Когда навеки ляжет сталь клинка
На лживые уста и смрад гортани,
И вскроется бескрайняя река
От ясных слез смиренных покаяний,

Спеши тогда сойти к ее волнам,
Прозрачным, чистым, как хрусталь иль пламя,
В котором сгинут оскверненный храм
И град, своими проклятый творцами.

И явятся речные берега
Землею новой, нежною, зеленой.
На свежие медвяные луга 
Сойдет блаженство жажды утоленной.

И ты услышишь в тишине, вдали,
Плеск крепких весел на речном просторе.
На этот звук со всех концов земли
Придет народ с надеждою во взоре.

И как по воздуху, пурпурная ладья
Под белым парусом у берега причалит,
Сойдет с нее Воитель и Судья,
Исполненный таинственной печали.



В доспехах золотых, в простом плаще,
С мечом в руке, от крови темно-алым,
И будет властный свет его очей,
Как солнце людям и большим и малым.

И слово некое, придя из глубины,
Давно забытой даже мудрецами,
Сердца уверит: "Мы опять сильны!
Артур, наш Государь, сегодня с нами!"

И на лугу поставлен будет крест, -
Кем, как, когда, - едва ль заметит кто то.
Двенадцать витязей из потаенных мест
Придут к нему сомкнуть кольцо почета.

И между ними старец, бел как лунь,
Ступая босиком в холодных росах,
Венца едва весомую латунь
Подаст Артуру, опершись на посох.

И вместе с ним венчанный Государь,
Взойдя на холм, в молчании возложит
Туда, где был распят предвечный Царь,
Венец на крест и меч - к его подножью.