орудия моего труда. Отложив щетки в сторону, я взнуздал и оседлал мустанга, потом распихал свои пожитки по седельным сумкам, вывел Рамону на улицу и сел верхом. Она сразу же начала брыкаться. Я ей не мешал. Она напрыгалась всласть, и мы шагом направились в Бут-Хилл. Дорогой я пытался предугадать следующий шаг Айелло. И я поступил так, как поступал всегда - поставил себя на его место. Сейчас, после встречи с Черным всадником, Клинт будет унимать дрожь в руках на "Звездном". Черта с два он куда-то поедет. Он достаточно умен, чтоб понять ситуацию, в которой оказался. Клинт сперва придумает новый план действий и только потом будет решать, что делать дальше.
   Я не стал заезжать в конюшню к Тому, а прямиком направился задними дворами к черному входу магазина. Привязав Рамону, я осторожно вошел в здание и прислушался. В лавке было тихо, как в церкви в будний день. Я открыл дверь и, шагнув вперед, оказался прямо за стойкой на месте продавца. Хозяин заведения, облокотившись на стойку, читал очередной журнал недельной давности.
   - Привет!
   Он подскочил, будто его тыркнули палкой, а потом оглянулся через плечо. Испуг тот час же прошел, как он увидел меня.
   - Мистер Даррант, так и до кондрашки довести недолго! - возмутился, близоруко щурясь.
   - Извините, я не хотел.
   - Да ладно уж! - миролюбиво отмахнулся он, водрузив на нос очки. - За чем на этот раз пожаловали? Хотя, нет... Не "пожаловали", а "нагрянули". Это будет точней. Опять патроны?
   Я покачал головой и указал на стоявший в углу деревянный ящик:
   - Мне нужно 50 штук вот этого.
   Он вытаращил на меня глаза. Сразу было видно, что городской житель от головы до кончиков пальцев ног.
   - Динамит?! - воскликнул Менард.
   - Угу. Пятьдесят шашек.
   - Еще немного и вы закажете тяжелую артиллерию, - пожурил он, складывая в мешок из грубой ткани мой заказ.
   - А что? Это идея! - отозвался я. - Вот повеселились бы на славу!
   Я положил на стойку несколько монет, закинул покупку на плечо и подмигнул лавочнику:
   - Вы меня не видели. Хорошо?
   - Естественно.
   И он снова вцепился в журнал.
   Я положил динамит перед собой поперек седла и, выехав из города, направился на северо-восток с визитом на "Звездное".
   Ранчо династии Айелло располагалось недалеко от каньона Одноухого гризли, бок о бок с поросшей высокими соснами горой Гринхилл. Хозяйские постройки, расположенные полукругом, занимали площадь раза в два по величине превосходившую площадь двора "Лилии". Где-то вдалеке виднелись черные точки пасущихся коров. Ну ладно, коровами займусь позже.
   Я остановился в крохотной рощице молодых тополей. Ранчо было как на ладони. Я видел каждый фут двора и двери всех сооружений. Однако складывалось такое впечатление, что на "Звездном" нет ни души. В коррале, понуро опустив голову, стояла чалая лошадь с белыми чулками на передних ногах. Значит, на ранчо кто-то все-таки есть. Кто этот "кто-то" мне долго гадать не пришлось - дверь дома распахнулась, и на крыльцо вышел низенький, лысый, толстый человечек в грязном переднике и с отвислыми усами. В руке повар нес деревянное ведро. Остановившись, он выплеснул содержимое в пыль, потом сел на ступеньку, свернул самокрутку и, закурив, расслабился. Его отдых длился недолго. Я ткнул в конские бока каблуками, подняв Рамону в галоп, слетел со склона холма и помчался к ранчо.
   Повар услышал стук копыт, но не стал волноваться по этому поводу. Наверно, решил, что возвращается какой-нибудь бандит. На всем скаку, нагнувшись на правую сторону, я хлестанул его рукой в кожаной перчатке по небритой роже. Он охнул, всплеснул руками и, задрав ноги выше головы, завалился на спину. Я натянул поводья, прихватил мешок с подарочками и ринулся к дергавшемуся толстяку. Я взял его за шиворот, втащил в дом и связал кусками старого лассо, которое валялось в углу вместе с дырявыми сапогами. При этом повар не переставая вопил во всю глотку:
   - Клинт все равно убьет тебя! Потому что это ты отправил Колби к праотцам! Тебе конец, парень! Можешь заказывать себе гроб!
   - Могу посоветовать тебе то же самое в отношении вставных зубов, потому что если не заткнешься, я вышибу твои собственные одной левой.
   - Рукой? - неожиданно заинтересованно спросил он.
   - Нет, ногой.
   Я сунул ему в рот кляп, сделанный из бывшего фартука, и затолкал в узенькую кладовку, в которой было навалено всякого хлама. Думаю, повар дополнил картину полного счастья.
   Развязав мешок, я достал одну шашку, огляделся и увидел камин, над которым висел котелок с недопитым кофе. Я раскопал едва теплую золу, сунул туда шашку, засыпал все по-новому и положил сверху несколько бревен. Удостоив вниманием кухню, я пришел в восторг от маленькой пузатой печки. Вторая шашка нашла себе там пристанище.
   Перед тем, как уйти из дома, я порылся в ящиках письменного стола мистера Айелло-старшего. В самом верхнем ящике, среди обрывков бумаг, патронов и покрызанных карандашей, я нашел конверт с нужным мне документом. Для верности я проверил, что это действительно купчая и запихал ее в правый сапог. Аккуратно закрыв ящик, я выглянул в окно. Никого.
   Я взял оставшийся динамит и вышел во двор. Рамона стояла у наваленного в кучу сена, рядом с поилкой для лошадей и энергично передвигала челюстями, время от времени отгоняя мух хвостом. Подумав, я не стал раскладывать оставшийся динамит по сараям, конюшне и сеновалу.
   А вот в барак для ковбоев пару-тройку подкинуть можно. Одну шашку я поставил вертикально в окно так, чтобы мне из рощицы ее было видно. Если хорошо прицелиться, то пулей можно зажечь шнур запала. И еще две шашки я просто закинул на крышу. Представляю себе, какой тут грохот будет!
   Я напоил напоследок мустанга из поилки Айелло, сел в седло и помчался обратно в тополиную рощицу. Оказавшись под густой сенью листвы, в прохладном теньке, я ослабил подпруги, пустил Рамону пастись, а сам устроил себе наблюдательный пункт под одним из тополей и стал ждать, вдыхая сладковатый запах листьев деревьев. Поглядывая на дорогу, ведущую к ранчо, я разложил на примятой и пригретой солнцем траве рядочек патронов для винчестера. Потом внимательно проверил оба револьвера. Крутанул оба барабана, посмотрел каков прицел. Настоящий стрелок должен прочувствовать свое оружие, понять его. Это точно так же, как и с лошадьми. Если у тебя нет общего языка с лошадью, на которой ты ездишь, она никогда не станет твоим напарником, другом, научись ты хоть на ушах балансировать. Вот и оружие. Оно тоже, в какой-то мере, живое.
   Вдруг из-под валявшейся рядом коряги вылез пэкрэт и уставился на меня блестящими глазами, смешно подергивая носом. У этого грызуна с пушистым хвостом есть такая привычка - собирать мелкие предметы. И на этот раз маленький пройдоха решил поживиться и вцепился лапами в лежавший неподалеку патрон. Свинец тускло сиял в солнечных лучах и постоянно выскальзывал из загребущих лапок животного. Минуту спустя зверек оставил тщетные попытки удержать патрон и попытался запустить в него зубы. При этом он почему-то закрывал глаза. От удовольствия, наверно...
   Снизу донеслось громкое ржание двух лошадей, пэкрэт моментально сделал ноги, а Рамона подняла голову и раздула ноздри.
   - Нет, chiquita! Нет!
   Я вскочил с травы, в два прыжка достиг мустанга и зажал ему нос. Игреневая, протестуя, замотала головой, и мне пришлось ее отпустить.
   - Спокойно, друг с копытами. Веди себя тихо.
   И я, вернувшись на место, растянулся на животе в травке, сбил шляпу на затылок и приготовил винчестер для работы.
   Во двор "Звездного" вползала группа жалких всадников. У одного из ковбоев был перевязан левый бок, у второго в повязке покоилась правая рука. Третий был вообще привязан к седлу. Его руки, ноги и голова болтались из стороны в сторону так, что пояснений и не требовалось. Я с удовольствием отметил, что и на этот раз победа осталась за "Лилией".
   Впереди всех, ссутулившись, ехали Клинт и Ларни. Да, вид у них был не очень счастливый. Я подождал, пока все остановились, потом прижался щекой к холодной стали винчестера, на мгновение задержал дыхание и плавно нажал на спуск. Громыхнув, ружье подпрыгнуло в руках, а ковбои и кони заметались по двору. Я выстрелил еще раз и сбил с головы старого приятеля, Жерди, шляпу. Он был не очень умным парнем, потому что спрятался под поилку для лошадей.
   - Ой, дурачок! - покачал я головой. - Глупенький ты мой!
   В поилке появилось несколько больших дырок (интересно, откуда?), и Жердь обдало водой с головы до ног. Он выскочил из-под своего укрытия, будто его облили кипятком, а не едва теплой водичкой. Пока он бежал, я успел отстрелить ему длиннющий каблук на одном сапоге. Он подвернул ногу и столкнулся с Клинтом. Не удержав равновесия, оба рухнули в песок. Побарахтавшись секунду, высокий ковбой, извиваясь, по-пластунски, пополз к дому. Ну не дать не взять - гремучка. Хозяин ранчо хотел последовать его примеру, но я передернул затвор и всадил пулю в землю прямо у него перед носом. Он замер, поджав под себя руки. Жердь приоткрыл дверь дома, высунул голову наружу и поманил шефа. Я выстрелил в верхнюю дверную петлю, потом в нижнюю. Долговязый юркнул обратно. Еще одна моя пуля подняла фонтанчик песка в нескольких дюймах от лица Клинта. Он дернулся и притих.
   - Поваляйся в пыли, желтопузая ящерица! - заорал я, и эхо запрыгало по холмам.
   Я перезарядил винчестер и, потерев кулаком глаз, добил дверь. С глухим стуком она ввалилась вовнутрь и, судя по подвывающим звукам, отдавила кому-то ноги или руки, а, может, и еще чего.
   Полчаса прошли для "Звездного" в напряженном ожидании. Изредка я постреливал вокруг неподвижно лежавшего посреди двора Клинта, а затем принялся методично выбивать стекла в доме. Первая же моя пуля в кого-то угодила, потому что сооружение огласилось потоком безобразнейшей брани. Я усмехнулся и высадил очередное окно. Ох, как ласкал мне слух хрустальный звон сыпавшихся стекол!
   Следующие 40 минут мой винчестер хранил молчание. Уничтожая сладкий пирог Дженнифер, я надеялся, что они решат, что я уже умчался в неизвестном направлении. Похоже, они так и подумали. Спустя три четверти часа новоиспеченный храбрец, подгоняемый скорей всего насмешками приятелей, подбежал к сломанной двери и швырнул в воздух пустую бутылку. Проверяют, тут я или нет. Я схватился за винчестер. Громыхнул выстрел, бутылка разлетелась на куски, но мой указательный палец остался лежать на спусковом крючке, так и не нажав на него. Я заметил, как из высокой трубы дома тоненькой струйкой стал виться дымок, и отлично понимал, что стрелял кто-то другой. Однако я продолжал лежать, как и лежал. Скосив глаза, я постарался осмотреться.
   И вдруг послышался голос, женский голос. Черт возьми, я узнал его! Это был голос самой замечательной девчонки на белом свете:
   - Да, ничего не скажешь, крутой у меня братишка! Один попер против целого ранчо.
   Я обернулся и увидел симпатичную девушку моего возраста с длинными волосами, в черной широкополой шляпе, одетую по-мужски, которая, сидя верхом на рослом пегом мустанге, сжимала в руках такой же, как у меня винчестер. На оружейном поясе, опоясывавшем ее тонкую талию, висели две кобуры со "смит-и-вессонами" русского производства. Рядом с ней на красивой лошади мышастой масти сидел парень, который был старше меня на год или два. Мне понравился взгляд его теплых карих глаз - открытый и дружеский. Но это не мешало ему иметь "спенсер" 44 калибра и мощный двенадцатизарядный "уэлч-нэви".
   - Проклятье! - воскликнул я. - Шэрон, а ты что тут делаешь?
   Она пожала плечами:
   - Я слышала, что у тебя проблемы.
   - Ну все, теперь Айелло точно конец, - подвел я черту.
   Шэрон О'Коннелл повернулась в седле и, указывая на меня, сказала:
   - Рэй, это мой двоюродный брат Фокс Даррант. Он редко, когда сам представляется, поэтому мне приходится делать это за него.
   Рэй спрыгнул с мышастого и протянул мне руку.
   - Рэй Смайли, - произнес он. - Друг и напарник Шэрон.
   - Здорово, помощник шерифа, - я потряс протянутую мне руку.
   И тут раздался взрыв.
   Динамит в камине! Минутой позже рванула еще одна шашка, и нам пришлось зажать ладонями уши и открыть рты, чтобы не оглохнуть. Вверх взметнулся столб пламени и черно-черного дыма. Не знаю, каким чудом уцелела половина команды "Звездного", но они успели выбежать во двор. После второго взрыва, гулко прокатившегося по каньонами, высокая труба дома заметно покосилась. Третий взрыв потряс округу, и добротно построенный дом с грохотом рухнул, подняв вокруг себя огромное облако пыли. У ковбоев ранчо уже не было сил даже для того, чтобы просто ругаться, когда взлетел на воздух их барак. А потом наступила тишина, нарушаемая только потрескиванием горящего дерева.
   - Фу ты, черт рогатый, кажется, слегка переборщил, - сокрушенно пояснил я, глядя на удивленных представителей закона.
   - До чего ж обидно! - согласилась со мной сестренка.
   Я снова зарядил винчестер. Затем смотал лассо, которым привязывал Рамону, повесил его на луку и затянул подпруги.
   - Куда теперь? - с любопытством спросил помощник Шэрон, когда я сел в седло.
   - За мной, - махнул я ружьем и рысью стал спускаться вниз по склону холма.
   Кузина и Смайли не отставали от меня ни на шаг, пока я в кустах выискивал дорогу. Теперь можно было подумать и о коровках. Когда мы приблизились к стаду на нужное расстояние, стало ясно, что охранявших животных ковбоев всего трое. Значит, по одному на каждого из нас.
   - Так, - я оглянулся на спутников. - Все знают, как надо обращаться вот с такой вот веревочкой?
   Полицейские переглянулись, самодовольно заулыбались и, как и я, сняли лассо и вытряхнули петли.
   - Очень хорошо, а то я уж начал волноваться. Мой - тот, на маленькой серой кобыле.
   Не дожидаясь ответа, я коснулся шпорами боков мустанга и, ломая кусты, вылетел на поляну. Наши противники сначала не поняли, что к чему и почему, а когда поняли - уже валялись на земле, греясь в лучах послеобеденного солнца.
   - Ну, парни, домой можете не возвращаться. Его больше нет, - обрисовал я обстановку, привязывая трио к стволу толстой сосны.
   - Как это нет? - спросил один из них, тревожно озираясь.
   Я не успел еще и рта раскрыть, как второй пленник задергался, пытаясь освободиться от веревки, и заорал:
   - Билл, я же предупреждал вас! Я говорил, что это конец! Дураки, мы же слышали взрывы! Все из-за тебя, идиот! Не надо ехать, не надо! У нас стадо, они сами разберутся!
   - Ладно, ладно, не причитай, словно старуха на обедне, - я миролюбиво, легонько так, постучал кулаком по его голове. - Сиди, сынок, я сам открою.
   Он послал меня к черту и грязно выругался.
   - А теперь, девочки и мальчики, будем отсекать моих коров.
   - А которые твои? - мрачно поинтересовалась Шэрон. - И есть ли они тут?
   - Есть, - успокоил я ее. - Вон тот бык с рыжим пятном на лбу... Ты пара с обломанными рогами, потому что они вечно дерутся... Еще четверо, что там, подальше, с порванными ушами... Вот эта с черным "ремнем"... И эти, двое, с широкими рыжими пятнами на пузе...
   Мне пришлось отцепить лассо от седла маленькой серой кобылки, но я решил, что Билл не обидится. Едва я только одолжил аркан, как Рэй пронзительно свистнул и тронул лошадь. Мышастый был отличным пастушьим конем, хорошо знавшим свое дело. А Шэрон ездила на настоящем мустанге. Ее Шэрри, точно так же, как Рамона, мог развернуться на монетке в 10 центов и при этом еще оставить сдачи 6 центов.
   Сама Шэрон была чем-то особенным. Такая девчонка могла палить из винчестера, арканить бычков и управлять шестеркой лошадей. Я вообще никогда не был склонен доверять девицам, потому что неизвестно, что они могут выкинуть в экстремальной ситуации: грохнуться в обморок, заорать, как команч на тропе войны, или начать стрелять направо и налево, не разбирая, где свои, а где чужие. Можно доверять жабе в болоте, но девице - никогда. Шэрон была не такой. Девушка, которая работает шерифом, не может быть такой, хотя для особы женского пола подобное занятие несколько, мягко говоря, необычно. И, тем не менее, она справлялась с этой мужской работой, не хуже любого парня. Кажется, так все просто! Нацепил звезду шерифа, обвешался оружием и давай наводить порядки. Отнюдь. Потому что хороший шериф это не тот, у кого сотня трупов на шее, а тот, на чьем счету столько же парней, обломанных без оружия. Было дело, когда я сам работал шерифом в городишке к северу от Фриско. Городишко был... Паршивей - некуда. Совершенно никакого понятия о Законе. Ну почитал я им "Отче наш". И что? Спустя неделю после того, как я оттуда уехал, городок сожгли. Вот так. В Голд Ривер же, где кузина установила жесткий закон револьвера, царил порядок.
   Мы довольно скоро отсекли моих коров. Заметно потолстевшие, они не хотели уходить с отличных пастбищ, но мы основательно нашлепали их свернутыми лассо, и они неохотно поплелись в том направлении, в каком нам было нужно. Пока мы гнали стадо на дальнее пастбище, я рассказал спутникам, как обстоят дела между "Лилией" и "Звездным". Большую часть того, что я говорил, Шэрон и Смайли уже знали, но кое-что было им неизвестно.
   Мы въехали во двор ранчо часов в 5 вечера. Нас встретили Фрэнки и Риардон, и Малыш, увидев Шэрон, моментально стянул с головы пыльную шляпу.
   - Добрый вечер, шериф.
   Шериф стащила со спины пегого седло и, открыв ворота, пустила Шерри к остальным лошадям. Потом повернулась к ковбою.
   - Ты - Малыш Фрэнк Фейвор? - полуутвердительно, полувопросительно поинтересовалась она.
   Названная личность кивнул головой.
   - Джош Паркер говорил мне о тебе. Он передает тебе привет.
   - Спасибо.
   Пока они там все знакомились, я незаметно проскользнул в тихий дом. Тихий он, однако, до поры до времени.
   Дженнифер сидела на стуле в обнимку с подушкой и задумчиво смотрела на горевший в камине огонь. Вид у нее был какой-то отсутствующий, она явно была не здесь, а где-то далеко отсюда. Она не слышала, как я, громыхая шпорами, вошел в гостиную. Я остановился, но она не обернулась. Сделав еще один шаг, я нагнулся:
   - Ку-ку!
   Она сразу же вернулась обратно и пронзила меня яростным взглядом:
   - Ты какого черта людей пугаешь?!
   Я так и застыл, согнувшись в три погибели, а затем раздельно произнес:
   - Ты чего сказала?
   - А чего я сказала? - спохватилась она.
   - Да так, нечего, - я медленно разогнулся. - Сказывается дурное влияние Запада.
   - Знаешь что, - она поднялась со стула и бросила подушку на диван, - я очень много сегодня думала.
   - Серьезно, что ль?
   В следующее мгновение подушка полетела в мою сторону. Джен наверняка надеялась попасть мне в голову, но я успел увернуться, и подушка вылетела через разбитое окно на улицу. Я слышал, как она шлепнулась в пыль.
   - Ну снайпер, - хмыкнул я.
   - Ты у меня сейчас получишь, - она схватила деревянный подсвечник и с угрожающим видом двинулась на меня.
   Неловко взмахнув руками, я охнул, словно от боли, и грохнулся на пол лицом вниз. Подсвечник вывалился у нее из рук и, мягко зашуршав платьем, Джен опустилась рядом со мной. Она вцепилась обеими руками мне в плечо и принялись трясти.
   - Фокс, что с тобой? Что случилось? - в ее голосе слышалось неподдельное беспокойство.
   Я осторожно перевернулся на спину и хитро улыбнулся:
   - Обманул.
   Она снова схватилась за подсвечник, но я заложил руки за голову:
   - А лежачего не бьют.
   Подумав, она поставила оружие обратно на пианино, потом оно снова оказалось у нее в руках.
   - Э, ты чего? - обеспокоено спросил я, приняв сидячее положение.
   - Я отменяю этот закон, - заявила она.
   Я спиной стал пятиться по направлению к дверям, а она, не спуская с меня ясных голубых глаз, наступала. Неожиданно я наткнулся на чьи-то ноги и, подняв взгляд, увидел Шэрон. Она посмотрела на меня сверху вниз.
   - Чем это вы тут занимаетесь?
   Дженни вспыхнула и вернула подсвечник на место.
   - Ну... ну... мы немного поспорили, - объяснил я, поднимаясь с пола.
   - Я так и подумала.
   Кузина вошла в комнату, подошла к Джен, протянула ей руку и представилась:
   - Меня зовут Шэрон О'Коннелл, и я приехала сюда, чтобы помочь брату отвоевать "Лилию".
   Широко раскрыв глаза, Джен пожала протянутую руку и тоже назвала свое имя. А потом кивнула головой в мою сторону.
   - Вы сестра Фокса? - недоверчиво переспросила она.
   - Верно.
   - Никогда бы не подумала, что у него остались в живых еще какие-то родственники.
   Шэрон засмеялась, и я понял, что они найдут общий язык.
  
  
  
   ЗА ЗАВТРАКОМ СТОЯЛ гул от голосов. Говорили все, причем разом, что было удивительно, потому что рты большинства присутствующих были набиты бобами с мясом. Утром я сразу заметил, что обе девчонки сошлись душа в душу и теперь, в домашней обстановке, обе болтали без умолку. Не знаю, о чем они беседовали, но явно не обо мне или о ком-то другом из моей команды. На минуту голоса смолкли, и я услышал заявление Дженнифер, застывшей посреди кухни с кофейником в руках:
   - А я считаю, что он не привидение.
   Моя ложка застряла на полпути к тарелке:
   - Эй, ребята, уберите гул, дайте послушать, чего она говорит.
   Сидевшие за столом Брет, Док, Рэй и Шэрон разом прекратили разговоры. Фрэнк и Уолт пасли стадо, а Оуэн стоял на стреме. Их с нами не было.
   - Я размышляла вчера над этим загадочными появлениями Черного всадника, - заговорила Джен. - И решила, что это мой дядя Чарли.
   - Мертвый?
   Рэй иронично усмехнулся и продолжил раскопки в своей тарелке.
   - Нет, не мертвый, а живой.
   Ложка Дока проскользнула между его пальцев и с глухим стуком упала на пол. Никто не обратил на него внимания, все, кроме меня, уставились на Дженни. Я, как ни в чем не бывало, взял толстый кусок белого хлеба, что испекла Джен, и принялся покрывать его слоем душистого меда. Закончив процедуру, я негромко спросил:
   - Это самое, что насчет кофе?
   Из-под стола донесся приглушенный голос Сандея:
   - Фокс, ты вообще слыхал, что она сказала?
   - Конечно, слыхал, - я внимательно наблюдал за тем, как кофе темно-коричневым потоком падает в мою кружку.
   - А чего тогда никак не реагируешь?
   Вместо того, чтобы сразу ответить, я, испытывая терпение окружающих, самым тщательным образом изучил, какой путь совершила янтарная капля меда от куска хлеба до поверхности стола.
   - Джен, - наконец, сказал я, - ты видела, как хоронили твоего дядю?
   - Нет, - отрицательно тряхнула она локонами. - А завещание я получила по почте, потом приехала сюда.
   - До туда "Пони экспресс" не добирается, - предупредил я собравшихся. - Кто тебе прислал завещание?
   - Не знаю, - честно призналась она, усаживаясь на скамейку рядом с подругой.
   - По крайней мере, в одном ты права на все сто, - обрадовал я ее. - Черный всадник вовсе не привидение.
   - Почем ты знаешь? - выдал Док несколько видоизмененный вопрос.
   - Ну вообще-то, призраки не появляются днем и не оставляют следов.
   Я видел, как они все переглянулись. Такая простая идея, и никому не удалось накинуть на нее лассо.
   - Я изучил следы всадника, и они такие же настоящие, как след Рамоны или любой другой лошади. Вороной - высокий иноходец, добротно подкован и, причем, совсем недавно. Дня три-четыре назад. Он привычен к горам и для крупного коня у него довольно мелкие копыта. Пока что все. Однако я собираюсь поехать сегодня в город и узнать у Тома, кто может ездить на подобной лошади.
   После завтрака мы занимались делами, которых полно на любом ранчо: что-то починить, где-то забить гвоздь или приколотить доску. Так, всякая мелочь. Во дворе "Лилии" устроили кузницу, и Док, который до приезда на Запад был помощником кузнеца, принялся подковывать лошадей. Остальные помогали ему, хотя если так посмотреть, то больше мешали, чем помогали. Дело у Дока спорилось, и я невольно залюбовался его ловкими движениями, стоя у корраля на одном колене и сжимая в правой руке молоток, а в левой гвозди. Поэтому я не заметил, как ко мне тихо подошла Дженнифер. Она грызла ногти, и я уже знал, что это означает: она волновалась.
   - Слушай...
   - Ну?.. - я пристроил гвоздь к доске и долбанул его молотком. Гвоздь ровно, словно нож в масло, вошел в дерево. Джен неуверенно переступила с ноги на ногу и сказала:
   - Я хочу попробовать ездить верхом как все вы. В мужском седле.
   Меня совсем не удивило ее желание: я давно заметил, какие красноречивые взгляды она бросает на наши, западные, седла. А у нас с Шэрон были седла вообще одинаковые, их делал один и тот же мастер. Настоящие техасские седла с двойными подпругами. Такими пользовались только в Одинокой Звезде.
   - Ты не сможешь ездить в мужском седле, - осадил я ее, взяв еще один гвоздь.
   - Это почему же? - с вызовом в глазах выпрямилась она.
   - Потому что, во-первых, благовоспитанные леди на Западе так не ездят, на тебя будут косо смотреть...
   - Значит, Шэрон - неблаговоспитанная дама? - наседала она.
   - Шэрон папаша воспитал как мальчишку. Ясно? Она с семи лет ездит верхом как парень и ей совершенно наплевать на окружающих.
   - Мне тоже наплевать.
   Чего-то в ее голосе было мало уверенности, и я продолжил:
   - А, во-вторых, как я или кузина не сможем ездить в дамском седле, ты точно так же не сможешь гарцевать в наших седлах. Понимаешь, о чем я?
   - Подумаешь! - фыркнула она и, резко повернувшись на каблуках, пошла к своему ненаглядному Эльдорадо, рядом с которым ждала ее моя сестренка. Они о чем-то поговорили, а потом Джен пошла в дом, а Шэрон вошла в конюшню. Вскоре она вернулась, таща с собой свое седло. Она положила его на землю, взяла оголовье вороного, взнуздала его и скинула с его шеи веревку, что накинул ему Рэй, когда мерина подковывал Док. Ровно положив вальтрап, Шэрон бухнула седло на спину лошади и затянула подпруги.
   На крыльце возникла моя подопечная. С хлыстом в руке, в джинсах голубого цвета и рубахе в клеточку. Я понял, что в ход пошла одежда кузины. Джинсы Джен самым элегантным образом пустила поверх сапожек на невысоком каблучке. Выражение ее лица было более, чем самодовольное и самоуверенное. Она глянула на меня с видом гордого победителя и важно прошествовала мимо. Я подмигнул ей и подумал: "То ли еще будет, милая!"
   Девушка вставила ногу в стремя, подпрыгнула и забралась в седло. Это у нее получилось без сучка, без задоринки. Она поерзала взад-вперед, устраиваясь поудобней, но было заметно, что особого комфорта она не испытывает. Затем взяла в руки поводья. На Востоке, как я уже давно понял, они все ездят верхом, держа поводья в обеих руках. Шэрон села на Шерри без седла, и пара всадниц направилась на ближайший луг.
   Я быстро оглянулся в поисках лошади и увидел взнузданного мышастого, дожидавшегося своей очереди. Я побросал молоток и гвозди и кинулся к нему. Честное слово, остаться на месте было выше моих сил.
   - Фокс, ты куда?! - едва успел крикнуть Рэй, когда я развернул мышастого.
   - По моему возвращению можешь повесить меня за конокрадство, - махнул я ему шляпой.
   Рысью я пересек черту ворот и пустился вдогонку. Мерин Рэя был хорошей лошадью, у него оказался бархатный галоп - намного мягче, чем у Рамоны. И еще один плюс - он был очень резвый.
   Девчонки выбрали для обучения тихую, уютную полянку в рощице гибких ив. Пегий стоял на одном конце поляны, а Эльдорадо со свое всадницей - на другой. Я остановился за большей ивой и, прекрасно зная, что подглядывать нехорошо, решил не выдавать своего присутствия. Шериф сдвинула шляпу назад и скомандовала:
   - Давай, Дженни, пускай его рысью. Проедь начала по прямой.
   Джен наклонила голову в знак согласия и ткнула каблуками вороного в бока. Эльдорадо только прижал уши, брыкнул задними ногами и, закусив трензель, вскинул морду, едва не ударив всадницу затылком.
   - Ты чего?! С ума сошел?! - воскликнула девушка.
   - Это естественная реакция, - объяснила Шэрон. - Ведь на нем таким образом давно не ездили. Сейчас, подожди...
   Она тронула своего мустанга и быстро подъехала к ученице. Потом спрыгнула на землю и знаком показала, чтобы Джен сделала то же самое. Пару минут спустя Дженнифер снова села в седло, но уже на широкогрудого Шерри, а кузина забралась на вороного. Повернув его, она вернулась на место. Ее подруга глубоко вздохнула и, нахмурив брови, коснулась пятками боков Шерри. Послушный и спокойный, он припустил размашистой рысью. Ощутив резкие непривычные толчки снизу, Джен дернула руками, и лошадь остановилась. Я усмехнулся.
   - Нет, Джен, так не пойдет, - объявила Шэрон. - Будешь много дергать руками - порвешь рот лошади.
   - Что же мне делать? - жалобным тоном спросила та.
   - Ну понимаешь, здесь ездят, взяв оба повода в одну руку.
   - Я раньше тоже так ездила, но потом отвыкла...
   Она не договорила и снова тронула пегого. Смешно было смотреть со стороны на то, как новичок прыгает в седле, не поспевая за движениями лошади.
   - Колени сильней прижми к седлу, сядь прямей и расслабься немножко, - давала советы и поучала ее Шэрон. - Ты слишком напряжена.
   Дженнифер постаралась выпрямиться, но только снова клюнула носом. Повод свободно провис, и Шерри, почувствовав свободу, перешел на галоп. Всадница потеряла стремена и, машинально бросив поводья, упала в густую траву. Пегий, задрав хвост, помчался к хозяйке. Шэрон на ходу поймала повод и рысью направилась к пострадавшей. Дженни, постанывая и потирая ушибленное плечо, поднялась с земли.
   - Ну нормально! - пропыхтела она.
   Рядом с ней остановилась кузина. Я слышал, как она обеспокоено спросила:
   - Ты в порядке?
   Та что-то пробубнила в ответ, собрала поводья в кулак и вскарабкалась на спину мустанга.
   - Еще раз, - решительно вынесла она вердикт.
   Шэрон одобрительно улыбнулась:
   - Хорошо.
   Шерри снова припустил тряской рысью.
   Вдруг мышастый навострил уши и повернул голову. Я, не оборачиваясь, глянул через плечо и замер. Судите сами, глупая ситуация: в паре ярдов от меня, на полянке, гарцевали верхом две ничего не подозревавшие девушки, я сижу на неоседланной лошади, со мной только мои револьверы, а у меня за спиной человек семь моих врагов.
   Я отлично видел, что Клинт Айелло целится в меня из мощной винтовки "шарпс" для охоты на бизонов.
   - Здравствуй, сынок, - хозяин "Звездного" прижался щекой к оружию, - и прощай.
   Жизнь показалась мне чертовски привлекательной. Я рванул один из "смит-и-вессонов" из кобуры и, развернувшись, выстрелил. Моя первая пуля взрыла землю между передними копытами гнедого Клинта. Его жеребец оказался чересчур нервным животным и взвился на дыбы, посеяв панику в группе всадников. Айелло старался успокоить испуганную лошадь, остальные пытались просто удержаться в седле. Поднялась невообразимая суматоха, пыль сплошной завесой повисла в воздухе. Пришпорив мышастого, я ринулся в самую гущу разозленных людей и бьющихся лошадей. Мерин проскользнул мимо гнедого точно в середину и завертелся волчком. Я с ходу двинул какого-то парня револьвером по носу, второго сдернул с седла за шиворот, а когда он, старательно сохраняя равновесие, поднялся с земли, пнул ногой. Он опять аккуратно, левым ухом лег на травку.
   - Отдыхай, - посоветовал я.
   Следующему досталось кулаком точно между глаз, мгновение спустя рядом с первым валялся второй. Со всей силы, изловчившись, я врезал рукояткой револьвера по широкому крупу гнедого, и тот, кидая задними ногами, помчался черт знает куда, унося с собой беспомощного всадника. Из кустов, мне на подмогу, вылетела Шэрон верхом на вороном. В левой руке она держала лассо и была настроена решительно. С пронзительным посвистом она погнала оставшихся лошадей прочь из долины.
   Я глянул на лежавших в траве четверых бандитов. Во все глаза они созерцали мою персону и лежали совершенно неподвижно.
   - Так, amigos, давайте-ка осторожно, не делая резких движений, расстегните свои оружейные пояса. Прошу не забывать, я - человек дико нервный, могу и выстрелить.
   Они расстегивали пояса так медленно, что я чуть было не уснул. Они сложили оружие в кучу и отошли в сторонку, выжидающе глазея на меня.
   - Ай да молодцы! - я явно издевался над ними, но их еще ждал сюрприз. - А теперь снимайте ваши сапожки-ботиночки и топайте домой.
   - Как?! Босиком?! - заорали все четверо в один зычный голос.
   - Ходить босиком полезно для здоровья, - поведал я им секрет.
   Вперед вышел парень, которому я двинул по носу.
   - Слушай, ты, умник! У мистера Айелло полно власти для того, чтобы уничтожить тебя! Ты думаешь, он этого не сделает?!
   - А я из дому выходить не буду! - отрезал я, а потом дулом револьвера сделал полукруг. - Давайте, разувайтесь. Pronto!
   Обсыпая меня проклятиями, они разулись. За эти несколько минут каждый из них уже придумал для меня десятки видов казней и ужасных смертей. Расставшись с обувью, они попятились от меня, потом повернулись ко мне спиной и двинулись в сторону "Звездного". Вернее, того, что от него осталось... Я смотрел вслед их удалявшейся озирающейся процессии до тех пор, пока они не скрылись из вида.
   Дженнифер невозмутимо сидела в седле, когда я выехал на поляну, но она была чуть взволнована недавней шумихой.
   - А ты тут как оказался? - окинув меня подозрительным взглядом и насупившись, просила она.
   - Представь себе, приехал верхом на лошади мышастой масти.
   - Я так и знала, что ты будешь шпионить, - раздраженно повела она плечами.
   - Естественно, ведь надо же было посмотреть, как кое-кто будет искать земляные орехи, - я глазами указал на зеленые от травы джинсы.
   Она не успела ничего сказать в ответ: на поляну вернулась довольная погоней кузина и положила конец перепалке.
  
  
  
   Я ЗАТЯГИВАЛ ПОДПРУГИ, когда ко мне подошла Шэрон. Рамона потянулась к ней в ожидании чего-нибудь вкусненького и, получив кусочек морковки, принялась его с аппетитом жевать. Глядя на ее блаженную морду, можно было подумать, что подобное лакомство ей перепадает исключительно в редких случаях. Шэрон указательным пальцем взъерошила чистую белую шерсть "звездочки".
   - В город?
   - Ага. Ты остаешься за главного. Смотри тут за порядком, а я вечером приеду.
   Я проверил винчестер, не нашел ни единого изъяна и запихал его в седельный чехол. Потом натянул перчатки и подобрал поводья.
   - Отличная лошадь.
   Пальцы Шэрон легко и нежно коснулись бархатных ушей мустанга, а затем скользнули под длинную густую челку. Рамона от удовольствия прикрыла глаза и засопела, как меха в кузнице.
   - Впрочем, ты всегда знал толк в лошадях.
   - Ну ладно, я поехал.
   - Будь осторожен.
   Я ехал шагом, внимательно разглядывал встречавшиеся следы, изучал горизонт и поведение игреневой и время от времени отправлял в рот леденец. Лавочник в Бут-Хилле торговал хорошими леденцами.
   Мне повстречались следы пары оленей, группы антилоп и крупного волка. Чуть позднее я встретил семью бизонов. Папа, мама, я - дружная семья. Совсем крохотный теленок выпучил на меня и без того большие глаза и тихонько замычал или издал звук похожий на мычание. При этом он махал широкими ушами и смешно облизывал сопливый нос розовым языком. У меня возникло огромное желание потискать его, но вид грозных черных мохнатых родителей охладил мой пыл. Помахав семейке шляпой, я поехал своей дорогой.
   - Какие люди! Да без охраны!
   Это было первое, что я услышал, подъезжая к корралю Тома. Сам он, как всегда, попыхивая самокруткой, собирал в кучу просохшие на солнце вальтрапы.
   - Заходи, малыш. Давненько я тебя не видел.
   Стоило мне только обосноваться на хорошо знакомой табуретке, как Вандер поставил передо мной большую кружку горячего кофе.
   - Что с твоей заменой?
   - Глухо, как в бочке, - безнадежно махнул рукой он. - У всех кругом есть работа, до конюшни никому и дела нет. А как у вас там дела?
   Я коротко пересказал события последних дней.
   - Вот такие пироги, - я сделал глоток из своей кружки. - Да, Том, я хочу купить у тебя Пожирателя Кактусов.
   - Хулигана? - уточнил Вандер.
   - Ну да, его самого. Сколько ты за него хочешь?
   - Я?..
   - Ну не я же!
   Конюх подумал, что-то прикидывая в уме, поскреб лоб и ответил:
   - Сорок долларов.
   Я искоса глянул на него и предложил:
   - Добавь одно лассо, и я возьму его за 35-ть.
   - Продано.
   И Том пожал мне руку. Сделка была заключена.
   - Кстати, кто здесь ездит на крупном вороном иноходце с маленькими копытами?
   Вандер снова задумался и через минуту тряхнул гривой серебряных волос.
   - Нет, на иноходце здесь никто не ездит. Ковбою это неудобно, ведь он может поскользнуться на повороте.
   - Именно. Значит, это не ковбой. Ну да черт с ним, пошли ловить Карающую Молнию.
   Мы вдвоем вышли из дома и направились к корралю. Я завернул в конюшню, выбрал самое прочное лассо и бегом догнал конюха.
   - Эй, рыжий, Пожиратель Кактусов, помнишь меня?
   Гибкое лассо скользнуло между пальцев словно тонкая змейка, и Хулиган заметался по корралю, фыркая и похрапывая. Другие лошади, стоя в стороне, спокойно наблюдали за его тщетными попытками убежать от нового хозяина.
   - Не удерешь, мальчик мой!
   Я подошел поближе к загону, присмотрелся к движениям лошади и, раскрутив лассо над головой, метнул его вперед. Мерин схитрил и пригнул голову. Веревка скользнула по его рыжей гриве, а Хулиган поскакал дальше, гордо выгнув шею.
   - Ах ты, рыжая бестия! Черт бы тебе побрал! - выругался я. - Все, мне надоело.
   Собрав лассо, я перелез через ограждение и, спрыгнув на землю, ринулся к лошади. Рыжий забился в угол, прижал уши и ударил копытом.
   - Ну выбирай, идешь по-хорошему или по-плохому?
   Он только хлестнул себя хвостом по крутым бокам и поднял верхнюю губу, показывая мне желтые зубы.
   - Ты еще и смеешься?!
   Разозлившись, я хотел воспользоваться арканом, как вдруг решил показать ему, что я хитрее. Я развернулся, словно собравшись уходить, потом снова встал к Хулигану лицом, заложив руки за спину.
   - Пожиратель Кактусов... - мягко, нараспев произнес я.
   Он недоверчиво покосился на меня лиловым глазом и поставил уши торчком. Я показал ему свою правую руку, держа лассо за спиной в левой. Затем проделал тот же номер наоборот.
   - Видишь? У меня нет веревки.
   Мерин высоко поставил голову и топнул задней правой ногой. Он заметно расслабился, и я накинул ему лассо на шею. Он вскинулся и сделал "свечку", простояв на двух ногах несколько мгновений.
   - Кончай валять дурака, слышь?
   Рыжий ровно встал на все свои четыре конечности и, стоило мне только потянуть на себя веревку, как он послушно поплелся к выходу из корраля. Привязав его, я отсчитал ровно 35 монет и протянул их Тому.
   - Если лассо через день разлетится в пух и прах, я оповещу весь город, что ты продаешь некачественный товар, - пригрозил я ему, но он лишь улыбнулся, полностью уверенный в себе.
   Когда я снова сел на лошадь, было темно, как в печке. У Тома я явно задержался, к тому же Рамоне не понравилась компания Хулигана. Она прижимала уши и пыталась его укусить, если он нарушал установленную дистанцию.
   - Ладно, малышка, он хороший парень. Просто давно не видел красивых девочек.
   Попрощавшись с Вандером, я развернул мустанга и отправился в обратный путь. При этом, в мыслях, я снова и снова возвращался к загадочному Черному всаднику. Где же этот человек держит своего иноходца? Если бы это был призрак, логично было бы связать его с городом призраков, но... Черт возьми, ведь он действительно держал вороного там! Том же видел, как из Гоуст выезжал всадник. И он был полностью черным. Какой же я дурак, если не додумался до этого раньше! Но признаться, я невольно вздрогнул, подумав о том, что мне снова придется отправиться в гости к духам, и подогнал Рамону, вглядываясь в темноту.
   Я понял, кто этот таинственный всадник совершенно неожиданно. Понял и натянул поводья. Все оказалось настолько просто, что я не сдержал беззвучного смеха. Я повернул лошадь обратно к городу, решив покончить сегодня со всеми привидениями раз и навсегда.
   Задворками я пробрался к черному входу салуна и привязал лошадей к какому-то кусту, который рос неподалеку от дерева Джошуа. В окне мансарды горел свет. Интересно, это комната Джо или там живет постоялец? Я прислушался. Из салуна доносилось бренчанье добитого пианино, громкие голоса и шлепанье карт. Обычные занятия в такое время суток. Однако чтобы поговорить с барменом, мне надо было войти в "Заходи, приятель!" через парадный вход. Перед тем, как толкнуть кающиеся двери, я огляделся. На улице не было ни души, даже обыкновенной облезлой кошки и то не было. Я ладонью пихнул створки и шагнул в помещение. Меня тут же окутали клубы едкого дыма и звяканье стаканов. Несколько человек скользнули по мне глазами, а потом снова вернулись к своему виски. За стойкой главенствовал какой-то щуплый парень с длинными, костлявыми и цепкими пальцами. Он ловко и скоро наполнял стаканы пивом и бурбоном, а кружки - кофе. Я подошел к нему и небрежно поинтересовался:
   - А Джо где? Заболел, что ли?
   Парень подбросил в воздух бутылку с виски, поймал ее и затем ответил:
   - Он наверху, подсчитывает расходы и доходы. И последних, вероятно, больше, чем первых.
   Я прикоснулся пальцами к шляпе и направился к двери, ведущей в коридор, краем глаза заметив, как какой-то ковбой поднялся из-за стола и выскользнул на темную улицу.
   Затворив за собой дверь, я оказался на маленькой площадочке, которая была освещена единственной керосиновой лампой, приделанной к стене. Я постарался осторожно подняться по скрипучим ступенькам. Это было вряд ли возможно, потому что они при каждом шаге ступени стонали и хрипели. Преодолев, таким образом, 10 ступеней, я приблизился к еще одной двери. Как воспитанный человек, я уже приготовился постучать в нее, но понял, что это больше, чем глупо - Джо же глухонемой. Поэтому я просто повернул ручку и вошел вовнутрь.
   Ниброк сидел за столом, склонившись над какими-то бумагами. Я огляделся, закрывая дверь. В комнате стояли кровать, три стула, стол и трюмо с зеркалом да еще старый потрепанный шкаф. Я пододвинулся к столу, и только тогда бармен заметил мое присутствие. От неожиданности он вздрогнул, но увидев, кто перед ним, широко улыбнулся.
   - Привет, Джо, - спокойно поздоровался я, присев на стул и положив шляпу на ногу. - Как дела?
   Он кивнул, как бы говоря, что все нормально, но не спустил с меня настороженного и чуть любопытного взгляда.
   - Слушай, Джо, - без обиняков начал я, - Том сказал, что ты и Джим Баррет на моей стороне. У Баррета - станция "Пони экспресс", ему ее оставить не на кого, а мне на ранчо позарез нужен еще хоть один человек. Если ты умеешь держать в руках ружье и не боишься Айелло, ты тот самый помощник. Ну как, согласен?
   Он медленно, не торопясь, собрал со стола бумаги, положил их в верхний ящик стола, сунул туда же карандаш, потом запер ящик на ключ. Затем поднялся из-за стола, и я тоже встал на ноги, сжимая в левой руке шляпу. Он через стол протянул мне огромную, как лапа гризли, руку, и я с благодарностью пожал ее.
   - Хорошо, собирайся. Я жду тебя позади салуна.
   Я спустился вниз по лестнице, открыл дверь черного входа и вышел на улицу. Минуту неподвижно постоял на пороге, давая глазам привыкнуть к темноте, и не спеша направился к лошадям.
   Я проверял подпруги, когда Рамона повернула голову. Рядом со мной возник человек. Темнота здорово размывала очертания его фигуры, именно поэтому я не узнал его.
   - Так это ты и есть? Ты - Даррант?
   - Ну я.
   И тут он ударил меня. Без предупреждения, не оставив ни единого шанса на защиту, пользуясь темнотой, как прикрытием. Сильный удар обрушился мне на голову, и у меня в мозгу вспыхнули красные молнии. Все кругом завертелось и закружилось. Я отшатнулся от него, пытаясь занять боевую позицию, и тряхнул головой. Естественно, что он не стал ждать меня и, двинув кулаком в челюсть, сбил меня с ног. Я рухнул в пыль, как подкошенный, но, когда постарался подняться, он врезал мне тяжелым сапогом по ребрам так, что вышиб дух. Обидчик уселся на меня верхом и, придавив мои руки к земле, принялся лупить, что есть силы меня по лицу. Очередной удар пришелся мне в ухо. Мне показалось, что я начинаю проваливаться в какую-то бездонную пропасть, но, стиснув зубы от боли, я изо всех сил старался не потерять сознания. Меня душили злость и жажда мести, но я ничего не мог сделать, абсолютно ничего. Незнакомец пользовался своим преимуществом и продолжал бить меня, нанося точные, увесистые, методичные удары. Теперь ничто и никто на свете не заставил бы меня отключиться, потому что я понял, кто напал на меня. Конечно, Жердь очень долго ждал столь благоприятного момента, и было бы неразумно не воспользоваться им. И вот его терпение вознаграждено: он успешно подловил меня.
   Наконец, он выместил всю свою ненависть, поднялся с земли и, сплюнув в пыль, сказал:
   - А меня зовут Барни Коллинз и я тебе не Жердь. А "Лилия" все равно будет нашей.
   - Врать-то, - усмехнулся я, что было весьма болезненно.
   Напоследок он еще пару раз пнул меня ногой и ушел, насвистывая какую-то веселую мелодию.
   Я провалялся в песке несколько минут, глядя на яркие звезды и приводя дыхание в норму, а потом перевернулся со спины на живот, скривившись от боли. Ныла и стонала каждая моя косточка, клетка и сустав. Еле двигаясь, я дополз до Рамоны, со второй попытки уцепился за стремя, подтянулся и, пошатываясь, встал. Мир вновь помчался наперегонки сам с собой. Я железной хваткой впился пальцами в луку седла, прислонился к теплому мустангу и закрыл глаза. Рамона легонько ткнула меня носом в бок, и я снова чуть не упал.
   - Да, chiquita, допрыгался, - с трудом подвел я черту.
   Задняя дверь салуна открылась, и во двор вышел Ниброк. В темноте чиркнула спичка, и засветилась звездочка пламени. На мгновение, пока бармен закуривал сигарету, огонек осветил его бесстрастное лицо. Он глубоко затянулся и направился к полуразвалившейся конюшне. Он исчез внутри и отсутствовал пару минут, а вернулся, ведя в поводу рослую лошадку, как мне показалось, серую в яблоко. Как выяснилось позднее, мои глаза не обманули меня. Для крупного человека Джо был достаточно проворный и быстрый. Он моментально сел в седло, а потом так же скоро спешился для того, чтобы успеть поймать меня. Я после четвертого раза не смог вставить ногу в стремя и начал падать. Джо не дал мне этого сделать.
   Я прекрасно знал, что он не услышит моих слов, но все же сказал:
   - Все под контролем, старина. Я в полном порядке.
   Стремя было далеким и недоступным, но все же я, наконец, сунул в него ногу и вскарабкался в седло, едва не вывалившись обратно.
   - Спокойно... - пробормотал я и подобрал поводья.
   Потом достал леденцы, отправил один в рот, а еще один протянул Ниброку.
   - Держи, Джо, конфетку.
   Он поступил с леденцом точно так же, как и я, и кивнул головой в знак благодарности.
   - Менард всегда торговал хорошими леденцами, - прозвучал в тишине его ровный голос.
   Вот тут я точно чуть не оказался на одном уровне с копытами моей лошади.
   - Джо, ты умеешь говорить?
   - Как любой другой человек.
   Но я все еще не верил сам себе.
   - Джо, ты слышишь меня?
   - Тебя-то и не услышишь, - усмехнулся он.
   - Слушай, чего ж ты все время молчал?
   - А до сих пор никто не угощал меня конфетой.
   Честное слово, я был просто потрясен. Бармен снова сел верхом и посмотрел на меня:
   - Удержишься?
   - Теперь точно удержусь.
   - Ну тогда поехали.
   Не скажу, что возвращение домой мне далось очень уж просто. Стоило только пойти легкой рысью, как приходилось останавливаться. Я едва успевал слезть с лошади, как меня выворачивало наизнанку. Таких остановок было штуки три, после чего мы снова ехали дальше. Голова шумела и гудела, каждый шаг лошади отзывался где-то внутри странными звонкими ударами, но по дороге я умудрился рассказать спутнику о том, что произошло. Короче, когда мы въехали во двор "Лилии", я почти ни черта не соображал. Я еще пытался расседлать Рамону, но Джо мягко отстранил меня от этого занятия и сказал:
   - Иди спать. Я сам все сделаю.
   - Тогда до встречи на сеновале.
   - Договорились. И, Фокс... Для остальных пока что я - глухонемой.
   Я махнул рукой и поплелся к сараю с сеном, подумав о том, кто сегодня дежурит, и где бесы носят этого дежурного. Едва добравшись до душистого сена, я тут же отключился.
  
  
  
   МЕНЯ РАЗБУДИЛ непослушный луч солнца, который пролез в щель между досками сарая. Я шевельнулся и медленно открыл глаза. Надо мной был на совесть сделанный шершавый потолок с желтыми полосками утреннего солнечного света. Я лежал тихо и неподвижно, вспоминая события вчерашнего дня и плавая в море притупленной боли. Чуть повернув голову, я увидел рядом с собой Джо. Он мирно спал, тихо посапывая. У него под рукой лежал двуствольный дробовик - короткоствольное быстродействующее ружье - и кобуру с кольтом "орел-миротворец". Таких-то выпущено всего было 30 штук. Мощная штука и отдача дай Бог какая! Я лениво думал о том, что делают сейчас ребята, кто пасет стадо и что у них сегодня было на завтрак. Я снова закрыл глаза и, шевельнув рукой, нащупал лежавший в нескольких дюймах от меня винчестер. Оба "смит-и-вессона" были у меня на поясе, это я хорошо помнил. Хорошо и совершенно отчетливо.
   Тихо зашуршало сено, и я скосил глаза на проснувшегося Ниброка. Он вздохнул, потянулся и подмигнул мне.
   - Ну и видок у тебя, парень.
   Я протяжно застонал:
   - Господи, на обратной стороне зеркала, в которое я посмотрюсь, будет сделана надпись "Портрет идиота".
   Он приподнялся на локте и сомнительно покачал головой:
   - Нет. Ведь Жердь всегда был подлецом. Кажется, с самого рождения.
   - Он случайно не аутло?
   - Да кто его знает! Здесь же нет шерифа или маршала. Говорят, до встречи с Айелло он якшался со многими проходимцами и бандитами Запада. Вот и делай выводы.
   - А ты откуда все это знаешь?
   Он издал сухой смешок, что означало у него бурный смех:
   - Они все были в Бут-Хилле. Город с таким названием приковывает к себе столько же внимания, сколько и Додж-сити. Каждый, даже самый захудалый человечишко с револьвером, хочет поглядеть на такой город.
   - Да уж, это точно.
   Несколько минут мы пролежали молча, а потом я снова вернулся к Барни Коллинзу:
   - Он как, принадлежит к наемным всадникам с феодальными замашками?
   - Верно.
   - Тот-то он отличается ярой преданностью клейму и хозяину.
   Разговор прекратился, и наступила тишина. Слышно было, как хлопнула входная дверь дома, и кто-то стал наливать воду в ведро. Потом снова грохнула тяжелая дверь.
   - Ну так, Джо, где ты держишь своего иноходца?
   Он заложил руки за голову и просто ответил:
   - Сам знаешь. Не дурак ведь.
   - Это я понял, но мне не ясно одно. Почему ты все это делаешь?
   - Долгая история. Может, я так бы и продолжал пугать Клинта Черным всадником до конца его или своей жизни, медленно, но уверенно давить на его психику, никуда не торопясь. Однако на сцене появилась племянница Чарльза Мелетта, моего лучшего друга, и его наследница. Я понял, что отныне действовать надо очень быстро, но не знал как. Поэтому выжидал. А когда разгорелась война за "Лилию", я решил помогать вам и охранять вас. Таким образом, я мстил за Чарли, потому что прекрасно знал и знаю, что он вовсе не умер своей смертью. За отличное ранчо, Клинт со своими отпрысками убили его, и я хотел, чтобы они, будучи чертовски суеверными, поверили, что Черный всадник - это дух Чарли, и он будет преследовать их, где угодно. И они поверили, все поверили. Как только команда "Звездного" подбиралась слишком близко к "Лилии", я заставлял их удирать оттуда, сверкая пятками. Потом дал им слабинку, и наглые, как стая койотов, они воспользовались ею, а я спокойно отослал завещание, что отдал мне на хранение Чарли, мисс Дженнифер Гэмбл. Клинт не знал о существовании девушки до того момента, пока она не появилась в городе. Вот так.
   - Дело ясное, что дело темное.
   Огромным усилием воли я заставил себя принять сидячее положение.
   - Ну, Джо, скажи мне, что я самый привлекательный парень на всем Западе.
   - Да, девчонки будут бегать за тобой табунами. Особенно сейчас.
   - Ты умеешь утешить, - криво улыбнулся я, нахлобучивая шляпу на взъерошенные волосы.
   Прихватив оружие, мы вдвоем спустились с сена на пол сарая и вышли на ласковое солнышко. Во дворе никого не было, и мы первым делом направились к бочке с водой. Я бросил шляпу рядом с винчестером, набрал полные легкие воздуха и сунул голову в бочку. Вода, нагревшись на солнце, была теплая-теплая. Выпрямившись, я помотал головой из стороны в сторону, обсыпая все вокруг тысячами кристальных брызг.
   - Ух, здорово!
   - Несмотря ни на что, все довольны, все смеются, - прозвучал у меня за спиной голос Дженнифер.
   - Ну так. Уметь надо.
   Она увидела мою физиономию и ахнула. Однако, взяв себя в руки, строго спросила:
   - Ты что... подрался?
   - Нет, прошлой ночью я сдавал свою рожу в аренду, как площадку для танцев. Джо, скажи!
   Ниброк только пожал плечами, снова превратившись в глухонемого.
   - Джо теперь с нами, он нам будет помогать.
   - Это очень мило с вашей стороны, - быстро улыбнулась она Джо, а потом сделал шаг по направлению ко мне, не спуская голубых глаз с моего побитого портрета: - Ты видел себя в зеркале?
   - Боюсь, оно испугается моего сурового взгляда.
   Джен достала из кармана юбки маленькое зеркальце и протянула его мне.
   - Смотри, сам не испугайся того, что там увидишь, - посоветовала она.
   Не откладывая дела в долгий ящик, я храбро посмотрел на зеркальное отражение. О, Боже! На лбу огромная шишка, один глаз заплыл. А я еще удивлялся, почему так плохо вижу небо синее. Правый глаз казался просто здоровенным по сравнению с тоненькой щелкой левого. На обеих скулах красовались отвратительные синяки и кровоподтеки. Небритые щеки какие-то перекошенные. Одно ухо ободрано и основательно помято.
   - Красавчик! - констатировала Джен.
   - А что? Очень даже ничего! - не преминул парировать я.
   - Пошли в дом, - скомандовала она. - Посмотрим, что можно для тебя сделать.
   - Погоди, я должен сначала побриться. Будь другом, принеси бритву и мыло.
   Она возмущенно хмыкнула, но принесла все, что я просил.
   - Давайте с Джо быстрей, а то завтрак совсем остынет, - сказала она, вручая мне все причиндалы.
   Спустя полчаса я уже сидел на скамейке в кухне за обеденным столом, а Дженнифер осторожно прикладывала к моим синякам и ссадинам какие-то тряпки, смоченные в ледяной воде из колодца.
   - Больно? - она легонько прикоснулась к моему бедному уху.
   - Угадай с трех раз.
   - Ну-ка, наклони голову к левому плечу.
   Я послушно исполнил ее требование и увидел светлую кухню под новым углом. Джен отжала очередную тряпку и сменила ею уже лежавшую на моей скуле примочку.
   - Так с кем ты подрался? - наконец, задала она главный вопрос.
   - С Жердью. Тем долговязым, что ударил Рамону ружьем. Ничего не поделаешь, когда лезешь в улей к осам, надо быть готовым к тому, что они тебя покусают.
   - Голову назад.
   Я прижался головой к стене, и Джен залила мне водой заплывший глаз. Капли, стекая по шее, скатились за воротник рубашки. От приятной прохлады по спине побежали мурашки.
   Наше уединение нарушили Шэрон, Брет и Рэй. Трио ввалилось в кухню голодным и порядком запыленным после ночных объездов стада.
   - Привет, ребята.
   Повесив шляпы на крючки, Смайли и Брет уселись за стол напротив меня, а кузина подбросила в печку дров и поставила вариться кофе. Потом взяла не меньше десятка яиц, куски оленины и пожарила и то и другое. Когда вторая половина завтрака была готова, она разделила все на равные части, разложила по тарелкам, нарезала хлеба и вышла на крыльцо. Вернувшись, она села рядом с напарником и сказала:
   - Ну, давай, рассказывай, где ночью веселился.
   Прежде, чем я успел начать повествование, Дженни сняла последнюю примочку и убрала со стола таз с водой.
   - Все, хватит с тебя.
   Док и Джо тихо вошли в кухню. Ниброк кивнул всем присутствующим и устроился неподалеку от меня. Пока все энергично двигали челюстями, я поведал им о своих похождениях. После этого я попытался последовать их заразительному примеру, но мои челюсти почти не функционировали и жутко болели, однако голод оказался сильнее боли.
   После длинного, как никогда, завтрака, я вышел во двор и, удобно устроившись на ступеньках крыльца, принялся чистить оружие. Когда я уже добрался до второго "смит-и-вессона", передо мной выросла крупная фигура Ниброка. Я поднял голову и из-под полей шляпы посмотрел на него:
   - Джо, ты вытащил из моих седельных сумок коробки с патронами?
   Он отрицательно мотнул головой.
   - Вытащи, а?
   Он сунул большие пальцы рук за оружейный пояс и двинулся к конюшне. Вскоре рядом со мной возникла горка пачек с боеприпасами и пара-тройка банок с консервированными абрикосами и персиками.
   - Банки неси Джен. Пускай сама разбирается.
   Он подхватил жестянки и под мелодичный звон шпор исчез в доме.
   Из конюшни, со щетками и скребницами в руках, появились шериф и ее помощник. Оба направились к корралю.
   - Осторожней с рыжим, он кусается, - предостерег я их.
   Когда очередь дошла до Хулигана, с ним поступили весьма жестко и без всяких церемоний. Его поймали с помощью лассо, подвязали заднюю левую ногу к брюху и единственное, что оставалось Карающей Молнии - это спокойно стоять на трех ногах и не дергаться. Он только прижимал уши и недобро поглядывал на своих обидчиков.
   В тот день я никуда не ездил, а сидел дома и помогал, чем мог то Дженнифер, то ковбоям. Голова болеть перестала, но все равно двигаться я предпочитал помедленнее. Ближе к вечеру, где-то над горизонтом стали собираться в стаю грозовые тучи. И хотя поднялся ветер, стояла тяжелая духота. Вскоре свинцовые облака закрыли солнце. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что приближается гроза. Недалеко в горах прогремели первые раскаты грома, и блеснула молния.
   Я и Рэй выбежали из сарая, где складывали дрова, и помчались к корралю. Ветер развевал гривы и хвосты перепуганных лошадей. Действовать надо было быстро, потому что дождь мог пойти с минуты на минуту. Похватав лассо, мы принялись арканить ближайших животных. Первым делом я накинул лассо на Рамону. Открыв ворота, я вывел ее наружу. Она резвой рысью побежала бок о бок со мной в конюшню. В дверях я столкнулся с Шэрон, Джо и Доком. Придерживая на ходу шляпы, они побежали на подмогу к Смайли. Я завел Рамону в сухой денник, навалил ей сена и помчался обратно на улицу. Снова громыхнул гром, и серый в яблоко взвился на дыбы. Я видел, как Джо хотел было что-то сказать лошади, но вовремя сдержался.
   Впятером мы перевели всех лошадей за несколько минут, хотя они и показались часами. Когда я влетел в конюшню с Хулиганом, на улице хлынул проливной дождь. Все следы тут же смыли потоки воды, а по крыше и в окна застучали крупные капли. Рыжий встряхнулся, словно сбрасывая с себя холодную влагу, и обратил все свое внимание на хрустящее сено. Мы повесили свернутые веревки на гвозди, и Смайли приоткрыл двери теплого помещения, пропахшего кожей седел, душистым сеном и лошадьми. Он выглянул во двор и, чертыхнувшись, посмотрел на нас.
   - Ну что, переждем здесь или рискнем сухой одеждой? - хитро улыбнувшись, поинтересовался он.
   - Рискнем, - ответил я за всех.
   - Кто последний, тот закрывает дверь! - крикнул Рэй и помчался к дому.
   Из-за ноющих ребер и из-за того, что пришлось покидать в таком состоянии лассо, я оказался самым медлительным. Пока я закрывал ворота конюшни, промок насквозь до самой последней нитки. Так что терять мне было уже нечего, и я шагом направился через двор к крыльцу. Ветер утихомирился, дождь падал строгими, прямыми, вертикальными линиями. Перед самыми ступеньками, я ускорил шаг, и вот тут громыхнул выстрел. Пуля впилась в одну из широких подпорок крыши крыльца, и в меня посыпались щепки. Я метнулся в дом. При моем появлении в гостиной, звуки пианино резко оборвались, и все повскакивали со своих мест.
   - Стреляли? - Шэрон, скрестив руки на груди, отошла от окна.
   - Да, - выдохнул я, вытирая руки об какую-то тряпку, в которой признал аляповатые занавески, прогневавшие Джен.
   Дженни вытянула на свет божий свой "ремингтон", откинула барабан и проверила, все ли ячейки заполнены патронами. Все ее движения были спокойны и уверены, паниковать она не собиралась. Это радовало.
   Я схватил свой винчестер, ружье кузины уже было у нее в руках, Рэй подхватил "спенсер", Джо вооружился дробовиком, Брет поднял с пола "генри", а Док коснулся пальцами "паттерсон". В комнате собралась вся моя армия, и я пожалел, что Фрэнк, Уолт и Оуэн на пастбище. И теперь единственное, что нам оставалось - это ждать.
  
  
  
   СЛЕДУЮЩИЕ ПОЛЧАСА прошли спокойно. Команда "Звездного" время от времени обстреливала "Лилию". Больше всего они лупили по стенам дома. Сначала я не понимал их тактики, чего они хотели этим добиться, а потом до меня дошло. Пуля 44 или 45 калибра пробивает сосновую доску толщиной в 6 дюймов. И если они считали, что место моего жительства построено именно из такого материала, то они еще большие дураки, чем я думал. Нет, через стены им нас перебить не удастся. Но мы были заперты в самой настоящей клетке, и сколько могла длиться осада никто не знал. Час, два, пять, десять... Может сутки, а может и двое... Я думал о Фейворе, об Уолте и об МакГри. Каково им там, под дождем? Живы ли они? "Кончай, дурак, - одернул я сам себя. - С ребятами все хорошо".
   В кухне, где под окном сидел я, крадучись вошла Джен. Она положила револьвер на стол и развела в печке огонь. Черт возьми, вот тут я испытал восхищение! Ни один мужчина не будет думать об обеде, когда вот-вот нагрянет бой. Он не станет тратить время на приготовление пищи в подобной ситуации. Это может сделать только настоящая женщина.
   - Ты, главное, не зажигай лампы и свечи, - в полголоса сказал я.
   Она едва заметно кивнула. В доме как будто все замерло, и шуршание платья Дженни было единственным звуком, нарушавшим гробовое молчание.
   Ожидающий нападения человек заостряет свое внимание на тех подступах, которые давали бы врагу возможность сгруппироваться и затаиться. Я был лишен такого удовольствия, но, наблюдая за плавными движениями девушки, старался припомнить буквально до мелочей все укромные места долины. Их было немного, но все как на подбор, одно к одному. Этот факт радости мне не доставлял.
   Джен поставила кофе на печку, приготовила тарелку бутербродов, взяла свое оружие и уселась на пол рядом со мной. Минуту или две она сидела молча, внимательно прислушиваясь к треску дров, а потом как-то невпопад спросила:
   - Я понимаю, что из тебя не вышел романтик, но почему ты никогда не смотришь на пламя?
   Я вздохнул и вытянул ноги, положив перед собой винчестер.
   - Дурацкая привычка - глазеть на огонь, - проинформировал я свою подопечную.
   - Как это? - не поняла она.
   - Ну потом ты отворачиваешься от, допустим, того же костра и несколько жалких секунд ничего в темноте не видишь, а за эти мгновения тебя могут отправить в мир иной. Ясно?
   - Теперь, да.
   Она задумчиво разглядывала тяжелый револьвер и вдруг сказала, словно размышляя вслух:
   - Господи, я не понимаю, как можно любить эту суровую, совершенно дикую и непокоренную землю. Что вы, люди Запада, находите неповторимого в сухих пыльных прериях, мрачных ущельях и колючих кактусах? Что это за странное, понятное вам одним, очарование? Как ты можешь так жить?
   - В смысле?
   - Вот так, как живешь сейчас. Ни на минуту не расслабляясь и не расставаясь с оружием? Неужели ты не устал от того, что надо быть все время на чеку, что надо успеть выстрелить первым, увидеть первым, доскакать первым, понять первым, придумать первым? Везде и всегда, всю жизнь быть первым, впереди всех?
   Я пожал плечами и дулом винчестера сдвинул шляпу на затылок:
   - Я знаю, что для тебя все это чудно и ново, а многое так и вовсе непонятно, но я родился здесь, на Западе, так почему я должен оставить землю, которую по праву считаю своей? Каждый человек появляется на свет свободным, а здесь понимаешь, что такое свобода и независимость так четко, как нигде в мире. Может быть сейчас ты еще не в состоянии осмыслить законы, по которым живет Запад, но пройдет время, и ты будешь удивляться тому, как могла жить без этого раньше. Эх, Джен! Тебе еще предстоит столько увидеть, столько почувствовать, что в этом отношении я тебе даже немного завидую. Вот отвоюем "Лилию", и я покажу тебе белоснежные шапки гор, величественную красоту вольных табунов и огромные стада мохнатых бизонов. Ты послушаешь, как журчит полноводный горный ручей, и гудит ветер среди стволов древних сосен. Ты вдохнешь запах ночного костра и выжженной солнцем земли, впервые за долгое время смоченной дождем. Вот увидишь, Эльдорадо еще будет мчать тебя вперед по высокой, изумрудной траве.
   Она затаила дыхание, стараясь не пропустить ни единого моего слова. Я видел, как заблестели ее глаза, а щеки окрасил нежный румянец. Не мне, конечно, говорить обо всех этих девичьих прелестях, но в тот момент она выглядела просто здорово.
   - Странный ты, Фокс, - глядя мне прямо в глаза, заметила Дженнифер. - Ты совсем непохож на других. Есть в тебе что-то от дикого мустанга. Может, такая же гордость и любовь к свободе, та же дерзость и непокорность. Упрямство и готовность драться за то, что тебе дорого. Ведь это твой мир, в который ты пускаешь далеко не каждого. Я мало, что знаю о тебе, но мое сердце, мой внутренний голос твердят мне с самого начала одно простое слово...
   - Какое?
   - Доверься.
   К своему ужасу я вдруг почувствовал, что краснею, как дурак, и отвел взгляд в сторону. Я ощутил себя полным идиотом, потому что Том оказался прав со своим: "Когда девчонке нравится парень..." Но Запад, где мир встречается с бесконечностью, где человек сам творит свою судьбу, а жизнь имеет особый аромат, я действительно чертовски хотел показать ей. Я почему-то, сам не знаю, почему, верил, что она полюбит эту землю так же, как ее любил я.
   Опять загрохотали выстрелы, но мы уже настолько привыкли к ним, что обращали столько же внимания, сколько на пиликанье сверчка. Так, в бездействии, моя армия провела еще 3 часа. Все по очереди приходили на кухню. Проглатывали свои бутерброды, заливали их кружкой горячего кофе и снова занимали боевые позиции. Тот факт, что я ничего не могу придумать, словно хороший погонщик поднимал из моих мозгов табуны идей, но ни одна из них не была подходящей.
   Чтобы хоть что-то сделать, я снял с головы шляпу, нацепил ее на дуло винчестера и, встав с боку, высунул свой головной убор в окно. Тут же какой-то не очень умный снайпер проделал в шляпе дырку и отбросил ее выстрелом под стол. Я заорал, что было сил, будто меня ранили:
   - О-о-о!
   Подмешивая к воплям подвывания и поскуливания, я постепенно стал понижать тон. Однако я узнал то, что мне было надо - местонахождение одного из них. Его выдала вспышка выстрела. Я вскинул винчестер, плавно нажал на спуск и прежде, чем стихло эхо, услышал чей-то крик. Я сдвинул ствол винчестера чуть в сторону и опять выстрелил, по старой логике рассудив, что где один, там и второй. Яблоко от яблони недалеко падает. Я слегка попалил по кустам меските на склоне горы и вскоре был вознагражден за упорность: кто-то снова закричал, и из кустов, вниз, в долину, покатилось что-то черное, похожее на первый взгляд на валун.
   - Браво мне, меткому, - поздравил я свою персону.
   - А ты от скромности не помрешь, - донесся из-под стола голос Джен.
   Я только усмехнулся в ответ:
   - Если сам себя не похвалишь, тебя никто не похвалит.
   Пыхтя, как еж, она выползла из-под стола, зажав под мышкой мою шляпу.
   - На, держи! - протянула она ее мне.
   Я взял головной убор в руки и первым делом ознакомился с дырой от пули. Дырка была, что надо. Будь моя голова в тот момент в шляпе, то она выстригла бы мне дорожку в шевелюре.
   - Мощно, - только и сказал я.
   И в ту же секунду я заметил, что Дженни снова полезла под стол. Что бы это значило? Я не успел подумать над этим вопросом, потому что мои размышления прервал тихий восклик Дженнифер:
   - Фокс, ты посмотри!
   - Чего? - я встал на четвереньки и пополз к ней, волоча за собой оружие.
   - Вылезая, я задела ногой край коврика, а когда захотела его поправить, то кое-что нашла.
   Она отложила "ремингтон", схватилась за полосатый коврик и потянула его на себя. Нагнувшись, я увидел в полу квадрат дверцы, какие обычно ведут в погреб. Вместо ручки у люка была вырезана дырка, в которую спокойно влезали два моих пальца.
   - Подземный ход, - прокомментировала Джен, будто я сам не видел, что это не горшочек с новоорлеанской патокой.
   - Как ты догадалась? - сострил я.
   Она пропустила шпильку мимо ушей и поинтересовалась:
   - А куда он ведет?
   - Куда ж еще, кроме как в конюшню, - незамедлительно ответил я. - Твой дядька был умным малым. Жалко, что он уже давно в Стране вечной охоты.
   Из гостиной заговорили винтовки, а из спальни - дробовик и винчестер. Дробовик в руках умелого стрелка - страшная штука, особенно если заряжен не дробью, а картечью. Я видел, что стало с теми, чей желудок не смог переварить заряды дробовика. Честное слово, мне их было жаль.
   В окно кухни влетел свинцовый посланник чьей-то винтовки, и я сразу же забыл о находке. Я передергивал затвор так быстро, как только мог. Вскоре от безостановочной стрельбы мое ружье стало горячим, и железо стало жечь ладони. Выругавшись, я перезарядил винчестер, и, пока он остывал, орудовал с помощью "смит-и-вессона". Дженнифер, сидевшая у меня за спиной, была ниже травы, тише воды. Что и говорить, в такой переплет девчонка попала впервые. Я же в конец одурел и отупел от раскатистых выстрелов и от противного визга срикошетивших пуль. К тому же я хотел спать, но знал, что это невозможно.
   Джен легко шевельнулась, но я не следил за тем, что она делает. Я был занят, поэтому не услышал, как скрипнула входная дверь, и в прихожую скользнул какой-то человек. Я увидел его, когда он неожиданно возник на пороге кухни. Повернувшись, я спустил курок, но ничего не произошло - барабан оказался пуст. Второй "смит-и-вессон" почти выскользнул из кобуры, когда дикая боль резанула мое левое плечо. Пальцы невольно разжались, выпустив гладкую рукоятку. Зато барабан "ремингтона" был полным, и Джен не колеблясь подняла револьвер, навела его на врага, а потом всадила в него все патроны, что были в барабане. Оружие, упавшее в следующую секунду на пол, было не одиноко - еще теплый покойник составил ему компанию.
   Стоя на коленях, я зажал плечо правой рукой. По пальцам струилась кровь и крупными каплями падала на доски. Левый рукав рубашки был красным-красным, и я огляделся в поисках какой-нибудь тряпки для повязки.
   - Сейчас, подожди...
   Джен стал торопливо открывать и закрывать тумбочки и шкафы, отыскивая бинт или что-то в этом роде. Через четверть минуты ее поиски увенчались успехом и, стараясь унять дрожь в руках, она разорвала бумажную обертку, в которую кто-то не поленился упаковать настоящий бинт.
   - Закасывай пока рукав.
   Она налила в железный тазик воды, подтащила его ко мне и, намочив кусок чистой тряпки, осторожно принялась промывать рану. Она крепилась, как могла, но было заметно, что ее мутит от вида крови.
   - Джен, лучше заряди "ремингтон" и мой револьвер. Я сам справлюсь, это так, ерунда, просто царапина.
   Я перехватил у нее мокрую тряпку и снова окунул ее в теплую воду. Она взяла оба револьвера. Дрожащими пальцами надавила на эжектор "смит-и-вессона" и заполнила все гнезда патронами, предварительно вытащив их из моего оружейного пояса. Через пять минут оружие было заряжено. Она увидела, что я мучаюсь с бинтом, без лишних слов перевязала, как сумела, мне плечо и помогла встать на ноги.
   Усердно сохраняя равновесие, я перешагнул через труп и, пригнувшись, добрался до Ниброка.
   - Джо, мне нужна твоя помощь!
   Он кивнул, и я потащил его на кухню.
   - Джо, будем уходить.
   Он согласно моргнул, но его взгляд задал вопрос: "Куда?"
   - Пойдем в Гоуст, но для того, чтобы нам собраться, нужно время. У меня есть...
   - Брет ранен! - донесся до нас сквозь рев выстрелов громкий крик Рэя.
   Джен схватила тазик с водой, перед этим пихнув оставшийся бинт в карман, и по стенке стала пробираться в гостиную. Ниброк с дробовиком остался там, где был, а я ринулся вслед за девушкой.
   Брет лежал на полу за диваном. Он был белый, как полотно, и прижимал обе руки к правому боку. Дженни опустилась рядом с ним, поставила тут же тазик и спокойно заговорила:
   - Все в порядке, Брет. Здесь нет ничего серьезного, - ее голос был твердым.
   - Ты нормально себя чувствуешь? - я задал этот вопрос обоим.
   - Да, - она рывком разорвала рубашку ковбоя.
   Он усмехнулся и скривился от боли, но все же сказал:
   - Мое первое ранение.
   - Это называется боевым крещением, но ты не волнуйся, у тебя все будет хорошо, - успокаивал я его.
   - Фокс, принеси мне еще бинт, - распорядилась Джен.
   Пошатываясь, я побрел за бинтом, а когда выполнил просьбу, вернулся к Джо и начатому разговору.
   - Слышь?
   - Ага, - буркнул он и выстрелил.
   - Дженнифер нашла подземный ход, что вырыл Чарли, и я уверен, что он ведет в конюшню, а там стоит вороной мерин. Он, конечно, не иноходец, но они не разберут. Улавливаешь мою мысль?
   - Давай, открывай люк, - и Ниброк снова пальнул сквозь пелену дождя.
   Я, как мог, сдвинул стол запинал коврик в угол и, вздохнув, потянул дверцу кверху. Ржавые петли, стеная, не хотели поддаваться, но мои доводы оказались убедительнее. В нос сразу же ударил скользкий и затхлый запах сырости. Весь проход был затянут отвратительного вида паутиной, и в кухню, бодро передвигая восьмью лапами, вбежал волосатый паук из самых страшных ночных кошмаров. Не долго думая, я пригвоздил его к полу носком сапога:
   - А походочку попроще?
   Всегда терпеть не мог пауков. Я взял веник, каким Джен подметала крыльцо, и ликвидировал все последствия процветания ткацкой промышленности. Никто не возражал.
   - Давай, Джо, но только учти, на вороном ездит Дженни, в дамском седле, он может не слушаться посыла, - предупредил я приятеля.
   - Ничего, у меня большие калифорнийские шпоры.
   Он поставил ногу на верхнюю ступеньку лестницы и стал медленно спускаться вниз. Достигнув дна, он махнул рукой:
   - Я пошел.
   И он исчез в темноте.
   Плечо здорово болело, и о винчестере нечего было думать. Поэтому я вытащил из кобуры второй револьвер. Я наблюдал за вспышками выстрелов, стрелял в ответ и не спускал глаз с ворот конюшни. Сколько времени понадобится Ниброку, чтобы взнуздать и оседлать взбудораженного коня? Да ерунда какая-то, минуты 3-4, не больше. Однако мне стало казаться, что прошло не меньше получаса с тех пор, как Джо исчез в проходе. Вдруг у него что-то случилось? Мало ли вход обвалился или он не может открыть люк на другой стороне?
   Неожиданно в конюшне испуганно заржала лошадь, и я узнал голос Пожирателя Кактусов. Чего он там расшумелся?..
   В кухню, с тазиком в руках, проскользнула Джен.
   - А где Джо? - тревожно спросила она.
   - Надеюсь, в конюшне, - я сполз на пол и прислонился спиной к стене. Внезапно навалившаяся слабость заставила меня закрыть глаза. Это не укрылось от пристального взора Дженни:
   - Эй, Фокс! Тебе плохо?
   - Ну... - я открыл один глаз, - еще полчаса назад было получше. Как там Брет?
   - Он молодец, - коротко ответила она. - Рэю пуля задела голову, так, несильный ожог. Остальные пока не пострадали.
   Когда притихли винтовки, я услышал, как ворота конюшни, распахнувшись, ударились о стены. Стараясь не тревожить плечо, я встал на колени и выглянул в окно. Из конюшни бешеным галопом вылетел Эльдорадо и, направляемый великолепным седоком, помчался через двор в сторону сеновала.
   - Вот так, отлично! - воскликнул я. - Умница, Джо!
   Я резко повернулся к Дженнифер, и тут же пожалел об этом, схватившись за плечо и чуть не воя от боли.
   - Дьявол! Больно-то как!
   Вдоволь начертыхавшись, я искоса глянул на девушку, которая стояла рядом и ничем не могла помочь.
   - Джен, собирай все самое необходимое, что нужно в путешествии. Мы сейчас уезжаем.
   - Куда? В путешествие? - недоверчиво уточнила она.
   - Поедем наслаждаться красотами штата Юта, - подтвердил я.
   Со стороны холмов донесся топот множества копыт, который постепенно стал удаляться от "Лилии". Его сопровождали редкие выстрелы и душераздирающие вопли. Вскоре и то и другое затихло вдали.
   - Что это? - спросила Джен.
  -- Как что? Команда "Звездного", конечно. Я попросил Джо изобразить Черного всадника.
   Снова застучали копыта, и во дворе, перед крыльцом дома, Ниброк мастерски осадил коня. Эльдорадо аж присел на задних ногах. Я захлопнул крышку погреба, насколько мог аккуратно накрыл его сверху ковриком, поставил стол на место, рассовал револьверы по кобурам и, подхватив винчестер, помчался на улицу.
   - Осторожней с плечом! - крикнула мне вдогонку Дженни.
   У себя за спиной я услышал грохот сапог, и вслед за мной на крыльцо выскочил Рэй с белой повязкой на голове, а за ним и Док. Бармен развернул вороного, в несколько скачков достиг конюшни и, легко спрыгнув на землю, завел мерина в ближайший денник.
   - Давайте, быстро седлайте лошадей! Они могут вернуться! - подгонял я приятелей.
   Действуя одной рукой, я распустил подпруги у Эльдорадо и, стянув седло, потащил его к деннику Грея, коня Джо. Схватив дамское седло, я поволок его к вороному.
   - Так, ребята, подпруги я затянуть смогу, а вот остальное придется делать вам.
   - Это мы уже поняли, - заулыбался Рэй и накинул на спину Рамоны вальтрап. - Только, Фокс, зачем мы уезжаем? Ведь Джо отогнал их...
   Я остановился на полпути к деннику Хулигана.
   - Джо не сможет отгонять их вечно, - напомнил я. - Клинт так хочет получить это ранчо, что мне стало его жаль, а я человек добрый. Не могу смотреть, как люди мучаются. Он думает взять "Лилию" штурмом, однако этого не будет. Победитель не чувствует себя таковым, если берет то, чего не завоевывал. Я отдам ему свое ранчо, как Кутузов отдал Москву Наполеону.
   - Чего? - не понял Смайли.
   - Ну это в России было, война 1812 года. Я читал об этом в одной книге, которую у меня потом кто-то спер, - объяснил я.
   Помощник шерифа глянул на меня с явным уважением, невольно усмехнулся и взял Рамону под уздцы.
   - И все-то он знает! И про какую-то войну 1812 года где-то у черта на рогах, и про этого... как его...
   - Кутузов, - подсказал я. - Полководец такой. Одноглазый. Потому что ему во время боя осколком глаз повредило.
   - Ну, прям, ходячая энциклопедия, - сделал вывод Рэй и передал мне повод. - На, держи свою красавицу. А про кого ты еще чего знаешь?
   - Я читал про Вегеция Флавия Фената, это римский военный теоретик и историк. Про Жомини Антуана Анри, он тоже был воен...
   - Ну ты даешь! А притворяется простым ковбоем, который едва буквы разбирать умеет.
   Из дома, сквозь пелену дождя, со скатками походных одеял и какими-то свертками и пакетами, к конюшне побежали неразлучные подруги. Обе внеслись в теплое помещение, как пара слаженных лошадок, и, побросав все тюки, принялись помогать седлать животных.
   - Так, лошадей забираем всех, до единой, - распорядился я, снимая с кронштейна вьючные седла.
   Издалека до нас донеслась дробь копыт, по крайней мере, трех лошадей. И все, побросав подпруги и оголовья, похватали оружие. Я вытянул из кобуры "смит-и-вессон" и взвел курок, приготовившись к стрельбе.
   - Парни, не стреляйте! Это мы! - раздался оклик, и я понял, что это Фрэнки со своими ребятами.
   Оставив лошадей на произвол судьбы, они внеслись вовнутрь и тут же занялись делом. Только малыш сначала открыл было рот, а потом закрыл его, пробурчав:
   - Судя по количеству раненных, становится ясно, что у вас не всё, а, вернее, не все в порядке.
   Оуэн и я, предоставив другим готовить все к спешному отъезду, вернулись в дом за Бретом. Он сидел в гостиной на полу, с трудом сжимая в руках "генри".
   - Черт, я слабый, как полудохлый котенок, - хмуро пошутил он, медленно нахлобучивая шляпу.
   - Не волнуйся, для тебя мы устроим постель из сена. Ты поедешь в фургоне.
   Мы с Оуэном подхватили его под руки и осторожно, шаг за шагом, повели к входным дверям. Брет двигался тяжело и неуклюже.
   Миссурийцы уже нетерпеливо переминались с ноги на ногу, когда мы вывели его на крыльцо, а затем бережно уложили на большой ворох сена, покрытый одеялом. Оуэн укрыл друга вторым одеялом, а Док подвел Рамону к крыльцу, и я сел верхом, пока он держал поводья. Шэрон и Джен привязывали к фургону оставшихся лошадей, а остальные укладывали под тент все наши пожитки: продукты, вещи, седла, оголовья и ружья. И еще книги. Девчонки не забыли о них. Ну и правильно, Айелло все равно сожгли бы их, так пускай уж лучше книги покатаются в фургоне. Вообще, человек, который хочет обеспечить себе отступление в горы, должен заранее устроить несколько тайников с патронами и всем необходимым. К сожалению, я был не в состоянии поспевать за всем и всеми. Я оглянулся, увидел, что все готовы тронуться в путь и кивнул Уолту, сидевшему на козлах.
   - Трогай!
   Джо стал во главе каравана, и наша кавалькада выехала вон со двора.
  
  
  
   ДОЖДЬ ШЕЛ НЕПЕРЕСТАВАЯ, так что вскоре и всадники и лошади были мокрыми, потому что дождевики в данном случае не очень помогали. Сухим, пожалуй, оставался только Брет. Остальные же ехали верхом. Под колесами фургона и копытами животных сладко чавкали размытая прерия, холмы, казалось, разбухли от такого количества воды, а горизонт совсем исчез за серой, сплошной пеленой дождя. Но Джо уверенно ехал вперед, а за ним уже и все остальные. Рамона шагала по левую руку от фургона, время от времени встряхиваясь и похрапывая. Верхом на своем буланом ко мне подъехал Фейвор и, пристроившись рядом, спросил:
   - Куда мы едем?
   - В Гоуст.
   - Чего? - выдохнул он. - Ты что, псих?
   Я хотел пожать плечами, но вовремя удержался от столь нежелательного жеста:
   - Похоже на то.
   - Ну все с тобой ясно, но, если честно, я бы туда не поехал. Страшно как-то...
   - Ладно, Фрэнки, в этом нет ничего удивительного. Новое и непонятное всегда страшно.
   Неожиданно фургон стал. Уолт прикрикнул на мулов и хлестнул их вожжами. Животные рванулись вперед, но колеса не сдвинулись ни на дюйм. Риардон соскочил с козел и заорал:
   - Фургон застрял! Если мы его сейчас не вытащим, мы его уже никогда не вытащим!
   Ниброк развернул Грея и подскакал к группе всадников, столпившейся позади фургона. Я же в пару скачков достиг мулов и, перехватив поводья в левую руку, правой взял ближайшего мула под уздцы. Уолт снова забрался на место возницы и разобрал вожжи. Глянув через плечо, я увидел, что Джен и Шэрон держат поводья лошадей, чьи хозяева сейчас пытались помочь миссурийцам освободить дом на колесах из цепкой грязи дороги. Я тянул мулов за собой, вожжи плясали по их ровным спинам, но прогресса не наблюдалось.
   - Ребята, еще раз! - крикнул Риардон и взял в руки кнут.
   С тонким свистом он рассек воздух, и мулы дрогнули от удара. Месиво под колесами фургона хлюпнуло, и я дернул муссурийцев:
   - Давайте, милые! Будьте умницами! Осталось совсем немного...
   Уолт снова прибегнул к помощи кнута, и мулы, тяжело переставляя ноги, вытянули фургон на более твердую почву.
   - Вот так, - удовлетворенно хмыкнул возница.
   Я похлопал одного из мулов по шее, и наш проводник снова выехал вперед.
   Оставшийся путь мы проделали без особых приключений, если не считать того, что Эльдорадо поскользнулся на скрытом под слоем земли камне. Прежде, чем кто-либо успел что-либо сделать вороной и его хозяйка барахтались в грязи. Мерин оказался проворней и шустрей своей всадницы и первым поднялся на ноги. Он встряхнулся, стараясь сбросить с седла, гривы и туловища налипшую кашу из песка и воды, а потом, обиженно опустив голову, побрел своей дорогой. Шэрон помчалась догонять вороного, а Оуэн соскочил с лошади и протянул Дженнифер руку. Она с благодарностью во взгляде оперлась на его руку и с гордо поднятой головой встала с земли. Она посмотрела на свое платье и машинально сбила ладонью грязь.
   - Я понимаю, что я люблю дождь, но не такой же степени, - возмутилась она, заново забираясь на Эльдорадо.
   Кто-то хихикнул, и мы тронули лошадей.
   В мертвый город мы въехали голодные, холодные и такие мокрые, что хоть бери да выжимай. Лошади устало переступали ногами перед еле тащившимся фургоном. Неожиданно Ниброк поднял вверх руку, давая понять, что надо остановиться. Я натянул поводья самый последний, наблюдая за тем, как Джо наоборот поехал вдоль по улице. Перед салуном он остановился и, повернувшись в седле, помахал нам шляпой. Давящая тишина города не располагала к резвым скачкам, но я быстрее всех достиг бармена.
   - Что случилось? - спросил я, оглядываясь по сторонам.
   - Я просто хотел предупредить Бесс о нашем приезде, - вполголоса объяснил он.
   - Я и не знал, что у тебя есть жена, - сказал я.
   Он вдруг беззвучно засмеялся и спешился. Потом посоветовал:
   - Слезь лучше с лошади, и давай подождем остальных. Всем надо познакомиться с Бесс.
   Когда фургон и вся наша команда столпились под вывеской салуна, Джо снял шляпу и галантно поклонился Дженнифер.
   - Извините меня, мисс Гэмбл, за то, что я так долго хранил молчание, - вежливо сказал он. - Поверьте, у меня были на то причины.
   Как бы описать реакцию ребят на это извинение... Они вот как сидели верхом, так и застыли, словно их кто-то заколдовал. В воздухе повисла долгая пауза, нарушаемая лишь мерным шепотом дождя. Первым от потрясения оправился Малыш и, криво улыбаясь, громко произнес:
   - Ну ты, Джо, и отколол номер.
   Ниброк только скромно пожал плечами. Он взял серого под уздцы и повел его к конюшне. Все последовали его примеру, кроме Фрэнка, который остался помогать Уолту распрягать миссурийцев. Перед темным входом в конюшню я оставил Рамону и, отпустив поводья, присел на корточки. Передо мной, почти смытые дождем, но еще вполне различимые были петляющие следы лап крупного волка. Они вели к конюшне.
   - Джо! - тихо окликнул я его.
   - Что? - он обернулся и уперся в меня взглядом.
   - Джо, там, внутри, довольно большой lobo. Тут следы...
   Вместо ответа он сделал еще один шаг и мягко позвал:
   - Бесс, у нас гости.
   В темноте неожиданно сверкнула пара желтых глаз, и нам навстречу, осторожно, почти царственно, ступая по мокрому двору за салуном, вышла серая волчица. Она сладко зевнула, чтобы все присутствующие увидели ее крепкие белые зубы. У меня за спиной кто-то изумленно свистнул, остальные несколько минут хранили понятное всем молчание. Да, иногда молчание бывает красноречивее самых громких слов.
   - Бесс, это друзья. Они очень хорошие люди. И их лошади тоже хорошие. Их надо охранять. Понимаешь?
   Не знаю, поняла она или нет, но волчица развернулась и исчезла во тьме конюшни.
   Полчаса позднее все лошади и мулы были тщательно растерты жгутами соломы и стояли в сухих денниках, похрумывая сеном, а вся наша компания обустроилась в уютном чистом салуне. Обе девушки разошлись по своим комнатам, которые им показал Джо. Мы же растопили печку и, переодевшись в сухую одежду, принялись перевязывать боевые раны.
   Фрэнк быстро превратился во врача и, деловито хмуря брови, с бинтом управлялся так же ловко, как с лассо и клеймом. Он помог мне промыть плечо, крепко затянул его в бинт, а потом занялся Бретом и Рэем. Джо снял с полки нераспечатанную бутылку бурбона и, мгновенно вернувшись к своей основной профессии, поставил на стойку несколько стопок.
   - Как насчет пропустить по стаканчику? - с лукавой искоркой в глазах спросил он.
   Я прислонился к стойке и как можно ленивей сказал:
   - Наливай.
   Выпить хотелось, ох как хотелось.
   Тут же к нам подошли Рэй, Док, Фрэнки и остальные. Все, кроме Брета, потому что ему Фейвор сразу же "прописал" покой и тишину и отправил отдыхать. Не прошло и минуты, как с гладкой поверхности исчезли все стаканы.
   Ниброк увидел, что все стопки пусты точно так же, как его собственная, потянулся за бутылкой и снова наполнил стаканы.
   - А перекусить чего-нибудь? - подал голос Док.
   - Вот черт! Как же я забыл?!
   И Джо скрылся за дверью рядом с большим зеркалом. Вскоре он вернулся, причем обе его руки были заняты тарелками с бутербродами. Он водрузил их на стойку и, снова отправившись на кухню, притащил кружки и железный чайник. Он принялся разливать кофе в чашки, и по залу пополз ароматный запах горячего напитка.
   Привалившись к высокой стойке и жуя вкусные бутерброды, я полностью расслабился под влиянием дружеской теплой атмосферы, кофе и виски. Сказывалось напряжение не только сегодняшнего, но и вообще прошедшим дней. Давали о себе знать путешествие под дождем и в придачу ко всему еще и ранение. Я имел полное право на каплю отдыха в безбрежном океане работы и приключений, потому что устал, как собака. Именно поэтому хватило всего трех стаканов бурбона, и мне стало ой как хорошо, а в голове появилась какая-то воздушная легкость. Я понял, что если выпью еще хоть стакан, отключусь тут же, не отходя от стойки. Я проглотил последний кусочек кукурузного хлеба, с трудом посмотрел на кофейную гущу и сполз с табурета. Меня тут же качнуло вправо.
   - Эй, эй, эй! - зацокал языком Док. - Нельзя так набираться!
   Я медленно повернул голову и ухмыльнулся:
   - Я никогда не набираюсь и не считаю виски решением всех проблем.
   Я чуть постоял, положив руку на стойку, а затем заявил:
   - Я иду спать.
   Из-за стола поднялся Фрэнки, взял шляпу и направился ко мне:
   - Я тоже.
   И мы отправились искать свои кровати.
   Несколько дней подряд я никуда не выезжал и почти ничего не делал. Можно сказать, я просто отсыпался и читал привезенные книги. Словом, отдыхал. Такого в моей жизни, пожалуй, никогда не было, чтобы вот так, с утра до вечера, просто валять дурака. Царапина на голове Смайли зажила быстро, вслед за ним пошло на поправку и мое плечо, а вот Брету выздоравливать предстояло долго.
   Две недели в Гоуст пролетели незаметно и без всяких проблем, и я уже стал подумывать о том, что было бы неплохо разузнать, как обстоят дела на "Лилии". Так что никто не удивился тому, что однажды я оседлал Рамону, сунул винчестер в седельный чехол и сел в седло. Черт, как давно я не ездил верхом?!
   - Ты это куда собрался? - передо мной остановилась Джен.
   - Поеду покатаюсь.
   - Тебе еще рано скакать на лошади, - твердо возразила она.
   - Отойди, Дженни, я не хочу задавить тебя.
   Она вздохнула и покорно отошла в сторону, процедив сквозь зубы:
   - Чертов упрямец!
   Я прикоснулся пальцами к шляпе и дотронулся шпорами до боков мустанга. Рамона тронулась в путь с удовольствием, сразу было видно, что она здорово застоялась, ей хотелось побегать, поноситься наперегонки с шарами перекати-поля. Сначала я действительно просто носился без всякой цели. А потом попридержал лошадь и с верхушки холма, объехав бизонью купальню, стал спускаться к рощице низкорослых, корявых дубков, по соседству с которыми произрастали кусты можжевельника. Было тихо, пригревало солнышко, за мной тянулся едва заметный шлейф пыли. Перед тем, как ехать на ранчо, я решил поваляться в тенечке и послушать песенки птичек. На этот раз птички спели мне очень хорошую песенку.
   Подъезжая к рощице, я услышал чьи-то голоса. Два мужских голоса. Я проехал еще чуть вперед и натянул поводья, прислушиваясь и приглядываясь.
   - Я тебе говорю, они будто сквозь землю провалились. Куда делись, черт их знает!
   Через поляну медленным шагом ехали два всадника, переговариваясь между собой. На их лошадях стояло клеймо "Звезда маршала". А ковбои "Звездного" здесь что делают? Ищут разбежавшийся скот? Я в это не верил.
   - Мы тогда налетели на "Лилию", во время дождя. Все шло превосходно, а потом откуда не возьмись появился проклятый Черный всадник. Ну ребята и бросились врассыпную... А когда мы вернулись, ранчо было пустым. Пустым, понимаешь? Ни единого человека. Они ушли и увели с собой всех лошадей.
   - Ну зато теперь мы там хозяева, - вставил худющий парнишка лет 18-ти, сидевший на караковой лошади. - Да я готов головой поклясться, что Даррант увел свою поджавшую хвосты команду.
   - Да, это верно, но только вот Клинт бесится...
   - Чего вдруг? - худыш остановил лошадь. - Чего ему еще надо?
   - Да коров ему подавай с клеймом "Лилия в круге"! - с отчаянием воскликнул первый ковбой. - Гольштинцев!
   "Ага, - подумал я, - теперь ясно, что они здесь делают. Коровок ищут!" Я еще сильней зауважал Фрэнка. Малый оказался не промах. Хорошо иметь такого человека в своей команде.
   - Где ж я их найду?! - продолжал причитать всадник.
   - Ладно, не стони. Ты меня встретил, будем искать вместе.
   Они пришпорили лошадей и скрылись из вида. Я постоял еще некоторое время в зарослях можжевельника, а потом осторожно выехал из своего укрытия на залитую солнцем поляну. Я спешился, ослабил подпруги и достал из седельных сумок флягу с водой и сверток с едой. Перед тем, как нанести визит на собственное ранчо, я хотел обмозговать ситуацию и подвести кое-какие итоги. Я опустился на травку, прислонился к стволу дерева и, глядя на пасущегося мустанга, сдвинул шляпу на бок. Меня распирало от гордости, потому что мой план сработал. Когда я громил "Звездное", то прекрасно понимал, что Айелло не преминет отомстить. Глаз за глаз, ранчо за ранчо... Именно этого мне и надо было. Я освободил "Лилию", а они, не долго думая, поселились в моем доме, поставили своих лошадей в мою конюшню, кормили их моим сеном... Но шиш - это не вам не игра в бесконечность. Теперь мне было важно знать, остался ли кто-нибудь на "Звездном".
   Мой отдых скоро закончился, я снова оказался в седле и взял курс на ранчо моих врагов.
  
  
  
   КАРТИНА, ПРЕДСТАВШАЯ пред моим ямным взором, впечатляла. Судите сами, какие эмоции могут вызвать у вас развалины, в очертаниях которых угадывались хозяйственные постройки в прошлом самого большого ранчо округа?
   От прочного на вид барака ковбоев осталось ровно две с половиной стены. От дома и того меньше. Взрывами порядком потрепало конюшню и какие-то сараи. Короче говоря, уцелел только стоявший поодаль сеновал. Смотреть здесь было не на что, и я развернул Рамону. Пуская ее то рысью, то галопом, я быстро добрался до "Лилии". Зорко поглядывая по сторонам, дабы не нарваться ни на кого из работников "Звездного", я забрался в одно из удобных убежищ, откуда были видны все постройки и отлично просматривались все стороны света. Не скажу, что я находился очень далеко от двора и дома. Отнюдь, я был так близко, что узнай Айелло об этом, они несказанно удивились бы. До наступления сумерек я внимательно наблюдал за жизнедеятельностью на ранчо, а когда стало достаточно темно, решил проверить, что осталось от пианино Дженни.
   Я привязал Рамону в кустах неподалеку от черного входа хозяйского дома, поправил оружейный пояс и, прихватив винчестер, выскользнул из зарослей.
   - Ну, мальчики и девочки, сейчас будем веселиться, - пробормотал я, пробираясь к корралю.
   Темнота в горах наступает одним махом. Оглянуться не успеешь, как за окном такая уже тьма, что - вырви глаз, но все же я увидел на гребне ближайшего холма мирно пасущийся табунок лошадей. Они спокойно щипали траву и не выказывали никаких признаков беспокойства. Я улыбнулся, прикинув в уме, что, возможно, они мне еще пригодятся. Из-за дровяного сарая я прошмыгнул к боковой стене дома и заглянул в освещенное и приоткрытое окно кухни. За столом, с самокруткой в зубах, сидел Ларни, в правой руке он держал карты. Напротив него, в обнимку с бутылкой виски, расположился какой-то ковбой. Насколько я мог судить, он уже основательно нагрузился, и теперь, когда ковбой находился в положении новорожденного теленка, Айелло-младший с успехом обыгрывал его в покер. По-приятельски, ничего не скажешь. Ковбой пил прямо с горла, пренебрегая стаканами, Ларни же наоборот неторопливо попивал кофе. Похоже, так сидеть они собирались ох как долго!
   Развернувшись, чтобы двинуться к бараку ковбоев, я увидел перед собой серого волка. Желтые безжалостные глаза тускло мерцали в темноте странными нереальными звездочками.
   - Бесс, а ты тут как оказалась? - удивленно спросил я.
   Конечно, я не получил ответа на свой вопрос.
   - Ладно, Бесс, если ты здесь, тогда я воспользуюсь твоей помощью. Ты беги к корралю, где стоят лошади, и жди меня там, а я скоро к тебе присоединюсь.
   Я не успел договорить, как она растворилась в призрачных тенях гор. Я только пожал плечами и не торопясь направился к бараку. Где-то вдали угукнул филин, и затявкал на взошедшую луну одинокий койот, усердно повторяя свою вечную песню: "Яп-яп-яп!" Лунный свет мягко осветил мирную долину и окружавшие ее горы. Я на мгновение замер, потому что мне почудилось какое-то движение, но оно не повторилось, и я подумал, что ошибся.
   В окно барака я увидел, что ковбои, сидя вокруг деревянного стола, наяривают в кости. Они были настолько увлечены игрой или уже привыкли к тому, что в помещение кто-то постоянно входит и из него кто-то постоянно выходит, что и не заметили моего явления народу. Никто не повернул даже головы.
   - Вот смотри, Мак, как я сейчас выкину четыре шестерки, - хвастался во всю мощь своей глотки Жердь.
   - Барни, ты всегда больше треплешься, чем делаешь, - возразил сидевший по другую сторону стола худыш, которого я видел утром.
   Коллинз аж привстал над скамейкой, упираясь ладонями в стол.
   - Чип, ты заткнись, да? Иначе я тебе в голове сделаю дырку размером с копыто твоей же лошади.
   - Сам заткнись, Барни. И нечего на меня тявкать. Я закрою рот только тогда, когда посчитаю нужным.
   Чип невозмутимо принялся скручивать самокрутку, демонстративно не глядя в сторону грубияна. Он вел себя так, словно его здесь и не было. Хладнокровно отбритый Жердь тяжело плюхнулся обратно на скамейку и, зло пронзив Чипа взглядом, схватил кости.
   - Мак, считай, что ты уже проиграл, - продолжил он гнуть палку.
   Выпустив дым через ноздри, худыш только презрительно усмехнулся. Ковбои, наблюдая за развитием лихо закрученного сюжета, обступили игравших кольцом, и я незаметно подошел поближе.
   Барни покосился на Чипа, сложил ладони ракушкой и, встряхнув кости несколько раз, несильно подбросил их кверху.
   - Все, Мак, накрылись твои пять монет, - гордо заявил он, не сводя глаз с четырех завертевшихся в воздухе кубиков. Когда они достигли высшей точки своего полета и начали падать, я шагнул вперед и быстро протянул руку, опередив Коллинза на долю секунды. Кубики, стукнувшись, друг о друга, шлепнулись мне на ладонь. На одном из них ясно было видно 6 точек, на другом - шесть, затем опять шесть и, наконец, пять точек. Обидно.
   - Ты проиграл, - дружески улыбнулся я Барни и отдернул руку.
   Несколько мгновений он тупо смотрел на меня широко раскрытыми глазами, а потом стремительно вскочил на ноги.
   - Ты?! - проревел он, словно раненый бизон.
   Я отступил еще на пару шагов и плавно поднял винчестер, направив ствол точно в третью сверху пуговицу на рубашке Коллинза. Остальные продолжали молча таращиться на меня.
   - Жердь, ты чего, в детстве никогда не орал, молчал все время, если сейчас вопишь? В таком случае мне тебя жаль. Поймите и вы его, ребята, - обратился я к парням. - Трудное детство, нехватка ласки, деревянные игрушки...
   Ни у одного из них не хватило смелости отреагировать на мою шутку в присутствии Барни. Только какой-то самоуверенный до чертиков ковбой, думая, что я слепой, как крот, очень медленно потянулся к револьверу.
   - Приятель, я думаю, не стоит, - образумил его ровный голос Чипа. - Ты, может, и убьешь его, но он ввалится в ворота ада ни в одиночку.
   Рука ковбоя замерла на полпути. Чип оказался прав: помещение было слишком маленьким, и на таком расстоянии даже младенец не промахнется. Я посмотрел на сохранявшего философское спокойствие молодого парня, и наши взгляды встретились. Для своих 18-ти лет он был чертовски умен и невозмутим. Спрашивается, вот как такие люди сворачивают на кривую дорожку?
   - Так, ребятки, - в конце концов, нарушил я затянувшуюся паузу, - давайте ваши пушечки и патрончики складывайте в тот уголок. Чем быстрей, тем лучше, а то я тороплюсь. Первого, кто не послушается, побью мотком веревки. Потом не обижайтесь. Кончен бал, погасли свечи, болваны.
   Подтверждая полную серьезность своих слов, я снял с гвоздя свернутое лассо, а затем, не опуская ни на дюйм дуло винчестера и не отводя от них глаз, подошел к двери, приоткрыл ее и едва слышно сказал:
   - Бесс, поди сюда, девочка.
   Она подбежала на зов, юркнула вовнутрь и по-хозяйски улеглась на пороге.
   - Бесс, это очень плохие люди, - кивнул я на ошарашенную компанию, - и их охранять не надо, их надо кусать.
   Я увидел, как волчица поднялась, как шерсть у нее на загривке стала дыбом, и поспешно добавил:
   - Когда они будут плохо себя вести.
   Бесс снова легла на пол.
   Некоторое время спустя я и Бесс покинули барак, где по койкам были разложены привязанные к ним ковбои. Такого унижения команда "Звездного" не испытывала ни разу, но я сюда приехал не в песочек играться. Бесс, по-моему, была со мной согласна, хотя понять, что у нее на уме было невозможно. Я сложил оружие ковбоев за бараком и задумался над тем, что мне делать дальше. Я глянул в сторону дома с освещенными окнами. Такая мирная картина. Тихое мерцание огня в камине, занавески на окошках, цветочки на кактусах... В моей голове быстро созрел новый план действий, и я присел перед волчицей на корточки.
   - Ну что, Бесс, станцуем каучучу на их могиле? - предложил я.
   Она тихонько заскулила, наклонив голову на бок.
   - Отлично, - выпрямился я.
   Все так же никуда не торопясь, я повернул к корралю. Волчица шагала рядом со мной, а пока я наполовину открывал ворота загона, где стояли лошади, чутко поводила ушами.
   - Бесс, давай пошевелимся, а то они сейчас разбегутся и без нашей помощи.
   Негромко звякая шпорами, я побежал к кустам, где оставил Рамону. Моя помощница мощными прыжками неслась вслед за мной. Мы достигли зарослей, я быстро отвязал мустанга, вставил ногу в стремя, сел в седло и тронул игреневую. Отъехав подальше от построек, я поднял ее в галоп, сделал крюк и очутился на другой стороне холма, на котором пасся табун. Кобылки заволновались, почувствовав мое приближение, но было уже поздно. И волк, и я развернули их к ранчо, и табун, обезумев от близости лесного хищника, понесся в долину. Это было потрясающе! Призрачный лунный свет посеребрил ровные спины мустангов и скользящими бликами заиграл на их развивающихся гривах и хвостах. Топот копыт гулким эхом запрыгал из каньона в каньон и исчез где-то очень далеко отсюда. В неверном серебряном свете, я заметил, как кто-то выбежал на крыльцо дома с оружием в руках, но в следующее мгновение табун хлынул живым потоком во двор. Закричал какой-то человек, и его вопль, полный ужаса и боли, потонул в громоподобном грохоте. Лошади, отдыхавшие в коррале, рванулись вслед за мустангами, и загон моментально опустел. Быстрее ветра табун пролетел через двор и, словно увлекаемый вихрем лист, помчался дальше. Человек на крыльце вскинул винтовку, и я, не целясь, выстрелил одновременно с ним. Два выстрела слились в один, и я почувствовал, как пуля ударила меня в бок. Ощущение было такое, будто меня лягнула лошадь. Не знаю, каким чудом я удержался в седле и выстрелил снова. Стрелок отлетел к стене и сполз на пол.
   Что-то тонко засвистело в воздухе. Я не успел и обернуться, как мне на плечи опустилась петля лассо. Веревку тут же с силой дернули, и я грохнулся на землю. При падении я больно ударился головой об камень, все поплыло, и я потерял сознание.
  
  
  
   ОЧНУЛСЯ Я ОТ ТОГО, что кто-то толкал меня в плечо. Сквозь нарастающий гул в голове, я услышал мужской голос:
   - Эй, ты! Мистер Айелло хочет с тобой поговорить!
   Я открыл глаза и где-то внизу видел носки своих сапог. Я сидел на стуле в гостиной, связанный по рукам и ногам, а через окна в комнату незаметно стали прокрадываться робкие лучи восходящего солнца. Сколько же я провалялся в бессознательном состоянии? Чуть шевельнувшись, я повернул голову, и некогда светло-голубые джинсы, ныне ставшие бурыми от запекшейся крови, напомнили мне о том, что произошло вчера вечером. Я поднял взгляд и в упор посмотрел на стоявшего передо мной ковбоя.
   - Скажи мистеру Айелло, чтобы он катился к черту, - огрызнулся я. - Я с ним разговаривать не собираюсь.
   - А придется, мальчик мой, - раздался насмешливый бас Клинта.
   Ковбой заложил руки за спину и шагнул в сторону, уступая хозяину дорогу. Рядом с отцом, важный и гордый, как индюк, вышагивал сын. Оба остановились рядом со мной. Ларни поставил ноги на ширине плеч, а Клинт положил руки на пояс. Несмотря на их грозный вид, я не испытывал перед ними страха. Наоборот, мне было любопытно узнать, что они приготовили для меня. Впрочем, я не питал иллюзий относительно своего будущего... И я не тешил себя надеждой, что Клинт оставит меня в живых, это не в его правилах. Тогда какой вид казни он предпочтет? Айелло глядел на меня сверху вниз, а я смотрел ему прямо в глаза. Пускай знает, что я его не боюсь!
   "Если учитывать то, что тебя обвинили в конокрадстве, - продолжил я размышления, - а пальба может вызвать подозрения... Ну держись! Тебя повесят и будут всем говорить, что ты воровал со "Звездного" лошадей". Не очень правдоподобно, но ранчер заставит поверить в его сказку.
   Клинт заходил передо мной взад-вперед, изредка останавливаясь.
   - Ну что, Фокс, ты, оправдывая свое имя, решил, что очень умный и хитрый? Как это говорят у вас в Техасе? Zorro, да? Испанцы зовут тебя zorro? Так ведь по-испански лисица? Что ж я могу тебя обрадовать: ты достоин носить такое имя.
   Он опять остановился и, нагнувшись ко мне, предложил:
   - Но ведь сейчас тебе никто не помешает составить новое завещание, верно? Сынок, давай договоримся. Ты переписываешь "Лилию" на мое имя, и я отпускаю тебя на все четыре стороны. Я буду настолько добр, что подарю тебе игреневую, которую ты и так украл у меня. Забирай ее и уматывай из Юты. Ты же видишь, что этот штат слишком мал для нас обоих. Ну как тебе такое предложение, а?
   Его тон не был умоляющим, этот человек никогда не знал значения слова "умолять". Я не верил ему, прекрасно понимая, что он так же не в состоянии познать всю глубину слова "жалость". Я только усмехнулся в ответ и сказал:
   - Вообще-то предложение неплохое. Мне оно нравится.
   Он резко выпрямился, недоверчиво разглядывая меня. Но поскольку он ничего не спрашивал, я ничего не отвечал. Ларни самодовольно хмыкнул, уверенный в успехе на все сто.
   - Вот и хорошо, - наконец сказал хозяин "Звездного". - Вот и умница.
   Он развернулся и зашагал к письменному столу за бумагой и карандашом.
   - Нет, Клинт, ты все не так понял, - спокойно остановил его я.
   Он посмотрел на меня сузившимися щелочками глаз.
   - Раз так, объясни мне, - попросил он, продолжая щуриться, словно от яркого солнца.
   - Это ты перепишешь на меня свое ранчо, и я позволю тебе убраться из Юты. Ты прав, она чрезвычайно мала для нас с тобой. Ты заберешь с собой свою банду головорезов, а я, так и быть, по старой дружбе, никому не скажу имена подонков, убивших Чарльза Мелетта.
   Он в пару прыжков подскочил ко мне и со всей злостью, что кипела в нем, со всей ненавистью, ударил меня наотмашь по лицу.
   - Заткнись, щенок! - рявкнул он.
   Я снова поднял голову, чувствуя, как из уголка рта побежала тоненькой теплой струйкой кровь. Айелло стоял надо мной, сжимая железные кулаки и тяжело дыша. При первом же моем замечании, он опять был готов врезать мне.
   - Я может быть сейчас и получу, но ты, Клинт, навсегда останешься подонком.
   Он влепил мне еще одну оплеуху:
   - Заткнись, я сказал!
   Господи, как я хотел дать ему сдачи! И как я ненавидел этого человека.
   - Давай, Клинт, ударь меня еще раз, и я останусь жив специально для того, чтобы поприсутствовать на твоих похоронах, стоя неподалеку от твоей же могилы.
   Его широкая и тяжелая ладонь опять хлестанула меня по щеке.
   - Заткнись!
   Обе щеки жгло как огнем, и я, едва сдержавшись, чтобы не заорать на него, только ровно спросил:
   - Клинт, неужели ты все еще не понял, что я никогда не заткнусь?
   Ларни спас меня от очередного удара, помахав в воздухе свернутым лассо.
   - Па, как насчет этого? - гаденько улыбаясь, поинтересовался он.
   - Моя шея и так слишком длинная, незачем еще ее растягивать при помощи веревки, - нагло запротестовал я, удивляясь тому, откуда у меня взялось еще нахальство для подобного жеста.
   - Черный всадник! - неожиданно донеслось со двора несколько громких воплей. - Мистер Айелло, дьявол опять здесь!
   Лассо вывалилось из негнущихся пальцев Ларни, а его отец схватил винтовку, лежавшую на диване. Все ринулись вон из комнаты, но у самого порога Клинт остановился и, развернувшись на каблуках, подбежал ко мне.
   - Это чтоб ты не нашел способа удрать, zorro, - объяснил он и, размахнувшись, двинул мне прикладом по голове. Я опять провалился в бездонную пропасть.
   - ...Фокс! Господи, Фокс, очнись! Ну давай же, скажи хоть что-нибудь! Пожалуйста!
   Меня снова трясли, что есть силы, но на этот раз это был друг, а не враг. Я заставил себя открыть глаза и обвести комнату мутным взглядом, хотя делать этого очень не хотелось. Сапоги, пол, диван, пианино, окно, Дженнифер... Я был уверен, что мои глаза смотрят в разные стороны.
   - Привет, Джен, - каким-то странным дрожащим голосом сказал я.
   Она стояла передо мной на коленях, запыхавшаяся и взволнованная, одетая в черный костюм для верховой езды, а неподалеку валялся ее "ремингтон". Я медленно поднял голову. Неожиданно Джен порывисто обняла меня и прижалась щекой к щеке. Увы, я не мог ответить на ее объятия - мои руки были связаны у меня за спиной.
   - Слава Богу, ты живой, - зашептала она мне прямо в ухо. - Я подумала, что тебя убили, когда зашла в комнату. Голова вся в крови, рубашка и джинсы тоже... Я так перепугалась!
   - Дженни, развяжи меня и дай мне винчестер, - зашептал я в ответ.
   - Да, сейчас.
   Она поспешно отстранилась от меня и вытащила из-за пояса складной ножичек. "Жаборез", как я называл такие в детстве. Толстая веревка с большим трудом поддалась острому лезвию. Джен пару раз прерывала свое занятие и переводила дыхание, а я подбадривал ее как мог.
   Вдруг раздался тихий свист и восклицание, в котором явно прозвучала издевка:
   - Надо же, как трогательно!
   В дверях, с револьвером в руке, стоял Ларни. Он глядел на нас и широко весело улыбался, однако в его глазах веселья не было.
   - Даррант, до чего же ты опустился? Тебя спасает девушка!
   - А что, Ларни, тебе завидно? Тебя никогда не спасала девушка? - парировал я, стараясь выиграть еще немного времени для Джен.
   Однако мой план был обречен на провал, потому что Айелло вспыхнул и, чтобы скрыть свое смущение, грубо закричал Дженни:
   - Эй, милая! Ты чего там делаешь? Отвали оттуда, я сказал!
   - Папочка тебе разве не объяснял, как надо обращаться с дамами, лопух? - пошел я на него в наступление.
   Он подлетел к девушке и резко схватил ее за руку.
   - Я тебе сейчас покажу, как надо обращаться с дамами! - заорал он мне, и я понял, что задел его за живое.
   Дженнифер старалась вырваться:
   - Отпусти меня, грязное чудовище!
   Он только расхохотался в ответ и рывком подтащил ее к себе. Ларни моментально отшвырнул револьвер, и его правая рука скользнула на тонкую талию Джен.
   - Иди сюда, моя красотка, - прохрипел он и коснулся пальцами ее подбородка.
   - Ларни, я прошу тебя отпустить меня, - она давала ему последний шанс, но он отказался от него, попытавшись поцеловать ее.
   Неожиданно она стала мягкой и податливой, как воск, но ее рука, поднявшая ножичек, была тверда. Прочное лезвие вонзилось в шею Ларни чуть ниже основания черепа. Он умер прежде, чем упал на пол.
   Загрохотавшие на улице выстрелы вернули Джен к реальности. Она вздрогнула, повела плечами, сбрасывая оцепенение, и нетвердо подошла ко мне. Все также молча она развязала веревки и только тогда, когда я встал на ноги и, растирая затекшие кисти, сделал два неверных шага, сказала:
   - Хулиган там, у черного входа. Рамона была очень уставшей.
   - Спасибо, Джен. Давай, пошли отсюда. Надо помочь нашим.
   Она подхватила "ремингтон" и помчалась за мной.
   - Ты на себя посмотри, - посоветовала она. - Куда тебе нашим помогать?
   - Не волнуйся, я справлюсь.
   Я спустился вниз по ступенькам, отвязал Хулигана от куста и, глубоко вздохнув, сел в седло. Дженни забралась на спину Эльдорадо без моей помощи.
   В седельном чехле я обнаружил 15-тизарядную "генри", мои же револьверы и винчестер еще предстояло найти. Я развернул рыжего и, пустив его рысью, поехал в обход дома, направляясь во двор. Завернув за угол, я наткнулся на Оуэна. Он лежал за поленницей дров, ведя прицельный огонь из своего "паттерсона".
   - Оуэн, как тут у нас дела? - я пригнулся к шее лошади.
   - Все нормально, Фокс, - ответил он, не переставая стрелять. - Рад тебя видеть.
   - А где Шэрон?
   Я вскинул винтовку и выстрелил в попытавшегося перебежать к сараю бандита. Его попытка не увенчалась успехом - взмахнув руками, он шлепнулся в пыль. Оуэн хмыкнул и ладонью вытер пот со лба.
   - Фрэнки отправил ее в Бут-Хилл за врачом. Он здесь понадобится.
   МакГри снял еще одного с крыши конюшни. С диким воплем ковбой покатился по черепице, но успел зацепиться за край крыши и повиснуть на руках. Оуэн пальнул по его пальцам, а когда тот, свалившись на землю, захотел подняться, добил его.
   - Маленький мальчик на крыше сидел... - сказал я, ловя на мушку очередного ковбоя.
   - Ты это о чем? - не понял Оуэн.
   - Да детский стишок, зверский такой, - я нажал на спуск и рассказал стих наизусть:
   Маленький мальчик на крыше сидел:
   "Были бы крылья - я б полетел".
   Тихо подкрался с дубинкою кто-то...
   Вот и сбылася мечта идиота.
   - Да, хорошие детишки, однако, - покачал головой ковбой.
   - Какое время - такие и детишки, - пожал я плечами.
   Выстрелы продолжали грохотать в долине, но все же они, наконец, утихли, и на "Лилии" воцарилась первозданная тишина.
   - Ну что? - оглянулся на меня МакГри. - Пойдем, посмотрим, кто остался жив?
   - Да, наверно, надо, - согласно кивнул я и ткнул Пожирателя Кактусов каблуками в бока.
   Он мерным успокаивающим шагом вышел на середину двора и остановился. Из-под крыльца выполз Малыш с черным от пыли и грязи лицом. Из сарая вышли Уолт и Рэй, из-за конюшни, объехав корраль, появился Джо верхом на вороном иноходце. Он подъехал ко мне и громко сказал:
   - Дока убили, но тому, кто это сделал, больше убивать не придется. Только если в Стране вечной охоты.
   Едва слышно зашуршало сено, и все, вскидывая оружие, обернулись на звук. Дженнифер сползла с сеновала и удивленно посмотрела на 6 нацеленных на нее стволов.
   - Ребята, вы чего?
   Все опустили оружие, и Фейвор, поблескивая белыми зубами, объяснил:
   - Нервничаем, мэм.
   Джен стряхнула с себя соломинки и махнула револьвером в сторону ворот ранчо:
   - Там Шэрон и врач едут.
   Джо спешился и, взяв вороного под уздцы, отошел к поилке. Спустя несколько минут во двор вкатился маленький фургончик, рядом с которым рысил пегий Шерри. На козлах фургона сидел приятного вида седобородый старик в шляпе с широкими прямыми полями. Он натянул вожжи, остановил лошадь и обвел поле боя внимательным взглядом, ощупывая глазами трупы. Потом усмехнулся в густые усы и вынес вердикт:
   - Этих на Бут-Хилл. Главное, чтоб гробов хватило.
   Он слез с облучка, держа в левой руке черный кожаный чемоданчик, и посмотрел на меня.
   - Эй, вы! А ну-ка немедленно слезайте с лошади! - бойко приказал он, что выдало в нем бывшего военного врача.
   Что мне оставалось делать? Я послушно соскользнул с седла и, покачиваясь, направился к фургону.
  
  
  
   ТЕПЕРЬ МЫ С Бретом бездельничали вдвоем, однако он через пару дней после разгрома шайки Айелло встал на ноги и начал выполнять разную легкую работу. Мне же доктор строго-настрого наказал как можно меньше ходить и как можно больше лежать. Поэтому я честно выполнял все его предписания.
   Несколько раз на ранчо приезжал Том. В каждый такой свой приезд он привозил свежие новости и кастрюлю своих знаменитых "медвежьих ушек". При этом у меня в компании появлялось столько любителей пончиков и желающих поболеть, что волосы на голове вставали дыбом. Это точно, любой ковбой, если услышит, ради сего лакомства готов проскакать 50 миль в день, бросив при этом хорошо оплачиваемую работу, лишь бы только набить рот "медвежьими ушками".
   Мне было жаль оставаться дома, когда я снабдил Фрэнка деньгами и отправил его, Уолта и еще одного, нового в команде "Лилия", парня, покупать коров. Я бы с удовольствием променял мягкий диван в гостиной на седло и лошадь в прерии. Но Шэрон и Джен строго спросили в один голос: "Что доктор сказал?", и мне пришлось только помахать ребятам ручкой на прощанье.
   Шериф и ее помощник пока оставались на ранчо, но, как только я встану на ноги, собирались уехать. К тому же они волновались за нас, потому что знали, как и все, что Клинт Айелло остался жив, несмотря ни на что, и никто не знал, где он скрывается. Где-то в глубине души я понимал, что рано или поздно он вернется для того, чтобы отомстить за смерть обоих сыновей. Но я не догадывался, что это произойдет так скоро.
   В тот день я сидел на кухне, наблюдая за тем, как Дженнифер накрывает на стол. Приближалось время обеда, и она со знанием дела выставляла на белую скатерть разные блюда. Чем больше, тем лучше, ведь ковбои всегда садятся за стол голодными. Вдруг она замерла и нахмурила брови, словно что-то вспоминая, а затем повернула ко мне голову.
   - Скучно тебе, Фокс? - спросила она.
   Я пожал плечами и прислонился спиной к стене:
   - Двое - уже компания. Так ведь?
   Она улыбнулась:
   - Нет, я не это имела ввиду. Тебе скучно без просторов, без ненормальных погонь за бычками...
   - Что поделать, такой я человек. Люблю, чтобы моя жизнь была обрамлена с двух сторон конскими ушами.
   - Ладно, я пойду позову ребят обедать.
   - Валяй, - поддакнул я, чуть удивленный.
   Она вышла из дома, и я машинально прислушался к ее легкой поступи. Я прислушался к шагам девушки, уходившей из моей жизни навсегда.
   С первым ударом гонга раскатисто громыхнули три винтовочных выстрела. Их эхо не успело стихнуть вдали, как куда-то прочь от "Лилии" поскакала чья-то лошадь. Я вскочил со скамейки и бросился к выходу, позабыв обо всем на свете. Я слетел с крыльца быстрее пули и грохнулся на колени рядом с лежавшей на земле Дженнифер. На ее белоснежном платье, в котором она была так похожа на невесту, распускался ярко алый цветок.
   - Джен... Дженни...
   Ветер шевельнул ее рассыпавшиеся золотистые локоны. И только. Затихшая было во мне ненависть вспыхнула с новой всепоглощающей силой, когда я закрывал ее небесно-голубые глаза. О, да! Он отомстил и отомстил жестоко.
   Я поднял Джен на руки и, бережно прижимая ее к себе, пошел обратно в дом.
   - Извини меня, малышка.
   Это было все, на что я был способен в тот момент.
   Мы похоронили ее рядом с Доком, а потом долго еще стояли около новой могилы на нашем маленьком кладбище. Сколько еще земляных холмиков появится здесь со временем? Один? Два? Три? Где и как окончу свой жизненный путь я? Или Рэй? Или любой из нас?
   Фрэнки где-то достал настоящую белую розу и осторожно положил ее на влажную от утренней росы землю могилы. "Нежная, свежая роза", - сказал тогда, в конюшне, Том.
   Впервые я видел, как плачет моя сестра. Ее всю била крупная дрожь, когда я обнял ее. Она уткнулась мне в плечо лицом, мокрым от слез, и без конца повторяла:
   - Это неправильно! Зачем он убил эту девочку? Зачем?
   Что я мог ей ответить? Природа распорядилась так, что люди, жившие на этой суровой, не прощающей ошибок земле, были так же жестоки, как и сама земля.
   После похорон, никому ничего не говоря, я оседлал Рамону, проверил свое оружие и выехал за ворота ранчо. Я ехал в Бут-Хилл. Я подгонял мустанга, а меня подгоняла жгучая ненависть. Теперь мои шаги станут бесшумными, движения - мягкими и осторожными, как у кугуара, а сердце забьется медленнее...
   Нельзя убить человека, на стороне которого удача. Этого Клинт не учел.
   Я въехал в городок шагом. Я никуда не торопился. Нет надобности торопиться, если собираешься отправить в ад помеченного смертью. Пускай Айелло насладится завтраком. Последним завтраком в этом мире.
   Единственная улица Бут-Хилла была пуста, все люди пили свой утренний кофе.
   К коновязи около салуна "Заходи, приятель!" было привязано несколько лошадей. Две из них - с клеймом "Звезда маршала". Значит, их двое.
   - Посмотрим, кто второй, - мрачно процедил я, привязывая Рамону скользящим узлом. - Если ты, Клинт, оседлал дикого мустанга - попробуй удержаться в седле.
   Сунув большие пальцы рук за пояс, я вошел в салун. За стойкой стоял помощник Джо. Сам Ниброк после похорон остался на ранчо.
   Мои глаза заскользили по лицам, знакомым и нет. Наконец, за столиком в самом дальнем углу я нашел того, кого искал. Наши взгляды встретились, и Клинт понял, что я не стану тратить время на пустые слова. Он выронил вилку, и в его глазах в бешеной пляске закружились страх и паника. Все разговоры в обеденном зале смолкли, и в полнейшей тишине я медленно двинулся к своему врагу. Я четко, до боли, видел каждую букву на всех этикетках, видел все полоски и царапины на поверхности столов, видел, как кто-то уронил зажженную сигарету... Я слышал мелодичное неторопливое громкое звяканье моих шпор, сопровождавшее каждый мой шаг: дзинь... дзинь... дзинь... Я услышал глухой стук упавшего на пол стула, когда Клинт поднялся из-за стола. В следующее мгновение исчезли все и вся, в этом мире остались только Айелло и я. Я смотрел прямо в его перепуганные, некогда беспощадные глаза, и не испытывал к этому человеку ничего, кроме ненависти.
   - Здравствуй, Клинт, - мое лицо было в нескольких дюймах от его лица. - И прощай.
   Рукоятка "смит-и-вессона" удобно и привычно легла мне на ладонь, и я потянул спуск на себя. Ласково, но твердо, как тянешь к себе руку девушки...
   На похоронах не было никого, кроме священника, гробовщика да пары ковбоев, которые за несколько долларов засыпали могилу землей. Я стоял неподалеку от могилы Айелло, как и обещал ему, а рядом со мной были Шэрон и Рэй. И тут я вспомнил, что еще кое-что обещал Ларни. А точнее - плюнуть на его могилу. Но это было ниже моего достоинства.
   Мы выехали из города вместе и повернули лошадей в сторону "Лилии".
   - Ты говорил, что их было двое, - напомнил Смайли. - А где второй?
   Я небрежно махнул рукой.
   - Я отпустил Жердь на все четыре стороны. Он не стоит ни единого патрона. Он ведь только мечтал о том, что станет крутым парнем. Временами полезнее иметь мечту и забыть про явь.
   Дальше мы ехали молча, но на холме, возле дерева Джошуа, Шэрон натянула поводья.
   - Теперь тебе прямо, а нам - направо, - сказала она, улыбнувшись. - Мы едем домой.
   Не слезая с лошади, я обнял ее.
   - Береги себя, сестренка.
   Она в ответ потрепала меня по плечу:
   - Удачи тебе, братишка.
   Рэй крепко пожал мне руку и просто предупредил:
   - Если нужна будет помощь - зови. Мы придем.
   Я кивнул. Они повернули лошадей и, пришпорив их, поскакали легким галопом. Я стоял на гребне холма до тех пор, пока всадники не скрылись за выступом скалы, а потом заметил, как навострились бархатные ушки мустанга. Повернувшись в седле, я увидел внизу табун, и до меня донеслось призывное ржание. Кобылки брели по направлению к моему ранчо, но остановились, когда поняли, что где-то рядом - всадник. Рамона ответила на ржание и затанцевала на месте.
   С минуту я сидел неподвижно, глядя на табун и наслаждаясь красотой диких мустангов. Потом глубоко вздохнул и спешился. Я распустил подпруги, стянул со спины лошади седло и бросил его на траву. Потом потрепал Рамону по крутой шее и неловко расправил несколько прядей гривы.
   - Знаешь, малышка, я слишком тебя люблю и не могу держать в загоне. Твое место там, в табуне, вместе с остальными. А у меня есть Пожиратель Кактусов и Эльдорадо. Хотя я и не очень люблю высоких лошадей вороной масти, на нем тоже надо ездить. Ты не такая, как они. Ты дикарка. А красота дикой лошади в том, что она свободна.
   Я снял с нее оголовье, погладил по нежному носу, дотронувшись до пятнышка самым кончиком пальца, а она только посмотрела на меня умными глазами и сделала один шаг, словно спрашивая позволения.
   - Ну же, смелей, - подбодрил я ее, - иди, они тебя ждут. Я тебя отпускаю. Ты рождена свободной и твой дом - прерия, а не тесный корраль. Vaya con Dios!
   Она повернулась, ткнулась мне в щеку мягким носом, будто сказав "Спасибо", заржала и понеслась галопом к табуну. Взбрыкнула, поздоровалась, и все лошади мигом помчались туда, где сбываются мечты и радость делает человека добрым.
   Меня окружала только дикая прерия, без единого человеческого существа на многие десятки миль вокруг. Тяжелое техасское седло тонкой ручной работы здорово оттягивало мне руки. Я снова был один, хорошо понимая, что человек только тогда и свободен, когда один.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Бут-Хилл - так традиционно в городах Дикого Запада назывались кладбища, где хоронили убитых в перестрелках стрелков. Название (Boot Hill - Сапожный холм) обязано своим происхождением тому обстоятельству, что похороненные здесь люди умирали, "не сняв сапог".
   "Пони экспресс" - почтовая система, которая начала функционировать в 1860 году, и действовала от Сент-Джозефа, штат Миссури, до тихоокеанского побережья страны.
   "Руссель, Мейджор и Ваддель" - фирма, основавшая "Пони экспресс". Фирма закупила полтысячи выносливых и резвых индейских пони и наняла 80 крепких, не слишком высоких курьеров.
   На самом деле в то время, так называемых, русских "смит-и-вессонов" еще не существовало. Их стали выпускать только в 1871 году.
   Винчестер - заряжающаяся с казённой части винтовка, обычно с продольно скользящим затвором, управляемым рычагом, и подствольным трубчатым магазином, впервые изготовленная Оливером Ф. Винчестером и выпускаемая фирмой "Винчестер Армази Ко".
   Lobo (исп.) - матерый волк.
   Додж-сити в конце 19-го и начале 20-ого веков пользовался репутацией самого буйного города на Диком Западе. Пожалуй, не было ни одного ганфайтера, бойца с револьвером, который не побывал бы там. Сейчас этот городок сохраняют в том же виде, как и более 100 лет назад. Для туристов устраиваются представления со стрельбой и ограблением банка.
   Кит Карсон, Дядя Дик Вуттон, Джим Бриджер - американские первооткрыватели и первопроходцы.
   Индейский пони - здесь: объезженная, строптивая лошадь или мустанг.
   Шериф - начальник полиции округа.
   Бронкс (от испанского "бронко" - дикая, необъезженная лошадь) - объезженная, но строптивая лошадь.
   Ладонь - мера роста лошади, равная четырем дюймам ( около 10-ти см).
   До свидания, друзья! (исп.)
   Призрак, привидение (англ.)
   Траппер ( от англ. "trap" - ловушка) - охотник на пушного зверя, пользующийся ловушками.
   Чинук - теплый ветер.
   Галлон - 3,78 литра.
   На самом деле в 1860 году динамита еще не существовало. Нобель изобрел его только 7 лет спустя, в 1867 году.
   Chiquita (исп.) - малышка.
   Фриско (разг.) - Сан-Франциско.
   Герой вестерна "Неженское дело".
   Pronto (исп.) - живо, быстро, скоро.
   Аутло - человек, объявленный вне закона, разыскиваемый за какие-либо преступления.
   Маршал - начальник полиции города.
   Страна вечной охоты - место, соответствующее христианскому раю, куда, как верят североамериканские индейцы, попадает их дух после смерти.
   Бизонья купальня - впадина на вершине холма.
   Fox (англ.) - лисица.
   Кугуар (или горный лев) - пума.
   Иди с Богом! (исп.)
  
   ? За то, что дорого *
   ________________________________________________________________________________
  
   2
  
  
   106
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"