Бывало с вами такое? Огромный восхитительный малоизведанный мир расстилает свои просторы прямо перед носом, разве что бешено не набрасывается с воплями радости на шею сбивая с ног. Только вот взгляд покрыт мутной пеленой, отгораживающей не только от мира, но и от самого себя. Тело здесь, а мысли где-то очень и очень далеко. Там, внутри. Случалось ли вам идти не с гордо поднятой головой по извилистой дороге судьбы, а так, без восторга. Без энергии плыть безжизненной куклой по потоку времени. Казалось бы, даже если ты бежал по течению, или наперекор ему, и внезапно оступился, потерял равновесие и с громким всплеском упал, раскроив колени и ладони об каменистое дно, встань. Смой свою кровь в той же реке да продолжай бежать. Ан нет. Упадешь навзничь. утопишь лицо в воде, уставившись в глубину то ли собственной дыры в груди, то ли мелкого дна, поглощающего будто зыбучие пески тем сильнее, чем дольше в него вглядываешься. Лежишь, безжизненно опустив конечности, болтаясь по безжалостной водной стихии.
Так бывает, и много чаще, чем люди позволяют себе замечать. И, что особенно страшно, происходит это повсеместно, а зачастую и с тем, кто сидит возле вас. Разговаривает, смеётся и живет как все. Разве что улыбка немного печальна, и свет в глазах что огонёк затухающей спички: вот-вот догорит да потухнет. Но это ничего. Можно просто случайно не заметить. Завтра он все равно снова улыбнётся, а я... да у меня все в порядке, то не про меня.
Глава 1
Пустыня. Где-то вдалеке маячат очертания города, или же только наваждения, созданные моим больным воображением. Я уже думал приглядеться, да решил не рушить последнюю надежду на случай, если это все-таки мираж. Без этой самой глупой надежды мне попросту некуда идти. Потому я не собирался ее терять. Шел медленно, но жадно, стараясь урвать за раз кусок дороги побольше.
Тогда знание о маленьких шагах мне было недоступно.
Зрение не подвело. Среди песочных дюн над желтой морской пылью вырастали ворота Верхнего города.
Когда опускаются Стены, Верхний возвращается в серый, знойный недвижимый день. Раньше он был самым приятным местом во всём Королевстве. Зеленные аллеи с аккуратным ухоженным газоном и аккуратно разбросанными клумбами, статуями и фонтанами. Цветные жилые дома, музеи, рестораны, парки, оживленные улицы. Говорят даже, что отправившись в любую сторону из центра города, проехав сотни и тысячи километров, если не сворачивать в соседние города и деревни, обязательно доберешься до бескрайнего неизменно синего и свободного моря. Теперь же это бетонное кладбище из заброшенных построек посреди пустыни, готовой сожрать ослабевшего путника, не оставив от него даже самого крохотного кусочка: доказательства его существования. Мало кто остался в живых с того времени. А из живых мало кто сохранил рассудок. Оставшиеся жители уже редко вспоминали о море, а вспомнив гнали картинку прочь. В бесконечной гонке за выживание их мечты, как мелкие, монетки выпадают из широко открытых карманов, оставляя тебя выжившим, но непоправимо нищим.
Из-за невыносимой жары каждая секунда кажется часом, час днем, день месяцем... А я устал ждать. Невыносимо долго я брожу по этой земле, ни на шаг не приблизившись к своей цели. И сегодня ничего не изменится? Устою ли я сегодня под гнетом зноя и словно выжатого невидимой рукой сухого воздуха?
Но все вопросы потом. Расслабиться сейчас - непозволительная роскошь. Из последних сил я наклонялся вперед, падал, подставляя сначала левую ногу, потом правую. Левую, потом снова правую, и ещё разок. Вот так. Я еще могу идти. Чувствую, что стоит замедлить шаг, встать передохнуть, как песок поглотит меня. Значит, останавливаться нельзя.
Вот и городские ворота. Ржавые, покосившиеся, уныло торчащие из разрушенных стен. Опустевшие сторожевые башни по периметру с черенками от давно сорванных знамен. Бывшее великолепие, раньше завораживающие дух, теперь вызывало лишь тоску и слёзы. Взглянув на все это, мысли стальным напильником накидывались на умирающий мозг и пилили одной и той же мелодией: "Мой дом разрушен. Чертовы правители, для коих собственные амбиции оказались важнее счастья всего населения. Ничего. Я положу этому конец".
Пока неприятная музыка гудела в моей голове, тело успело шагнуть далеко за ворота, пройти некогда роскошный парк, обойти огромный фонтан со скульптурой в центре, изображающую двух молодых людей - девушку и юношу - державшихся за руки и смотрящих куда-то далеко в небо. Основатели города. Интересно, где они сейчас? После свернуть на самую широкую улицу, посередине которой текла мутная болотного цвета река. Так машинально двигался я вдоль домов, пока мои раздумья не прервал он.
Горячий воздух размывал очертание чьей-то фигуры, которое по мере приближения, как при настраивании фокуса, приобретало чёткость. Медленно, без тягот и усталости оно двигалось прямиком мне навстречу. "Вежливый(Вэйлок)" - промелькнула в моей голове единственная мысль, сразу же уступившая место резкому потоку эмоций. Оставшаяся ржавая влага в моих сосудах забурлила. Ногти жадно зацарапали внутреннюю часть ладони. Я начал терять контроль. Между тем фигура подплывала ближе, а ее улыбка становилась всё противнее.
Человек в сером фраке с цилиндром, аккуратно сидящем на почти лысой голове, смотрел на меня сквозь монокль, демонстрируя какое-то неправдоподобное радушие. Он подошел на расстоянии пары шагов, снял цилиндр и поклонился, описав головным убором замысловатую кривую. Медленно и грациозно поднял он прямую спину, вернул цилиндр на сверкающую лысину и спросил:
- Прекрасная погодка, не правда ли? Как ваше самочувствие? - почти пропел прохожий, оглядывая меня с ног до головы. Его глаза блестели от удовольствия. Он то издалека разглядел мои опухшие красные глаза, высохшие порванные губы, нечеткую походку...
-Оно у тебя? - прохрипел я, еле двигая языком и плохо сдерживая дрожь во всём теле. Вежливый. Сколько их тут? Вряд ли Сердце у него, но на терпение сил не осталось. По позвоночнику пробежал колючий озноб, меня затрясло, а голова готова была взорваться от гнетущих раскаленных солнечных лучей. Руки онемели, язык перестал слушался. А этот прохожий улыбался мне невинной улыбкой, будто ничего не понимает, пока глаза его сверкали с ехидным злорадством. Все ты понимаешь, сволочь.
-Молодой человек, с вашей стороны весьма некультурно оставить меня без ответа. Да ещё и так грубо навесить свой вопрос. - с наигранной детской обидой и родительским цоканьем язычком сделал он мне упрек. - Наверное, Вы хотели сказать "Вам не попадалось...". И что вы имеете... - "в виду", хотел договорить он, расплывшись в еще более лживой улыбке, вот только мои слабые нервы не позволили ему этого сделать. Моя правая рука одним резким движением пронзила мягкую податливую плоть, пробив его грудную клетку насквозь. Треск порвавшейся кожи, хруст костей, брызги крови. От маленьких каменных стен домов, больше напоминающих случайно сброшенные с неба каменные плиты, отразился приятный звук рвущегося тела, а ноздри забились отвратительно знакомым запахом. Черный гной полился из его груди, хлюпая, шипя и тлея едким красным дымом, оставляя на мне плохо смываемую копоть. Редко виднелись капли обычной крови, текущей в основном из широко раскрытых глаз.
- Ну что, вам стало легче? Уверен, что нет - тихо с той же вежливостью поинтересовался он перед тем, как его лицо застыло в безжизненной маске . Он был мёртв. Быть может много дольше, чем мне казалось на тот момент.
Рывком я выдернул свою черную как смоль руку из окоченевшего тела. Прохожий осел на землю с неизменной улыбкой и упал лицом вперед и свалился бы мне прямо мне на грудь, не успей я вовремя отскочить. В соседнюю улочку укатился серый испачканный кровью цилиндр, бесшумно упавший чуть раньше своего хозяина. Я медленно разжал покрытый гнилью кулак. В руке ничего не было. Снова пусто. Проклятье.
Гной лился тихими ручьями по каменной мостовой, томно приближаясь к краю моста. Темный маленький ручеек полз по лабиринту прямоугольных углублений в каменной мостовой, пока одной капле не удалось вырваться вперед и рухнуть в мутную зеленую реку. Капля ударилась об водную гладь, оттолкнулась от нее, а затем упала вновь, пробив тонкую плёнку поверхности воды. Река встрепенулась, задергалась, забурлила. "Дурак"- только и успело крикнуть очухавшееся сознание. Нельзя было допустить попадание в реку инородного тела. Я кинулся в сторону.
В месте падения капли маленькая водяная воронка стремительно ускоряла вращение, все сильнее расширяясь огромной чудовищной пастью. Короткий всплеск, и столб воды поднялся метров на семь кровожадным драконом и в то же мгновение обрушился на, ставшего лужей прохожего. Все произошло в один миг.
Мостовая обрела прежнюю чистоту, прохожий стерт. Как будто ничего и не было. Но не для меня. Я вышел из-за спасательных руин, сделал глубокий вдох в надежде на свежий воздух, но лишь обжег себе легкие. Воздух все так же сух, как и раньше. А жаль. Перестраховался, оглядев соседние улицы, и, никого не заметив на соседних улочках, вернулся на дорогу.
Солнце нещадно палило макушку моей лохматой головы: темные локоны задерживали слишком много тепла. После короткого вдоха я посмотрел на небо,затем перевел взор на яркую звезду и опустил на глаза шторы век. Серые лучи приятно покалывали. Удивительно. Я еще могу чему-то порадоваться. Помню как раньше я гулял под этим небом, когда оно было голубым, а Солнце ласкало меня теплыми желтыми лучами...
"Не останавливайся" шепнул голос. Воспоминания прервались, и я вернулся в душное тяжелое сейчас. "Двигайся". Легко сказать, зануда. Давать совет не избу колотить.
Посмотрел на правую руку. Чёрная. Не отмывается. Целиком пропитана гноем Вежливых и прочей нечисти. Кожа, плоть, сосуды, кровь...Даже кости. Рука почти перестала быть моей. Но по каким-то причинам она все ещё меня слушалась. Этого было достаточно.
По городу пронесся металлический скрежет. Земля завибрировала. Скоро поднимутся Стены. Пора возвращаться. В Бииз Умии нет природных различий дня и ночи. Солнце всегда висит в зените, и только стены позволяют понять когда день, а когда ночь. Ну как стены? Огромные металлические пластины с поглощающим свет глазом в центре и качающимися по бокам огромными цепями. Их ни с чем не перепутаешь - Пожиратели Света.
Времени оставалось крайне мало. Ночь была страшнее дня: самые ужасные создания под её покровом теряли рассудок и страх, а сражаться с безумным куда сложнее. По себе знаю. Я поднял ближайший люк и ушел в Подземный Город: канализация с обратным устройством: по умолчанию всегда ночь, только свет ламп дает жителям ощущение дня, а его отсутствие - ночи.
Одна из ламп уже раскачивалась возле моей головы, когда я спускался по скользкой и холодной стальной лестнице. При первой же возможности я спрыгнул с нее на каменный пол, но приземлился неудачно. В правой ноге зашумело.
- Запрыгнул в последний момент, черный путник. Покажи-ка мне свои глаза- промычал со скрипом голос за столом возле лестницы, у которой я пытался встать с холодного, липкого пола. Как всегда, лица его не было видно. Лишь жирная тень и слюнявая хлюпающая блестящая из мрака пасть. Шесть оторванных рук заполняли груду бумаг, одиннадцать глаз парили в воздухе. Только один повернулся в мою сторону. Я убрал пряди с лица и продемонстрировал сферы в глазницах. Хранитель Потерянного нервно вздохнул. Пришлось подойти ближе. Я чувствовал горячее ядовитое дыхание, будто пожирающее мое лицо. Капельки от пара его зловонного выдоха текли мне за шиворот по спине, становясь обжигающе холодными. Черная рука сама по себе сжималась и разжималась, предвкушая податливый хруст его костей. "Не поддавайся" - настойчиво шептал неугомонный разум.
- Проходи, чужак... - улыбка в его голосе царапала в кровь мое нутро. - Убирайся с глаз моих долой - хихикнул он, и все одиннадцать глаз уставились на меня. Они медленно приближались все ближе и ближе. Черными зрачками они пронзали меня, словно невидимыми иглами. На один миг я позволил себе мысль об его убийстве. Тогда Хранитель не выдержал и расхохотался. Нервный, высокий, истерический смех прозвенел в подземелье. Глаза вернулись к столу, руки продолжали писать. А настоящего... Я потерял его из виду.
Пока я шел по туннелю, металлический шелест поднимающихся стен тек по стенам с нарастающим визгом, пока не раздался сильный треск, и все не прекратилось. Стены поднялись. Безумие снаружи проснулось.
Глава не глава
Туннель закончился у старой каменной лестницы, ведущей бесчисленными ступеньками вниз. У последней через слабый туман тени причудливых трансформирующихся строений носились в разные стороны вокруг неподвижного грациозного центра города.
Почти дома.
Хаотично двигающаяся часть была бедной окраиной Подземного Города. Здесь я и остальные жители прослыли низшими жителями, называемыми Осколками. Кем называемыми? Жителями центральной части города, но об этом не сейчас. Для начала необходимо отыскать собственный дом. Такие поиски занимали у меня по ощущениям несколько суток. А контролировать нервы становилось всё тяжелее. Нутро засвербило, будто чьи-то костлявые пальцы острыми костяшками выскабливали выход наружу. Нарастающее раздражение мешало здраво мыслить.
Налету, зацепившись за перила пролетающего мимо дома, я открыл первую попавшуюся дверь. Простое убранное помещение с коридором, плавно переходящим в кухню. Справа вешалка. слева лестница, ведущая на второй этаж. На кухне за столом сидели трое Вежливых. Кажется, я нарушил их идиллию: они только садились за стол и разливали горячую травяную настойку, как к ним вломился незнакомец. Плохо дело. Снаружи в главном городе Биз Умии Вежливые почти беззащитны, но в своих домах... Им не нужна темнота для снятия Рамос. Их лицемерие кончается, как только они возвращаются домой. Сражаться с ними нельзя. Их трое. У меня никаких шансов. Страх парализовал все мое тело. "Закрой дверь и уходи", прошептал разум, но я не мог сдвинуться с места. Вежливые улыбки плохо скрывали возникшее напряжение. Самый худой из них аккуратно встал из-за стола, взял свеженаточенный нож, рулет и направился ко мне. "Двигайся!". Почему я сразу не захлопнул дверь и не продолжил поиски? Почему я все еще не могу двигаться!? Тем временем худой подходил все ближе, шаркая домашними тапками по деревянному полу. Его лицо завибрировало, рука сжала нож так, что был слышен хруст хрящей. Мой взгляд переметнулся на рулет в его руке, которым он так настойчиво размахивал жестом дирижера. Что-то в нём было неправильным. Опасным. От него веяло угрозой больше, чем от ножа, и... Конечно. Он был пуст внутри. Вежливый шел за начинкой. Колючие мурашки пробежали по моей спине. Страх сменился ядовитой злостью, и только тогда я смог взять тело под собственный контроль. Атаковать нельзя. Умирать тоже. Худой замахнулся ножом, улыбка стала шире обычной, но, когда он опустил руку с блестящим лезвием , я уже выпрыгнул из дома. Вместе с пронзительным свистом ножа по воздуху до меня донесся голос Вежливого:
- Куда же вы? Уже уходите? Нам будет вас не хватать.
Небрежными кувырками я покатился по земле, разбив локоть и колено в кровь. Сил идти не было, только вот с двух сторон уже приближались дома. Пришлось встать. Пришлось бежать дальше. Так бывает: ложишься ты обычно по своей воле, а вот вставать приходится против неё.
Прошли часы, а может и дни, прежде чем я добрался до своего дома. Открыв дверь дома, я увидел знакомые очертания и в бессилии рухнул на мягкий пыльный ковёр. Голова раскалывалась и взрывалась, мысли путались. Нужно отдохнуть. Я попытался закрыть глаза.
Даже не знаю что хуже: никогда не закрывать глаза или позволить себе на секунду прикрыть их. Я почти смирился с болью в пятке, колене, локте, голове, когда правую руку пронзила резкая боль. Я закричал.
Руку покрыло черное адское пламя. Плоть сгорала, восстанавливалась и горела вновь. Змеёй я завился по ковру, бил горящей конечностью об пол, но ничего не менялось. Пламя горело и жгло лишь меня самого, и не собиралось останавливаться. Весь мир сузился до одного ощущения. Невыносимая, всепроникающая боль, и больше ничего. Я был готов отдать что угодно, лишь бы только огонь погас. Лишь бы больше не было боли. Двери моих возможностей закрывались одна за другой, и только одна, ранее запертая на тысячу замков со страшным скрежетом начала отворяться. Я почти готов был сделать ей шаг навстречу.
Когда последняя надежда угасла, голые черные костяшки обгоревшей руки побежали по ковру к моей груди. Они нащупали углубление между ребрами и начали проникать сквозь одежду острыми кончиками пальцев. Еще секунда, и ...
Поток холодной жидкости облил меня с головы до ног. Влага. Наконец-то. Боль в руке стихала, кости начали обрастать плотью, дыхание стало спокойным. Я приоткрыл глаза, но зрение никак не хотело приходить в себя, как и я сам. Мне никак не удавалось понять, что же именно произошло, пока надо мной надо не свесилась копна чьих-то ужасно знакомых волос.
- Дурак! Я же просила тебя звать, если приступ повториться! Чем ты только думал! А что, если бы меня здесь не было? Ты хоть понимаешь, что.... Эй! Не отключайся, слышишь!? Аутер, очнись!
Её слова становились всё тише. Рядом с ней я чувствовал приятное умиротворение. Не беспокойся, Диана. Я вернулся.
Глава 2
- Пожалуйста, не просыпайся! Я так проиграю спор! Ну почему ты снова очухался? - Эльна . сидела на книжной полке и недовольно болтала ногами, словно маленькими ножницами.
Этот ребёнок. Никак не пойму каким боком она затесалась среди нас. Просто глупая девчонка.
- Прости. Я, как понял, что ты очередной раз проиграешь, решил всё-таки испортить тебе ещё один день.
-Подлец! - завопила она, а у самой уже улыбка на лице, а, судя по блеску в глазах, в голове явно зародилась новая шалость. Ну и черт с ней. Не мне заниматься перевоспитанием этой девчонки. Куда важнее что теперь со мной сделает Диана. Лучше бы уйти поскорее, пока на горизонте всё чисто.
Эльна кошачьим прыжком слетела с полки на пол, подпрыгнула и ненадолго зависла в воздухе.
Мне бы её лёгкость.
Её взор весело скакал с одного предмета на другой. Я был почти уверен: она не придумывала новую шалость, нет. Она оценивала все ли готово для воплощения уже готовой. Посмотрев на единственное открытое окно и незапертую входную дверь, она весело хмыкнула и закричала тоненьким невинным голоском:- "Диана, оон про-о-сну-у-у-улся!".
-Ах ты мелкая... - только и прохрипел я, как она пролетела мимо меня, взъерошила волосы и вылетела в открытую форточку, сильным потоком воздуха закрыв её за собой. На лестнице послышались торопливые шаги. Маленькая проказница застала меня врасплох. Бежать некуда. Давно мне так не хотелось провалиться под пол.
Диана вбежала в комнату и уставилась на меня взглядом, на который была способна только она. В ее глазах читались и глубокая радость, и безудержная злость. Сдув упавшую на ее прекрасное лицо прядь волос, она двинулась на меня походкой больше походившей на наступательное движение гладиатора, идущего на смертельную схватку со львом. Лев из меня сейчас был никакой, и ни к какой схватке я готов не был. Медленно я попятился к закрытому окну, будто бы у меня была возможность сбежать. Это не помогло мне выиграть даже секунды. Руки девушки опасно потянулись в мою сторону так, что я был уже полностью уверен, что они собираются сломать шею или хотя бы придушить. Но руки скользнули мимо, завернули и крепко прижали меня к телу девушки.
Стоило мне только подумать как хорошо в ее объятиях, как она отпрянула, прошептав на ухо с убийственной нежностью : " В следующий раз точно убью".