М.Ц.

Кого пронзило одиночество
насквозь,
как бабочку игла,
кому и жить едва ли хочется,
того помиловать могла ль
судьба,
могли ли люди
вобрать в себя чужое им,
которого уже не будет,
но есть которое?

Своим
не станет эхо запредельного,
огонь иной неуловим,
и одиночество отдельного
для них не имя — псевдоним.

Забудут, вскорости раскаются —
недолговечен здешних ход —
чуть пошатаются, помаются,
а там, глядишь, иной исход,
иное небо потолочное,
иная мебель, пыль гардин...
И всё неточное, побочное,
лишь ты по-прежнему один.

28/07/2016