Аннотация: Отучился четыре года в школе травников в столице и спокойно ехал домой. Впереди - работа в одном богами забытом месте, в деревне почти на границе империи. Остановился перекусить на берегу реки, а тут - он... *ХЭ - будет!*
Лето в этом году обещало быть знойным. Солнце, словно пытаясь отыграться за месяцы непогоды, жарило с неба, истекало раскаленным маревом. Весна, даже не успев вступить в свои права, отдавала бразды правления лету.
От холодной земли тянуло сыростью, пАром исходил лес. В такую жаркую влажную погоду хотелось сидеть дома, попивая прохладное пиво из погреба и насмешливо смотреть в окно на измученных путников. Но что делать, если один из этих бедолаг - ты сам?
Трудно стоически переносить тяготы пути, если весь предыдущий год просидел в четырех стенах. Хоть и были тренировки на мечах, пробежки-разминки, но... Все-таки мирная профессия травника накладывает свой отпечаток не только на характер, но и на тело. А оно, настроенное на ночные бдения над учебниками, котлами да колбами, никак не хотело бодрствовать днем, да еще сидя на лошади.
Ехать было еще около недели, три дня пути позади. Хорошо тем, кому не нужно трястись в седле по такой жаре! Ладно, не буду скулить. Я же мужик, в конце концов. Блин, когда уже будет деревня?
Четыре года учебы в столичной школе травников закончены, и всем ученикам дали месяц на то, чтобы посетить родных. Затем мы должны проследовать к месту распределения. Меня, как довольно посредственного ученика, направили в небольшой городок почти на границе. Буду курировать пять деревень и пару десятков хуторов. Выдали лошадь примерно столетнего возраста, несколько весьма полезных справочников одного года издания с лошадкой, карту с указанием места службы и большой кошель с медью. "Доброго пути, мальчик! (Чтоб ты сдох за все твои прегрешения)".
Нельзя сказать, что меня в школе не любили. Просто преподаватели подобрались на редкость стервозные. Кого-то из них мы боялись, кого-то - откровенно ненавидели. Но лично я, наверное, просто слишком тупой, чтобы бояться, а мои мозги напрочь отказываются кого-либо ненавидеть. Вот и делал я всякие разные штуки (типа "сюрпризы") для своих любимых учителей.
То крысу дохлую подбросил в шкаф с ценными ингредиентами, и приворотные зелья и дорогие омолаживающие кремы приобрели неповторимый аромат городской свалки. То в готовящееся средство от угрей, которым школа снабжает большую часть богатых бездельников, потихоньку добавил ровно три заветных листочка. И прыщавые вьюноши, приобретшие сие чудодейственное средство, стали местами светиться в темноте. Представьте себе: днем парнишка покрыт неприятными на вид, но вполне безобидными прыщами. Ночью же он - гроза и страх обывателей, ПЯТНИСТЫЙ ЗОМБИ!!! У-ха-ха...
Вот за эти, и некоторые другие незамысловатые шуточки, меня и не любили учителя. Ну, и я их не жаловал. Впрочем, несмотря ни на что, диплом ваш покорный слуга получил не за красивые глаза. И за учебниками сиживал, и конспекты у меня все в наличии. А еженедельные выезды на сбор трав - почти отдых после ночных бдений над декоктами, экстрактами и вонючими мазями. Да, не ценили меня в школе травников. Вот стану магистром травоведения, или изобрету лекарство от всех болезней. Тогда они поймут, что Велий Стасов (я то есть) - не просто один из учеников, а - ого-го!
* * *
Купленная в деревне провизия приятно оттягивала переметную суму. Теплый хлеб, домашний сыр, зеленый лук (кладезь витаминов) и целый шмат душистого соленого сала. Еще свежие огурчики и помидорчики. Думаю, на пару дней хватит.
Полдень, жарко. Здесь недалеко должна быть речка, там и отдохну.
Лошадь лениво переступала копытами, сквозь буйную листву пекло солнце, а разросшиеся кусты по обочинам тропинки заслоняли обзор. Мутно-зеленая река шириной метров в десять-двенадцать с небольшим пляжем, будто по волшебству появилась за очередным поворотом тропы. Не слушая поводьев, лошадь меланхолично вошла в реку. Попить она захотела, тварь безмозглая!
Вымок, залил сапоги. Пришлось раздеваться, оставлять все вещи на берегу, и лезть в реку - мыть и чистить эту непарнокопытную дрянь. В принципе, я ее понимаю. Три дня воду видеть только в ведре, и это в такую жару. Ничего, и мне купание пойдет на пользу. Наверное.
Замачивание разгоряченных солнцем тел в по-весеннему холодной воде взбодрило настолько, что мы с лошадкой через пару минут вылетели на пляж подобно стрелам. И долго потом подставляли замерзшие бока жаркому светилу. Хорошо...
Обед, разложенный на холстине, поражал великолепием. Коврига с зажаристым боком, сало в чистой тряпице, зеленые перья лука... Домашний сыр, влажно поблескивающий желтоватым боком... Пара огурчиков, разрезанных вдоль и посыпанных крупинками соли, истекают соком. Крупный помидор дольками завершает картину. Хоть сейчас бери краски и пиши натюрморт. А запах от снеди шел такой, что в животе будто оборотни ворочались. Что ж, приятного аппетита, господин Велий! Смотри, не подавись.
Мое наслаждение простыми радостями бытия, как то: солнце, деревенский пейзаж и вкусный обед, было прервано криками с другого берега. Я привстал с земли и потянулся к мечу. Сия железяка была казенной, как и лошадь, и тоже готовилась отпраздновать столетие в следующую субботу. Пользоваться мечом я худо-бедно умел. Против рыцаря, конечно, не устою, но какой-нибудь деревенщине по голове и прочим членам тела настучать вполне смогу.
Выше по течению из кустов вывалился лохматый мальчишка, покрутил головой, и, видимо увидев вашего покорного слугу, рванул в мою сторону по берегу. Следом за ним показались два парня пошире в плечах. Подбадривая себя криками и веселыми матерками, они пытались догнать тощего пацана. А тот, пробежав немного по берегу, прыгнул в реку.
Холодная вода и быстрое течение сделало из широкого ручья, коим в принципе и являлась речка, коварную ловушку. Стоит чуть зазеваться - и пойдешь ко дну, захваченный водоворотом. Или судорогой ногу сведет. Так что за отчаянным мальчишкой я наблюдал с волнением. Если он тут тонуть будет, то вытаскивать и откачивать придется бедному Велию, как самому квалифицированному специалисту медику в окрУге.
Парни на том берегу, видимо, разделяли мои опасения. Потому как примолкли, с тревогой наблюдая за судорожными рывками плывущего мальчика. Пара минут, что он переплывал реку, растянулась для меня на час. И чего я так за него волнуюсь?
Мальчишка выбрался на берег в каком-то десятке метров от меня. Те, на другом берегу, вновь заорали. Что-то типа "никуда не денешься, все равно домой придешь", "мы тебе еще покажем", "готовься к страшной каре". Ну, это если опустить трех- и четырехэтажные лингвистические построения. Я не выдержал, и заорал в ответ:
- Что он вам сделал?
В ответ с удвоенной силой полились маты. Достали, право слово.
- Валите отсюда, уроды! - и показал им свой меч. Что ж, у этих парней в руках нет ничего, ни ножа, ни палки, так что мое преимущество налицо. Они еще немного покрутились на берегу, выкрикивая угрозы. Потом, видимо, попросту устав (или охрипнув), степенно, с достоинством, скрылись в кустах. Вот уж придурки малолетние! Я повернулся к мальчику.
- Что они от тебя хотели?
Мальчишка молчал. Мокрая рубашка облепила худые плечи, обрисовала каждую косточку. Он был похож сейчас на тощего бродячего пса. Этот взгляд исподлобья, будто ожидает удара. Вся поза выражает готовность бежать, стоит только крикнуть или топнуть ногой. Торчащие во все стороны волосья довершали образ. Кто ж тебя так напугал?
- Думаю, будет лучше, если мы уйдем отсюда, - постарался как можно ласковее сказать я. - Они могут вернуться.
Мальчик моргнул, и в его глазах будто лед растаял. Плечи выпрямились, и даже волосы торчали не так воинственно, как прежде.
- Да, наверное, - его голос был похож на девчоночий. А, может, это и есть девочка? Мм, нет. Точно мальчишка. Вон, мокрая ткань штанов обрисовала то, что бывает только у представителей сильного пола. Хотя, какой он сильный пол? Тощий, как швабра.
Я быстренько собрал обед, просто свернув холстину вместе с продуктами. Некогда прохлаждаться. А то как повалят из кустов мужички с вилами-косами, и мой старенький мечик нас не спасет. Я же не знаю, что натворил этот мальчик. Может, он старосте дом спалил. Или дочку кузнеца совратил. Нет, скорее первое. До совратителя этот шкет еще не дорос.
* * *
Лошадка вывезла двоих, как бы ни утверждал обратное классик. Довольно бодро шагала по тропинке, проложенной вдоль реки. Хотя из меня, не особо упитанного вчерашнего студиозуса и тощего мальчишки, как раз и получился бы один человек нормального телосложения. Вещей у меня тоже кот наплакал, так что лошадке не на что жаловаться.
Парень (скорее, мальчик) сидел впереди меня тихо, словно мышка. Я уже пожалел, что так спешно сорвался с места, не предложил ему хоть как-то обтереться. Он мокрый, вода капает с волос и одежды, и мы с каурой дрожим от холода. А каково ему-то? Ничего, сейчас отъедем подальше, и можно будет костерок разжечь, обогреться, да и чаю вскипятить. Мальчишка встрепенулся, вытянул руку:
- Туда, господин! Там старый лодочный сарай с причалом, никто из деревенских туда не ходит.
- А почему не ходит-то? - я заинтересовался. Ну, не бывает таких мест, куда не бегала бы любопытная ребятня!
- Так привидений боятся! - пожал плечами мой попутчик.
- И что, они взаправду тут водятся?
- Господин! - мальчишка обернулся, мазнув меня по лицу влажными волосами. - Вы же человек образованный, неужто в привидений верите?
Вот паразит! Уел.
- Ладно, посмотрим на твой лодочный сарай.
Тропка, почти заросшая травой, сбегала к реке довольно круто, и мне пришлось спешиться. Мальчишка, лишившись теплой стены в лице меня, сразу скрючился от холода, только зубы стучат. Как бы не заболел.
Сарай был большой и очень старый. Умели же раньше строить! На вид ему чуть ли не тысяча лет, но стоит ровно, не шелохнется. Да и еще столько же простоит, если понадобится.
- Ло-лошадь мо-можно за-завести в-в-в с-с-сарай, - проклацал зубами парень. Да, можно и завести.
Внутри было тихо и пыльно. Сухая солома, наваленная в углу, несколько неузнаваемых деревянных конструкций. Может, останки лебедки, с помощью которой лодки сюда затаскивали. А может, старые плуги-бороны. В углу, куда направился мальчишка, обнаружилась сложенная из камней и глины небольшая печь, рядом - пара поленьев, напоминающих стол и стул. Я вопросительно глянул на него.
- Да, я тут прятался иногда! А что, нельзя? - с вызовом задрал подбородок пацан.
- Можно, можно. Прячься и дальше, если хочешь, - улыбнулся я. Он сразу скуксился, будто в узел стянулся. Даже жалко его стало.
- Ладно. Будем печь разжигать, сушиться и обедать. Ты не против такого плана?
- Нет, не против, - улыбнулся парень. Будто солнышко сквозь тучи блеснуло. Блеснуло и погасло. Да-а, вырастет - будет смерть бабам.
Я достал котелок, сбегал к реке за водой. Парень в это время растапливал печку припасенными заранее дровами.
- Как зовут-то тебя, малец? А то непорядок: от дружков твоих вместе скрываемся, а как зовут друг друга, не знаем.
- Они мне не дружки, - насупился он. - А зовут меня Зосим.
- Зосим... Не очень-то подходит такое имя мальчишке. Зосим - это такой медведь косматый, лесовик - косая сажень в плечах. А ты какой Зосим? Ты Зосимка, а лучше - Симка! Как? Не обидишься, если я тебя Симкой кликать буду?
- Не. Хорошее имя.
- Вот и ладно. А я Велий Стасов, выпускник школы травников. Еду домой на побывку, а потом - на границу.
- А что на границе делать будете? - вот же любопытный.
- Родине служить. Людей лечить. А в случае войны лекарем в войска пойду. НА тебе, говорун, переоденься, - между делом я выудил самую длинную свою рубашку. Думаю, ему по колено точно будет.
Симка цапнул рубашку, и ускакал в другой угол сарая. Стесняется, что ли? Да чего я там не видел! Захочу увидеть голого мужика - посмотрюсь в зеркало. Хотя, какой он мужик, так, набор костей и литр крови.
- Есть иди, стеснительный ты наш! - постучал я железной кружкой о котелок.
Не дожидаясь малОго, зачерпнул травяного чая. Наконец-то я весь ваш, о хлеб, сало и зелень! Я весь исстрадался, вас ожидаючи! В смысле, чуть с голоду не подох. Приятного тебе аппетита, великий травник Велий! - И вам не хворать, господин Стасов! Вот и пообщались.
Симка пришел, шлепая голыми пятками по утоптанному полу. Подкатил еще один чурбак, присел. Я махнул рукой в сторону еды, и он не стал скромничать. Весело захрустел огурцом, схватил в обе руки по одинаковому куску хлеба и сала. Ладно, накормлю голодающего разок, не обеднею. Все равно дальше ехать одному, а тут какая-никакая, но компания.
Когда животы были полны, и даже забытый впопыхах домашний сыр не мог возбудить аппетит своим бесподобным ароматом, мы отвалились от импровизированного стола. Хорошо-то как! Я подгреб поближе солому, кинул поверх запасную попону и одеяло.
- Ага, - осоловелые глаза парнишки выдавали схожие желания.
- Когда закончишь, приходи спать, - буркнул я, натягивая на плечи походное одеяло. Вот уж непобедимая привычка: днем спать, а ночью всякие зелья варить. Ладно, один час погоды в моем расписании не сделает.
Сквозь сон почувствовал, как под одеяло нырнул мальчишка, заворочался, стараясь не задеть, не прикоснуться. А ноги-то ледяные. Вот дурачок, заболеет же. Подгреб его поближе, обнял со спины. Кожа да кости, в чем только душа держится. Спи, Симка. Спи.
* * *
Тепло, тепло и уютно. Под колючим одеялом воцарился филиал рая. Сытый живот посылает волны блаженства всему телу, гладкое тельце рядом приятно прижимается к самому сокровенному. Мммм... Ой, блин! Это же спасенный мальчишка!
Я сумел отодвинуться и потихоньку подняться с нашего импровизированного ложа. Симка пошевелился, открыл глаза. Интересный он человечек. Выглядит, словно пес бродячий: волосы косо обрезаны, смуглый от солнца, веснушки по всей мордахе. А глаза лучистые, славные. И улыбка солнечная, хоть и улыбается редко. При мне всего один раз улыбнулся. Взгляд Симки упал на то, что у меня пониже пояса. А там непорядок...
- Господин, - Симка сел, пригладил торчащие вихры. - Позвольте мне с Вами поехать. Я буду полезен, не сомневайтесь. Могу еду готовить, лошадь чистить, в лесу я как дома, в травах немного разбираюсь...
По мере того, как он перечислял свои знания-умения, его голос становился все тише, тише, пока не превратился в шепот. Видимо, сам не верил в свою полезность. Зачем мне слуга? Сам всегда справлялся, да и не дворянин я, а из простой купеческой семьи. Так что себя обиходить всегда сумею.
- Симка, а где твои родители? - должен же кто-то о нем заботиться.
- Нету их. Умерли, - опустил голову мальчик.
- А с кем живешь? - не то, чтобы я сильно интересовался. Все-таки он мне чужой.
- С дядей, - голова опустилась еще ниже.
- Так иди к своему дяде. Мне ехать надо.
Пусть немного жестоко с моей стороны было говорить так резко, но парень должен понять: побег - не решение его проблем. Ну, поссорился со своим дядей, бывает. Я вон с отчимом жил, и ничего. Разве что старался из дому вырваться, учиться пойти, чтобы стать самостоятельным и не зависеть от его подачек. Отчиму не обязательно меня любить, лишь бы мать не обижал.
В дальнем углу вздохнула лошадь, переступила с ноги на ногу. Тоже задремала, старушка. Я решил перед дальней дорогой выпить чаю. Печка оказалась еще горячей, и остатки травяного чая не остыли. То, что нужно.
- Господин Велий! - Симка встал. В моей рубашке до колен он выглядел нелепо.
- Чего тебе, малыш? - я присел на большой чурбак, что заменял нам стол. Чай бодрил и согревал. С нынешней погодой не знаешь, как и одеваться. От земли зимним холодом тянет, а выйдешь на солнышко - и поверишь, что лето наступило. Странная нынче весна.
- Я не малыш, господин, - Симка шагнул ко мне. Глаза отчаянно блестят, неуверенная улыбка... Что он задумал? - Господин, возьмите меня с собой! Я могу быть не только слугой. По ночам согревать буду, только возьмите. Я все умею!
- Эй, ты чего? - мне его настроение не нравится... Или нравится...
Симка опустился на колени, потянул с меня штаны. Осталось только привстать, чтобы не разодрал их в порыве страсти. Не знаю, что случилось с моим временным попутчиком, но моему организму его горячий рот нравится. Да...
Не так уж и часто мне минет делали. Да и не спал я ни с кем уже месяца два. Экзамены, черт их побери, высосали все силы. Думал, доеду до дома, и там найду подходящую девку, развлекусь по-полной. Вот и нашел.
Сквозь прорехи в крыше проникали солнечные лучи. Пылинки танцевали в них, будто живые. Забытая кружка с чаем выпала из ослабевшей руки, покатилась по земляному полу. Вид Симкиной головы над моим пахом, его горячий юркий язык просто лишали сил. Я отвел в сторону взъерошенные волосы, чтобы видеть, что он там делает. Да уж, энтузиазма парню не занимать. Член входит в рот, как поршень в каком-то механизме. Это заводит меня еще больше. Блин, как хорошо!
Парень встал, задрал на себе рубашку до самой головы. Меня тут что, насилуют? А что, мне нравится! Тело Симки было гладким, жилистым, маленький член, аккуратные ягодицы, ровные ноги. Красивый. Он развернулся ко мне спиной и стал усаживаться своей попой на член. Член не хотел пролезть в слишком маленькую дырочку, да еще не растянутую. Это не остановило парня, и он просто с силой насадился на меня. Вот черт! Больно же!
- Ты чего? Совсем сдурел? - скинул его с себя на пол. Вот придурок! - Кто тебя трахаться учил? Или ты из этих, мазохистов?
Симка молчал. Как упал, так и лежит, даже не шевелится. Валяется, как брошенная на пол тряпка. Дурак.
- Ты живой там? - мало ли, что у него в голове. Странный парень.
- Живой, - со стоном, держась за поясницу, поднялся он.
- Что это было? Чего ты на меня набросился?
- Простите, господин. Я не хотел... - хлюпнул носом мой супер-любовник.
- А чего ты хотел?
- Хотел секса. И чтобы Вы потом меня с собой взяли, - еще немного, и он заревет в голос. Этого мне еще не хватало!
- Дурачок ты, дурачок, - я встал, потрепал его по голове. - Пойдем.
- Куда, господин? - славные глаза, лучистые и волнующие, уставились на меня с надеждой.
- Мыться пойдем, чудо ты мое. В сексе между мужчинами главное что?
- Чтобы стоял?
- С какого дерева ты слез, Маугли? В сексе между мужчинами главное - гигиена.
- Чего? - мой дикарь даже остановился.
- Мыться чаще надо, - подтолкнул я этого дремучего субъекта. А он наощупь ничего. Ладно, еще нащупаюсь.
- А я сегодня мылся. Ну, когда реку переплывал, - хлюпнул носом парень.
- Ничего, не помешает.
В небольшой заводи у старого деревянного пирса вода была теплее, чем в том месте, где мы были раньше. Немного теплее. Захваченным мылом я намылил Симкины волосы, провел по гибкой спине. Брр, эта водичка, конечно, бодрит, но об интиме забыть заставляет на раз. Холодно!
- Пойдем уже, - я потянул парня за руку из воды. Красивый, шельмец! - Пойдем.
Мы выбрались на берег и припустили к ставшему родным сараю. Там, наскоро вытеревшись полотенцем, нырнули под одеяло. Холодное тельце прижалось к моему такому же. Две сосульки, блин.
От холода Симка ерзал, потираясь об меня своей ледяной попкой, стараясь прижаться посильнее, согреться. Мои руки сами обняли его покрепче, стали растирать тощие руки-ноги, мять холодные пятки. Симка развернулся, лег на спину, а я навис над ним сбоку. Одной рукой провел ему от шеи до колен, задевая член. Парень слегка изогнулся, удивленно распахнул глаза. Не ожидал, что ли, от господина травника таких нежностей? Не ожидал.
Лаская ставшее горячим тело, я и сам возбуждался. Отзываясь на ласку, парень сам гладил меня, робко и неумело. Краснел от моего взгляда, закрывал глаза. Смешной.
- Ты согрелся? - я дохнул Симке в ухо. - Вставай, у меня для тебя что-то есть.
Не одеваясь, завернулись в одеяло вдвоем. Я для мужчины невысокий, коренастый, широкий в плечах. Так что Симка был почти с меня ростом, только худой и гибкий, как хлыст. Вдвоем мы протопали к моим сумкам, я порылся и вытянул небольшой сверток.
- А что это? - с любопытством сунул нос почти мне в руки мальчик.
- Посмотрим, - потянул его к знакомому чурбаку. А что? В таком положении я еще сексом не занимался.
Устроились мы удобно. Я сидел, завернувшись в большое одеяло, а на мне верхом лицом к лицу восседал Симка, обняв ногами за талию. Из свертка, который я достал из сумки, появились шоколадные конфеты, что я вез в подарок младшей сестричке. Ничего, я ей еще что-нибудь куплю. Маленькая конфета отправилась в рот Симке, и он блаженно закрыл глаза. Я стал поглаживать его спину, слегка проводя ногтями по позвоночнику.
- Вкусно? - поглаживая плечи, спину, ягодицы парнишки, прошептал я ему в ухо. Он кивнул. - На еще одну.
Скормив десяток конфет этому проглоту, сопровождая каждую жаркими словами на ушко и умелыми ласками, я довел и себя, и его до исступления. Поцелуи в губы выявили тот факт, что целоваться он вовсе не умеет. Но хочет научиться. Очень хочет.
- Смотри, - небольшой пузырек с маслом, что я достал из сумки вместе с конфетами, возник на моей ладони. - Для того чтобы не было больно ни тебе и ни мне, нужно твою попку растянуть и смазать. Понял?
Затуманенные желанием глаза уставились на это чудо природы - масло. Смешной он. Смешной и милый.
- А что нужно делать? - хрипловатый голос, мурлычущие интонации, как у кота. Мммм...
- Не волнуйся, малыш, все будет хорошо, - главное сейчас - не наброситься на него и не изнасиловать. Это будет против моих собственных принципов.
Налить на ладонь немного масла, размазать по пальцам. Скользнуть по гладкой попке, просунуть один палец внутрь ануса. Погладить нежные стенки, стараясь нащупать бугорок простаты. Хочу его!
Симка потянулся ко мне, целуя в щеку. Милый такой. Зарывая пальцы свободной руки в его непослушные волосы, я целовал эти податливые губы, тонкую шею, худенькие плечи, а он постанывал и терся об меня всем телом. Уже два, три пальца поместились в его попке, и малыш насаживался на них с таким энтузиазмом, что страшно становилось. Осталось только пересадить его с моих пальцев на член. Да...
Одеяло, в которое мы заворачивались, сползло. Но холодно не было. Простые движения, обычный секс. Столько людей занимается сексом каждый день, и ничего в этом удивительного нет. Но этот мальчишка, которого я встретил несколько часов назад, был бесподобен. Смуглая гладкая кожа, на носу - россыпь веснушек, щеки раскраснелись от возбуждения. Держится за меня своими цепкими пальцами, впивается в плечи. Запрокидывает голову, изгибается, как лиана, в моих руках. Обнимает ногами за талию, больно упирается пятками, делая очередное движение. Бледные соски, тонкие ключицы. Светлый пушок на коже. Кусает губы, чуть слышно стонет. Снова склоняется и ко мне, целует, почти кусает. Хищник, маленький хищник. Мой хищник.
Потом, после удивительного секса, мы долго сидели, снова завернувшись в одеяло. Хорошо...