Батыршин Борис Cord : другие произведения.

Абиссинские каникулы-1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение повести "Внеклассная работа. Как и предыдущая книга, адресована и подросткам, и взрослым ценителям жанра. Первая часть повести целиком

  
  
  Часть I
  Поди туда, не знаю куда
  
  
  I. Группа "Алеф" на задании.
  1888 год. Англия,
  Портсмутский рейд.
  "У королевы много!"
  
  
  
  Стылый ветер пронизывал до костей - даже сквозь пледы, которые принёс прямо на палубу лощёный стюард. Светлана закуталась в шерстяную ткань, так, что торчал только нос - и стояла, обхватив себя руками за плечи. Сёмка старался держаться независимо и мужественно - перекинул угол пледа через плечо и жалел только, что у пояса не висит палаш с витым, в форме корзинки, эфесом. Тогда он был бы, как настоящий хайлендер - вроде шотландских гвардейцев в алых мундирах и высоченных медвежьих шапках, стоявших по обе стороны от парадного трапа королевской яхты. Сёмка видел их из окошка экипажа, доставившего ребят в порт. Сейчас яхта "Виктория и Альберт", шлёпала плицами колёс в паре кабельтовых* от "Новой Каледонии", обходя строй эскадры.
  
  #* Кабельтов британский (адмиральский) - 1/10 адмиральской мили = 608 футов = 185,3184 метров
  
  Низкое дождевое небо нависало над Портсмутским рейдом. У горизонта оно сливалось со свинцовыми водами. Старая добрая Англия - туман, дождь, клетчатый твид... и броненосцы. И золото, конечно: жёлтым металлом тускло блеснул брегет в руках одного из джентльменов, беседовавших у борта, под выгнутой на манер лебединой шеи, шлюпбалкой. Тот, что повыше - в цилиндре и плаще-макинтоше; второй, коренастый, с простоватым круглым лицом, опирается на трость чёрного дерева. Вместо цилиндра - котелок, головной убор, недавно вошедший в моду в деловых кругах Лондона.
  "Да, это Британия - подумал Сёмка Воскресенский. - Элегантность и неброский вкус во всём: и в круглом набалдашнике из слоновой кости, отделанной скромным серебром, и в изящных обводах винтовых корветов, видневшихся за бронированными утюгами Ройял Нэви..."
  На "Новой Каледонии" не было пассажиров из простонародья. Рядовые клерки из Сити, владельцы пабов и мелкие торговцы колониальными товарами любовались мощью Royal Navy флота с бортов пароходиков, буксиров, рыболовных шхун и прочей плавучей мелочи, битком забившей гавань. На королевский смотр Эскадры Специальной Службы в Портсмут съехалась праздная публика Хэмпшира, Лондона, всей Южной Англии.
  Броненосцы изрыгали залпы, приветствуя королеву. Пушечный рык заглушал величественные звуки "Правь Британия..." Над рейдом плыли клубы сизого порохового дыма. Орудиям вторили зрители - не хуже фанатов "Манчестер Юнайтед" на финале Лиги Чемпионов. Светлана с Сёмкой, отчаялись перекрикивать канонаду и восторженные подданных Её Величества.
  Роскошная яхта, принявшая на борт родовитых гостей и семьи офицеров Королевского Флота, заняла место в стороне от плебейской водоплавающей мелочи, в стайке таких же элегантных красавиц. Приглашения на "Новую Каледонию" отпечатаны на плотной бежевой бумаге с золотым обрезом; под силуэтом яхты, в обрамлении геральдических символов - затейливая надпись:
  "The Royal Harade of Particular Service squadron at the personal invitation of Vice-Admiral of the Royal Navy , Sir Geoffrey Thomas Phipps Hornby".*
  "Личные гости вице-адмирала, во как! - подумал в который раз Сёмка. Интересно, где Г.П. раздобыл их? Конечно, в Интернете можно скачать любые раритетные документы. Вот только бумага... Он посмотрел карточку на просвет, любуясь водяными знаками. Королевские львы и единороги чередовались на них с цветками чертополоха и хитро переплетёнными буквами латинского алфавита.
  
  #* (англ.) Королевский смотр Эскадры Специальной службы, личные гости вице-адмирала сэра Джеффри Томаса Фиппса Хорнби.
  
  А может, и не подделка? Кто знает, какие возможности у их наставников здесь, в Британии конца девятнадцатого века? Приглашения могли оказаться и настоящим - как, несомненно, настоящими были тяжёлые кругляши золотых монет, которые им вручили перед отправлением.
  Под факсимильным оттиском с подписью вице-адмирала, вписаны имена и титулы тех, кому, собственно, выданы приглашения. Троюродный племянник и внучатая племянница господаря Черногории Николы Первого Петровича, не больше и не меньше! Г.П. пошутил, что для британского обывателя, этот титул должен звучать так же, как вождь племени Мумбо-Юмбо - ну, может, чуть пореспектабельнее. В Метрополии привыкли к туземной знати из самых отдалённых уголков мира. Да и где она, эта Черногория? Предупредительный помощник капитана, которому ребята предъявили карточки приглашений, не слыхал о такой стране.
  С полуюта "Новой Каледонии", были прекрасно видны и королевская яхта, и флагманский броненосец. Ещё до начала смотра ребята познакомились со словоохотливой дамой лет тридцати пяти. Супруг новой знакомой служил артиллерийским офицером на одном из кораблей; от неё ребята узнали, что строй Эскадры Специальной Службы возглавляет "Александра", любимый корабль вице-адмирала Хорнби. Он ещё в 1877 году прошёл на "Александре" через пролив Дарданеллы, чтобы устрашить русских варваров, намеревавшихся подло и вероломно захватить турецкую столицу. А в 1886-м орудия "Александры" громили форты Александрии - с её выстрелов и началась англо-египетская война. Получив новое назначение, вице-адмирал конечно, не забыл о своём флагмане.
  "Сэр Хорнби снова будет наводить страх Божий на царя - трещала супруга артиллериста - Одиннадцать лет назад он напугал отца нынешнего императора России - справится и теперь!
  Дама размахивала платком, приветствуя королевскую яхту, и кричала - громко, визгливо, не уступая публике на пароходиках. Светлана недовольно косилась на чересчур энергичную миссис. Где ты, знаменитая британская сдержанность? Остальные пассажиры "Новой Каледонии" тоже не отставали от военно-морской дамы - с кормы неслись приветственные крики, в воздух летели шляпки, котелки, цилиндры. Некоторые пропадали за бортом, подхваченные порывом ветра, и тогда толпа разражалась насмешливыми криками.
  А вот два джентльмена, за которыми уже четверть часа наблюдал Семён, не торопились присоединяться к восторгам пассажиров яхты. "Может, они и есть настоящие британские аристократы, - думал мальчик, - а остальные - так, случайные люди, раздобывшие приглашения на престижные "ВИП - трибуны"?
  Сёмка, как бы невзначай, пододвинулся к молчаливым господам. Те не заметили соседства - для них подростки, кутающиеся от морского ветра в пледы, как бы и не существовали в природе. Впрочем, как и весело гомонящие пассажиры на полуюте.
  - Что ж, лорд Рэндольф, - произнёс джентльмен в цилиндре, защёлкнув крышку часов; вещица отозвалась мелодичным звоном. - Эскадра Специальной службы готова к походу. Вопреки вашим усилиям, должен заметить - ваши сторонники сделали всё, чтобы Адмиралтейство отказалось от этой затеи.
  - Вынужден не согласиться, сэр Артур. - отозвался тот, кого назвали лордом Рэндольфом. - В принципе, я разделяю ваши намерения, только вот методы полагаю негодными. Поправьте меня, если я ошибаюсь - это ведь уже третье соединение, предназначенное для военной экспедиции против Кронштадта? Первой была эскадра сэра Купера Ки, собранная во время Балканской войны, когда понадобилось срочно убедить русских не входить в Стамбул...
  - А вторая - в восемьдесят пятом, сразу после досадного происшествия у Кушки, когда правительство Её Величества - в которое, кстати, входили и вы, лорд Рэндольф! - вздумало осадить русских, чтобы те не зарились на Афганистан.
  - В первом кабинете маркиза Солсбери я был министром по делам Индии, и, разумеется, афганские дела касались меня напрямую. Мы потребовали тогда, чтобы Россия уступила афганскому шаху земли кочевых туркмен и Пендже, но император Александр, узнав об угрозе войны, только и ответил: "Да хоть бы и так..."
  - Да, этот "государь-миротворец" давно числится в ненавистниках Британской Империи... - покачал головой высокий. - И в тот раз Специальная Эскадра не произвела впечатления на императора - не то, что на его венценосного папашу в 1877-м.
  - Давайте не будем обманывать себя, сэр Артур. - невесело усмехнулся бывший министр по делам Индии. - Три года назад наш добрый друг Джеффри Хорнби собрал на рейде Портленда не боевую эскадру, а настоящий паноптикум. Чего там только не было... К тому же, его планы прорыва к русской столице мимо фортов Кронштадта сильно напоминали авантюру - нельзя же строить все расчёты на одном-единственном корабле, да ещё и не проверенном в бою! И, боюсь, в этот раз он повторяет ту же самую ошибку..
  Очередной броненосец - это был башенный "Агамемнон" - окутался дымом салютационного залпа. Публика восторженно взвыла. Лорд Рэндольф слегка поморщился - джентльмены, похоже, ни разделяли всеобщего энтузиазма. Что же получается - британское правительство (лорд и его собеседник имеют отношение к власть предержащим, это Сёмка успел понять) не уверено в успехе военной экспедиции на Балтику? И, кстати, о каком корабле шла речь? Что за сюрприз приготовили для диких русских казаков "просвещённые мореплаватели"?
  Королевская яхта, описав дугу по рейду, миновала "Агамемнона" и следующего за ним в ордере "Монарха". За "Викторией и Альбертом" пристроился мателотом ещё один корабль, совсем небольшой на фоне грозных броненосцев. "Такому место во второй шеренге, - подумал мальчик, - с миноносцами, торпедными канонерками, винтовыми шлюпами и прочей вспомогательной мелочью." Но зрители считали иначе: кораблику махали и кричали так, словно это нёс вымпел вице-адмирала, а не "Александра", дымившая трубами в голове колонны.
   Снова загрохотали орудия, и Семён - в который уже раз! - оглох. Когда пальба немного стихла, и можно стало разобрать отдельные слова, мальчик обнаружил, что их знакомая горячо втолковывает что-то Светлане. С сожалением покосившись на джентльменов (те прервали беседу и молча взирали на королевскую яхту с её неказистым спутником), мальчик отошёл к дамам.
  -... И представьте себе, милочка, он будет топить русских тараном! Вы не смотрите, что корабль такой маленький - муж говорил, что почти весь он скрыт под водой. А таран - огромный, восьми футов в длину, перед ним никакая броня не устоит!
  "Под водой? С тараном? Что это за чудо такое у англичан? - забеспокоился Сёмка. - "Наутилус" капитана Немо? Хотя, тот, помнится, воевал как раз против Британии..."
  - Вода - лучшая защита от пушечных ядер! - продолжала щебетать супруга артиллериста. - Этот новейший корабль должен перетопить все русские корабли прямо в гавани! Царь Александр, конечно, не решится вывести флот в открытое море для сражения и спрячет броненосцы в своём Кронштадте, муж только об этом и твердит! Конечно, куда русским до нашей морской мощи... Тут и пригодится таран! Толща воды спасёт его от снарядов, а в ту часть, что видна над волнами, артиллеристы попасть не смогут - "Полифемус" мал размерами и очень быстр, русские не успеют прицелиться в него из своих огромных крепостных пушек. К тому же, палуба покрыта бронёй...
  "Так это же "Полифемус!" - с опозданием сообразил Семён. - Самый необычный корабль Королевского флота, предназначенный для прорыва мимо кронштадтских фортов. И как он только не вспомнил сразу, в ведь сколько о нём читано... Приплюснутый, почти целиком скрытый под водой корпус, низкая надстройка и грозный кованый таран - воплощение экстравагантных идей Натаниэля Барнаби, главного кораблестроителя Королевского флота...
  - Так он будет на самом деле таранить? - удивлялась тем временем Сёмкина спутница. - Но зачем, это же очень опасно! Неужели нельзя как-нибудь по-другому - торпедой, например, взорвать?
  Мальчик солидно хмыкнул - пора вмешиваться в беседу. А то Светка решит, что он полнейший лох и ничего не понимает в кораблях. Выслушивай потом её подколки...
   - Торпеды у него тоже есть. Но главное оружие - таран, корабль так и называется - "торпедный таран". Такие ещё американцы строят, и французы тоже, и....
  - Правда? Как интересно... - отозвалась девочка, и по тону её было ясно, что ей ну ни чуточки не интересно. И вообще, она будет крайне благодарна спутнику, если он немедленно, прямо сейчас избавит её от экскурсов в военно-морскую тактику и кораблестроение.
  Но Сёмка не собирался сдаваться так легко.
  - Кстати, о нём ещё и Герберт Уэллс писал! - заявил он. - Помнишь, "Войну миров"? Там есть эпизод, когда миноносец "Сын грома" сражается с марсианскими треножниками и даже уничтожает два. Так вот, этот "Сын грома" и есть "Полифемус"... ой!
  Светкин каблучок чувствительно припечатал носок ботинка к доскам палубного настила.
  - Простите, мэм, нам надо идти. - девочка уже мило улыбалась собеседнице. - Наверное, наши родители нас уже обыскались!
  - Ничего, дорогуша, продолжим в салоне. - не стала спорить дама. -Вон, как раз, бьют в колокол к чаю...
  Оставалось только неловко раскланяться и бочком-бочком проследовать за Светланой.
  - Это же надо - снова оказаться таким идиотом! - шипела сквозь зубы Светлана, утаскивая Сёмку за рукав, подальше от словоохотливой собеседницы. - Ни чему тебя не научить! Как тогда, в Порт-Артуре косячил, так и теперь... Это надо додуматься - Герберт Уэллс! Когда он, по-твоему, написал "Войну миров"?
  - А когда? - неуверенно спросил мальчик. - Я думал, она здесь уже написана. Жюля Верна же здесь знают... наверное?
  - Это там, в 1904-м году, уже читали и про марсиан, и "Машину времени"! А здесь, на секундочку, 1888-й год, если ты случайно забыл! А Уэллс напишет свой роман только лет через десять, сейчас его, как писателя, вообще никто не знает! Сколько можно ходить по одним и тем же граблям? Говорил же Григорий Петрович - "не уверен - промолчи, лучше вообще язык прикуси!" А ты начитался про свои кораблики, вот и стараешься к месту и не к месту знаниями блеснуть! Как ребёнок, чесслово...
  "А сама-то очень взрослая, те же четырнадцать лет! Нет, туда же, поучает...."
  Сёмка раздосадовано сопел. Светка права, разумеется, а он снова сел в лужу. Теперь точно не спастись от насмешек и язвительных замечаний.
  По яхте снова пронёсся густой медный звон - третий удар колокола к чаю. Военно-морская дама, сделала издалека на прощанье ручкой новым знакомым, направилась вслед за стюардом вниз, в салон, где для пассажиров "Новой Каледонии" были сервированы лёгкие закуски. Вслед за ней потянулись и остальные, и вскоре на полуюте яхты оставались только ребята и два лорда. Джентльмены продолжали беседовать, но Сёмка не решался приблизиться - палуба пуста, заметят, заподозрят! Воровато оглянувшись - не видит ли кто? - мальчик сунул в ухо кнопку микронаушника. Пока продолжалась пальба, толку от направленного микрофона толку было чуть - но теперь голоса в ухе зазвучали вполне отчётливо.
  -... что ж, Артур, было весьма приятно с вами побеседовать. - бывший министр по делам Индии снял котелок и принялся отряхивать его от водяной пыли. - Надеюсь увидеть вас завтра в Лондоне, в клубе, там и продолжим.
  - Что ж, договорились, Рэнди! - лорд Артур, вслед за собеседником, перешёл на доверительный тон. - Я слышал, там подают теперь замечательную спаржу, уже этого года?
  Джентльмены раскланялись - уже без следа прежней чопорности, как добрые знакомые.
  "Клуб значит... сделаем зарубку." Сёмке было досадно, что он пропустил завершение беседы. Хотя, и повод для оптимизма имелся - они со Светкой, похоже, попали в цель. Что бы не имел в виду Г.П., давая подопечным головоломное задание - они, как говорят военные, "ведут действия в правильном направлении". С первой попытки услышать именно то, что нужно - разве это не успех?
  Или - правильно выбранное место и время. Или... да и где уверенность, что это - именно то, что нужно? Недаром Г.П. любит повторять: "наука умеет много гитик". И особенно - наука хронофизика, это Семён крепко усвоил.
  Похоже, придётся ехать в Лондон. Что ж, он ничего не имел против небольшого путешествия - лишь бы прок был...
  Мальчик спрятал в карман мягкую кнопочку наушника и вслед за напарницей поплёлся в салон. Группа "Алеф" в полном составе отправляется на файф-о-клок. Британские традиции, ничего не попишешь.
  "А ведь всего две недели назад мы и знать не знали ни о файф-о-клоке, ни о Лондоне, ни об этой Эскадре Специальной Службы, будь она трижды неладна! Вся эта чехарда началась сразу после урока фехтования - помнится, в спортивном зале было на редкость душно...."
  
  
  
  II. Семён Воскресенский, студент ЛЭИ.
  Подмосковье, 21 век,
  Лицей Экспериментальной Истории.
  Урок фехтования.
  ...в спортивном зале было на редкость душно, несмотря на то, что ежедневные полтора часа физподготовки только-только начались. Видимо, кондиционер разладился, ведь народу было всего ничего - мы со Светкой да Маэстро. Евгений Петрович Корф появился в лицее неделю назад и сразу же получил это прозвище. И было с чего: облик и платье нового педагога являли собой разительный контраст с адидасовским костюмом прежнего физрука.
  Высокий лоб с залысинами, "мушкетёрская" бородка, тонкие стрелочки усов. Одежда под стать внешности - чёрные бриджи, чулки, кожаные башмаки, громко стучащие каблуками по полу физкультурного зала. Чёрный, наглухо застёгнутый на латунные застёжки фехтовальный жилет, простёганный мелкой клеткой, под ним - белая шёлковая рубашка. К такой нужны кружевные манжеты, но их всё равно не было бы видно под длиннющими, до локтя, кожаными крагами.
  И - монокль! Как Маэстро ухитряется не терять его во время головоломных репримандов и выпадов?
  - Так, довольно, молодые люди. Прошу вас запомнить - то, чем мы с вами сейчас занимаемся - это основа основ, так сказать, фундамент, на котором зиждется высокое искусство фехтования. Да, это непривычно для вас - и стойка мастера клинка, его манера перемещаться, мало напоминают свойственные обывателю позы и телодвижения. А, следовательно - пребывая в тоже же душевном состоянии, в каком обыкновенно находится обыватель, вы ни за что не сможете освоить эти премудрости!
  Слово "обыватель" Маэстро произнес до того характерно, что Светка, не удержавшись, хихикнула. Педагог строго посмотрел на дерзкую ученицу, дёрнул щекой, отчего стеклянный кругляш чуть не выпал из глазницы, и продолжил:
  - Представьте, что вы на молитве или исповеди; вообразите себя художником, создающим самое главное полотно всей своей жизни...
  Теперь хихикнул я - про себя, разумеется. Если за мольбертом мальчик себя ещё кое-как мог представить (правда, то, что получится в результате...),то молитва и исповедь - всё это было для него пустыми словами. Ну, может, и не совсем пустыми, - он знал о том, что это такое, и даже смог бы, при некотором усилии, вспомнить слова "Отче наш" - но и только. Хотя, заходила речь о том, что ребятам предстоят визиты и в православную церковь, и в католический собор, чьё готическое, красного кирпича, громада высится на Большой Грузинской. И в лютеранский костёл, спрятавшийся в китайгородских переулках, и в расположенную там же хоральную синагогу. Программа Лицея никак не могла пройти мимо изучения религии.
  - Да-да, юноша, именно так! - Маэстро пронзал меня раздражённым взглядом не хуже, чем сделал бы это клинком. - А если вас затрудняет представить себя в исповедальне, вспомните о своей первой любви, наконец, и только тогда - только тогда, повторю я вам! - встаньте на боевую линию, лицом к лицу с самым главным человеком в вашей жизни - с вашим противником! Пока что, лишь воображаемым...
  Я шумно сглотнул и часто закивал. И постарался не думать о том, какую мину скорчила сейчас за его спиной Светка. А я чем виноват? Ну да, она нравится мне, и всегда нравилась - ещё со времён их первой вылазки в прошлое, да и раньше, если вспомнить - с того самого дня, когда она только появилась в школе. В той, прежней, разумеется. Но Светка предпочитает держаться с ним по-приятельски: смеётся шуткам, охотно засиживается вместе со мной корпит над непростыми заданиями по хронофизике, копается в на полках библиотеки, даже берёт под локоток во время прогулок по Москве и иногда - изредка! - по-приятельски чмокает в щёку... И всё это, чем дальше, тем больше, утверждает меня в весьма печальной мысли - мы только друзья и таковыми впредь и останемся.
  Не отвлекайтесь, молодые люди! - На этот раз монокль выпал-таки из глазницы и повис бы на чёрном шнурке, пристёгнутом ко второй сверху жилетной пуговице, если бы Маэстро ловко, заученным движением не подхватил его. Это было признаком крайнего недовольства. Я сделал постную физиономию и подобрался - не хватало выслушать очередную порцию нравоучений? Хотя, Маэстро порой интересно послушать, да и его словесные обороты как-то исподволь западают в мозг - не заметишь, как начинаешь сам вставлять такие же. Ничего дурного в этом нет, изъясняется педагог изящно, грамотно, только очень уж старомодно.
  - А теперь, вспомните, как Вы, уставшие, приходите домой после долгой прогулки по лесу - и опускаетесь в кресло, совершенно лишённые сил. Вот так вам и надо сейчас сесть в боевую стойку - не "встать", как Вы до сих пор пытались это делать, а именно "сесть"! Сесть, как в удобное, привычное старое кресло! Так меня учил мой наставник - а уж он знал толк и в креслах и в стойках!
  Светка, вслед за мной, старательно исполнила указания. Маэстро оглядел результат, обошёл нас, разглядывая и, как манекены в магазине одежды, поморщился и несколькими лёгкими шлепками стека поправил стойки. Светлана, получив короткой чёрной тросточкой пониже спины - не отклячивайся... - недовольно дёрнулась, поджала губы, но смолчала. К методам Маэстро приходилось привыкать; ей, как барышне, доставались весьма деликатные "указания", а вот меня Евгений Петрович щадить нужным не считал...
  - Что ж, недурно, недурно... А теперь - выпад. Как я показывал в прошлый раз? Потянитесь рукой вперед - мягко, но уверенно, так, как будто просите милостыню у прохожего, будто всего лишь собираетесь коснуться края его одежды. А затем резко, внезапно выстрелите ногами! Ноги должны стать взрывом пороха в стволе ружья, который выбросит снаряд - руку с оружием, - вперёд, к цели!
  Я как следует замахнулся, и ринулся вперёд, на воображаемого противника, намереваясь пронзить его клинком палаша. Сегодня в руках у нас не тростинки рапир, как на прошлых занятиях, а инструмент посолиднее. "Нахимовские" палаши, как сказал Маэстро. Прямой клинок, который полагалось затачивать только с одной стороны; слегка загнутая к концу рукоять тёмной кожи; латунная "трёхдужная" гарда. Сразу видно, боевое оружие, куда тяжелее спортивных клинков - вон, как руку оттягивает, так и просится в замах...
  Маэстро поморщился:
  - Должен вас огорчить, молодой человек, вы выполнили никуда не годное движение. Но хуже всего то, что вместо показа укола вы сделали замах, поправ все каноны фехтовальной культуры. Извольте повторить так, как я вам показывал!
  Кто бы сомневался... Я опасливо покосился на стэк в руке Маэстро и снова принял стойку. Впереди был ещё почти час издевательств.
  
  - Группа "Алеф"? Ребята, загляните в учительскую, Григорий Петрович зовёт!
  Это Танечка, лицейский секретарь. Милое, воздушное существо, которое, тем не менее, знает всё про всех. Работа такая. Мы со Светкой уже не раз пользовались этой её особенностью, и только раз потерпели неудачу. Удивительно, но всеведущая Танечка не смогла сказать нам о Маэстро совершенно ничего - кроме того, что в какой-то момент он его уроки появились в сетке наших занятий. Причём исправления появились не в лицейской базе данных, на доске с расписанием, висящей в учительской. Изменения внёс лично Г.П. С тех пор Маэстро приходил к дверям спортзала минута в минуту, к началу каждого занятия, и точно так же бесследно исчезал. Именно "исчезал" - потому что, как ни стались мы, так и не смогли выяснить даже то, каким образом Маэстро попадает в Лицей и покидает его! Ни один из допрошенных нами педагогов ровным счётом ничего не знал о загадочном учителе фехтования, а Г.П. лишь загадочно улыбался и отмалчивался.
  Вообще-то, лицей, сам по себе, место довольно загадочное. Начать с того, что учеников здесь заметно меньше чем преподавателей, лаборантов и прочих сотрудников ЛЭИ. В этом плане наша новая школа напоминает, скорее, некий научно исследовательский институт, в котором, параллельно с основной работой, ещё и обучают несколько студентов - причём делают это по сугубо индивидуальной программе, строго следя за тем, чтобы учащиеся из разных групп не пересекались друг с другом. Мы первые пару месяцев обучения вообще усомнились, а есть ли здесь кто-нибудь из учеников, кроме нас? Потому что после первого знакомства, когда мы были представлены полутора десяткам ребят и девчонок, мы больше не встречались с ними - ни в учебных классах, ни в лабораториях, ни даже в столовых. И, те не менее, уроки шли, и не только по всяческим хитрым дисциплинам, типа хронофизики или сравнительной истории - мы осваивали и обычную школьную программу. А в учительской, кроме нашего, оказались ещё несколько планшетов с учебными планами - никаких имён и фамилий учеников, только безликие "группа Алеф", "группа Бейт", "группа Гимель". Наша двойка имела обозначение "Зайн", то есть седьмая по порядку буква. Выходит, что групп как минимум, семь - но этот вывод разлетелся вдребезги, после того, как, после трёх недель занятий, нам сообщили, что теперь наше расписание будет вывешиваться на планшете "группы Алеф". С тех пор, обозначение менялось раз в две-три недели, причём без всякой системы, и мы бросили попытки вычислить таким образом истинную численность учащихся. Тем более, что - откуда нам знать, что во всех этих "Бейтах", "Гимелях" и "Йудах" тоже по два человека?
  А Маэстро на этот раз он не исчез, стоило нам покинуть спортзал. Нет, учитель фехтования следует за нами и Танечкой, шагах в трёх позади, небрежно похлопывая себя по ноге стеком. Интересно, интересно... что бы это значило?
  А вот и учительская. Танечка остановилась и шагнула в сторону, пропуская нас в дверь. Маэстро кивнул секретарше и вошёл. Я невольно проводил его глазами, и снова царапнула меня та же мысль: безупречная осанка, отточенная чёткость движений - я определённо видел уже это!
  В Лицее и до него был учитель фехтования, и он потратил немало времени, пытаясь вбить в наши пустые головы почтительное отношение к своему предмету. Изрядной частью этой науки было искусство перемещения, и я надолго запомнил скользящие, плавные, будто в танце, движения опытного фехтовальщика.
  Но ведь сам Маэстро двигался не совсем так! Нет, кое-что общее, безусловно, прослеживалось, но уж очень манеры его напоминали мне тех офицеров, на которых я успел насмотреться тогда, в Порт-Артуре, в 1904-м году. Та же отточенная осанка, те же движения плеч... и вон, рука опускается к левому бедру, будто придерживая отсутствующий эфес сабли; невольное движение ступней - будто попытка щёлкнуть каблуками кавалерийских сапог.
  Я помотал головой - об этом ещё будет время подумать - и, вслед за Светкой, вошёл.
  Г.П. сидел, как всегда, на краю стола и болтал ногой. Такая уж у него привычка - помню, ещё вы нашей со Светкой старой школе у историка были на эту тему тёрки с тётеньками-педагогинями старой закалки. Дешёвый популизм, а как же! Попытки завоевать авторитет и дешёвый популизм... Никакой авторитет Г.П. не завоёвывал, это мы сразу поняли. А свитер грубой вязки, старые кроссовки и непринуждённая манера поведения - так привычка есть вторая натура, верно?
  Г.П. - никакой не педагог. Специального педагогического образования у него нет, в школу он пришёл только из-за нас со Светланой, чтобы понаблюдать за перспективными кандидатами в Проводники для Института Экспериментальной Истории. Но тогда мы об этом понятия не имели - и всё равно все любили нового историка, и на уроки его ходили охотно.
  Здесь, в Лицее - он наш со Светкой куратор. И любые перемены в нашей лицейской жизни начинаются с него. Интересно только, зачем он вызвал для приватной беседы со своими подопечными ещё и Маэстро? Никаких грешков за учебной группой "Алеф" не числится, и уж тем более, мы ни в чём не провинились лично перед учителем фехтования и его изысканной наукой. Наоборот - вон, как вчера Маэстро Светку расхваливал!
   Темнит что-то Г.П., ох, темнит...
  
  
  III. Группа "Алеф" на задании.
  
  1888 год. Англия, Гэмпшир.
  Поезд "Портсмут-Лондон"
  "Мы едем-едем-едем..."
  
  
  Старая добрая железная дорога, поезд от Портсмута до Лондона! Пышущий паром локомотив, двухосные вагончики малахитового цвета с чёрной окантовкой и крупными, жёлтой краской, буквами: London and South Western Railway. Всё здесь непривычно - двери купе открываются прямо на перрон, сквозного прохода по вагону нет. Сами купе - отсеки с двумя диванчиками и столиком. Билеты в кассе продаются без мест, куда хочешь - туда и садись. Хорошо, Сёмка вовремя сообразил, что половина вагонов поезда отправляется вовсе не в Лондон, а в Рединг, и на одной из станций их должны прицепить к другому составу...
  Наконец вокзальная суета осталась позади, и за окнами вагона "Лондонских и Юго-Западных железнодорожных линий" замелькали пейзажи Гэмпшира. Ребята уже видели эти места - но то был двадцать первый век, они ехали в Портсмут из Лондона. Сёмка с упоением сравнивал недавние впечатления с тем, что мелькало за вагонными стёклами. Болота, каменистые осыпи, оплывшие холмы. И - поля, поля, прорезанные кое-где узкими каналами, на которых нет-нет, да и увидишь, барку, влекомую меланхоличным битюгом. Никаких автомобилей; опор ЛЭП и линий связи тоже нет, лишь вдоль железнодорожной насыпи тянется редкий пунктир телеграфных столбов. Сёмка припомнил вычитанный где-то метод: если от одного столба до другого можно, не торопясь, сосчитать до шести - значит, поезд разогнался до шестидесяти километров в час. С такой скоростью бегают дачные электрички. Но, то ли техника не позволяла, то ли британцы полагали, что им некуда торопиться, а только поезд "Портсмут-Лондон" плёлся как черепаха - между столбами было десять. И к тому же, останавливался на каждом полустанке, так что в дороге предстояло провести больше двух часов. В "купе" кроме них, никого не было - вагон первого класса отошёл от перрона полупустым, хотя "парламентский" третий класс трещал по швам от пассажиров.
  - Уродские здесь корабли. Те, что мы видели в Артуре - красавчики, а эти - кошмар-кошмар. Приплюснутые, угловатые, ни красоты, ни изящества...
  Сёмка оторвался от окна. Вот уж не ожидал, что Светлана заговорит на такую тему!
  После смотра они крепко повздорили. Сёмка не отрицал своего ляпа с "Войной Миров" - но разве это повод, чтобы изводить человека два часа кряду? Не такой уж и серьёзный прокол. Может, та миссис, и вовсе о литературе понятия не имеет, что ей какой-то Уэллс? Нет, Светка завелась из-за того, что её заставили мёрзнуть на палубе, глохнуть от пальбы, дышать пороховой вонью - а потом ещё и выслушивать лекцию о военном судостроении.
  Корабли ей, видите ли, уродливы...
  - Ну, положим, фрегаты и шлюпы очень даже красивые, только они на смотру стояли без парусов ... - начал Сёмка, и тут же прикусил язык. Не стоит возражать - прицепится к слову, и начнётся цирк до самого Лондона! - Хотя да, нынешние броненосцы в смысле эстетики подкачали. Совсем другая эпоха в судостроении...
  - Эпоха! - раздражённо фыркнула девочка. - А почему они из воды еле-еле видны? Палубы почти вровень с волнами, а на ней - сараи какие-то! И пушки дурацкие - короткие, На броненосце адмирала Макарова другие были!
  - В 1888-м году, таких ещё нет. - принялся объяснять Сёмка. - Пушки стреляют чёрным порохом - видела, сколько от него дыма? И заряжаются с дула, потому и стреляют редко - раз в десять-пятнадцать минут. Думаешь, от хорошей жизни придумали особые таранные корабли? Пушки здоровенные, это верно, но вот попасть из них по кораблю, когда он маневрирует - полная безнадёга. Торпеды появились недавно, они слабые, медленные - вот и приходится изворачиваться. Да во всех флотах мира считают таран чуть ли не главным оружием, даже тактику специальную придумали. Помнишь, я показывал - "Руперт", "Хотспур", они стояли во втором отряде, подальше от нас? Их главный калибр может стрелять только вперёд, на сближении с противником, а потом надо таранить! И в России, такие строят...
  - Делать нечего - уродство такое копировать! - фыркнула Светка. - Нет, чтобы покрасивее выбрать. Вот, королевская яхта - как там она называется?
  - "Викория и Альберт" - немедленно ответил Сёмка. - Виктория - это в честь нынешней королевы, а Альберт - её муж, принц-консорт. Кстати, царская яхта "Держава" построена по её образцу.
  Светлана снова фыркнула, но не нашла, к чему придраться.
  - Сём, а ты обратил внимание, что англичане корабли называют "she"? Они, выходит, для них все женского пола - даже такие уроды, вроде этого... "Агамемнона"?
  Мальчик кивнул. Среди броненосцев Ройял Нэви "Агамемнон" и его систершип "Аякс" отличались самым нелепым видом. Широкие, тупоносые, низкобортные, с приземистыми цилиндрическими башнями, из амбразур которых едва высовывались стволы орудий неимоверного калибра. На носу и на корме, перекрывая сектора обстрела, высились громоздкие надстройки, соединённые поверх башен переходными мостиками. Венчала это нагромождение толстая дымовая труба, а над ней будто в насмешку - паутина мачт, реев, такелажа; "Аяксы" несли полное парусное вооружение.
  Но даже такое чудище британцы называют "она". Для них любой корабль - леди.
  - Ну да, так и есть. Конечно, эти корабли не самые красивые на свете. А низкие - это чтобы уменьшить площадь надводного борта, в который можно попасть из пушки. Они уже устарели, в прошлом году вошёл в строй "Коллигнвуд", первый из "адмиралов". Жаль, мы не видели этот броненосец, ты бы поняла....
  - Да сдались мне эти железные коробки! - огрызнулась Светка. - Хоть старые, хоть новые, хоть какие! И помолчи уже, голова раскалывается! Затоковал опять, как глухарь - пушки, чушки... уши вянут!
  И демонстративно отвернулась к окну.
  Сёмка от обиды опешил. Сама ведь спросила - и на тебе! Поди, пойми этих девчонок...
  Поезд нырнул в лес. Деревья вплотную подступили к железнодорожному полотну, ветки то и дело хлестали по стеклу. Сёмка невольно отодвинулся; его спутница наоборот, радостно взвизгнула и, вскочив с диванчика, принялась теребить задвижку рамы.
  За этот учебный год Семён успел изучить свою напарницу по группе "Алеф". Светлана, в сущности, не была ни врединой, ни занудой. На неё порой накатывали приступы раздражения, и тогда девочку лучше было не трогать. Но Сёмка знал, что и четверти часа не пойдёт, как она сама пожалеет, что наговорила гадости, и начнёт искать пути к примирению.
  Вот, как сейчас...
  - Не откроешь окошко, Сём? - жалобно попросила напарница. - Душно...
  Сёмка встал и толкнул вверх дубовую раму. Окна в английских вагонах конца позапрошлого века, открывались так же, как и в привычных плацкартах.
  Рама поддалась и послушно скользнула вверх. В окно ворвался громкий стук колёс и запах листвы. Семён опустился на диванчик - Светлана, как ни в чём ни бывало, листала газеты. В Портсмуте они запаслись целой кипой - "Дейли Телеграф", "Монинг Кроникл", "Пэлл Мэлл Газетт", "Таймс" и ещё десяток вечерних листков. Задача проста - вычислить по сегодняшним газетам, кто такие эти сэр Рэндольф и сэр Артур, чей разговор Сёмка подслушал на яхте. И придумать, как найти этих джентльменов в Лондоне.
  И как же? "Элементарно, Ватсон": сэр Рэндольф - он, между прочим, бывший министр, это хорошая зацепка - назначил встречу собеседнику в своём клубе. Книги и фильмы о британской жизни приучили ребят к мысли о том, что любой английский аристократ прежде всего, привержен традициям. А значит, можно вычислить по газетам, по разделам клубных новостей - ребята уже знали, что многие издания регулярно публикуют подобные сведения. Даже в официальной "Лондон Газетт" - столбец о клубной жизни британской столицы. Итак, открываем "Монинг кроникл", и на третьей странице, в разделе официальной хроники....
  "Бывший министр по делам Индии сэр Рэндольф Генри Спенсер, лорд Черчилль и сэр Артур Вильям Окленд Худ, первый морской лорд, будут присутствовать на Королевском смотру Эскадры Особой службы. Лорд Черчилль и первый морской лорд будут наблюдать за смотром с борта яхты "Новая Каледония", а не с борта яхты Её Величества, где будет присутствовать и премьер-министр маркиз Солсбери. Что, несомненно, косвенно подтверждает сообщения о наметившемся охлаждении между действующим кабинетом и Адмиралтейством..."
  "Ничего себе, - поразился Сёмка, - и за такими персонами предстоит шпионить? Бывший министр и нынешний командующий ВМФ, если переводить на российскую табель о рангах двадцать первого века! У нас к таким шишкам не подступиться, а здесь - пожалуйста, стоят и беседуют, как ни в чём ни бывало, и вокруг никаких бодигардов или референтов...
  Итак, "фигуранты расследования" оказались Очень Важными Персонами. Это играло на руку - из третьей по счёту газеты удалось выяснить, что лорд Рэндольф Черчилль состоит в клубе "Уайтс", адрес - Сент-Джеймс стрит, 37. Самый известный "клуб для джентльменов", основан в 1693 году, в списках клуба - аристократы, политики, члены царствующей династии. Конечно, вряд ли лорд Черчилль станет посещать второсортное заведение... Если верить газете, этот клуб - настоящее гнездо партии тори, а сэр Рэндольф всегда отличался консерватизмом. Там и встретятся оба джентльмена, и у группы "Алеф" есть сутки на то, чтобы придумать, как проникнуть в цитадель приватности, каковой, несомненно, является политический клуб британских аристократов.
  Осознав сложность задачи, Сёмка растерялся. Впору было опускать руки. Ну хорошо, они прыгнут выше головы и подслушают разговор - а дальше-то что? Не факт, что дело хоть немного прояснится; не факт, что предмет беседы лорда Рэндольфа и сэра Артура Худа вообще имеет отношение к их заданию, не факт... Хитроумный Г.П., который, как обычно, дал своим подопечным туманные намёки вместо ясных инструкций, на этот раз явно перемудрил. И вообще, после недавней поездки на природу их жизнь превратилась в сплошную череду головоломок.
  Они покинули Лицей в шесть утра - предстояло добраться до Ярославля, а оттуда - до заповедника "Плещеево озеро"....
  
  
  
  .
  
  IV. Семён Воскресенский, студент ЛЭИ.
  
  21 век, Ярославская область,
  Плещеево озеро.
  Урок прикладной хронофизики.
  
  ...встали ни свет ни заря - предстояло добраться до Ярославля, а оттуда - до заповедника "Плещеево озеро". Я прикорнул по дороге - проснулся лишь когда микроавтобус съехал с шоссе и затрясся на грунтовке. Мы вылезли из "Ниссана", разминая затёкшие конечности; вслед за ними на землю ступил улыбающийся - как всегда! - Г.П. Преподаватель хронофизики - сегодняшнее мероприятие относилось к его предмету - оказывается, приехал заранее и ждал нас. Вон он, приветственно машет с пристани - если можно, назвать так покосившееся дощатое сооружение, украшенное выцветшим флажком и обшарпанным спасательным кругом, висящим здесь, видимо, с тех самых времён, когда юный Пётр строил на Плещеевом озере потешную флотилию.
  Возле пирса стоит кургузый бело-голубой катерок. Высокая рубка, выкрашенная в белый цвет, несёт обязательный триколор, державного двуглавого орла и гордые надписи: "Патрульный-3" и "Госморречназор". Щетина антенн, кожух радара и полицейская мигалка на крыше; поручни а носу и корме, увешанные спасательными кругами. Выпуклый, как у надувной лодки борт - катерок относится к категории RHIB: днище пластиковое, а борта - пневматические баллоны. Мы приехали сюда ради него; других водоплавающих средство не видно, если не считать облезлой, щелястой лодки, что валяется вверх дном в камышах.
  Что ж, выездное занятие учебной группы "Алеф" начинается. Светлана Ларина, моя напарница, готова - как писали раньше газеты, - взять новую высоту. Мы с ней учимся на Проводников, путешественников по "червоточинам", покорителей пространства-времени. Таких, как мы в Лицее около десятка, но лишь у Светки обнаружился особый талант.
  Обычно "червоточина" открывается в виде узкого тоннеля, через который можно пройти только по одному, друг за другом. Самые сильные Проводники могут открыть тоннель пошире - в такой можно закатить мотоцикл или малолитражку. Светка же без особого труда открывала арку размером с гаражные ворота! Этого хватает для тяжёлого грузовика, БТРа или даже танка. Правда, сохранять устойчивость такая "мега-червоточина" могла секунд сорок, от силы.
  Сегодня предстояло провести через портал целый корабль. Точнее, катер - вот этот самый "Патрульный-3". Для этого мы и приехали на Плещеево озеро в компании преподавателя прикладной хронофизики и Г.П. Пятым членом группы был Маэстро.
  Зачем он поехал с нами- так и осталось загадкой. До объяснений куратор не снизошёл, а отправил нас в библиотеку, изучать место действия.
  Плеще́ево о́зеро - моренное пресноводное озеро на юго-западе Ярославской области России. Входит в состав национального парка "Плещеево озеро". Площадь озера - около 51 км², наибольшая длина 9,5 км (от устья рекиТрубеж до выхода из озера реки Вёксы), максимальная ширина 6,5 км (по линии село Соломидино - село Городище). Озеро имеет округлую форму, берега ровные, низменные, заболоченные. Максимальная глубина - до 25 м, средняя - 11 м.
   В окрестностях столицы немало водохранилищ: Иваньковское, Химкинское, Пироговское, Клязьминское, всех и не упомнишь. Но на них оживлённое водное движение: прогулочные теплоходики, яхты, катера, кое-где даже "Ракеты" на подводных крыльях... А Плещеево озеро - заповедник, судов крупнее вёсельной лодки здесь раз-два, и обчёлся. Например, вот этот катерок.
  Как удалось заполучить его для наших экспериментов, я спрашивать не стал. Собирался, но передумал - после того, как Г.П. в ответ на вопрос: "куда будет вести "червоточина"?" лишь загадочно улыбнулся и сказал: "а не всё ли равно?" По мне, так очень даже не всё равно: где это видано, чтобы Проводник не знал, куда предстоит идти?
  Г.П. вручил Светлане синхронизатор, - стандартный серебристый цилиндрик, заранее настроенный на нужные пространственно-временные координаты. "Червоточина" открылась с первой попытки: над водой, чуть в стороне от нашего курса, метрах в пятидесяти впереди, повис призрачный квадрат примерно пять на пять метров. Я опешил - никогда не слыхал о порталах такого размера! Г.П., видимо, тоже: он выпрямился, сделался сосредоточенным, с лица пропала всегдашняя ироническая ухмылка. Портал висел над поверхностью воды дымчато-голубой плоскости, какие такие любят создатели киношных спецэффектов. Наверное, прикинул я, "рамка" продолжается метра на полтора под водой - а как иначе катер пройдёт сквозь неё?
  Рулевой дал короткий гудок и закрутил штурвал, нацеливая нос судна на портал. Когда до цели оставалось метров десять, я понял, что он только кажется прозрачным, на самом деле, сквозь туманную завесу не видно ровным счётом ничего.
  Снова квакнул ревун, и "Патрульный-3" нырнул в туманное ничто.
  Обычно при проходе через червоточину не испытываешь особых ощущений. Делаешь шаг в темноту, навстречу волне пронизывающего, нездешнего холода - и выходишь уже на той стороне. Но сейчас голубовато-жемчужный кисель охватил нас со всех сторон, поглотил звуки, ощущения, обжёг открытые участки кожи космической стужей. Накрыл, подержал - и отпустил; "Патрульный-3", как ни в чём ни бывало, шлёпал пластиковым днищем по мелкой озёрной зыби. Вокруг - ни души; весеннее солнце, и реденький лесок на берегу, и перистые облака над головой. Только тело отозвалось на переход запоздалой дрожью.
  Светка повернулась ко мне. Лицо её было... нет, не тревожным, а каким-то озадаченным.
  -Слушай, Сём, странная какая-то "червоточина". Как будто я... ладно, ерунда, потом!
  Ревун дважды взвыл. Г.П. - он стоял рядом с нами, опершись на поручень - вытащил смартфон. Я поспешно достал свой - пусто, ни одной ступеньки, сети нет. Ну, ещё бы, откуда ей взяться!
  Минуты томительно текли, катерок послушно тарахтел движками, шпаря по прямой. Если окружающий пейзаж в чем-то и переменился - я этого не заметил. Разве что ветер стих, поверхность озера разгладилась, сияя на солнце расплавленным серебром.
   "Патрульный-3" шёл на северо-запад. Восточный край озера, там, где полагалось находиться городу Переяславлю-Залесскому, тонул в дымке. На ближнем берегу ничего примечательного не наблюдалось: лес и лес; редкий ивняк подступает к самой кромке воды, сплошные заросли камыша чередуются с топкими прибрежными луговинами. Водная гладь пуста, ни катера, ни рыбацкой лодки.
  Ревун снова квакнул дважды, и я заметил вертикальную чёрточку с поперечиной, медленно выползающую из-за заросшей камышом косы. Я не сразу сообразил, что это мачта - мало ли что за шест мог торчать на берегу? Веха? Старый телеграфный столб, невесть зачем поставленный у самой воды? Высохшее до черноты дерево?
  Из-за полосы камыша показалась большая, пёстро раскрашенная лодка. Пока мы разглядывали, кого это несёт навстречу, судёнышко повернулось к катеру носом. С борта выметнулся столб белого дыма и над озером прокатился грохот.
  Пушка? Конечно, а что же ещё! Выстрелу далеко до рёва морских орудий в Порт-Артуре, но всё же это пушка, и ничто иное!
  - Держите ребята, рассмотрите хорошенько!
  Историк протягивал бинокль - и не какой-нибудь туристический коротыш, покрытый камуфляжным пластиком, а настоящий морской инструмент. Две длинные трубы, шершавые кожуха призм, латунные ободки, кожаный истёртый ремешок.
  Пока я гадал, откуда Г.П. извлёк этот раритет - вроде, только что стоял, заложив руки за спину! - Светка схватила бинокль, вскинула к глазам и принялась крутить рубчатое колёсико. Со странной лодки снова ударил пушечный гром, над водой поплыли новые клубы дыма. Только на этот раз звук был куда сильнее - мы уже прилично сблизились, и я без всякого бинокля видел мерно вздымающиеся по бортам вёсла и косо повисший гафель со свёрнутым парусом.
  - Сём... - завороженно прошептала девочка, - смотри, они там все в треуголках! А этот, на носу, у пушки, высокий такой...
  Я схватил бинокль. Лодка - да это целый барказ! - придвинулась, заполнив собой всё поле зрения. Потом плавно повернулось, подставив для обозрения борт - теперь я мог разглядеть его во всех подробностях. Высоко задранные нос и корма, глубокий прогиб посередине - моряки называют такой корпус "седловатым". По бортам - по три длинных чёрных весла, и я хорошо видел гребцов в белых рубахах. Их спины сгибались и распрямлялись в такт в такт мерным взмахам вёсел, и казалось, что даже с такого расстояния до меня доносится скрип уключин.
  На носу, у маленькой, почти игрушечной медной пушечки стоял парень - очень высокий, по-подростковому голенастый; зелёный кафтан с красными обшлагами висел на нём мешком. Одной рукой он держался за штаг, в другой держал короткую палку, курящуюся на конце дымком. На голове -чёрная треугольная шляпа, на боку, на портупее - шпага в чёрных ножнах.
  Его спутник, тоже в треуголке и кафтане, распахнутом на груди, наклонился к пушечке. Повозился, выпрямился, раззявив рот в неслышном крике. Высокий скривился - я разглядел, как задрались вверх короткие усики - и ткнул дымящейся палкой в орудие. Над озером снова прокатился гром.
  За спиной длинно, пронзительно завизжало - я чуть не выронил от неожиданности бинокль. Светка ойкнула и по привычке вцепилась в мой рукав. Маэстро стоял, широко раздвинув ноги, и в руках у него исходила едким дымом короткая трубка из коричневого прессованного картона. В небе над нами рассыпался веер красных искр.
  Сигнальной ракете ответил ревун, нос "Патрульного-3" покатился влево. С барказа замахали треуголками, но катер уже набирал скорость; нос приподнялся, и у форштевня вырос пенный бурун полного хода. Четвёртый выстрел мы еле-еле расслышали за сдвоенным рёвом подвесных "Ямах".
  
  ****
  
  - Григорий Петрович, так это был Пётр Первый? - спросила Светка. В голосе у неё сквозило недоверие.
  Историк улыбнулся.
  - А почему бы и нет? Синхронизатор я выставил на июнь 1692 года. Пётр спустил на воду свою потешную флотилию в мае, тут, поблизости, у села Веськово. Он провёл на озере несколько месяцев, устраивая морские и пушечные учения. Один их кораблей флотилии, яхта "Анна", очень похожа на посудину, которую мы с вами встретили. Вёсла, мачта, пушка на носу... Да, вполне возможно, мы видели будущего Петра Великого, первого российского императора. А судёнышко это - одно из тех, что дали начало русскому флоту, вместе со знаменитым ботиком.
   - Значит, нас готовят к заданию в том времени? предстоит отправиться в то время, нас к этому готовят? - поинтересовался я. - Но мы изучали совсем другой период, конец девятнадцатого века, царствование Александра Третьего. Это же почти на двести лет позже!
  - Опять ты спешишь делать выводы Семён... - с упрёком произнёс Г.П. - Мы хотели, чтобы Светлана поупражнялась в управлении грузовыми порталами. С этим она справилась на "отлично" - ну а остальное можешь считать бонусом. Согласись, скучно было бы просто прокатиться по озеру и не увидеть ничего интересного!
  Историк отвечал серьёзно, но в уголках глаз прятались смешинки. Это его всегдашняя манера - никогда нельзя наверняка сказать, шутит он, или говорит серьёзно...
  Обратное возвращение прошло без сучка, без задоринки. Мы и охнуть не успели, как перед носом "Патрульного-3" возник знакомый дымчато-голубой квадрат. Светка выждала, пока катер удалиться от петровской яхты километра на три, а потом легко и непринуждённо открыла проход точно по курсу. Даже доворачивать не пришлось - мы влетели в червоточину на "фулл-спиде", не заметив от возбуждения ни вязкого тумана, ни ледяного дыхания меж-мирового ничто.
  Кстати, не забыть спросить Светку - что там у неё были за странности с червоточиной?
  
  
  V. Группа "Алеф" на задании.
  
  1888 год. Англия,
  Лондон, вечер.
  "Туман везде,
  туман в низовьях Темзы..."
  
  - ....но если Пётр видел нас - это может изменить историю? Там нет таких катеров, а значит...
  Сёмка поморщился. Опять за старое...
  - Ничего это не значит! Они нас всего-то минут пятнадцать могли наблюдать, и подзорной трубы у Петра - если это был он, конечно, - не было, только пальник. Это палка такая с горящим фитилём, ею поджигают заряд пушки. Нет, ничего он толком не рассмотрел. Может, вообще за глюк принял...
  - А стрелял зачем? - не сдавалась напарница. - Мы же им ничего не сделали?
  - Он в нас не стрелял! Это был салют, холостым зарядом, без ядра. Пётр вообще обожал салюты, фейерверки, военные церемониалы с пальбой и грохотом. По случаю спуска на воду Потешной флотилии была устроена такая канонада, что жители села Веськово, возле которого это происходило, дали холмику у озера новое название - "Гремяч". Так что, никто нас топить не собирался!
  "Никак не успокоится - с досадой думал Сёмка, - После визита на Плещеево озеро прошло больше недели - а Светка до сих пор не может простить Г.П., что он не объяснил нам своих резонов. А может, и объяснять было нечего, и Г.П. просто хотел совместить практикум по прикладной хронофизике с экскурсией в незнакомую эпоху? Приятное с полезным, так сказать... В любом случае, сейчас группа "Алеф" далеко от Плещеева озера - как в географическом, так и в хронологическом смысле."
  *********
  За окнами - Лондон, 1888 год. Столица Империи, над которой не заходит солнце. Викторианская Англия, времена Шерлока Холмса, детей капитана Гранта и диккенсовских персонажей. Мир паровых машин, угля, клёпаного железа и первой промышленной революции.
  Что приходит в голову, когда речь заходит о Лондоне? Футбольный клуб "Челси", колесо обозрения, Вестминстерское аббатство, Тауэрский мост и... туман.
  Это не тот экологически чистый продукт, слегка сдобренный бензиновой, стандарта Евро-5, гарью и ароматами "Макдональдса", который вдыхает обитатель двадцать первого столетия. Туман викторианского Лондона - густая смрадная субстанция цвета горохового супа - поражал все органы чувств, заставляя горько пожалеть, что вы явились в этот город, в эту страну, и вообще родились на этот свет. После такого не придёт в голову сетовать на неблагополучную экологию какого-нибудь Кемерово, Череповца или, скажем, Пекина.
  "... здесь что, поблизости большой пожар?
  О нет, мисс! Здесь поблизости Лондон."
  В наше время житель мегаполиса почти не знаком с запахом угольной гари - если, конечно, не живёт неподалёку от индустриального гиганта, вроде металлургического комбината или работающей на угле ТЭЦ. Раньше так пахло в вагонах поездов дальнего следования - там углём топили титаны-водонагреватели. В Лондоне же уголь повсюду - от паровоза до чугунной кухонной печки. Его пыль скрипит на зубах; он вторгается в дома печной копотью и каминной гарью. Порой его запах перебивает едкая вонь дёгтя, креозота и неистребимое амбрэ конского навоза. Мостовые усыпаны конскими яблоками; повсюду шныряют мальчишки с корзинами. Они собирают эти отходы жизнедеятельности и продают их по домам.
  Из здания вокзала Виктория вышли в сумерках, и Сёмка сразу же стукнулся лбом на фонарный столб. Больно было ужасно, а ещё больше - обидно: л никак не ожидал, что окажется в положении героя немой комедии. Но он и правда, не заметил этого треклятого столба! Фонарь где-то далеко вверху светил тусклым жёлтым светом, с трудом рассеивая вязкую мглу; из неё зыбкими тенями появлялись то люди, то нелепые, на паре высоченных колёс, повозки, называемые "кэбами". Они играли в Лондоне роль такси.
  Были и автобусы, точнее омнибусы - громоздкие двухэтажные экипажи, запряжённые парой лошадей. В омнибус набивалось человек по тридцать, и оставалось только поражаться - как несчастные савраски не околевают под таким грузом?
  А ещё - в Лондоне, оказывается, есть метрополитен! Если можно, конечно, назвать этим словом закопченные, душные, насквозь пропахшие угольной гарью катакомбы, где под низким потолком покрытым наслоениями копоти, непрерывно клубится дым. А как иначе, если поезда в Лондонской подземке ходят на паровой тяге? Ребята рискнули спуститься на станцию - и выскочили наружу, как ошпаренные, а потом долго глотали свежий воздух. Впрочем, какое там - "свежий"? Туман...
   Пропитанный копотью, он оставлял серый налёт на одежде, и оставалось только удивляться, как это лондонцы ходят в крахмальных сорочках, с кипельно-белыми манжетами. А если провести пальцем по любой поверхности, как на нём тут же оставался чёрная каёмка - копоть, всюду копоть!
  "Сюда бы фанатов стимпанка, - подумал Сёмка, ожесточённо откашливаясь. - Понюхали бы, в буквальном смысле, чем пахнет их любимый мир угля-и-пара..."
  В гостинице, в десятке кварталов к западу от вокзала Виктория, куда группу "Алеф" доставил опасно раскачивающийся на ходу кэб, дышать было ещё труднее. По всему дому чадили свечи и отвратительные, угрожающие приспособления, называемые "газовыми рожками". В них горел светильный газ - тоже, как выяснилось, продукт перегонки угля. В каждой комнате имелся камин, который разжигала унылая горничная в мышиного цвета платье; рядом с камином, на плетёном коврике стояла непременная корзинка с углём и кованая из меди лопаточка. Сёмка с трудом подавил желание потребовать убрать осточертевшую субстанцию из своего номера. Уголь так уголь. Надо привыкать - им ещё не раз предстоит побывать в конце девятнадцатого века, а уголь, как ни крути, основа здешней цивилизации. Пусть будет уголь.
  В гостинице - здесь это называлось "пансион" - ребята сняли два двухкомнатных номера, отдельно для Семёна и отдельно, для его спутницы. О том, чтобы поселиться в одном, разумеется, не могло быть и речи, они и без того всю дорогу ловили на себе недоумённые, порой осуждающие взгляды. Молодой человек и барышня столь юного возраста, путешествующие вдвоём, без взрослых, без слуг - это воспринималось добропорядочными британцами как скандальное нарушение всех приличий. Спасал статус приезжих из дикой Черногории - чего ожидать от невоспитанных аборигенов? Странный акцент, дурные манеры - кому ещё придёт в голову таскать на поясе страховидный тесак в обшарпанных ножнах? Сёмка, как мог, отбрыкивался от экзотического аксессуара - лучше бы револьвер дали! - но инструктор, готовивший группу "Алеф" к переброске настоял. По его словам выходило, что мужчины из рода черногорских господарей не выходят за порог без верного гайдуцкого ножа.
  Сёмкин костюм - кургузая суконная курточка и шаровары, заправленные в нелепые кожаные приспособления на медных застёжках, называемые "крагами". Их полагалось носить поверх башмаков. Г.П. объяснил, что это так называемый "охотничий" стиль, приправленный, с учётом разработанной для ребят легенды, черногорским колоритом. Пресловутый ножик следовало носить за широким кушаком из плотного тёмно-бордового шёлка. Чтобы надеть такой аксессуар, надо было обернуть его вокруг талии несколько раз - при этом владелец кушака вертелся волчком, подняв руки, а добровольный помощник стоял в другом углу комнаты, держа конец шёлковой полосы натянутой. Свободный конец, украшенный золотой кисточкой, следовало заткнуть за намотанную вокруг пояса ткань.
  Светлана облачилась в дамское платье викторианского стиля, - башмаки, подвязки, корсет, многослойные юбки и уйма разнообразных штучек, в которых сам чёрт ногу сломит. Мальчик подозревал, что спутница люто завидует его сравнительно удобному и практичному костюму - особенности дамского гардероба позволяли заподозрить местных кутюрье в садистских склонностях. Сёмка с опозданием сообразил, что истинная причина того, что его спутница огрызалась всю дорогу от Портсмута до Лондона - именно в деталях туалета, который женщине, привыкшей к одежде двадцать первого века напоминали пыточные приспособления. К концу дня Светлана напоминала разъярённую до состояния невменяемости сиамскую кошку, готовую вцепиться когтями в физиономию за косой взгляд.
  Но ничего, думал Сёмка, это всё ерунда - и смог, и неудобная одежда. Они в Лондоне, и остались сущие пустяки - отправиться на Сент-Джеймс стрит, зайти в дом номер тридцать семь и спросить: "Это у вас собираются обедать сэр Рэндольф Черчилль и сэр Артур Худ? Нам, видите ли, непременно надо послушать, о чём они будут беседовать". И постоять четверть часика за портьерой, которую укажет предупредительный лакей...
  Шутки шутками - а делать-то что? Никакого "Элементарно, Ватсон", пока в голову не приходит. Остаётся махнуть на всё рукой и надеяться, что правило "утро вечера мудренее" действует и в столице Британской Империи. Будет утро, будет овсянка на завтрак (или это тоже выдумки авторов романов об английской жизни?), и, может быть, рассеется, наконец, +туман...
  А вот взять отправиться с утра, по известному всему миру адресу! Конан Дойль уже публикует рассказы о Шерлоке Холмсе; если верить знаменитому писателю, великий сыщик живёт сейчас один - его неизменный спутник и жизнеописатель женился и съехал с Бейкер Стрит. Куда было бы проще - деньги есть, предложить Холмсу щедрый гонорар, сочинив предварительно эффектную историю в стиле "Скандала в Богемии" - глядишь, мастер дедуктивного метода и поможет группе "Алеф" справиться с головоломной задачкой? Жаль только, Холмс - персонаж вымышленный, а доктор Джозеф Белл, с которого Конан Дойль списал своего героя, вряд ли возьмётся за столь сомнительное поручение....
  Постойте, что-то в этой мысли есть! От волнения Сёмка вскочил с постели и забегал по комнате. Что он знает о Шерлоке Холмсе? Дедуктивный метод... химия, скрипка... Вот оно - великий сыщик вовсю пользовался услугами целой армии малолетних помощников - уличных мальчишек, газетчиков, чистильщиков обуви, рассыльных. Рассыльных, конечно же! Они здесь при каждой лавочке, при каждом магазине - готовы доставить на дом покупку, которая не помещается в кармане. Кроме того, есть особая категория рассыльных - в форменных куртках, лампасных брюках и смешных круглых шапочках с номерами. Этих можно нанять возле отеля на улице, или в специальной конторе. Рассыльный передаст письмо, документы, доставит посылку, букет цветов даме. Он безлик, его не замечают до момента, пока не придёт время давать чаевые - но именно поэтому его и пускают куда угодно. Конечно, в клуб рассыльному вряд ли позволят войти, предложат передать через швейцара, но если придумать что-нибудь убедительное, вроде "велено непременно лично в руки"...
  Ладно, пора спать. А завтра подумаем...
  
  
  
  
  
  VI. Семён Воскресенский, студент ЛЭИ.
  21 век, Подмосковье,
  Лицей Экспериментальной Истории.
  Утро вечера мудренее.
  
  - Ладно, Сём, спать пора. А завтра подумаем, что делать дальше.
  Светка отчаянно зевала, да и меня неудержимо клонило в сон. День получился длинный и на редкость насыщенный; мы вернулись в Лицей затемно, и всю дорогу обсуждали прогулку по озеру. Г.П. охотно поддерживал разговор, но неуклонно пресекал попытки выяснить, зачем, собственно, была затеяна эта эскапада.
  После ужина мы устроились на диване в холле на втором этаже; разговор вертелся вокруг той же темы - к чему нас готовят? Экспедиция в конец девятнадцатого века? Тогда как объяснить сегодняшнее происшествие? Или всё же нам предстоит работать в самом начале царствования Петра? Но зачем тогда нас вторую неделю пичкают сведениями о восьмидесятых годах позапрошлого столетия?
  В итоге, мы так ни до чего и не договорились. Спать хотелось зверски; на часах была уже половина первого ночи, когда мы покинули библиотеку и направились к своим домикам. В кампусе ЛЭИ студенты жили не в многокомнатных общежитиях, а в уютных коттеджиках на четверых, рассыпанных в парке за учебным корпусом. У каждого в таком домике своя комната; кроме того - общая гостиная, ну и прочие удобства.
  Мы мало общаемся с однокашниками и почти не видим таких же как мы, будущих Проводников. И, конечно, понятия не имеем, чем они занимаются в рамках своих "индивидуальных программ". Общеобразовательные уроки не в счёт - обычные студенты (их куда больше, чем будущих "времяпроходцев") не подозревают, что творится за кулисами Лицея. Для них ЛЭИ - обыкновенная, хотя и очень дорогая элитная школа. Даже название держат в секрете - на фасаде учебного корпуса значится "Лицей экономической истории".
  Г.П. говорит, что лицей-прикрытие тоже играет важную роль. Когда-нибудь его выпускники займут высокие посты, продвинутся в бизнесе - Институт заранее готовит будущих лоббистов. Впрочем, они уже есть - иначе, как удалось бы спрятать Лицей под крышей солидного президентского фонда?
   Обо всём этом мы, разумеется, помалкиваем: стоит проболтаться непосвящённым - хоть в Лицее, хоть за его пределами - и всё, прощай карьера Проводника.
  Раз Г.П. сказал - "завтра" - значит, завтра. Всего через несколько часов выяснится, что за задание ждёт учебную группу "Алеф" - меня, Воскресенского Ивана, и мою напарницу Ларину Светлану.
  А пока - как же тянет повалиться на подушку и закрыть глаза...
  ****
  Жара с утра была зверская, хотя часы показывали всего половину восьмого. Занавески раздвинуты, столб света падает прямо на изголовье кровати.
  Я подошёл к распахнутому окну. В парке Лицея орала звонкая птичья мелочь - будто в густой листве колыхалась завеса стеклянных иголочек. Сильно, терпко пахло сосновой смолой, и липы по обеим сторонам аллеи, ведущей к учебному корпусу, стояли дымные, светло-зеленые. Солнце ярко вспыхивало на окнах; я рассмеялся - так было радостно в это утро! - и как был, в синих боксерах, выскочил в окошко и припустил вокруг домика, к озеру. Завтрак начинается пол-восьмого, и можно успеть окунуться в воду, вместо того, чтобы лезть в душ. Май в этом году на редкость тёплый, лето, казалось, наступило на месяц раньше положенного по календарю срока.
  Озерко в парке крошечное, но проточное, и вода в нём всегда холоднющая, особенно, подальше от берега, там, где бьют ключи. Я два раза подряд переплыл озеро и как был, не вытираясь, босиком, побежал назад. От коттеджей уже тянулись студенты: завтракать положено в столовой. Это пообедать или поужинать можно в своей гостиной, взяв из столовой "на вынос" блюда в ярких пластмассовых коробочках. Г.П. называет их смешно, на старомодный манер - "судки".
  Когда я влетел в комнату, стрелка уже подползала к восьми - десяти. Натянув штаны и футболку, я попрыгал на одной ноге, зашнуровывая кроссовок, и подумал, что надо бы одеться поофициальнее - всё же предстоит визит в учительскую. Конечно, Г.П. с его любимым водолазным свитером не слишком требователен к дресс-коду, но мало ли кто ещё зайдёт?
  Из гостиной доносились ароматы "эспрессо" - соседи по домику запустили кофемашину. Я звучно сглотнул - кофе хотелось чрезвычайно, - и выкатился на крыльцо. Ничего, Г.П., надо полагать, не пожалеет чашечки для своего подопечного...
  ******
  Сколько раз говорил себе - доверяй интуиции! Вместо секретарши Танечки или, скажем, литераторши Галины Анатольевны - от обеих можно было ожидать выговора за неподобающий вид - в учительской присутствовал Маэстро. Евгений Петрович Корф, собственной персоной, как всегда безукоризненно подтянутый, убийственно элегантный и столь же убийственно презрительный по отношению к малейшей неопрятности. Ни слова упрёка, как можно! - но взгляд жёг не хуже крапивы. Я попытался сделать вид, что ко мне это не относится и поджал ноги под стул, пряча пыльные кроссовки.
  Светка украдкой показала мне язык - она-то была в форменной юбочке из красно-коричневой шотландки и тёмно-синей жилетке. И охота париться на такой жаре!
  Маэстро, наконец, отвёл от меня взгляд. Г.П. укоризненно покачал головой, я чуть заметно пожал плечами - ну виноват, виноват. Исправлюсь.
  А что? Всё равно переодеваться; сегодня в расписании целый день так называемых "предметных занятий". Мы изучаем то, что окружало наших предков - одежду и предметы обихода. Когда попадёшь в прошлое, некогда будет осваиваться; стоит показать, что ты незнаком с самыми простыми вещами, и всё, ты на подозрении. И в наше время всюду встречают по одёжке - а уж в конце девятнадцатого века гардероб значил во много раз больше чем сегодня. Стоит появиться в неподходящей одежде, и неприятности гарантированы.
  Для нас подготовлено по несколько комплектов "исторического" платья; на занятиях мы надеваем все эти крайне неудобные предметы, принадлежности, аксессуары. Зато вырабатывается привычка; к тому же, одежду надо обмять, освоиться в ней, и ни в коем случае не беречь. Лучше изгваздать антикварный гардероб, но привыкнуть и не замечать его, как не замечаешь любимые джинсы и футболку.
  Возьмём, например, рубашки. Раньше их надевали как старые солдатские гимнастёрки, через голову - привычные, застёгивающиеся спереди, появились только в начале двадцатого века, в Америке. Те, кто победнее, носили не рубашки, а манишки - особые нагрудные вставки, которые пришивались или пристёгивались к внутренней части пиджака или сюртука. С этим аксессуаром надо быть крайне осторожным - не дай Бог, сделаешь резкое движение - и манишка отстегнётся, сомнётся складкой, завернётся вверх. Выглядит это на редкость нелепо.
  А воротнички?! Не понимаю, как люди могли по своей воле обрекать себя на такую пытку! Воротнички пристёгиваются особыми штучками - "запонками". Из накрахмаленного белого полотна, пяти сантиметров в высоту, со стоячими кончиками, эти воротнички безжалостно, в кровь, растирают шею. Кроме них к костюму непременно полагаются манжеты - тоже на запонках. Они порой заменяют записную книжку: на крахмальном манжете можно нацарапать пару слов карандашом. Хоть какая-то польза от бестолкового аксессуара...
  Обувь: тесные чёрные ботинки с узкими носам, порой с суконным верхом - для города. Более просторные коричневые, с закруглёнными носами - для сельской местности. Парусиновые прогулочные туфли - вполне удобные, но в городе в них ходить не принято. И - никаких сапог, их носят только военные или те, кто собирается ездить верхом. Этому мы тоже научились, и надо было слышать проклятия, которые адресовала Светлана "дамской" манере езды - боком, в особом седле и платье-амазонке.
  На улице нельзя шагу не ступить на улице без головного убора. Котелки, цилиндры, соломенные шляпы-канотье, британские кепи и каскетки. Помните, как в сериале про Шерлока Холмса? Вот такие же, с одним или двумя козырьками; к нижнему канту крепится шёлковый шнурок, при ветреной погоде его пристёгивают к пуговице сюртука или пальто.
  И - перчатки! Это обязательно, вне зависимости от погоды, появиться на улице с непокрытой головой и без перчаток - дурной тон, все равно, что выйти из дома без одежды. Тонкие кожаные на каждый день; из белого или светло-бежевого шёлка - при параде; из толстой кожи или замши для верховой прогулки. А трости, стэки, зонтики - никто не ходит с пустыми руками! В трости может скрываться клинок - стилет или короткая шпага. Или не столь опасный секрет - стеклянная колба с виски, миниатюрная подзорная труба, часы-луковица или даже перьевая ручка с чернильницей. Чего только люди не придумают!
  Что до Светкиных нарядов - тут я умолкаю. За что ей такие мучения? Хотя не стану отрицать, выглядит она в них довольно эффектно...
  Когда нам только выдали эти предметы гардероба, моя напарница внимательно рассмотрев приобретения, категорически заявила - всё это сшито не в нашем времени. Ткань не современная, а главное - большая часть швов сделана не на машинке, а вручную. По мне, так и правильно; лучше сразу осваиваться с оригиналами, а не с новоделами. Но тогда получается, что нас готовят к очередной миссии - и готовят крайне основательно, раз уж даже одежду доставили из прошлого?
  Вот сейчас, судя по всему, и узнаем...
  - Итак, ребята, через две недели в Лицее начинаются каникулы. Но к вам это, ясное дело, не относится.
  Ещё бы! Какие там каникулы - учебные программы группы "Алеф" и так перегружены; мы со Светкой и остальные студенты "литерных" групп пашем, не разгибаясь. Дома я был три недели назад, о соцсетях и думать забыл - хотя никаких запретов нет, комп на столе, никто тебе слова дурного не скажет.
  -... и, тем не менее, вам надо немного развеяться, отдохнуть. Евгений Петрович считает, что самым лучшим для вас будет сменить обстановку, а заодно и ритм работы.
  "Евгений Петрович"? С каких это пор учитель фехтования заделался школьным методистом?"
  -... так что мы подготовили для вас временную программу - как раз на первый месяц летних каникул. Вам слово, дорогой барон!
  "Барон"?! Сюрпризы продолжаются... Хотя, как раз Маэстро это подходит - прирождённый аристократ. Не прост наш новый физрук, ох, не прост! Упражнений в со шпагами и прочим колюще-режущим инвентарём ему, оказывается, мало, он теперь составляет для нашей группы индивидуальные учебные планы? "Всё чудесатее и чудесатее", как говорила девочка Алиса, проваливаясь в кроличью нору..."
  - Ваша группа, - начал Маэстро, - радует нас своими успехами. Особенно - то, что вы, Светлана, сделали вчера, во время выездного занятия. Я давно слежу за группой "Алеф", но такого прогресса не ожидал.
  Следит он, ты смотри! И что, кто-то ещё верит, что наш Маэстро-барон простой учитель фехтования? Впрочем, в Лицее вообще не бывает ничего "простого"...
  -...а потому решено было ознакомить вас с некоторыми ключевыми программами нашей организации. Вы, конечно, помните, как она возникла?
  Ещё бы мы не помнили! Сколько раз Г.П. пересказывал нам захватывающую историю о двух подростках, обнаруживших "червоточину". Один - наш современник, другой - из позапрошлого века, когда в России царствовал император Александр Третий*. Между прочим - именно этим периодом мы занимаемся последние недели.
  Совпадение? Ох, вряд ли...
  
  *# Эти события подробно описаны в книге "Коптский крест".
  
  - ...в силу ряда обстоятельств - не буду уточнять, каких, узнаете, когда придёт время, - доступ в ту реальность, где вам предстоит работать, сейчас затруднён.
  - Евгений Петрович Корф возглавляет на той стороне .. скажем так, особый департамент. - добавил Г.П. - А наш институт - его дочерняя организация. Сейчас мы отрезаны от коллег; наши сотрудники, как ни старались, не смогли пройти "червоточину".
  - А оттуда к нам, сюда, ходить можно? Вы же, господин барон, здесь...
  Это Светка. Как всегда, зрит в корень.
  - Вы правы Светлана, я пришёл с той стороны. И вернуться не могу, а это очень скверно - назревают грозные события, и у меня совершенно нет времени. А потому, мы надеемся на ваши способности - возможно, они могут выручить нас в этой непростой ситуации.
  - Сегодняшний день - на подготовку и сборы, отправление завтра, из Шереметьева. - сухо, по деловому сказал Г.П. - А теперь о том, что предстоит сделать...
  
  VII. Группа "Алеф" на задании.
  1888 г. Англия, Лондон
  Сент-Джеймс стрит
  О пользе экскурсий.
  "Раќно утќром, до тоќго как труќбы здаќний и фабќрик, жеќлезќно-дорожќных маќшин и паќрохоќдов усќпеќют заќполќнить возќдух дыќмом, Лон-дон предќставќляќет неќобычќное зреќлище. Он выгќляќдит чисќтым." - писал один немецкий путешественник, и был прав. К утру туман над городом рассеялся. Запахи, правда, никуда не делись, но стали не такими пронзительными - может, сырая мгла впитывала их, накапливала, обволакивая людей лондонским амбрэ? Над крышами показалось бледное солнце; улицы наполнились гомонящей публикой, повозками, кэбами, омнибусами. Теперь ребята могли рассмотреть город, куда занесла их судьба.
  - Наверное сейчас рано идти на Сент-Джеймс стрит. - сказала Светлана, подбирая юбки, чтобы перепрыгнуть через очередную навозную кляксу. - Сейчас утро, в клубе никого...
  Сёмка задумался. Резон в этом, был; вряд ли лондонские джентльменские клубы похожи на ночные заведения Москвы, но наверняка по утрам жизнь замирает и здесь - завсегдатаи разъехались, персонал отдыхает от трудов праведных, и только уборщики возятся в клубных гостиных и курительных комнатах.
  -Давай, хотя бы пройдёмся мимо этого клуба, осмотримся? До вечера времени вагон, устроимся потом где-нибудь, и в спокойной обстановке всё хорошенько обдумаем. Считай, что это у нас с тобой экскурсия с осмотром достопримечательностей.
  - Достопримечательности! - фыркнула Светка. - Лучше бы улицы убирали нормально, а то развели грязищу...
  Лондон стал вторым городом прошлого, который ребята рассмотрели вблизи. Портсмут не в счёт; они видели город только из кэба, по дороге на вокзал.
  "Наверное, - думал Сёмка, вышагивая по замусоренному тротуару, - внешнее благополучие, сытость и чистота европейских городов появились относительно недавно, в двадцатом столетии. А улицы этого Лондона мало отличаются от трущоб какого-нибудь Мумбая. Тесные, заваленные навозом улочки, невообразимая грязь. Запущенные, некрасивые дома, неблагополучные, болезненные лица. На перекрёстках и площадях толпятся бедно одетые люди - бродяги в поисках случайного заработка. Тут же - бесчисленные торговцы всякой мелочёвкой, продавцы печёного картофеля и овощей. Точильщики, чистильщики обуви, стайки мальчишек, которых не назовёшь иначе, как беспризорниками. Лондон. Столица величайшей Империи Мира. Средоточие цивилизации. Глаза б мои на него не глядели..."
  Сзади раздалось бряканье колокольчика и протяжное "Старье берем! Старье меняем!" Сёмка обернулся - кричал старый еврей, погонявший лошадь. Убогая повозка завалена хламом - сломанными часами, разваливавшимися стульями, вылинявшей одеждой, разношенной обувью, гнутыми каминными щипцами, куклами без волос. Повозку облепила стайка босоногих мальцов, и старьёвщик отдавал за доставленный хлам яркие детские книжки, бумажные фонарики, шарики из зелёного бутылочного стекла - бросовые сокровища, способные покорить детские сердца.
  Стоило тележке старика-еврея тронуться с места, как её сменила другая, собиравшая металлический лом. Ею управлял коренастый рыжеволосый тип с обветренным до красноты лицом. Он кричал, оповещая о своем прибытии:
  "Утюги, сковородки, кочерги! Кружки, миски, ложки! Металлические обода! Есть старые подковы? Ненужное железо? Скорей неси сюда!"
  Светлана раздражённо фыркнула - до них донеслась волна запаха от тележки уличного торговца рыбой. Дары моря были навалены грудой, и по тусклой чешуе ползали крупные зеленоватые мухи. Ни разносчик, ни покупатели не обращали на это ни малейшего внимания. Вот подошла к лотку. Хозяин лениво помахал над прилавком рукой - мухи снялись гудящим облаком и повисли над лотком. Покупательница, женщина в высоком чепце, юбке из клетчатой шерсти и блёкло-коричневом жакете, повторила жест, и принялась перебирать товар. Мальчишка лет десяти, тащивший за женщиной огромную корзинку, наблюдал за мушиным роем, ковыряясь в носу. Светку передёрнуло.
  - Пошли, Сем... - она крепко вцепилась в локоть спутника. - Сент-Джеймс стрит в четырёх кварталах, пойдём скорее, ну их всех...
  "Это она зря, - подумал мальчик, послушно прибавляя шаг. - Ну мухи и мухи - в китайских кварталах Артура мух было побольше. И мы тоже не обращали на них внимания - когда над головой летают мортирные бомбы, становится не до гигиены..."
  *******
  Улицы Пэлл-Мэлл и Сент-Джеймс стрит, расходящиеся от Сент-Джеймского дворца, разительно отличались от неухоженных улочек, что тянулись всего в нескольких кварталах отсюда. Здесь был настоящий, имперский Лондон - чистые мостовые, строгие, как премьер-министры, констебли, великолепные лошади в дорогих экипажах. Район слыл джентльменским оазисом, оплотом холостяцкой жизни лондонского общества. Его так и называли: "Клабленд". Тринадцать джентльменских клубов, оплот традиций политической и общественной жизни лондонской элиты. Точнее, мужской её части - женщин в заведения Клабленда не пускают.
  Клабленд начинается от площади Ватерлоо, у мемориала гвардейцам, погибшим в Крымской войне. Фигуры в громоздких шинелях и лохматых медвежьих шапках напомнили Сёмке партизан двенадцатого года - только вил и топоров не хватает! Рядом с гвардейцами - Флоренс Найтингейл, первая, если верить британским историкам, профессиональная сестра милосердия.
  Мальчик напомнил себе, что фигуры отлиты из бронзы русских пушек, взятых в захваченном Севастополе. А это весьма злободневно, если вспомнить недавний визит в Портсмут - во время Крымской войны, английская эскадра тоже явилась на Балтику. Её пушки громили деревеньки и мызы на берегах Финского залива, но попытки штурмовать Свеаборг и Кронштадт с треском провалились - англичане, не решившись лезть на минные банки, под огонь береговой артиллерии, убрались восвояси.
  Памятник гвардейцам остался позади; Семён и его спутница ступили на мостовые Клабленда. Именно здесь - средоточие лондонской политики: "Реформ-клуб" лейбористов и оплот их политических недругов, консервативный "Карлтон-клуб". А неподалёку - "Клуб Путешественников", членам которых вменялось в обязанность хотя бы раз в год удаляться от Лондона не менее, чем на пятьсот миль. Другая достопримечательность этого клуба - комната, под названием "Кофейная", единственное место в клубе, где нельзя пить кофе.
  Готовясь к заданию, Сёмка закачал на планшет массу полезных материалов, в том числе - справочник "Дебре", пособие по британскому этикету. И за завтраком успел пробежать раздел с рекомендациями тем, кто хочет вступить в клуб или посетить его в качестве гостя:
  
   Если вы уже стали членом клуба - примите наши поздравления, однако не стоит привлекать излишнее внимание к этому. Даже если клуб входит в число знаменитых - сообщить о своем новом статусе полагается как бы между прочим, спокойно, слегка небрежно.
  Если вы пригласили в клуб гостя, имейте в виду, что он может быть не знаком с его правилами, и лучше рассказать о них заранее. Встречайте гостей у входа, а еще лучше - приходите вместе с ними. Если же пригласили Вас - лучше заранее уточнить у приглашающего нюансы.
  Недопустимо обсуждать в публичных беседах доходы, семью, детей; о политике тоже лучше не говорить, для этого есть специально отведенное время и место. Не стоит так же блистать неумеренным остроумием. О чем же говорить, о погоде? Как ни удивительно, но именно о ней. Погода - очень важная тема для, и ее можно обсуждать с различными нюансами и примерами, не боясь никого задеть...
  
  Что и говорить, чрезвычайно полезно! Осталось найти того, кто даст рекомендации - а это, с учётом аристократических традиций клуба, проходит по разряду ненаучной фантастики. Недаром лорд Дизраэли, (он был бывший премьер-министром Соединённого королевства во время Балканской войны и вырвал у России плоды победы, послав в Мраморное море броненосную эскадру), как-то сказал: "есть только две вещи, над которыми англичанин не властен - это статус рыцаря Ордена Подвязки и членство в White's." Некоторые ждут заветного членства по четверть века и не всегда дожидаются - не помогают ни благотворительные взносы, ни обеды с представителями королевской фамилии. По каждому кандидату голосуют в особой книге; заветные двери открываются только по единогласному решению джентльменов.
  В White's закрыта дорога тем, чья биография запятнана коммерцией - бизнесмены здесь не в почёте. А вот британское подданство не обязательно, другое дело - принадлежность к узкому кругу выпускников Итона или Оксфорда.
  White"s находится в самом конце Сент-Джеймс-стрит, у самой Пиккадилли. У входа старейшего из лондонских клубов нет, разумеется, никакой таблички или вывески. Лишь неприметная дверь и лестница в несколько ступеней за лёгкой решётчатой оградой, отделяющей крохотный палисадник от тротуара. Ребята прошли мимо, слегка замедлив шаг. Никого - ни швейцара, ни привратника, только бронзовое кольцо дверного молотка на тёмной дубовой двери.
  Ребята дошли до перекрёстка с Пикадилли и так же неспешно направились назад. Сёмка чувствовал себя чрезвычайно глупо - сколько ещё бродить туда-сюда, изображая праздную парочку? А в голове пусто, хоть ты тресни, только наставления из "Дебре":
  
  Привычным развлечением джентльменов-членов клуба бы являются пари, порой довольно забавные, которые тщательно записываются в огромный фолиант, хранящийся в библиотеке. Из нее можно узнать, например, что два джентльмена однажды поспорили на три тысячи фунтов о том, какая из двух капель на окне упадет первой, а пари двух других касалось того, за сколько ударов клюшкой для гольфа один из них - член парламента - докатит мяч от Английского банка до дверей клуба. В итоге докатил за 197 и выиграл пари. Это не так глупо, как может показаться стороннему наблюдателю: подобное лишенное прагматики, но не азарта провождение времени свойственно в принципе высшему классу, что вызывает в памяти известные слова Ницше о том, что должен быть назван рабом тот, кто не располагает двумя третями дня для себя лично.
  Рассказывают, что некий джентльмен, только что избранный членом White"s, поинтересовался однажды, открыт ли бар, на что получил следующий исчерпывающий ответ: "Благословите мою душу, сэр, этот бар не закрывался последние 200 лет". Традиции стоят дороже денег - вот та мораль, которую выносим мы, заглянув в White"s; можно сказать больше - нечто становится традицией тогда, когда не продается....
  Постойте-постойте... Пари, точно! "Дебре" приводил список самых известных пари, заключённых в White"s., и одно из них датировалось сегодняшним числом.
  Сёмка, как назло, не запомнил подробностей. ЧТо-то насчёт записи в клубной книге и рассыльного, который должен сообщить результаты пари. Рассыльный, точно! Нестерпимо зачесались руки - так хотелось вытащить планшет и открыть нужный файл. Нет, нельзя - надо найти местечко поукромнее, и уж тогда....
  Стоило поравняться с особняком White"s, как из неприметного переулка, вынырнул малый лет пятнадцати, в фирменной куртке и шапочке с номером "двенадцать" - и быстрым шагом направился в сторону площади Ватерлоо. Сёмка заглянул в переулок - так и есть, скромная дверь без крыльца. Служебный вход? Он с трудом подавил в себе желание дёрнуть за ручку двери.
  - Свет, давай скорее, вон за тем типом! Я, кажется, знаю, что делать! Надо срочно найти способ, как...
  
  *******
  
  
  VIII. Семён Воскресенский, студент ЛЭИ.
  21 век, Подмосковье,
  Лицей Экспериментальной Истории.
  Урок теоретической хронофизики.
  
  -...Вам предстоит найти способ, как помочь русским морякам в предстоящей схватке с Королевским Флотом. Мы не ждём, что вы вдвоём выиграете войну - и, тем не менее, надо сделать всё, что в ваших силах.
  - Кх... как это, Григорий Петрович? - ошеломлённо спросил я. - Как в книжках - попаданцы приходят к Сталину с ноутбуком и советуют, как победить Гитлера? Или предупреждают о нападении немцев. А нам что, царя Александра Третьего предупреждать?
  Г.П. покачал головой.
  - Не получится, Семён. В нашей истории эта война не состоялась - дипломаты сумели договориться. Так же, как тремя годами раньше, в 1885-м. Так что, мы не знаем, когда англичане нападут - и нападут ли вообще.
  А тоя не знаю! Нас вторую неделю накачивают сведениями о политике восьмидесятых годов девятнадцатого века, о Большой Игре двух Империй...
  - Ясно одно - события пошли не так, как у нас, и угроза войны вполне реальна. Книжные попаданцы знали, когда Гитлер нападёт на СССР ровно в четыре часа утра двадцать второго июня, верно? Как и ты знал, что броненосец "Петропавловск" наскочит на мину - знал совершенно точно и дату и час, и всё остальное. Мы же ничего заранее не знаем, можем только гадать.
  Я снова кивнул. Г.П. говорил о нашем первом путешествии в прошлое. Тогда я, самоуверенный новичок, ничего не знающий ни о "червоточинах", ни о законах хронофизики, вознамерился, ни много ни мало, спасти адмирала Макарова*, переиграть исход русско-японской войны, отменить всё, что будет с Россией потом - революции, мировые войны... Г.П. объяснил тогда, что ни в коем случае нельзя лезть в чужую реальность вот так, с кондачка, без тщательной подготовки.
  
  *# Эти события описаны в повести "Внеклассная работа".
  
  А теперь, выходит, можно? Что-то я не замечаю, чтобы нам собирались вручить готовый план, просчитанный с учётом любых возможных случайностей. Скорее, наоборот - судя по проникновенной речи Г.П., нам предстоит импровизировать на ходу.
  - Григорий Петрович... - растерянно произнесла Светлана. - Но это же война, событие мирового масштаба... Мы-то что можем?
   Историк пожал плечами.
   - Может быть, и ничего. Я ведь сказал, мы не знаем, как будут развиваться события!
  - То есть, надо разведать, что там происходит? - В голосе Светки прорезалось облегчение. - Но, как же тогда....
  - Разведать, собрать информацию, конечно, придётся - ответил Г.П. - не принимать же решения на пустом месте? Но главное - это действие.
   - То есть, та реальность чем-то отличается от других? - спросил я - Нас учат, что реальностей бесконечное множество, и события одной не виляют на то, что творится в других! А эта, значит, какая-то особенная - раз вы хотите изменить её прошлое?
  Г.П. поморщился.
  -Ты, Семён, опять повторяешь ту же ошибку, это недопустимо для Проводника! Мы не меняем прошлое - ни своё, ни чужое! То, что нам кажется "путешествиями во времени" - это перемещения в иную реальность, события в которой как бы отстают от наших. И затвердите, как "Отче наш" - там никакого будущего ещё не существует! Можно лишь повлиять на то, чему ещё предстоит произойти!
  Я поморщился. Знакомые штучки - снова пытается перевести разговор на общие темы, чтобы не отвечать на прямой вопрос. Ну нет, не выйдет...
  - Григорий Петрович, мы всё это знаем - слышали сто раз, выучили и даже зачёты сдавали. Я спрашиваю о другом: чем важна для вас, для Института вообще, именно та реальность? Или её выбрали, чтобы мы там попрактиковались?
  Г.П. рассмеялся - звонко, искренне. Я- ждал, что он рассердится, или задумается, или снова примется рассуждать о чём-то не относящемся к делу.
  Историк перестал смеяться и принялся вытирать глаза платком.
   - Ну, уморил... потренироваться на кошечках - так что ли? Найти реальность, какую не жалко, и отдать вам для опытов? Нет, ребята, мы не настолько циничны. Существует бесконечное множество миров, но в каждом обитают живые люди - и для них их жизнь - единственно возможная...
  Ты прав, Семён, события в той реальности, куда вам предстоит отправиться, особенно важны для нас. Я думаю, вы уже догадались, почему?
  - Догадались, конечно. Это ведь туда впервые попали "хронопроходцы"? Подростки, вроде нас со Светкой - те, кто основали Институт?
  - Не совсем так. Эти ребята действительно одними из первых прошли через червоточину*. Но Институт создали те, кто пошёл за ними следом. Такие, как ваш покорный слуга и господин барон - и Г.П. кивнул на Маэстро. Тот слегка наклонил голову в знак согласия.
  
  *# Эти события описаны в трилогии "Коптский крест".
  
  - Как вы уже знаете, сейчас этот путь для нас закрыт. Мы можем лишь изредка передавать сообщения, и порой - очень редко, ценой огромных усилий! - перебрасывать отдельных людей. Евгений Петрович недавно пришёл оттуда - и теперь мы гадаем, как отправить его назад.
  - Увы, это так. - подтвердил Маэстро. - Меня ждут неотложные дела, а я вот, застрял у вас.
   - Так мы бы могли вас отвести! - заторопился я. - Скажи, Свет..? Мы же Проводники!
  -Увы, Сёма, не так всё просто. - покачал головой Г.П. - Думаешь, мы не пробовали? Ни один из нас не смог войти в червоточину! И другие проводники не могут! Входят - и никуда не попадают, оказываются снова на этой стороне. Червоточина их выплёвывала - и не спрашивай, как и почему. Мы сами ничего не понимаем.
   А мы-то справимся? - неуверенно спросил я. Перспектива лезть в хроно-тоннель, который плюётся людьми, не радовала.
  - Справитесь. - уверенно ответил Г.П. непременно справитесь. - У вас обоих какой-то особый спектр... я толком не знаю, но учёные дают стопроцентную гарантию.
  - Так это всё из-за вас? - спросила вдруг Светка. - Вы там, на той стороне, сделали что-то не так - и теперь боитесь, что начнётся война? И хотите, чтобы мы всё исправили?
  - Ну-ну, не надо себя переоценивать - усмехнулся Маэстро - Вы, конечно, обладаете некоторыми способностями - - но мы не ждём, что вы прямо сейчас спасёте мир. Пока не ждём - добавил он, увидев, как вскинулась Светка. - Хотя, определённую роль вы можете сыграть.
  - И какую же? - не сдавалась моя спутница. - Пробовали, спасибо - вон, Сёмка облажался с адмиралом Макаровым...
   Я возмутился:
  -Почему это, сразу "Сёмка"? Во-первых, мы там вместе были, а во-вторых - если бы не комп, ещё неизвестно, что получилось бы!
  -Ну-ну, хватит! - историк примирительно выставил перед собой ладони. - а вообще, Ларина, не стоит себя недооценивать. Да, глобально вы ничего не измените, но ведь вода, камень точит. Помаленьку, помаленьку - здесь шажок, там стежок... Обучения, кстати, тоже никто не отменял, вот и будет у вас учёба в условиях, "приближённых к боевым".
  - Как в Артуре? - хмыкнул я. - Хотите, чтобы мы опять дров наломали?
  Г.П. наставительно поднял палец:
   - - Прежде всего, я хочу, чтобы вы поверили в себя. Вы, ребята, способны на многое, но пока не попробуете себя в настоящем деле - какие вы Проводники? Так, экскурсанты...
  - К тому же, - вставил Маэстро, - не так уж и важно, каких результатов вы добьётесь. Главное - "червоточина", проход в ту реальность. Она сейчас неустойчива, но учёные считают, что ваши действия смогут её... как бы это сказать....
  - Стабилизировать. - подхватил Г.П. - Как они говорят, "накатать колею". Если ваши действия сильно повлияет на ту реальность - это укрепит "червоточину", сделает её устойчивой, понимаете? Это и есть ваша главная задача, ну а война с англичанами... почему бы заодно не помочь своим?
  Я хмыкнул, вспомнив любимый мамин фильм.
  "А что вы хотите? Англия сдалась!..."
  - То есть, если мы сможем помочь нашим справиться с англичанами - это и будет то самое "влияние"?
   - Если коротко - то да. - не стал спорить Г.П.
  - И чем мы можем помочь - вы не знаете?
  Наш куратор сощурился. Он рассматривал меня с любопытством, как энтомолог, изучающий редкого жучка.
   - Именно. Мы можем только одно - поместить вас в некое место и в некий момент, которые могут оказаться ключевыми. А могут и не оказаться - мы и сами толком этого не знаем. Возможно, у вас будет несколько вариантов действий, а уж какой вы выберете...
  Я снова закашлялся.
  -Ты нездоров, Сёма? - участливо поинтересовался Г.П. - Может, в медпункт?
  "Ещё и издевается..."
  - Нет, Григорий Петрович, это я поперхнулся... Я вот чего не понимаю: раз уж всё равно вмешиваться, почему бы не пропихнуть через "червоточину" подводную лодку? Или ракетный катер? Не зря же Светка училась работать с порталом на воде: перебросить - и раскатать англичан, как бог черепаху?
  Г.П. снова улыбнулся - участливо, ласково, будто говорил с несмышлёнышем. Или недоразвитым.
  - А что, Сёма, у тебя есть на примете ракетный катер, который можно одолжить на время - желательно, вместе с командой?
  - Нет, но разве....
  - Вот и у нас нет. Мы не всесильны, знаешь ли, так что прости, подводных лодок не будет. Атомных бомб - тоже; только синхронизатор и ещё кое-что, об этом речь будет попозже. И конечно, обычный набор - одежда, документы, деньги...
  - То есть, это всё же экзамен - упрямо заявила Светка. - Вы нарочно ставите условия, чтобы мы не использовали всякие современные штучки?
  - Ну почему же - пожал плечами Г.П. - Берите, что хотите, все ресурсы Лицея к вашим услугам. Электроника, опять же, всякие шпионские штучки... Но учтите - у вас будет очень мало времени. Хронофизики говорят, что вы окажетесь на своего рода "развилке", после которой события могут пойти и так, и эдак. Реальность в такой точке застыла в неустойчивом равновесии - нужен толчок, точно выверенное действие, чтобы направить её по другому пути.
  Я мотнул головой.
  - МНВ, как в "Конце Вечности"?
  Мы до дыр зачитали эту книгу. Г.П. называл её "Библией путешественника во времени".
  - Верно, Семён. "Минимально Необходимое Воздействие". Не совсем так, как описывал Азимов - но близко, близко. Мы, в отличие от его героев, не умеем рассчитывать МНВ и его последствия - можем лишь выбрать подходящий момент.
   Светка повернулась к Маэстро.
  - Но ведь вы сказали, что для вас неважно, чего мы добьёмся? А раз так - какая разница, что мы будем делать?
  Барон собрался ответить, даже рот открыл, но Г.П. перебил его:
  - Евгений Петрович неточно выразился. Важно как можно сильнее воздействовать на ситуацию, раскачать её, понимаете? Тогда возникнет явление, которое наши учёные называют "волна реальности". Она нарушит равновесие - и тогда события пойдут по другому пути. Или угаснет, и всё вернётся на круги своя. Но если волна будет достаточно сильной, то она в любом случае проникнет в "червоточину", отдаст ей свою энергию - и тоннель снова станет устойчивым!
  Я не выдержал:
  - Говорю же - подводная лодка нужна! Или... ну не знаю... самолёт! Можно даже не военный, у них там вообще никаких нет! Прилетим, и...
  - Ну и горячка ты, Семён! - покачал головой Г.П. - Прилетит он... Расти тебе и расти до Проводника!
   - Почему это - "горячка"? Сами сказали, нужно сильные возмущение - вот и устроим англичанам большой бум, чтобы уж точно волна поднялась!
   - Нам нужна не любая волна. "Червоточина" ведь не сама по себе закрылась - её нарочно запечатали, и сделали это с той стороны. Так уж сложились обстоятельства, не было другого выхода - с нашей стороны туда могли проникнуть очень опасные люди, надо было их остановить любой ценой. Вот и остановили - а теперь надо исправлять то, что сделано. Для этого "волна реальности" должна возникнуть непременно там - а если притащить отсюда субмарину, то и волна пойдёт с этой стороны "червоточины". И тогда она станет ещё неустойчивее.
  Я захлопнул рот - так, что зубы стукнули. Эти хронофизические дебри наводят на меня тоску. Не понимаю я их, и вообще - мы этого ещё не проходили!
  Светка поджала губы и вскинула голову. Лицо её стало упрямым - я хорошо знал это выражение.
   - Знаете что, Григорий Петрович? Всё это смахивает на задание из сказки. Из русской народной, про Ивана-дурака: "поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что".
  Г.П. улыбнулся - на этот раз беспомощно, без тени иронии - и развёл руками:
  - Ты права, девочка. Так оно и есть.
  
  
  IX.
  1888 г., Англия, Лондон.
  Сент-Джеймс стрит
  Стучите, и вам откроют.
  
  - Погоди, Свет... - прошипел мальчик. - Я сейчас подойду и поговорю с ним, а ты понаблюдай издали...
  Светлана кивнула - она не понимала, что затеял её спутник, но спорить не стала. Только поджала губы - опять её заставляют ждать...
  Ребята проследили за рассыльным от White"s до площади Ватерлоо. Сёмка сразу заприметил стайку подростков в характерной униформе и дурацких номерных шапочках. Они сгрудились возле памятника маршалу Клайду - у основания невысокой колонны, под которой расположилась скульптурная фигура - Британия, сидящая на льве Здесь у рассыльных было нечто вроде биржи - пока Сёмка наблюдал, подошло трое человек, и после короткой беседы с клиентом, один из рассыльных срывался с места и убегал. Номер двенадцать сидел на бордюре у передних лап льва. Похоже, у рассыльных был установлен порядок: когда подходил очередной клиент, к нему тут же подбегал тот, чья очередь подошла и договаривался от работе. "Двенадцатый" пока отдыхал - его очередь была далеко.
  Когда Сёмка приблизился, навстречу ему вскочил щуплый чернявый паренёк с латунной цифрой "девять" на бордовой шапочке. Но "клиент" замотал головой, каркнул с чудовищным акцентом: "Нет! Нон! Найн!" - и ткнул пальцем в "двенадцатого".
  Чернявый пожал плечами и слинял. За Сёмкиной спиной захихикали другие рассыльные - потешались над забавным иностранцем. Затребованный "двенадцатый" подошёл, пряча ехидную ухмылку - с клиентом надо держаться почтительно, иначе не видать чаевых.
  А придумал Сёмка вот что. В "Дебре" подробно описывалось пари, заключённое вчера в White"s. Двое джентльменов поспорили о достоинствах прогулочных паровых катеров, на которых им довелось прокатиться в прошедший уикенд. Спор было решено разрешить, устроив гонку по Темзе. Сказано - сделано; за владельцами катеров послали, обговорили условия состязания, назначили распорядителя. И, как водится, сделали запись в клубном фолианте, специально предназначенном для таких целей. К назначенному часу и участники пари вместе с распорядителем и компанией любопытствующих отбыли к Вестминстерскому причалу, откуда должна была стартовать гонка.
  Примечательного в пари не было ровным счётом ничего - если бы не сумма. Три тысячи фунтов - это очень, очень солидно даже для White"s! А потому, многие из тех, кто не пожелал ехать, тем не менее, живо интересовались исходом состязания. И приехали в White"s раньше обычного, в середине дня. Распорядитель гонки должен прислать рассыльного с известием, как только определится победитель.
  "Дебре" сообщал, что этот рассыльный прибыл в клуб ровно в 15.23, о чём, конечно же, была сделана запись в книге. Сёмка поглядел на часы - стрелки показывали 14.05. Посланец с сообщением об исходе гонки прибудет на Сент-Джеймс стрит через час двадцать. Обычно рассыльных в White"s не пускают дальше двери чёрного хода: письма, пакеты и прочее полагалось передавать через швейцара. Но на этот раз от правил отступят; мало того, рассыльного в библиотеку, где джентльмены, ожидающие сообщения об исходе гонки, сначала прочтут записку, а потом расспросят его самого - как свидетеля.
  Оставался сущий пустяк - уговорить рассыльного уступить на пару часов свою форму. Задача непростая - что бы ни задумал клиент, рассыльный, согласившийся на такую авантюру, рисковал лишиться места.
  "Двенадцатого" номера звали Билли. Узнав, что хочет иностранец, Билли поначалу наотрез отказался, но, увидев в руках клиента жёлтый кругляш, призадумался - и снова отрицательно помотал головой. Сёмка пропустил между указательным и большим пальцами вторую гинею. Билли вспотел. Сёмка чуть помедлил и добавил третью, а потом и четвёртую.
  Ого, как вспыхнули глазёнки! Интересно? Ещё бы - вряд ли простому пареньку хоть раз в жизни пришлось держать в руках одну из тех монет, в которых традиционно исчисляется стоимость особых, элитных товаров и услуг - предметов искусства, яхт, драгоценностей, скаковых лошадей, редких антикварных книг. С 1817 года гинеи официально выведены из обращения, их заменили золотые соверены - но название осталось, традиция есть традиция. Может, лондонский рассыльный и не разбирался в подобных тонкостях - но номинал гинеи, двадцать один шиллинг, был ему прекрасно знаком. Тяжкий служебный проступок мог принести Билли восемьдесят четыре шиллинга - жалованье и чаевые рассыльного за четыре месяца беспорочной службы.
  А ещё - малый наверняка успел оценить увесистость мешочка, который Сёмка извлёк из кушака (черногорский колорит, а как же!). Увидев, как алчно уставился на кошель рассыльный, мальчик поспешно спрятал деньги и выругался про себя - не стоило открыто светить свои богатства. Да, кончено, центр Лондона, закон-порядок, констебли - но очень уж подозрительно забегали у Билли зрачки...
  - И ещё одна... две гинеи - добавил Сёмка. - Вы, молодой человек, только что были в клубе White"s? Получите сверх условленного ещё две гинеи, если подробно расскажете, с кем там говорили и как при этом себя вели. Но условие - эти деньги я отдам после того, как выйду из клуба - хочу убедиться, что вы меня не обманули.
  - Конечно, сэр.. простите, не знаю вашего имени! - зачастил пройдоха. - Я вошёл с чёрного хода, как было велено - чтобы передать пакет мистеру Фёргусу. Это шеф-повар клуба... нет, с швейцаром не знаком, имени его тоже не знаю. Пришлось четверть часа дожидаться в прихожей, пока швейцар относил пакет. Да, сразу за дверью чёрного хода, под лестницей . Зато потом швейцар дал тапенс* на чай. Что? Нет, в White"s раньше ни разу не посылали, это в первый раз. Да, слышал, конечно, и немало - да и кто не слышал? Нет, обычно в клубах в это время дня никого не бывает, но кто знает - я ведь не прошёл дальше лестницы... Конечно-конечно, никому ни слова - и пусть мистер хорошенько повеселиться. Дураку ведь ясно, что дело пахнет отменной проказой. Ах, пари! Тогда, тем более, всё понятно. Удачи, мистер... откуда вы, из Черногории? Где-то рядом с Турцией? Нет, не слыхал, но всё равно - удачи!"
  
  *# Тапенс - монета в 2 пенса.
  
  "Вот так, - думал Сёмка, шагая прочь. - Это Лондон, джентльмены. Здесь все, даже рассыльные привыкли к экстравагантным выходкам состоятельных чудаков. Даже если этот чудак - иностранец четырнадцати лет от роду. Пусть чудит, лишь бы было чем заплатить за свои чудачества. Конечно, Билли по всему Лондону разболтает о забавном то ли турке, то ли греке, который взялся на пари проникнуть в клуб White"s. Ну и пусть - хуже от этого не будет. Наоборот, сработает на легенду - Сёмка уже решил, что будет отвечать, если его схватят и передадут полиции.
  Он посмотрел на часы и прибавил шагу. Светлана едва поспевала следом. Следовало торопиться - через сорок минут в White"s прибудет рассыльный - настоящий рассыльный! - с известием об исходе пари, а Сёмке ещё предстояло влезть в полученную от Билли форму, а потом ещё добираться до особняка на Сент-Джеймс стрит. Времени - в обрез: надо оказаться в клубе хотя бы за четверть часа до посланца. А потом? Сёмка не знал; подумал о том, что его почти наверняка, разоблачат, и поёжился: могут сгоряча и накостылять. Джентльмены конечно, не опустятся до банального мордобоя, а вот у швейцаров кулаки тяжёлые - в солидных заведениях Лондона нередко служат отставные армейские и флотские унтера. Получить по шее от бывшего капрала или боцмана - удовольствие ниже среднего.
  Значит - что? План "Б", как в американских сериалах.
  ********
  - Ну, как всё прошло? - спросила Светка. - А то замучилась уже тебя ждать!
  Сёмка понимающе хмыкнул. Его напарнице в последнее время приходится довольствоваться вторыми ролями. Он носится, как ошпаренный - договаривается, хитрит, пробирается в элитные клубы, - а ей остаётся только ждать результатов, волноваться и нервно покусывать губы. А что делать, если с равноправием полов здесь полный швах? Тем более, для юной леди из хорошей семьи...
  - Да всё хорошо. Вошёл, сделал, вышел. - как можно небрежнее отозвался мальчик. - Сама видела, никто за мной не гнался и взашей не выталкивал!
  - Я, как увидела рассыльного, чуть с ума не сошла от беспокойства. - призналась девочка. - Ну, думаю, всё, засыпался! Спряталась в переулок, и жду, когда полиция подъедет, тебя арестовывать! Вот что бы я тогда делала?
  - Да ничего страшного - настоящий рассыльный явился, когда всё уже кончилось. В итоге, посмеялись и отпустили.
  В клуб Сёмка проник легко - события развивались именно так, как и обещал "Дебре". Швейцар, открывший дверь чёрного хода, выслушал его, немного подумал, после чего сделал знак следовать за ним. И направился вверх по узкой лесенке. Ему, видимо, и в голову не могло прийти, что мальчишка ослушается или поведёт себя неподобающе.
  Семён знал, что сейчас его отведут в библиотеку, где члены клуба терпеливо ожидают результатов вчерашнего пари. Он шагал вслед за швейцаром - наверное, и правда из бывших боцманов, вон какие ручищи высовываются из рукавов ливреи! - и гадал, что делать дальше. Он в клубе - но как выяснить, в какой комнате будут встречаться сэр Рэндольф и его вчерашний собеседник? у швейцара? Бред, тот просто не поймёт, о чём речь. А если поймёт - немедленно вытолкает Сёмку взашей, и никакая записка не поможет. Да и нет никакой записки - в конверте, который нёс мнимый рассыльный, было пусто. Сёмка не рискнул составлять - джентльмены из клуба могли знать почерк распорядителя пари. Да это и ни к чему - если план сработает, конверт вообще не придётся вскрывать.
  Мысли мелькали бешеным калейдоскопом: Сбежать? Нырнуть в один из коридоров? А дальше куда?
  Высокая дверь распахнулась; за ней был большой зал, в интерьере которого господствовал бордовый цвет. Бордовые стены, декорированные в тон бордово-серым узорчатым ковром. Низкий, цвета тёмного шоколада, потолок резного дерева. Окна распахнуты настежь, бордовые портьеры тяжёлого бархата сдвинуты в стороны и чуть заметно колышутся.
  "Вот оно!"
  Воровато оглянувшись, Сёмка нырнул за ближайшую портьеру. Провожатый величественно проследовал дальше, мимо портретов королей, развешанных на стенах зала. Лакеи, накрывавшие столики скатертями и расставлявшие массивные серебряные подсвечники, тоже ничего не заметили.
  Уф-фф-ф... а дальше? Через минуту-другую швейцар обернётся, обнаружит исчезновение рассыльного - и поднимет тревогу. Его отыщут, самое большее, минут через пять - и тогда дело швах, больше ему не дадут и шагу ступить по клубу. А то и в полицию сдадут. Единственная надежда - на план "Б"....
  
  - ...нет-нет, Джоунси, никакой говядины! Сэр Рэндольф предпочитает дичь, подадим фрикассе из рябчика. Он и его гость будут обедать в Малой курительной. Кстати - вот, отнесите туда и возвращайтесь в буфетную....
  Говорил представительный, лет пятидесяти с лишним, мужчина господин, одетый в безупречно чёрный фрак. Распорядитель клуба или дворецкий - слуги косились на солидного господина с почтением. Стоящий перед ним слуга - официант, лакей, кто их разберёт? - угодливо улыбался и мелко кивал при каждом слове начальства.
  Со своего наблюдательного пункта за портьерой мальчик видел, как "дворецкий" указал на стойку со столовым серебром и хрусталём, возле камина. Официант взял с полки высокий графин и заторопился к двери.
  "Вот, сейчас! Если не обернётся - можно проскочить....
  Мальчик выскользнул из-за портьеры и с независимым видом двинулся за официантом. Лакеи, мимо которых он проходил, удивлённо поднимали головы, но ни слова не говорили, и возвращались к своим скатертям.
  "Спасибо английским традициям, - думал Сёмка. - Им и в голову не может прийти, что в такой цитадели порядка, покоя и приватности может оказаться посторонний, тем более - соглядатай, лазутчик. Вот и не останавливают - если идёт, значит так надо. И правильно, и пусть..."
  "Малая курительная" оказалась совсем рядом. Официант поставил свою ношу на столик и принялся поправлять безделушки на каминной полке. Сёмка увидел на скатерти тёмно-бежевый квадратик картона в бронзовой рамке. На нём значилось - "сэр Рэндольф Черчилль".
  Удача - похоже, столик зарезервирован для беседы бывшего министра по делам Индии и первого морского лорда. А может, это его постоянное место - кто их знает, эти клубные традиции...
   Кроме официанта, в Малой курительной никого не было. Сёмка оглянулся, воткнул в косяк двери кнопочку микрофона, и тут в коридоре раздались громкие, недовольные голоса. Швейцар? Точно - рассержен и требует, во чтобы то ни стало, отыскать пропавшего рассыльного.
   Ну, была - не была! Сёмка набрал в грудь воздуха и, проскочив мимо ошеломлённого официанта, нырнул под длинные, до пола, складки скатерти.
  
  - ....Ну вот, а из-под стола меня извлёк швейцар. Схватил за шиворот, и поволок за собой!
  - А жучки не найдут? - спросила Светка. - Не может быть, чтобы под стол не заглянули!
  - Чтобы найти, надо знать, что искать! Они понятия не имеют, что такое электронная прослушка. Найдут один, посмотрят, поковыряют, да и выкинут. А я успел три штуки всадить, и снизу, в столешницу и в ножки...
  Микрофонами Сёмка запасся заранее. Горсть тёмных пластиковых штучек - крошечная таблетка на острой иголочке длиной в полсантиметра, диапазон действия - метров триста, работать будет дня три, потом сдохнет питание. Более чем достаточно - уже сегодня, лорд Рэндольф и сэр Артур Худ усядутся за круглый столик у камина в Малой курительной и продолжат беседу, начатую на Портсмутском рейде.
  -... Ну а дальше - план "Б" сработал! Швейцар приволок меня в библиотеку, и я представился джентльменам, которые там собрались, племянником черногорского князя... то есть, тьфу, господаря. Якобы я учусь в Германии, в Геттингенском университете, и на каникулы приехал в Англию. А потом взял, да и ляпнул, что в White's забрался на пари, которое заключил со своими однокашниками по Геттингену - что смогу проникнуть в самый закрытый и самый знаменитый клуб Британии!
  - И что они, это проглотили? - недоверчиво спросила Светлана. - Даже полицию не позвали?
  - Представь себе, нет. Они же все заядлые спорщики, обожают экстравагантные пари. Эта история пришлась джентльменам по душе, тем более, что я выходил хоть какой, а аристократ, вроде как человек их круга - хотя и с диких Балкан. Стали смеяться, хлопать меня по плечам, даже чаю предложили!
  - И как это тебе в голову пришло - про пари? - удивилась девочка.
  - Да я и сам не знаю. Машинально ляпнул. И вот - в самую точку! Джентльмены тут же составили "комитет" и принялись спорить, как надо поступить в таком исключительном случае. Решили во-первых, сделать запись о происшествии в книге фолианте, куда заносятся о всех заключённых в клубе пари, а во-вторых - выдать мне официальное свидетельство. Вот, гляди!
  И Сёмка предъявил лист плотной кремовой бумаги, украшенный замысловатыми вензелями.
  - Это фирменный клубный бланк. Для приглашений, писем, всяких официальных рассылок. Тут написано, что мистер Лазар Драгичевич - это я - действительно проник в клуб White's во исполнение своего пари, что и подтверждается членами клуба в составе... тут длинный перечень, одиннадцать имён. Каждый, честь по чести, расписался, и даже клубную печать приложили, чтобы уж никаких сомнений!
  - А зачем ты под стол залез - не спросили? - поинтересовалась девочка.
  - Спросили, а как же! Я ответил, что это тоже было условие пари. Вот, они это отдельно записали, прочти...
  
  Кэб миновал площадь Ватерлоо. До пансиона было довольно далеко, и у Сёмки не было сил возвращаться пешком, эскапада с клубом окончательно выбила его из колеи. Светка же, наоборот, была энергична и деятельна. А может, ей просто надоело отсиживаться на вторых ролях, и она решительно брала дело в свои руки.
  - ...осталось вернуться и записать всё, что они будут говорить. А сейчас - поехали обратно, тебе надо переодеться и хоть немного отдохнуть. Когда ты обещал вернуть этому Билли форму?
  - Вечером, в десять-тридцать. - лениво отозвался Сёмка. Ему не хотелось шевелиться, даже говорить было неохота. Он изо всех сил боролся со сном; Светкин голос звучал глухо, как сквозь толстый слой ваты. Ехать бы так и ехать, не останавливаясь - и будь что будет...
  - А если эти двое до того времени не закончат беседу? - немедленно заволновалась спутница. - Хотя, я могу посидеть, а ты пойдёшь на встречу...
  - Никуда я не пойду! - запротестовал Сёмка.- Ничего, не барин, подождёт. Даже рад будет - я обещал ему, в случае опоздания, накинуть ещё гинею. Так что у мальчика Билли сегодня удачный день.
  - Ну и зря! И так ему кучу денег, отвалил, подозрительно это! А вдруг побежит за констеблем?
  - Ага, как же! - хмыкнул мальчик. - Ты бы видела эту хитрую рожу - чтобы такой добровольно отнёс свои деньги копам? Да ни в жисть!
  - В Лондоне полицейские называются "бобби" а не "копы" - "учительским" голосом сказала Светка. - Меньше надо американские боевики смотреть и лучше готовиться!
  Сёмка замолк. Напарница права - подготовка у него, и правда, хромала. Во всяком случае, в том, что касается лондонской полиции.
  Девочка потёрла переносицу. Лицо её приобрело озабоченное выражение.
  - Я вот что думаю, Сём - ты же видел, на Сент-Джеймс стрит ни ресторанов нет, ни кафешек, ни даже пабов. Где же мы устроимся?
  А вот это действительно проблема! Сёмка, с усилием стряхнул с себя полудрёму. Как же она сам раньше не подумал? Сигнал электронного "жучка" ловится метров с трёхсот, никак не больше. Здесь нет мощных электрических сетей и радиопомех, но дома сами по себе помеха для связи. Он-то рассчитывал найти поблизости от особняка White's уютный ресторанчик - посидеть, поужинать, скоротать вечерок, пока планшет писать всё, что уловят микрофоны в Малой курительной. И, на тебе - на всей Сент-Джеймс стрит ни одного подходящего заведения, одни особняки! А через пару часов начнёт темнеть, и в Клабленд потянутся экипажи с завсегдатаями местных клубов... Надо срочно изыскивать запасной вариант, а в голову, как назло, ничего не приходит! Сёмка завозился, устраиваясь поудобнее на жёсткой скамейке кэба. Ногу что-то кольнуло. Мальчик пошарил в кармане - оловянная кокарда от гимназической фуражки. Кончики листиков, обрамляющих вензель "5 МКГ", острые, нет-нет, да оцарапают кожу сквозь ткань кармана. Но приходится терпеть - Г.П. велел всё время держать эту штучку при себе...
  
  
  
  X. Семён Воскресенский, студент ЛЭИ.
  
  21 век, Россия.
  "Мальбрук в поход собрался..."
  
  -... А вот это будете держать при себе постоянно.
  Я посмотрел на две вещицы, которые выложил на стол Г.П. Серебряная брошь с непрозрачным зеленоватым камнем. И кокарда самая обычная, такие носят на фуражках. Ни звезды, ни двуглавого орла, ни якоря - цифра 5 и буквы - М.К.Г. под скрещенными пучками листьев.
  - Пятая московская гимназия. - предупредил мой вопрос историк. - Кокарда гимназической фуражки, 1885-й год. Она же - индикатор "червоточин". Это тебе, Сёма. Ну а брошь - для Светы.
  - Индикатор? - вещица была холодная и увесистая. Олово? - А что он делает? Светится, или...?
  - "Или" - улыбнулся историк. - Помнишь, как вы искали Дверь в Москве?
  Я помнил. Заветный ключик, постепенно нагреваясь, вёл нас со Светкой через весь город, на берег Нагатинского затона. А потом то обжигал, то леденил ладонь, когда мы обшаривали ржавый заброшенный теплоход в поисках Двери, которая привела нас прямиком на палубу "Петропавловска". Знакомая с детства игра "горячо-холодно"... *
  Я поморщился. Кому охота вспоминать о своих провалах?
  
  *# Эти события описаны в повести "Внеклассная работа"
  
  - Индикаторы работают так же - реагируют на порталы, если те находятся не дальше двух сотен метров от вас.
  - Всего-то? - удивился я. - А ключик чуял Дверь через пол-Москвы!
  - Вам это не понадобится. - заверил Г.П. - И вообще, индикаторы вам, скорее всего, ни к чему, просто технический отдел хочет испытать новинки. Кстати, в отчёте о миссии обязательно укажите...
  Ну конечно, снова бумажки! Будто мало мы пишем после каждой вылазки! Подробный отчёт, анкеты, тесты для лицейского психолога... с ума можно сойти!
  Ну-ну, - примирительно сказал Г.П., заметив мою досаду. - Учёные просят - надо пойти навстречу!
  _ Зачем нам эта штука, Георгий Петрович? - спросила моя напарница. - Если что - синхронизатором обойдёмся. Как в тот раз.
  - Он реагирует только на действующие порталы, а эти безделушки способны учуять даже след давно закрытой "червоточины". Не уверен, что они вам пригодятся - но, мало ли? А вот это понадобится вам наверняка...
  Г.П. добавил к броши, сиротливо лежащей на столе (Светка так и не притронулась к подозрительному девайсу) ещё два предмета.
  Две гильзы от винтовочных патронов. Самые обычные - по-моему, "Бердан Љ 2", с дымным порохом. Похоже на трёхлинейные, от мосинки: такая же выступающая закраина, только гильза заметно больше в диаметре. Я хорошо знал берданские патроны, изучил эту винтовку вместе с другим оружием конца позапрошлого века.
  Светка покосилась на гильзы с явным неудовольствием. Г.П., уловив этот взгляд, чуть заметно улыбнулся.
  - Новинка от наших хронофизиков - маячок для наведения "червоточины". Между прочим, точно такой помог тебе на Плещеевом Озере.
  Светка схватила гильзу.
  - То-то ощущение было какое-то странное, непривычное! Будто меня "втянуло", когда я начала устанавливать контакт...
  - Как вы знаете, порталы можно наводить двумя способами. - начал Г.П. тоном лектора. - Первый - по картинке; Проводник сосредотачивается на образе определённого места и на том моменте времени, куда он хочет пробить "червоточину". Второй - по привязке...
  - Да, да, учили! - не выдержала Светка; куратор говорил очевидные, давно известные вещи. - Выбираешь дом, который простоял достаточно долго, чтобы иметь "двойника" на той стороне, и открываешь в стене Дверь. Знаем, пробовали!
  - Совершенно верно. - терпеливо продолжал Г.П. - Этот способ требует от проводника больших усилий, но зато и "червоточина" получается устойчивей. Ею потом сможет пользоваться и обычный человек, не Проводник - если у него, конечно, есть синхронизатор.
  Но есть и третий способ - наводка по маячку. Именно это ты и проделала на Плещеевом озере, а маячок - вот он!
  И Г.П. покатал на ладони винтовочную гильзу.
  - Так вы заранее побывали на озере, в 1692-м? И оставили там маячок?
  - Да, Светлана, побывал, - кивнул Г.П. - Маячок был на дне озера, он и сейчас там лежит.
  - А вы не боялись, что мы тоже окажемся под водой? - поинтересовалась Светка. - Знаете ли, не хотелось бы утонуть.
   - Не утонули бы - заверил Г.П. - Всё учтено могучим ураганом. В самом крайнем случае, намокли бы, не беда...
  Я ухмыльнулся - это он так шутит.
  - Так мы отправимся на задание корабле? - спросила Светка. - Что, снова с озера?
   - Пока - нет. Как я уже сказал, никаких кораблей или катеров отсюда вы ничего не сможете. Но задание так или иначе, будет связано с водой, с морем - и, кто знает, что вам может понадобиться? Лучше иметь в колоде несколько лишних козырей.
  Светка пожала плечами. Я тоже не понимал - если нельзя взять с собой какое-нибудь судно, напичканное современным оружием, то зачем нам тогда "водный" портал?
   - Учтите, маячки не вечные. - продолжал объяснять Г.П. - Учёные гарантируют одно срабатывание, может быть два. Потом они просто перестанут работать. Так что, когда будете устанавливать - хорошенько выбирайте место. И наконец - вот...
  На стол лег знакомый серебристый цилиндрик.
  _ К сожалению, в этот раз, метод с наводкой по картинке не сработает. Нестабильность "червоточины" такова, что можно даже не пробовать - пустой номер. Заранее забросить маячок мы тоже не можем, а потому - придётся работать по привязке. Будете искать дома-двойники.
  Г.П. извлёк из кейса прозрачную папку с книжечками заграничных паспортов и разноцветными бланками, заполненными по-английски. Поверх документов - нарядный буклет с логотипом "British AirWays".
  - Самолётом, в Лондон, оттуда - поездом до Портсмута. Это портовый город на южном побережье Англии. Где открывать портал - решите на месте, зданий, облик которых не менялся за последние полтора века, там полно. Адреса и фотографии - в папке. Отыщете подходящее, и вперёд!
  Вы окажетесь в Портсмуте перед самым началом военно-морского парада - королева Виктория будет проводить смотр Эскадры Специальной Службы. Вам надо отыскать яхту "Новая Каледония", именные приглашения в папке, вместе с документами. У вас пол-ночи на то, чтобы вызубрить легенды. Отсыпаться будете в самолёте, а сейчас - за дело!
  ************
  Я не могу спать в самолётах. И дело не в страхе - не хватало ещё бояться самого обычного перелёта! Я просто не засыпаю - и всё тут. А ведь ночью мы так и не смогли глаз сомкнуть - зазубривали черногорские имена и фамилии нашей "якобы родни" из династии черногорских правителей Петровичей; пытались запомнить тысячу полезных мелочей, вроде размера чаевых лондонскому кэбмену или жаргонные названия мелких английских монеток. Тапенс, трипенс, грот... голова шла кругом, а Светка шипела и ругалась на меня за то, что я тратил время на всякие кораблики-винтовочки, вместо того, чтобы запоминать по-настоящему нужные вещи. Например, все эти фартинги и полукроны.
  Нужные, как же! Интересно, она не забыла, зачем мы отправились в Портсмут? Не любит моя напарница военные корабли - её право, но ведь нам придётся заниматься именно этой темой! "Флот решает всё" - говорят британцы, и они правы.
  Я покосился на Светку - она уютно посапывала, откинувшись у удобном самолётном кресле. Везёт - заснула сразу, как только мы поднялись на борт "Боинга" в Шереметьево, ещё до того, как лайнер оторвался от полосы. Ну и пусть - зато у меня есть лишних полтора часа, и я знаю, как потратить их с толком.
  Итак, Англию и Россию ждёт война. Точно так же, как это было три года назад, или ещё раньше, в 1882-м году, когда британцы решили запереть русскую эскадру во Владивостоке. Они высадили десант на островах Комундо в Корейском проливе. Острова эти, лежащие всего в сорока километрах к югу от корейского побережья, принадлежали Корее, но англичан это не волновало. Над островами взвился британский флаг, и началось строительство военно-морской базы Порт Гамильтон. Англичане даже проложили подводный телеграфный кабель до Гонконга.
  Но дельце не выгорело - Россия, Китай, Корея и Япония встали на дыбы и заявили решительный протест, и в 17887-м году британцам пришлось убираться. Но ещё раньше, до в 1885-м, они развернули настоящую охоту за русскими кораблями.
  Русские клипера и броненосные фрегаты должны были, чуть запахнет войной, выйти в море и перекрыть торные океанские торговые тропки. Просвещённые мореплаватели не могли оставить этого без внимания - за русскими следовали теперь британские крейсера, а то и целые соединения боевых кораблей. Их командиры были готовы в любой момент вступить в бой, и когда броненосец "Агамемнон" под командованием кэптена Лонга, вошёл на рейд японской Иокосуки, имея орудия наведенными на ватерлинию и надстройки "Владимира Мономаха" - командир крейсера, адмирал Кроун, с трудом удержался от соблазна открыть огонь по наглецам.
  Пушки пока молчали, а вот в британском Адмиралтействе царили панические настроения. Предлагалось снова, как во время Крымской войны, послать эскадру через Босфор и Дарданеллы и высадить на черноморском побережье России экспедиционный корпус. Британцы, как огня, боялись казаков, прокладывающих путь через афганские перевалы в Индию - никто не сомневался, что мятежные раджи встретят гостей из России с распростёртыми объятиями и совместными усилиями вышвырнут колонизаторов. Но - не срослось; турецкий султан, который до сих пор не мог опомниться от разгрома, учинённого русскими во время Балканской кампании, не пропустил английские броненосцы в Чёрное море.
  Оставалась Балтика. Кораблям Гранд Флита, оказавшимся на тот момент в водах метрополии, было приказано изготовиться к бою. Эскадра Специальной службы была грозной силой: броненосцы "Минотавр", "Эджинкорт", "Геркулес", "Султан", "Пенелопа", "Айрон Дюк", "Лорд Уорден", "Рипалс", "Девастейшн"; крейсера, броненосные тараны и уйма мелочи вроде винтовых шлюпов, канонерок и миноносцев. Но, приказ - одно, а жестокая действительность - совсем иное дело; на подготовку бронированных калош Её Величества для броска в Финский Залив ушло три месяца.
  И вот, история готова повториться. Британская армада неспешно, как и в прошлый раз, готовится к походу. Русские, как три года назад, рвутся на морские коммуникации владычицы морей, и на охоту за ними выходят из баз крейсера Роял Нэви - защитники торговли, фундамента Империи, над которой никогда не заходит солнце. Вот-вот над просторами Тихого и Индийского океанов, над балтийскими мелководьями и атлантическими глубоководными желобами загремят пушки, поползёт по волнам пороховой дым. И нам, группе "Алеф", предстоит сыграть в разворачивающейся грандиозной драме свою, пусть и незначительную, роль.
  Знать бы ещё, какую?
  
  
  
  XI. Группа "Алеф" на задании.
  1888 год. Британия, Лондон.
  Говорят, подслушивать нехорошо
  
  Завсегдатаи съезжались в клубы не раньше девяти вечера; стрелки часов указывали без пяти восемь. После фанфаронского налета на White's группа "Алеф" вернулась в пансион, и там Сёмка вернул себе привычный облик. Пора было отправляться на рекогносцировку. Светлана пошутила, что их, как убийц, тянет на место преступления; Сёмка хмыкнул, но про себя подумал - в словах спутницы есть резон. Светить свою физиономию не стоило; мало ли кто мог узнать его - хотя бы из клубной прислуги, выбравшейся из особняка по неотложному делу?
  Кэб высадил ребят на углу Пикадилли и Риджент-стрит. Дальше шли пешком; Светлана, как и подобает приличной девице, держалась между Сёмкой и стеной дома - этикет требовал от кавалера, чтобы он в любой момент мог оградить спутницу от любой напасти, проезжающей, проходящей или пробегающей мимо. Впрочем, Пикадилли, одна из центральных улиц британской столицы, выгодно отличалась от других чистотой и респектабельностью прохожих и заведений.
   Возле угла Сент-Джеймс Стрит и Пикадилли, обнаружили вывеску отеля "Ритц". До White's было рукой подать - сигнал "жучков", ловился здесь превосходно.
  Отель поражал роскошью - простые путешественники здесь не останавливались, и черногорского аристократа, готового выложить за номер небольшое состояние, ждал гостеприимный приём. Если гостиничные лакеи и удивились тому, что гость прибыл без багажа, то никак это не показывали, и заселение Сёмки в апартаменты на втором этаже прошло с фантастической быстротой. Светлана ждала в кэбе; ей предстояло вернуться в пансион и появиться на Пикадилли лишь к девяти вечера. Сёмка собирался провести это время в номере, после чего, выйти из отеля - якобы, на прогулку, - и исчезнуть.
  Светка была очень недовольна - опять ей отводилась роль ожидающей на скамейке запасных. Лондон надоел девочке до зубной боли; её раздражала угольная вонь, толпы народу на улицах, грязь, длиннющий, поразительно неудобный подол юбки, подметавший мостовую и собиравший с неё всю пыль. Не помогали ни особые, подвешенные к поясу щипчики, которыми полагалось поддерживать подол, не пачкая рук, ни мальчишки с метёлками, спешившими очистить тротуар перед важной дамой в надежде на медный фартинг*. И вот - снова ждать, трястись в опротивевшем кэбе, а напарник будет сибаритствовать в роскошном номере! Поразительно несправедливая штука - жизнь...
  
  *# Самая мелкая монетка, четверть пенса.
  
  
  Но сначала ей предстояло ещё одно - и весьма важное! - дело. Следовало прогуливаться по Сент-Джеймс Стрит и дожидаться, когда сэр Рэндольф или его гость подъедут к White's. Задача была непростой - прилично одетой юной леди не пристало в одиночку разгуливать по Клабленду, этой цитадели мужской жизни аристократического Лондона. Конечно, никто не станет ей мешать - но зачем лишний раз привлекать к себе внимание? Светлана взяла кэб - на этот раз, закрытый, четырёхколёсный экипаж, так называемый "кларенс", - вручила вознице полкроны, и велела стоять напротив клубного особняка. Заподозрил кэбмен что-то, или нет, так и осталось загадкой; "кларенс" простоял на противоположной Сент-Джеймс стрит битых полчаса, не вызвав у окружающих ни малейшего интереса. Разве что, пару раз подходили прилично одетые мужчины - искали экипаж. Но кэбмен решительно мотал головой - "занят"!
  Секундная стрелка обежала циферблат в тридцать четвёртый раз. Светлана вглядывалась в подъезжающие особняку экипажи. А если она не опознает сэра Рэндольфа и его гостя? На яхте девочка не слишком хорошо их разглядела, и теперь - через улицу, со спины, в сумерках - немудрено и перепутать...
  Тревоги оказались напрасными. Светлана сразу узнала круглое лицо бывшего министра по делами Индии. Пройдя через палисадник к ступенькам парадного входа, он поприветствовал небрежным кивком швейцара и исчез за дверью. Артур Худ прибыл сразу же вслед за ним, и Светлана завозилась в складках платья, где пряталась рация.
  -П-ш-ш-ш... Сём, оба на месте.
  -П-ш-ш-ш... отлично, езжай оттуда, в девять тридцать жду. Конец связи.
  "Конец связи", во как! Ох уж эти мальчишки, подумала Светлана, всё бы им в шпионов играть? Хотя, сейчас эти игры недалеки от действительности.
  "Кларенс" тронулся, прокатился до конца Сент-Джеймс стрит, свернул на Пэлл Мэлл и затарахтел по брусчатке в сторону площади Ватерлоо - туда, где замерли фигуры королевских гвардейцев в высоких медвежьих шапках, отлитые на века из русской пушечной бронзы.
  ********
  - Как ваш отпрыск, Рэнди? Помнится, многообещающий юноша... вы, кажется, отдали его в Хэрроу?
  - Да, Арчи, нарушилсемейную традицию. До сих пор многие поколения рода Мальборо учились в Итоне, но Уинстон не блещет успехами в учёбе. Да и здоровье он, откровенно говоря, не очень - в позапрошлом году едва-едва выкарабкался после жесточайшей крупозной пневмонии.
  - Ничего, Рэнди, господь и Святой Георгий хранит Англию и род Мальборо! - успокоительно прогудел голос первого морского лорда. - Хэрроу - отличное учебное заведение, и оно, уверен, станет первым шагом к блестящему будущему вашего сына.
  В наушнике послышалось стеклянный звон и металлическое бряканье -нож или вилка задела бокал с кларетом, или краешек тарелки тончайшего китайского фарфора. Сёмка поморщился - звук заглушил начало фразы лорда Рэндольфа. Не страшно, потом можно прогнать через фильтр, отсеять посторонние шумы...
  - ... задумался о карьере военного. Даже увлёкся фехтованием - слава богу, у нас не в ходу ужасные манеры германских буршей.
  - Да, не хватало ещё ему щеголять шмиссами*, как иные молодые люди, польстившиеся на континентальное образование. Геттинген - это солидно, но настоящее знание жизни приобретаешь, только надев красный мундир и пробковый шлем.
  
  *# Бурш - член студенческой корпорации в немецких университетах,
  Шмисс - шрам на лице, полученный во время традиционной студенческой дуэли, вменявшейся членам таких корпораций в обязанность.
  
  - Ваша правда, Арчи. Колонии дают то, чего не получишь и в Королевском флоте. Я имею в виду, прежде всего, навыки администрирования - в этом плане служба в Индии или в Южной Африке полезна, как никакая другая.
  Снова тонко звякнуло - серебро, фарфор, хрусталь.
  А ведь они говорят о Уинстоне Черчилле, сообразил Сёмка. Старшему сыну лорда Рэндольфа сейчас четырнадцать лет, и всё у него впереди - и война в Судане, и бурский плен, и Нобелевка по литературе и главное - политическая карьера величайшего политического деятеля Великобритании всех времён. И врагом России он тоже пока не стал - это у юного Уинстона тоже впереди...
  - Кстати, о флоте, Рэнди. Французы из Jeune Ecole* оказались правы - паровой броненосный флот не может надёжно блокировать побережье противника. "Родней" и крейсера, игравшие за французов, сумели прорваться в океан. Будь это не манёвры, а настоящая война - они бы уже сеяли панику на побережье и налагали бы контрибуции на порты западной Шотландии. Ваши броненосцы, дорогой мой, пожирают слишком много угля, а пополнять его запас в открытом море моряки, оказывается, не умеют. Я уж не говорю о мытарствах команд миноносцев и торпедных канонерок - они измотаны постоянной болтанкой в открытом море, треть кораблей нуждается в доковом ремонте. А миноносцы условного противника прекрасно проводили время в базе и могли атаковать неприятеля, когда им вздумается! На броненосцах блокирующего флота не спали ночей, ожидая торпедной атаки, и уже через несколько дней команды напоминали сборище живых мертвецов. Офицеры до того истрепали себе нервы, что совершали непростительные ошибки при маневрировании - остаётся удивляться, что наши "большие мальчики" не перетопили друг друга таранами!
  - У королевы много!** - ответил собеседник. - Да, кое-какие из наших скелетов повылезали из шкафов и вдоволь погремели костями. Низкобортные "адмиралы" не могли использовать орудия главного калибра при волнении - стволы зарывались в волны, захлёстывающие полубак. На достраивающиеся "Нил" и "Санс Парейль" надежда тоже плоха. Вы правы, лорд Рэндольф, нам нужны другие корабли.
  
  *# Jeune Ecole (фр.) - "Молодая школа" - французская военно-морская теория конца XIX - начале XX веков. Предполагала отказ от броненосцев в пользу миноносцев и крейсеров, истребляющих морскую торговлю противника.
  **# Традиция британского флота - моряки провожают тонущий английский корабль фразой "У короля (королевы) много".
  
  В наушнике раздался вздох.
  - А это - снова деньги. Радует хотя бы то, что первый морской лорд сознаёт, сколь иллюзорна наша военно-морская мощь. Так что, простите, я не верю в успех экспедиции на Балтику. А вот в океанах... русские уже два с лишним десятка лет строит клиперы и броненосные фрегаты для разбоя на наших торговых линиях, а их Сибирская флотилия...
  Сёмка обратился в слух. Вот оно - то, ради чего затевалась вся история!
  Послышались стук, шуршание, скрип. Голоса зазвучали глуше, будто говорившие отошли от микрофона. Сёмка принялся тыкать пальцем, переключая канал на другие "жучки". Лучше не стало.
  "Отодвинули кресла от стола, поближе к камину..."
  - ... базируются во Владивостоке и постоянно мотаются между Балтикой и Тихим океаном. И, в случись что, они немедленно превратятся в крайне опасных рейдеров.
  - Как и их торговые суда. - раздался голос Худа. - Вы знаете о "Доброфлоте"? Формально, это пароходное общество, созданное для снабжения русского Дальнего Востока - но их суда отличаются отменной скоростью и изначально имеют подкрепления палубы под артиллерию. Подними из трюмов пушки - и вот вам готовые рейдеры!
  - У России, слава богу, нет угольных станций ни в Красном море, ни в Персидском заливе - ответил лорд Рэндольф. - А на нейтральные порты надежды мало; стоит русская посудине зайди в любой из них - и через день-другой туда явятся крейсера Ройял Нэви, спасибо подводным телеграфным кабелям. И тогда останется либо интернироваться, либо прорываться с боем - а это, при любом результате, конец рейдерства. Ещё никто не научился выигрывать морские сражения, не получая повреждений, не расходуя боезапас!
  -Разве что, на бумаге, Арчи - в голосе лорда Рэндольфа сквозила насмешка. - Недавно мне презентовали забавную книженцию - вот, полюбопытствуйте. Как раз в тему нашей сегодняшней беседы.
  В наушнике глухо стукнуло. Ага, сообразил Семён, положил книгу на стол. И тут же, в подтверждение этой мысли, зашелестели страницы.
  - Занятно, занятно, Рэнди.. как, даже лондонское издательство? Смотрите-ка, у нас эту книгу перевели сразу, как она вышла в Санкт-Петербурге!
  - Хвала небесам, в Форин Офис* хватает разумных людей. Кто-то из ведомства маркиза Солсбери* вовремя сообразил, что эта беллетристика отражает реальные планы русского Адмиралтейства - и позаботился, чтобы офицеры Ройял Нэви могли с ней ознакомиться.
  - "Крейсер "Русская надежда". - продолжал лорд Рэндольф. - Автор - некто Конкевитш** - право же, с этими русскими фамилиями язык сломаешь! Судя по предисловию, бывший морской офицер, а значит, знает, должен знать, о чём пишет. В этой книге русскому крейсеру, охотящемуся за нашими торговыми судами, дают приют во французских портах - видимо, Петербург ещё не оставил мечту рассорить нас с Парижем. Они будто живут в своём, выдуманном мире - даже дилетанту от политики ясно, что после Седана лягушатники наши, с потрохами!
  - Однако же, они проектируют корабли именно для борьбы с Гранд Флитом. - заметил первый морской лорд. - Я изучил проект крейсера, который вот-вот заложат в Бресте - это новая эпоха в военном судостроении***!
  
  *# Форин Офис - внешнеполитическое ведомство Великобритании. Выполняло так же функции разведки. В 1888 г. Его возглавлял маркиз Роберт Солсбери, совмещавший эту должность с постом премьер-министра
  **# Алекса́ндр Конке́вич - писатель, основоположник русской "военной" фантастики.
  ***# Французский броненосный крейсер "Дюпюи-де-Лом" - первый в мире крейсер с полностью забронированным надводным бортом. Оказал серьёзное влияние на крейсеростроение в других странах.
  
  - Французы "молодой школы" - ярые сторонники идеи рейдерской войны против коммерческого судоходства, тут они солидарны с русскими ... Да, Арчи, для нас большая удача, что у русских нет угольных станций на пути в Африку.
  - Пока нет. Полюбопытствуйте - что напечатано во вчерашней "Фигаро"...
  Снова зашуршала бумага. На этот раз звук был намного громче. Газета, понял Сёмка. Где-то он слыхал это название - "Фигаро". Французская?
  В микрофоне раздался хохоток.
   - Этого решительно не может быть, Артур!, дружище! Русское поселение в заливе Таджура, у самого входа в Баб-эль-Мандебский пролив? Это утка, друг мой! Казаки в Абиссинии? Такое могли придумать только ушлые французские репортёры - хотелось бы мне знать, где они подцепили эту сплетню?
  -А всё там же, в Санкт-Петербурге, Рэнди. У русских. Вы, помнится, похвалили джентльменов из Форин Офис? Вот, пожалуйста - по сообщениям "анонимного источника", русский морской министр Шестаков велел поддержать эту затею. А это, согласитесь, серьёзно.
  - Но, Арчи, сами же французы отзываются о вожаке экспедиции - некто "атаман мсье Ашинофф" - с изрядной иронией. Возможно, это всё же газетная сплетня - или, на худой конец, авантюра? Согласитесь, о таком невозможно и думать без смеха!
  - Я лично знаю русского морского министра - возразил Артур Худ. - Поверьте, он начисто лишён чувства юмора. И вот ещё что - надеюсь, вы в курсе, что у русских прекрасные отношения с абиссинским негусом Менеликом Вторым? Тот же аноним сообщает, что они набирают волонтёров, помогать абиссинцам в войне с макаронниками. А если это - звенья одной цепи?
  - Признаюсь, вы меня озадачили, Арчи. - теперь в голосе лорда Рэндольфа угадывалась тревога. - Да, этим вопросом стоит заняться всерьёз. Слава Создателю, моё слово имеет вес и в Парламенте и в Кабинете. И, кстати - если я не ошибаюсь, в заливе Таджура имеется французская военная станция?
  - Да, Обок. Там стоит эскадра адмирала Ольри. Колониальный крейсер и пара канонерок - барахло.
  Лорд Рэндольф откашлялся. Снова зазвенел хрусталь, до Сёмкиного слуха донеслось звук бульканье. Снова звякнуло.
  "Ясно, наполнил бокал и заткнул пробку. Интересно, это тот самый графин, что принёс давешний лакей?"
  - Ольри? Вот как... Это крайне любопытно. Мне приходилось видеть кое-какие документы, посвящённые его финансовым делам. Знаете, из числа тех, что не принято предавать огласке. И это открывает для нас интересные возможности...
  
  
  XII. Семён Воскресенский, студент ЛЭИ.
  
  21 век, Великобритания, утро.
  Вперёд, в прошлое!
  Рейс С74001 авиакомпании "Сибирь" приземлился в лондонском Хитроу в 9-15 по Москве. 6-15 по Гринвичу - чрезвычайно удобно для путешественников, весь день спереди. Таможенный контроль занял на удивление мало времени - уже через час мы взяли такси (их в Лондоне называют "кэбы") и направлялись на вокзал Виктория - поезд до Портсмута отходил в 9-12.
  Стоило выйти из здания терминала, как глаза мои стали слипаться - вот ведь подлость, нет, чтобы в самолёте... Всю дорогу до вокзала я проспал, хотя ни разу не был в Лондоне - помню только машины сплошной поток машин на неправильной стороне улицы, мелькание рекламных щитов, потом - дома, дома... Даже Темзу не помню, хотя Светка уверяла, что такси переезжало через Тауэрский мост. Она то и дело тыкала меня кулачком в бок - не спи мол, проспишь всё на свете, и вообще, работать пора! Бесполезно - организм требовал прекратить издевательства и дать, наконец, долгожданный отдых. Вчера мы даже пообедать забыли за сборами, а ночью не сомкнули глаз - вылет в 5.30 по Москве, из Лицея мы уехали, когда не было ещё часа ночи.
  В поезде сон, как рукой сняло. Светка не отрывалась от окна, любуясь видами Южной Англии, а я, от нечего делать, принялся рыться в чемодане. Наш багаж был сам по себе крайне примечателен: половину объёма чемодана занимал кожаный старомодный саквояж с латунными замочками; кроме него, имелись свёртки с платьем и обувью викторианской эпохи. Представляю, что подумали таможенники - а впрочем, в Англии привыкли не обращать внимания на подобные странности. Ну, приехали двое русских для участия в очередном историческом фестивале - так и что с того? Их право, если не нарушают закон и не пытаются провезти что-нибудь запрещённое. Таких фестивалей в Англии проводится великое множество - здесь каждый городишко гордится каким-нибудь историческим событием, и ежегодно проводит по этому поводу костюмированные праздники - порой с пушечной пальбой, с разыгрыванием настоящих сражений. А уж публика в исторических костюмах присутствует в огромном количество. поклонники "живой истории" съезжаются на такие мероприятия не только со всей Англии, но и из Европы и даже из-за океана, из Штатов.
  "Запрещённый" предмет в моём багаже имелся - "гайдуцкий нож". На домодедовской таможне он уже успел стать предметом повышенного внимания. Г.П. обещал, что проблем быть не должно, в конце концов, не в салон же я пытаюсь протащить этот "холодняк", везу в багаже, как положено! Но всё я чувствовал себя натуральным террористом и невольно ждал, что вот сейчас набегут бравые парни в камуфляже, брониках и с автоматами.
  В Хитроу к ножу тоже проявили интерес - офицер-таможенник покрутил его в руках, попробовал пальцем острие, но ничего не сказал.
  Согласно плану, нам предстояло открыть "червоточину" прямо из Портсмута. Подходящее место наметили ещё в поезде - городской вокзал, здание которого мало изменилось с 1888-го года. Оставалась одна загвоздка - не могли же мы отправиться в девятнадцатый век в своих джинсах и ветровках? Это в наши толерантные времена, да ещё и в Британии, проглотят любое чудачество. А вот там... нет, рисковать не стоило -а потому было решено сразу по прибытии в Портсмут, снять номер в привокзальном отельчике, переодеться в викторианское платье, и уже в таком виде возвращаться на вокзал. Мы не боялись, что кто-нибудь посторонний заметит портал "червоточины" - он виден только Проводнику и тем, кто следует за ним. Другое дело - наш вид; двое молодых людей в викторианском платье привлекали, конечно, внимание, но не чрезмерно.
  Я шёл по асфальтовому тротуару, мимо припаркованных автомобилей и рекламных щитов, и косился на Светку. Моя спутница держалась независимо - прохожие улыбались и уступали дорогу юной леди в пышных юбках до земли, кружевной накидке и шляпке с атласными лентами цвета "фуксин". Я никак не мог унять нервную дрожь: со мной всегда так перед броском в "червоточину". Всё вокруг приобрело невыносимую чёткость, любой звук отдавался в ушах барабанным громом. Рука нервно тискала рукоять ножа на поясе, и очередной прохожий - араб или индус, кто их разберёт? - заметил этот жест и напрягся: лицо его заострилось, глаза сверкнули страхом, он поспешно шагнул в сторону. Как там говорил Чёрный Абдулла? "Кинжал хорош для того, у кого он есть. И горе тому, у кого его не окажется в нужное время".
  В Лицее нас обучали основам рукопашного боя. Кое-чему успел показать и Маэстро - на двух последних занятиях он продемонстрировал мне приёмы испанской и мексиканской школ ножевого боя. Горячие латиноамериканские парни - их называли "махо" - орудовали навахами, огромных размеров складными ножами с рукоятью, сужающейся и загнутой к концу. Гайдуцкий нож конечно, уступал размерами этим монстрам, но при правильном обращении тоже мог стать грозным оружием. Барон показал традиционные приёмчики "махо" - с ножом и плащом, намотанным на левую руку. Стойка - левым плечом к противнику; левую руку , защищённую плащом, выставляли вперёд. Ею следовало отбивать удары, а при некоторой сноровке плащ можно набросить врагу на голову.
  Маэстро демонстрировал и кое-что из андалузской школы - там вместо плаща пользовались шляпой. Следовало пригнуться к земле по кошачьи и кружить перед противником, ловя на шляпу удары клинка и постоянно держать руку с оружием в движении -"шевелить нож", как сказал барон. Можно упасть на колени и, в падении, ударить клинком снизу; или наоборот, в прыжке - справа сверху вниз, лезвием к себе. ..
  Конечно, за пару занятий многому не научишься. Но уверенности в себе мне они добавили - судя по тому, как отпрянул в сторону давешний араб, выглядел я весьма угрожающе. А это, между прочим, лишнее, следующим встречным может оказаться и полицейский в штатском. Объясняйся потом в местном отделении, или как оно тут у них называется?
  Вот и красное кирпичное здание, напоминающее Рижский вокзал в Москве. Скромная парковка, чахлые деревца; широченный козырёк над главным входом, по ажурному чугунному краю надпись: Portsmouth & Southsea Station. Фасад не перестраивали за последние полтора века, и нам нужен во-о-он тот простенок между окнами. Узковато, ну да ладно...
  Светка оглянулась по сторонам, и тут же между оконными рамами возник провал в никуда, из него привычно пахнуло холодом меж-пространства.
  Ну что, всё? Тогда - вперёд!
  
  
  XIII. Группа "Алеф" на задании.
  
  1888 год. Британия, Лондон.
  Ни одно доброе дело
  не остаётся безнаказанным
  От Пикадилли возвращались пешком: Светлана категорически отказалась ехать в кэбе, так надоели ей тряские, тесные экипажи. Пансион располагался к западу от вокзала Виктория, в районе Челси. Спешить, в кои-то веки, было некуда, и Сёмка уже во второй раз во всех подробностях, пересказывал содержание беседы в Малой курительной клуба White's. Говорил он по-русски; прохожие, заслышав незнакомую речь, косились.
  - ... и тут лакей приволок это самое фрикасе из рябчика, и больше они о делах не говорили. Пообедали, сэр Артур извинился и откланялся. Всё, что мы узнали - это кое-что о подготовке экспедиции на Балтику и упоминание о сомнительной истории с казаками. В Абиссинию их занесло, надо же!
  - Это нынешняя Эфиопия. - менторским тоном заявила Светка. - Стыдно не знать - туда ещё поэт Николай Гумилёв ездил, и даже цикл стихотворений написал! Между прочим, самая древняя христианская страна...
  - Да хоть мусульманская! - буркнул Сёмка. Его бесило, когда спутница козыряла знаниями - а она в последнее время делала это всё чаще и чаще. - Нам-то какая разница?
  - Очень даже есть разница! - возмутилась девочка. - Как ты не понимаешь? Если там живут христиане, да ещё и православные - то они, конечно, помогут казакам! Интересно, а в нашей истории такое поселение смогли построить?
  Уж это он, слава богу, знал наверняка. Ну, почти наверняка...
  - Не смогли! То есть, я про него не знаю - зато читал про поход Третьей Тихоокеанской эскадры адмирала Небогатова, во время русско-японской войны. Эскадра шла с Балтики через Средиземное море и Суэцкий канал, чтобы в Индийском океане встретиться со эскадрой адмирала Рожественского, которая добиралась вокруг Африки. Я точно помню, что у небогатовской эскадры были проблемы с бункеровкой: Аден английский, так что пришлось принимать уголь и свежую провизию в Джибути. Это рядом с Абиссинией. Там был очень плохой порт, и грузы с берега возили паровыми катерами. Если бы рядом было русское поселение и угольная станция, Небогатов, конечно, зашёл бы туда - но он отправился в Джибути, а значит, никаких русских там и в помине не было, во всяком случае, в 1905-м году..ой!
  - Поосторожнее, мистер! - раздалось сверху. Себе нос разобьёте, и меня сверзите с верхотуры - а ежели я руку сломаю, кто будет кормить Салли и ребятишек?
  Пожилой мужчина в засаленном цилиндре стоял на верхней ступеньке стремянки. Одной рукой он держался за столб, а другой подкручивал что-то скрипучее в недрах большого фонаря. Раздалось шипение; мужчина отстранился от фонаря, и чиркнул спичкой. Фонарь вспыхнул тускло, жёлто; мужчина подкрутил огонёк, закрыл дверцу и, полюбовавшись немного на плоды трудов своих, спустился по ступенькам.
  - Простите, мистер..э-э-э... не знаю вашего имени. Мы не хотели!
  - По вечерам надо глядеть себе под ноги, а не то наживёшь беду! - прокряхтел фонарщик. - А вы, видать, приезжие - выговор у вас не наш? С материка?
  И, не дожидаясь ответа, крякнул, взвалил на плечо лестницу и зашаркал к следующему столбу.
  Сёмка взглянул на часы и присвистнул - стрелки подбирались к десяти вечера. На Лондон опускалась мгла, и город оживал тусклыми огоньками, в которых сгорали несчётные кубометры светильного газа - и только набережная Темзы возле Вестминстерского аббатства сияла электричеством.
  В сумерках на улицах появились шарманщики. Они торчали на каждом углу, крутя ручки своих пёстрых ящиков и выводя жалостливые песни. Шарманщики совмещали роль бродячего магнитофона и гадалки: у каждого на плече сидел попугай или обезьянка, которые за мелкую монетку вытаскивали жаждущим узнать свою судьбу то слово, написанное на карточке, а то и целое послание, запеченное в трубочку из пресного теста.
  - Ой, Сём, давай попробуем! Так интересно - а я думала, что шарманщики только в Париже бывают - ну, знаешь, как в старых фильмах? Я тоже хочу такой конвертик ! Давай подойдём, тебе жалко, что ли?
  Сёмка пожал плечами и полез за пояс. Тьфу, как неудобно без карманов... чёртов "черногорский колорит"! Тапес звякнул о фаянс чашечки, пристроенной сверху на шарманке. Владелец "музыкального автомата" благодарно забормотал и погладил по спинке крупного серого попугая. Умная птица перебрала когтистыми лапами на плече хозяина, наклонилась к коробке с конвертиками, выудила один. Потом вытянула шею - та стала, чуть не вдвое длиннее, встопорщилась перьями, как посудный ёршик - и отдала добычу клиентке. Светка захлопала в ладоши и зашуршала бумагой.
  - Ну что, мисс, узнали судьбу? А там, случайно, не сказано, что надо проявлять щедрость - и тогда Господь отвратит от вас все напасти?
  Сёмка обернулся. Перед ними стояли три типа - руки в карманах, воротники подняты, головы втянуты в плечи. Впереди - вожак; плоское лицо, волосы налипли на лоб, щербатая пасть растянута в ухмылке. За ним невысокий крепыш в мятом котелке, и ещё один, рыжеволосый, длинный как жердь. Глаза насторожённые, злые, так и бегают по сторонам.
  А это кто? Ну, точно, рассыльный Билли! Сёмка всего полчаса назад, вручил ему свёрток с униформой - и обещанную гинею за просрочку. Решил сорвать джек пот? Ну, прохвост...
  Щербатый главарь вытянул руку из кармана. Тускло блеснула сталь. Короткие, грязные пальцы нервно тискают рукоять ножа, у основания большого пальца - вытатуированный лиловый якорь.
  Моряк? Неудивительно, половина, лондонских бродяг - бывшие матросы. А то и беглые - те, кому грозит пеньковая верёвка. "Высоко и коротко" - старая формула британского правосудия...
  - Мой вам совет, мистер - выворачивайте карманы, если не хотите познакомиться со ржавым Шэнком!
  Точно - поддакнул Билли. - У него о соверенов кошель лопается, пускай поделится с бедными людьми!
  - Это ты-то бедный? - разозлился Сёмка. - Совесть поимей, я же тебе ровным счётом шесть гиней отвалил!
  Бродяги уставились на рассыльного. Тот стушевался, принялся что-то бормотать, потом заорал, что "мистер всё врёт, он и дал-то два паршивых шиллинга!". А Сёмка, пользуясь тем, что визави на какое-то время отвлёкся, осторожно нащупал у пояса "гайдук". И, едва двигая кончиками пальцев, потянул из ножен, рукоятью вверх, в рукав. Стоит разжать пальцы - и нож послушно скользнёт в ладонь...
  Шляпа в левой руке, просительно прижата к груди - перепуганный подросток перед толпой гопников.
  "Ну ничего, я вам покажу - перепуганный!"
   - Это вас так зовут, мистер... Шенк*? - спросила вдруг Светлана. Она нервно тискала в руках платок и Сёмке показалось, что в него завёрнут какой-то предмет. Небольшой, угловатый, размером... с пистолет? Вздор, откуда у неё оружие?
  
  *# Shank -"нож" на английском преступном жаргоне.
  
  Бродяги заржали.
  - Нет мисс, это его так зовут - щербатый подкинул на ладони нож, лезвие которого и правда, было тронуто ржавчиной. - Старина Шэнк умеет убеждать самых упрямых - так что вы уж его не злите, совет вам даю!
  - Что-то многовато советов, любезный... - не сдержался Сёмка. - Пожалуй, я тоже дам совет - идите-ка вы своей дорогой вместе со своим Ржавым Хэнком... или Шэнком!
  И на чистом русском языке добавил, куда щербатому следует отправляться. Светка, услышав то, что выдал напарник, слегка зарделась - она не терпела матерщины.
  То ли моряку доводилось встречать их соотечественников, то ли он сам бывал в российских портах - щербатая пасть расплылась довольной ухмылкой.
  - Русский, значит? Ну, за это вы мне заплатите вдвое, мистер! Думаете, я забыл, кто выбил мне три зуба в кабаке, в поганом Тулоне, чтоб его Дэви Джоунз* сволок в пучину целиком?! Ваш, русский боцман и выбил - а вы, мистер, мне за это заплатите, или я не декки Бэнди, и не глотал пять лет кряду синюю книгу!**
  
  *# Дэви Джоунз (матросск. сленг)- дьявол, повелевающий злыми духами пучины.
  **# Бэнди - обычное прозвище моряка, чья фамилия Эванс;
  декки (deckie) - палубный матрос.
   "Глотать синюю книгу" (служить в Королевском Флоте) - зубрить адмиралтейский устав, который традиционно имеет синий переплёт.
  
  И добавил пару оборотов по-русски, от которых Светлана сделалась совсем уж пунцовой.
  Р-раз! - шляпа полетела в ухмыляющуюся рожу. Два! - "гайдук" звякнул, отбивая в сторону Ржавого Шэнка. Три! - смачный удар ногой в пах свалил завывающего главаря на мостовую.
  Налётчики, получив отпор, не собирались отступать - двое оставшихся разошлись в стороны, прижимая Сёмку к стене дома. Их ножи тускло поблёскивали в отсвете газового фонаря. Поганец Билли держится позади, а старик-шарманщик, невольный свидетель стычки, торопливо ковыляет по переулку. Длинная палка, на которую опирался обычно его инструмент, путается в ногах - бедняга споткнулся и чуть не свалился на мостовую, серый попугай забил крыльями и хрипло заорал. Мальчик отскочил назад; "гайдук" он перехватил на испанский манер, лезвием к себе. Долговязый вдруг оказался совсем рядом - Сёмка отшатнулся, но кончик ножа успел пробороздить щёку полоской боли.
  "Вот гад, в горло целил!"
  Влево, прыжком, чтобы оба были на одной линии....
  Долговязый дёрнулся вслед, но чуть не упал, налетев на подельника. Тот прошипел что-то невнятное, присел и боком, по-крабьи, пошёл на Сёмку. Нож в его руке выписывал восьмёрки, отсвет газового фонаря играл на клинке.
   "Влипли! С двоими нипочём не справиться, а бежать нельзя - Светка в этих дурацких юбках..."
   - Сёмка, глаза! Берегись!
  Ударило - раз, другой. Он едва успел зажать глаза ладонями. Сдвоенный грохот прокатился по улочке, где-то зазвенело стекло, рассыпался пронзительный женский визг - как сквозь три слоя ваты, уши качественно заложило акустическим ударом. Сёмка отнял руки от лица - перед глазами плавали чёрные круги. Боковым зрением увидел, как Светка поднимает руку - и зажмурился изо всех сил...
  
  
  
  
  XIV. Семён Воскресенский, студент ЛЭИ.
  
  21-й век
   Лицей экспериментальной истории
  Продолжение следует?
  
  
  
  - ..я зажмурился изо всех сил, а когда открыл глаза - они уже улепётывали! То есть Билли, гад такой, улепётывал, а те, двое метались из стороны в сторону и размахивали руками. Три светошумовых патрона, с пары метров, в рожу - можно вовсе зрения лишиться!
  Я говорил взахлёб, придерживая у щеки марлевый тампон. После стычки в лондонской подворотне не прошло и четверти часа. Мы со Светкой так напугались, что пробежали три квартала, и вдруг моя напарница замерла, будто наскочила на невидимую стену. А в фасаде дома между вывеской лавки зеленщика и облупленными железными воротами, возникла Дверь - спасительный портал "червоточины", -и с лондонской мостовой мы шагнули прямо на паркет Лицея. Светка в полуобморочном состоянии повалилась на банкетку, а я стоял посреди холла на ватных ногах, и в ушах у меня всё ещё заливались трели полицейских свистков.
  - Выходит, этому декки Бэнди ещё повезло - усмехнулся Г.П. - Ну, получил ботинком по чувствительному месту - бывает, зато глаза не пострадали. Оглох, конечно, не без этого...
  - А я не оглохла? - возмутилась девочка. - До сих пор в ушах звенит! Целый час орали, как ненормальные, и всё равно ничего не слышно!
  - Да какой час? - возмутился я. - Всего-то минут десять прошло, как мы.... И вообще - когда это нам было говорить? Ты так оттуда припустила, только пятки сверкали!
  - А что, прикажешь ждать, когда набегут констебли? Мы всю улицу перепугали, кто-нибудь точно в полицию позвонил!
  - Ага, по номеру "девять-один-один" - не удержался я. - Думай, что говоришь - откуда у них телефоны?
  Это ты думай! - не сдавалась моя напарница. - Всё из-за тебя - я же говорила, нельзя давать этому прохвосту столько денег!
  "Ну вот, приехали... Кто бы сомневался, что во всём окажусь виноват я..."
  - Ладно, ребята, хватит ссориться - примирительным тоном сказал Г.П. А ты, Светлана, молодчина , похоже, мы тебя недооценили.
  Светка слабо улыбнулась. Она всё ещё была очень бледна -экстренный переход выпил из неё все силы. Г.П. подошёл, осторожно, по одному, разжал мне пальцы правой руки и забрал нож. И только тут я осознал, что всё это время стоял, выставив перед собой "гайдук". Выходит, я так и бежал по улице с ножом в кулаке, распугивая добропорядочных лондонцев.
  *********
  - Откуда ты взяла эту штуку? - спросил Г.П. - Я, кажется, ясно сказал - никакого оружия, тем более, современного!
  Мы снова сидели в учительской. Г.П. привычно расположился на краю стола, барон - в углу, под часами, в огромном кожаном кресле. В здании Лицея тихо: большая часть студентов разъехались на каникулы, в парке - ни весёлых голосов, ни стука мячей на спортплощадках.
  - Тоже мне, оружие! - пренебрежительно фыркнула Светка. - В инструкции написано - "средство самообороны, светозвуковое", на него даже разрешения не надо! Отец сейчас в командировке, мама на даче живёт -- так она жаловалась, что возле посёлка появилась стая бродячих собак. Я сначала хотела ей баллончик перцовый купить, но ребята из лаборатории посоветовали эту штуку. Обещали похимичить с патронами - а то родные слабоваты, я в Интернете читала...
  - И что, похимичили? - осведомился из своего угла Маэстро.
  - А как же! Только это уже не понадобилось - мама вернулась с дачи в Москву. Вот я и взяла его с собой, не пропадать же!
  Г.П. взвесил контрабандный "Антидог" на ладони и переглянулся с бароном. Тот едва заметно кивнул.
  - И верно, зачем... Ладно, будем считать, что это я тебе разрешил, так и укажешь в отчёте. И давай договоримся, чтобы это в последний раз! Если считаешь нужным взять какое-то нестандартное оборудование - предупреди, я решу вопрос.
   Мы одновременно кивнули, а я незаметно показал Светке большой палец.
  - Надеюсь, в Лондон вам больше не нужно? - продолжал Г.П. - А то ведь вся эта история подробнейшим образом запротоколирована в полиции, так еще и в "Таймс" наверняка тиснули статейку в стиле "понаехали тут"... Хотя, конечно, это не наши времена, бесчинства мигрантов - не самая ходовая тема. И всё же, я бы поостерёгся.
  Я пожал плечами.
  - Да нет, что нам там делать? Всё что можно было, мы уже узнали, больше нам до этих двоих нипочём не добраться!
  - Они и так достаточно наговорили. - поддакнула Светка. - Надо сообщить морякам - и про эскадру, и про учения, и про то, что английские броненосцы никуда не годятся. И про таран этот страшный - как он там, "Гефест"?
  - "Полифемус" - поправил я. - Барахло этот таранный миноносец, бестолковая экзотика. Да и без нас, наверняка, всё знают - это не двадцатый век, секретности никакой. Помните, сэр Артур говорил, что видел проект французского крейсера? А его, между прочим, собирались строить для войны с Британией!
  - Ну, сэр Артур Худ много чего мог видеть... - покачал головой барон. - К твоему сведению, Семён, в британском Адмиралтействе есть разведывательно-оперативное управление. Возглавляет его подчинённый сэра Артура, капитан первого ранга Уильям Холл - и поверьте, этот джентльмен умеет добывать чужие секреты. Так что, Светлана права - ваши сведения могут представлять для господ под шпицем* немалый интерес. Если считаете, что надо отправляться в Кронштадт - не вижу причин вам мешать.
   - Да, считаем! - заявила Светка, выразительно покосившись на меня - "мол, только попробуй возразить!" - Тем более, что задание мы ещё не выполнили, ведь "червоточина" по прежнему для вас закрыта?
  - Верно. - подтвердил Г.П. - Более того, она становится всё неустойчивее. И как ты сумела в таких условиях открыть обратный проход - без наводок и привязок, без маячка, исключительно по памяти?!
  - Должно быть, с перепугу, Григорий Петрович! Я совсем голову потеряла, когда мы побежали - несусь и думаю: "Только бы домой, скорее"! Р-раз - и вот она, Дверь! Ну, мы с Сёмкой в неё....
  
  *# под шпицем - в Адмиралтействе.
  
  Я хмыкнул - мы и не такое можем! Я гордился напарницей - вот увидите, на что способна группа "Алеф"!
  Кстати, ведь ещё и Абиссиния! - не унималась Светка. - Недаром лорд Рэндольф так встревожился, когда услыхал про это! Надо непременно выяснить, в чём дело.
  Барон кивнул.
  - Да, припоминаю, было что-то такое, докладывали... Сомнительная какая-то история, попахивает авантюрой. Я собирался разобраться, но откладывал - то одно отвлекало, то другое... Так, в итоге, и не собрался. Да, Светлана, на это стоит обратить внимание.
   - Мы и обратим, Маэст... то есть, простите, Евгений Петрович! Сначала в Кронштадт, придумаем, кому передать сведения о британской эскадре - и в Питер. Там и выясним про Абиссинию! Должен же кто-то в столице знать об этом - раз уж даже в Париже газеты пишут!
  - В Кронштадт, так в Кронштадт. - не стал спорить Г.П. - Где навести портал - решите сами, в Кронштадте полно подходящих мест. Возвращение - по маячку. У вас их два, один оставите на этой стороне, перед отправлением. Второй - запасной, и не забывайте, ресурс - два срабатывания, не больше. Повторяю, обратно - только по маячку, никаких подвигов, никаких "с перепугу", как в этот раз! Не хватало ещё, чтобы вы заблудились по дороге...
  Вот и пойми, шутит он, или говорит серьёзно? Как можно заблудиться в "червоточине"? Вошёл и вышел, всего делов...
  - И вот ещё что... - Маэстро извлёк из кармана карточку и принялся что-то писать на обороте. - Держите, это на крайний случай.
  Я взял. На одной стороне, типографским способом - мудрёная вязь геральдических символов и три буквы: "Д.О.П." На другой, рукой Маэстро - латинские буквы и цифры. Пароль? Код доступа?
  - Предъявите это любому жандармскому офицеру, или чиновнику дипломатического ведомства, не ниже пятого классного чина*. Вам помогут.
  
  *# Пятый классный чин в табели о рангах - статский советник.
  
  Г.П. встал, потянулся, расправил плечи - да так, что суставы хрустнули.
  - Значит, решено. Три дня вам на отдых подготовку, и вперёд!
  Я помедлил, но всё же решился:
  - Григорий Петрович, а можно вопрос? Тот наш визит на Плещеево озеро, когда мы видели Петра Первого... зачем это было? Вы ведь не случайно отправили нас в это время, верно?
  Г.П. усмехнулся.
  - Не случайно, конечно. Вот смотри - в первое ваше путешествие вы оказались в Порт-Артуре, видели адмирала Макарова, корабли, узнали о том, как погиб русский флот, как пала крепость, так?
  Я кивнул. Что было, то было...
  - И знаете, кто помогал японцам - без британских денег, кораблей, техники они бы не справились. И вот, вам предстоит помочь русским морякам против этих самых "просвещённых мореплавателей", будь они неладны.... 1888-й и 1904-й разделяет всего шестнадцать лет, многие из тех, с кем вы познакомились в Артуре, уже служат. Макаров в 1888-м году совершает кругосветное плаванье на корвете "Витязь". Мичмана и лейтенанты с "Петропавловска" ещё мальчишки и мечтают о Морском Корпусе. Некоторые из тех кораблей, что вы видели на внутреннем рейде Порт-Артура, уже ходят по океанам - "Джигит", "Забияка", "Разбойник", канонерки. Даже "Кореец" - помните такой, надеюсь? - уже построен, и даже отправился на Дальний Восток, к месту службы. "Владимир Мономах", "Дмитрий Донской", "Нахимов" ещё целы, не разюиты японскими снарядами, их Цусима впереди. Вот мы и решили показать вам, как начинался русский флот - с потешной флотилии на Плещеевом озере.
  - Чтобы, значит, осознали ответственность? - усмехнулся я. - Так сказать, для поднятия мотивации?
  - Зря иронизируешь, Семён. - серьёзно сказал историк. - Прости за некоторый пафос, но ведь от вас, и правда, зависит очень многое. И дело, поверь, не только в неустойчивой "червоточине". Это ведь не просто альтернативная история, это люди и корабли - живые люди и живые корабли, понимаешь? И им очень нужна ваша, ребята, помощь - хотя бы и малая...
  Пафос и Г.П. - "две вещи несовместные", как писал классик. Мы привыкли к его лёгкой иронии по любому поводу, не замечаем её, как не замечают порой солнца за окном. А тут...
  Я перевёл взгляд на Светку. Она сделалась вдруг необычайно серьёзной; во все глаза смотрела на Г.П., потом на барона, снова на Г.П...
  Что ж, "игры кончились, начинается взрослая жизнь" - так, что ли?
  - Всё мы понимаем, Григорий Петрович... - медленно сказал я. - Вы не сомневайтесь, мы не подведём. Верно, Свет?
  
  Конец первой части
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"