Аннотация: "Хорошо вчера погуляли", - скажет кто-то. "Что вчера было?" - скажет другой. "Может, это был просто страшный сон?" - с надеждой подумает третий...
ПОСЛЕ ВЕЧЕРИНКИ
"Я - дурак! Зачем я это сделал?" - периодически сжимая руками ноющую голову, бормотал спотыкающийся прохожий. По его внешнему виду сразу можно было определить, что вчерашний вечер этого мужчины прошел очень весело. А, как известно, чем веселее вечер, тем поганей утро. Редкие встречные с сочувствием поглядывали на прилично одетого господина, мучающегося похмельем. Сырой воздух слегка освежал его горящие щеки и воспаленные глаза, но полностью прогнать эту тяжелую горячую тянущую боль из тела не мог. Тошнота, головокружение, слабость и стук в висках мучили, не отпускали. Солнце, будто тоже мучаясь похмельем, не спешило показывать свой лик, прячась в слабом тумане, и лишь беловатый круг показывал то место, где оно находилось. Тяжко вздыхая, временами останавливаясь и опираясь на стены домов и заборы, мужчина медленно пробирался через весь город домой. Там он может прилечь, отдохнуть, забыться в беспокойном сне. А то и принять рюмочку "лекарства". Нет, он не был алкоголиком, а просто хотел уменьшить боль. Тело не слушалось, качалось, норовило улечься в пышные кусты, и господину стоило больших усилий противостоять силе всемирного притяжения. Почему-то эта сила вдвойне воздействует именно на пьяных людей.
Мысли с трудом ворочались в тяжком тумане, наполняющем голову. "Зачем?" - основной вопрос на сегодня. Зачем пил, зачем слишком громко смеялся, зачем открывал окно и бросался в ночных прохожих цветочными горшками? Зачем обидел любимую женщину, а потом, когда она ушла, переспал с какой-то шалавой? Зачем гулял с этой откровенно гулящей женщиной в обнимку по ночному городу, тратя в круглосуточных магазинах и кафешках все свои деньги? Покупал ей дорогое шампанское, лучшие конфеты, а потом сидел с ней на лавочке возле какого-то дома и смотрел, как она все это поглощала. Сам пил коньяк прямо из горлышка. Она - рыжая, конопатая, нос картошкой. Но фигуристая, доступная, постоянно готовая к сомнительным подвигам. Громко смеется, показывая белые зубы, трясет своими кудряшками. А ему и в самом деле смешно, а еще так легко и приятно расслабиться в такой непритязательной компании. Девушка - кажется, Лиля - рассказывает анекдоты, веселые истории из жизни знакомых, и ему хорошо с ней. Мысли о работе, жене, любовнице, долге за кредит - все то, что незаметно давит на плечи любого респектабельного мужчины, заставляя сжиматься какую-то пружину внутри - все эти мысли испарились. На улице тепло, сентябрьская прохлада после летнего зноя ощущается как долгожданный подарок. И ночь достаточно длинна, чтобы насладиться прогулкой с милой девушкой. Они пили, смеялись, занимались любовью прямо на лавочке, гуляли. Она даже сделала ему минет сидя на качели на детской площадке, отталкиваясь ногами и чуть покачиваясь. Видимо, у нее от выпивки тоже слетели тормоза. А может, просто такая распутница, что пробы ставить негде. Но ему было все равно.
Милый рыжик щебетал, не переставая, и замолкал, только когда рот был занят: шампанским, конфетами, членом. Под утро ноги слегка дрожали, а беседка, приютившая их в последние пару часов, могла превратиться в спальное место. Глаза закрывались, мозг вот-вот отключится. И в этот момент мужчина услышал то, что не хотел бы слышать никто. "А что бы ты сказал, если бы я была больна? Скажем, СПИДом? Ты же ведь жене изменял со мной, и мог заразиться. Нет, я это просто так спрашиваю. Так что бы ты сказал?"
Проснулся он в той же беседке, обнимая очаровательную рыжую шлюшку. Ее волосы щекотали нос, а при вдохе особо нахальная прядка норовила прилипнуть к лицу. Расслабленное тельце манило своей беззащитностью, нежностью. Мужчина откинул ее волосы и стал целовать шею, засасывая кожу, оставляя следы. Грудь мягко ложилась в ладонь, тонкие лямки платья так легко спускались вместе с лямками бюстгальтера. Бледная кожа в предрассветных сумерках отливала синевой. Возбуждаясь все больше, он чуть покусывал ее соски, пальцы уже добрались до линии трусиков и норовили пробраться дальше. "Просыпайся, пьяница! А то я тебя сонную трахну!" - голос его был хриплым со сна, но достаточно нежным. Не хватало еще быть отвергнутым из-за грубости. Девушка не просыпалась, и он положил ее на живот, прямо на лавочку, задрал платье и стянул трусики. Одной рукой пытаясь расстегнуть брюки, другой он нащупывал то отверстие, которое он хотел "посетить". Округлая попка будоражила воображение, и пальцы сами собой скользнули рыжику в анус. Дырочка была узкой, но не слишком. Видимо, подобные ему "посетители" не оставляли без внимания все три дырки милой распутницы. Девка спала, не обращая на него внимания. Он поплевал на пальцы, размазал слюну по члену и прилег на нее сверху. Одной рукой придерживаясь за спинку лавочки, другой направляя свое орудие любви, он скользил, не попадал, чуть не падал на землю. Немного рассердившись, раздвинул ноги девчонке и засадил сразу на всю длину члена. Девчонка не стала орать. Видимо, профессионалка. Врываясь ей в анус, ощущая теплую тесноту ее тела, он радовался. От жены и обычного-то секса добиться было нелегко, не говоря уже о таких "извращениях". Какие это извращения, если так здорово просто трахнуться без затей и комплексов, позволяя все, что хочется партнеру? "Сука! Почему она такая?" - вопрос в никуда. Срывая злость на фригидную жену, мужчина драл девку не жалея. Рыжие кудряшки рассыпались по желто-красным крашеным доскам лавки и подпрыгивали в такт его движениям. Из-за них лица девки не было видно, да и не нужно ему было знать, нравится ей такой вид секса или нет. Какая разница? Он ее уже больше не увидит. Член немного расширил норку, в которую его пустили, и немного болезненные ощущения сменились на чистый кайф. Небо светлело, в любой момент могли пройти первые прохожие: дворники или "собачники". Этот риск только придавал пикантности ситуации. Анальный секс прямо на улице... Мммм... Класс. Кончая, мужчина загонял член все глубже и глубже, а потом расслабился, распластался поверх сладкого тела, доставившего ему такую радость.
Спустя пару минут он отдышался, нашел в себе силы слезть с девушки. Застегивая брюки и приводя себя в порядок, с удовлетворением думал: "Почему я раньше отказывал себе в таких маленьких радостях? Зачем мне быть верным этой стерве, которая даже дать как следует не может?" Сладкая истома наполняла сердце, но похмелье потихоньку подкрадывалось, сигнализируя головной болью и тошнотой. Он повернулся к своей сегодняшней подружке. Она лежала так, как он ее оставил: с задранным до самой шеи платьем, раздвинутыми ногами, измазанными спермой и кровью ягодицами. Что это с ней? Сознание потеряла от радости? Не похоже. Разворачивая ее лицом к себе, потихоньку осознавал страшную правду. То, что трахал он сейчас не девушку, а ее труп. То, что она пару часов как мертва. Потому что не живут со свернутой шеей. И, по-видимому, он и есть причина ее смерти.
"А что бы ты сказал, если бы я была больна? Скажем, СПИДОМ?" - шаловливый голосок девушки манил, дразнил. Но мужчина видел перед собой только угрозу. Угрозу своей жизни, своему благополучию. Руки сами легли на тонкую шею, сдавили, рванули подбородок в сторону. Больше не будет глупости болтать! Сквозь туман алкогольного опьянения странный сон о смерти временной подруги казался смешным. Мужчина улыбнулся, устало отер рукой лоб, привалился к плечу уже мертвой девушки. "Спи давай, выдумщица. СПИД у нее, так я и поверил", - и провалился в темноту, чтобы проснуться через пару часов.
Спотыкающийся мужчина в помятой дорогой одежде почему-то не привлек внимания служителей порядка или какой-нибудь гоп-компании. С невероятными усилиями ему удалось дойти до дома, не заснуть в лифте и даже открыть своим ключом дверь квартиры. Прямо в туфлях он протопал в спальню и повалился на свою половину кровати. Сонная жена повернула голову в его сторону, но сейчас его было не пронять всякими там убийственными взглядами и презрительными гримасами. Спать, просто спать. А завтра, проснувшись у себя дома, надеяться изо всех сил, что эта ночь была просто сном или алкогольным бредом вполне приличного мужчины. И еще надеяться, что он все-таки не стал убийцей и носителем ВИЧ-инфекции. А что еще остается? Только надеяться.