Я лихорадочным, быстрым и невнимательным взглядом осмотрел домик. Обстановка почти не отличалась от той, которая была пару часов назад, за исключением исчезнувших дверей и появившейся кучи щепы. В первой комнате - никого, а в другой (меня пробрало дрожью) была видна девичья фигурка, стоящая над скорчившимся телом крупного мужчины. Что она с ним сделала?
Крови не было, уже хорошо. Но убить можно и без кровопролитья. Ктори, виду которой я даже не обрадовался, держала лесника за палец правой руки как за рычаг, таким хватом, которым легко двигать пальцем в неестественном направлении. Два рычага, начиная с самого маленького, были уже включены.
- Ломай какой хочешь, но только не указательный! Чем я буду в людей тыкать? - Орал сквозь хрип Велуд. Он не обращал внимания на то, что мы вошли, а вот Ктори не могла не заметить. Да, она повернула голову на мгновение и осмотрела вошедших. Ее зрачки были сужены, как у кошки, а скромную девичью улыбку, которую я видел когда-то, заменил широкий кровожадный оскал.
- Ктори, радость души моей, - развел руки в ложном объятии вампир.
Она хрустнула третьим пальцем Велуда и тут же выпустила. Бедняга кашлял и стонал, сквозь эти звуки не забывая ругать оборотня. Нас, похоже, сквозь завесу боли разглядеть сумел, потому что лицо лесника чуть прояснело, а на губах появилась улыбка облегчения.
Весь Кторин вид выражал вопрос "Че ты тут забыл, а?" Она посмотрела на вампира взглядом, таким непохожим на свой былой, издала тихий смешок и парой грациозных и очень быстрых движений добралась до нас. Что бы ни говорила Совесть про общность вида, у нас с этой бесщадной фурией разные пути. Она и правда получает удовольствие от мучений, ведя себя как монстр. Она страшная, особенно сейчас. Какой сильный контраст со старой Ктори! Похоже, великолепная актриса.
Выглядела найденная заразительница скверно: не по размеру огромная туника скрывала ее от непогоды, уродливым серым мешком вися на женских плечиках. Вся в крови, даже свежей, видимо, неаккуратно убивала трех бедных крестьян. Даже рот сейчас был в красном. Одинокая перчатка тоскливо влачила существование на правой руке. Чудесные, синие, не испорченные ни одним облачком глаза были, тем не менее, холодны и безответны как космос.
Но что-то не совсем как надо. Почему на правой руке левая перчатка? Ведь поменять их местами - не лучшая для комфорта идея...
- Ты решила здесь прятаться? - спросил Габерон.
- Тут бродило слишком много магического гнуса, - злобно ответила Ктори. - Погнались, когда я спасала шкуру этого слюнтяя.
Она кивнула на меня. Это я-то слюнтяй? Эх, а я её еще искал!
Охранник тем временем ловил каждое наше слово, хотя вряд ли понимая ситуацию в полной мере.
- Видишь, они у меня в заложничках, - потряс нами вампир. Пользуясь совершенно нечестным преимуществом в скорости, он перехватился поудобнее, с рук на шеи.
Есть много видов Разнокровных, и лишь одно только вампирское племя может двигаться так быстро, что человеческому глазу нельзя за этим угнаться. Даже если глаз справляется, сделать ничего не выйдет, так как защита работает только в команде с реакцией. Ей-то точно не сработать вовремя.
Скорость эта, пусть каламбур, но приходит медленно. Зараженное вампиризмом тело изменяется довольно сильно, к примеру, работа печени почти совсем прекращается. Что-то в физиологии этих существ, которые по праву могут называться Разнокровными - сколько же различной крови в них совмещается! - дает им возможность двигаться невероятно быстро, хотя при этом, возможно, сгорает слишком много их топлива. В противном случае по миру бы перемещались невидимо для частых жертв тысячи кровожадных монстров! Не все, к счастью, так просто. Может, это Природа позаботилась о балансе, за что миллионы людей ей должны быть благодарны. Как они могли бы защищаться от хищников, если бы тех даже нельзя было заметить? А вампирам дай волю, так они вмиг все человечество уничтожат.
- Ну и что, что они - заложники? Меня это не касается, - огрызнулась Ктори, но вдруг ее лицо изменилось, будто она внезапно поняла что-то. Из понимающего лицо стало хитрым и одновременно злобным. Она быстрым темпом, как будто спешила избежать чего-то нежелательного, сказала мне, при этом перебив открывшего было рот Габерона:
- Не обращайся ко мне вообще никак, даже не отвечай, иначе можешь пробудить другую половину, которая знает тебя лучше. Иначе мы погибли, это сильная тварь.
Ничего бы все равно не изменилось, даже если бы я решил спеть сердеонский научный гимн.
Как только эхо от слов Ктори в последний раз шелестнуло в ушах и сгинуло навек, вампира смело почти что во вторую комнату, а наши шеи были отпущены.
Сработала реакция хищника: я сгреб Франьена с Велудом и оттащил их к выходу, прежде чем на нас обрушился чей-нибудь шальной удар. Оба моих друга не потеряли способности рассуждать и думать, и это радовало, но выглядели очень сильно потрепанными.
Охранник вообще был чуть более чем немногословен: он бросал враждебно-недоверчивые взгляды то на Велуда, то на меня, то на дерущихся нелюдей. Что он мог сказать? Шел не лучший день в его жизни. Встретил друга, почти сразу узнав, что он Разнокровный, и тут напал вампир и сломал плечо с кистью. Проблемы с рукой были и у лесника, причем довольно серьезные - три сломанных пальца, красные пятна от рук на шее и вообще множество щедрых на цвет и размер синяков по всему телу. Оба держались молодцом, Велуд даже лучше, потому что сохранил дар речи.
- Что это за придурок? - Спросил он, тыкая своим уцелевшим указательным пальцем в Габерона. - Эй, кто ты такой? И кто ты такой?
Последний вопрос он спросил уже непосредственно у моего второго спутника, и тогда Франьен наконец соизволил открыть рот:
- Ты... Редви! Или ты, не знаю тебя... Объясните, что здесь происходит! Я жду!
Мы все молчали. Что же ему рассказать? Все выдавать - слишком долго, даже на обобщенную историю не хватит времени. Прежде чем я завершу, скорее всего, кто-нибудь из нелюдей победит, и я не уверен, что хотя бы в одном случае все из нас выживут. Велуда ведь не Габерон так изувечил. Но если выбирать кого-то одного, решение не удивит неординарностью.
- Бегите подальше, а я помогу Ктори убить вампира, - решился я и подтолкнул Франьена, который стоял ближе, в сторону поселка.
- Она меня неплохо помучила, пока искала менырову перчатку, но не сломала! А ты хочешь помочь ей? Мои взгляды на оборотней сейчас недалеки от пересмотрения, - замахал руками Велуд. - Ну ладно, я немного завернул. Кое-что она все-таки сломать успела. Сам виноват.
Он помахал изувеченной рукой, потом отвязал одну из повязок на своей старой куртке и подал Франьену:
- Неизвестный, завяжи мне руку, сейчас... давай еще я свои ложку с вилкой приспособлю как фиксаторы. Есть еще одна ложка?
Франьен был от такой наглости немного удивлен, скажем так, но все равно принялся неловко помогать леснику перевязывать руку. От ненужной болтовни это спасло как нельзя лучше.
Я все равно не нашел бы что сказать, так что вместо этого вбежал в домик. До сих пор там шло грандиозное сражение. С человеческим оно было схоже по форме, но отличие в силе и скорости ударов делало обычную драку довольно захватывающим зрелищем.
Каждый удар был подобен спустившейся тетиве величиной с корабельный канат. Простого человека после такого сразу нужно было бы везти или к лекарю, или на кладбище, но нелюди из другого теста. Если и подбирать пекарскую аналогию, то это словно мягкая булочка в сравнении с черствой. После каждого выпада подсознание по привычке рисует картину поражения, падения, страшной травмы - и постоянно разочаровывается.
Рыча и сверкая глазами, враги совершали молниеносные стычки (во время них пространство между дерущимися прямо размывалось от скорости ударов), после отходя в свой край комнаты и переводя дух. Габерон целился в лицо, но ни разу еще не попал, Ктори же старалась хотя бы куда-то угодить, потому что двигалась медленней вампира и выглядела изможденней.
Если я сунусь ближе, он вполне сможет взять меня в заложники, а если учесть, что ей на меня наплевать, то смерть будет бессмысленной и беспощадной. Опасно даже давать о себе знать, но зачем тогда пришло в голову возвращаться с желанием помочь? Всегда ведь сделаю что-нибудь идиотское, а потом останусь стоять и рассуждать, исправить ситуацию или нет!
Но я здесь именно потому, что решил помочь, значит, надо помогать. И - никаких отговорок!
Вампир побеждал. Даже случайный свидетель бы сказал, что победит кровопийца с хитрой рожей, а не измученная, грязная и избитая девушка, так что без меня придется туго. Нужно взять и треснуть его чем-нибудь потяжелее... Ведь без меня Ктори может и проиграть.
"Заметил, что тянешь время? Отдай тело мне", - напомнила о себе Совесть.
"Не сейчас", - сопротивлялся я.
"Вот дубина. Хотя бы уже отвлеки его чем-нибудь", - любя предложил Голос.
Нерешительность всегда может выйти боком. Пропустишь нужный момент и никогда уже не сможешь наверстать или исправить ошибку. Сколько жизней загублено, сколько возможностей упущено! В их число нельзя добавлять свое имя и сегодняшнюю дату.
Ктори пятилась назад под напором Габерона, который умело орудовал голыми руками. Правую он по большей части неподвижно держал перед собой на высоте носа, так что девушке было плохо видно его лицо и она не могла подобраться к нему близко, а левой наносил быстрые удары по ее рукам, защищающим глаза. По хитрой роже вампира скользнула идея - а Ктори не заметила этого из-за правой руки противника. Не заметила, куда смотрели его глаза, и поэтому не сумела остановить.
Габерон быстро поднял валяющуюся на деревянном неровном полу табуретку и разбил ее одним точным ударом об руку девушки. Она не ожидала такой атаки и шагнула назад, при этом споткнулась о двуногий стул и упала на него.
Я видел его со спины, но готов поклясться, что вампир белозубо облизнулся в предвкушении скорой победы.
"Давай! Думаешь, она выкрутится сама? Отвлеки его! Швырни чем-нибудь!" - Крикнула Совесть. Конечно, надо бы, но я почему-то оцепенел. Это не сражение с человеком, это сильное существо, гораздо сильней, чем я...
"Не победишь - он тебя убьет!" - Давила Совесть. И правильно делала, конечно! Но что оставалось? Кинуть нечего: домик был бедно обставлен. Кровать разве что, или дверь, но не успею до них добежать, да и кинуть дальше пары аршинов.
Ктори сквозь зубы ругала вампира чем посильнее, ее глаза выражали столько ненависти, что мне стало и правда не по себе. Стоит ли спасать такое злобное существо? Хотя кто тут злее, убийца или убиваемая? Вопрос довольно сложен, потому что оба дерущихся представляют собой нетривиальную концентрацию, если можно так выразиться, злобы. Велуд сказал бы так.
"Швыряй уже хоть что-то, пока он повернут спиной!"
- У тебя шнурок развязался, - ляпнул я.
Давайте представим, ну хотя бы на пару секунд, но в таком случае посочнее: вы - злобный убийца-вор со сверхъестественно большой силой и непробиваемой кожей, и вы собираетесь убить своего злого врага. Ваши незлые и даже милые заложники давно убежали отсюда, и они вам на один зуб. Велик ли шанс их появления рядом? Не особо, я так думаю. А чтобы не отвлекаться, об этом и вообще думать не будете. Гораздо приятнее представлять что-нибудь другое: графин со свежей и вкусной человеческой кровью, или роморский гвокс с двойной порцией курицы и грибов, или то, что на вашем враге исчезла одежда. Разумеется, в случае различного с вами пола, я не имею в виду исключения из общепринятых стандартов.
Смысл в том, что вы собираетесь убить врага и вовсю замечтались либо о гвоксе, либо о неглиже, и тут сзади неведомо кто задает вопрос про шнурки. Какой будет ваша первая мысль? Нет, то, что на обуви нет шнурков, вспомнится позже. То, чей это голос, тоже не сразу поймете. Логичней всего предположить, что вопрос будет "Что за меныр?". Но и тут, даже опустившись до такой подсознательной крайности, вы не угадали. Первое, что подумается, спроси кто-то про шнурки из-за спины, будет выглядеть на письме так: "Э?". И вы нечаянно обернетесь. Так произошло и с Габероном, и мне одновременно повезло и не повезло.
Он с донельзя глупым выражением лица повернулся ко мне, но когда понял, что произошло и на какой тупой вопрос клюнул, было уже поздно.
Да, как бы вы ни старались, они всегда нападают быстро, запомните мои слова. Я имею в виду девушек-оборотней, которых собираются убить.
Ктори вложила почти все силы в последние два удара. Бедный вампир! Он даже не успел поменять выражение лица с глупого на озлобленное, да так и свалился.
- Спасибо, сопляк, - улыбнулась потрепанная девушка все еще злым голосом. - Ты помог его доконать, но я бы и сама справилась.
- А как же, - улыбнулся ей я. На миг показалось, что это старая добрая Ктори, а не кровожадная и беспощадная сторона ее личности. Надеюсь, она еще не захватила всего сознания. А вдруг захватила?
- Долго же тебя не было.
- Эй, Злая Ктори, а можешь переключиться на добрую? - спросил я.
- Тебе так этого хочется? Я не обещала отдавать контроль. У нас договор, - надула губки Злая Ктори. - Мне нравится возможность делать все, что захочу.
- А у меня был договор с другой частью тебя, что мы отправимся к водопаду Фрасильбель.
Ай да Редви, ай да хитрый лис!
Глаза ее повлажнели, отчего стали еще больше искриться. Слезы - верный признак того, что сознание человека может расслабляться, например, предаваться раскаянию. Плачут все, у кого есть совесть, заставляющая волнообразно меняться настроение: люди, роморцы, интаниты, волки, мыши, воробьи, даже иногда сердеонцы. Реками течет влага по щекам девочки-швеи; смешиваются слезы целующихся после долгой разлуки влюбленных; сбивает сладость гвокса с вареньем (а может, лишь улучшает вкус) соленая капелька, падающая с длинного, похожего на кургузый кран, носа роморского повара; забившись в угол, ревет в четыре ручья сын дворянина; даже из глаза управляющего влиятельным орденом Аниул время от времени украдкой выползает стеснительная слезинка. И у него есть душа. Душа, к счастью, присутствует и где-то внутри Ктори.
Девушка улыбнулась мне:
- Ты меня нашел. Спасибо, Ред. Прошу прощения за все.
- Да пустяки, - растерялся от ожидаемой, но непривычно резкой смены двух противоположных по сути характеров.
- Заварила я тут кашу, - протянула девушка, осматривая комнату и все больше и больше заполняя глаза влагой.
Бах! Вместе с остатками стула она упала на пол, а Габерон победно захохотал. Кто ж поймет, когда этот вампир мертвый, а когда притворяется? Он стоял передо мной, над поверженной Ктори, и смотрел мне прямо в глаза, чуть щурясь, как будто невидимо улыбался. Что-то мне подсказывало, что ему хватит пары ударов для того, чтобы переломать меня, как гороховый стручок. Ну а мне хватит пары ударов... чтобы переломаться.
- Подлый прием, - поморщился я.
- Чтобы выживать, любые приемчики удобны. Правила приличия выдумали такие трусишки, как ты или твоя напарница.
- Я тоже оборотень, не боишься, что не справишься? - Писклявым от страха голосом пригрозил я. Стук сердца в этот невероятно волнующий и дерзкий для избалованного ребенка из богатой семьи момент напоминал соревнования двух профессиональных барабанщиков на скорость ударов.
Вампир неплохо держался. У него тоже были синяки, зато никаких кровотечений, в отличие от Ктори, разве что дышал тяжеловато. Я, конечно, не специалист, но вдруг лимит врага скоро исчерпается?
Для чего вампиры пьют кровь? Нет, я некорректно придумал вопрос. Для чего людям кровь? Даже не имеющий специальных знаний скажет, что без нее человеку не выжить. И, меныр возьми, он окажется прав! Ненаучно, но от этого не менее верно. Людям нужна кровь, как воздух, причем эти явления между собой связаны, как связаны ездовые жуки и их погонщики. Я не лекарь, поэтому не смогу по памяти дословно процитировать сведения из книги про Разнокровных, но могу сказать своими дилетантскими словами.
У вампиров кровь организмом не производится, поэтому они должны постоянно пополнять ее запас. Поскольку она ничем не поддерживается, то имеет пренеприятное свойство иссушиваться, что вампирам не по нутру. Если чуть-чуть изменить слова известной песни про нрагов, "вампиры бывают кусачими только от жизни вампирской". Погибать не хочется - вот и вынуждены пить. Беда в том, что многие слишком активно пользуются преимуществами, которые дает это заболевание.
Если кровосос ведет активный образ жизни и днем, и ночью, ему хотя бы раз в сутки нужно напиваться. Точного объема, который нужно выпить для полноценного существования, назвать я не могу; вряд ли они выпивают все до капли. Полагаю, пьют пока мучит жажда - точнее всего отмерять нужное организму количество крови сможет лишь сам организм. А что бывает с человеком, у которого высохла... вытекла часть запаса этой красной соленой жижи? Поплохеет ему. Сознание может потерять, голова будет кружиться, слабость будет. Так и с вампирами, но немножко иначе - они не могут потерять сознания.
Сейчас вампир измотан, но еще двигается. Главное додержаться до того состояния, когда он стену или кровать за меня примет, и тогда нанести решающий удар, отомстив за Ктори.
В теории все легко, но на практике слишком больно. Надоело терпеть боль! Но не терпеть ее нельзя физически.
Про боль я начал говорить потому, что вампир начал нападать. Думаю, силы у него и правда порядочно исчерпались, он это почувствовал, поэтому не стал оттягивать неизбежное.
Удары посыпались на меня не так быстро, как на Ктори (экономил все-таки силы уже довольно старательно), и их почти получалось отражать. Краски сгущало то, что он где-то учился искусству боя и был опытным бойцом, не понаслышке зная, когда лучше отвести от себя удар и когда лучше ударить. Ктори, надеюсь, не умерла и лишь без сознания; может, попробовать растолкать ее?
На толчки ногой не реагирует, а на более аккуратные я сейчас не способен, время поджимает. Плохо, плохо. Хуже не придумаешь! Старый вампир сильнее и быстрее меня, и побеждает, похоже, играючи.
Коленная чашечка, почти вся правая рука, левая щека в двух местах и левая лопатка сильно болели после умелых ударов врага. Я пока что сумел нанести ему четыре слабеньких, и то по бьющей меня руке. Отдать контроль над телом другой части меня не вышло, видимо, маловато в этом опыта. Совесть говорила, что я просто бездарен по сравнению с ней.
- О, палка! - Я поднял половину табуретки, намереваясь использовать ее если не как дубинку, то как длинный тонкий щит. Габерон презрительно посмотрел на бесполезное махание деревяшкой:
- Менырам на смех. Почему ты просто не сдашься? Мы уже минут пять так кружимся. Не устал, что ли? Может, я бы тебя так пощадил!
- Устал, что ли, - перекривлял я его. - Но сдаваться высший класс не умеет! Проиграть, но с честью!
Что за безрассудный дурак выдумал эти правила для аристократов, которые я должен слепо выполнять? Если он следовал своим же правилам, что сомнительно, то его должны были победить на первой же дуэли. Но в чем-то его понимаю: когда говоришь эти слова, что сдашься только через свой труп (что до слез верно описывает последствия), то в сердце загорается лишний очажок энергии, называемый гордостью. Ты гордишься своим происхождением, тем, что тебе не чужда честь и доблесть, что ты стоишь выше остальных и должен быть снисходительным и великодушным к этим грязным, оборванным, бесчестным мошенникам.
- Редви, Ктори, если вы еще живы! Сюда... они..! - Заорал Велуд, еще не добежав до порога. И я, и Габерон остановились и уставились на дверь, совсем как вампир после моего вопроса.
Лесник с перевязанной рукой вбежал в дом и, одновременно стараясь отдышаться, махал руками, показывал на дверь и издавал звуки вроде гусиного шипения. Я недоверчиво покосился на вампира, тот покосился на меня, и я понял, что он заинтересован в происходящем не меньше моего. Бой отложен минимум на целых двадцать секунд.
- Кто - они? - Опасливо спросил я.
- Стража! Лучше закрыть дверь, - наконец смог выдавить из себя Велуд.
- Стража? Что поделать, - Один из "сыновей" Нигиза сплюнул на пол и решил задействовать все свои силы, чтобы успеть еще убежать и не попасться под арбалеты стражи поселка.
По моей голове пришелся удар такой силы, что все расплылось и я даже не успел ничего понять.
Уловить получилось лишь то, что почему-то мир вокруг стал не таким, как прежде. Мне так понравились разноцветные пятнышки, что не хотелось их покидать. Такие красивые, мягкие, хочется взять и потискать! Как из-под водной толщи, слышатся какие-то мягкие низкие звуки. Пятнышки зашевелились... сколько же радости они несут! Как оклемаюсь, обязательно заведу себе одно такое домой.
Когда оклемался, стало стыдно за мысли, которые меня посещали в тот момент. Но вы же понимаете, получить от старого вампира оплеуху на околозвуковой скорости - не шутка, и даже не бородатый анекдот. Повезло еще, что сумел собрать сознание в треснутый на время сосуд своей головы.
Ясно взглянул на мир я сразу после того, как перед этими самыми глазами произошел взрыв темно-серо-коричневого большого пятна, сопровождаемый громким глухим стуком падения тела на пол. От этого шока и контраста цветного с темным я посмотрел на избушку заново, старыми глазами. Упал вампир, и он не подавал признаков жизни. Умер? Как? Я его победил, или леснику получилось вымотать его до последней капли крови?
- Я остановил ему сердце, - сообщил Велуд, заметив, что я очнулся. Почему-то мое тело валялось локтя на четыре правее того места, где стояло некоторое (какое?) время назад.
Ктори еще была без сознания, она лежала, вся в крови и ранах, на куче свежих дров из бывшей мебели. Снаружи слышались воинственные крики охранников, и они становились все громче.
Велуд на несколько секунд выбежал и вернулся с Кториной перчаткой, небрежно швырнул ее мне и быстро поднял вампира, чтобы выкинуть его из комнаты. Труп начинал вонять, и так сильно, как будто уже три недели тут лежал.
В дверной проем на бегу втиснулись трое вооруженных до зубов охранников. Держа впереди себя мечи и арбалеты, они рванули на Велуда с таким зверским видом, что захотелось убежать куда угодно, но подальше. Лесник вроде бы знал, чем это обернется, потому что дождался момента разрядки арбалетов, а затем швырнул тело с воткнувшимися в него тремя болтами в нападающих и молниеносно запер дверь.
Успев спастись хотя бы на время, лесник вздохнул дыханием очень уставшего, побитого жизнью человека и бухнулся на свою кровать, единственный уцелевший предмет мебели в этой комнате.
- Эй, смотрите, я убил вампира! - Закричал фальцетом кто-то за дверью, аж фальшивя от радости.
- Идиота кусок, это я первым в него попал! - Возник второй голос.
- По-моему, он уже был мертв, - робко вставил обладатель третьего голоса, но на того шикнули и, судя по звуку, два раза ударили по доспехам.
- Экий глазастый. Дай вообще помечтать!
- Сам же уже знаешь, что он мертвый, - надавил третий голос.
- Но старейшина-то об этом не знает! Молчи, и получишь пять процентов, Хорв.
- Я достоин большего, хвастун несчастный!
Я уж думал, быть потасовке, но опять прозвучали звуки тумака, и Хорв замолчал. Два его напарника не давали даже взглядом напоминать о процентах. Второй сказал:
- Давай мы тебе дадим шесть процентов премии, так нам легче будет ее поделить.
От осознания то ли своей щедрости, то ли подлости он громко улыбался, а потом, перестав издавать мычащие звуки, прошептал, скорей всего, первому:
- Четыре процента, и хватит ему. По сорок восемь нам.
- Пошли, дружище, - хозяин первого голоса хлопнул по плечу хозяина второго.
- А следить за домиком? - Вмешался третий.
- Вот ты и следи.
- Мы их сожжем?
- Нет, дурак. Их нельзя убивать. Просто жди дальнейших приказов. И нас жди.
Второй мне нравится, определенно толковый мужик! Интересно, откуда он знает, что меня нельзя убивать? Франьен сказал? А где он, кстати?
- А где мой друг? - Спросил я у Велуда. - Который был со мной, когда мы...
- Да понял, кого ты имеешь в виду. Он же нас и сдал, - спокойно ответил тот, ковыряя ноготь при помощи указательного и большого пальцев.
Я приподнялся на руках, но дальше дело не зашло, поэтому так и остался лежать на полу среди обломков дерева. И тело, и думательный аппарат работали после ударов медленно и с кратковременными сбоями.
- Франьен? Сдал? Ты уверен в этом?
Пусть этот по существу неплохой парень иногда не сходился со мной во мнениях, но предать он не способен. Велуд этого не знает, поэтому и мог воспринять попытку помощи как враждебное донесение. Параноик хренов.
Лесник уверенно кивнул и кинул что-то непонятное, но от этого не менее премерзкое, вытащенное из пальца, куда-то вглубь комнаты.
- Он меня незаметно подвел к другим охранникам и принялся орать, что в одном доме оборотни да вампиры, которых они искали последнюю неделю. Ты еще думаешь, что он не мог выдать тебя?
- Он мой старый друг, он не мог...
- Старые друзья имеют привычку за время разлуки сильно меняться. Очень может быть, что он духовно и морально обнищал, - изрек Велуд.
- Зачем ему это делать?!
Велуд исподлобья глянул мне в глаза:
- Ты кому больше веришь, мне или ему?
Ха! Выбор очевиден: старый друг лучше новых двух.
- Ему, - ответил я.
Велуд на это не ответил, а только продолжил обсуждение ситуации.
- Полюбуйся на результат. Мы заперты тут, а у порога торчат враги, которые нас сожгут, когда поймают. Они еще там?
- Нет, отошли, - прислушался я.
- Настоящее приключение вместе с оборотнем! Как я этого ждал! - Сжал кулаки и почти по-кториному засверкал глазами лесник. - Как думаешь, что можно сделать, чтобы сделать наше приключение еще более интересным?
- Тебе еще не хватает интереса? По-моему, куда уж дальше: нас зажали в угол и собираются сже... Нет! Кто-то сказал ведь, что убивать нас нельзя.
- Скука, - понял Велуд и начал стучать по полу ногами, воспроизводя "Кадриль хрога", известную песню в наших краях.
"Советую подумать. Иногда то, что считаешь добром, может обернуться настоящим злом", - объявил злой голос.
Что он имеет в виду? То, что нас решили пощадить - плохо? Почему же нас еще не отпустили? Мы для чего-то нужны. Нужны живыми. Обычная казнь оборотня - сожжение, они могут нас сжечь. Почему же нет?
Ах да! Скорее всего, они ждут уполномоченных представителей власти. То есть...
Как же плохо!
- Скоро сюда придут маги, - поделился я с Велудом догадкой.
- Уже лучше! - Хоть кто-то обрадовался этой новости. Я посмотрел на Ктори.
Бедная девушка, она поплатилась за то, что стала опять доброй. Нужно привести ее в чувство и бежать отсюда, пока мы еще успеваем это сделать.
Я поднялся на ноги, ощущая почти каждым членом своего тела, что боль не собирается уходить и еще понахлебничает во мне хотя бы денек-другой. Больно, но нельзя даже сравнить с тем состоянием, в котором я терпел выходки ельстеда в ночь сожжения Ктори.
Девушка оказалась легче, чем я ожидал. Велуд нехотя подвинулся, чтобы она поместилась хотя бы наполовину, но я его с силой оттолкнул:
- Ей больше нужно полежать на чем-нибудь мягком.
Лесник нечасто так делал, поэтому сам факт того, что он наконец-то смог разозлиться, был сродни празднику Парада Лун или изобретению часов. Злой Велуд - это Велуд со сморщенной переносицей, поджатыми губами, сдвинутыми бровями и сбивчиво выражающийся.
- Эй, знаешь, Редви! Она первая на меня напала! Ворвалась сюда и начала угрожать! Говорит, где моя вещь, отдай ее! А я перчатку спрятал. Она разбила дверь и умудрилась пройти оба магических барьера! Я ей говорю, я знаю Редви - ноль внимания! Ломала пальцы и душила, била! А ты еще говоришь... Да у тебя тоже, как и у нее, уже не все дома? Зло лаской кажется? Ну? Говори!
- А зачем ты перчатку спрятал? Отдал бы, и все.
- Это было бы слишком просто, - покачал головой этот странный человек.
Вроде бы каждый сказал все, что хотел. Мы оба замолчали и стали размышлять о чем-то своем. Велуд начал прослушивать дверь, а я стал спорить с ликующей Совестью, которая праздновала день своей победы. Она оказалась права и Франьен сдал меня! Хотя у него должна была быть веская причина, и я старался доказать это злому недоверчивому второму Я.
Минут через двадцать споров и прослушивания очнулась Ктори. Сначала (после того, как с громадной благодарностью получила свою перчатку) она стала всматриваться в Велуда и смотрела, щурясь от напряжения памяти, довольно долго, но в конце концов рассыпалась в извинениях, все-таки что-то вспомнив. Потом призналась, что плохо помнит произошедшее из-за полного захвата тела своей злой сущностью. Оказывается, и такое бывает! Потом она рассказала очевидные вещи вроде того, что после беготни в лесу увела магов сюда и мастерски запутала след, после чего принялась жить, прячась от крестьян. После этого нечаянное разоблачение и заставило девушку поменяться местами со своей Совестью, как я ее мысленно называл. Далее шли туманные воспоминания об убийствах и "нанесении увечий этому господину". Лесник и оборотень познакомились, но дружбы с первого взгляда не случилось. Велуд все так же сторонился Ктори, а последняя, вероятно, опасалась его гнева или еще чего-то и не решалась первой заговорить. Да тот тоже не старался завести разговор ни первым, ни вторым.
На все это ушло около часа. По словам лесника, оставалось еще примерно столько же, прежде чем сюда прибегут со всех ног запыхавшиеся маги и испепелят ко всем менырам своим гербовым огнем домик вместе с нами.
- Как будем выбираться? - Спросил я у Велуда.
Все-таки ожидание опасности страшнее ее самой. Маги - кто их знает? Могут сжечь, а могут взять и отвести в Веору, где посадят, но не убьют. Вполне могут и пытать ради забавы, оборотни более живучие, чем обычные пленники, и продержатся дольше. Уже представляю полчища непредсказуемых магов-пыточников, которые, ускоренные благодаря своим способностям влиять на мир, бегут сюда по лесу, получив с почтовой крысой письмо про наше местонахождение. И до того сильно тянет узнать свою судьбу, что даже (чувствую!) хочется, чтобы они поскорей сюда добрались.
Велуд, как назло, зачем-то долго молчал, а ведь выдал лишь два слова, одно из которых значило то, что он что-то знает, а второе - отрицание.
Некоторые вещи были ясны даже без Велуда: например тот факт, что нам нужно отсюда все-таки побыстрее выбраться. Около дома, если повезет, будет только Хорв. Если повезет... Так что, скорей всего, здесь нас ждет пара взводов броланских воинов и штук двадцать магов. Ну, пусть будет двадцать один, по семь на каждого. Ведь нашими жизнями заправляет Случай! А он - известный шутник.
- Рядом немного людей, - сказала Ктори. - Иногда я начинаю дюже хорошо чуять. Один точно стоит около двери, насчет других точно не уверена.
- Одного провести легче легкого. Велуд, ты можешь навести на него какую-нибудь свою мороку? - Спросил лесника я. Он непонимающе поморщился:
- Зачем попусту тратить магию в такой неинтересный момент? Давай придумаем что-то еще.
Для него это "небольшое" приключение (если вам угодно - заключение) было не опасней невинной настольной игры. Приятная обстановка полуразрушенного мелкого домика, интеллектуальная компания в морде пары оборотней, а противники в лице одинокого охранничка - похоже, леснику было достаточно этих факторов, чтобы считать себя удовлетворенным и не желать больше ничего другого.
Но нет, я ошибся. Жизнь - штука непредсказуемая, разнообразная и до того сложная, что уверенно говорить о чем-то невозможно. Шутке можно придумать новое, свежее применение или изменить пару слов и сделать ее еще смешнее. Игре можно придумать пару лишних правил. Почти безвыходному положению можно придумать уйму других выходов. Велуд так и сделал:
- Они ведь не знают, оборотень я или нет? Это отлично! Около двери стоит молодой человек, как выразилась она. Позвольте сделать этот ход мне, хоть я и не могу превращаться.
- Легко устроить, - прорычала Ктори под вдохновенную манипуляцию своего второго Я.
- Я тебе дам "устроить", - довольно зло буркнул пострадавший от ее рук.
- Прости, я не хотела. Это злая часть меня! - Запричитала девушка. Велуд величественным и благодушным жестом своей уцелевшей руки остановил потоп ее словесных извинений, показывая, что все понимает, затем подкрался к двери, прислонил ухо к ней и немного постоял так, силясь что-нибудь услышать. Результат его удовлетворил, и он опять-таки жестом сказал нам ничего не говорить и что все хорошо.
Я сел на приветственно скрипнувшую кровать к Ктори, и на этот звук лесник так свирепо замахал руками, что я испугался, не припадок ли у него. Но мой необычный друг быстро перестал шевелить больной рукой, а гримасу "Ты, козел, не скрипи мне тут, пока я исполняю Свой Гениальный План" сменила гримаса боли.
Мы с Ктори переглянулись. Что он собирается сделать с охранником и зачем мудрить лишний раз? Практичнее его было бы просто загипнотизировать или убить. Тело можно затащить сюда.
Сколько возни с этим сосудом для души! Оно имеет свойство болеть, ему нужно спать, его нужно постоянно отмывать от оседающего и липнущего к коже окружающего мира, накачивать едой и водой. Оно в минуты моральной нестабильности превращается в огромного плотоядного волка и бегает по миру, выискивая чужие тела и избавляя души от них. Если бы душа могла отделяться от тела, оставляя в нем свои плотские потребности, у нее освободилась бы невероятно огромная куча времени! Более чем на половину! С другой стороны, постоянно думать и думать утомляет. Наверно, затем и нужно тело, чтобы жизнь не казалась слишком однообразной. Можно и думать, и кушать, что приятно, а можно думать и болтать с кем-нибудь. Некоторые, к несчастью, думают, что они всесторонне развиты и одновременно болтают и кушают, а делать еще что-нибудь третье не смогут.
Но факт является фактом: с телом иногда неудобно. Оно не пролезет в узенькую трещину в скале, спасаясь от погони, да и летать не может, постоянно требует еды, после убийства его нужно куда-нибудь прятать. Хорошо если есть какая-нибудь яма, или шкаф, или большая коробка для мусора. Вот бы было удобно, если бы при убийстве оно превращалось во что-нибудь незаметное вроде пепла!
"Ага, а еще было бы удобно, если бы ты мог перелетать с места на место, преодолевать крысиные норы и видеть сквозь стены", - саркастически закончила Совесть.
"Замолчи. Но, знаешь, было бы неплохо", - добавил я. Так бы не нужно было прислушиваться и увидеть сквозь стену охранника, от которого хочет избавиться Велуд.
Опять думаю про убийства как про светскую беседу.
Велуд бесшумно раскрыл все замки на двери и резко выпрыгнул из нее, налетев на охранника. Бедолага от страха выронил арбалет, споткнулся об него и растянулся на полу. Выглядел он неброско: те же доспехи с самодельными шипами, кривой короткий нос (да охранник был весь какой-то кривой, начиная от пяток и заканчивая носом), пепельные волосы.
Хорв извивался на дощатой земле, было похоже на то, что он пытался не встать и принять бой или заорать "тревога!", а поудобнее для храброго боя лечь.
- С-с-сдавайся! - Пролепетал он. - Мы вооружены и с нами сила Ги-ильдии!
Велуд изо всех сил старался показать, что он оборотень, даже реалистично зарычал и вызвал этим у охранника приступ крупной дрожи.
- Никогда! - Рычал он. - Только через наши тр-рупы!
Право слово, он переигрывает. А поймет он это, разве что если заразить.
Вид большого свирепого мужика со сразу заметным шрамом на щеке и шкурообразной бородой кого хочешь вобьет в заблуждение, особенно если шкуробородый рычит и подвывает.
Велуд медленно ходил вокруг продолжающего валяться в оборонительной позе охранника и угрожающе смотрел на него. Дрожащий бедный Хорв был смертельно напуган, видно было, что он не имел понятия, как себя можно вести в таких ситуациях. Лежа даже рукой с оружием не достать до подвижного врага, который стоит на ногах.
- Велуд, скажи, что мы никому не желаем зла и это просто недоразумение, - мудро рассудив, что нам ни к чему лишние гонения, попросил его я.
- Как бы не так, собрат по крови!.. А-р-р! Тьфу! Теперь ты один из нас! Ха-ха-ха! Пойди расскажи магам или своим друзьям в Ракотлуше, - лесник плюнул на бедолагу, который и правда подумал, что заразился оборотнизмом. Более его никто не задерживал: Велуд подошел к нам, выглядывающим из-за косяка, и принялся любоваться короткой, но эффектной сценкой. Хорв вскочил, и не подумав больше нападать на нас. Вращая сверкающими, распахнутыми до предела глазищами, он осматривал поселок.
- Я знаю этот взгляд. Так всегда получается, когда понимаешь, что ты оборотень и смотришь на мир уже с его точки зрения, - сказала Ктори грустно.
Мне даже жалко стало доверчивого стража порядка. Он лишь выполнял свою работу! Хотя не умер и даже не был ранен. Когда-нибудь он поймет, что над ним зло пошутили, главное чтоб до этого не наделал глупостей.
Перепуганный бросился куда-то вглубь Ракотлуша, оставив свои арбалет с мечом на полу в домике.
- Нам пригодятся, - Велуд поднял их и подкинул в руке меч. - Хех. Моя шутка не дала ему ни одного шанса.
- Побежали быстрее, - взмолился я.
- А куда мы тебе побежим? - Хмыкнул тут Велуд.
У меня в памяти сразу нарисовалась Веора. Но что нам там делать? Только недавно оттуда сбежали, по пятам преследуемые страшными врагами, могущими убивать на расстоянии. Нужно сразу идти в лагерь нелюдей.
- Ктори, ты помнишь, где лагерь Нигиза? - Повернулся к ней я.
- Не ориентируюсь на местности вообще. Может быть, смогу определить направление, увидев стену Веоры во время ночи.
- Выбора, похоже, немного. Вообще бежать хоть куда-нибудь, но подальше отсюда. Велуд, ты знаешь, где мой город?
- Да, на юго-западе отсюда. Побежали? Только, чур, не гнать, как вы это умеете! Я только человек и не могу повторять ваш темп.
- Поправимо, - улыбнулся я, сразу скривившись от боли в левой части лица.
Мы бросились в направлении Веоры. Прочь от этого скучного, серого поселка, где не было ничего интересней ведра на двух столбах и где предают друзья. Хотя возможно, это тот поселок, где я обрел новых.
На ходу что-то тонкое до остроты и до боли жгучее остановило меня и Ктори. Спустя пару шагов и Велуд врезался в эту хитрую сеть. Не понимая, что происходит, он ударил по ней мечом, и мы услышали звон.
- Не рубится, зараза. Сетка какая-то, - обиженно процедил лесник.
Перед нами прямо в воздухе держалась металлическая сетка. Очень высокая, около пяти человеческих ростов в высоту, и плотная: и руки не просунешь. Сдвинуть нельзя, похоже, держится магией.
- Готова поклясться, ее здесь еще десять секунд назад не было, - Ктори подошла к ней, обнюхала и потрепала за ячейку. Ей удобно, перчатки не пропускают жгучий эффект. Жгучий и кислый, как...
- Эта штуковина серебряная! - Крикнул я.
- Тогда понятно. Так и знал! - Вздохнул Велуд. - Жидкое серебро. Его и правда могло тут не быть минуту назад. Минуту назад здесь еще не было и магов.
Маги? Конечно, охранники не могли их не позвать, узнав, что в поселке появились Разнокровные. Никто в более-менее здравом уме и со стандартным интеллектом не рискнет долго держать рядом с собой монстров, особенно чужих. Монстры непостоянны и опасны. Конечно, люди тоже, но непостоянство людей поддается людской системе, а Разнокровных систематизировать не так уж и просто. Смешиваются сложное хитросплетение мыслей человека и непредсказуемая точность и своевременность инстинктов животного, и образуется суп из самых запутанных свойств каждой из составляющих. Лабиринт связей между представлениями о мире, рождающий в голове поистине немыслимые решения и действия. Не за эту ли получеловеческую двойственность везде так ненавидят Разнокровных?
Хотя ненавидеть есть за что. Самый явный пример - хромты. Самое большое их количество обитает на востоке, в болотистом лесу. Их рацион - это что-нибудь гнилое, желательно труп, желательно человеческий - тут как случай с оборотнями - мясо того, кем ты сам раньше был, самое предпочтительное. Все старые кладбища на территории леса были истреблены подчистую, поселения людей тоже. Осталась лишь столица, Бролан, где люди изо дня в день страдают от нескончаемых набегов этих голодных монстров, которых слишком много, чтобы довольствоваться просто умирающими от старости или несчастных случаев людьми. Мне, всю жизнь жившему в нормальном городе, не так просто это понять, но люди из Бролана почему-то не хотят уходить. Скорее всего, не решаются покинуть свою родную землю, где жили всю жизнь. Это уже довольно знакомо: не будь сейчас оборотнем, я был бы дома и, скорее всего, читал приключенческие романы.
А Бролан все стоит, уже сколько веков, и истребляет хромтов. Те увеличивают свои силы и численность, а те стараются не отставать и становятся все изобретательнее, все сильнее. Лучшие воины сразу же называются Броланскими, великим воителям вручают Броланские ордена, а бойцы из Восточной Столицы нанимаются втридорога и всегда в почете.
Но маг, если захочет, легко справится с броланским воином, остановив тому сердце. Это запрещено законом, да, но кого волнуют законы, если на кону собственная жизнь? Именно об этом я сейчас и думал.
Пропасть между мной и магами невероятна. Нападай или нет, они смогут поймать меня - парализовав или убив. Я смогу противопоставить лишь неравноценные, хотя и крепкие, клыки.
- Почему они появились тут так рано? - Спросил я.
Велуд радостно, будто объявили о ярмарке, оглядывался в поисках врагов:
- Порталы и ускорение работают против нас. Я не рассчитывал на такой ход!
- Давайте спрячемся, что ли, - предложила Ктори.
- От них не спрячешься, вот уже идут. Вероятно, засекли наше прикосновение к этой уртариновой сети, - пожал плечами лесник и кивнул головой вправо, указывая направление. Мы с Ктори одновременно вгляделись туда. Точно! Группка людей в мантиях быстро приближалась к нам, видимо, из центральной дороги Ракотлуша.
- Я бегаю медленно, останусь здесь и попробую навести мороку, а вы бегите в разные стороны, - посоветовал Велуд. - Ведь не меня они ищут, а оборотней. Я обману их, а вы постарайтесь спрятаться где-нибудь, потом по запаху найдете. Если возьмут в плен - не спасайте.
- Велуд... - начал я.
- Не пафосничай, - перебил он. - Я всегда мечтал это сказать. И выслушай еще кое-что. Не тебе решать, какими фигурами играть - черными или белыми, но не исключено, что и ты и маги - это фигуры одного цвета.
- Уверен, наши цвета разные, - развел руками я.
- Хорошо же. Может, и ошибаешься, решит Случай.
Рассуждать и прощаться было, вообще-то, уже некогда, поэтому предложение лесника было лучшим вариантом. Последние слова Велуд уже издалека договаривал. Я бежал вглубь поселка, а Ктори - вдоль стены из жидкого серебра, или уртарина.
Велуд остался на своем месте. Он подождал, пока мы отбежим на более-менее приличное расстояние, к тому моменту к нему как раз приблизились маги. Лесник окинул их взглядом, но не пренебрежительным, какого можно было бы ожидать, а скорее деловым. Он быстро понял, кто в этой кучке опасных людей опаснейший, и обратился к нему:
- Ты - главный? Это правда, что за двоих молодых оборотней награда в пятнадцать тысяч? Мне пригодились бы деньги, и по счастливой случайности я знаю, где находятся Разнокровные. А еще - они мне доверяют.
Сколько уже времени прошло с поры заточения? Вспомнить невозможно. Неделя? Месяц? Столетие? Одно ясно: его приковали так давно, что он успел шесть раз вспомнить всю свою жизнь до мелочей и девять раз полностью все обдумать! И многое забыть безвозвратно. Силы остались только на голод! Такие муки не могут не изменить мировоззрения. Хорошо хоть помнит свое имя... еще в памяти четко видны недавние события. Ах, почему они?! Будь проклят тот меныров день, когда он попался этому подонку! Проклят, проклят!.. Память назло рождает в голове картинки прошлого и даже живо их озвучивает. Уже в тысячный раз! Ведь думать больше не про что!
Его, придерживая за шиворот, втолкнули в какую-то дверь. Порог попался на пути ног, и, если бы не держащая рука, падение было бы неизбежным. Послышались довольные смешки: здесь несколько человек. Зачем им нужно похищать человека? И почему именно стражника?
С головы сдернули мешок, который царапнул нос и губу грубыми волокнами, а с рук срезали бечевку. Пощипывая от радости возврата свободы движения, кровь опять заструилась по жилам с прежней скоростью.
Это было небольшое помещение, напоминающее охотничий домик. Освещало его только две свечи, но разобрать обстановку было возможно. Пленник опасливо покосился на невысокий стол, бурый от старой крови, рядом с которым на полке красовалась устрашающе огромная коллекция разделочных ножей и топориков. Они собираются устраивать пытку? За что?
На полу, на подоконнике, на столе, кровати и единственном кресле сидели люди. Разного возраста и телосложения, но ему незнакомые. Значит, вряд ли веорцы.
Вообще с сознанием уже происходило что-то странное: кровать прогиналась под весом двух огромных лысых мужчин, любой из которых мог одним ударом перешибить ему хребет, но никакого ощутимого страха они не вызывали. Зато худенький человек, гордо растянувшийся на кресле, напротив, своим спокойным видом пугал не хуже панцирного медведя. Что же в нем такого устрашающего? Он невелик и не так уж молод: на лбу много морщин. Худое лицо, русые волосы, уже седеющие, собраны сзади в хвост. На остром носу держатся очки с темным стеклом, наверное, веорским. Зачем они ему?
А одет неплохо, как истинный аристократ. Рубашка серебристая, возможно, шелковая, чистые черные штаны. К поясу из черной кожи с серебряной пряжкой прикреплена блестящая изысканная шпага. Сразу видно - хозяин благородных кровей.
Тонкие пальцы его рук сжимают какую-то вещицу. Бесформенный кусок металла или камня на толстой цепи. Напоминает кистень, но лишь отдаленно. Один кончик цепи держит рука, она же раскручивает груз. Камень поднимается и опускается, вращается по кругу, поднимаясь от колен этого человека до лица.
А на его губах играет смелая улыбка. Беззаботная, но злая. Ужасающая. Она страшит сильнее всего.
- Меня зовут Нигиз, - представился он. - А как вас зовут?
Пленник, понимая, что попался воспитанный собеседник, решил надавить.
- Какого меныра вы меня сюда притащили? Что я вам сделал? Хотите выкуп?
Держащий пленника за воротник отпустил его и вышел вперед. Неизвестный оказался высоким седым стариком с опухшими глазами. Одет он был в темную куртку, именно она помогла ему подкрасться к жертве незаметно и, оглушив несколькими ударами, доставить сюда. За ухом у подонка было рионарское автоматическое перо.
- Это стражник, господин. Был один на целой улице, и я подумал, что грех не забрать, - объяснился красноглазый.
- Хорошо, лишняя кровь все равно не помешает, - кивнул Нигиз. Но пленник осмыслил эти слова лишь потом; сейчас, заметив, что между ним и приоткрытой дверью теперь никого нет, он рванул к выходу. Уши отрадно объявили, что звуков погони не слышно.
Но, когда беглец уже схватился правой рукой за дверь, ее что-то с огромной силой захлопнуло. Прислонившись к двери, перед стражником стоял дворянин, за мгновение преодолевший расстояние от кресла до двери. Когда он успел?
Его губы продолжали кривиться в злонамеренной улыбке:
- Вы, кажется, не поняли. Здесь вас сочли гостем на ближайший месяц минимум, без свежей крови я не смогу совершить свое маленькое торжество. Приглашены все желающие, в том числе и... как вас зовут, повторите?
Его голос был тихим, уверенным и до такой степени пугающим, что хотелось закричать и проснуться. Пленный понял, что выбраться отсюда физически у него не выйдет, и, блеснув в отчаянии глазами, выплюнул:
- Асмур.
- Вот и отлично! - прошептал Нигиз. - очень приятно познакомиться. Больше убежать не пытайтесь, я быстрее. Иначе познакомитесь еще с Хр...
- Большим Ха! - заорал кто-то сзади, с грохотом вскочив на деревянный пол и подбежав к Асмуру. Один из громил, сидевших на кровати. Пленник присмотрелся к нему повнимательней: было на что посмотреть.
Это был интанит: кожа в полумраке приняла похожий оттенок. Лысая небольшая голова с широким подбородком словно кричала окружающим: "опасный тип!". Маленький светлые глазки и нос пятачком делали физиономию интанита похожей на свиную, жаль только, кожа была не розовой. Головка держалась на большом широкоплечем теле, громаде мускулов. Она была облачена в странную одежду: шелковую, как у главаря, рубашку, но такого же размера, едва налезшую на огромное туловище. Рубашка, видимо, еще и женская, потому что усыпана рюшками. Огромный ребенок? Любой другой сразу бы выкинул эти одежды и сжег, но не интанит. Скорее всего, просто не подумал на этот счет, с ними такое бывает.
Раса интанитов испокон веков жила в северной стране Интан. Сколько времени они влачили свое глупое существование - столько над ними и издевались. Издевались из-за небольшого ума, которого хватает на то чтобы разговаривать и постоянно хотеть что-то доказать людям. Обычно интаниты доказывают, что не глупые, и почти всегда не выходит. Издевались из-за непостоянного цвета кожи. Называли шаблонами, потому что жители Интана по телосложению весьма похожи друг на друга - лишь несколько устойчивых типов. Брали в рабство, потому что глупцы долго не могли понять, что тоже сильны. Но даже глупость не может быть вечной, она лишь повторяется. В конце позапрошлого столетия, в один прекрасный зимний день, слишком холодный для ведения боевых действий, они додумались восстать против угнетателей и сумели победить. С тех пор страна свободна, но управляет ей не интанит, но сердеонец Элльорсо. Живут себе потихоньку, разбрелись по миру. Интан и Тария считаются друзьями, но между ними всего лишь нету крупных трений.
Рука размером с салатницу схватила и сжала тоненькую в сравнении с ней руку Асмура:
- Господин Нигиз, можно я ее сломаю?
- Нет, разумеется! Как тогда кровь будет бежать по его руке?! Отпусти. Для тебя я найду другой еды. Может, даже... рябчиков, убитых в прошлом месяце!
- Да ну! Вы всегда знаете, что я люблю!
Нигиз улыбнулся Большому Ха, а тот, тоже разулыбавшись, захлопал в ладоши. Интанит здесь, видимо, на правах домашнего песика. И насколько стали видны стражнику их клыки, настолько он понял, кто эти пленители.
Вампир и хромт! Надо полагать, все, у кого в этом доме на голове есть волосы, болеют той же болезнью, что и Нигиз. Десять вампиров и два хромта! Для человека хватило бы любого одного. Но Асмура критические ситуации только раззадоривали, он недаром получал награды за подчастую безрассудную храбрость.
Блеснуло в свете свечи лезвие меча охранника. Оно попало точно по печени вампира.
Все в комнате замерли и задержали взгляд на атакующем и атакованном. Тот, однако, не спешил умирать и медленно, важно и насмешливо покачал головой. Асмур в ужасе выпустил из рук меч и рефлекторно сделал несколько шагов назад, попав в объятия Большого Ха.
Оружие, гулко звякнув о доски, упало вниз, даже на четверть пальца не войдя в тело врага. Тот сжал зубы так, что они громко заскрипели.