Ещё вчера дикая метель зарывала небо и улицы, снег стеной ложился на землю огромными комьями, как на пуховом заводе. Ветер, страшный ветер в темноте, преследовал идущих с работы людей, особенно девушек, насилуя их с ревом, и на лету. А сегодня утром, стоило Степану открыть окно, снаружи повеяло теплом и запахом тающей воды. Несмотря на конец января, этой ночью пришла весна, - об этом говорили редкие прохожие и собаки с воронами, которые, растрепавшись и промокнув под капелью, стали похожи на кошек. В общем, слякоть и слабость заполнили пространство, и девушки, выходя на работу, уже ничего не боялись.
А напрасно.
Закрыв окно, Степан сел за компьютер. Изумрудно-зеленое поле Чата загрузилось, и знакомые ники один за другим зажглись на экране. Бартоломей ака Хью, ФаллОсь, Микка75Нос и другие торопились на виртуальный базар.
- Привет, Степа! Ты как будто не уходил! - писали ему.
- Ты вообще спал, фанат?
- Нет, - отвечал Степан, - ночью такой буран начался, что я решил не ложиться.
- А ты где? На работе тебя не видно, - спросила ФаллОсь, коллега и давний объект ночных пододеяльных месс Степана.
- Я сегодня не пойду. Работайте сами, не фиг там делать.
- Ты всегда был дураком, - печально, судя по смайлику, заметила ФаллОсь.
- Имхо Степан молодец! - встал на его защиту полупридурочный приятель Степана Микка75Нос. - Я вообще никогда не хожу на работу. Сплошное унижение и попирание духа.
- Кто же тебя попирает, слабоумный? - ФаллОсь.
- Сослуживцы и начальник. Короче, гниды типа тебя, ясно?
- Фу, хам тупой. И ты с ним дружишь, Степка?
- Микка классный парень, - напечатал Степан.
- Ага, если это вообще парень.
- Стоп, не понял, - вмешался Бартоломей ака Хью, бывший сегодня админом чата. - Микка, ты что, баба?
- Сам ты баба! А ты, - обратился он к коллеге Степана, - мужик, сразу по нику видно.
- Что? - возмущённый смайл ФаллОсь. - Расскажи-ка ему Степан, какой я мужик.
Степан задумался. На окне, за стеклом, устроилась мокрая кошка, похожая на ворону. Да это и была ворона, но оттепель и вода распушили её, разукрасив глаза и фигуру весенней кошачьей мечтой.
- Она, - начал Степан, - грациозна, как пантера в прыжке. У неё хорошая грудь нормального размера, длинные, в самый раз полные ноги и отличный объемный, всегда оттопыренный зад, от которого нельзя оторвать глаза, если только ты не голубой, не ворона и не собака...
- Заткнись, а? - тоскливый смайл ФаллОсь.
- Все, хватит, - авторитетно заявил Бартоломей ака Хью, сегодня админ, а так - получеловек. - Ещё одна грубость и я вас всех удалю на два часа.
Из грязи в князи, - подумал Степан, - такие чепуховые привилегии, но как возвысили его в моих глазах!
Степка, Степка, что же ты, Степка, - с печалью подумала ФаллОсь. - Зачем ты так?
А Микка75Нос подумал: классно описал. Степан молодец. Но душевнобольной.
Куда вы, куда вы, чего вы, чего вы, - думал Бартоломей ака Хью, - что, испугались? Тишина, как в угробе.
Вот вчера, - думал Степан, - я мог сравнять его с землей и ещё прийти плюнуть на могилу, короче, чмарить, как Виан. Но его внезапная, пусть ничтожная власть, вызвали во мне уважение и страх. Кто же более ничтожен, я или он?
Степан затосковал. На улице что-то грохнуло: как будто с крыши упал человек или вернулась вчерашняя метель. И чем сильнее он тосковал, тем чаще кто-то падал. Или все-таки это набирала обороты метель.
Бедный Степан, - продолжал свои размышления Микка75Нос. - Псих с черною душой. И никак тебе не поможешь, друган. Пропадаешь, ведь.
И ФаллОсь подумала: я же знаю Степка, что нравлюсь тебе. Это видно по твоим безумным глазам. Но и ты мне нравишься. Догадываешься ли ты об этом?
- Что же вы замолчали? - разозлился Бартоломей ака Хью.
Где уж тут догадаться! - подумал Степан, - Одни полунамеки. Как в детском саду.
Просто ты очень странный. Не как все нормальные парни, - подумала ФаллОсь.
И к тому же явно с неуравновешенной психикой, - мысленно добавил Микка75Нос. - Чего тебе только надо?
Вот и возись со своими нормальными парнями, - подумал Степан. - А ты - сам дурак.
Хотя бы раз ты пригласил меня в кино? Или сказал, что я хорошо выгляжу?
С тех пор, как я пообещал вырвать тебе язык, сложно говорить о кино или твоих видах. К тому же, ты не всегда хорошо выглядишь, а я не умею врать.
- Эй, вы! - напечатал Бартоломей ака Хью. - Отзовись.
Пустота.
За окном снова зашумело. Ветер с небывалой силой ударил в окно, и откатился, как морская волна. Твердые кристаллики снежинок забарабанили в стекло: открой, Степан, открой быстрее. Где-то раздался отчаянный собачий вопль, - столько боли и тоски было в этом голосе, что Степан сам не заметил, как очутился у окна. Новая волна ветра обрушилась прямо на него, схватила, закрутила и унесла с собой. Ветер целовал его ступни, гладил тело, впивался в губы и нашептывал, щекоча, в уши. И все это с неслыханной страстью.
Я все равно люблю тебя, Степка, - думала ФаллОсь. - Не знаю, почему у нас не получается, как у людей.
Она не знала, что за великан бродит по улицам, потому что сидела в плотно зашторенной, тёмной комнате, где даже слышно ничего не было, кроме мушиного жужжания монитора.
Теперь и не узнаешь, - подумал Микка75Нос. - Ты опоздала.
- Почему это? - вдруг начала печатать встревоженная ФаллОсь. - Где вы, где он? Почему пустой экран?
- Он где-то здесь. Или не здесь, - Микка75Нос тоже вернулся к клавиатуре. - Но с тобой у него все кончено. Сейчас, о да - сейчас, он изменяет тебе!
- Что за бред, где Степка, говори придурок. Э-э-э-э-й, Степка, отзовись! - торопясь, набрала ФаллОсь.
- Талифа куми, - ответил Микка75Нос.
- Что это ещё такое?
- "Встань и иди". Он там. Только распахни гардины и открой окно.
- Я боюсь. Там что-то происходит.
- Ну, смотри сама, а я уже пошел. Мне пора, - ник Микка75Нос погас и затем исчез совсем.
- О чем это вы? - набрал Бартоломей ака Хью.
ФаллОсь встала, подошла к окну и осторожно раздвинула гардины. Перед ней кружился огромный белый механизм, разбрасывая в стороны отработанные опилки снежинок. Они падали, где попало, и загорались фигурными зелеными огнями, похожими на слова. Великан подмигнул ей и чем-то помахал, сметая улицы, деревья и дома. Девушка открыла одну створку, сняла неудобные туфли с длинными каблуками, и взобралась на подоконник.
Админ Бартоломей ака Хью растерянно смотрел в монитор. Вот и последний ник пропал. Он напечатал несколько призывов образумиться и вернуться, но никто не ответил.
- Что за бред, - сказал он громко. - Они, как всегда, издеваются надо мной. Разыгрывают, типа.
Ему вдруг захотелось размять члены, и он, делая упражнения, двинулся по комнате, пока не поравнялся с окном. Решив, что в помещении слишком темно, он поднял шторы.
Покой и слякоть равнодушно смотрели на него с улицы. Моросил мелкий полуснег-полудождь, бледные стены домов обтекали грязной слизью того же цвета, что и небо. Жалкая береза замерла напротив Бартоломея, низко свесив убитую крону. На одной из чахлых ветвей устроились три растрепанные, похожие на кошек вороны с изумрудно-зелеными глазами. Захлопали крылья, хрустнула ветка, и с карканьем, а, может, с тявканьем звери сорвались в полет. Они взмыли к облакам и лихо понеслись куда-то, свободно паря в воздушных потоках. Три жирные твари, - подумал Бартоломей, зеленея, - как вообще они могут летать?
- Эй, Семенов! Что ты там делаешь! - строго окрикнули его. - Быстро закрой окно и садись за работу, дел до фига!
Семенов опустил шторы и бегом вернулся за компьютер.