Белый саван снега накрыл заледеневшее озеро. Деревья склонили ветви надо льдом и походили на людей, потупивших свой взор во время проводов мертвеца в последний путь. Свинцовое небо добавило трагичности печальной картине, которую наблюдал стоявший на берегу мужчина - Фред Джонсон.
Те, кто осмеливался прогуливаться возле озера всегда видели его одинокую фигуру, стоявшую на берегу. Как солдат, несущий вахту, как смотритель маяка, не покидающий свой пост, Джонсон стоял и смотрел на абсолютную белизну, маскировавшую черную воду.
Убедившись в том, что уснувшее озеро никто не потревожил, Джонсон принялся обходить вокруг своего старинного врага, протаптывая тропинки, вслушиваясь в тишину.
За то время, что он прожил здесь, вокруг озера и чудака, живущего неподалеку, сложилось немало преданий. Поговаривали, что Джонсон ест малышей, которые по неосторожности осмелятся забрести на озеро. Другие считали, что на озере блуждает призрак утопившегося много лет назад лорда - охраняет сокровища, спрятанные где-то на дне. Третьи рассказывали о дьяволе, готовом купить душу в обмен на любое желание.
Ясное дело, ни одна из историй не имела никакого отношения к действительности, но тем они и были ценны. Ирландец Дэни, единственный человек, который не боялся Джонсона, давился со смеху, когда пересказывал эти сплетни. Фред едва заметно улыбался, похлопывая старого знакомого по плечу.
Дэни уже давно не наведывался, может случилось чего? А так ли давно это было? И было ли вообще? Мысли снова стали путаться в голове Джонсона. Переезд, кто-то собирался уезжать, но когда и куда?
Фред сроднился с озером настолько, что мог поклясться - видел не меньше зим, чем оно само. Хуже того, вся его жизнь походила на зиму - кажущаяся безмятежность скрывает страшную борьбу между жизнью и смертью. Озеро прикидывалось спящим, но поверхность его испещрили сотни маленьких узеньких трещин. Стукни слегка - они запоют хором, надави сильнее - и лед превратится в труху.
Образ треснувшей корки озера заставил все внутри Джонсона сжаться.
Нужно отвлечься, занять себя чем-то, смотреть на хитрые символы, оставленные на белом зимнем полотне самой природой. Ни один лингвист, даже самый искусный, не сумеет расшифровать, о чем же говорят следы-палочки воробьев, грубоватые и корявые отпечатки лап ворон, таинственная дорожка, оставленная ветвями переломившегося дерева. А Джонсон мог, потому что наблюдал за азбукой природы уже много лет, читал и перечитывал ее, понимал, что зверушки пишут только об одном - "Мы хотим пережить зиму, мы будем бороться за жизнь". А ведь действительно борются, но побеждают не все. Невольно Фред вспомнил свою молодость, тот самый день, когда история его жизни свелась к постоянному переписыванию одного и того же рассказа, сюжет которого не менялся из года в год.
Джонсон отмахнулся от неприятных воспоминаний, снова стал вчитываться в азбуку леса. До него донесся хруст переломившейся ветки. Фред вздрогнул - началось. Размашистым шагом он направился к источнику звука. Замер.
Напротив него замер здоровенный белый пес неизвестной породы. Шкура собаки сливалась со снегом, из-за этого зверюга напоминала призрака, рыскавшего по лесу долгие годы в поисках добычи. Пес оскалился, угрожающе зарычал. Фред попятился, собака провожала его взглядам, изредка позволяя себе вильнуть хвостом. Похоже, что нападать она не собиралась. Когда Фреда и пса разделяло метров тридцать, Джонсон позволил себе повернуться спиной к вероятному противнику. .
В это момент практически одновременно произошли два события. Громко захрустел лед и где-то далеко, казалось, в десятке километрах от Фреда, закричал ребенок.
...
Легкая презрительная усмешка не сползала с лица Фреда всю дорогу. Эдварда это не на шутку раздражало. Да, его бабушка очень религиозна, но это не повод для того, чтобы Фред стал подтрунивать над ним. Да, она несколько импульсивно среагировала на замечание Джонсона по поводу того, что религия - это укоренившаяся в народе форма добровольного рабства. Но это не повод задирать нос и подшучивать над родными Эдварда. Да и с чего бы Джонсону считать, что его неверие делает Фреда лучше других людей? Все эти доводы, произнесенные Эдвардом про себя, презрительную ухмылку Фреда не стерли. Похоже, Джонсон выдумывал, как бы остроумнее поиздеваться над своим товарищем.
- Вот ответь мне, Эд, - фамильярно начал Джонсон. - Допустим я буду благочестивым человеком, что там для этого нужно. Буду следовать заповедям, или тому подобное. Но верить в то, что нас и весь мир кто-то там сотворил не стану.
"Началось, - подумал Эдвард. - Будет изгаляться надо мной из-за бабушки"
- Не получится, - перебил Джонсона Эдвард. - Насколько я понимаю, вся идея как раз в искренней вере.
- Ладно, давай так, я не грешу, веду себя благочестиво, но не верю. Куда попаду после смерти? - Фред пристально посмотрел на друга.
- Не знаю, я не богослов, - ответил Эдвард.
- Все ты знаешь, просто говорить не хочешь. Я так просто не сдамся, Эд. Вот скажи, ты сам в бога веришь?
- Даже если и верю, что с того! - вспылил Эдвард.
- Я сразу догадался, - удовлетворенно протянул Фред. - То есть, ты думаешь, что мы, так сказать, продукт, изготовленный в небесной мастерской всемогущим фабрикантом?
- Отстань ты от меня, - недовольно отмахнулся Эдвард. - Прицепился со всякой ерундой.
- Если хочешь. Я могу и серьезно на эту тему побеседовать. Прямо сейчас докажу тебе, что никакого всемогущего фабриканта быть не может?
- Зачем спрашиваешь, все равно ведь не отцепишься, пока не расскажешь, - Эдвард явно был не в духе.
- Ты же меня знаешь, Эд, - Фред снова улыбнулся. - Если говорю, что докажу, значит докажу. Вот подумай, мозгами так сказать пошевели. Допустим, есть-таки всемогущий и всеблагой творец. Допустим, есть рай - место, где всем всегда хорошо. Если этот творец всемогущий, почему тогда разом всех нас не перенести в этот рай, почему разом не спасти всех людей? Зачем выдумывать какие-то испытания, проверять хорошие мы или плохие? Сделать так, чтоб всем стало хорошо - и никаких проблем. Или еще лучше - рай на земле. Люди не умирают, все живут вечно, богатства сыплются с небес. Всем хорошо, все довольны. На худой конец, почему не оградить от смерти безгрешный созданий - детей?
Тут Эдвард, наконец, понял, в чем дело. Девятилетняя сестра Джонсона умерла год назад. Фред тогда обозлился на весь мир, сделался как никогда ироничным, въедливым. Нажил себе кучу неприятностей на голову. Теперь вот нашел новый способ борьбы со страшной утратой - подтрунивать над религиозностью семьи Эдварда. Раз уж причина в этом, Эдвард потерпит. Пускай Фред сорвет зло на нем, ничего Эду от этого не сделается.
- Я правда не специалист, Фред. Меня просто задело, как ты с бабушкой моей разговаривал, - решил пойти на мировую Эдвард. Но Джонсон его уже не слышал.
- Я, не смотря на то, что не всемогущий, готов бы всем пожертвовать, ради того, чтобы дети не страдали, а что всемогущий божок-творец? Почему он бездействует, спокойно наблюдает за всем тем, что происходит в мире, созданном по его же воле.
- Пожалуй ты прав, - попытался успокоить разгоряченного друга Эдвард.
- Пойми, Эдвард, надеяться на милость творца все равно, что совершить тяжкое преступление. Верующие бездействуют, уповают на милость своего господа. Они уподобляются скоту, смирившемуся со своей участью, покорно следующему за хозяином. И не важно, куда поведет их хозяин. Скотина будет следовать за ним дол тех пор, пока мясницкий топор не оборвет ее жизнь. Представляешь, сколько бы людей избежало страшной смерти, если бы мы были сознательнее. Ведь в самой сути религии сокрыта чудовищная по своему содержанию мысль - помогать другим людям нужно только потому, что после смерти тебе за это хорошо устроят. Только вникни в смысл, в мотивацию религиозных людей. Подумай и о том, каким чудовищем является сам "всеблагой" творец, устанавливая такие условия. Я убежден, получи сознательный человек хотя бы каплю "всемогущества", он бы в сто раз лучше вымышленного творца справился бы с обустройством этого мира.
- Простите молодой человек, что перебью, - в разговор вмешался бородач, все это время следовавший за ними по пятам. - Мысли ваши показались мне очень интересными. Вы, как я понял, полагаете, что если бы у человека были, так сказать определенные возможности, то он смог бы помочь множеству людей и занять место упомянутого вами творца?
Фред и Эдвард обернулись, оглядели незнакомца с ног до головы. Фрак, густая шевелюра, длинная борода, глубоко посаженные глаза. Вроде и ничего не обычного, но что-то во внешности мужчины отталкивало.
- Нет, неправильно вы меня поняли. Я имел ввиду, что сознательный человек оказался бы лучше пресловутого творца, - не растерявшись, ответил Фред.
- Как любопытно, - незнакомец вроде бы улыбнулся, но из-за густой, черной как смоль, бороды, наверняка сказать было нельзя. - То есть, к примеру, вы, как сознательный человек... - незнакомец сделал паузы. - Правильно я понимаю, вы считаете, себя достаточно сознательным человеком?
- Ну, тут так сразу ответить нельзя, - Фред несколько смутился. Назвать себя сознательным ему не позволяла скромность, а как выкрутиться, он не придумал. - Мне есть, куда расти.
- Уже неинтересно, - в голосе бородача послышались нотки разочарования. - Я-то думал, вы про конкретные вещи говорите, а вы абстракции обсуждаете. В таком случае и вашего сознательного человека можно назвать вымышленным на тех же самых основаниях, и цена вашим рассуждениям - грош.
- Хорошо, позволю себе высказаться в следующем плане - если бы я обладал возможностью творить чудеса, то справился бы с ролью творца лучше любого из известных богов.
- А вы считаете, что творение чуда это что-то похожее на чтение заклинаний? Пробормотать что-то себе под нос, помахать руками и получить желаемый результат? Не задумывались о том, что вашему творцу для сотворения чуда придется чем-то жертвовать?
- Какой же он тогда всемогущий. Это не всемогущество, а ерунда какая-то.
- Отчего же. Он свободен в выборе, в этом и заключается всемогущество, разве нет?
- Никак не пойму к чему вы клоните, - бородач утомил Фреда своей галиматьей. Джонсон захотел поскорее прервать разговор с неприятным собеседником.
- Хочу предложить вам сделку, но не уверен подходите ли вы мне.
- Что за сделка.
- Был бы уверен, что согласитесь, рассказал, а так - увы, разглашать подробности не могу.
- Смешной вы человек. Прощайте, - Фред развернулся и стал уходить, Эдвард растерянно посмотрел вслед другу, потом на бородача, хотел было откланяться, но мужчина не закончил.
- Вы утверждали, что обладай вы хотя бы толикой власти творца, то сумели бы сделать мир лучше. Вы говорили, что всем пожертвуете ради благополучия детей. Готовы ли вы подтвердить на сказанное вами на деле?
Фред остановился, устало вздохнул.
- Если буду уверен, что из-за сделки никто не пострадает, соглашусь не раздумывая.
- Пострадать можете только вы, - двусмысленно протянул бородач.
- Валяйте свои условия, - на лице Фреда снова возникла презрительная ухмылка.
- Извольте, - бородач начал говорить.
...
Джонсон бежал так быстро, как только мог. В мгновение ока он на берегу озера. Фред сразу увидел контрастирующую со снегом черную дыру с неровными краями, заполненную обломками люда. Ребенка нигде не было видно. Значит случилось худшее - малыш оказался под водой. Освободив голову от мыслей, Фред позволили первобытным инстинктам распоряжаться его телом. Максимально приблизившись к дыре по суше, он вскочил на лед и нырнул в прорубь, головой вниз.
Холодная вода обожгла его лицо и кисти, но он не почувствовал этого, потому что был охвачен одним желанием - доплыть, дотянуться до руки ребенка, провалившегося под лед.
В воде было темно, ничего не видно, Джонсон с ужасом осознал, что может рассчитывать только на везение, потому греб не останавливаясь, погружаясь все глубже в холодную воду. Внутри Фреда все сжалось. Холод, который он не ощутил в первые секунды, теперь в полной мере дал о себе знать. Черные круги поплыли перед глазами, Фред испугался, что сейчас потеряет сознание. Тем не менее он продолжал погружаться.
Тут что-то слабо толкнуло его ногу, Фред обернулся, посмотрел вверх, и заметил как мальчик лет семи проплывает прямо над ним. Джонсон перевернулся на сто восемьдесят градусов, подхватил тело ребенка и стал грести наверх. Вынырнул на поверхность, положил мальчика на лед, стал толкать ребенка впереди себя, добрался до берега, принялся делать искусственное дыхание...
...
- Есть в Англии одно озеро, которое пользуется дурной славой. Каждый год там случается беда - тонет ребенок, не старше одиннадцати лет. Чего только родители не выдумывали, на какие только ухищрения не шли, дети словно бы магнитом притягиваются к этому озеру. И погибают. Тебе известно место, где произойдет беда, единственное, что требуется, это неустанный контроль, постоянное наблюдение - твоя жертва ради общего благополучия.
- Даже если допустить, что все сказанное вами - правда, я не смогу находиться у озера постоянно. Мне нужно есть и спать. - возразил, было Фред.
- Об этом не волнуйся. Тебе никогда больше не придется этого делать. И стареть ты не будешь. Стой и следи, неси вечную вахту, спасай детей. Но с одним условием - если хотя бы один ребенок погибнет, наш договор аннулируется, ты лишаешься своего "всемогущества". Так как, по рукам? - бородач протянул свою ладонь.
- Фред это сумасшедший, пойдем-ка отсюда, - Эдвард ухватил друга за руку.
- Струсил? Понимаешь, что следить даже за таким маленьким клочком земли вечно - дело невозможное? - сказал бородач. Джонсон крепко сжал ладонь незнакомца.
...
Мальчика звали Юджин, совсем недавно он потерял родителей. Ребята рассказали ему историю о том, что если зимой, в определенный день пойти к проклятому озеру и загадать желание, оно обязательно исполнится. Он поверил товарищам и провалился. Фред спас ему жизнь, отогрел в своей более чем скромной коморке, выслушав грустную историю жизни Юджина.
- Я не хочу возвращаться в приют, - опустив голову, произнес мальчик. - Можно остаться у вас, мистер Джонсон.
Фред про себя усмехнулся.
"Юджин, ты не представляешь, как удивишься, когда в свои тридцать лет поймешь, что старина Фред Джонсон не постарел за эти годы ни на один день"
Существовало еще одно препятствие - зов озера. Спасенные Джонсоном дети часто возвращались сюда опять, влекомые темной силой, таящейся в этом страшном и загадочном месте. Лучше всего было бы, если бы Юджин покинул эту провинцию навсегда.
- Нет. Возвращайся в город, - строго ответил Фред.
Тут произошло то, чего Джонсон не ожидал - мальчик сжал кулаки, грозно посмотрел на Фреда.
- Тогда я буду приходить на это озеро до тех пор, пока родители не вернуться.
Джонсон вздохнул. Маленький бунтарь, с таким опасно иметь дело.
В этот момент Фреда осенило - он вспомнил. Ирландец Дэни собирался куда-то уехать, вроде бы в какой-то провинции ему предложили работу. Он упомянул о том, что ищет подмастерье. Предложил Джонсону уехать с ним.
- Я могу посоветовать тебе еще кое-что. Если тебя не раздражает отвратительный английский и запах виски, думаю, тебе это подойдет, - сказал Фред.
...
- Смотри, парнишка, я тебе спуску не дам, - Дэни насупился, сдвинул брови к переносице, пытался выглядеть грозно. - Уверен, что не хочешь вернуться в приют?
Юджин отрицательно покачал головой.
- Смотри у меня, - ирландец перевел взгляд на Джонсона. - Мне полицейские за него точно ничего не предъявят?
- Не должны.
- И зачем тебе это нужно, Фред. Не дело это, чтобы мальчишка со мной по стране разъезжал. Надрать бы ему уши да на силу в приют доставить.
- Сделай одолжение.
- Для тебя все что угодно, - Дэни обнял Джонсона. - Жаль, что приходится расстаться, но через пару лет я обязательно тебя навещу.
- Буду ждать, - Фред улыбнулся, хлопнул Дэни по плечу. Друзья еще некоторое время стояли друг напротив друга, пожали руки и расстались. Дэни обошел озеро, Юджин следовал за ним, но при этом не сводил глаз с черного льда, проглядывавшего через снег.
Джонсон догадывался, что в этот самый момент какая-то непреодолимая сила толкала мальчика сделать несколько шагов в сторону, ступить на хрупкий лед. Но в этот раз Юджин справился. Скоро фигуры ирландца и мальчика стали неразличимы между деревьями.
Джонсон окинул взглядом свои владения. Сколько лет он здесь? Сколько лет предстоит быть здесь? Но самое главное, где он сейчас?
Фред понимал, что с уездом ирландца, он окончательно потеряет счет времени, собьется, забудет, зачем он здесь.
Пока что он помнил, почему нужно спасать детей. Помнил, но уже не чувствовал. И он заставлял себя помнить, держался из последних сил.
Но все это столько раз повторялось, повторится ...
Джонсон боялся, что будучи оторванным от человеческого общества, лишенным возможности воочию увидеть плоды своей деятельности, в один прекрасный день он сумеет понять, зачем стоит в одиночестве на берегу черного озера. В тот самый момент он растворится и перестанет существовать.
Фред посмотрел на свинцовое небо, в который раз за сегодняшний день пытаясь оградить себя от неприятных мыслей.
- Все уже будет. Но ведь все еще было, - сказал Фред, стараясь себя утешить, не осознав, какую несуразицу он произнес. Звук собственного голоса помог успокоиться, и Джонсон вернулся к своей единственной обязанности - приковал взгляд к озеру.