Аннотация: 8-я сказка. Продолжения приключений бога, который, как известно из предыдущих частей, решил стать человеком.
Бог предпочитал представляться Федором Васильевичем, и все-таки он был богом. Это было заметно по тому, как в нем сочеталось не сочетаемое: важная походка, безразличие к одежде (он ее почти не носил), повелевающие высказывания (даже когда ему нужно было попроситься на ночлег). Встреться эти качества у кого-нибудь другого, его, пожалуй, справили бы в психушку, но взгляд бога был столь всепроникающ и убедителен, что вам ничего не оставалось, как уступить ему последнее место в теньке в жаркий (плюс сорок по Цельсию) день, даже если вам далеко за семьдесят. Бог никого не мог обмануть тем, что у него было имя и отчество.
И хотя он давно покинул свои владения, за ним тянулся шлейф его возможностей. Он не собирался, но МОГ творить чудеса. Он не хотел, но продолжал оставаться бессмертным. У него уже даже был секс (с одной феей, которую он уважал. И несколькими дамами, которые немного напоминали ему фею. И одной, которая абсолютно не напоминала).
Но секс никак не изменил ток его крови (если предположить, что у бога есть кровь): женщины, которых он покидал, молились на него.
В общем, хотя он бросил паству и ушел, куда глаза глядят, (а потом уплыл, пересек океан и оказался на другом краю света) - Бог все равно оставался богом. Федор Васильевич - так говорил бог, устраиваясь на работу (он решил прожить все возможные людские жизни, чтобы выбрать для себя самую лучшую). Однако нигде долго не задерживался - если уж говорить начистоту, ему подходила только одна работа.
Однажды в город приехал цирк. Дрессированные обезьянки трогательно держались волосатыми ручонками за решетки, как маленькие узницы. Медвежонок в зеленой майке сидел возле кучи какашек и грустно рассматривал свои лапы. Там где это было возможно, на повозке яркими мазками были нарисованы воздушные шары и улыбчивые рожи. За повозкой бежала собака в шляпе. Повозкой управлял толстый клоун. В повозке сидела девушка по имени Вера. Она была гимнасткой. Ее коронный номер заключался в том, что она проходила по канату, натянутом под самыми крышами и крутила обруч. У нее, как у всех гимнасток, была неразделенная любовь, которую ей пришлось оставить несколько городов назад. И теперь она жутко переживала потерю.
Клоун был ее дядей. Он очень убедительно и строго (не смотря на добродушную улыбку до ушей, намалеванную красной помадой) объяснил, что циркачка не может любить трубочиста, поскольку
а) он грязен, его работа бесперспективна (никто не аплодирует трубочисту, когда он взбирается на самую высокую крышу и выполняет тяжелую работу, тогда как гимнастка зарабатывает деньги просто за то, что упражняется в равновесии;
б) мы еще не заработали на маленький домик у моря.
Домик у моря. О нем Вера мечтала с самого детства, когда по канату ходила ее тетка (упокой богомышь ее душу), а она работала подручной клоуна и держала кольцо, через которое перепрыгивали (по очереди) дрессированные обезьянки и собака в шляпе. Домик у моря означал, что по утрам можно будет подольше поспать, а затем выпить чаю с липовым вареньем и, может быть, скушать булочку с маком. А затем следить за полетом чаек и собирать на пляже роскошный дворец из камней. А потом, возможно, соседский король пригласит их на бал и там... Ах! Дальше она даже боялась задумываться. Должно было произойти нечто невероятное. Конечно, если вы гимнастка и каждое утро просыпаетесь на новом месте в повозке своего дяди, королевские гонцы просто не найдут вас, чтобы передать приглашение на бал. В общем, все сводилось к тому, что трубочиста пора было забыть.
От этого было грустно.
- Я спрашиваю, вы ищете дрессировщика тигров? - бог был слегка раздосадован невнимательностью девушки. Она тряхнула головой и уставилась на него, словно он возник из воздуха. Ему пришлось повторить вопрос.
- Эээ... как вам сказать. - Вера смутилась. За все то время пока объявление о приеме на работу висело, закрывая дырку в ткани повозки, никто не обращался с таким вопросом. На этом краю света тигры были редкостью, а их дрессировщики - невидалью. Но подобная вывеска, по мнению клоуна, позволяла разыграться фантазии людей которые с большей охотой отдавали крупные монетки за представление, если знали, что это не абы какой цирк, а цирк, в котором где-то (может быть под полой клоуна?) есть настоящий тигр. Его не показывают просто потому, что нет дрессировщика. В общем, клоун любил незамысловатые интриги.
- Скажи как есть.
- О, думаю, это дозволено только моему дяде.
И гимнастка проводила новенького в кибитку. А затем уселась у входа и начала фантазировать, какие именно слова дядя скажет вновь прибывшему, чтобы отказать ему. Возможно, он скажет, что тигр сбежал? Или пояснит, что слово "тигр" неверно было написано с маленькой буквы, а на самом деле имелся ввиду их медвежонок, которого, действительно, дядя имел обыкновение называть то Львом, то Тигром, то Слоном, поскольку он гм.. в общем, он очень много ел. Со всеми вытекающими последствиями. Однако вскоре мысли гимнастки оставили эту тему и поднялись повыше, где с распростертыми объятьями ожидал ее трубочист. Она перебирала в уме каждое слово, сказанное им и все, что она сказала в ответ. Она помнила этот разговор до словечка (там где память ей изменяла, она додумала недостающие, но подходящие по смыслу слова), и увы, с грустью Вера отмечала, что постепенно их встреча превращалась для нее в абзац из давно прочитанного романа - столь же нереального, сколь прекрасного.
Тот, кто представился дрессировщиком и дядя засиделись за полночь. В этот день гимнастке не пришлось узнать, каким был ответ клоуна. На следующий день представления шли своим чередом, только дядя с обеда уехал, ничего толком не объяснив. Фраза "Ааа. Эммм. Приеду, расскажу подробнее. Покорми медведя" - не считается.
Дядя не вернулся вечером, не было его и на утро следующего дня. Только к вечеру следующей субботы он появился. Взял Веру за руку. И рассказал, что потратил все деньги из оранжевой жестяной коробки.
Вера охнула.
- Зачем? Как же наш домик у моря?!
Дядя сделал такое лицо, будто его заставляют съесть лимон целиком.
- Понимаешь, у нас больше не будет другого шанса. Этот тигр... Точнее, этот дрессировщик - он настоящий БОГ. Он сможет показывать ТАКИЕ штуки, что мы очень-очень скоро заработаем деньги на домик! Настоящий домик, понимаешь?!
- Ты... - еще не до конца веря в свою догадку произнесла Вера - Ты.. купил тигра?
Дядя остановился и самодовольно кивнул.
- Настоящего. С четырьмя лапами и хвостом. Пойдем, скорее, поглядишь какие у него полоски! А пасть! Никто не устоит перед этой пастью. Красотища!
Тигр был молод и агрессивен. Его поместили в две клетки и навесили на дверцы гигантские замки, чтобы они не влезли ему в пасть, иначе он бы наверняка их откусил. Во всяком случае, так говорил продавец тигров в маленьком портовом городке в двух с половиной днях пути отсюда. Он говорил, что из партии тигров этот остался потому, что его вид был самым зловещим (на самом деле, конечно же, то был единственный тигр, которого сняли с арестованного корабля, незаконно вошедшего в воды этого государства... В общем, это темная история, в которой замешаны контрабандисты, один маленький, толстый и очень богатый любитель зверюшек и несколько браконьеров, которые так и не заработали кругленькой суммы).
В общем, тигр был. А денег на покупку домика не было. Выступление вечером было. А трубочиста рядом не было. Вера, громко плакала в своем углу кибитки. Этот плач разбудил в дяде глубоко дремавшую любовь к историческим достопримечательностям и он отправился в другой конец города на прогулку.
В это время бог знакомился с тигром. Он подошел к клетке (точнее, к клетке в клетке), обошел ее кругом. Затем подергал замок. Тигр внимательно следил за ним огненным взором.
- Ну хватит играть в гляделки, я - бог, а ты - тигр эммм... Шайтан. Я буду размахивать плеткой, а ты - делать, что я скажу. И в результате у меня будет работа, а у тебя - корм и возможность ночных прогулок по городским улицам. Под надзором. А теперь... как там говорил клоун? Я должен отрепетировать с тобой три основных момента выступления. Ты засовываешь голову мне в рот, я прикуриваю от твоих газов, ты кидаешься на зрителей, но все остаются целы и невредимы.
Бог подумал немного.
- Нет, это я засовываю голову тебе в рот, - поправился он, - Вот странные люди - гораздо ведь труднее человеку взять в рот голову тигра, чем наоборот. Что их удивляет?
В этот вечер маленький городок взорвали два самые сильные чувства: громкий и тихий ужас. Раньше маленькая цирковая команда тоже играла на них, и весьма успешно. Но сегодня их уровень исполнения поднялся в несколько раз, достиг небес и обрушился на городок ураганом.
Вера была на высоте (в этот раз веревку протянули на уровне седьмого этажа - на два этажа выше, чем обычно. Можно было бы и выше, но тогда Вера рисковала, что ее просто никто не разглядит). Но тигр Шайтан был еще выше, если можно так выразиться. Он с рыком кидался на зрителей, он пукал как заведенный и несколько раз держал голову Бога во рту, Под конец Бог не удержался и на несколько секунд засунул голову тигра к себе в рот, чем вызвал бурю аплодисментов.
- Извини, - сказала Вера, присаживаясь с Богом на скамейку. Стояла ночь, представление закончилось полчаса назад. Бог, как и обещал, выгуливал тигра на самой большой площади города, используя длинный поводок.
Бог поднял глаза на Веру, но ничего не сказал. Он привык, что прихожанам.. точнее, людям всегда есть в чем повиниться - даже если вы следите за ними всю жизнь и считаете их идеальным примером добродетели, в конце концов, может оказаться, что вины у них внутри накопилось на целую гору трупов.
- Я злилась на тебя, Из-за того, что ты пришел так... не вовремя. Что у нас еще не скоро появится маленький домик у моря. Но ты действительно сделал наше выступление лучше, и ярче. Ты настоящий БОГ цирка.
- Не только цирка, - поправил бог. Хотя ему было очень приятно.
- Поясни, - удивилась Вера.
- Ну да, я бог, - сказал бог. Правда, я ушел в отставку. Но свойства мои еще сохранились.
И он рассказал Вере в двух-трех словах историю своих приключений. Когда занялось утро, Бог заметил, что Вера смотрит на него, не отрывая глаз. Бог поежился.
- И ты можешь совершать чудеса? - уточнила она в сто пятый раз.
- Ну да. Некоторые. Если они не опасны для моей жизни.
- И ты бы мог помочь осуществиться моей мечте? Я хочу, чтобы не осталось препятствий между мной и моим любимым трубочистом. Хочу соединиться с ним.
Бог скривился. Как часто его просили об этом! Ну, не о трубочистах, конечно, а о том, чтобы мечта исполнилась. Не было ничего более бесполезного, чем помогать человеку осуществлять его мечту - когда она свершалась, оказывалось, что человек мечтал совсем не об этом. Или не совсем об этом. В обоих случаях результат был один - разочарование, еще большее неверие в Бога. Так как вера была самой главной ценностью, которую мог дать человек Богу, Бог чаще всего отказывал в осуществлении мечт.
Он постарался все это донести до Веры. Она внимательно слушала, кивала, но от своих просьб не отказалась.
- Послушай, - бог предпринял последнюю попытку - я открою тебе самую большую тайну бога. Я никому ее не открывал, иначе люди могли перестать просить у меня чудес,
- Бог сделал театральную паузу. Даже тигр прижал уши. - Человек может всего добиться сам. Понимаешь?! Всего Чего Угодно! Только если это ему на самом деле надо. Хочешь, чтобы трубочист был с тобой? Ты добьешься этого, если поставишь перед собой такую цель и будешь ей следовать, неотступно.
Вера задумалась. Она была неглупой гимнасткой - во время представлений она предпочитала решать в уме сложные уравнения, чтобы не потерять навыки, полученные в школе. А еще ее любимым номером было чтение книг сидя на стуле, который стоял на другом стуле, который стоял на канате, протянутом высоко над землей.
Итак, Вера задумалась. В глубине души она понимала, что Бог прав - можно было бросить цирк, вернуться в тот город, найти трубочиста и поискать подходящую работу. Но ей придется бросить дядю и страдать из-за того, что страдает он. Ей придется помучиться, отыскивая работу. А что если, пока она будет делать это, трубочиста переведут в другой город, на другие крыши? Чудо по крайней мере гарантировало, что все будет точь-в точь так, как ты хочешь, причем именно сейчас.
Вслух же она сказала вот что:
- Согласна, я могу сотворить чудо и сама, но для этого потребуется время. Люди живут недолго, возможно, на исполнение моей мечты потребуются годы, я состарюсь и уже не буду довольна тем, чего достигну так, как могла бы быть довольна сейчас. Кроме того, достижение мечты потребует от меня траты душевных сил. Растратив их, я, возможно, не смогу порадоваться тому, чего достигла так, как порадуюсь сейчас, когда совершится ЧУДО.
Богу еще никто не приводил таких аргументов. Вообще, ему редко приводили аргументы сильнее, чем плачь и угрозы наложить на себя руки.
- Ладно, хотя это бесполезное занятие, я исполню твою мечту. После моих чудес ты должна будешь поверить.. - он запнулся.. - В Бога-мыша. И всегда делиться с его народцем корочкой сыра, - про богамыша он сказал без всякой надежды - скорее для галочки.
- Я согласна.
- По рукам.
....
....
- ???
- Все, чудо свершилось.
Как только Бог это произнес, из кибитки вышел старый клоун. Он поежился от утреннего воздуха, тяжело вздохнул и подошел к ним. Подсел к Вере. И долгим взглядом посмотрел на нее, как будто прощался.
По ногам Веры поползли неприятные мурашки.
- Дорогая. Я должен сообщить тебе страшную тайну. Раньше я... - он задохнулся от волнения - не мог сказать тебе, но сегодня... сегодня я получил письмо.. - старый клоун смешался - мне приказано. И придется сделать это.
Видишь ли.. много лет назад.. точнее, не много, в общем, в день твоего рождения, мы с женой стояли цирком в этом же городе. К нам приехала богатая карета, из нее вышла служанка, которая держала в руках корзинку. В ней была ты и записка - дядя перевел дух, - где была просьба - принять тебя к себе как родную дочь. Там сообщалось, что ты - дочь короля и королевы. Но злобный герцог хочет погубить тебя, и в виду различных обстоятельств тебя решено спрятать до поры до времени. Нас заклинали не раскрывать тебе тайну, иначе это могло погубить тебя. И вот сегодня - дядя вдруг обмяк, уронил лицо в ладони и заплакал. Затем он поднялся, положил на скамейку письмо с гербовой печатью и, ссутулившись, побрел в кибитку.
Принцесса... точнее, гимнастка Вера не смогла произнести ни слова во время этой пламенной речи. Она остолбенела. Взяв в руки письмо она некоторое время рассматривала его. Затем смяла и бросила на землю.
- СТОЙ! - воскликнула она - что же ты делаешь! Мы так не договаривались. Я не могу быть принцессой - я ведь люблю трубочиста!!!
- Так чего проще-то? - удивился Бог - прикажешь, чтобы он женился на тебе! - нет пути короче! Во всяком случае, 75% авторов женских романов считают именно так.
- Но я не хочу, не хочу! - топнула ножкой Вера - как ты не понимаешь? Это ведь ущемит его достоинство! И как я смогу быть уверена, что он не разлюбит меня, если я начну приказывать? НЕТ! - принцесса заметила движение бога - Не надо колдовать на то, чтобы он любил меня всегда! Его любовь ко мне должна быть по доброй воле! Иначе я буду сомневаться до конца жизни - любил бы он меня, если б ты не наколдовал, или нет... Это сомнение отравит мое существование!...
- ОКЕЙ! - громко сказал бог, чтобы как-то остановить этот поток. Право, его всегда удивляла сложность пути, по которому шла мысль человека. Если бы ему довелось руководить сотворением людей, он бы не мудрил. В природе столько замечательных примеров! Например, орангутанги очень прямолинейные существа.
- Сегодня у меня нет особых дел, у меня хорошее настроение, потому я могу с тобой повозиться, - немного успокоившись, произнес бог.
Он откашлялся, подозвал тигра и погладил его между ушей.
Вот так пойдет? - спросил он, игриво обернувшись к принцессе.
В кибитке снова послышалось шевеление.
Тихо и как бы крадучись из нее вышел дядя. Он робко подошел к Вере. Она никогда не видела его таким обессилевшим, таким покорным. Он тяжело вздохнул, незрячими глазами посмотрел на бога, перевел глаза на Веру и зажмурился.
- Мне придется сейчас сказать тебе очень печальную вещь, девочка. Сегодня, сразу после представления ко мне приходил человек. Он слуга одного вельможи. В общем... он сказал, что я должен отдать ему тигра, потому что это был его тигр. Он обвиняет нас в том, что мы его украли. Старик сглотнул. И еще он потребовал отдать ему огромную сумму. В качестве моральной компенсации, иначе - суд... Эти деньги... Нам придется распродать все имущество, чтоб хоть как-нибудь выпутаться из этой истории. Возможно... - голос дяди задрожал и сорвался - у нас останется немного на то, чтобы снять комнатку. На чердаке. Но лучше не в этом городе. Вернемся в тот, где - помнишь - ты познакомилась с одним трубочистом...
Вера плакала. Даже когда дядя ушел, она не переставала плакать.
- Не знала я, что ты такой жестокий, - всхлипывала она - Как же ты можешь! Цирк - это дядина жизнь! Это все, что ему нужно! Да это и моя жизнь тоже! И ты решил так просто ее отобрать?!
- Но ведь иначе ты не как не поменяешь эту жизнь. Сама ведь уходить не собираешься, будешь тосковать и, в конце концов, вернешься! - упрекнул Бог.
- А если... А если сделать Его циркачом?
- Я могу. Но ты ведь сама сказала, что ждешь от трубочиста искренних чувств. Если он сам никогда не хотел работать в цирке, то будет ли естественным, если мы....
- Ээээ... можно вас на секундочку?
За их спиной стоял дядя. Вера почувствовала легкий озноб.
- Я подумал, не стоит ждать. Видишь ли, Вера, и тебя это тоже касается. Час назад к нам пришел молодой человек. Он очень хочет работать в цирке. Да. Гимнастом. Как и ты. У него есть ээээ. Опыт, в некотором роде. Я мог бы принять его в труппу, раз уж у нас пошли дела на лад...
Из темноты показалась фигура. Когда она вышла в свет фонаря, Вере пришлось закусить губу, чтобы не закричать от восторга.
Через пять минут (или через тридцать - кто уследит за этими счастливыми минутами!) Вера обернулась к богу, ее глаза блестели благодарностью, но в глубине их бог разглядел легкое беспокойство. Но она не успела высказать его.
- Я то тут причем, - покачал головой бог, - я и пальцем не пошевелил. Он сам.