Корман Владимир Михайлович : другие произведения.

009 М.Роллина "Неврозы", 90-99

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение книги "Неврозы".
  Морис Роллина Беседка, 90-е.
   (Перевод с французского)
  
   Посвящено Андре Лемуану*.
  
   В тот час, когда сверчок берётся за рулады
   и хлопотливый день уходит на постой,
   беседка, со своей укромностью простой,
   шатка, зато глядит на горные громады.
  
   Я в ней - как опьянён, мне нет с собою слада.
   Я увлекаюсь там летучею мечтой.
   В беседке каждый звук, и тонкий, и густой,
   процежен решетом ячеистой ограды.
  
   Прозрачности её и лёгкий ветер рад.
   Во всех углах царит смолистый аромат
   от кроющих её зелёных веток ели.
  
   Белеют небеса, утратив синеву.
   Пурпурные лучи доходят сквозь листву
   и в мягкой полутьме слегка позеленели.
  
  
   Maurice Rollinat La Tonnelle, 90-e.
  
   A Andre Lemoyne*.
  
   А l"heure ou le grillon racle sa ritournelle,
   Lorsque le jour s"en va du monde curieux,
   La tonnelle profonde, au banc mysterieux,
   Tressaille en regardant la montagne eternelle.
  
   La, mon reve enivre d"une paix solennelle
   Poursuit nonchalamment son vol silencieux,
   Car tous les bruits du soir, rauques et gracieux,
   Arrivent tamises dans la bonne tonnelle.
  
   Aux quatre coins du clos, le moindre vent rodeur
   Emporte la sauvage et resineuse odeur
   Des branches de sapins dont elle est recouverte ;
  
   Et de loin, le soleil qui meurt dans les cieux blancs,
   A travers son treillis de feuillages tremblants
   Jette un rayon pourpre dans sa penombre verte.
  
  
   Справка.
   *Camille-Andre Lemoyne (1822-1907) - французский поэт и прозаик. С 1847 г. -
   парижский адвокат, затем типограф, корректор, редактор, наконец, библиотекарь.
   Автор девяти сборников стихотворений, трёх романов и другой прозы.
  
  
   Морис Роллина La Fontaine*, 91-е.
   (Перевод с французского).
  
   Посвящено Жоржу Шарпантье**.
  
   В ложбине светлый водоём
   сверкает у подножья башен.
   Хоть в крышах - не один пролом,
   но замок флюгером украшен.
   Он сверху вертится кругом.
  
   А пруд блистает серебром -
   ни грязи, ни бесовских шашен.
   Зеркально отразились в нём
   торжественные стены.
  
   Омбрелькой ива над прудом.
   Садись - и солнцепёк не страшен.
   Кузнечики стрекочут с пашен.
   Я - не один. Пришли втроём:
   со мной вергилиевский том
   и томик Лафонтена.
  
   Вариант:
   В ложбине чистый водоём
   сверкает у подножья башен.
   Хоть в крышах не один пролом,
   но замок флюгером украшен,
   и тот всё ходит неизменно.
  
   А пруд блистает серебром,
   как блюда королевских брашен.
   (Вар. чуть ветерками блеск пригашен).
   Зеркально отразились в нём
   торжественные стены.
  
   Омбрелькой ива над прудом.
   Садись - и солнцепёк не страшен.
   Кузнечики стрекочут с пашен.
   Я - не один. Пришли втроём:
   Со мной Вергилий - жёлтый том -
   и томик Лафонтена.
  
  
   Maurice Rollinat La Fontaine*,91-е.
   A Georges Charpentier**.
  
   La fontaine du val profond
   Luit au bas des vieilles tourelles
   Dont les toitures se defont
   Et dont les girouettes greles
   Vont et viennent, viennent et vont.
  
   Jamais la mousse de savon
   N"a trouble ses plissements freles :
   Elle est limpide jusqu"au fond,
   La fontaine.
  
   Sur ses bords les saules me font
   Des eventails et des ombrelles ;
   Et la, parmi les sauterelles,
   J"arrete mon pas vagabond
   Pour lire Virgile et le bon
   La Fontaine.
  
  
   Справка.
   *La Fontaine - по-французски - это источник, ключ, родник, фонтан, водоём.
   La Fontaine - это также родовое имя великого французского баснописца Жана де
   Лафонтена (1621-1695).
   **Жорж Шарпантье (1846-1905) - крупнейший французский издатель, сын издателя
   Жервэ Шарпантье (1805-1871). Жорж редактировал основанную отцом газету "Revue nationale", сотрудничал в газетах и журналах "Paris-Journal", "Gaulois", "Journal des Debats".
   Написал в 1870 г. пьесу "Folie persecutrice" - "Надоедливые шалости", поставленную в театре Клюни. Унаследовав издательство, Жорж - с большим финансовым риском, обратившимся в успех - расширил дело, стал издавать библиотеку французской и мировой литературы в стандартных жёлтых томиках удобного формата со стандартной (недорогой) ценой 3 франка 50 сантимов за том. Издал и Вергилия, и Лафонтена, и сотни других книг. Среди них были и переведённые с русского дневники Марии Башкирцевой; роман А.Ф.Писемского "В водовороте"; роман И.С.Тургенева "Отцы и дети"; статьи Льва Толстого в защиту вегетарианства (и против охотничьего спорта), против курения и алкоголизма.
   Заслуга Ж.Шарпантье - в реальной поддержке лучших современных ему писателей и в
   том числе "натуральной школы". Он издал Золя, Доде, Мопассана, Флобера, братьев
   Гонкуров. Он неоднократно издавал Мориса Роллина: "Dans les Brandes (1883); "L'Abime"
   (1886); "La Nature" (1892); "Les Apparitions" (1896). "Nevroses" c 1883 по 1885 г. издавались четыре раза общим тиражом более шести тысяч экземпляров. Поддерживая
   интересы мужа, его жена Маргарет-Луиз (урождённая Лемоннье) стала хозяйкой одного
   из самых известных тогда в Париже салонов, где бывали лучшие представители артистической богемы, поэты, прозаики, художники, музыканты и политики: в том числе
   Огюст Ренуар, Эдуард Мане, Сен-Санс, Массне, Гамбетта, Тургенев и др. Сама Маргарита, её дети и сестра Изабелла запечатлены в известных картинах Ренуара и
   Мане.
  
  
   Морис Роллина Розы, 92-е.
   (Перевод с французского).
  
   Посвящено Огюсту Арно*.
  
   Их резкий аромат становится сильней,
   когда стоит жара и воздух пышет знойно.
   В час сумерек, когда погода неспокойна,
   их белый цвет - желтей, а жёлтый - зеленей.
  
   Когда в рассветный час заплаканная ночь
   последний поцелуй шлёт звёздам на прощанье,
   все розы, пробудясь, расправят одеянья,
   и ароматны так, что выдержать невмочь.
  
   Их лепестки белы, багряны или алы.
   Букашек на цветах, когда вокруг тепло,
   плодится и кишит несметное число,
   Все - будто изумруд и редкие кристаллы.
  
   Немало резвых мух, любительниц медов,
   сосут в посадках сок цариц цветущей флоры,
   и северных ветров неистовая свора -
   охотница трепать и рвать красу садов.
  
   Колючки роз для нас - не из больших напастей.
   Мы тешимся игрой с коварной красотой.
   Для всех нас ткань цветка насыщена мечтой.
   Внутри бутонов роз - флюиды сладострастий.
  
   Цветы украсят всё: и гордую судьбу,
   и скромненький удел усердного трудяги.
   Им рады и глупцы, и славные умняги.
   Для девственниц они - утеха и в гробу.
  
   Средь тисовых аллей с их траурною тенью,
   средь россыпи камней, где мёртвые лежат,
   господствует в тиши цветочный аромат
   и воли не даёт зловонию гниенья.
  
   Как я ни удручён, замучен и зачах,
   но по сердцу и мне, когда, как на картинке,
   красуются цветы в самшитовой корзинке -
   букет из пышных роз на гордых их остях.
  
   Я ими восхищён. В том нет переоценки.
   Цветы меня влекут в благоуханный рай,
   где ангел-цветовод - лишь только не мешай -
   вновь формы создаёт, отдушки и оттенки.
  
   Мне в розах по душе их пурпур и кармин.
   Любая - как бокал, где плещет кровь природы.
   Как пение сирен, их запах - зов свободы.
   Он шепчет о любви без следствий и причин...
  
   Из всех красивых роз я выбрал очень юный, -
   увы - совсем больной чахоточный цветок...
   Румянец на щеках, мой друг, тебе не в прок.
   Любой твой грустный вздох мне слышен ночью лунной.
  
   Где б ни был - я теперь с тобой не одинок.
   Ты стала для меня отрадою и тенью:
   когда я одержим моей дурной мигренью,
   ты ластишься, любя, как чёрный мотылёк.
  
  
   Maurice Rollinat Les Roses, 92-e.
   A Auguste Arnault*.
  
   Dans l"air comme embrase par une chaleur d"atre
   Elles ont un arome aussi lourd qu"ennuye,
   Et par un crepuscule orageux et mouille
   La blanche devient jaune, et la jaune, verdatre.
  
   Mais a l"aube naissante, a cette heure ou la nuit
   Abandonne en pleurant les etoiles eteintes,
   Chacune se deplisse et rallume ses teintes,
   Et leur parfum s"envole avec le vent qui fuit.
  
   Souvent on apercoit dans l"atmosphere chaude,
   Sur leurs petales blancs, purpurins ou roses,
   Un beau petit insecte aux reflets irises,
   Qui miroite au soleil ainsi qu"une emeraude.
  
   Bien des mouches qui sont distilleuses de miel
   Vampirisent gaiment ces reines vegetales,
   Et plus d"un vent du nord aux haleines brutales
   Ravage leur parterre endormi sous le ciel.
  
   Elles ont beau piquer le doigt qui les enleve :
   On affronte en riant leur perfide beaute,
   Pour cueillir ces boutons si pleins de volupte,
   Qu"on dirait de la chair petrie avec du reve.
  
   Ornant la modestie aussi bien que l"orgueil,
   Fleurissant tout, cheveux, boutonnieres, corsages,
   Elles sont les joyaux des fous comme des sages
   Et s"effeuillent encor sur la vierge au cercueil.
  
   Et meme, entre l"if morne et le cypres austere,
   Dans les dortoirs pierreux ou gisent les defunts,
   Elles font oublier a force de parfums
   La putrefaction qui fermente sous terre.
  
   Aussi, bien que ronge de souffrance et d"ennuis,
   Je me plais a les voir, corolle grande ouverte,
   Se pavaner au bout de leur tige apre et verte
   Dans la corbeille ovale aux bordures de buis.
  
   Mon esprit embrume subit leur influence ;
   Elles me font rever d"ineffables Edens,
   Et j"adore ces fleurs oщ l"ange des jardins
   Raffine le parfum, la forme et la nuance.
  
   J"aime la rose pourpre aux boutons de carmin,
   Coupe ou l"on boit le sang filtre de la nature,
   Sirene dont le souffle errant а l"aventure
   Est un chuchotement d"amours sans lendemain.
  
   Mais je prefere encor la rose poitrinaire
   Dont l"incarnat plaintif avive la paleur :
   Oh ! comme tes soupirs embaumes, triste fleur,
   M"arrivent doux et purs dans la clarte lunaire !
  
   De la villa moderne a l"antique manoir,
   Tu delectes partout mon oeil et ma narine :
   Ou que j"aille, c"est toi que mon humeur chagrine
   Frole amoureusement comme un papillon noir.
  
   Справка.
   *Об Огюсте Арно (Auguste Arnault) известно, что в 1896 г. в издательстве Librairie Charpentier et E.Fasquelle была издана его комедия в трёх актах "Danger" - "Опасность".
   Французский текст этой комедии доступен в Интернете.
  
  
   Морис Роллина Рондо весны, 93-е.
   (Перевод с французского).
   Посвящено Альфонсу Доде.
  
   Розовые персики - в цвету !
   Скучно виноградарям без дела.
   Женщины валками на плоту
   по холстине бьют остервенело.
   День теснит ночную темноту.
  
   Ветерок колышет на лету
   всё, что по весне зазеленело.
   Нежатся на ласковом свету
   розовые персики.
  
   А Эроту, нежному шуту,
   стало ясно, что пора приспела -
   не одной из раскрасавиц, смело,
   с язычком, прикушенным во рту,
   выказать счастливцам красоту -
   розовые перси...
  
  
   Maurice Rollinat Rondeau du printemps, 93-e.
  
   A Alphonse Daudet.
  
   Des pechers* roses, tous en choeur
   Embaument les vignes desertes ;
   Le battoir fait son bruit claqueur
   Au bord des mares decouvertes,
   Et la nuit perd de sa longueur.
  
   Le vent qui n"a plus de rigueur
   Eparpille en souffles alertes
   La contagieuse langueur
   Des pechers* roses.
  
   L"Amour sourit, tendre et moqueur,
   Car bientot, dans les herbes vertes,
   Oeil mi-clos, levres entrouvertes,
   Plus d"une aux bras de son vainqueur
   Va commettre de tout son coeur
   Des peches* roses.
  
   Справка.
   *Морис Роллина использует в этом стихотворении игру слов.
   Des pechers - по-французски - персиковые деревья. Des peches - грехи.
  
  
   Морис Роллина Вьюнок, 94-е.
   (Перевод с французского).
  
   Посвящено Альфреду Прюнэру*.
  
   Цветы вьюнков: они - как чашки.
   В траве их ветерки трясут.
   Подёнки ищут в них приют.
   В них набиваются букашки.
  
   Гриб может стать цветку-бедняжке
   укрытьем, если дождик лют.
   Цветы вьюнков: они - как чашки.
   В траве их ветерки трясут.
  
   А если с ливнями затяжки
   и небеса всю зелень жгут,
   вьюнок откроет свой сосуд
   и просит влаги как поблажки.
   Цветы вьюнков: они - как чашки.
  
   Maurice Rollinat Le Liseron, 94-e.
  
   A Alfred Prunaire.
  
   Le liseron est un calice
   Qui se balance a fleur de sol.
   L"ephemere y suspend son vol
   Et la coccinelle s"y glisse.
  
   Le champignon rugueux et lisse
   Parfois lui sert de parasol ;
   Le liseron est un calice
   Qui se balance a fleur de sol.
  
   Or, quand les champs sont au supplice,
   Brules par un ciel espagnol,
   Il tend toujours son petit bol
   Afin que l"averse l"emplisse :
   Le liseron est un calice.
  
   Справка.
   *Альфред Прюнэр - Leon-Alphonse-Alfred Prunaire (1837-1900 (?) -1914 (?)) - известный гравёр по дереву, книжный иллюстратор, чьи работы демонстрировались не только во Франции, но и за рубежом, в частности в галереях и музеях США. Особенно знаменит цветными гравюрами, сделанными на основе полотен Э.Мане: "Олимпия", "Парижанка". Иллюстрировал книги, которые издавались Лемерром и в других издательствах. В период с 1867 по 1900 г., особенно после 1884 г., А. Прюнэр - участник парижского Салона.
   В 1895 г. он, при участии Клодиюса Поплена, с предисловием Анатолия Франса, опубликовал ценную в историческом и художественном отношении книгу: "Les plus beaux Types de Lettres d'apres les maitres de cet Art" - "Самые красивые Типы Букв по образцам мастеров этого Искусства".
  
   Морис Роллина Ромашки*, 95-е
   (Перевод с французского)
   Посвящено Рене Мальбе**.
  
   У ромашек - сплошная тоска
   оттого, что мертва Маргарита.
   Унесли, и ворота прикрыты,
   и над ней гробовая доска.
  
   Их потеря совсем не легка.
   Умерла их душа и защита.
   У ромашек - сплошная тоска
   оттого, что мертва Маргарита.
  
   В каждой нежная верность жарка.
   В грустной ласке душевно все слиты.
   Все готовы составить ей свиту
   и улечься к ней в гроб на века.
   У ромашек - сплошная тоска.
  
   Maurice Rollinat Les Paquerettes, 95-e.
  
   A Rene Mallebay.
  
   Les paquerettes sont en deuil
   Depuis que Marguerite est morte.
   Helas ! on a ferme la porte
   Et sa biere a quitte le seuil.
  
   Elles se miraient dans son oeil :
   C"etait leur ame en quelque sorte !
   Les paquerettes sont en deuil
   Depuis que Marguerite est morte.
  
   Chacune, avec un tendre orgueil,
   Caline et tristement accorte,
   Eut voulu lui servir d"escorte
   Et se faner dans son cercueil !
   Les paquerettes sont en deuil.
  
   Справка.
   *В оригинале - не ромашки, а маргаритки - Les Paquerettes.
   **Рене Мальбе - Rene Mallebay. В Интернете этот господин упомянут лишь один раз.
   В бюллетене Академического Общества (Societe Academique du Centre), том 11, 1905 г.
   сказано, что 25 лет назад, в 1880 г. он был принят, в числе многих прочих в члены
   этого общества. Бюллетень был посвящён вопросам археологии, литературы, наук,
   истории и изящных искусств.
  
  
   Морис Роллина Молодые кобылицы, 96-е.
   (Перевод с французского)
  
   Посвящено Аристиду Фремину*.
  
   Красу их серых шкур колышут ветерки
   не в силах отряхнуть с них яблочной раскраски.
   Горсть юных кобылиц пасётся на участке,
   где рядом мнут траву могучие быки.
  
   Кузнечики трещат, как божье наказанье.
   Ложбина заросла. Повсюду тростники.
   Колючие кусты свиваются в клубки.
   Лошадки издают пронзительное ржанье.
  
   Когда невдалеке грохочут поезда,
   дрожат у жеребят их чуткие поджилки.
   Шумы страшат, и боль рождается в затылке.
   Тревожатся глаза: не грянет ли беда ?
  
   Но, ежели шумы и запахи редей,
   лошадки, их ловя, вытягивают морды,
   всё слушают и всё вынюхивают гордо,
   как будто взяв пример с арабских лошадей.
  
   Здесь часто дождик льёт и, заполняя луг,
   вода бежит, струясь, - бурлит на плотном дёрне,
   сверкает серебром и полирует корни,
   будь рощица берёз, будь дуб, будь старый бук.
  
   Здесь может засиять пожар цветистых радуг,
   то заяц прибежит, то прогремит возок -
   вот зрелища, что там - в лугах и у дорог -
   годятся, чтоб развлечь наевшихся лошадок.
  
   Весь угол на сорок и соек был богат.
   У тех был для друзей большой запас историй.
   Глоза у кобылиц от всех фантасмагорий
   искрились без конца, чернее, чем гагат.
  
   Лошадки - их вознёй и ссорами своими -
   умеют, умилив, занять мамаш-кобыл.
   Нрав бойких жеребят проказлив и премил.
   Изрядно пошалив, лошадка ищет вымя.
  
   Изящны их тела, а холки так дерзки,
   что нелегко примять ременным недоуздком.
   Их лыски - что на лбу, пятном в овале узком -
   видны издалека, как белые глазки.
  
   Лошадкам предстоит отправиться в ночное:
   в каштановый лесок, сменяющий кору.
   В ночь искорки росы сверкают на ветру
   вокруг игривых грив кристальной белизною.
  
   А солнечный восход прогонит время снов
   и снова пригласит лошадок к их забавам.
   Захлещут их хвосты по увлажнённым травам,
   начнётся пляс копыт, не знающих подков.
  
  
   Maurice Rollinat Les Pouliches, 96-e.
  
   A Aristide Fremine*.
  
   Frissonnantes, ridant leur peau gris-pommele
   Au moindre frolement des zephyrs et des mouches,
   Les pouliches, non loin des grands taureaux farouches,
   Trottinent sur les bords du pacage isole.
  
   Dans ce vallon tranquille ou les ronces vegetent
   Et qu"embrume l"horreur des joncs appesantis,
   La sauterelle joint son aigre cliquetis
   Aux hennissements courts et stridents qu"elles jettent.
  
   Dressant leurs jarrets fins et leur cou chevelu,
   Elles tremblent de peur au bruit du train qui passe,
   Et leurs yeux inquiets interrogent l"espace
   Depuis l"arbre lepreux jusqu"au rocher velu.
  
   Et tandis qu"on entend prononcer des syllabes
   Aux echos du ravin plein d"ombre et de fracas,
   Elles enflent au vent leurs naseaux delicats,
   Fiers comme ceux du zebre et des juments arabes.
  
   L"averse dont le sol s"embaume, et qui dans l"eau
   Crepite en dessinant des ronds qui s"entrelacent ;
   Les lames d"argent blanc qui polissent et glacent
   Le tronc du jeune chene et celui du bouleau ;
  
   Un lievre qui s"assied sur les mousses crepues ;
   Des chariots plaintifs dans un chemin profond :
   Autant de visions douces qui satisfont
   La curiosite des pouliches repues.
  
   Meme en considerant les margots et les geais
   Qui viennent en amis leur conter des histoires,
   Elles ont tout l"eclat de leurs prunelles noires :
   C"est du feu petillant sous des globes de jais !
  
   Elles melent souvent a leurs douces querelles
   Le friand souvenir de leurs meres juments,
   Et vont avec de vifs et gentils mouvements
   Se mordiller le ventre et se teter entre elles.
  
   Leur croupe se pavane, et leur toupet joyeux,
   S"echappant du licol en cuir qui les attache,
   Parfois sur leur front plat laisse voir une tache
   Ovale de poils blancs lisses comme des yeux.
  
   Autour des chataigniers qui perdent leur ecorce,
   Elles ont du passer la nuit а l"air brutal,
   Car la rosee, avec ses gouttes de cristal,
   Diamante les bouts de leur criniere torse.
  
   Mais bientot le soleil flambant comme un enfer
   Reveillera leur queue aux battements superbes
   Et fourbira parmi les mouillures des herbes
   Leurs petits sabots blonds encor vierges du fer.
  
   Справка.
   *Аристид Фремин (1837-1897) - французский журналист, прозаик и поэт, брат писателя
   Шарля Фремина. Был другом Поля Арена, Камилла Пеллетана, Армана Сильвестра.
   В 1884-1888 гг. сотрудничал в качестве фельетониста в "Фигаро" и в "Jeune France".
   Автор знаменитой эпопеи в стихах "Legende de Normandie", (1886); романа "Une demoiselle de campagne", (1892); очерка "Les Francais dans les iles de la Manche", (1888) и др. стихов и заметок. Вместе с братом Шарлем написал биографию нормандского поэта "Armand Le Bailly".
  
  
   Морис Роллина Котёнок, 97-е.
   (Перевод с французского).
  
   Он с ненасытностью сосёт
   и тычется головкой в лоно.
   Мамаша терпит утомлённо,
   пока проказник не заснёт, -
  
   улёгшись рядом на живот,
   в любимой позе у сластёны.
   Он с ненасытностью сосёт
   и тычется головкой в лоно.
  
   Умывши нос и хвост, наш кот
   осмотрится самовлюблённо,
   побегает неугомонно,
   потом попрыгав без забот,
   он с ненасытностью сосёт.
  
   Le Minet
  
   Il tete avec avidite
   Et se cogne au sein qu"il enlace ;
   Puis, lorsque sa nourrice est lasse,
   Il dort sur son ventre ouate.
  
   Pour le minet doux et fute
   C"est un lit que rien ne remplace !
   Il tete avec avidite
   Et se cogne au sein qu"il enlace.
  
   Quand il s"est bien lisse, gratte,
   Pris la queue et vu dans la glace,
   Apres ses tournements sur place
   Et ses petits sauts de cote,
   Il tete avec avidite.
  
   Морис Роллина Мышка, 98-е.
   (Перевод с французского).
  
   Красотка, беленькая мышка,
   спешит, ногами мельтеша,
   к кушетке крошки-голыша,
   где вольно возится мальчишка.
  
   А тот в слюне, во рту пустышка.
   Резвец, невинная душа !
   Красотка, беленькая мышка,
   спешит ногами мельтеша.
  
   Вдруг - скок ! Опасная подвижка !
   Мышь в двух шажках от малыша !
   Тут кот явился, не спеша -
   и в норку кинулссь вприпрыжку
   красотка, беленькая мышка.
  
   Maurice Rollinat La Petite Souris, 98-e.
  
   La petite souris blanchette
   Glisse d"un pas bref et menu
   Autour du bebe presque nu
   Qui gigote sur sa couchette.
  
   Et tandis que sur sa manchette
   L"enfant bave, rose et chenu,
   La petite souris blanchette
   Glisse d"un pas bref et menu.
  
   Crac ! la voila sur la planchette
   A deux doigts du frele ingenu !
   Mais le chat noir est survenu :
   Elle rentre dans sa cachette,
   La petite souris blanchette.
  
   Морис Роллина Визит к быку, 99-е.
   (Перевод с французского).
   Посвящено Леону Кладелю*.
  
   С утра, пока село не поднялось от сна,
   Жаннета, босиком, взяв в руки хворостину,
   телушку погнала к быку, толкая в спину,
   дорогой, где сплелись ветла и бузина.
  
   Шла пара Афродит - девица и корова -
   как сёстры-близнецы, не ссорясь меж собой,
   неспешно, налегке, знакомою тропой.
   Аж любо посмотреть, как свежи и здоровы.
  
   Та с выменем большим, у этой пышет грудь,
   Та с чёлкою густой, и у другой - не хуже.
   Глаза у двух богинь - как маленькие лужи,
   куда спешит Луна поглубже заглянуть.
  
   Лужайки да лески, где с тёлкой шла девица,
   спешили подсказать бесхитростной чете,
   что в ласковый денёк к окрестной красоте
   совсем не грех и им полнее причаститься.
  
   Различной у подруг была одна черта:
   Жаннете был знаком вкус яблочек познанья.
   Сыскался некий Змей, явивший к ней вниманье,
   а тёлочка была невинна и чиста.
  
   Над мордой у неё рога согнулись в дужки.
   Никто бы не сказал, что вид красотки груб.
   Был плотно сжат разъём неискушённых губ.
   Избранника ждала премилая простушка.
  
   Аврора вдоль тропы бросала жемчуга,
   творила из росы искристые потоки.
   Летали по лескам то дятлы, то сороки,
   весёлые дрозды и птичья мелюзга.
  
   А воздух всё теплел. В нём стало меньше влаги.
   Задувший бриз принёс цветочный аромат.
   Зайчонок, приустав, укрылся между гряд.
   Стал ярче блеск воды в болотцах и в овраге.
  
   Однако в голове у тёлки ералаш.
   По зелени топчась, не рвёт и смотрит мимо.
   Созревши для любви, она тоской томима;
   а девушка поёт, любуясь на пейзаж.
  
   Но вот конец пути. Вошли во двор желанный,
   где всюду был помёт с ошмётками сенца.
   Там встретили они красавца-молодца,
   который, как хотел, вертел влюблённой Жанной.
  
   А там всего полно ! Пруд ряскою порос.
   Меж уток кавардак в густой, как масло, жиже.
   Два гавкающих пса - как лисы, оба рыжи.
   На кровле - голубок. Петух залез в навоз.
  
   В толпе стоит старик с осанкой полководца.
   Он живо указал хитрюге-пастушку,
   чтоб тёлку привязал к высокому возку.
   Та, громко замычав, волнуется и рвётся.
  
   Все стали у возка в порядок круговой.
   Явился бурый бык, краса и гордость фермы,
   со слизью на губах, теряя капли спермы, -
   силён, но тонконог, с короткой головой.
  
   Идёт и бьёт хвостом по бёдрам - как в экстазе,
   полощет по бокам и плещет по крестцу,
   и видно, что к его ворсистому концу
   присохли там и сям комки навозной грязи.
  
   Он дышит, будто в нём кузнечные мехи.
   Глаза - в крови, он хмур и кажется, что бешен.
   Подгрудок до колен весь шерстью занавешен.
   Вот разве что рога у Бурого плохи.
  
   Бугристым языком, висящим наготове,
   он лижет мокрый нос, и движется, мыча;
   торопится, пока натура горяча,
   к высокому возку, к напуганной корове.
  
   В обоих явный страх со страстью пополам:
   глядят - глаза в глаза - и тёлка, без словечка,
   твердит быку о том, как тяжко мучит течка,
   и трётся: к носу нос - и жмёт: рога к рогам.
  
   В торжественности поз - с их явной несвободой -
   был виден без труда прозрачнейший секрет:
   они сошлись вдвоём, чтоб видел белый свет
   их поцелуй Любви, предписанный Природой.
  
   Тут Бурый морду ткнул, куда его влекло.
   Он резво задышал в приятных ароматах.
   Луч солнца не сходил с боков его косматых,
   но подвиг он свершал смешно и тяжело:
  
   то пятится назад, то сбоку подбежит,
   то движется вокруг и напрягает жилы,
   и вот, рывком вперёд, исполнен дикой силы,
   вздымается, храня лихой победный вид.
  
   Однако, лишь вскочил, свалился тотчас с ног.
   Он очень неуклюж и неуравновешен.
   Он вскакивает вновь - и снова безуспешен -
   вдруг валится опять... Но он не изнемог !
  
   Напрасны все смешки с сомнениями вкупе.
   Полученный урок пошёл герою впрок.
   Сосредоточась, он опять идёт внаскок,
   и вот уже прочней устроился на крупе.
  
   Ура ! Он доказал, что дело - нехитро.
   Он выполнил свой долг, чтоб умножалось племя.
   Он впрыснул, наконец, живительное семя
   положенным путём в заветное нутро.
  
   А тёлка не дрожит, как прежде с перепугу,
   зато и новых чувств не хочет показать.
   Так бык, пока он здесь, разок покрыл опять -
   для верности - свою двухлетнюю подругу.
  
   Жаннета с пареньком, под взглядами зевак,
   покуда шёл спектакль, чтоб не было огласки,
   могли лишь иногда друг дружке строить глазки,
   улыбочку послать, подать условный знак.
  
   Желанье до того зрачки им распалило,
   что взглядами они, от прочих всех тайком,
   к согласию пришли о встрече вечерком,
   когда уже зайдёт горячее светило.
  
   И вот театр закрыт. Крестьяне разошлись.
   Уходят со двора невольные актёры.
   Телушка побрела за Жанной без задора,
   и бык пошёл долой - до выгона - пастись.
  
   А Жанна по пути домой зарозовела.
   В делах Любви она с дружком искушена
   и предвкушает час, когда взойдёт Луна,
   чтоб в ночь, под жабий хор, продолжить это дело.
  
  
   Maurice Rollinat La Vache au taureau, 99-e.
   A Leon Cladel*.
  
   А l"aube, а l"heure exquise ou l"ame du sureau
   Baise au bord des marais la tristesse du saule,
   Jeanne, pieds et bras nus, l"aiguillon sur l"epaule,
   Conduit par le chemin sa genisse au taureau.
  
   Compagnonnage errant de placides femelles,
   Plantureuses Venus de l"animalite,
   Qui, dans un nonchaloir plein de bonne sante,
   S"en vont а pas egaux comme deux soeurs jumelles.
  
   Si le pis est pesant, les seins sont aussi lourds,
   L"une a les cheveux drus, l"autre les crins opaques,
   Et leurs yeux sont pareils а ces petites flaques
   Ou la lune projette un rayon de velours.
  
   Aussi, rocs et buissons, les chenes et les chaumes
   Semblent leur dire, emus de cette humble union,
   Qu"en ce jour c"est la fete et la communion
   Des formes, des clartes, des bruits et des aromes.
  
   Un seul point les separe, et ce point-lа, c"est tout :
   Seduite un beau matin par le Serpent fait homme,
   Aux rameaux du Plaisir, Jeanne a cueilli la pomme,
   Tandis que la genisse est vierge de partout.
  
   Ses cornes aux bouts noirs, arquant leurs fines pointes,
   Parent son doux visage ; et d"un air ingenu,
   Toute neuve, elle apporte а son male inconnu
   Ses levres de pucelle hermetiquement jointes.
  
   Elles s"en vont ainsi le long des eglantiers
   Ou l"Aurore a pleure son deluge de perles,
   Et le vol des piverts, des margots et des merles
   Les effleure et les suit par dessus les sentiers.
  
   Bientot, sur leur trajet, la brise encore moite
   Embaume son murmure et chauffe son soupir ;
   Le lievre, а travers champs, flane et vient s"accroupir,
   Et le ciel resourit а l"eau qui remiroite.
  
   La vache, en mal d"amour, brame, le cou tendu,
   Ou flaire les gazons, sans danger qu"elle y morde ;
   Et la fille, en chantant, la mene par la corde,
   Ivre et sereine au fond de ce pays perdu.
  
   Soudain par la venelle ou marquent les fers d"ane
   Et jonchee au milieu de crotte de mouton,
   On vient а sa rencontre, et vite, Jeanneton
   Reconnait le beau gars pour qui son coeur se damne.
  
   Ils sont rendus. Voici le troupeau des canards
   Qui plongeonne et s"ebat sur l"etang couleur d"huile,
   Le coq sur son fumier, le pigeon sur sa tuile,
   Et les deux chiens grognons, roux comme des renards.
  
   Tous les fermiers sont lа dans la cour du domaine,
   Depuis l"aieul joufflu jusqu"au patre chafouin ;
   L"un d"eux fixe aux barreaux d"une voiture а foin
   La taure qui mugit, s"effare et se demene.
  
   On fait cercle, on s"installe autour du chariot,
   Et bientot le taurin s"avance d"un pas ferme,
   Laissant choir de la morve et goutteler du germe,
   Trapu, la tete courte et le pied maigriot.
  
   Il vient ; sa longue queue, apre et bien emmanchee,
   Sur les cuisses, les flancs, et jusque sur les reins
   Agite en se tordant son panache de crins
   Ou claquent des grumeaux de bouse dessechee.
  
   Front bourru, mal corne, les yeux sanglants et fous,
   Il bouffe devant lui comme un soufflet de forge ;
   Et le fanon ride qui croule de sa gorge
   Flotte massivement et lui bat les genoux.
  
   De sa langue rapeuse, enorme et violette,
   Il fouille ses naseaux alternativement,
   Et par un guttural et rauque beuglement
   Il aborde d"un trait la vache qui halete.
  
   Alors, ces animaux tremblants et tout emus,
   Comme pour se conter les ruts qui les harassent,
   Se hument longuement, se pourlechent, s"embrassent,
   Corne а corne, et joignant leurs gros museaux camus.
  
   Graves et solennels pres de cette voiture,
   Ils ont l"air de comprendre, avec le libre instinct,
   Qu"ils vont se donner lа, sous l"oeil blanc du Matin,
   Le grand baiser d"Amour qui peuple la Nature.
  
   Enfin, quand il a mis son mufle au bon endroit,
   Le Brun, aux rayons frais du soleil qui se dore,
   Renifle dans le vent la senteur qu"il adore
   Et s"apprete, indecis, boiteux et maladroit.
  
   Il marche а reculons, il tournoie, il oblique ;
   Puis, ayant consulte sa recente vigueur,
   Darde son nerf pointu dans toute sa longueur,
   Et s"enleve puissant, fauve et melancolique.
  
   Mais, desequilibre sitot qu"il est debout,
   Il use, а tatonner, son ardeur qui succombe :
   Il se hisse et flechit, il regrimpe et retombe ;
   Et pourtant, le taureau n"est pas encore а bout.
  
   En vain les quolibets pleuvent du petit groupe :
   Il se recueille en lui pour un nouvel assaut,
   Il reflaire, il releche, il se dresse en sursaut,
   Et voilа qu"il reprend la vache par la croupe.
  
   Ah bravo ! cette fois, la saillie a porte !
   Certe, il n"est pas besoin que le veau recommence :
   Il a, d"un jet supreme, engouffre sa semence
   Jusque dans le fin fond de la maternite !
  
   Et tandis que la vache, absolument inerte ;
   Cuve un ravissement qui ne peut s"exhaler,
   Le taureau couvre encore, avant de s"en aller,
   La vierge de vingt mois qu"il a si bien ouverte.
  
   Or, Jeanne et son galant surveilles par les Vieux,
   Ayant vu tout cela sans pouvoir rien se dire,
   Echangent а l"envi les baisers du sourire
   Et les attouchements des gestes et des yeux ;
  
   Puis, le desir mouillant leur prunelle flambante,
   Pleine de longs regards coules en tapinois,
   Tous deux ont convenu, par un signal sournois,
   De se voir aujourd"hui, juste а la nuit tombante.
  
   Mais, avec le depart du Maitre en cheveux blancs,
   Finit cette humble scene aux acteurs si nature :
   Chacun s"en va ; le Brun retourne а sa pature,
   La genisse, oeil mi-clos, suit la fille а pas lents.
  
   Et Jeanne s"en revient, voluptueuse et rose,
   En songeant que ce soir, а l"heure des crapauds,
   Elle, bien moins niaise, et lui, bien plus dispos,
   Sous la Lune ils feront, tous deux, la mame chose.
  
   Справка:
   *Леон Кладель (1835-1892) - французский писатель, отличавшийся демократичным содержанием своего творчества, - романист, новеллист и поэт. Он оставил собрание сочинений объёмом около 30 томов. Его литературным учителем стал Шарль Бодлер, написавший предисловие к первой книге Л.Кладеля "Les Martyrs Ridicules" ("Смешные мученики"). Писатель принял участие в Парижской Коммуне и чудом остался жив. Л.Кладель переписывался с В.Гюго.
   Известен скульптурный портрет Л.Кладеля работы Эмиля-Антуана Бурделя. Проза Л.Кладеля выходила в свет в издательстве Альфонса Лемерра.
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"