Если существует сказка, то, я ее созерцала. И могу сказать, что сказка похожа на, внезапно вспыхнувшее ярким блеском, мгновение. Блеск, который не сразу же исчезает, а как тлеющий костер долго поблескивает сначала мелкими огоньками, а затем оставляет теплый след от своего, некогда бывалого, огня. Но говорят, что сказка - это быль. Возможно, они и правы...
Мы решили, что я одна пройдусь вдоль озера, подыщу место для ночевки под открытым небом, пока мой муж уладит все свои дела и вернется. Меня порадовала такая замечательная возможность прогуляться одной. Ведь уже давно, где-то глубоко в груди сжимало непреодолимое желание побыть в одиночестве, окунуться в глубокие воды тишины и хотя бы проявить попытку разобраться в закрученных закоулках своей души. Поэтому этот, наконец, наступивший момент я отметила большим глотком пьянящего, глубоко вдохнувшего воздуха.
Я медленно шла по мягкой глади, буйно растущей травы. Холм, который она укрывала, покато спускался прямо к озеру, перетекая травяным покровом в водное пространство. Казалось, что озеро и холм только что азартно и весело играли, обливаясь водой, после чего зелень холма была укрыта росой. Росяные капли окутывали ступни моих ног, нежно оставляя свой мокрый след.
Над зеленью холма и гладью озера стояла та самая вечерняя исполненная спокойствием тишина, которая посещает летом беспредельные просторы. В органичном сплетении природы буйствовали чувственные взаимодействия всепоглощающей жизни. Безграничность ее растекалась мелкими невидимыми частичками, которые были вездесущими, наполняли каждую выемку, обволакивали каждый выступ созданный кем-то, кто любил, кем-то, кто придумал жизнь. Дурманящий своей свежестью, воздух пронизывал нежный шепот ветра: "Люблю, люблю!", трепещущая под ним трава тихо отвечала: "Хочу, хочу!". В такт этой дивной мелодии поскрипывали сверчки, исполняя свой певчий обряд страсти. Разносилось буйство жизни, казалось, что и ушедшие из нее, с вечернего неба качались на качелях земного наслаждения вдыхая ароматы любви.
Я шла, вернее, казалось, парила по холму. Он был мягок и красив. Его густая зелень была усеяна беленькими и светло-голубенькими брызгами цветов. Все красоты его сливались в насыщенный ковер темно-летней зелени. Внезапно посреди этого ковра, словно солнце на небосводе, я заметила горящий своей желтизной, подсолнух. Он был каплей, случайно уроненной солнечной слезы. Слеза стойких и неугасаемых чувств, капля, которая не высохла, капля, которая не поблекла. Солнечный цветок гордо держал свое соцветие, отвечая движениям волн травы, отвечая заигрыванием ветра. Я подошла поближе и прикоснулась к нему губами, вдохнула аромат пылкого солнца и посмотрела в тысячи сердцевинок его желтых цветков. Кроме всевозможных переливов солнечных красок, я ничего не смогла увидеть, желтый мир разлился своей теплотой на зелень земли, на синеву вечернего неба.
"Я маленький кусочек солнышка, - тихо шептал подсолнух, - и я тебя люблю. А ты?"
- Я? Я люблю тебя, - прозвучал в желтом пространстве мой голос.
Цветок напомнил мне подсолнух, который стоит у меня дома в вазочке. Когда-то он тоже красовался на поле, а теперь засохший стал украшением и напоминанием. Он уже не держит гордо соцветие, не смотрит прямо и уверенно вдаль, не ждет с четкой определенностью будущего, - стоит абсолютно склонившийся к низу, спрятав, всепоглощающую сердцевинку, сжавшись от реальности существования и не смотрит в будущее. Ведь у него есть четкое определение будущего: он не будет цвести, он застыл в том потоке чувств, с которыми он был сорван, застыл с теми же страстными словами:
"Я люблю тебя, солнышко. А ты?"
- Я люблю тебя, - невольно ответила я и поцеловала желто-колючую сердцевинку. К моим губам прилипли пыльца и мелкие лепесточки. Не удержавшись от соблазна иметь цветок страсти, я прикоснулась к мохнатому и в то же время жесткому стебельку для того, чтобы сорвать его. Как вдруг, внезапно подсолнух озарился ярко-оранжевым светом. Мясистые прожилки больших лепестков задребезжали огненным сиянием. И без того горячий цветок вспыхнул пылкими раскатами.
Я обернулась и увидела на берегу костер, который словно проявлялся: будучи прозрачным, он становился все насыщеннее и насыщеннее. Четко ощущалась его прозрачная холодность, которая приобрела все проникающее тепло.
Совершенно внезапно возле подсолнуха возник Мужчина, который сорвал мой подсолнух и направился к костру, где его ждала Женщина. Прижав Женщину к своей груди, Он подарил Ей солнечную слезу.
- Это мой цветок, - крикнула я и тут же поняла свою глупость. Они меня не видели и не слышали, да и я их, как оказалось, не слышала. Они ходили бесшумно, костер молча потрескивал. Закрыв глаза можно было бы сказать, что здесь никого нет, напоминание про них - лишь тепло идущее от костра. И в этой молчанке я знаю и понимаю их.
Увидев неожиданно сорванный цветок, Женщина вспыхнула радостью. Она любила цветы, но больше всего любила желтые, неважно какие, лишь бы желтого цвета. Подсолнух с благодарностью кинул солнечный блик на Ее счастливые черты лица и волнистую гладь волос.
Все происходило в неком безвременье. Солнце давно спряталось за холм, а для двоих день продолжался в желтизне подсолнуха и в теплоте разведенного костра. Где-то рядом, незаметно, Кто-то очень большой отбросил свою мощную и глубокую тень на озеро, берег и небо. Теперь, если посмотреть вверх, можно было увидеть небесный холм, старательно засеянный мелкими цветочками. Не разжимая крепких объятий, Он и Она смотрели на небеса, ощущая себя в полной безопасности и тишине. Тот, Кто отбрасывал густую тень, словно закрыл их от посторонних взглядов и слов. Словно непроникающим покрывалом их окутала тишина. И где-то, в глубине покрывала, перешептывалось громовыми раскатами ласковое: "Я люблю тебя".
Надежно укрывшись от всего и всех, Он и Она пошли купаться. Бесшумные круги и брызги прорезали темную гладь воды. Ничто вокруг не удивилось: ни небо, ни трава, ни вода. Мужчина и Женщина мягко слились с ласковым дребезжанием ветра, с нежным проникновением воды окунувшись в бесконечное безвременье, начавшееся с Адама и Евы. Озеро, в свою очередь, приняло их ласково-мокрыми объятиями. Казалось, сущности воды так не хватало этих бесшумных брызг любви.
Когда Он и Она вышли на берег, горящий в ожидании костер, обернул их оранжевым теплом в ласковый альков страсти. Мужчина прижал к себе свою Женщину. Он сжал Ее хрупкое тельце и крепко поцеловал. Маленькая Женщина вспыхнула мощным всплеском любви. Куда девалось все маленькое и мелкое, остались лишь два сильных чувства, которые, соприкоснувшись, разразились в один мощный взрыв, рассыпающий вокруг себя горячие капли страсти.
Они были похожи на костер, где встречались огонь и нежная природа и так вместе образовывали нечто единое, что происходило только с ними: тепло, свет, страсть.
Она прижалась к Нему крепко-крепко, так, чтобы Он не видел Ее лица. И с чувством безграничной благодарности подняла свой переполненный искренностью взгляд к небу.
"Спасибо, что я здесь", - обращалась Она ввысь. - "Спасибо, что я люблю Его. Сегодня я счастлива, но завтра... Завтра Он и я будем не под покровом безумной ночи, мы будем среди правильного дневного света и Он будет с женой, а я с мужем..."
Как будто почувствовав слова разлуки, Он крепче прижал Ее к себе. В глазах Женщины заблестело звездное небо, и две звездочки скатились по щекам. Возможно, кто-то сидящий далеко на небосклоне загадал желание на эти падающие страстные звездочки.
- Я люблю тебя, - прошептала сквозь сдавливающий комок слез.
- Я очень сильно люблю тебя, - страстно и искренне прозвучал ответ. Поцелуй озарил Ее мягкие волосы, отбрасывающие золотые брызги прядей.
- Мне хорошо с тобой, как никогда в жизни еще не было, - шептал Он, проникая болезненной стрелкой в Ее сердечко, которое учащенно билось от неведения безумства наступающих дней.
- Я не люблю ее, я люблю тебя, - нежно и больно впивались слова где-то в мягкую серединку груди, то самое место, где всегда покоилась беспокойная душа.
- Я хочу быть с тобой, - пронеслось бесшумным эхом по небесным закоулкам.
Она прижалась к Нему. "Мне хорошо". В этот миг Ей хотелось собрать все свои силы, с которыми бы сжалась, прижалась и проникнула в неведомо-мягкую глубину его груди. Просочиться туда, чтобы никогда не испытывать кисло-горького привкуса разлуки, чтобы никогда не ощущать безвкусных пекущих своей холодностью капель одиночества. Спрятаться, чтобы всегда быть с любимым, чтобы, как зародыш, всегда быть защищенным, будучи в окружении теплой любви.
"Не карай нас за это" - мысленно обратилась Она к Богу и невольно обратила свой взгляд исполненный мольбы к небу, дабы найти там ночной Божий Глаз - луну. Но луны не было. Бог закрыл на это свой всевидящий взгляд. Он лишь, как земной садовник усеял белыми цветками небесный холм, а сам дал возможность вспыхнуть в безграничность самым вечным и настоящим желаниям Земли и Неба - желаниям любви.
-Я люблю тебя.
-Я люблю тебя, - закружилось в поднебесье, и по небесному холму покатились две маленькие звездочки. Наверное, там, в глубине, кто-то уронил две любящие слезинки.
-Прости, я задержался, - нарушил тишину голос моего мужа, - а куда ты так смотрела?
- Там Мужчина и Женщина, - только и смогла проговорить я. Мы вместе взглянули на берег, но ни костра, ни людей там не было.
- Там никого же нет. Хотя мне показалось, что я увидел кусочек твоей юбки. Странно... А кто это был? - заинтересовался он.
Я задумалась и, глубоко вздохнув, ответила:
- Не ты. Возможно я...
На берегу лежал подсолнух. Я подняла солнечную каплю, где еще не угас тот желтый блеск, в котором отсвечивались безумные танцы любви. Дома я поставила его в одну вазочку с засохшим подсолнухом. А на утро свежего цветка я не обнаружила. Там был лишь мой, тот, который застыл в словах любви. Другой же, наверное, забрала Она, ведь это для Нее он был сорван.