Аннотация: Тринадцатилетняя девчонка - против всего мира. Несколько ядовитых слов - и она изгой. Незачем дальше жить.
Эта история основана на реальных событиях.
ВРЕМЯ ПАУКОВ
Опять осень, бабье лето. Небо светлое, будто прозрачное. Летят паутинки. На паутинках путешествуют пауки-малыши. Разлетаются вместе с ветром, ищут себе новый дом. А когда найдут, сплетут паутину. Вы знаете, что абсолютно все пауки ядовиты? На нас, людей, яд их не действует лишь потому, что мы слишком большие. А если этих паучков будет сотня, тысяча, пара тысяч? Подействует ли их яд на человека? Сложно сказать. Да и проверять как-то никто не рвется. Мало ли что.
* * *
- Тань, ты слышала про Машку?
- Что там такое про нее?
- Она венеричка!
- А как это?
- Ты дура? Болеет она венерическим чем-то.
- Сама дура. Поняла я. Откуда ты знаешь?
- Да мне мама сказала, а ей по секрету медсестра школьная проболталась.
- А она откуда знает?
- Да Машка сама к ней пришла, говорит: "Посмотрите, у меня "там" какой-то прыщик!"
- И чо?
- Ничо. Медсестра ей прыщик зеленкой помазала и домой отправила. Сказала - простуда.
- Так, может, она и не больная?
- Да не знаю я! Но если у нее "там" прыщи, то может и больная! Я точно с ней даже рядом не сяду!
- Я тоже! Ты смотри! Ходит вся такая из себя, красавица, блин. А тут такое!
- Так и я про то же.
- Знаешь, надо всем рассказать. Может, она и не венеричка, но пусть все знают.
- Правильно. Больше не будет хвост перед пацанами распускать. Принцесса, блин.
- Ага. Мой Толька на нее все время глазами косит. Гад.
- А он чо? Мужики - они всегда на шлюх заглядываются. Он не виноват.
- Думаешь?
- Конечно! Она специально перед ним задом крутит, вот он и удержаться не может. Глаза же себе не выколешь.
- Она у меня еще получит!
- Точно. Давай всем расскажем про ее прыщи. Пусть посмеются.
- Давай. Еще и в интернете рассылочку сделаем.
- Круто! Пойдем ко мне? У меня никого дома нет. Можно за компом посидеть спокойно.
- Пойдем. Я только маме звякну.
* * *
Маша Дорохова, семиклассница престижной гимназии, спешила в школу. Учиться ей нравилось. Учителя нормальные, класс тоже. За лето все так соскучились друг по другу, что почти не ссорились. Небольшая проблемка со здоровьем, c которой она побоялась подойти к маме, вполне разрешилась. Школьная медсестра утешила ее, что это лишь простуда. Надо есть больше фруктов, тепло одеваться и не сидеть на холодном. Подумаешь, какой-то прыщик! А она-то напридумывала себе! Целую неделю переживала, смотрела справочники в интернете и умирала от страха. Вдруг это что-то ужасное и смертельное? Вот дурочка!
Переобуваясь, Маша ловила на себе какие-то странные взгляды. Пялились на нее все, кому не лень. Стиснув зубы, переобулась и побежала в туалет, к зеркалу. Нет, лицо не грязное, и одежда в порядке. Что тогда случилось?
Нехорошее предчувствие тяжелым камнем придавило плечи. Подходя к классу, она замедлила шаги. Потом одернула себя. Расправила плечи и походкой "от бедра" вошла в кабинет. Села, стала доставать учебники.
- Эй, Дорохова, дай ручку! - Камышин, как обычно, пытался затронуть ее и вывести из себя.
- Отстань, у меня нету.
- Камышин, а ты не боишься, что от ее ручки и у тебя прыщи пойдут? - крикнула Танька Федотова. У Маши от ее слов мурашки поползли по спине.
- Федотова, ты ничего не понимаешь! У Дороховой прыщи от недотраха, а не от болезни. Она же у нас це-елочка! - ехидно протянул Камышин. - Вот потрахается хорошенько, и все пройдет. Правда, Дорохова? - не дождавшись ответа, он толкнул ее в плечо. - Ты что, уснула?
Та опустила голову. Блин, как удар под дых. По-настоящему задыхаясь, Маша вскочила:
- Отстаньте от меня! - И, схватив сумку, рванула к выходу. Уже в дверях столкнулась с учителем математики. Толстенький мужчина принял на свое пузо Машино тельце, как батут. Она еле на ногах устояла.
- Куда ты, Дорохова? Звонок уже был.
- Пал Петрович, мне надо выйти!
- Я тебя не отпускал, Дорохова. Марш на свое место!
Маше ничего не оставалось, как вернуться. С трудом переставляя ноги, она добралась до своей парты, села. Павел Петрович (в народе ПалПет) довольно улыбаясь, стал излагать новую тему. Маша сидела, почти ничего не слыша и опустив голову. Как получилось, что ее секрет узнала вся школа? Ведь врачи не должны никому ничего рассказывать! Как там? Врачебная тайна, кажется. Да, врачебная тайна! Какая там тайна, если все в нее чуть не пальцами тыкают... Что делать? Блин, вот засада. Ладно, она же ничего плохого не сделала! Будет делать вид, что ничего не случилось, надоест - сами отстанут.
На стол упала записка. Маша не отреагировала. Сзади ее толкнули в спину: "Записку возьми!" Пришлось взять. На листке в клетку были нарисованы большие трусы в зеленый горошек, и приписка: "Чаще мажь пизду зеленкой!" Маша скомкала бумажку и бросила под стол. Весь класс, наблюдающий за ее действиями, хором заржал. ПалПет тут же заорал:
- Что, все уже все поняли? Тему не надо рассказывать? Тогда я буду к доске вызывать всех по очереди. Кто первый?
Раздались голоса: "Дорохову", "Дорохову вызовите, она все знает", и ПалПет рыкнул:
- Дорохова, к доске!
Маша пошла к доске. По дороге ее пару раз толкнули, подставили ногу, чтобы она упала, а потом кто-то сзади задрал ей юбку. Увидев Машины белые трусики, класс опять дружно заржал.
Павел Петрович, отвернувшись к доске, писал условия задачи. На шум и хохот он резко развернулся на сто восемьдесят градусов, чем-то в этот момент напомнив глобус.
- Так, класс, я не понял! Все всё знают? Все готовы к самостоятельной работе? Я хотел ее дать на следующем уроке, но если вы готовы...
Класс возмущенно зашумел.
- Если самостоятельную прямо сейчас не хотите - чтоб тишина была! Все слышали? Тишина! - повернувшись к доске, ПалПет продолжил: - Дорохова, ты уже все решила?
- Нет... - дрожащий голос Маши звучал едва слышно.
- Что ж, моя дорогая. Двойка! Садись!
Маша опустила голову и поплелась на свое место. Не увидев подставленную ногу, упала на пол. ПалПет промолчать не мог:
- Дорохова! Ты чего там валяешься? Садись уже скорей.
Она не ударилась, но слезы от незаслуженного унижения уже стекали по щекам, капали на белую блузку. За что все это? Блин, только бы не разреветься при всех. Она села, сложила тетрадь и учебник в сумку, молча подняла руку.
- Что еще случилось? - ПалПет, как обычно, легко раздражался по любому поводу.
- Можно выйти?
- Иди уже, Дорохова. Все равно от тебя сегодня никакого толку. Ты не заболела?
Класс грохнул от смеха.
- Нет... - Маша подхватила сумку и под пристальными взглядами вышла из кабинета. Она была рада, что не разрыдалась при всех, не убежала сломя голову. Хоть это она могла сделать, чтобы сохранить свою гордость. Уроды! Какие они уроды!
Умылась в туалете, постаралась взять себя в руки. Как-то не верилось, что такое могло случиться с ней. Маша всегда была на хорошем счету у учителей, да и в классе со всеми ладила. Почему? Почему это случилось именно с ней? ЗА ЧТО?!
Ладно, надо идти домой. Девочка пригладила влажными руками волосы, поправила блузку, юбку, вдох-выдох - и на выход. Не убьют же ее, в конце концов.
Когда она была в коридоре, прозвенел звонок. Двери кабинетов открывались, будто шлюзы на водохранилище, дети заполняли коридор. Маша пожалела, что не пошла в туалет на другой этаж. Ее одноклассники тоже выходили в коридор и, конечно, сразу же увидели ее.
- Дорохова, ты куда собралась?
- А к медсестре тебе не надо?
- Ничего не болит? Тебя полечить?
- Ребята, ей же трахаться надо, может, поможем?
Девочку окружили мальчишки, затерли в угол. Она от неожиданности не могла выдавить из себя даже слова. Чужие руки полезли под юбку, потянули вниз трусы. Она стала отбиваться, но ее окружили, наверное, все парни из класса. Они тянули руки, толкались, спешили прикоснуться к однокласснице, пощупать то нежное, что обычно никто чужой не видит. На них словно нашло какое-то безумие. В общем-то, неплохие парни, они сейчас готовы были растерзать девчонку. Жадные пальцы шарили ей между ног, старались забраться подальше, поглубже, схватить, сжать до боли. Девочку ощупывали с головы до ног, стянули трусы и замахали ими над головой, как флагом.
Маша опомнилась и заорала во все горло. Толпа отхлынула от нее, и мальчишки в течение какой-то минуты разбежались кто куда. Дорохова осталась одна. Коридор был пуст, только где-то далеко раздавался топот и детский крик. В школе никогда не бывает абсолютно тихо. Она кое-как привела свою одежду в порядок и, как во сне, пошла домой. Перемена еще не закончилась - всё действие заняло всего несколько минут. Маша беспрепятственно вышла из здания школы и поплелась домой.
* * *
Дома никого. Тихо. Немного пахнет стиральным порошком, парфюмом и пылью. Дома, наконец-то дома. Здесь можно переждать любую бурю, любую осаду. Маша разулась и поволокла по полу свою сумку к себе в комнату. Стены родного жилища давили, хотелось орать и бить посуду. В комнате упала на кровать и наконец-то дала себе волю. Плакала, пока не стала икать, а все лицо распухло, как подушка. Да уж, не очень-то привлекательная девушка получилась. Маша встала, умылась холодной водой, намочила полотенце и вернулась в комнату. Прохладную ткань так приятно прикладывать ко лбу, глазам, щекам. Все еще судорожно вздыхая, она уселась за компьютер.
Немного поиграла в любимые игры, немного послушала музыку. Зашла на сайт "одноклассники". Интересно, а сюда никто не залез?
Кто-то взломал ее страничку и накачал новых фоток взамен старых. Женская писька во всех ракурсах. Кому это было надо? КОМУ? Пришло много сообщений с матами, предложениями потрахаться и обсуждением ее, Машиной, фигуры. Истерика накрыла девочку как волна. Как они могли? Как могли? Она разве давала повод? Да она еще ни с кем даже не целовалась! И это в тринадцать-то лет! Аааа!..
Через какое-то время, когда она стала понемногу успокаиваться, зазвонил телефон. Звонила лучшая подруга, Нэлька.
- Маш, что случилось? Что это было?
Маша молчала. А что тут скажешь?
- Я к тебе зайду, ладно? - опять молчание.
- Маша, а это правда, что говорят?..
Не вытерпев, Маша телефон выключает. Что делать? Что делать?
Слезы уже не лились потоком, лишь редкие капли просачивались сквозь крепко сомкнутые веки. Лицо еще больше опухло, голова болела, трудно было думать. Что делать? Как жить дальше? Это ведь не закончится сегодня, а будет длиться, длиться бесконечно! Завтра, послезавтра, через год, через два я все так же буду изгоем. Никому не нужной тряпкой, об которую вытирают ноги. Тварью, кошмарным чудовищем. Ненавижу. Ненавижу!
Телефон прозвенел брошенной монеткой. Еще монетка. Пришли SMS. Надо посмотреть.
"Привет, писька! Как дела?"
"Пошли трахаться, сука!"
"Подарить тебе еще зеленки?"
"Твои трусы у меня. Хочешь забрать? Приходи ебаться!"
Что делать? Что делать? Что делать? - звенело в голове. Так жить нельзя! Так жить нельзя! Что делать?
SMS-ки стали приходить почти каждую минуту. Маша их даже не читала. Лишь звук падающей монетки действовал на нервы, все больше и больше погружая в какое-то подобие сна наяву. Наверное, каждый знает это чувство: когда настолько сильно переживаешь из-за чего-то, в конце концов наступает моральное опустошение. Голову будто обкладывают ватой, хочется просто умереть. Уже все равно, что было до этого. Все равно, что будет дальше. Только звон монетки из телефона напоминает о том, что жива. Только дыхание отдается в ушах. И только стук сердца отмеряет время после крушения. Хотя зачем его мерить?..
Звонок в дверь. Еще раз, и еще. "Надо же, еще кому-то нужна", - вялая мысль мелькнула и забылась. Маша заставила себя пойти в коридор, открыть дверь. Нэлька. Стоит, мнет в руках свой модный шарфик.
- Маш, ты как?
- Нормально, - сейчас ей абсолютно все равно, что может сказать эта девочка, которая еще утром считалась ее подругой. Которая предала, как все остальные.
- Маш, не сердись на меня, ладно?
- Я не сержусь, - равнодушный голос, равнодушные глаза. Все слезы выплаканы.
- Ну, я пойду? - Нэлька просто не знает, что делать.
- Иди.
Дверь закрывается, и Маша снова одна. Тишина, пустая квартира. За стеной гулко отдается работающий телевизор. Темнеет. Мама и папа пошли в гости, будут поздно. Что делать? Завтра ведь будет то же самое. Родителям тоже ничего не докажешь. Они пойдут жаловаться учителям, соберут родительское собрание, и все будут обсуждать мой прыщик на интересном месте. Мерзко. Мерзко! МЕРЗКО!!!
Маша упала на кровать, подвывая в подушку, как волчица. Твою мать! Как мерзко! Ненавижу их! НЕНАВИЖУ!!!
Стук в окно заставил поднять голову. Кто там бросает камешки? В принципе, второй этаж невысоко, добросить нетрудно. Может, кто-то пришел извиниться? Ведь не одни же подонки у нее в классе?
Затаив дыхание, Маша подошла к окну. Да, одноклассники. Четыре человека - две девчонки и два пацана. Кричат, машут руками. Выходить не хочется. Она открывает окно.
- Эй, Машка, ты чего с уроков ушла?
Она пожимает плечами. Говорить с ними совершенно не хочется. Толик Евсюков что-то вытаскивает из кармана.
- Дорохова, это не твое? - и разворачивает ее белые трусы, на которых зеленым фломастером нарисованы крупные точки. - Лови!
Трусы не долетают до окна и повисают на ветке дерева. Всем видно, и не достать.
- Пока, Дорохова! - кричат девчонки хором и машут ручкой. Все ребята разворачиваются и уходят.
Так, сначала закрыть окно. Осторожно, только не разбить стекло, оно такое хрупкое. Потом поставить обратно кашпо с фикусом. Мама его так любит. Темнеет, но и свет пока зажигать рано. Ничего.
Мамина аптечка - в верхнем ящике высокого, почти до потолка шкафа. Ящик легко вынуть и просмотреть лекарства. Некоторые остались еще от бабушки, которая умерла два года назад. Мама все не доберется их выбросить.
Так, этих красненьких побольше, они маленькие, глотать будет легче. Зеленые какие-то некрасивые, ну да не выбрасывать же целых две пачки. Белые капсулы такие огромные, и не прожевать. Ничего, если минералкой запить - нормально. Еще желтые кругляшки с какими-то буковками. То, что надо.
Набрав горсти четыре разных таблеток, Маша идет за минералкой, а потом в свою комнату. Лечь в постель, укрыться - и за дело... А теперь спать. Просто уснуть и не проснуться... Маша уснула.
Тянущая боль распространилась от живота дальше, к сердцу, захватила его в плен и стала рвать, корежить, заставлять сбиваться с ритма. Сквозь сон девочка чувствовала, что какая-то сила лишает ее жизни, выпивает силы. "Мама, помоги..." Но это безмолвный крик некому было услышать. Мамы и папы, которые очень ее любили, просто не было дома. Она ведь взрослая, тринадцать лет, может вечерок дома сама посидеть. А когда они пришли, увидели, что дочь спокойно спит в своей постели, и не стали будить. А утром стало слишком поздно.
* * *
Нэлька:
Хоронить Машу ездили всем классом. Ребята чувствовали себя немного виноватыми. Ведь по-настоящему каждый из них ничего против Маши не имел. Уважали даже. В тот день они будто сошли с ума. Впрочем, ничего особенного они и не сделали. Подумаешь, толкнули. Подумаешь, полапали немного. А трусы - вон, даже домой ей отнесли, чтобы не выла. В общем, сама виновата. Потому что дура.
Классная толкнула речь. "Маша то, Маша сё"... В общем, как всегда.
Было родительское собрание вместе с детьми. Ругали за то, что обижали бедную Машеньку. Про то, что пацаны ее лапали, никто из старших не знал. Ну, и знать им об этом не нужно. Медсестру школьную чуть не уволили, потом пожалели: двое детей, мужа нет... Влепили выговор, и дело с концом. Все довольны, всё нормально.
Машкины родители вскоре развелись, не смогли жить вместе без своей любимой доченьки. Мать ее в больнице лежала несколько раз с сердцем. Говорят, еле откачали. Да, без Машки она и жить на белом свете не хочет.
У меня все нормально. Дружила с Машкой, теперь дружу с Динкой. Тоже ничего девчонка. Родители ей ничего не жалеют - все самое лучшее. И деньги всегда есть. В кафе может сводить, да и списывать всегда дает. В общем, настоящая подруга. Не хуже Машки.
Да! У меня парень появился. Сашка Баринов. Бросил он эту мымру, Вальку Бережнову. Он мне давно нравился, чуть не с первого класса. В общем, у меня все окей. Только по Машке немного скучаю.
* * *
Все пауки ядовиты. Какие-то больше, какие-то меньше. В основном, они не опасны для человека. Но если их будет много...