Я бредил...в ту ночь мой еще ясный взор тускнел,
Как блекнет свет огня, мерцающий с волненьем ветра,
От окружений серых, вялых лиц как инородных тел,
Вонзавшихся в бельмо и нервами затянутые недра.

В ту ночь взгляд дергался и тлел, как жалкий огонек,
Бледнел, и веки опускались как в последний раз.
Он, словно ослепленный и подбитый мотылек
Разбился об стекло, как только свет в глазах погас.

Вокруг лишь мрак, ни жизни, ни намека на сияние,
Убогий свет и облики безжизненных людей
Бросают тень на скулы, веки, очи мироздания
Губя депрессией, являясь пыткою отъявленных чертей.

Сплошная бездна. Боже! Какая чернота вокруг.
Уже не слышу, слепну, падаю не разбиваясь.
Лететь так страшно...Не хочу я землю "вдруг".
Хотя, пожалуй, лучше "вдруг", чем падать надрываясь.

Я против этих лиц, сердец и тварей малодушных!
Я не хочу их всю убогость снова пережить.
Уж лучше заболеть и умереть в застенках душных,
Чем потакать сей жизни и природе льстить.

Прочь, смертный люд и мелкие душонки мира!
Вся ваша жизнь рабов не стоит ни гроша.
Я верю, что, как пьяные выходят из трактира,
Придет и ваш черед, и вы уйдете навсегда.

Так бредил я в ту ночь и чувствовал, как муки
Забили голову, слепят глаза и тянут в мрак меня.
И так ослеп бы я от вялости неимоверной скуки,
Не встреть в ту ночь кромешную мой свет - тебя...