Моему взору предстала бескрайняя болотистая местность. Густые заросли пожелтевшего тростника, уродливые останки деревьев и этот отвратительный туман. Было нечто болезненное, хилое в этом болоте. Одинокие тонкие деревца склонились над вязкой трясиной. Им было, наверное, ужасно одиноко посреди этой зловонной почвы, их собратья уже давным-давно превратились в гниющие пни, и только они, жалкие, уставшие от этой скудной жизни, оставались здесь. Я знал, что деревья мечтают о самоубийстве, и лишь только безжалостная растительная сила, заложенная в их корнях, мешает осуществить это намерение. Это только тупые животные не думают о нём - они суетятся, пожирают друг друга, совокупляются, чтобы потом, издохнув, стать пищей для таких же ублюдочных червей. Деревья - тонкие, чувствительные души, веками созерцающие окружающий мир и бессмысленную суету людей и зверей. Но когда подземные твари подтачивают их корни, а гусеницы пожирают их листву, они осознают конечность своей относительно (весь мир относителен) долгой жизни. И тогда они ненавидят свою неподвижность, свои уцепившиеся в почву корни, свою силу, которая слишком долго держит одревесневшие тела на Земле - они ненавидят себя. Вырваться из отвратительной почвы, взлететь к синим небесам, навстречу солнцу, космосу, звёздам, Луне - и сгореть, засохнуть, разорваться, погибнуть! Такова мечта дерева. Ослепительный суицид, гибель - все что угодно, лишь бы не чувствовать эту опостылевшую болотистую жижу.
Вот что услышал я в шелесте листьев одинокой осины, и вдруг мне тоже захотелось броситься в эту трясину, утонуть, не видеть, не чувствовать. Но проклятый туман не давал мне подойти и близко к кромке воды. Пепельный, мерцающий туман клубился над болотом, порождая необычайные и чудные формы. Змееподобные призрачные фигуры скользили в гуще тростника, бесформенные тени вздымались до верхушек сосен, растворяясь в жидком воздухе. Враждебный, злобный и в тоже время тошнотворно дряблый туман властвовал над болотом. Казалось, что он является главным виновником несчастья деревьев, лишая их дневного света, и они ненавидят его всеми фибрами своих могучих растительных душ. Но, несмотря на свою дряблость и уродливость, туман побеждал: он обвивал ветви своими полупрозрачными щупальцами, просачивался в почву, чтобы там, в облике склизких червей, глодать слабеющие корни.
"Чёрт, что это за чушь" - подумал я, дрожа от холода и, совершенно случайно, взглянул на небо. О нет, лучше бы я этого не делал! Всё это болото со своими осинами-самоубийцами и хищным туманом показалось после этого самым уютным местечком в мире! Моему взору предстала дикая и невообразимая картина: небо, сплошь затянутое облаками, дёргалось, колыхалось, билось в космической агонии. Оно выглядело как серая плёнка, за которой скрывалось нечто гигантское и неподдающееся человеческому рассудку существо, которое беспощадно рвало и грызло эту слабую шкурку Земли. Казалось, что вот-вот небо разорвется, и в зияющем отверстии покажутся фантастические зубы, или язык неведомой космической твари.
Дикий холод проник в мою грудь, ноги задрожали, и я с диким воплем упал ничком на влажную землю. Небеса, кошмарные небеса, они всегда будут взирать на тебя своими титаническими очами! Не скрыться, не убежать, только броситься в трясину и утонуть. Но нет, туман не даёт этого сделать, он заодно с тем небесным зверем, они вместе решили превратить мою жизнь и одиноких осин в адский кошмар! Но хилые призрачные щупальца не остановят человека, я поднимаюсь, делаю шаг и...сердце моё остановилось. Прямо передо мной из тины поднялось что-то огромное и живое. Человеческий разум, настроенный на восприятие нормальных, обыденных предметов, не мог справиться с увиденным, которое разрушало рамки здравого смысла. Моё сознание уже не могло выдерживать такого насилия, оно покинуло меня...и я проснулся.
Дисплей часов показывал "6.15"
***
Голова болит, и я ни черта ни отдохнул. Всё из-за этого непонятного сна. Первый раз мне такое сниться. Надо поменьше сидеть перед компьютером перед сном.
Солнце щедро разбрасывало порождения своего термоядерного чрева - свет и тепло - на человеческий муравейник. Нескончаемый поток машин, людей. Гигантский механизм начал переходить на свою дневную мощность, раскручивать маховики, а люди-электроны побежали по его проводам.
Я сидел в маршрутке "25А", которая несла меня к институту. Учился я неплохо, впрочем даже хорошо, но уже давно не получал особого удовлетворения, как и от всего остального в жизни. Всё проносилось мимо меня, не затрагивая эмоции, а я тупо, механически, выполнял повседневную деятельность. С людьми и раньше у меня особого контакта не было, а теперь и вообще...
Бесцветные, прозрачные призраки проносились мимо него, изредка бросая взгляд из чёрных провалов своих мёртвых глазниц. Заглядывать туда было бессмысленно - там была пустота. Запрограммированный алгоритм действий, повторяющиеся слова, фразы, улыбки. Всё это было уже тысячи миллионов раз, и будет столько же, и круг этот вечен. Не вырваться, не уйти. Каждый клон считает, что он какой-то особенный, он не такой как все, что его жизнь оригинальна и необычна, но нет! Всё уже сказано, сделано, продумано. Чтобы он не сделал, кого бы ни полюбил, кого бы ни возненавидел, всё лишь одно из бесконечных циклов заглюченной программы, именуемой жизнью. Самоубийство? Миллионы людей уже сделали до тебя, миллионы трупов уже гниют в земле, и ты будешь только один из них. Жалкая серая копия.
А может, есть иной мир? Другой, не такой зацикленный и однообразный, находящийся где-то вне этого человечьего порочного круга. Просто подлый демиург взял и забросил меня сюда, в этот бессмысленный водоворот. Да, действительно, я не отсюда, я из другой вселенной, поэтому этот мир так чужд мне до тошноты.
Такие мысли проносились в голове у Игоря, а в это время на сетчатке его глаз вырисовывались картины из вчерашнего сна. Странно всё это, необычно. Ничего не снилось уже годы, наверное, и тут вот на тебе... Может, заболел? Последнее время кашель замучил... Небо, облака, хм...
Небо было до ужаса чисто, стерильно, и давило своей безукоризненной голубизной. А вдруг сейчас, просто так, оно разорвётся и появиться то самое, чёрное и склизкое. Протянет свои щупальца до земли, и начнёт ими вырывать деревья, давить людей и их дома. И нескончаемые потоки слизи обрушатся с божественных небес. Божественных? Может, это и есть Бог? Может, христиане и правы, только они ошиблись в облике и намерениях своего Творца. Ну да, конечно, ведь только такая тварь могла забросить человека в этот грязный чужой мирок.
Бред это всё. Нет никаких богов и небесных щупалец, макаронных монстров и прочего. На то они и сны, чтобы генерировать самое безумное, дикое, абсурдное в нашем сознании. Хотя, что абсурднее, сны или эта тесная маршрутка?
Мои нервы отличались особой чувствительностью ещё с детства. И вот сейчас, этот город давил на него тяжестью асфальта, блеском фар, светом имбецильного весёлого солнца, улыбками знакомых и незнакомых людей (какая разница между ними). Слово, жест, неловкие движения, какие в изобилии присутствовали у меня, оставляли неизгладимый след в мыслях, который упрямо цеплялся своими крючками за измученные и болезненные нейроны, и держался так день, два, три. Потом приходили новые: жёсткие, острые, злые, они царапали, порой даже резали, проклятые паразиты, садисты. Кажется, это называется повышенной реактивностью, когда любое незначительное внешнее воздействие вызывает сильную ответную реакцию. Хотелось закрыть лицо руками, лечь, не слышать, не видеть окружающих людей, машин, зданий, это солнце и небо. Это постоянное желание проявлялось каждое утро...и в том сне, что-то подобное было, кажется.
А к вечеру, когда я оставался один, я включал комп, выходил в интернет и сбрасывал всё накопившееся за день, стряхивал этих кусачих насекомых со своего сознания. Сначала залазил в социальные сети, перекидывался парой фраз с "друзьями". Но затем, приходило оно, странное тёмное чувство. Приходило неожиданно, без всякого на то повода. Нечто глубинное, трепещущее поднималось из глубин подсознания, из омута горячей пульсирующей крови и овладевало рассудком. Странные, необъяснимые желания начинали мелькать среди моих мыслей. И начинался просмотр разной "чернухи": видео с реальным отрезанием головы бензопилой, садомазохистское порно, малобюджетные трешевые ужастики.
Уничтожить человека, отбросить его бесформенные окровавленные останки, отправить в хаос красоту, порядок, нравственность. Изуродовать, деформировать - это болезненное стремление к саморазрушению с лихорадочной скоростью впитывало всю энергию мелких металлических тварей, тем самым они обесточивались и отпадали с измученного человека, чтобы утром, после первого же го контакта с реальностью, присосаться вновь.
Нет, я не маньяк и не мечтал убивать людей. Это было как вакцина. Вакцина содержит убитые или обезвреженные микробы, которые, попадая в тело человека, обучают его иммунную систему бороться с настоящими микробами. Так и это было обезвреженным, неопасным "насилием", которое помогало мне справиться с настоящими вспышками разрушения, деструкции, которые зарождались в недрах моего сознания.
И музыка...Безумные визги вокалиста, мерные магические ударные, безжалостный металлический скрежет гитар. Сейчас вот играл Nortt, хороший DS-black. Я также любил EBM, Dark Electro. Безжизненные электронные звуки, нечеловеческий дисторшированный голос... Нечеловеческий. Античеловеческий. Та тварь из болота - интересно, какой у неё голос?
Сегодня ничего не снилось. По крайней мере, после пробуждения я ничего не вспомнил. Только какие смутные тени вперемешку с обыденными человеческими лицами.
Опять утро. Маршрутка. Наушники.
Всё, больше ничего не осталось.
***
Снова сон. На этот раз всё было невероятно чётко и ясно. Я находился в полуосвещённой пещере, где от стен отражался звук далёкого морского прибоя. Угрожающе нависали над головой сталактиты. Серые, остро поблёскивающие в редких лучах, они напоминали зубы огромного чудовища. Было очень неуютно находиться в пасти такого зверя - казалось, что вот-вот титанические челюсти сомкнутся и бездонное чрево поглотит чужака.
По чёрным гладким камням журчал поток воды. Радостно и хаотично он устремлялся в сторону своей матери-моря. Я сделал несколько шагов вперёд, и внезапно увидел какое-то движение в темноте. Подойдя ещё на несколько шагов и присмотревшись, я разглядел источник движения.
Сердце, этот вечный мотор, вдруг замерло, сжалось и, казалось, хотело выпрыгнуть через рот. Моему взору предстал противоестественный и в тоже время завораживающий симбиоз. На камнях лежала девушка. Нежная кожа с бледно-мертвенным оттенком, локоны ослепительно сияющих, подобно лучам солнца, волос. Её тонкие пальцы мертвой хваткой вцепились в выступы камня, хрупкие руки покрыты кровоточащими царапинами. Лица её я не видел. Я видел другое, нечто омерзительное и одновременно возбуждающее, вызывающее горячие волны желания во всём теле. Это было человекообразное существо. Сине-зеленоватая кожа, скользкая и гладкая, переливалась на свету. Вполне человеческие, по-женски тонкие, руки обхватили юное тело. Между пальцами виднелись перепонки... Вся эта масса бархатистой кожи, слизистых рук, упругих зеленоватых ягодиц неистово извивалась, стонала, стремясь слиться в одно нераздельное целое с девушкой. Я сразу понял, что существо было явно женского пола, о чем ясно говорили колыхающиеся груди. Оно погружало длинный желевидный отросток во влагалище девушки, та дергалась в экстазе. Оно повернуло ко мне голову, и я увидел горящие желтые глаза, извергающие бестиальное желание, с вертикальными огромными зрачками, синеватые губы, лишь отсутствие носа портило это лицо. Полупрозрачные склизистые шнуры в палец толщиной отходили от головы и спускались до поясницы.
Вдруг из-под камней появилась чёрная тягучая жидкость. Отовсюду: с потолка, со стен - начали падать тяжёлые чёрно-лиловые капли. Тело существа вдруг запузырилось, зашипело. Кожа натягивалась и лопалась, тварь извивалась, дрыгала конечностями и стонала. Стонала не от боли или страха, а от удовольствия. Сладострастный стон гулко разносился по пещере. Я смотрел на всё это обезумевшими глазами, смутно понимая, что это всего лишь кошмар. Но кошмар был настолько же фантасмагоричен, насколько и реалистичен, ибо органы чувств были обострены и ясно воспринимали всё происходящее. Грань между сном и реальностью разорвалась.
Девушка вдруг перестала двигаться. Её тело безжизненно осело на холодные камни и начало терять свою форму. Оно размягчилось, изогнулось в нелепой позе и расползлось чёрным, с тем же лиловым отливом, студнем.
Через мгновение перед моим взором был громадным студенистый комок. Он с тихим хлюпаньем перетекал с места на места, становился то округлым то продолговатым. Из лиловой черноты выглядывали призрачные лица, словно отражения из какого-то далёкого мира, находящегося по ту сторону зыбкой протоплазмы.
И вдруг меня обдал страшной силы порыв ветра. Студень затрепетал, расширился так, что почти достал до моего лица - и взорвался. Чудовищная ударная волна понесла меня по тёмной пещере. Всё вокруг завертелось, закружилось, и я погрузился в непроглядную тьму.
Я очнулся. Как глупо звучит слово "очнулся" в сновидении. Очнуться во сне...проснуться во сне. Перейти из одного кошмара в другой...
Было очень жарко, и стоял странный шум. Всё вокруг шуршало, скрежетало, издавало весь спектр тихих и в тоже время отвратных шумов.
Пульсирующая боль в голове тошнотворными волнами расползалась по всем закоулкам измученного мозга. Боль во сне - не может этого быть! Чёрт, где же я - во сне или в реальности. Зелёная тварь, дикий и противоестественный секс, чёрный студень - всё это могло привидеться только в страшном бреду. Но откуда же эта чёткость ощущений, откуда эта боль?
Я поднял глаза и увидел море. Белое море. На нём не было волн, прибоя. Оно распласталось безжизненной гладью перед ним, мёртвое апокалипсическое море. От него несло жаром, и именно оно издавало эти непонятные звуки. Я глянул под ноги и увидел...опарышей. Перед ним шуршало, скрежетало чудовищное море опарышей. Они триллионами бессмысленно ползали на этом бесконечном пространстве. Я издал вопль и бросился бежать. Я бежал по каменистому берегу, мимо прибрежных скал, к лесу, росшему метрах в пятидесяти от кромки личиночного моря. По пути мне попадались изувеченные человеческие (или нечеловеческие) трупы, покрытые копошащимися опарышами. Чернеющие провалы глазниц, блистающий оскал недоумённо вопрошали к небу, посмевшему бросить их тут в таких бессмысленных позах.
Я, наконец, добрался до деревьев и опрометью бросился прямо в заросли каких-то колючих кустарников. Исцарапав лицо и руки, я вырвался на лесную прогалину и бессильно упал на влажную траву. Но шум моря был слышен и тут. От него нельзя было убежать, скрыться, он стоял в голове, этот голос триллионов голодных насекомых, выползших из неведомых адских глубин. Сколько же трупов им надо, чтобы насытиться. Сто миллионов? Миллиард? Всё человечество? Человечество... Я, обезумев, катался по сырой почве, со злобным бессилием кусая свои пальцы. Вдруг он услышал совсем рядом звук треснувшей ветки.
Перед ним стояло с десяток тёмно-зелёных существ. Их жёлтые пронзительные глаза были устремлены на меня. Я застыл на месте, словно окаменев, и не мог сделать ни одного движения. Нервы натянулись как струны и были готовы вот-вот лопнуть, разорвав это несчастное тело.
Существо, стоявшее спереди, вдруг подошло ко мне. "Конец" - пронеслось у него в голове. Существо протянуло к нему свою когтистую лапу
Из окна вяло полз уличный свет. По мокрому асфальту прокатил одинокий автомобиль. На дисплее часов горели красные, как клюквенный сок, цифры: "6:30".
***
Присниться же такое...блин, как отвратительно я себя чувствую. Надо принять душ.
Холодная вода струилась по моей коже, стремительно унося остатки сна. Мои клетки просыпались, выползали из чёрной норы кошмара. Хм, а девушка была ничего. А какие у неё были пальцы - тонкие, бледные, они так страстно цеплялись за холодный камень. А у той зелёной твари, какие нежные и изящные ножки. И вообще она очень похожа на человека...обоих бы трахнуть. Ого, да у тебя уже появилось чувство юмора. Достаточно было просто увидеть (хотя бы увидеть) секс (причём во сне, даже не наяву), и ты уже стал проявлять элементарную жизнерадостность. Ещё пара снов, и ты даже улыбаться начнёшь.
Развивая этот внутренний диалог, заварил чаю. Для интереса кидаю в чашку конфету. Карамелька. Тут я услышал со дна чашки слабый щелчок. Что это? А, под твёрдой оболочкой конфеты есть пузырьки воздуха. Когда кипяток начинает растапливать оболочку, эти пузырьки вырываются на свободу.
Для интереса кидаю вторую. Тот же щелчок. Теория подтверждена.
Когда я стал подносить чашку к губам, то промелькнула мысль: "Сейчас конфеты на дне чашки взорвутся, и мне оторвёт голову". Забавно. Тонус восстановлен. Процентов на двадцать пять, так.
Я еду в "25А" и слушаю Necroholocaust. Классный канадский goat-black metal. Извращённый чернушный юмор и презабавные названия песен. Что там сейчас? А, "Hellvomit on son of god".
С удивлением я вспоминал свою недавнюю меланхолию. Похоже, тут есть какая-то цикличность, периодическая последовательность. Эйфория - депрессия, эйфория - депрессия. Ведь гормональный фон у всех людей циклично изменяется, а не только у женщин. Значит, и на психическом состоянии это тоже отражается.
Только этот цикл какой-то у меня резкий. Меня кидает в крайности. Вот и сейчас появилось опасение, что эта кратковременная радость сейчас улетучится и уступит место безнадёжной апатии. Но это темперамент. Наверное, я всё-таки холерик, не меланхолик.... Всё, вот и доехали. Пора выходить.
Любопытно, какие короткие стали мысли. Маленькие штрихи, чёрточки - раз-раз.
***
Город. У горизонта виднеется широкая полоса моря, причалы. На небе ещё мерцают звезды, они в скуке ожидают прихода светила. Отдельные рваные тучки бегут на запад, прочь рассвета, словно боятся, чтобы он не застал их за постыдными и скрытными делами.
Асфальт сырой. Ночью был дождь, и воздух чист и свеж. По обочине дороги, рядом с кустами, идёт человек. Его походка шатающаяся, выражение глаз тупо, он пьян. Вот он делает шаг, второй, и останавливается, прислушиваясь. Нелепо поворачивается, и семенит к кустам, бурча что-то себе под нос. Вдруг кусты зашевелились. Человек взмахивает рукой и со стоном падает. Нечто тёмное мелькает среди ветвей, и тело пьяницы исчезает в зарослях. Опять тишина.
Внезапно свежесть исчезла, тучи остановили свой бег. Я почувствовал, что грудь сдавлена невидимыми тисками, дышать нечем. Звёзды словно почувствовали это и засмеялись. Звёздный смех беззвучен, но сила его сокрушает миры, убивает всё живое. Каждый миг звёздного хохота, этого космического желчного смеха - это кубические километры крови безмолвных и беспомощных жертв.
А чёрные тени уже мелькают в городском парке, обдавая своим влажным присутствием привыкшие к обывательскому покою скамейки.
Я закрыл глаза, надеясь, что эта гнетущая картина исчезнет, и я проснусь. Нет, я остался во сне. Но уже не на городской улице, а в красном частном доме, стоящем в двадцати шагах от парка.
Ковёр на стене, шкаф с десятком книжек, не знавших чтения, ваза с полузасохшими цветами. Стандартно.
К окну подходит мужчина. У него взволнованное лицо, видно, что его только что разбудили, и он не понимает, зачем. Он приближает лицо к окну и...
Осколки стекла летят на пол. Звука нет, чья-то всесильная рука нажала на кнопку "Mute" на пульте сновидений. В комнату влетает блестящая тёмно-зелёная фигура. Я сразу узнал существо из пещеры. Гибкое, нечеловечески изящное тело. Полупрозрачные волосы разметались, словно щупальца. Налитые мускулы движутся под кожей, им не в новинку сильные и быстрые движения.
Когтистыми руками существо толкает мужчину в грудь. Тот падет навзничь, рот его уже приоткрылся для крика, но челюсти твари впиваются прямо в грудь в губы жертвы. Человек и адская бестия сливаются в изящном и противоестественном поцелуе, экстазе боли и наслаждения. Слышны негромкие треск - это крошатся лицевые кости человека под неистовой хваткой невероятно твёрдых зубов. Мужчина бьёт руками по полу, размахивает ногам, всё бесполезно: существо прижало своим сильным телом и не отпускает.
Я с жадностью разглядываю упругие груди хищницы, изящную линию ягодиц, переходящих в идеально правильные бёдра. Ни малейшего дефекта, изъяна, всё до безжалостности прекрасно и смертельно. Кровь уже брызжет струёй, тварь быстро дёргает головой, разрывая голову мужчине в клочья. Лицо превратилось в бесформенную кровавую массу. Вот он дёрнулся один раз, другой, по телу пробежала предсмертная дрожь и он застыл. Хищница подняла своё окровавленное лицо. Тонкий рот раскрылся в улыбке страсти и вожделения, обнажив ряд тонких и острых зубов. Контуры её лица были удивительно схожи с человеческими, оно немного более вытянуто, нос очень мал, но глаза словно хотят скомпенсировать незначительную величину органа обоняния. Широко раскрытые, с расширенными вертикальными зрачками, они похожи на древние тёмные озёра, таящие в себе гигантских хтонических чудовищ. Зрачок максимально расширен, и, кажется, из него сейчас хлынет струя адского обжигающего пламени. Маленький жёлтый ободок радужки почти незаметен, он лишь подчёркивает зловещую черноту зрачка. Она поднялась и побежала в соседнюю комнату, плавно, словно не касаясь, пола.
Я тут же устремился за ней, не думая. Но когда я завернул за угол, и вошёл в комнату, куда устремилась бестия, то словно электрические волны побежали по моему телу. Разворачивалась беспредельная по своей жестокости, отвратительная сцена, равной которой не найдётся в мозге самого изощрённого убийцы.
Гигантское зелёнокожее существо стояло над кроватью, где лежала тридцатилетняя женщина. Женщина была уже мертва, и только подёргивающиеся пальцы рук говорили о жизни, которой обладало это тело. Я сначала даже не понял, что произошло с животом женщины. Какие-то розовые петли тянулись из него и исчезали в пасти существа. Оно неторопливо разворачивало их, словно связку сосисок и втягивало их в свою утробу. Белоснежная простыня набухла кровью, кровь просочилась сквозь неё и капала на пол. И тут я сообразил, что эти розовые петли являлись кишками, чья обладательница лежала с распоротым животом на кровати.
Вторая тварь, вбежав в комнату, растопырила передние лапы и начала резво носиться по комнате, подпрыгивая и вскрикивая нечто похожее на "Йеа, Йеа".
Багровая пелена поползла перед моими глазами. Все нормы морали, какие я знал, больше не действовали в этом кровавом цирке безумия. Нет пределов, нет рамок...во мне. Я ощутил невероятное сродство с этими жуткими и в тоже время притягательными тварями и одновременно тупое безразличие к молчаливым их жертвам.
Существо, стоявшее у кровати, было мужского пола. Я догадался об этом по отсутствию волос -щупалец на голове и огромным мышцам. Самец протянул свою огромную лапу к телу женщины и зачерпнул немного крови. Затем он подошёл к стене и начал выводить какие-то знаки. Эти знаки не походили ни на один знакомый мне алфавит. Всматриваясь в них, я ощутил смутное чувство, будто они знакомы мне и в них заложен древний как сама Вселенная смысл. Когда самец закончил выводить иероглифы, зелёные существа в комнате склонились перед расписанной стеной на колени и начали нараспев произносить гортанные звуки, складывавшиеся в чуждые для человеческого слуха фразы. "Атнот Йеа, атнот фъянаризил гвахьёми Йеа". Тут я почувствовал, что неведомая энергия распирает меня изнутри, наполняя душу незнакомой мне доселе эйфорией. Перед глазами пошли радужные круги, сотни извивающихся созданий поплыли в далёкие лазоревые бездны. Моё "Я" раскололось, и его фрагменты быстро и весело понеслись по дождевым облакам, над мрачным портом, его окровавленными улицами, обезлюдевшими домами, где не было никого, кроме зеленокожих хищников, неистово утолявших свой дьявольский голод.
И когда миллионы моих "Я" вознеслись к сверкающим галактикам и причудливым туманностям, я проснулся.
***
На следующий день кое-как отсидел занятия и помчался домой. В маршрутке было нестерпимо душно, поэтому я вылез и решил пройтись пешком по улице. Внезапно на меня накатила волна непонятной тошноты, мозги заволокло вязким и противным туманом. Тут я понял, что совершенно не помню ничего, что произошло за этот день: как добирался до института, как шли пары, как ехал сейчас в маршрутке. Более того, самым ужасным было то, что я забыл, где нахожусь. Дома, ларёк в трёх шагах от меня, какой-то старый универмаг - всё это было мне незнакомо, мне казалось, что я был здесь много лет назад и здесь всё перестроили, поменяли номера домов...Провал в памяти, амнезия. Я болен. Всё, путь мне один - в психушку.
Вдруг тошнота ушла, оставив место другому, более гнетущему чувству. Чувству липкого, неосязаемого страха, который словно выполз из ближайшего подъезда и обвил меня своими скользкими щупальцами. Я собрал все свои силы, чтобы не закричать, хотя прохожие стали уже поглядывать на меня с недоумением. Я не выдержал и побежал прочь. Бежал, и боялся оглянуться, посмотреть по сторонам. Мне казалось, что нечто неумолимое огромное и чёрное скользит по этим улицам и его единственная цель - я. Вот, оно уже близко, я уже чувствую запах смрадных испарений, исходящих из пасти этого кошмара.
Очнулся, когда уже был на мосту. Дул холодный, пронизывающий ветер, лёгкое демисезонное пальто не спасало от него. Я в изнеможении опёрся о перила и с облегчением вздохнул. Всё прошло: чувство времени и пространства возвращалось ко мне, как испуганный зверь выползает из своего укрытия, где он прятался от хищника. Страх ушёл.
По воде бежала мелкая рябь. Непроницаемая глубина водохранилища завораживала, от неё шло какое-то манящее и в тоже время пугающее излучение. Когда я увидел странные мелькания под водой, то сразу развернулся и пошёл домой. Сегодня хватит с меня галлюцинаций.
***
Придя домой, я проглотил пять таблеток валерьянки и улёгся спать. Через некоторое время разболелась голова, и ко мне пришло тягостное ощущение неизбежности того, что этой ночью Гипнос не удостоит меня своим спасительным присутствием. Поэтому я сел за комп, и окунулся в приятное забытье всемирной паутины.
Тут мне пришла в голову идея. Я стал набирать в поисковике слова "сны с амфибиями", "психоз", "амнезия" и лазить по ссылкам, которые любезно предлагал мне Google.
Вдруг мой взор остановился на ссылке "профессор Павловский Степан Петрович. Лечение расстройств нервной системы, психозов...". Точно, вот что мне нужно.
"...Что же homo urbis видит, глядя в окно своей квартиры? А видит он не зеленеющее поле, не далекие величественные горы или древние холмы, не речушку или пруд, а однотипные серые коробки-дома с безжизненными черными глазницами-окнами, в которых лишь кое-где тускло поблескивает искусственный свет электричества...рекламные щиты, броские вывески, бегущие информационные строки...каждодневное растворение в массе себе подобных, но чужих индивидуумов...", ну да, всё это мы уже слышали, уныло, "...все эти факторы приводят к возникновению разнообразнейших психозов. На данный момент в нашем регионе наблюдается странная психопатология, распространяющая подобно эпидемии. Больных преследуют ночные кошмары, причём их содержание почти одинаково. Там в изобилии присутствуют различные животные, связанные с водой: лягушки, рыбы, осьминоги. У больных развивается аквафобия, бессонница, и как следствие, значительная потеря трудоспособности...". Ничего себе! Выходит, не меня одного преследуют подобные кошмары! "...просим всех связываться с нами по почте. Наш адрес: город В."
Отлично. Вот оно, моё спасение. Я с радостью откинулся на кровать, и в первый раз за четверо суток чёрные крылья Гипноса унесли меня в страну сладостного забытья.
***
Дисплей мобильного показывал 3 часа дня, когда заляпанные грязью двери маршрутки захлопнулись за моей спиной, оставив меня на пустынной остановке.
Улица как будто вымерла: ни людей, ни птиц, только один обшарпанный жигулёнок прополз по асфальту. Ветер гнал по тротуару полиэтиленовый пакет, тот брыкался, как огромная жаба, которой садист-студент отрезал голову. Единственным, что радовало тут глаз, были деревья. Высокие тополя росли вдоль улицы. Сейчас они тревожно вздрагивали, ожидая, что же принесёт им северный ветер, который всё усиливался и усиливался.
Я посмотрел направо и увидел серое девятиэтажное здание. На балконах сушилась одежда и издалека тёмные точки штанов, маек, трусов казались маленькими язвочками на болезненно-сером теле здания. За девятиэтажкой виднелся пустырь, заросший кустарником и заваленный всяким хламом, что усердно производило это здание-стигматик.
Я прошёл вдоль тротуара, пакет поскакал за мной. Я бессознательно ускорил шаг и тут же усмехнулся тому, как я стараюсь убежать от злобного пакета. За деревьями желтело здание НИИ. Это было старое пятиэтажное здание советских времён. Я не сильно разбирался в архитектуре, но лет восемьдесят зданию было точно. На ум сразу пришли мысли о закрытых советских институтах, где учёные под дулом автоматов НКВД создавали новейшие орудия борьбы для победы мировой революции.
Жёлтое здание своими маленькими окнами-глазницами беспристрастно взирало, как я не спеша приближался к нему. Пакет настойчиво прыгал по тротуару, и стало понятно, что он не хотел мне зла, а только боялся остаться в одиночестве на холодной улице.
Передо мной как из воздуха появился мужчина лет сорока, с ничего не выражающим лицом. Овал, две чёрных бусинки, геометрически правильная горизонталь рта. Мне показалось даже, что и носа у него нет. Зачем такому лицу нос?
-Вам куда? - резко спросил он. На чёрной спецовке я заметил большие жёлтые буквы "Охрана".
-К Степану Петровичу, он мне сегодня назначил, - спокойно ответил я, стараясь не глядеть на эти чёрные бусинки.
-Аа, ясно. Пройдемте.
Интересно, у них со всеми посетителями так. Хотя же это не больница, это исследовательское учреждение.
Мы зашли внутрь. Под ногами линолеум, жёлтая краска на стенах. Вот уж правда "жёлтый дом". В коридоре было пустовато, и я начал нервничать, сам не зная почему.
Не успели мы пройти и десяти метров, как навстречу нам вышел высокий старик с седой бородой и очках. Типичный профессор, как ни смотри. Он нетерпеливо подошёл ко мне:
-Здравствуйте, Игорь, очень рад вас видеть. Вы как раз вовремя, - любезно произнёс он и сжал мою руку так, что я едва не ахнул от боли. Я был немного обескуражен таким вниманием к моей персоне.
-Пойдёмте в мой кабинет. Иван, возвращайся на пост.
-Хорошо, Степан Петрович, - механически ответил охранник с чёрными бусинками и ушёл.
Мы вошли в кабинет профессора. Стеллаж с книгами, стол, ноутбук, уютное кресло. На подоконнике даже стояло какое-то растение. Несмотря на вроде бы располагающую обстановку, в кабинете веяло какой-то тревожной сыростью. Я сразу вспомнил фотографии заброшенной психлечебницы из Интернета и духов, якобы населявших её. Так было и здесь. Стол, книги, профессор - всё это было призрачным, шатким. Казалось, что вот-вот всё это рассеется и откроется картина ужасающей реальности. Реальности холода и могильного смрада.
-Присаживайтесь. Как спалось этой ночью? - профессор, улыбаясь, смотрел на меня. Я уловил еле заметное напряжение в его глазах, которое он хорошо скрывал.
-Сегодня хорошо спал. А так почти целую неделю была бессонница.
-Вы совсем не спали?
-Часа два в сутки, не больше. До сих пор себя очень плохо чувствую. А два дня назад что-то случилось со мной наяву...
Я поймал себя на мысли, что становлюсь слишком откровенным. Хотя, если этот человек сможет мне помочь, почему бы и нет, ведь это же медицинский работник. Но что-то удерживало меня рассказать ему всё, и то было не обычное чувство стыдливости.
-Что же именно с вами произошло? Где это было, и в какое время суток?
-Это случилось в пять часов вечера, на улице, когда я возвращался домой с учёбы. Какой-то беспричинный страх напал на меня, и показалось, что память оставила меня. Я с испуга бросился бежать, не разбирая дороги. Очнулся возле Северного моста. Потом вернулся домой.
-Это, очевидно, последствия бессонницы. Человек очень плохо переживает потерю сна. Двое суток, не больше. Потом происходит истощение всех резервов, наступают необратимые нарушения. Это очень серьезно. Но я могу прописать вам хорошие снотворные, не вызывающие привыкания. А ещё меня интересуют ваши сны. Сны, которые вы видели до бессонницы...
-Там был бред какой-то. Рыбы, лягушки, море... - я осёкся на полуслове, поймав взгляд профессора. При слове "море" его глаза стали суровыми, а взгляд как будто колол меня невидимыми стальными иглами. Я почувствовал, что не могу сопротивляться этому взгляду и расскажу всё. Мой измученный мозг оказался в цепких руках этого человека, которого я уже невероятно сильно боялся.
-Вы видели этот пейзаж во сне? - неожиданно твёрдо спросил профессор и показал небольшую фотографию. О нет...на ней была набережная того городка из моих кошмаров, городка, где разыгралось кровавое убийство.
-Да, - едва слышно прошептал я.
-Вы не единственный, кто видит подобные сны. Есть какая-то связь между этим городком и кошмарами.
-Но что это за город?
-Нефтегорск. И пару лет назад там случилось кое-что довольно странное. А теперь с вами хочет говорить одно очень важное лицо. Это человек из ФСБ.
"Какого чёрта мной интересуется ФСБ? Может быть, я что-то натворил ужасное во сне или когда бегал по мосту. Как я влип", - мысли понеслись во мне мутным стремительным потоком, и мне захотелось вскочить и выпрыгнуть в окно, на свободу. Но там были решётки
-Войдите, Юрий, - громко произнёс профессор.
Дверь открылась, и в комнату вошёл невысокий блондин с мутными серыми глазами. Его грубоватое и хитрое лицо было непроницаемым, и я подумал, что его голова - это бункер, где прячется много маленьких хитрых мыслей. Маленькие хитрые жучки, которые по одному щелчку пальцев хозяина обглодают вас до костей, но самое главное - прогрызут ваш череп и вытащат оттуда всё, что нужно этому Юре. Профессор же, хоть и был суров, но зато был явно честнее, чем ФСБшник.
-Здравствуйте, Игорь. Я лейтенант Юрий Николаевич Зеленский, - он показал своё удостоверение, - и веду одно очень серьёзное дело. Конечно, это может показаться глупым, но ваши, так скажем...сновидения, непосредственно связаны с ним. Вот, взгляните на эти фотографии.
Он положил на стол десяток фотографий, на которых было изображено нечто непонятное и бесформенное. Когда я пригляделся, то едва не упал в обморок.
Одно дело заглядывать за грань реальности во сне, когда и так всё нереально. Совсем другое дело перейти эту границу наяву - что удаётся очень немногим людям. И с этой минуты я был в их числе.
На фотографиях я увидел не что иное, как моменты из моего недавнего кошмара. Комната, залитая кровью; чудовищные знаки на стенах (я, к сожалению, знал, чем они нарисованы); изувеченные тела мужчин и женщин; разорванные в клочья трупы на асфальте. В очертаниях домов я без труда узнал тот самый городишко, над которым летал во сне.
-Это Нефтегорск. Два года назад, утром 1 мая полиция обнаружила несколько трупов на улицах города. Люди погибли от ран, нанесённых самым зверским образом, в чём вы уже убедились. В этот же день в квартирах домов, располагавшимся на этих же улицах, обнаружили тела людей, умерщвлённых подобным образом. Всего нашли 29 трупов: среди них были женщины, старики и дети. По характеру ранений мы предположили, что причиной смертей являлись дикие животные, но когда стало известно о знаках на стенах, - тут он помедлил и злобно посмотрел на меня, - стало ясно, что это ритуальные убийства. Найдено ещё несколько человек, у которых сновидения странным образом повторяют происшедшие события. Причём многие из этих людей никак не могли находиться в Нефтегорске в принципе, потому что среди них есть инвалиды, неспособные передвигаться без посторонней помощи. Мы надеемся на вАшу помощь, - он намеренно вытянул слово "вашу", отчего мне стало не по себе - и помощь профессора Павловского в этом нелёгком и таинственном деле. Отдыхайте пока часика два, а потом ещё побеседуем. Хорошо?
Он почти перешёл на шёпот, когда закончил свой рассказ. Я остро чувствовал всё давление, которое он на меня пытался оказать. "Ублюдок", - подумал я, а вслух произнёс:
-Хорошо, Юрий Николаевич, я постараюсь ещё что-нибудь вспомнить, правда, бессонница ужасно вымотала меня.
-Понимаю. Профессор, снимите у него ЭЭГ - сухо закончил он и стремительно вышел из комнаты. Мне показалось странным, что лейтенант ФСБ отдаёт приказы профессору, лучше знавшего, что делать с пациентом.
-Пойдёмте со мной. Я провожу вас в лабораторию, где мы снимем с вас ЭЭГ - дружелюбно произнёс профессор. Я почувствовал огромное облегчение, когда лейтенант ушёл, оставив меня наедине с профессором.
Лаборатория располагалась в соседней комнате. На столе лежали неизвестные мне электронные приборы, стоял компьютер, на стеклянной полочке размещались шприцы и ампулы. Ощущение тревожной сырости только усилилось. Когда Степан Петрович подсоединял электроды к моей голове, то я вспомнил истории Эштона Смита о марсианских обитателях, которые присасываются к мозгу и управляют своими жертвами как кукловоды. Мне казалось, что сейчас электроды оживут и просверлят мой череп.
-А сейчас я введу вам снотворное, и через минут пятнадцать вы уснёте. А компьютер во сне снимет с вас ЭЭГ, и это поможет прояснить нам патологию вашей нервной системы.
-Я не возражаю, - угрюмо ответил я. В моей груди вдруг тревожно защемило, а затем понеслось волной тошноты к горлу.
-Вот и славно, - он быстро набрал шприц, завязал жгут. "Так, кулачком поработайте, хорошо". Лекарство заструилось по моим венам.
-А теперь я оставлю вас ненадолго. Засыпайте.
***
Я остался один. Перед глазами у меня стояли ужасные напоминания о реальности моих снов. Образы растерзанных тел упрямо и настойчиво вертелись в голове. Но самым ужасным казался, не тот натурализм всего происходящего, а моё неосознанное отношение к нему.
Я со стыдом вспоминал мысли, мелькавшие в том кровавом сне, безразличие к ужасным убийствам, которые оказались реальными, влечение к тем отвратительным зверям, совершившим такое.
Ведь я же человек, и как бы я ни был далёк от остального человечества, всё равно представляю его часть и моя судьба неотделима от его судьбы. Смерть женщин, детей, стариков - к этому нельзя оставаться равнодушным! Хотя, если я так много рассуждаю о гуманизме сейчас, почему тогда, во сне, всё было иначе?
Наверное, это подсознание, фрейдовское "Оно", где словно дикие звери, копятся животные инстинкт. Тёмный колодец, куда не проникает свет разума. Отсюда этот невроз, это жестокое безумие.
Ладно, всё это понятно было и раньше, но почему образы сновидений так фотографически точно копировали происходящие за несколько сотен километров события, причём во времени между ними прошло более полугода? Даже если всё это мистификация, если предположить, что лейтенант и профессор подделали фотографии, как они могли узнать, что во снах я видел то же самое? Ведь я об этом никому не рассказывал...
Это выглядит нелепо, фантастично, но придется предположить, что в мае этого года неизвестные науке животные сожрали половину населения Нефтегорска, а через полгода студент политехнического института из города П. начал видеть эти события во снах. Я экстрасенс? Ладно, это бред, но допустим, что так и есть. Но,...чёрт возьми, ничего не понимаю.
Было уже за полночь, и сон начал смыкать веки. Сознание погрузилось в полудрёму, окружающие предметы расплылись, их место заняли причудливые видения, неопределённые, ускользающие.
Вдруг через стену полусна прорвался страшный вопль. Это был крик человека, и в нём слышалось всё отчаяние обрываемой жизни. Я вскочил. За дверью кто-то пробежал. Сердце яростно забилось, всё тело заколотила мелкая дрожь.
-Что там такое? Что случилось? - закричал я и тут же испугался, настолько чужим показался мне свой собственный голос.
Вдруг за дверью раздались торопливые шаги. Кто-то явно приближался к моей комнате.
-Игорь, вы здесь? Это я, Степан Петрович. Не пугайтесь, всё под контролем.
Я облегченно вздохнул, когда в открывшейся двери показалось знакомое лицо учёного. Да что говорить, сейчас я был рад любому человеческому существу, лишь бы не находиться одному рядом с источником того страшного вопля, который ещё звучал в моих ушах.
-Что там случилось, Степан Петрович?
-Вам пора уходить. Немедленно идёмте за мной, - он быстро сорвал с меня электроды.
-Я слышал, что кто-то кричал...
-Я знаю. Идёмте. Быстро! - глаза профессора сурово и решительно смотрели на меня, и я, даже не пытаясь от него хоть что-нибудь узнать, словно автомат пошёл за ним.
Профессор уверенно зашагал вправо по коридору в направлении запасного выхода. Не успели мы пройти и десяток метров, как перед нами появился лейтенант.
-Немедленно уходите! Они уже здесь! - закричал он, и после взгляда на его лицо, меня потрясла зловещая догадка. В его глазах читались такой ужас, такое отчаяние, что казалось, будто этот человек уже в паре шагов от встречи с самим Дьяволом. На лбу блестели капли пота, сам офицер дёргался из стороны в сторону.
Но самое удивительное происходило с профессором. Он устремил на лейтенанта горящий и тёмный взгляд, не проронив ни слова, и тот изумлённо отпрянул от него.
-Господи, что с вами.... Не может быть... - с трудом выговаривая слова, произнёс Юрий и медленно поднял руку с пистолетом.
Последующее не укладывалось ни в какие рамки представлений о мире, где мы живём. Привычная действительность рассыпалась на тысячу хаотичных осколков, и самое невероятное, что это происходило наяву, хотя я уже утратил способность различать сон и явь.
Неожиданно сзади лейтенанта, словно ниоткуда, появилась тонкая тёмно-зеленоватая фигура. Я сразу узнал её - это было существо из сна. Студневидные волосы-щупальца, тёмно-зелёная кожа, налитые груди, перепонки между длинных пальцев, завершающихся саблевидными когтями. Лица существа я не видел, так как его загораживала голова Юрия. Лейтенант, увидев наши застывшие взгляды, быстро повернулся. Представляю, как гримаса ужаса застыла на нём при виде такого создания. Секунду они смотрели друг на друга, застыв, словно каменные изваяния. Время, казалось, остановило свой бег.
Он попытался направить пистолет прямо в голову неведомой твари, но она как будто этого и ждала. Ловко схватив его за запястья, она сжала его так, что раздался хруст костей. Пистолет выпал. Лейтенант закричал от боли, и в этом крике я услышал леденящее душу отчаяние и предсмертную тоску.
Он постарался ударить существо свободной левой рукой, но неудачно. Мгновение длилось это неравное противоборство. Затем существо вцепилось мёртвой хваткой прямо в лицо лейтенанту. Захрустела нижняя челюсть, и тварь вырвала её, оставив зияющий кровоточащий провал в истерзанном человеческом лице. Тело лейтенанта конвульсивно дёргалось - он умирал от болевого шока.
И тут я вновь увидел эти глаза. Эти бездны космического хаоса, источавшие такую энергию, такой экстаз, словно все дьяволы Вселенной воплотились в этом существе. Длинный, извивающийся, манящий язык показался изо рта этого суккуба и погрузился в кровавое месиво, бывшее некогда лицом лейтенанта Юрия Николаевича. Существо упивалось кровью, обильно сочащейся из раны, а мы, словно заколдованные, смотрели на это зрелище, не в силах оторваться.
Безжизненное тело военного упало на пол. Тварь глядела на меня с диким вожделением, облизывая окровавленным языком свои зелёные, с просинью, губы.
За нашей спиной раздались шлепающие шаги. Тут мы вырвались из оцепенения и обернулись. К нам подходило существо такого же вида, но, по-видимому, противоположного пола. Под скользкой кожей рельефно проступали мышцы, по форме ничем не отличающиеся от человеческих. Волосы на голове отсутствовали, вместо них имелся полупрозрачный гребень. Ростом существо было под три метра. Гигант приблизился к нам на несколько шагов и издал гортанные звуки, в которых я с удивлением узнал слова русского языка.
-Приветствую вас, господа. Степан Петрович, всё прошло отлично, нас никто больше не побеспокоит. Мы можем идти отсюда.
Я с изумлением смотрел на Степана Петровича. На лице его были написаны радость и восторг, словно нечто, которое он так долго ждал, свершилось, и как будто бы и не было той ужасающей сцены, которая произошла на наших глазах.
-Прекрасно, Грод, я готов. Я поеду с Игорем?
-Да, вы поедете с ними по дороге всё ему объясните. Сейчас нет времени. Игорь, не пугайся, - обращалось ко мне существо, названное профессором Гродом. Именно оно вспарывало животы людям в моих сновидениях. - Твои сны не лгали тебе. Всё это - истинная правда. Эол, мы с тобой поплывём по реке. До скорой встречи, господа,- учтиво закончил Грод, поклонился и с огромной скоростью побежал по коридору. Тут я заметил, что широкие перепонки, имевшиеся на ногах, втягивались во время бега. Эол (так звали это убийственное создание) тихо рассмеялась. Это смех был не похож на человеческий, а скорее напоминал какой-то электронный тон. В её глазах уже не было той ярости, а лишь любопытство. Вскоре она устремилась за Гродом.
-Пойдемте отсюда, Игорь. Вы, конечно же, ошеломлены, нет слов, но то, что вам предстоит узнать, ещё невероятнее, - с таинственной улыбкой обратился ко мне Степан Петрович и бодро зашагал в сторону выхода.
Я же, неровной шатающейся походкой побрёл за ним. Голова раскалывалась, всё тело била неистовая дрожь. Я был измотан произошедшими событиями, которые поразили меня до глубины души. Но что-то ещё было во мне, некое смутное предчувствие чего-то величественного, прекрасного. Это чувство набирало силу, оно вытесняло усталость и страх. Назвать его я не мог - пока оно было маленьким и неопределенным. Но одно я знал точно - мира, которого я знал, больше нет.
***
- Куда мы идём? - еле двигая челюсти, произнёс я, когда мы со Степаном Петровичем вышли на улицу.
-К моей машине. Вот она.
Мы подошли к красному Land Rover Freelander. Профессор быстро уселся спереди и нетерпеливо прошептал: "Садитесь рядом со мной". Я был рад ощутить приятную мягкость сиденья, так как чуть не падал от усталости.
-Примите вот это,- сказал профессор и протянул мне таблетку.
-Что это?
-Это сильное успокоительное. Не бойтесь, глотайте. Сразу станет легче. Сейчас мы поедем к морю.
-Зачем? - удивленно спросил я и осёкся: всё сразу стало понятно. Сны, море, перепонки между пальцами. Всё это было неестественно, дико, но после гибели лейтенанта я понял, что возможно всё.
-Вот-вот, вы и так поняли, с кем мы теперь дружим. Сейчас я вам всё расскажу, а вы слушайте и не задавайте лишних вопросов.
Автомобиль выехал на пустынное шоссе и устремился на север. Огромные, похожие на мезозойских ящеров, чёрные тучи заволокли небо. На востоке ещё оставалась тающая голубая кромка небосвода. Земля под ней всё ещё освещалась весёлым солнцем, но тень тучи неумолимо наступала на неё, с легкостью отвоёвывая жизненное пространство. Где-то громыхали молнии, и было ясно, что сильный ливень вступает в свои права.
-Они называют себя морготтами. Морготты, как вы уже поняли, являются существами, принадлежащими к иному виду. Я познакомился с ними шесть лет назад, спустя два месяца после исчезновения моего коллеги, Андрея Тумановского. Андрей занимался исследованиями древних подземных озёр на Урале и обнаружил там нечто, выходящее за рамки официальной науки. После второй экспедиции он уже не вернулся. Спасательные отряды МЧС прочесали все горы, но не нашли никаких следов Андрея, и двоих проводников. Через месяц мне стали сниться странные сны, содержащие образы каких-то фантастических существ, морских пейзажей и нечеловеческих голосов. С каждой ночью сны становились всё отчётливей. В одну дождливую ночь, когда я заснул со смутными предчувствиями, во сне мной был услышан голос Андрея. Он рассказывал, что обнаружил невиданных существ, которые разрушают все наши привычные представления о Вселенной и месте человека в ней. Эти существа, рассказывал он, похитили его и поселили в своём городе. Андрею там очень понравилось, и он стал звать меня с собой. Помню, что я отказывался, хотя мной завладело страшное любопытство. Тогда Андрей сказал, что они придут за мной. Проснулся я в величайшем смятении, и тут же, собрав вещи, уехал в город Н., - тут старик замолчал, лицо его помрачнело.
-Можно предполагать, что неизведанное кроется в космических просторах. Можно думать, что оно спрятано в недрах атомов и прочих мельчайших частиц. Но когда оно появляется у тебя под носом, врывается в твою жизнь, то тут поневоле тебя охватывает ужас. Наверное, подобное чувство испытывали наши первобытные предки, когда они жили в диком и жестоком мире, полном смертельных опасностей. И самым главным оружием против этих угроз был не огонь, не дубинка. Это было слово. Назвать предмет по имени, именовать его значило получить власть над ним.
Мы унаследовали этот инстинкт. Мы также пытаемся управлять миром, проанализировав и разложив его по полочкам, пронумеровав его части. Но когда появляется нечто непонятное, неименуемое - тут мы оказываемся в тупике, и нас охватывает ужас, ужас австралопитека, оказавшегося в саванне под тропическим ливнем, - старик замолчал.
На шоссе нам до сих пор не встретилась ни одна машина. Местность словно вымерла. На лобовом стекле появились капли начинающегося дождя.
-И как же вы встретились с морготтами? - довольно бесцеремонно прервал я размышления профессора.
-В городе Н. я успокоился, решив, что всё это последствия моей долгой утомительной работы. Там есть река. И я решил как-то вечером прогуляться там.
Утро в тот день было солнечное, прям как сегодня, а вскоре всё небо заволокло тучами. Стало тёмно, и я собирался вернуться в гостиницу, как меня нашёл Грод. Не знаю, как меня не хватил сердечный приступ. Кажется, что сновидения как-то подготовили меня к встрече с морготтами. Грод рассказал мне всё о своём народе и сказал, что я должен помогать им в одном очень важном деле и за это мне последует большая награда. Они обладают гипнозом и телепатией, несомненно, потому я слепо согласился с ним.
А сейчас я позволю себе небольшой экскурс в биологию. Ты ведь хорошо развиваешься в биологии, верно?
Я кивнул ему, и старик продолжил:
-Внешнее и внутреннее строение морготтов схоже с человеческим. Строение их мышц, костей, мозга и прочих органов идентично Homo sapiens. Другой стороны, может показаться, что их кожа, жабры, перепонки между пальцами указывают на то, что морготты являются гибридом человека и амфибий. Но я провёл анализ чешуи и слизи морготтов и выявил, что их биохимический состав чужероден для всей земной биосферы. Если они и являются гибридом, то это гибрид человека и инопланетного существа. Сами морготты утверждают, что создал бог Йех, скрестив первобытных людей и подводных обитателей его мира. Похоже на дешёвое фэнтези, но сейчас я готов поверить во что угодно, - усмехнулся он.
При слове Йеа в моей памяти всплыла сцена окровавленной комнаты в городке Нефтегорске, иероглифы на стене, выкрики морготтов и поклонение неимоверно далёким и могущественным силам Космоса.
-Так вот, я склонен верить в эту легенду, так как мне самому кажется, что земная эволюция неспособна породить таких существ. Огромная физическая сила, развитый интеллект, речь, способность к труду. Они создаю наипростейшие орудия труда, но редко пользуются им, так как предпочитают использовать свои сверхсильные мышцы. На дне морей они возводят гигантские города из базальтовых пород, хотелось бы мне взглянуть на это зрелище.... Морготты двуполы, однако и здесь они нарушают земные законы. Самки также спариваются с самцами, но потом самка не может сама родить детёныша. Ей нужно какое-нибудь другое существо, как инкубатор. Человеческие ткани похожи на морготтские, поэтому матка земной женщины - наилучшее место для выращивания маленького морготта.
Профессор рассказывал всё это с таким жаром, с таким нездоровым интересом, что мне пришла мысль о его безумии. Может, всё это только сон, очередной кошмар? Прошлые мои сны казались не менее явственными, чем повседневная реальность, поэтому, скорее всего, я просто перестал различать эту тонкую грань и просто сплю.... А сейчас я проснусь в своей квартире, заварю кофе и усядусь за комп...
-Эй, что с вами? Вам плохо? - профессор заметил моё ступорозное состояние и заволновался.
-А, что? Нет, нет, всё нормально.... Понимаете, я не могу во всё это поверить. Мне кажется это сном. На протяжении последних трёх недель бессонница и кошмары так истощили меня....Скажите, что это сон, умоляю вас...
-Нет. Это реальность. А что вы хотите? Проснуться, поесть, залезть в интернет? Или идти на надоевшую вам работу, которая не приносит вам ни малейшего удовлетворения? Мы стоим на пороге неизведанного. Мы первые из современных людей, которые откроют новый фантастический мир. Где кроются такие возможности, о которых раньше люди только грезили в самых смелых мечтах. И вы хотите променять это чудо на серый асфальт и монитор компьютера? Я не упущу этот шанс. И не из-за своих научных амбиций, нет. А из-за свободы. Да, наша жизнь комфортна и относительно безопасна, поэтому вы и стремитесь туда. Но какова цена этого комфорта? Потеря свободы и возможности самореализации. Я понял это давно и решил, что для меня важнее. Меня ничто тут не держит. А вы решайте сами.
Всё во мне перевернулось. Я стал осознавать неудачность и беспомощность своего прежнего бытия. Сердце сжалось от жалости к себе и остальным людям, прозябавшим в асфальтовой тюрьме в сорока километрах на запад. Сияющим метеором в сознание ворвалась мысль, что все сны и события последних дней были самими яркими в моей скучной и обыденной жизни. А может я всё-таки чего-то стою, раз именно мне одному пришли морготты во сне. Они пришли спасти меня, спасти...
Тут профессор резко затормозил и остановил машину.
-Выходите, я не стану вас удерживать. Но когда мы будем у цели, назад пути не будет.
-Я с вами. До конца, - твёрдо ответил я. Собственный голос показался мне настолько роковым, как будто сами Мойры руководили моими устами.
-Тогда вперёд.
***
Через десять минут мы были на побережье. Моросил промозглый мелкий дождик, небо как будто опустилось к нам и пыталось уцепиться за верхушки одиноких деревьев. Впереди раскинулось море. Огромная аморфная масса, застывшая на мгновение, чтобы потом кинуться на ничего не подозревающий берег и пожрать его. Пожрать, переварить, распылить на хаотические частицы Предвечного, стихийного, неоформленного. Сделать то, что сейчас происходило с моей душой.
На берегу, поросшем густой травой, стоял один единственный домик с мостиком и небольшим катером. Домик покрывала ржавая крыша, из которой торчали труба и антенна. Стены были обиты рубероидом, местами налеплены какие-то доски с отлупившейся синей краской. Одно единственное окно, обращённое к нам, оказалось залеплено газетами. Одним словом, жалкая хибара. Оттуда к нам шёл человек. Это был пожилой старик с огненно-рыжей бородой, одетый в толстую, камуфляжного цвета, куртку и шапку.
-Здравствуй, Степан. Здравствуй, Игорь, - любезно поприветствовал нас старик, пожав руки. В его голубых глазах горел огонёк неутолимого любопытства и нетерпения. Его добродушное славянское лицо заражало спокойствием и чувством надёжности.
-Заводи катер, Иван, нам пора отправляться.
-Может, подкрепимся на дорожку? У меня есть чай, рыба жареная.
-Некогда. Нас ждут.
-Ну как хотите, я уже позавтракал, - безо всякого сожаления произнёс Иван и направился к катеру.
Когда мы пошли за ним, я смог получше разглядеть катер. Рядом с хибаркой он выглядел, как Владимир Путин рядом с деревенским алкоголиком. Это был красивый "Беркут С" с красным полосами на белом фоне. Степан Петрович и я сели спереди, Иван завёл мотор, и мы отчалили. Мною овладело приятное спокойствие, даже расслабленность. Море как будто источало невидимый газообразный наркотик, и я оказался целиком в его власти, власти стихии над человеком.
Степан Петрович пристальным взглядом наблюдал за горизонтом и молчал. Его аристократическое лицо стало суровым и сосредоточенным, и я подумал о незаурядной силе воли этого человека.
Иван также молчал, его лица я не видел. Фигура его напоминала о чём-то первобытном, древнем, животном. Таких людей нетрудно представить поклоняющимися древним богам и прыгающим возле костра.
Спустя минуту профессор нарушил молчание.
-Морготты полигамны, самец владеет множеством самок. Все потомки одного самца составляют клан, который управляется отцом. Один клан может состоять из тысяч морготтов. Акватория, где мы сейчас находимся, принадлежит клану Девяти Плавников, чьим вожаком является Грод. Его ты видел в клинике.
-Откуда он так научился говорить по-русски? У многих русских лексикон не составляет и десяти процентов от его словарного запаса.
-Ха-ха, ты прав. Ну что ж, он живёт уже два с половиной века, у него было время учиться. У него есть, так скажем, друзья среди людей вроде Ивана, они и доставали ему книги и прочее. А вот глава клана Акулий зуб из Атлантики и вовсе умеет писать программы на Delphi и Pascal. Да, да, это правда, - прибавил он, улыбаясь.
Когда я представил зелёную амфибию, сидящую за компьютером, то не смог сдержать смеха.
-Да ты повеселел, несмотря на то, что пришлось нам увидеть, а, Игорь! - профессор, смеясь, похлопал меня по плечу.
Тут я вспомнил изуродованное лицо Юрия, подумал о его семье, которая так и не узнает об истинной причине их родного человека. Вспомнил фотографии съеденных женщин и детей Нефтегорска, их лица, застывшие в непередаваемых гримасах ужаса. Профессор, заметив моё нахмуренное лицо, произнёс:
-Не думай об этом. Там, куда мы направляемся, людей нет. И их законов тоже. Мне ли тебе рассказывать о значимости человеческой морали? - он помолчал секунд десять и продолжил, - мы плывём на маленький островок. Километр на километр. До него плыть недолго, минут через десять будем там. Там вход в глубокие пещеры, где живут морготты. Там находится их культовый центр, столица, Фьянарх. У каждого клана есть такой центр. Там они поклоняются своему богу, Йеа, причём его признают все кланы. Они связываются с ним через Врата - так они называют его алтарь. Хотя может это и не алтарь вовсе....Проводят поединки между сильнейшими представителями кланов. Так вот, у клана Девяти Плавников что-то случилось с этими Вратами. Что именно, я не понял, сколько не пытался выяснить у морготтов. Эти товарищи далеки от логики. Короче говоря, после случая с Вратами клан Девяти Плавников утратил свой авторитет, так скажем.
-И мы нужны, чтобы восстановить его, - я перебил профессора.
-Верно мыслишь. Именно.
Тут в голове у меня промелькнула ужасная мысль, которую я тут же высказал вслух:
-А вдруг они хотят принести нас в жертву?! - волна необъяснимой тошноты подступила к горлу. Голова закружилась, и мне захотелось выпрыгнуть за борт, что я и сделал бы, если бы профессор не успокоил меня.
-Если бы они хотели так сделать, они достали бы вас другим, менее гуманным способом. Успокойтесь, и вспомните то, о чём мы говорили в машине. В конце концов, я тоже шагаю в неизведанное. Вы со мной? - лицо его посерьёзнело, в голосе чувствовалась твёрдость и решимость.
Сердце отчаянно колотилось в груди. Я глубоко вдохнул и выдохнул. Так, Игорёк, возьми себя в руки. Ну же, давай.
-Да. Не отступать, - с трудом, стуча зубами от страха, ответил я.
-Не отступать, - повторил профессор и грозно посмотрел вперёд, где на горизонте уже вырисовывались контуры неведомого острова. Они напоминали гребень исполинского чудовища, выжидающего нас.
Мы плыли вперёд, в королевство древнего моря и его диковинных созданий.
***
Когда мы подплыли поближе, то сходство с морским чудищем усилилось. Высокие скалы, похожие на клыки или когти. Огромная пещера зияла среди скал, словно пасть. Ни единого кустика, ни деревца. Я сразу вспомнил небесного зверя и поёжился. О, чёрт, про небо я и забыл. Вот сейчас из-за облаков появится щупальце, второе, третье, и огромная пасть с километровыми острыми зубами. А навстречу небесному зверю ринется не менее большой и сильный морской змей, Нидхёгг. Они вцепятся друг в друга, и их титаническая битва разрушит Землю, опустошит сушу и океаны.
Из этих мрачных фантазий меня вырвал голос Ивана, который кричал по-морготтски:
-Хтагнот, Йэрл! Намброз ил Нарлот из брегез!
Услышав эти слова, мне стало не по себе. В голове появилась пульсирующая боль, а к горлу подступила волна тошноты.
Откликнувшись на зов, из-за скал появились два морготта. Они прошли по усыпанному галькой берегу и остановились, о чём-то разговаривая. Издалека их можно было принять за резиновые куклы, но я знал, что это никакие не куклы...
Мы в это время причалили к берегу. Я и профессор сошли на влажный и холодный камень, а Иван остался в катере.
-До свиданья, мужики. Удачи вам.
-Скоро свидимся, Иван, - ответил профессор.
-Надеюсь, - улыбнулся Иван. К нему подошёл третий, невесть откуда взявшийся морготт, который стал помогать вытолкнуть катер назад в море.
Два других стражника, видимо, договорились о чём-то и взмахами лап поманили нас за собой, к пещере
Когда я ступил туда, меня окутала абсолютная тьма, и я даже перестал видеть спину профессора, шедшего впереди.
-Осторожно, не оступитесь,- проквакал морготт, шедший сзади меня. Чтобы не поскользнуться, я сбавил шаг, и он приблизился ко мне. Я ощутил кожей шеи его морское дыхание, наполненное солью и водорослями.
За поворотом пещеры появилось слабое свечение. Пройдя немного, мы приблизились к его источнику. Это был фосфоресцирующий комок мохнатой слизи, болтающийся на каменном выступе. По консистенции комок напоминал медузу и светился голубовато-зелёным цветом. Я осторожно прикоснулся к нему левой рукой и ощутил, как пальцы погружаются в вязкую холодную слизь. Когда я вытащил кончики пальцев оттуда, то они тоже светились этим океаническим холодным светом.
-Морлайс, - коротко бросил наш проводник.
Впереди висели такие же светильники-морлайсы и окрашивали весь туннель в фиолетовые, изумрудные, синие тона. Тут я заметил на стенах высеченные знаки, иероглифы, те же, какие я видел во сне. Их змееподобные контуры сразу наводили на ум образу кракенов, гидр - зловещих архетипов бессознательного, оставшихся со времён, когда человек был всего лишь безмозглой рыбёшкой, плескавшейся в водах первобытного океана. Потом стали появляться рисунки, изображающие морготтов: они были сделаны с мастерством, превосходящим древних египетских художников. Здесь были фигуры, выполненные как в профиль, так и в фас, и вполоборота. Немногочисленные грубоватые штрихи создавали динамичные движущиеся фигуры. И всё это было выполнено, несомненно, грубыми орудиями, возможно, многие рисунки были просто нацарапаны когтями.
На рисунках изображались сцены из обычной жизни разумных амфибий. То они плыли среди подводных скал, то вступали в схватки с подводными монстрами: акулами, китами, спрутами. Были сцены охоты на суше: особенно меня ужаснула картина, изображавшая охоту на первобытных приматов. Художник невероятно реалистично изобразил тот беспредельный, космический ужас, в глубоко посаженных обезьяньих глазах жертв. Морготты безжалостно разрывали перволюдей на части и пожирали их вместе с костями.
Среди бесчисленных кровавых барельефов особенно моё внимание привлёк один, что-то напомнивший мне. Я остановился и стал вглядываться в странное переплетение фигур, наводившее мысли о порочном и запретном.
Это был мой третий сон, когда мне приснилась пещера и совокупляющиеся в ней морготт и девушка. Самка-морготт с предельным сладострастием на лице насиловала несчастную и мне, показалось, что я вновь слышу её стоны. От рассматривания этого лесбийского акта меня отвлёк голос первого проводника, в котором слышалось приподнятое настроение:
-Пойдемте, нас ждут. У вас ещё будет достаточно времени, чтобы знакомиться с нашими рисунками.
По нисходящему направлению ступеней я понял, что мы опускаемся вглубь острова, возможно даже глубже морского дна. Через десять минут мы достигли гигантской пещеры, залитой тем же голубовато-зелёным светом, исходившим от огромных морлайсов, которые свисали с высокого свода пещеры.
В пещере находилась группа из десяти морготтов и одного полного человека в белом халате и очках. Рядом с ним стоял Грод, которого я хорошо запомнил с момента нашей встречи в больнице.
Стены пещеры были покрыты неизвестным мне сиреневым камнем.
В центре стоял огромным каменный стол с двумя фиолетовыми скамьями. На столе лежали рыбы, куски какого-то зелёного желе и подозрительный удлинённый предмет, в котором я узнал гигантское щупальце.
Человек в халате подошёл к нам и стал так яро пожимать нам руки, что, казалось, сейчас сломает мне пальцы:
-Приветствую тебя, Степан! Сколько лет, сколько зим...Тебе стоит взглянуть на много интересных вещей. Надо окончательно прочистить твои мозги от университетской плесени.
-Я готов, Андрей. Так долго ждал я этого момента...- восхищённо ответил профессор. Он был вне себя от радости.
-А вас зовут Игорь, да? Вас тут заждались, ой заждались,- заговорщицким тоном обратился он ко мне и подмигнул.
-Вы, наверное, очень голодны. Прошу к столу,- с почти человеческой любезностью сказал Грод.
-Спасибо, с большим удовольствием. Мы не против, - улыбаясь, ответил профессор,- правда, Игорь?
-Да, я не ел с самого утра, - рассеянно произнёс я и опасливо посмотрел на стол, где лежали какие-то подозрительные предметы.
Грод, заметив мой настороженный взгляд, рассмеялся своим гортанно-металлическим смехом:
-Не бойтесь, всё это привычные для вас морепродукты, приготовленные по человеческим правилам. Сами мы редко употребляем варёную пищу. И они не ядовиты. Здесь нет консервантов и прочего, чем вы сдобряете свою пищу. Усаживайтесь на скамьи - они сделаны из сухих водорослей. По моему, весьма удобно.