Эдмунд Спенсер  Колин Клаутс вернулся-2

Про чувства без греха и без печали,
Как некогда Титир, спел пастушок.
Свирельные напевы восславляли
Красу любви, которой чужд упрёк.
Мелодии влекли и чаровали.            5
В овсяных стеблях было колдовство.
Второй пастух подыгрывал как друг.
Всех тешило простое мастерство,
И трогал душу каждый свежий звук.
Любая бессердечная девица,           10
Прислушалась бы к песне, услыхав...
А стоило парнишке утомиться,
Так друг его не прекращал забав.
И конюх был, друживший со свирелью,
Всегда был с нею, музыку любя.        15
И Холлинол сказал в пылу в веселья
"Ах, Колин ! Мы скучали без тебя !
Всем пастухам тебя недоставало.
А я был просто в полном тупике.
Сперва ты всех порадовал немало,      20
Потом вдруг очутился вдалеке.
Все без тебя в лихой тоске страдали.
Луга лежат без трав и без цветов,
Леса теряют зелень как в печали,
Не слышно ни щеглов, ни соловьёв,     25
Стада тощают в дальних перегонах,
В приливах набегают волны слёз.
Нет больше рыбы в реках и затонах.
Теперь ты здесь - и снова жизнь принёс.
Приезду твоему мы очень рады.         30
Унывшие, вдруг ожили опять,
Но, верно, встретились тебе преграды.
Не тяжко ли всё это вспоминать ?
Нам нравились всегда твои рассказы.
Укрась же вновь, поведав, наш досуг". 35
И Колин,не чинясь, ответил сразу:
"А я и сам хочу того же, друг !
И расскажу, и жажду обсужденья.
Я вовсе не корыстный ростовщик,
Веду рассказ, выслушиваю мненья,       40
И в ангельскую мудрость нынче вник.
Узнал: они благословляют Зренье -
Оно дарит нам Мир, и небеса, и Свет.
В Нём вижу сладость удовлетворенья.
Ни в чём земном того в помине нет.      45
Я понял: только жизнь - моё блаженство.
В сознании царят лишь Свет и Высь.
Хочу достигнуть в пенье совершенства.
Прошу свирель: "Стань Музою, проснись !
Ты тоже с нею дружен, Хоббинол.         50
Пускай всех пастухов потешит пенье". -   
Так мало кто на зов не подошёл,
Настраивая слух свой в нетерпенье.
Cтада, не чуя больше хворостин,
рассыпавшись, кормились без надзора.    55
"Однажды, - начал Колин на почин, -
Перед горою Крот, в былую пору,
Я пас овец в отрадной им тени
На берегу реки в ольховой чаще,
И парень, к нам забредший в эти дни,       60
Вблизи запел, как только мог, послаще.
Моя свирель да песни всех влекут,
И тот пришёл - нежданно и незванно. -
На мой вопрос: "Откуда ? Как зовут ?"
Ответил, что он Пастырь Океана.          65
Сказал, что вышел из морских глубин
И, завлечённый той же мирной тенью,
Подбил - как вас я нынче на почин:
Затеять вместе с ним - дуэтом - пенье.
Услышав сочинённый мной мотив,            70
Пришёл в восторг от каждой ловкой трели
И, много раз усердно повторив,
Не выпускал уже из рук свирели.
И далее хвалил и повторял,
И видно было: знает дело туго.             75
Играл - я пел. Он пел - так я играл.
Чередовались, радуя друг друга.
Играли славно, зависть не знав,
Пока не одолело утомленье.
Явился Кадди - он высок и брав,            80
Ни в ком нет ни малейшего сравненья.
Он молвил: "Колин ! Отдохни чуток.
Вы так чудесно пели да играли,
Скажи лишь, чтоб я вникнуть смог,
В чём суть и смысл искусной пасторали ?    85
Что то за поученье, за хвала ?
Послание к избраннице прекрасной ?" -
"Мне ж даже мысль такая не пришла. -
Любовь случилась, но была несчастной.
И жить потом в пустыне мне пришлось,          90
Хотя любовь в душе ещё не глохнет.
Я буду верен, хоть живём мы врозь
Пока вода в потоках не засохнет.
Меня одобрил славный молодец.
Унёс листок с записанною песней.              95
Охочий слушатель и чуткий чтец,
Он знал, кто из певцов поинтересней.
Теперь послушайте другой зачин.
Поведаю, раз мне досталось слово,            
Не басенку, не что-то из былин,               100
а подлинную правду из былого.
Поверьте: та история - не бред: -
Отцом был старый Крот, размером с гору.
А Мулла-дочь была как майский цвет.
Тот Крот сберёг долину от разора.             105
Стоит, наперекор ветрам, как щит.
С него вода обильной речкой льётся
И, набирая больше сил, бежит
В долине, что Армуллою зовётся.
Куда ей Нимфа Мулла повелит. -
У Буттевента речка много шире.                110
Тот звался Киннемуллой в старину
И прежде был довольно славен в Мире,
Но пострадал не за одну войну.
Нельзя не пожалеть его руин:
Они так много видели мучений !                115
Но Мулле удалось умерить сплин.
Сыскался там источник устремлений.
Другой ей милый искристый поток,
Достойный и любви и жаркой страсти -
Любезный славный ласковый Брегог.              120
Он мог бы ей вполне доставить счастье,
Когда бы сущей правды он не прятал.
А Крот-отец задумался невпрок:
Для дочки пару новую сосватал:                125
За Алло выдал - за Большой Поток,               
Не посчитавшись с девичьим романам,
Себе присвоил властные права.
Легко договорились о приданом,
О времени и месте торжества.
Хитрец Бригог, смирившись поневоле,             130
Взял в жёны Нимфу из былых подруг,
А старый Крот, бродяге не мирволя,
Следил за ним, чтоб не нашкодил вдруг.
Смотрел усердно, чутко и толково:
Любовник даже ухом не ведёт.                135
То держит курс, потом виляет снова.
То там, то тут, где рыщет, где свернёт.
Покуда Крот глядит настороже,
Другой всё к Мулле движется плотнее,
И кажется, что сблизятся уже,                140
Но остаётся дамба теред нею.
Все встречи их проходят под землёй.
Вверху о том ни знака, ни намёка.
Любовь их скрыта тайной тёмной мглой.            
Укрыта ото всех глубоко. -                145 
Кроту ж известной стала эта тайна.
Секрет раскрыл мальчишка-пастушок.
Старик разгневан был необычайно
И вон с горы сбежал, не чуя ног.
Он взялся за огромные каменья,                150
В остервененье из последних сил,
Не находя себе успокоенья,
Два грешные потока истребил.
Он всё, что смог, разрушил без остатка,
Чтоб никогда не возродилось вновь.               155
Он не любил измен и беспорядка,
Так велика была его любовь".
Но тут Фестилис высказалась кратко:
"Что ж, Колин ! Та история лиха!
Но я надеюсь, подтверди догадку:                160
Теперь черёд бродяги-пастуха.
Стараюсь узнавать о том, как люди
всегда стремятся к разной новизне".
И Колин молвил: "В той его причуде
Не всё веселье и не всё по мне.                165
Тот Пастырь мне о Синтии поведал,
Морской, к нему жестокой, госпоже.
Но он бы никогда её не предал,
Да и  ничем не хвастал в кураже.
Она свободной быть предпочитала,                170
К себе не допуская никого.
Он был уже совсем готов сначала
Припасть к ногам, взывая: "Божество !
Любовь моя ! Свет жизни ! Королева !
Скажи, к кому мне жалобы нести,                175
Пока ты не откажешься от гнева
И не позволишь душу отвести ?"  -
(Весь наш концерт обоих утомил.
Пастух весьма хвалил моё уменье
Но с завистью счастливчиком считал). -               180
Не завело б то Синтию в досаду ?" -
"Как, Колин, ты дружка остановил
И научил ли действовать, как надо ?".-
"Хотя я прозябал в уединенье,
В глуши, забытый меж суровых скал.                185
Теперь я еду к Синтии с ним вместе,
Как к той, что всех прекрасней и щедрей.
Творя добро, достойна высшей чести.
Меж женщин всех смышёней и мудрей.
Из тех, что нас приводят в восхищенье.              190
Принадлежит к их лучшему числу.
В ней славные и гордые стремленья,
Любовь к добру и ненависть ко злу.
Пастух позвал меня скорей в дорогу.
Беру с собой овсяное перо                195
И прочих разностей совсем немного.
Собраться было вовсе не хитро.
И вот оно пред нами это море:
Огромный мир нагромождённых вод.
Как горы, волны бродят на просторе.                200
Ужасный шум, всё плеще и ревёт.
И молвит Коридон: "Страшит ли море ?"
Весь наш концерт обоих утомил