Алан Сигер  Париж, III
Песня для хора.

Париж ! О как он был велик !
Мы жили в нём, а не вдали, -
Он - как янтарь, как сердолик,
был украшением Земли !
И не дивны ли купола
в оттенках всяческого рода,
откуда песня поплыла
сквозь лучшее цветенье года ?
Звенели все колокола, что время стало слаще мёда.

О город, что всегда блестит
в рассветной тишине,
как самый яркий медный щит
на крепостной стене.
Мы б чтили всех, занявших трон,
когда б отправили в навоз,
не то в костёр всю спесь знамён.
Тогда б не стало в мире слёз.
И все, как женихи, сплели б себе венки из лоз и роз.

Париж для любящих хорош:
не стоит и мечтать,
что где-нибудь ещё найдёшь
такую благодать.
Когда объездишь целый мир,
нигде в чужих краях
мелодия столь нежных лир
не прозвучит в ушах.
Здесь ты придёшь в восторг, а прочь уйдёшь в слезах.

Всем людям свойственно мечтать,
и юношам не сладко без привета,
их губы тянутся лобзать.
Как мотыльки стремятся к свету.
вся плоть страдает без любви,
как рощам хочется полива -
к дождю взывают: "Оживи !"
Так тот - бодрей аперитива -
и, как одра, исхлещет живо - и в хвост, и в гриву.
(Вариант:
прибавит к общей воле - ещё свою ретиво). 

А мы любой свободный час
старались проводить в садах.
Пирушки радовали нас,
и никакой не мучил страх.
Оделись в яркие цвета.
И нам легко давалось счастье.
Кругом сияла красота.
Не знали никакой напасти.
И закипала кровь огнём, и нас влекла на ложе страсти.

Alan Seeger  Paris, III
Choral Song

Have ye gazed on its grandeur
Or stood where it stands
With opal and amber
Adorning the lands,
And orcharded domes
Of the hue of all flowers?
Sweet melody roams
Through its blossoming bowers,
Sweet bells usher in from its belfries the train of the honey-sweet hour.

A city resplendent,
Fulfilled of good things,
On its ramparts are pendent
The bucklers of kings.
Broad banners unfurled
Are afloat in its air.
The lords of the world
Look for harborage there.
None finds save he comes as a bridegroom, having roses and vine in his hair.

'Tis the city of Lovers,
There many paths meet.
Blessed he above others,
With faltering feet,
Who past its proud spires
Intends not nor hears
The noise of its lyres
Grow faint in his ears!
Men reach it through portals of triumph, but leave through a postern of tears.

It was thither, ambitious,
We came for Youth's right,
When our lips yearned for kisses
As moths for the light,
When our souls cried for Love
As for life-giving rain
Wan leaves of the grove,
Withered grass of the plain,
And our flesh ached for Love-flesh beside it with bitter, intolerable pain.

Under arbor and trellis,
Full of flutes, full of flowers,
What mad fortunes befell us,
What glad orgies were ours!
In the days of our youth,
In our festal attire,
When the sweet flesh was smooth,
When the swift blood was fire,
And all Earth paid in orange and purple to pavilion the bed of Desire.