Давным-давно, в незапамятные времена, Создатель спросил ангелов:
- Где спрятать Тайну жизни?
Один ангел предложил спрятать Тайну в глубине морей.
Создатель сказал:
- Это было бы слишком просто. Наступит день, когда они доберутся до самого глубокого океана и оплывут все моря.
Тогда ангелы предложили схоронить Тайну жизни в Матери Земле.
Создатель сказал:
- И это было бы слишком просто. Однажды они обойдут весь свет и перекопают всю Землю.
После момента молчания ангелы предложили спрятать ее на вершине самой высокой горы.
Создатель сказал:
- Наступит день, и они заберутся на все горы мира.
Если Тайну жизни нельзя было спрятать ни в море, ни в Матери Земле, ни в горах, где же тогда ее можно спрятать? Может быть на звезде?
После короткого молчания Создатель сказал:
- Люди доберутся до 4-х частей света, до самых глубоких морей и высочайших гор и даже до звёзд раньше, чем познают самих себя.
Удивились ангелы и спросили создателя, куда же не сможет добраться человек и есть ли такое место в мире.
Сказал создатель, улыбнувшись.
-Великая Тайна жизни должна быть спрятана в них самих.
Притча.
Бог также любит играть в прятки, но поскольку вне Бога ничего нет, ему не с кем играть, кроме как с самим собой. Но он преодолевает это затруднение, притворяясь, что он - это не он. Это его способ прятаться от самого себя. Он притворяется, будто он - это вы и я и все люди в мире, все животные, все растения, все камни и все звезды. Так он переживает странные и удивительные приключения, некоторые из которых бывают ужасными и пугающими. Но они подобны просто дурным снам, ибо, когда он просыпается, они исчезают.
Но когда Бог играет в прятки и притворяется, что он - это вы и я, он делает это настолько хорошо, что ему приходится долго вспоминать, где и как он спрятался. Но в этом и состоит все развлечение - как раз то, чего он хотел. Он не хочет находить себя слишком быстро, ибо это бы испортило всю игру. Именно поэтому вам и мне так трудно обнаружить, что мы - это прячущийся Бог, который притворяется, что он - это не он. Но когда игра продлится достаточно долго, все мы проснемся, перестанем притворяться и вспомним, что представляем собой одну единую Сущность - Бога, который заключает в себе все сущее и живёт вечно
Алан Уотс "Книга о табу на знание, кто ты есть"
Чтобы жить ввыдуманном мире, нужно забыть, что ты его выдумал.
Илья
- Ты же можешь это сделать. Помоги мне.
- Ты не знаешь, о чём просишь.
- Помоги мне.
- Ты не понимаешь, чем придётся заплатить.
- Помоги...
- Ты смогла...
Печаль тихо лилась из его глаз, холодным туманом плыла по долине, серебряным светом луны окутывала далёкие скалы.
- Ах, Лин. Зачем...
Его губы искривились.
- Ты довольна?!
Его взгляд вонзился в холод ночи.
- Зачем? Зачем Ты ей позволила это сделать?! Она не знала, на что идёт! Не знала, чем придётся заплатить...
Шин замолчал, долго смотрел в ночное небо. Затем бессильно опустил голову.
- Знаешь в чём разница между нами?
Тишина молчала.
- Я все-таки когда-нибудь умру.
Предрассветный сумрак разливался по поляне, заполнял опушку леса, скапливался под пологом деревьев. Холодную тишину рассвета разбивали короткие выдохи-вскрики. Исчезающий в забвении клинок вновь проявлялся, рассекая блеском тишину. Человек в тусклых отсветах клинка с душой своею говорил. Он растворялся в сумраке, из вида пропадая, появлялся вновь, абрисом размытым сумрак разметая. Он кричал, он угрожал. Меч молчал. Он просил, он умолял. Но сталь молчала.
Шин остановился, опустил меч. На краю леса стояла Лин.
- Я хочу научиться убивать. Как ты.
Он повернулся, меча в руке уже не было. Несколько мгновений смотрел на неё, затем пошёл к биваку.
- Она приходила ночью.
Он замер, остановился.
- Я видела Её тень и чувствовала холод, такой же, как идёт от тебя.
Он двинулся дальше. Стал удаляться.
Она его догнала, схватила за рукав. Мир перевернулся, промелькнул перед глазами, она упала. От резкой боли в кисти на глазах выступили слёзы. Лин зло вытерла их. Смотря ему в, скрытое тенью, лицо, сказала.
- Я стану как ты. Я убью их. А потом, приду за тобой.
Он отвернулся, пошёл прочь.
Шин остановился, замер, смотря на спускающийся по склону отряд. Вгляделся в их лица.
Тяжёлые острые линии. Белая кожа. Тёмные бездонные глаза. Из них светилась смерть.
Убийцы.
Её сжигающий огонь жил в их движениях, скользил по телу, сползал на чёрных лошадей, беспросветной ночью отражался в их глазах.
Они ещё были живы, но Шин уже видел Её тень. Лежащую на всех призрачную кисею Её прикосновения. Они все умрут.
Одна из лошадей заржала, взбрыкнулась, выбежала из движения отряда. Всадница успокоила лошадь, направила вслед за конниками. Её что-то заставило оглянуться.
Закрытое чёрной тканью лицо, Яркая линия губ, острые скулы. Она отвернулась, пришпорила лошадь.
Шин долго смотрел на движущуюся к замку чёрную змейку отряда.
С момента рождения на человеке лежит Её печать. Перед тем как Она берёт, подошедшего к краю, за руку и уводит, она дотрагивается до него своей холодной дланью, накрывает своей тенью. Шин видел погружённых в невидимый сумрак людей. Они все умрут.
Ему было двенадцать лет. Всего лишь двенадцать лет было этому мальчишке, познавшему смерть.
Империя не жалела никого, ни малого, ни старого. Ты подчинишься или умрёшь!
Он умирал на своей земле, на земле своих предков, в доме, в котором вырос. Пламя, заполонившее мир медленно приближалось к придавленному тяжёлой балкой мальчишке. Рядом лежали тела...
Империя уничтожает своих врагов. Присоединись или умри!
Он не чувствовал тела, поэтому не чувствовал боли. Не чувствовал жара, облизывающего балку огня, не чувствовал слёз бегущих по щёкам. Перед его глазами застыла вечность. Все, кого он любил, погибли, всё, во что он верил, исчезло.Пламя, порождённое, пришедшими в его земли, людьми убило всё, что он считал священным, неприкосновенным, чистым.
Империя не щадит никого, ибо империя это закон.
Она шла между взметающимися языками пламени, ступала плавно, легко. Он смотрел на неё. Окутанная призрачным ветром она шла, вглядываясь в лица умерших. Он смотрел, как она приближалась. Страха не было. Белые одежды лёгкой кисеей окутывали бледное тело, плыли ускользающими волнами. Она шла, и огонь отступал от неё, боясь её прикосновения, ибо она была Смерть.
Она смотрела на него.
Её глаза отражали пламя, словно озеро святилище, сверкающее на закате. В них он увидел себя.
Шин тяжело вздохнул. Закатное солнце мягким светом озаряло лог, высокий ясень, потрескивающий костёр. Он многое забыл, время поглотило его память, но в его сердце жили воспоминания, которые не исчезнут никогда.
Ливень превратил обгоревшие деревяшки в чёрные скользкие головёшки. Его вытаскивали, тащили чьи-то руки. Доносились голоса.
- Осторожно...
- Как он уцелел?..
- Чудо...
Ливень бил по щёкам. Он видел серое затянутое мутью небо.
Дождь затушил пожар, огня уже не было, а он всё ещё слышал свои слова, смешивающиеся с голосом пламени.
- ...дай...силу...убить...их...
Он всё ещё чувствовал её прикосновение. Её холод, проникающий в тело, растекающийся по жилам огонь.
На потемневшем небе загорались звёзды. Сквозь прикрытые веки Шин смотрел на них, вспоминал, засыпал.
Очертания, омытого мутной влагой предрассветного сумрака, гигантского ясеня сливались с фигурой, сидящего у его подножия человека. Ночь превращала прислонившегося к стволу ясеня человека в один из трёх далеко расходящихся корней огромного дерева.
Шин не спал, уже давно. Рассеянным взглядом полуприкрытых глаз смотрел вдаль, растворяясь в медленно тающей темноте разбудившего его сна.
Она была такой же, как и четыре года назад. Такая же хрупкая тонкая фигура, такое же по-детски округлое, немного бледное лицо. Вот только глаза, глаза были другими. Таких глаз не должно быть у четырнадцатилетней девочки. Не должно быть светящихся в её глазах такого холода, такого равнодушия, такого отчуждения. И голос, голос был другим. Чужим. Не её. Тихий нечеловеческий шёпот, шёпот разбудившего его кошмара.
Её губы не шевелились, бледное лицо с тёмными провалами глаз медленно плыло, тонуло в темноте. А он слышал шелест её слов, тенью неощутимого ветра окутывающий его сердце.
- Я приду за тобой...
Он не спал, уже давно. Безмолвие ночи заглядывало ему в широко раскрытые глаза, проникало в его мысли, невидимой тенью окрашивало видения.
Лин... Маленькая девочка. Дитя войны. У войны, у ярости, плещущейся в душах сражающихся солдат, тоже есть дети. Худые, немытые зверьки, прячущиеся в разграбленных, сожжённых домах, оскаленные ржавым железом, готовые напасть и растерзать. Они появлялись повсюду, где полыхал огонь войны. Сбивались в небольшие кучки и пытались выжить. Как могли.
Волчонок. Так он подумал, увидев её первый раз. Ослабший, трясущийся от холода, поскуливающий волчонок. Он проехал бы мимо, но остановился, увидев её глаза. Глаза, в которых застыла вечность. Тогда в той деревеньки, среди пожарищ и пропитавших землю слёз он почувствовал, как что-то надломилось в нём, на миг остановившееся сердце что-то разорвало в его пустой душе. Он ехал за войной, в самое пекло, как делал всегда, но в тот день он остановился. Он спешился, подошёл, накинул на неё свой плащ и забрал её, вывез из этого ада. Ушёл сам.
Ночь подходила к концу, и небо светлело всё больше.
Он вспомнил встретившийся ему накануне отряд всадников.
Вспомнил Её слова: "Я беру за руку и веду сквозь Туман".
Вспомнил выбившуюся из движения отряда всадницу.
Темнота медленно таяла, растворялась в сером безмолвии.
Сидящий у подножия ясеня человек пошевелился, очертания ясеня взволновались. Шин посмотрел вверх. Между простирающимися над миром сучьями было видно светлеющее небо.
- Ты сказала "равного по силе"? Как насчёт Тебя?
Он оторвал спину от дерева, встал. Острый взгляд клинком блеснул в сумраке.
Поднявшееся над горизонтом солнце яркими лучами осветило спешащего на север всадника.
Шин остановился, рассматривая простёршуюся перед ним долину.
Последние лучи закатного солнца погасли, и сияние неба медленно затухало, словно пламя сгоревшей оплавившейся свечи. Впадины и ложбины начинали заполняться сумраком. В этом проклятом месте он, казалось, был живым огромным существом, выползающим из неведомых глубин, словно выбирающийся на ночную охоту хищник.
Шин взглянул на небо, загорались первые звёзды, тряхнул головой, прогоняя странные мысли, продолжил путь.
Многие годы он бродил по миру, ища способ умереть. Он устал, очень устал. Тяжесть времени невыносимым грузом давила на него, тусклым мёртвым цветом пропитывая взгляд. Но нет ничего вечного в объятиях времени. Придёт миг и груз упадёт с его плеч, дыхание застынет, остановится сердце. Как долго он этого ждёт. Сколько раз он молился об этом? Не счесть. Текли годы, летели жизни. Она сжалилась над ним. Она, подарившая ему бессмертие, подарившая ему проклятье вечности. Она сжалилась над ним.
- Найди равного мне по силе, найди того, кого не сможет сразить твой клинок, и я отпущу тебя.
Так сказала Она. И он искал. Пролетали годы. Проплывали жизни.
Шин проследил за уходящими в чащу следами, перевёл взгляд на сверкающий зарницами горизонт. Что-то изменилось в движении отряда, следы петляли, спутывались, расходились, так, словно оставившие их не видели куда шли.
- Вошедшие в туман не возвращаются. Не ходи туда.
- Ты впервые заговорила со мной за столько лет...
Призрачное как кисея накидка взволновалась, но она не обернулась. Невидимый ветер обвивал её тонкое тело, касался его лица.
- Не ходи...
Освещающие горизонт сполохи становились всё чаще, всё яростнее. Окутавшая мир тишина усиливала вспышки, наполняя их каким-то зловещим оттенком, молчаливым гневом.
Шин взглянул на уходящие в лес следы, вспомнил спрятанное вуалью лицо всадницы, невидимую тень, лежащую на ней.
- Я успею.
Шин вгляделся в дышащую безумием бездонную глубь тёмного чертога.
Мёртвая тишина леса жила, дышала, источая яд, хищно улыбаясь, смотрела на него, приглашая в своё царство.
Шин шагнул вперёд, окунаясь в кричащее тысячами голосов безмолвие. Темнота сомкнулась за ним, заключила в объятия, окутала и тут же закричала, отскочила, спряталась, ненавистно и злобно смотря из глубины леса. Обжигающий холод, вышедший из его сердца, призрачным туманом окутал фигуру. Шин взглянул на ощерившуюся темноту, пошёл по следам.
Клинок глубоко вошёл в ствол ели, прочно застряв в нём. Уцепившись за рукоять меча, воин сидел на земле в нелепой противоестественной позе. Шин не подошёл - тишина леса уже давно окутала тело человека - осмотрелся.
Обрубленные в яростной схватки, лежащие на земле, ветки, измятая трава, чёрные пятна крови на стволах деревьев - воин сражался с самим собой.
Он взглянул на следы. Лишь один человек, отошедший от пути, видел, как умирает в кричащем безмолвии воин. Остальные безучастно шли дальше.
Тьма расступилась, выпуская его из своих чертогов, но Шин не сразу вышел из леса, присел, осматривая лежащее на земле тело. Растопыренными пальцами, цепляясь за землю, умерший из последних сил полз вперёд, пытаясь вырваться из темноты леса. Остекленевший взгляд застыл, навечно устремившись к опушке, к месту, где стоял смотрящий на него человек. Шин прошёл вперёд. Следы, наблюдающего за ползущим по земле воином, рассказали ему как человек отвернулся, ушел, присоединяясь к рассматривающим долину людям.
Шин выпрямился, тёмным взглядом оглядел долину, далёкое поселение, стоящий на горе замок. Холод в его сердце медленно усиливался.
Шин опустился на колено, дотронулся до земли, ища следы отряда. Тишина, сковывавшая мир с ужасом смотрела на нарушившего её тревожное забвение человека.
Зачем ты пришёл сюда человек?
Прочь! Уходи!
Здесь царствует смерть. Здесь безмолвие царит.
Отвернись, обернись! Уходи человек!
Жизнь отнимут твою, унесут в темноту, растерзают душу твою.
Уходиииии...!
Шин вскинул голову, выпрямился, прислушиваясь к опускающимся на землю сумеркам.
Кажется крик вдалеке. Или птица?
Тишина заглядывала ему в глаза, кричала, толкала, умоляла.
Шин посмотрел на чёрные провалы окон, на искорёженные выстроившиеся в строгую линию стены домов, сжал зубы, внезапно догадавшись, осознав, резко развернулся и, четырхаясь сквозь зубы, бросился бежать по уходящей к замку дороге.
Магира замерла, вглядываясь в поворот, петлявшей по лесу дороги. Что-то было не так в пространстве окружающего их леса. Природа словно застыла, сжавшись, замерев в напряжённом ожидании.
Давным-давно один из наставников монастыря приютившего вышедшую к ним из леса маленькую девочку спросил её: "Хлопок -- звук от двух ладоней. Каков же звук от одной?". Девочка задумалась на несколько мгновений, а затем ответила. Старик улыбнулся и пошёл дальше, словно осознав для себя что-то важное. Время от времени монах задавал ей такие вопросы. На некоторые она отвечала сразу на другие спустя несколько дней, но она всегда находила ответ. Шло время, мир изменялся, но магира, как назвали выросшую девочку монахи Иншао, никогда не забывала того состояния восприятия мира, когда к ней приходил ответ. И сейчас природа словно задавала ей тот же вопрос. Каков же ответ, магира, каков же ответ девочка?
Почти ложась на круп коня, Валта резко отклонилась в седле. Вылетевшие из её рук стальные молнии исчезли в нависших над дорогой кронах. Последовавшее за этим произошло в течение нескольких секунд. Она услышала резкий вскрик, тихий железный всхлип отбитого сюрикена, на дорогу посыпались листья, ветки. Повсюду разносились, растягивались крики, над отрядом падая вниз, парила ослепительно белая верёвочная сеть, а на магиру летела смерть. Ярким солнцем блеснула стальная полоса, но вошедшая в ворота Иншао уже давно жила в другом времени. Поток мыслей неудержимым светом летел перед её сознанием. Магира не останавливала его, ни доли мгновения не сосредотачивалась ни на одном из мелькающих образов, они свободно проносились через её разум. Она смотрела сквозь летящий поток мира, и видела плывущую тень этого потока, состоявшую из частички тени каждого отдельного его мига-образа и изменяемую каждым его мгновением-мыслью. Эта тень теперь была для неё единой мыслью окружающего её мира, превратившейся в одно движение, в котором она чувствовала весь мир. Клинок падающего человека сплёлся с клинком магиры, мир запел в стальном звучании смертельного огня. Их глаза встретились. Доля мгновения растянулась в вечность и снова стала мигом. Они отлетели друга от друга, словно столкнувшиеся скалы.
Магира приземлилась на дорогу, он замер в четырёх шагах напротив, с удивлением, вниманием смотря в её глаза. Поток застыл, и мир стал прежним. Снова слыша звуки, ощущая, воспринимая краски мира, Валта обернулась, быстро огляделась. На дороге никого не было - ни руевитеров, ни нападающих, никого. Дорога была пуста, лишь клочья тумана, рассеиваясь, плыли над землёй. Магира покачнулась, тело мгновенно стало ватным, тяжёлым, не её. Сквозь застилающую глаза пелену она увидела стоящего напротив воина, он не шевелился. Только сейчас она поняла, что он в маске. Мир странно качался, плыл, словно во сне. Она упала, попыталась подняться и вдруг осознала, что её рвёт. Сотрясаемое судорогами тело где-то вдалеке корчилось и молило спасти. Но это уже было не важно, потому что магира видела огонь, дымное пламя, поднимающееся над стенами монастыря. Белесый дым застилал внутренний двор, душил, сухим горячим кашлем застревая в горле. Разносящиеся над двором крики перекрыл тяжёлый низкий гул. Валта развернулась, но успела заметить лишь огромную падающую с неба тень. В следующий миг её сшибло с ног, темнотой и жуткой тяжестью наполнило мир.
Её кто-то тряс. Она открыла глаза, сквозь слёзы увидела склонившегося над ней человека. Он что-то ей говорил, кричал.
Гул в ушах стал утихать, дым развеялся, не щипал глаза.
- Очнись! Вставай! Нужно уходить! Вставай!
Голос порождал странное эхо, раздваивался, расстраивался, но она уловила смысл, дрожа и спотыкаясь, попыталась подняться, ей помогли.
Сознание вернулось резко, словно кто-то взял и с силой бросил разум в ослабшее еле двигающее ногами тело. Валта несколько раз моргнула, поняла, что её тащат, услышала справа над ухом сопение. Магира пошевелилась, оттолкнула от себя обхватившую её тело руку, остановилась.
Некоторое время он смотрел на неё, пытаясь увидеть скрытые вуалью глаза.
- Очнулась? Идти можешь?
Магира покачнулась, но удержалась на ногах.
- Кто ты? Что произошло? Где? Где...
Она закашлялась.
Он поддержал, потянул за собой.
- Нужно уходить. Туман сгущается.
Она уперлась, выхватила руку. Белесые полотна медленно плыли над дорогой, растекались, липли к телу, вызывая тошноту.
- Кто ты?! Где Илариэль?
Человек мгновение молчал.
- Люди, с кем ты сюда пришла... Вы вошли в туман. Они все умрут...
- Что?? Я тебя знаю. Ты тот наёмник...ты был в Ландербоке...Шин...
- Дао.
- Да так сказал стражник. Что ты здесь делаешь?
- Я тебя спас от смерти.
Валта окончательно пришла в себя, взглянула на дорогу, откуда они пришли.
- Где ты меня нашёл?
Шин не произнёс ни слова, наблюдая за ней. Магира подняла руки, коснулась головы. Чёрная ткань, закрывающая лицо упала. Он увидел её лицо. Она отвернулась, пошла обратно туда, откуда он её вынес, побежала.
***
"У Одина тысяча лиц, одно из них ты" - Александр любил говорить это. На карте тысяча путей - каким идёшь ты? Кончиками пальцев Илья прошёлся по поверхности тумана, ощутил покалывание. Прошло пять лет, как тебя заточили. Пять зим как ты уснул. Одно мгновение как мы расстались. Илья отошёл назад, окинул взглядом представшее пред ним, всмотрелся, созерцая безумное образование взбешённых сил. Туман огнём вздымался из земли, завесой белой мглы плыл ввысь и к горизонтам растекался вширь. Туман дышал, он жил, и в густой бездне рождались картины из теней, из их движений расцветали миражи, маня и завораживая своей жизнью. Все эти образы, фантомы - сны рождались от прикосновения человеческого взгляда, от внимания сознания смотрящего во тьму. Ведь когда ты долго смотришь в бездну, бездна смотрит на тебя и человечность тает как свет в сумерках умирающего дня. Илья сморгнул, поднял взгляд ввысь. Там где мгла переходила в низкое небо, вниз срывались беззвучные молнии и серебряными нитями скользили по завесе белой тьмы. Где-то там, в глубине этой мглы находился Александр.
Илья взглянул на астрарии - ещё не время. Он резко развернулся, забрался обратно в машину, поудобнее расположился на сиденье и, закинув руки за голову закрыл глаза.
Перед внутренним взором замелькали картины из прошлого. Вот двадцать лет назад - два карапуза сидят в песочнице, а вот они бегут по кукурузному полю. Рыбачат, один закидывает удочку и ловит на крючок другого. Они дерутся. Они прячутся. Смеются. Илья невольно улыбнулся. Один психолог от бога. Другой гениальный программист. Исследования, первые открытия, невероятные, переворачивающие все знания о мире. Потом удары судьбы, споры. А после...
- Вам нужно уходить! Скоро они будут здесь.
- А ты, Илья, ты...
- Со мной будет всё в порядке.
Они ушли. Он отпустил их, выпустил из захлопывающейся ловушки. Через два месяца их обнаружили. Илья уже ничего не мог сделать. Не мог помочь. Спустя год он узнал, где держат Александра. И вот он здесь.
Я найду тебя братишка. Держись.
Когда красный круг солнца коснулся горизонта, Илья отошёл от машины, поднялся по пологому склону на холм, остановился, безвольно опустив руки вдоль тела и обратив лицо к небу. Он стоял неподвижно, замер словно статуя, словно движение в камне и вдруг ожил, как распускается цветок. Движение рук, движение ног - судьбы движения. Его тело плыло над землёй в странном танце.
В неполные двадцать лет Илья стал ведущим специалистом в то время в ещё не засекреченном отделе НИИ по созданию новых технологий. Его группа занималась созданием пятого поколения компьютеров на основе ДНК живых организмов. Перспективы будоражили воображение. Ресурсов не жалели, были задействованы лучшие умы. И вот настал тот день, когда все возликовали - был создан первый компьютер, основанный на микроорганизмах. Но для Ильи это был тупик, кроме вычислительной среды, обитающей в колонии выращенных бактерий, у них ничего не было. Похвальбы звучали со всех сторон, но это был провал, это был лишь очередной суперскоростной компьютер. Озарение пришло. Строчка в потрёпанном журнале: "чувства, будто квантовое поле, обладают нелокальностью, распространяются мгновенно и охватывают всё тело человека, всю вселенную" осветила путь и привела его к волновой генетике.
Было просто удивительно, как он мог не заметить этого раньше. К тому времени генетика как наука, несмотря на все успехи, которые были, в какой-то степени зашла в тупик. Учёные знали алфавит генетического кода, но не имели понятия о его синтаксисе. Биологи придерживались механистических моделей и не догадывались, что подавляющая часть ДНК использовалась для интегративных функций. Все манипуляции, которые происходили в генетике, начинались с того, что молекулы ДНК резались, переставлялись местами и так далее. От этого получались разные эффекты, в частности, когда помещали чужие гены в ДНК растения, создавая таким способом трансгенные продукты. Всё это заканчивалось очень плохо. Желаемые эффекты достигались. Основываясь на законах классической генетики и модели триплетного генетического кода, все было в порядке, но к удивлению учёных, классических генетиков, возникали неожиданные эффекты: в трансгенных продуктах начинали синтезироваться вещества угнетающе и непредсказуемо действующие на живые организмы. Ответ на вопрос, почему возникают такие неожиданные эффекты, был той дверью, окном, связующим два мира, мир материи и мир мысли. С помощью исследований волновой генетики Илья сумел соединить их, всегда разделяемые и противопоставляемые, на самом же деле являющееся одним целым сознанием, миры обрели единство в этом гармоничном и стройном ответе.
ДНК является текстом, но не в метафорическом, а в буквальном смысле. И эти тексты обладают смысловой нагрузкой. ДНК можно сравнить с видеоплёнкой - веществом, в котором свёрнут звук и свет. ДНК является своего рода аудио-видео записью, где текст и изображение свёрнуто в его структуре. А изображение это особое - голографическое.
Это стало основой в развитие вычислительной техники нового поколения. Произошла полная смена элементной базы и, в некотором смысле, повторение пройдённого на пути развития вычислительной техники на совершенно ином, качественно более высоком уровне в ряду: аналоговый>цифровой>образный.
Они стронули снежный ком, и на них сорвалась лавина. Пока проводились эксперименты, выращивались компоненты, вживлялись программы, а государство покрывало грифом секретно почти всё связанное с их исследованиями, Илья двигался дальше. Он работал сразу в двух направлениях: первое - расшифровка волнового или как его ещё стали называть абсолютного кода ДНК, второе - создание ГиПа - языка программирования низкого уровня, управляющего волновыми пакетами рибосом и вместе с ним компилятора - транслятора, осуществляющего связь программного кода микромира с сознанием человека.
Через семьдесят два дня Илья нашёл ключ к пониманию кода, что задало основы ГиПа. Однако случилось то, чего никто не мог предвидеть - ключ оказался универсальной отмычкой вскрывшей неизведанную вселенную волнового поля. Он открыл дверь в другой мир, мир, содержащийся внутри живых существ и объединяющий всё живое. Он нашёл способ, открывающий человеческому сознанию бесконечность. Всё связанное с созданием ключа объединили в один огромный архив, навесили печатей, надписей "абсолютно секретно", замуровали за бетонными стенами и написали алыми буквами "Янус", лучше бы его открытие назвали "Ящик Пандоры".
Илья стал спускаться с холма, двигаясь текучими неуловимыми движениями.
Солнце расплавилось, утонуло в красной лаве заката, наступили сумерки, и пелена тумана стала преображаться. Она становилась прозрачной, гигантской каплей, в отсветах заката принимая кровавый вид. Искажая изометрию пространства, мгла искривлялась, сдвигалась, застывала в прозрачную стекловидную массу, пропуская сквозь себя свет, исчезала, терялась, становясь неощутимой и невидимой.
Создатель смыслового волнового компьютера сделал несколько шагов, задержался на мгновение перед невидимой границей и растворился в воздухе.
Илья тогда нашёл брата, рассказал всё о своей работе, о своём открытии. Александр в то время изучал феномен осознанных сновидений. Два месяца он прожил на берегу озера, тогда же познакомился с Софи, девушкой перевернувшей его мир. Именно тогда на озере, каждый день, смотря как солнечные лучи играют на водной глади небосвода, выстраивают слепящую бриллиантами дорожку, в сознании Ильи сформировался БАЗИС - Базовый Закон Инициирующих Связей, универсальный закон Пути, управляющий системой ФУТАРКа, закона организующего и поддерживающего МиРы. Будущий программный язык в отличие от архаичных оперировал не значениями, а связями. Основываясь на ФУТАРКе, они позже придут к созданию РУННИКи, принципа построения личностной Оси, открывающей сознанию мир связей, объединяющий всё сущее.
Через три года они создали НВК, но каково же было удивление всех, когда стало понятно, что НВК может обладать каждый человек ведь несущей компонентой смыслового нелокального волнового компьютера основанного на ДНК стала вода, наполняющая человеческий организм, вода из которой мы состоим на 70%, вода, по сути которой мы и являемся.
Группу Ильи отстранили от исследований. Но овладеть его разработками не удалось. Эксперименты по инициализации НВК были ужасны и имели удручающие последствия. По сути, Волновой Компьютер не был устройством, это была функция, открывающая сознанию мир абсолютно иных возможностей, иной мерности, это был абсолютно другой способ восприятия реальности и взаимодействия с ней. НВК, являясь функцией, снимал ограничение, блокировку инпринтированную в сознание человека. Большинство просто не было готово к этому. То же самое, что глухонемому с рождения инвалиду в один миг вернуть здоровье, слух, способность говорить, но при этом заставить жить по-прежнему. Организм не справлялся, люди сходили с ума, нарушалось функционирование мозга и организма в целом. Интоксикация нервной системы, потеря памяти, церебральный паралич, отказ органов, внутреннее кровотечение, саркома, остановка сердца, мутации клеток - это лишь то немногое с чем пришлось им столкнуться.
Илья вернулся к своей работе, но теперь все входящие в его группу исследователи оказались под пристальным вниманием, следили за каждым их шагом, каждым жестом, они оказались заложниками своей работы. Но разве можно пленить того кто создаёт МиРы?
Результатом их работы стала своеобразная операционная система - РУННиКА. Суть НВК заключалась во влиянии структурных связей молекул H2O на глубинные структуры мозга - нейронные цепочки. При инициализации НВК происходило ступенчатое формирование метакластера, устойчивого структурированного образования супермолекул воды - моста соединяющего ДНК человека с его повседневным сознанием. Основываясь на ФУТАРКЕ - базовом законе построения связей, сознание человека формировалось в личностную ось, уникальную для каждого существа настолько, насколько уникальна его ТДНК. Нервные клетки образовывали новые связи, аксоны размножались и проникали через глиальные клетки мозга, биопрограммы самомодифицировывались благодаря процессу нарастающей организации в далёкой от равновесия системе, с образованием гиперциклов многочисленных петель обратной связи. Интегрируясь в среду организма молекулы H2O соединялись в сложную сеть взаимосвязей, изменяя единую систему и образовывая личностную ось, автопоэзныйметакластер, транслирующий человеческое сознание в устойчивую персонификацию в мире мысли, что позволяло человеку воспринимать связи окружающей действительности и изменять их.
Инициализация НВК требовала времени, больше или меньше зависело от человека. Операционная система теперь позволяла избегать стрессовых ситуаций для организма, характерных для первых инициализаций. Если человек не мог совладать с инициализацией, процедура заканчивалась, компоненты НВК распадались и выводились из организма естественным путём.
Они были первооткрывателями. Всем грезились невероятные возможности. Все думали, что открыли путь в страну чудес. Кто-то думал о силе, кто-то о власти, кто-то о мире во всём мире, другие о счастье. Они были как малые дети. Но океан не только прекрасен и благостен в своей красе, он также ужасен и разрушителен. И он населён живыми существами.
Поле мыслей оказалось тем самым океаном, насыщенным многочисленными связями живых организмов. И уже при инициализации каждый мог встретить его жителей.
Ещё при расшифровке волнового кода ДНК Илья увидел странную особенность - в нём были частицы кода отличимые от всей нити, они настолько казались чужеродными, что появлялось ощущение какого-то вмешательства в строение ДНК. Это было похоже на работу современных генетиков, пытающихся вживить в ДНК коды других существ, получая химер и губя живое. Чужеродные вставки оказались первыми признаками импринтирования в ДНК человека чужеродного кода. Вопроса тогда о том кто мог это сделать, даже не возникло. Но очень скоро ответ пришёл сам. Они встретились с ним в едином поле и понесли колоссальные потери. Погибли почти все первые операторы. Остались единицы. Исследовательский центр распался. Одни сбежали, другие смирились со своим положением и стали расценивать НВК лишь как инструмент для достижения выгоды, но были те, кто не смирился, они начали всё сначала.
Именно тогда возникли три проекта:
Первым и основным проектом Центра стал проект с кодовым названием "Янтарная комната". Его назначение заключалось в использовании НВК для поиска и создания инновационных супертехнологий. Благодаря ему, за несколько лет научная мысль человечества смогла прыгнуть на столетия вперёд.
Второй проект - "Ум Будды".
Третий - HardTrust, кодовое название "Железный город" имел двойное дно. При инициализации НВК обнаруживалось следующее свойство волновой ДНК. В ней был задействован гистон - назначение которого было в том чтобы сохранять структуру ТДНК неизменной, удерживать её от распада, этакий сдерживающий фактор. Иными словами эта формирующая обеспечивала сознанию основополагающий порядок, первичный закон, нерушимую твердыню, на которую можно опереться. Вот только этот гистон мог стать как структурной тюрьмой ТДНК, не позволяя ей развиваться, так и стражем сознания, крепостью, его защитником, обеспечивая ему устойчивость и стабильность. При расшифровке абсолютного кода первой чужеродной вставкой в ДНК человека, обнаруженной Ильёй, был код, превращающий этот гистон из стража человека в его охранника, преследующего несколько другие цели.
Первое и официальное направление HardTrust'а было обнаружение принципов работы этого гистона и как следствие использование его для подчинения сознаний людей и внедрения в них необходимых идей. Силу этого гистона мог проверить каждый - сюжет сна для человека всегда являлся железной реальностью, сомнения в происходящем, каким бы невероятным оно ни казалось, не могло возникнуть априори. Так работал этот гистон - он присваивал любому утверждению статус абсолютного закона в сознании живого существа.
Илья понимал, что этот проект приведёт к тотальному контролю над человечеством, всем живым, к уничтожению всякого инакомыслия, всякой жизни на Земле. Если бы он добился успеха, это привело бы к реализации теории вечной смерти.
У второго дна названия не было, в него были посвящены лишь двое самых близких Илье людей.
Илья перешагнул границу и оказался в пространстве, где внешние формы находятся в соответствии с внутренней сущностью наблюдателя. Место, где туман приобретает форму мыслей человека. Здесь практически мгновенно погибал обычный человек, не способный управлять своими мыслями. Эта граница являлась защитным полем от проникновения внутрь.
Илья заговорил и зазвучавшие не его голосом слова разорвали плен оков сна. Он поднялся, созерцая мир Александра.
Коричневый гранит короткого утёса обрывался перед ним в зияющую пропасть. В пустоте так далеко насколько мог проникнуть взгляд, висели, словно впаянные в воздух, плыли острова. Как облака, как мысли бога, творца фантасмагории невиданной, непознанной. И неизведанной самим создателем лишь по одной причине - не создавал он, разрушал единое сознание, рвал на куски, метал как комья глины, лил слёзы и разбивал их застывшие в лёд осколки влаги. Искрились вдалеке куски космического льда. И плыл туман и испарялся от жара лавы, превращался в камни, кружащие во тьме и слабом свете сумрака. Нет солнца, его скрыли ядовитые дымы, и нет луны, источника нет света в этом мире, всё освещали глаза создания возникшего на каменном осколке. Прикосновением своего взгляда он оживлял унылые пейзажи ада.
Сидха
Спускаясь по ступеням, он остановился. Внизу, у подножия разрушенной статуи Будды сидели дети. Они не кутались в одежду, да и лохмотья, что висели на них, не смогли бы их защитить от дождя, льющего сквозь дыры в крыше. Они не прятались, смотрели сквозь завесу воды на остановившегося мужчину, на его мокрые волосы, бегущие по маске лица струйки. Свободные здесь не в чести, свобода наказуема, разве ты не знал? О, да, знаю.
Сидха покинул здание, вышел наружу. Хмурое небо дождём истекало на улицы города. Но прохожие, будто не замечали его, прикрывшись зонтами, закутавшись в плащи, они шли, как шли сто и тысячу лет назад. Люди огибали Сидху, обходили, обтекали слово течения. А он шёл своей дорогой, пересекая людское море, его течения и штормы, бури и затишья.
Он поднял голову вверх. Подставил лицо летящей с неба воде. Боги, черти, ангелы и демоны, чудовища, существа иного бытия. Их семена прорастают в наших телах. Они живут среди людей. "Боги" дремлют в человеческих телах. Метафора? Нет. Родители передают их своим детям. С первым вдохом они входят в новорождённого, не спрашивая разрешения, не стучась, открывают двери. Они перед глазами, но их не видят. Они на ладонях, но их не ощущают. Они в воздухе, на земле, в воде - повсюду. Их семена прорастают в наших телах, они внедряются в сознание. Неразличимые взглядом существа. Микроорганизмы. Они - это наша часть, наша древняя кровь, частичка нашей души, которую мы забыли, которую отняло у нас появившееся на земле в незапамятные времена существо. Мы не знаем, откуда оно. Мы не знаем, зачем оно появилось на нашей планете. Мы не можем его уничтожить. Тёмный ангел, вампир, чудовище, дьявол. Первый архонт, Протоархонт. Метавирус. На невидимых крыльях он скользил от человека к человеку, от существа к существу, вселяясь, пожирая, подчиняя и убивая тех, кого не мог подчинить. Он заражал и пожирал нашу Плерому, разделив Сознание человека, поглощая его по отдельности. Наше сознание распадалось, эон за эоном он оттеснял нас, пока не наткнулся на крепость, созданную нашими светоносными предками. Они смогли изолировать маленький участок нашего сознания от воздействия Протоархонта. Но Плерома распалась, и человеческое сознание превратилось в островок, окружённый вдруг ставшим незнакомым и враждебным океаном. Они заплатили огромную цену, но смогли защитить, уберечь своим телом трепыхающийся на ветру огонёк оплавившей свечи, огонёк нашей свободы. На время достаточное для того чтобы люди нашли способ спасти своих потомков.
Архонты бесконечными волнами штурмовали барьеры хаоса, возведённые вокруг сознания людей, и пробивали их, одолевали одного за другим, покоряли или убивали, используя покорённых существ.
Человеческий род оказался во власти этого существа, но власти не абсолютной.
Протоархонт не смог покорить всё человечество, но смог найти способ управлять им. Каиниты, люди, породившие управляющие линии крови. Поколения человеческих существ, управляющие и направляющие человеческую мысль. Рождённые в пламени борьбы с Протоархонтом, овладевшие его силой, превратившиеся в рабов этой силы. Повиновение и сопротивление. Гордость и жалость к себе. Обречённость и вызов миру. Всё это стало их смыслом жизни. Одни покорились судьбе, другие стали считать себя высшей расой поставленной над людьми, но были те, кто жаждал избавление от власти Протоархонта.
***
Что-то произошло, что-то изменилось в окружающей его темноте. В ней появилось то, что темнотой не было. Это был краткий миг. Мгновение озарения, когда его разума коснулся ответ, но сознание не смогло его удержать, мир продолжал изменяться. Теперь наполненная сумраком - слияньем тьмы и света - вселенная дышала, плыла, перетекала. В её неровном пульсе рождались очертания, границы, реальность оживала, застывала в формах и объёмах, мир наполнялся массой, цветом.
Сидящего на мраморном полу храма человека, ночной сумрак превращал в каменную статую, в осколок древней тьмы, ставший в новом мире осколком иной реальности, непознаваемой тайны вечности, прикосновение к которой изменяло саму мысль.
Х'омо открыл глаза, выплывая из полусна, полусознания. Мир смотрел на него глазами, увиденного им вчера ребёнка. Лёгкая улыбка, безгранично открытый взгляд, полный глубокого смысла, лучащегося из его глаз чем-то всеобъемлющим, каким-то невероятным осознанием мира и себя.
Свет луны коснулся крыши храма, стоящего на вершине зиккурата.
Х'омо встал с пола, выпрямился, подошёл к краю прямоугольного основания храма, замер. Он долго смотрел на мёртвое светило следующее своим путём в ночном небе, затем медленно снял с головы золотую диадему с инкрустированным драгоценными камнями символом Святой Обители, чуть отвёл руку в сторону и разжал пальцы. Казалось, она падала целую вечность. Неестественно громкий звон, ударившегося о камень обруча, разлетелся по храму.
Ему говорили: ты рождён управлять. Ты рождён третьей волной Космического Разума. Ты принадлежишь касте Управляющих. Ты третье воплощение Разума Вселенной, призванный управлять умами людей двух низших каст. Ты хранитель Жизни, контролирующий людей. Сдерживая их и управляя ими, ты хранишь Жизнь и, слушая наши мысли, мысли Ведущих - четвёртой касты Вселенной, ты совершенствуешь реальность.
Они ошибались. Когда Х'омо стал способен ходить тропами Лабиринта - источника всей жизни на Земле, он увидел, что Ведущие ошиблись в его предназначении. Точнее намеренно исказили. В стремлении найти своё предназначение Х'омо стал исследовать Великий Лабиринт. Ведущие не замечали этого, да и как они могли увидеть лежащее за пределами их сознаний. Х'омо развернулся, прошёл к, выложенной мрамором, лестнице, и стал спускаться с зиккурата. Ведущие не были людьми, и где бы ни находился породивший их Космический разум, он не был Узлом Великого Лабиринта, а значит, для нашей планеты он был инородным существом.
Чтобы выяснить, что он такое и чего добиваются ведущие, он должен постичь Основания, мысли лежащие в основе всего живого на Земле.
Смотря на ясное небо полное звезд, он медленно спускался вниз.
Они будут его искать.
-Он покинул Святую Обитель, долину храмов.
-Преодолел Запрет?
-Да. И ты знаешь, что это означает.
-Он сломал печать. Его мысль обогнала мысль наложившего импринт.
Он будет для них антитрибу, отступником. Покинувшим касту.
-Он оставил свою диадему. Знак принадлежности к своей касте, к Великому Кругу.
-Он отказался от своего предназначения. Он должен следовать своейСУДЬБЕ, иначе он станет угрозой для НАШЕГО мира.
Они попытаются его вернуть. Это даст ему время.
-Левиты вернут его. В конце концов, он ещё слишком человек.
Даст ему время мыслить. Пока они не поймут, что он нечто большее, чем отступник.