История литературы - интересная вещь. Во многом, она отражает идеи и желания большинства людей своего времени. Она поднимает злободневные темы, которые "витают" в воздухе. Почему это происходит, отдельный вопрос, во многом не менее интересный, но речь сейчас не о нем.
Если мы рассмотрим изменения литературы, особенно научно-фантастической, с начала двадцатого века до начала двадцать первого, то заметим интересный факт: В начале двадцатого века существовал невероятный пиетит перед наукой. Она по определению не могла быть плохой, а даже если где-то как-то ее применяли во зло, то это было результатом трагической ошибки. Вспомните даже того самого нашумевшего франкенштейна. Его монстр не был зол сам по себе. Не был злым и Франкенштейн. Вся его трагедия, это результат не обработанности воскрешения, совпавшего с нервным истощением и впечатлительностью самого ученного. Сложись события хоть капельку иначе и не было бы ни какой трагедии! Монстр стал бы гражданином общества ,а Франкенштейн создал бы машину жизни, создающую эту самую жизнь без каких-либо побочных эффектов!
Понимаете?! Даже роман, позиционировавшийся как представитель жанра ужасов не рассматривал науку злом. Более того, в нем даже не делалось намеков, что ее результаты могут быть злыми изначально. В результате длительного воздействия, возможно. Но не изначально.
Но вот, проходят сороковые, пятидесятые, шестидесятые, появляется молодое поколение писателей, и жанр не уловимо меняется. Да, по прежнему науку ставят во главу угла, да, все еще присутствует научный оптимизм, но при этом уже нет того желания соблюсти дух "настоящей" науки. Нет педантичности Жуль Верна и фантастов старой школы. Нужно научное изобретение, а в реальной жизни ученые лишь разводят руками, или вовсе говорять "Этого не может быть."? Ничего страшного, сделаем вольное допущение, и вот, космические корабли бороздят просторы большого театра, а настоящая науку стоит все дальше и дальше от литературной.
Ничего удивительного, что третьим шагом на этой скользкой дорожке оказалось фентези. От "Для сюжета нам нужен гипердвигатель, хотя его не может быть", до "А, пусть у меня герой может телепортироваться на большие расстояния", гораздо ближе, чем кажется. И в первом и во втором случае, не дается никаких объяснений, и там и там герои получают возможность перемещаться на большие расстояния, единственная разница, что в первом случае эффект вызван неким псевдонаучным устройством, а во втором - личной сверхспособностью героя. Поменяйте гипердвигатель на портальный камень изготовленный в подземных кузнях Дроу и ничего не изменится.
И мне стало любопытно: А в чем причина настолько глобальной смены парадигмы? Серьезно, за каких-то двадцать лет наука, из альфы и омеги всего, стала еще одним инструментом, пусть и полезным и загадочным.
Ответ оказался не столь уж однозначным. Очень уж много произошло за эти двадцать-тридцать лет. Дважды перекроилась географическая карта мира, стало общедоступным образование, случилось две мировые войны...
И вот последние, мне кажется повлияло как бы не сильнее чем все остальное. Вернее, даже не сами войны, а то, как эти войны проводились. С четким, научным подходом, математически точным подсчетом прихода и расхода человеческого ресурса, в этих войнах задействовались новейшие достижения науки в технике, промышленности, математике, физике, химии, с одной единственной целью - убить как можно больше людей.
Еще жутче это выглядело во время второй мировой войны, когда с прекрасным философским обоснованием, ради продвижения науки, в концлагерях творились немыслимые зверства.
В этом вся проблема. За те двадцать лет, о которых я говорил, наука, в глазах людей, в глазах писателей, превратилась из благого бога в банальный инструмент. Инструмент не может быть добрым или злым, это просто вещь, которой пользуются и в этом, еще одно великое...
Люди глупы и верят лжи, оттого что хотят верить, будто это правда, или оттого что боятся, что это правда. В течение всего девятнадцатого века люди подсознательно верили, что наука - ответ на все вопросы. Верили, что вот оно, то что приведет их в новый, прекрасный мир. Не завтра, не в будущей жизни, а здесь и сейчас, потому что этот мир они построят собственными руками. Да, возможно лично они не доживут до того момента, когда последний камень будет положен на вершину пирамиды, и люди, новые люди, добрые и мудрые, отряхнув пыль с ладоней, помянут тех, кто не дожил до этого мига.
Инструменты не могут прорубить путь туда, куда не знает дороги их владелец.
В этом проблема современной цивилизации, научной цивилизации. Ее бог, ее мечта мертва. Цели нет. Вот люди и ищут нечто, что хоть бы отчасти соответствуя их парадигме, дало новую цель.