Аннотация: Как это частенько бывает, неприятность приключилась в самый неподходящий момент...
Алексей Корепанов. Что мы Оккаму?..
Как это частенько бывает, неприятность приключилась в самый неподходящий момент. Мотор капитулировал на глухой лесной дороге, в десятке километров от ближайшего шоссе, где можно было бы рассчитывать на помощь собратьев-автомобилистов - и перспектива успеть к телевизору, чтобы на полную катушку, с пивом и рыбкой, насладиться полуфиналом футбольного чемпионата Европы, утратила ясность очертаний.
Влад безрезультатно ковырялся во внутренностях "жигуленка", раз за разом повторяя одни и те же манипуляции, а Игорь стоял рядом, безнадежно наблюдал за потугами приятеля и мысленно клял себя за то, что согласился переться черт-те в какую глушь за грибами, гори они синим пламенем! - и в какой день! В день полуфинала! Да, сто лет не виделись. Да, наговорились вволю, бродя по лесу, - но поговорить-то можно было и поближе к очагам цивилизации, где имеются телевизоры.
Лес был дремуч и угрюм, и не было в нем автослесарей...
- Ф-фу! - утомленно выдохнул Влад, разгибаясь над капотом, распахнутым, как рот страдальца в кресле стоматолога, и провел по вспотевшему лбу перепачканной смазкой ладонью. - Ладно, попробуем по-другому. Попробуем воззвать к чувствам, пробить на жалость.
- К чьим это чувствам? - выплюнув травинку, с иронией поинтересовался Игорь. - Твоей таратайки?
- Да нет, не таратайки, - мотнул головой Влад.
Он сделал шаг назад, молитвенным жестом сложил ладони у груди, но вместо того, чтобы возвести глаза к безоблачному летнему небу, устремил взор в разверстое чрево "жигуля".
- Мужик, прошу тебя, - проникновенно начал он, и в голосе его обнаружились едва сдерживаемые рыдания. - Ну пожалуйста, мы тебя очень просим! Заводи мотор, мы же полуфинал пропустим, понимаешь? Это же... - Вадим пошевелил пальцами, подбирая определение, - это же полный трындец, понимаешь?! Мужик, умоляю, выручай! И Игорь тоже тебя просит, да, Игорь? Скажи ему...
Игорь круглыми глазами посмотрел на приятеля - выражение лица Влада живо напомнило ему кающуюся тициановскую Марию Магдалину - и неуверенно подтвердил:
- Да... Я тоже прошу. Как же наши без нас, мы же должны поболеть, поддержать - в кои-то веки до полуфинала добрались!
- Мужик, выручай! - с надрывом повторил Влад и застыл, оглаживая взглядом начинку автомобиля. Потом чуть ли не цыпочках подобрался вплотную к бамперу и осторожно закрыл капот.
Игорь смотрел на приятеля, без особого труда подавив в себе желание расхохотаться от этого спектакля. Ничего смешного в их положении не было - сплошная грусть.
- Давай, садись, - едва ли не шепотом скомандовал Влад и все так же, на цыпочках, переместился к распахнутой дверце. И юркнул на место водителя.
Игорь следом за ним безропотно забрался в машину. От стоящих на заднем сиденье корзин исходил плотный грибной дух.
Мотор завелся без заминки, будто и ведать не ведал о каких-то неполадках. Зашуршала под колесами трава, захрустели сухие шишки.
...Они ехали молча, словно боялись, что от звука их голосов "жигуль" вновь потеряет сознание. И лишь когда добрались до шоссе, и серый асфальтовый поток помчался под радиатор автомобиля, Игорь задал вопрос, давно вертевшийся у него на языке:
- Влад, а что за мужик-то?
- А тот, который в движке, - сообщил Влад, не отрывая взгляда от дороги. - Специальный мужик, такие в каждом механизме сидят. Стопудово! Ты никогда не пробовал?
- Что не пробовал?
- Просить. Я уже давненько заметил, что если попросишь - электробритву там, компьютер зависший, движок вот... - то помогает. Правда, не всегда. Тут от настроения этих мужиков зависит.
- А с чего ты взял, что там сидят какие-то мужики? - осторожно спросил Игорь. - Не помню, чтобы мы с тобой в универе такое проходили.
- Сидят, сидят, - уверенно покивал Влад. - В каждом механизме сидят. А в универе мы много чего не проходили.
Игорь помолчал, осмысливая услышанное. Двигатель работал ровно, "жигуль" бодро несся вперед - и созерцание полуфинальной игры европейского чемпионата, с пивком и рыбешкой, представлялось теперь вполне реальным.
- Значит, всюду, говоришь, сидят специальные мужики, - наконец сказал Игорь. - Как бы э-э... духи механизмов.
- Можешь и так называть, - согласился Влад. - Не в названии дело.
- И Оккам, значит, тебе не указ? Помнишь? Не следует умножать сущности сверх необходимости.
- Помню, - откликнулся Влад. - Нон сунт мультипликанда... Что-то в этом роде. Да, Игорек, мне Оккам не указ. Я на практике убедился, а практика, если помнишь, критерий истины.
- Да ты, Влад, самый настоящий язычник, вот ты кто, - резюмировал Игорь. - Молишься духам телевизоров, пылесосов и мобилок. Жертвы им, часом, не приносишь?
- Жертвы не приношу, - невозмутимо ответил Влад. - И не молюсь, а прошу. Если ярлыки клеить, то я, скорее, анимист, а не язычник. И помогает, Игорек, помогает. Так что пусть Оккам бреется своей бритвой, а мы и сами с усами. Но все-таки желательно, чтоб телевизор сегодня не ломался.
- Да уж! - встрепенулся Игорь. - Прибавь газу, анимист, полуфинал из-за нас с тобой задерживать не будут, уж там-то никакого мужика специального нет...
* * *
Зазвездный Гигант отчаянно и безуспешно тряс круглую коробочку своего фойлера. Фойлер барахлил. Зазвездный Гигант никак не мог понять, в чем дело, ругался и продолжал терзать незамысловатый аппаратик, надеясь, что тот все-таки заработает.
Зазвездный Гигант слабо разбирался в конструкции фойлера и не знал, что причина неполадки - в одной-единственной крохотной детальке из миллиардов и миллиардов, составлявших начинку обыкновенного бытового фойлера. Деталька называлась "планета Земля" и не позволяла фойлеру нормально работать по той причине, что населявшие Землю разумные существа пошли не по тому пути развития.
И теперь фойлер годился разве что для частичной винвивации, а вот произвести олакуцию уже никак не мог.
А как же Зазвездному Гиганту - и без олакуции?
Зазвездный Гигант понятия не имел о том, что в его карманном фойлере находится множество разумных существ - и не только на детальке "планета Земля".
Зазвездному Гиганту никогда и в голову не приходило умножать количество сущностей сверх необходимости. Впрочем, у него и не было головы - как таковой.
Собственно, Зазвездному Гиганту вовсе не стоило так нервничать из-за поломки фойлера, потому что не существовало на самом деле ни самого Зазвездного Гиганта, ни его фойлера с планетой Земля и мириадами других миров - а была всего лишь мимолетная иллюзия, этакий совсем необязательный выверт пустоты... да и пустота тоже была иллюзией - как и сама иллюзия.
В общем, господа, нет и не может быть никаких сущностей, а потому прав Оккам, которого тоже никогда не было: не стоит их умножать. То есть, умножать не запрещается, но толку от такого умножения не будет никакого: ноль, сколько его ни повторяй, дает в итоге все ту же пустоту.
Пусто, господа, пусто... Так устроен мир, которого нет.
2004
"Новая интересная газета" (Просто фантастика), No 12, Киев, 2004.